Ел я ваших демонов на завтрак!

Глава 21

— Ёсико вернулась бы за мной… — произнёс сэнсэй Макото.

Но я уже не слушал его. Я думал о том, как быстро шисаи Анита избавилась от Ёсико. Я-то считал из-за меня. Но почему бы не предположить, что на самом деле из-за того, что сэнсэй Макото пропал? Может, он давал Ёсико определённую защиту? А тут верховная жрица почувствовала, что защита ослабела, и…

Свои эмоции по поводу сэнсэя Макото верховная жрица высказала вполне однозначно — не нравится он ей. И вполне возможно, что Ёсико попала под раздачу из-за этого. А я просто стал катализатором процесса.

— Сэнсэй Макото, — спросил я. — Что вы можете сказать о верховной жрице?

Я бы не удивился, если бы он обозвал её, обругал или как-то иначе выразил ненависть или призрение. Но старик удивил меня. Он сказал с грустью:

— Бедная обманутая девочка. Несчастная заблудшая душа.

— Вот как?

На бедную обманутую девочку верховная жрица походила меньше всего. Особенно когда по собственному желанию отсасывала у меня в келье. Ну да ладно!

Нужно было срочно решить, что делать с самим сэнсэем Макото.

Отпускать его не вариант — кто его знает, что ещё придёт ему в голову? К тому же он ещё должен отплатить за порушенную жизнь Кизаму.

Убивать? Как он сказал: «Несчастная заблудшая душа»? Сэнсэй Макото в моём понимании и был той самой заблудшей душой. А на такую рука не поднимается.

Сдать верховной жрице? Этой самой бедной овечке… Наверное, это самое разумное, но я меньше всего хочу сейчас её видеть.

Не зная, что предпринять, я спросил:

— Так почему вы хотите убить Всеблагую? Что такого она вам сделала?

Лицо старика тут же переменилось, и он прошипел:

— Она зло!

И я понял, что мы пошли на второй круг.

— Ладно, вставайте! — сказал я и убрал меч от шеи старика.

— То есть, как так вставайте? — не понял он.

— На ноги, как же ещё? — усмехнулся я. — Не нести же вас.

— Куда? — подозрительно спросил он.

— На кудыкину гору, блин!

Если честно, я уже начал злиться. Я не знал, что делать — голова не соображала. Наверное, уже давно настала ночь. День у меня выдался ой какой непростой и очень длинный. Мне срочно требовался отдых!

Дождавшись, пока сэнсэй Макото встанет, я кивнул ему в сторону выхода.

— И что, прям можно идти? — не поверил сэнсэй.

Я кивнул и слегка подтолкнул катаной.

Факелы я тушить не стал — пусть горят.

Сэнсэй Макото шёл впереди. Я почти сразу за ним.

Вызывать карту не было необходимости — дорогу в центральный зал я теперь знал хорошо. А оттуда хорошо знал дорогу в лечебницу. В конце концов старик истощён и обезвожен. С одной стороны, не убежит — не хватит сил. А с другой, как бы он ни держал себя, его тело нуждалось в лечении, я видел это, когда осматривал.

Когда мы завернули к лечебнице, сэнсэй понял, что я решил сделать и попытался, было, протестовать, сказал:

— Лучше убей, но не отдавай меня им!

Но я тихонько ткнул катаной ему в бок. Не сильно, чтобы не проткнуть. Но ощутимо, чтобы понял: я не шучу.

Да, я решил сдать старика в лечебницу, пусть подлатают. И пусть верховная жрица сама решает, что с ним делать. В конце концов, он послушник храма, управляет которым она.

На слова сэнсэя про то, что он хотел убить богиню и что лучше умереть, чем попасть в лечебницу, я особого внимания не обратил. Посиди три дня без воды и еды, и не такое в голову полезет.

Сдав удручённого старика Макото послушницам в балахонах, я не стал ждать, пока появится шисаи Анита, а быстренько слинял из храма.

Когда я спускался по ступеням, нищие смотрели не на меня, а на катану. И… проклятий в спину в этот раз я не услышал.

Стояла глубокая ночь. Я шел по пустым улицам и чувствовал некоторую двойственность. С одной стороны, я был счастлив от того, что у меня теперь есть такой замечательный меч. А с другой, — идти по улицам города с обнажённым оружием было как-то не очень. В конце концов, тут не поле боя.

