Экспансия: Эскалация. Том 4

Глава 8

Пещеры «Младшего»

Перун

Кажется, ко второму десятку трупов, устилающих мой путь в недра Перуна, я начал разбираться в местной иерархии «светляков». Конечно, можно сказать, что семнадцать… поправочка… теперь уже восемнадцать иссушенных тел это немного, вот только считал я только тех, у кого эфир был в нужном для моего выживания количестве.

Так-то на каждого «одарённого» мыша приходилось не меньше шести-семи обычных, и сдаётся мне, за последние два часа я неплохо так подсократил их популяцию в этом странном месте.

Сеть пещер оказалась довольно внушительных размеров и при этом довольно запутанной. Пару раз даже натыкался на собственные следы, хотя до этого был твёрдо уверен, что постоянно спускаюсь вниз…

Одно «радовало», несколько раз я находил фрагменты брони людей Екатерины Жилиной. Конечно, на сто процентов я не был уверен, что это именно они, но сомневаюсь, что кто-то ещё, помимо них и меня, имел глупость тут шарахаться.

Собственно, по этим «хлебным крошкам» я и двигался, периодически сталкиваясь со «светляками». Вот как сейчас, например.

Стряхнув остатки светящейся крови с тонких, местами порванных перчаток, огляделся. На этот раз стычка произошла на небольшом перекрёстке, куда я имел неосторожность попасть, прыгнув с верхнего уровня в очередную дыру.

В какой-то степени мне повезло. Очередная колонна «светляков» была чрезмерно занята, куда-то таща на своих могучих длинную и жирную личинку серого цвета. Правда, тут почти всё было серым, если фонарь не включать.

Так что, спрыгнув вниз, первым делом вывел из игры самую крупную особь, помеченную светящимся шарфом. На самом деле, шарф был не шарфом, а полосками кожи, растущими из ушей и опоясывающими шею в несколько оборотов.

Странный выверт подземной эволюции, позволявший этому существу служить своеобразным транслятором и руководить обычными особями, даже находящимися на значительном удалении. Я по началу пару раз так нарывался на неприятности, решив оставить «транслятора» на сладкое.

По итогу пришлось разбираться с ударившими в тыл «мышами». Не то чтобы слишком большая неприятность, но вначале я старался экономить эфир, и пришлось повозиться, скача в тёмном и узком пространстве аки сайгак.

Но я умный и всего лишь на пятый раз сумел сообразить, что к чему. Так что больше не давал шанса ушастым развернуть свои локаторы-антенны. Уцелел бы пистолет, было бы проще, а так приходилось подгадывать момент. Ну да ладно, чего жаловаться. Главное, жив, и на том спасибо.

Отпихнув в сторону высушенного «светляка», закинул в мешочек с кристаллами ещё один. Горошина материализованной энергии была небольшой и для меня особой ценности особо не представляла, но тут как в пословице, у каждого свои проблемы: у кого-то хлеб чёрствый, а у кого-то бриллианты мелкие.

На планетах Фронтира за такую «жемчужину» можно было неплохо покутить пару недель, а вот в центральных мирах максимум пару часов.

Радовало одно, с последними налётами я выходил в плюс, а значит, в случае непредвиденных ситуаций мне будет чем удивить.

— Так, ну и что мы тут тащили? — пробормотал я, откидывая ногами в сторону трупы и подходя к свернувшейся калачиком личинке.

На пару секунд включив фонарик, осмотрел нового монстра. Укрупнённая передняя часть, которую, даже возникни такое идиотское желание, не смог бы обхватить руками, имела небольшое ротовое отверстие, из которого сейчас вываливался длинный хобот. Ну или не хобот, уж больно много мелких зубов было на конце этого отростка.

Дотронувшись до туши, убедился, что эта тварь либо вела мирный образ жизни, что совершенно не согласовывалось с зубастой пастью, либо имела другой способ защиты, шкура была такой мягкой, что едва не лопалась, стоило надавить чуть сильнее.

Но что самое интересное, стоило мне попробовать сформировать кристалл, как я уловил… нет, не так… скорее, почувствовал кожей лёгкий морозец. Причём, с одной стороны, кожу продолжало пощипывать едким туманом, а с другой — ощущалась приятная прохлада.