А ещё теперь мне нужны были ножны не только для ножа, но и для катаны. И если для ножа я мог сам смастерить что-нибудь, то такой красивый меч требовал достойных ножен, сделанных мастером.

Вот оно — простое дело: приготовить кастет, наточить нож, меч, сделать ножны… Почистить оружие, подготовить его к бою. И не важно будет бой или нет, главное, чтобы оружие всегда было готово. Нормальное мужское занятие. А то: интриги, ритуалы, боги… Чокнуться можно!

Сейчас приду домой, приму душ, перекушу, высплюсь, а потом уже решу, что с этим со всем делать.

Хотя было кое-что, о чём следовало подумать именно сейчас — академия магии.

Если туда продают владеющих магией, то и дураку понятно, что с академией не чисто. И по логике вещей я должен быть рад, что у меня появилась возможность откосить от неё. Но я в какой-то степени виноват в том, что Кимпатсу и Ёсико отправятся туда.

Даже если считать, что Анита отправила Ёсико в тюрьму не из-за меня, всё равно, я стал поводом избавиться от девушки.

Да, и Кинпатсу, и Ёсико я знал всего ничего. И разумно было бы оставить всё как есть. Но я не мог этого сделать. Я чувствовал свою ответственность за них. Как за тех ребят, что остались в вертолёте. Тех я не смог спасти. Но я сделаю всё, чтобы спасти этих.

Как я уже понял, сделать так, чтобы их не отправляли в академию магии, я не смогу. Значит, остаётся одно: отправиться вместе с ними и защитить их там.

Чтобы отправиться с ними, нужно, чтобы меня внесли в списки. А для этого я должен убедить не отца, нет, а много людей, что я обладаю магией. Убедить так, чтобы у отца не оставалось выбора, кроме как отправить меня в академию магии.

Нужно придумать, как привлечь внимание к моей магии. В конце концов, мои способности не сильно-то зрелищные. Разве что приказывать. Сейчас, после того, как я напитал катану своей кровью, моя магия…

— …Ты должен обагрить катану кровью врагов, — проворчал Аргх.

Я даже удивился, когда услышал его.

Удивился не тому, что вообще услышал, а тому, что именно он сказал. Ведь люди воюют с демонами!

— Ты же знаешь, кто мои враги, — спросил я, имея ввиду демонов.

— Нет, не знаю, — ответил Аргх. — И ты пока не знаешь, кто твои настоящие враги, — он сделал акцент на слове «настоящие».

— А вот это уже интересно… И что ты думаешь по этому поводу?

— Ничего не думаю, — буркнул Аргх и замолчал.

Так-то он был прав. Логика оружия напрашивалась сама — катана должна испить кровушки врагов. Но с чего он решил, что я не знаю своих врагов? Я боевой офицер. Я знаю, как оно на войне — кто нападает на тебя, тот и враг.

Конечно, я из своего опыта знал, что есть непосредственный враг — тот, который находится с той стороны линии фронта. А есть корень — как правило это горстка людей, которые посредством войн решают свои меркантильные задачи. В основе любых войн всегда власть и деньги.

Я усмехнулся: бояре дерутся — у холопов чубы трещат. Во всяком случае в моём мире так. Не думаю, что этот мир чем-то радикально отличается.

Однако до бояр поди, достань. А вот убитых демонами людей я видел своими глазами. Так что…

— Кто угрожает мирной жизни людей, тот и враг, — сказал я.

— Не всегда то, что видят глаза соответствует истине, — ответил демон.

— Согласен. Но как определить, где истина, а где нет? — спросил я.

Демон промолчал. Знал он ответ на этот вопрос или не знал, понятия не имею. А вести философские беседы у меня банально не было сил.

Шагать по ночному прохладному городу было легко и немного странно. Я как бы видел призраки дневной жизни — открытые лавки и магазины, толпящихся или снующих по своим делам жителей города.

Не то, чтобы прям видел призраки, память заполняла ночные улицы жизнью. Возможно потому что из всех звуков были слышны только звуки моих шагов. А это почему-то слегка нервировало.

В какой-то момент мне показалось, что я на улице не один.

Я оглянулся. Но никого не увидел.

Внезапно захотелось спрятать катану. Странное желание в сложившейся ситуации. Прямо противоположное логике ситуации.

Однако, прятать катану было некуда.

Я вздохнул и продолжил движение как есть, с обнажённым мечом в руке.

Вспомнив, что сегодня уже сталкивался со слежкой, всю остальную дорогу прислушивался к звукам.

Около дома решил, что, наверное, мне показалось будто за мной снова следят. Но на всякий случай прежде чем открыть калитку, огляделся.

Ночной город был пуст и тих. Ну и ладно.

Свет на втором этаже не горел, но горел на кухне. Может, это для меня оставили? Или сидят, ждут?

В дом я зашёл как можно тише, стараясь не шуметь, чтобы, если вдруг женщины легли, не разбудить их.

Наивный! И мамочки, и няня сидели на кухне, ждали меня.

Убрав катану за спину, я заглянул на кухню.

Моё сердце наполнилось теплом. Захотелось сделать для женщин что-то приятное. Ну и я не придумал ничего лучше, как слегка пожурить их:

— Что ж вы не ложитесь? Поздно уже. Завтра будете не выспавшиеся…

— Кизаму, сынок! — подскочила мама Ишико. — Где ты так долго был?

— У меня были дела, не волнуйся, всё хорошо, — ответил я как можно мягче.

— Кушать будешь? — спросила мама Юмико.

— Конечно будет! — строго ответила няня Омоко. — Иди мой руки!

Я с радостью кивнул и поспешил в свою комнату за чистой одеждой. Ну и меч нужно было прибрать.

Я уже взялся за ручку двери, как открылась дверь в комнату отца, и он вышел в коридор.

Странно, когда я шёл, в его окне не было света, только в кухонном.

Отец, конечно же увидел катану.

— Что это? — спросил он.

— Ты про меч? — ответил я вопросом на вопрос и покрутил катану перед носом, как будто в первый раз увидел её. И тут мне в голову пришла мысль: — Отец, — обратился я к отцу. — Мне нужны ножны.

— Где ты взял меч? — спросил отец.

— Где взял, там больше нет, — ответил я.

Я не собирался рассказывать отцу всё, что произошло в храме. Даже с учётом того, что услышал от сэнсэя Макото.

На удивление отец не стал спорить или требовать объяснений. Он признал за мной право не говорить, откуда у меня меч. Помолчав немного, он кивнул:

— Завтра подберём что-нибудь подходящее в арсенале.

— Спасибо! — сказал я и слегка поклонился.

Я посчитал это правильным, хоть и вышло неловко.

Отец тоже коротко поклонился и зашёл в свою комнату, закрыв за собой дверь.

— И что это было? — спросил я сам себя.

Но услышав голоса мамочек, доносящиеся снизу, поспешил в свою комнату, чтобы взять полотенце, чистую одежду и отправиться в душ.

Можно было, конечно, ограничиться умыванием, но мне захотелось смыть с себя усталость и хотя бы часть сегодняшних событий.

Это было счастье — сидеть за столом, слушать воркотню женщин и есть вкусную рыбу с овощами.

Эх, сегодня опять с тренировками не получилось! Но можно зачислить за тренировку выносливости сегодняшнюю прогулку — отмахал я километров десять, не меньше, так что, всё норм.

Я слушал женщин, захватывал палочками рыбу и овощи и отправлял их в рот. Пережёвывал, глотал и захватывал следующий кусочек.

Мысли вязли, ворочались неохотно. Слова засыпали, едва рождаясь в голове, добраться до рта, чтобы я их сказал, у них не было сил.

— Бедный, вымотался как, — прошептала мама Ишико.

— Ешь быстрее и иди ложись! — поддержала её мама Юмико.

— Соберись! А то уснёшь тут! — добавила няня Омоко.

Слова, которые произносили женщины, тоже слишком медленно добирались до мозга.

Когда я поймал себя на том, что буквально клюю носом, то поблагодарил мамочек и няню и отправился спать.

Передо мной стоял тонкий юноша с надменным взглядом. Одет он был в длинное чёрное кимоно. Отвороты и рукава были украшены красно-чёрной шёлковой каймой с перекрещивающимися узорами. На тяжёлом фартуке — золотая змея, кусающая себя за хвост. Волнистые золотые волосы до плеч колыхались на ветру. Он был высок и строен.

Вокруг насколько хватало глаз простирались цветущие луга.

Юноша стоял, скрестив на груди руки и смотрел на меня свысока.

— Ты кто? — спросил я и, оглядываясь, добавил: — Где я?