Хобот мёртвой твари дёрнулся, мгновенно оплетая мою шею, а резкий рывок заставил меня упасть вперёд, лицом впечатывая в противно склизкую оболочку этой серой гусеницы.

Пока обнимался с трупом, порадовался двум вещам. Во-первых, что не снял повязку и благодаря этому не уткнулся открытом лицом в покрытую слизью шкуру.

Ну а, во-вторых, что ещё не потерял способность удивляться. А то какая жизнь без одной из главных эмоций для нормального человека?

Обхватившая шею кишка сдавила ещё сильней, перекрывая доступ к кислороду, но тут же обмякла, потеряв связь с мёртвым телом. Лезвие Аспида отсекло неправильный хобот под самый корень, заодно задев и голову гусеницы.

— Ну что за гадость! — с трудом оттолкнувшись от туловища окончательно подохшей твари, при этом рука едва не по локоть погрузилась в её внутренности, произнёс я. — Никому верить нельзя, даже мёртвым гусеницам…

Стянув уже бесполезную маску, которая, пропитавшись слизью, тут же затвердела, покрывшись тонкой коркой, присел перед обезглавленным монстром.

Ну как обезглавленным… Острое лезвие меча срезала хобот вместе с двух сантиметровым слоем шкуры, обнажив два полушария мозга мерзко-жёлтого цвета.

Так или иначе, к мерзости нам не привыкать, а вот сверкнувшие в свете фонаря тёмные камушки, едва проступающие сквозь мозговую ткань, определённо, стоили внимания.

Но я — человек умный, и памяти у меня чуть больше, чем у золотой рыбки, так что голыми руками, пусть и в перчатках, к камням я лезть не стал. Просто подковырнул один из них мечом и, слегка надавив, услышал, как тот выскочил с влажным хлюпом из своего гнезда.

Тварь на проводимую экзекуцию никак не отреагировала, то ли выжидая удобного момента, то ли обидевшись на лёгкую трепанацию и устроив молчаливый бойкот.

Как говорится, молчание — знак согласия. Так что я выковырял и второй, при этом уже основательно пошерудив Аспидом внутри черепного пузыря гусеницы.

— Так и запишем: вскрытие показало, что пациент умер от вскрытия, — полоснув на всякий случай поперёк всего туловища, я с сомнением посмотрел в сторону «светляков». Да нет, за этими привычку оживать в самый неподходящий момент я не наблюдал.

Нагнувшись, подобрал с грязного пола тёмно-алые жемчужины и тут же получил очередную порцию заряда холода. Только в этот раз он получился покуда ощутимее.

И что самое интересное, я смог ощутить, как одна из жемчужин будто вибрирует и тянет меня в сторону. Вторая «молчала», но я был уверен, что она не для красоты была в голове у гусеницы.

«Если не знаешь, что делать, делай хоть что-нибудь». Золотые слова. Почти такие же мудрые, как и решение лезть с голой жопой в подземелье в поисках девушек.

Это я сейчас понимал, что изрядно поторопился, и, может, стоило поступить по-другому, но и возвращаться смысла уже не было.

По крайней мере, если Шпилька с подругами не сгинули где-нибудь на верхних уровнях, тут, внизу у них шансов выжить было больше. Кислотный газ, хоть и присутствовал, но куда в меньших количествах, а значит, и нагрузка на фильтры была меньше.

Так что, посмотрев на три тёмных провала, ведущих неизвестно куда, двинулся к четвёртому, куда так настойчиво тянула «жемчужина» и откуда дружной толпой маршировали «светляки».

Тоннель, по первости ровный, будто шпала, постепенно начал петлять и ощутимо уходить вниз, порой заставляя использовать древние клинки, как ледорубы. Особенно под конец маршрута. Последнюю сотню метров я фактически полз по вертикальной стене, изредка устраивая себе передышку в какой-нибудь каверне. Даже не могу представить, каким образом «светляки» тащили тут гусеницу. Я тут и себя одного еле передвигал.

Тем временем тоннель явно подходил к концу. Об этом недвусмысленно сообщал свет в его конце, и, кажется, я даже слышал стук колёс поезда по рельсам. Да и вообще, некогда очень широкий проход стал сужаться, превращаясь в просто широкий лаз.