— В моём мире, — ответил юноша на второй вопрос, проигнорировав первый.

Я смотрел на парня. Точно знал, что вижу его в первый раз. Тем не менее, у меня было ощущение, что я знаком с ним. И не просто встречались, а… даже не знаю, как сказать. Знаком, в общем.

— Как я сюда попал? — спросил я, оглядываясь.

— Ты напоил меня своей кровью. Это открыло тебе путь в мой мир, — ответил юноша.

Он бы всё так же надменен. Но, как ни странно, это не вызывало у меня отторжения. Где-то в глубине души я чувствовал: он имеет на это право. Это всё равно как когда ты сразу чувствуешь старшего по званию.

Так, стоп! Что?! Я напоил его своей кровью?

Я автоматически поднял левую руку и посмотрел туда, где чуть выше кастета оставил надрез вытащенной из стены катаной.

Рука у меня была не Кизаму, а моя, майорская.

— Бред какой-то, — пробормотал я себе под нос.

— Тебя тут никто не держит, — тут же отреагировал юноша.

— Прости! Я не хотел тебя обидеть! — поспешил заверить я.

Мне почему-то было очень важно хорошее расположение юноши.

Я снова огляделся. Цветочные луга благоухали. Такой тонкий аромат… Такой знакомый…

— Я уже чувствовал этот запах, — задумчиво проговорил я.

Юноша хмыкнул.

И тут картинка мозаики начала потихоньку складываться.

Нужно было всё выяснить — слишком бредовые догадки пришли в мою голову.

Я тут же, пока не передумал, озвучил свои мысли:

— Это, конечно, бредово, но мне кажется, я чувствовал этот запах, когда доставал из скалы свою катану.

— От того, что ты напоил меня своей кровью, я не стал твоим! — надменно ответил юноша. — Ты ещё должен заслужить право стать моим хозяином!

— Ты меч! — выпалил я, пока здравомыслие не подавило эту мысль. — Ты катана, которую я вытащил из стены.

Я ожидал любой реакции — насмешки, иронии, отрицания… Но юноша просто кивнул.

Он кивнул, подтверждая мои слова!

— Я сплю! — пробормотал я. — Мне всё это снится.

Юноша пожал плечами. А потом сказал:

— Чтобы стать моим хозяином, ты должен узнать моё имя!

— Вот как? — удивился я. — И как я это сделаю?

— Это не мои проблемы, — ответил юноша, и вдруг всё исчезло.

Я лежал в своей комнате в своей кровати. Точнее, в комнате Кизаму. Вдох-выдох, и уже ничего не напоминало о том, что только что было. Только сердце колотилось, как бешенное. Да луна заглядывала в окно, освещая всё вокруг призрачным светом.

Я рефлекторно глянул на стол, где лежала катана и увидел исчезающее золотистое сияние.

Встал, подошёл к столу, взял меч в руки.

Моё лицо отразилось в лезвии.

Я всмотрелся и увидел, что в лезвии кроме моего отражения виден юноша, стоящий среди цветов на иномирном лугу.

— Да, парень, задал ты мне задачу! — проговорил я, вспомнив наш разговор. — Как же мне узнать твоё имя?

Но отражение юноши ничего не ответило. Даже не отреагировало.

Я чуть повернул лезвие, и юноша исчез, как и луг, и моё отражение.

Погладив рукой лезвие, я положил катану на стол.

Ложиться не хотелось. Я прошёлся по комнате от окна к двери и обратно. Посмотрел на залитый лунным светом ночной город и уже хотел было снова прогуляться до двери или вообще спуститься вниз, попить водички, как вдруг некая тень отделилась от стены на той стороне улицы и, пригнувшись, побежала широкую улицу, больше напоминающую вытянутую площадь, к нашему дому.

Чуть в стороне к дому побежала ещё одна тень. Потом третья.

Я не успел ещё осознать, что произошло, а катана уже была в руке.

Я сначала хотел закричать, разбудить всех, но передумал — женщинам и так сегодня досталось, пусть спят.

Поэтому потихоньку открыл дверь, вышел в коридор и направился к комнате отца.

Авторская рубрика «Всё для лайков, всё для комментов»

Дорогие друзья, мне очень важно понимать, нравится книга читателям или нет. Единственный способ понять это ваши лайки. Не стесняйтесь ставить лайки, если, конечно, книга вам нравится