— Вот забавно будет, если я каким-то образом провёл в пещерах несколько лет, за которые Жилин успел отстроить пару подземных ж/д станций, одну из которых назвали в честь непутёвого патриарха, умудрившегося заблудиться в здешнем лабиринте, — пробормотал я, «удобно» расположившись на обоих «Аспидах», воткнутых у самого края вертикального лаза.

Станций, глядя на перевёрнутый мир, я не обнаружил. Впрочем, даже если бы я тут увидел товарные составы, развязки путей и матерящихся путейцев, то вряд ли бы удивился сильнее.

Оглядевшись в поисках света, мягко озарявшего всё это пространство, я на несколько секунд перевёл взгляд на потолок и, не удержавшись, присвистнул. В голове автоматически защёлкал кассовый аппарат, пересчитывающий новые хрустящие банкноты, мода на которые недавно захлестнула центральные миры.

Гроздья орданиума, издалека напоминавшие оплавленную восковую свечку и поросшие мхом, свисали с потолка пещеры, заставляя меня одновременно радоваться и в тот же момент ругаться.

— Нам всем хана, — пробормотал я, пытаясь сосчитать жилы, которые мог разглядеть. Но дело оказалось бессмысленным, так как порой «свечи» сливались друг с другом, не давая понять, это несколько мелких выходов металла или один большой. — А он ещё жаловался, что его бесполезным песком засыпало, а не эфирным пеплом…

Чистый орданиум стоил сумасшедших денег, а его добыча была куда легче и быстрее, чем переработка руды, так что Жилин только что стал одним из самых богатых людей на планете. А заодно и повесил на спины всем членам нашего Тройственного союза крупные мишени. Причём настолько крупные, что их будет видно даже с орбиты.

Но налюбоваться чужим богатством мне не дали. Вверху, точнее внизу, я же вниз головой висел, в общем, в подземном мире, край которого было и не разглядеть за здоровенными то ли деревьями, поросшими грибами, то ли грибами со странным стволом, шла кровавая мясорубка.

У подножия огромных, да чего уж там, просто гигантских сталагмитов, считай горы внутри горы, у которых острые верхушки давно исчезли и превратились в ровные площадки, происходило сражение между «светляками» и гусеницами.

Отряды мышей, скользя меж высоких кустов бледно-розовых растений, рвались в сторону огромной колоны, соединяющей пол и потолок этой подземной пустоты. Издалека казалось, что два конуса соприкоснулись друг с другом острыми верхушками, а после неизвестный мастер решил скрепить их, небрежно набросав пару-тройку шлепков цемента со словами: «И так сойдёт».

Впрочем, мне кажется, я сумел рассмотреть этого мастера, точнее сотни мастеров, которые скользили по сросшимся друг с другом сталактиту и сталагмиту, укрепляя свою обитель.

Огромное количество гусениц ползало туда-сюда, оставляя после себя бурую, цвета обожжённого камня массу. Даже если процесс этот шёл не прерываясь, возводить свою крепость они должны были ни одну сотню лет.

Тем временем примеченный мною отряд «мышей» выскочил на небольшую полянку, где их вожак, заняв позицию в центре простых особей, развернул «шарф» и поднял длинные кожаные лепестки вверх.

Но, чтобы он не задумал, свершиться этому было явно не суждено. Едва «транслятор» занял позицию, как я увидел, что на стволах материализовались гусеницы. Были они куда меньше той, что я вскрыл в тоннеле, зато выглядели значительно боевитее.

Узкие хитиновые вставки на полуметровом теле, издали напоминающие странную помесь лат и широких лезвий, множество мелких, но, судя по всему, невероятно цепких лапок и длинный хвост-жало, который то появлялся, то исчезал из мелкой туши.

Я, затаив дыхание, пусть и до ближайшей твари было пару десятков метров по прямой, принялся наблюдать, стараясь подметить слабые и сильные стороны тварей, так как другого пути, кроме как спуститься вниз, я не видел.

В ушах застучало от прилившей к голове крови, и я уже было собрался сменить позицию на более удобную, как грудь внезапно обожгло, и я лишь каким-то чудом успел ухватиться за рукоять аспида, едва не грохнувшись вниз с высоты трёх десятков метров.

Повиснув на правой руке, влив эфир в левую и чувствуя, как обугливается кожа на ладони и груди, вытащил контейнер, в котором вместе с кристаллами лежали «жемчужины». Кейс буквально пылал, грозя вот-вот взорваться, и я без раздумий бросил его вниз и тут же, вкладывая все возможные силы, подкинул себя вверх, стараясь укрыться за каменной стенкой от взрыва.

Который всё не наступал и не наступал. Я даже успел влить в себя остатки эфира, выращивая новую кожу на местах ожогов и вновь повиснуть вниз головой, поняв, что нигде и ничего не грохочет.

Тем временем пока я совершал кульбиты на приличной высоте без страховки, обстановка на поляне изменилась кардинальным образом. И не в пользу «светляков».

Судя по тому, что голова «транслятора» по самую шею исчезла в брюхе гусеницы, ползучие гады знали, как действовать. И всё же бой для них не прошёл даром. На каждый труп светляка приходилось не меньше двух-трёх мёртвых гусениц.

Пока я оглядывал поле сражения, при этом пытаясь понять, куда же именно упал так и не взорвавшийся кейс с кристаллами, «транслятор» с гусеницей вместо головы пришёл в движение. Постоянно взмахивая парой тонких рук, он, пошатываясь, побрёл в сторону столба, а выжившие после схватки гусеницы поползли следом за ним.

— Верной дорогой идёте, товарищи, — прошептал я вслед удалявшимся тварям. — Ну и нам двигаться тоже надо. Вот только бы знать куда…

Судя по всему, я вылез у самого края пещеры, и этим путём «светляки» пользовались довольно часто. По крайней мере, при свете, излучаемом орданиумом, я смог разглядеть выбитые лапами «мышей» выемки. Руки у меня, конечно, покрупнее будут, но за последние пару часов я стал спелеологом хоть куда. Хоть сюда, хоть туда, б****!

Спускаться всегда легче, чем подниматься. Другое дело, в каком состоянии ты хотел бы очутиться на земле. Вот я, к примеру, предпочитаю, когда у меня руки и ноги целые, поэтому спускался, тщательно выбирая, куда поставить ногу, и каждый раз, проверяя микроскопические выступы на наличие шатающихся камней.

Так что не такое уж и большое расстояние я преодолел с довольно-таки черепашьей скоростью. Впрочем, сомневаюсь, что найдётся какая-нибудь безумная черепаха, которая согласится ползать по отвесной стене. Она же не идиот какой-нибудь, в конце концов.

Очутившись внизу, первым делом полной грудью сделал вдох, с упоением глотая свежий воздух, наполненный запахом грибов и хвои. Будто зашёл в лес после дождя. И даже никакого эфира не нужно, чтобы почувствовать, как возвращаются силы.

Тем не менее сильно долго расслабляться я себе не позволил. Аккуратно ступая по поросшему мхом полу пещеры, направился к ближайшему грибному дереву. При этом старался держать направление, которое должно было привести меня к выкинутому футляру с кристаллами. Оставлять свою законную добычу гадам ползучим или мышам позорным я не собирался.

Добравшись до дерева, первым делом ощупал ствол, пытаясь понять, каких подлянок можно было ожидать от местной растительности. Упругая на ощупь структура действительно напоминала ножку обыкновенного гриба. Разве что цвет у неё был непривычный — бледно-лиловый.

На высоте двух метров из ствола росли широкие полукруглые пластинки, в нижней части метрового диаметра, но чем выше они были, тем больше они становились, образовывая самую настоящую крону.

В общем, дерево как дерево, разве что инопланетное. Хотя и так его называть уже не получается. Всё-таки это теперь мой мир. И тем не менее появление личинок не давало мне покоя.

Момент их появления на стволах деревьев я засёк, но вот всплесков эфира не уловил, хоть и внимательно следил за энергетическим фоном, правда, больше наблюдая за «транслятором», чтобы понять, где могут быть ближайшие отряды «светляков». И тем не менее момент прибытия гусениц-головорезов я пропустил, а это не есть хорошо.

С другой стороны, будь это дар, к чему готовить засаду? Телепортировался за спиной противника, насадил на хвост-жало и тащи добычу, куда надо. Ну или оставь гнить в качестве удобрения для местных грибов. Что собственно гусеницы и сделали за одним исключением.

Короткими перебежками, стараясь держаться в тени дерева, добрался до следующего гриба, по пути сорвав бледно-розовый плод с какого-то кустарника. Не красоты ради, а в качестве исследования. Задерживаться долго я в местных джунглях не собирался, но после череды событий, которых кроме как злым роком не назовёшь, загадывать я больше не собирался.

Остановившись под сенью очередного дерева-гриба, поднял голову вверх. Сквозь прорехи между пластинами разглядел крохотную на таком расстоянии дыру, из которой имел удовольствие выбраться под свет местных фонарей.

Судя по всему, именно на этом дереве сидела одна из гусениц. Ещё раз прикинул своё местоположение и, убедившись, что не промахнулся с расчётами, подпрыгнул, хватаясь за кромку ближайшей пластинки, расположившейся на высоте двух с лишним метров.

— А вот и очередной облом, причём в прямом смысле этого слова, — чертыхнулся я, держа в руках отломленный кусок гриба.

Несмотря на то, что пластина смотрелась прочной, на деле она оказалась довольно хрупкой, и залезть на неё оказалось ещё той задачей.

С которой я разобрался в четыре счёта. Просто сделал четыре удара по стволу у основания, вырезав при этом треть губчатой ткани, из которой состоял ствол. Собственно, после этого вопрос о чудесном появлении гусениц исчез сам собой, я невольно поёжился, сразу же почувствовал себя неуютно.

Внутри гриба-переростка оказалась самая натуральная магистраль, пронизывающая ствол дерева. Этакая пневмотруба, внутри которой с приличной скоростью проскальзывали монстры, чьи силуэты сильно размывались из-за скорости и плохой прозрачности жёсткой оболочки.

— Плохой, плохой лес, — начал я про себя твердить, отпрыгивая от ствола, когда прямо на моих глазах, трубопровод для монстров начал увеличиваться, надуваясь словно мыльный пузырь.

В центре него появилась огромная голова клыкастой гусеницы, чьи многочисленные мелкие глазёнки совершенно недружелюбно смотрели прямо на меня.

— Лесник, что ли? — только и успел я сделать предположение, прежде чем пузырь с треском лопнул, а тварь прыгнула на меня.

Прыжок был нечеловечески быстр, если, конечно, такое сравнение применимо к монстру, и я, уже понимая, что не успеваю ударить, упал на спину, выставив перед собой меч.

Прыгнувшая тварь, чьё тело никак не желало полностью показаться из ствола, завизжала, почувствовав древнюю сталь в своих внутренностях. Так я ещё для верности и эфира добавил. Немного, но этого хватило.

Как и для твари, так и, похоже, для того, чтобы где-то сбоку, как раз в том направлении, где должен был валяться футляр с кристаллами, что-то взорвалось, выбросив тонкий, но ослепительно яркий луч энергии, ударившийся в потолок пещеры.

Впрочем, из нас двоих за «фейерверком» наблюдал лишь я, успевший подняться на ноги. А вот «змейке» была уже не судьба. Она, конечно, пока ещё билась в конвульсиях, но я был уверен, что и они вот-вот прекратятся.

Однако этого я дожидаться не стал. Понимая, что теперь атаку можно ожидать с любой стороны, пришёл к выводу, что полагаться с этого момента можно лишь на скорость. Ну и на мозг, если он всё-таки надумает поработать сегодня.

Зато теперь становилось понятно, почему основная движуха «светляков» была возле обломанных сталагмитов. На них деревья «почему-то» не росли. Так что, прикинув, решил пробиваться к одному из них.

— Но прежде всё же стоит глянуть, что там за херня пальнула. Впрочем, и так понятно, что именно, — произнёс я, намереваясь отправится в сторону потерянных кристаллов и странной жемчужины, но тут услышал сухой треск, который трудно было спутать с чем-то другим. У кого-то только что, определённо, закончились патроны в магазине.