Экипаж

Строго по распорядку

Это только орки отдыхают как дикари: с воплями, плясками вокруг костров, бесплатной выпивкой бочками и прочим непотребством. Но что с варваров взять? Никакой культуры.

Другое дело — эльфы. Там и служба, и отдых строго регламентированы. Когда и как надлежит сходить с корабля. Насколько четко нужно отдавать честь вахтенному офицеру, вышагивая мимо. С какой рожей следует принимать назначенное наказание и строевым топать в гальюн для приведения того в порядок. Одним словом — все указано в многочисленных параграфах и неукоснительно соблюдается.

Так считал адмирал Луи. И требовал, чтобы бюрократически идеальный мир был выстроен вокруг его эскадры. Хотя бы в пределах прямой видимости.

Зная мстительный характер старого склочника, адъютанты старались изо-всех сил. И в этот раз удалось обойтись без эксцессов.

Отглаженные и отутюженные матросы замерли в парадном карауле. Офицеры сопроводили адмирала до катера, на котором любитель порядка отбыл в элитный бордель. Там уже побывали с инспекцией, заставили поменять мебель, уволили наиболее потасканных шлюх и мамку заодно. Теперь вся ушастая кодла махала фуражками вслед пенному буруну и молилась, чтобы боссу намешали спиртное в правильной пропорции. Много ли старичку нужно? Ночь проквасит, утром под массаж чуток отоспится, на старые дрожжи добавит и с парой прихваченных проституток вернется в каюту, лечить здоровье. Неделя — мимо. А то и все две. Главное — не перепутать — в розовое вино самогон добавлять стакан на бутылку, а не конский возбудитель, как обычно принято в борделях. Потому что, если перепутают, адмирал трахнет сначала все, что шевелится, а затем остатки сил потратит на потрошение Элегиума. Замордует проверками, взысканиями и придирками. Пережившие прошлую ошибку до сих пор с содроганием вспоминают те дни. Так что — контроль, учет и жизнь строго по распорядку.

— Возбудитель точно весь вывезли? Он же по запаху наведется! — шипит худой адъютант, придерживая под мышкой футляр с адмиральским стеком. Любимую палочку шеф оставил на корабле, чтобы не сломать в пьяном угаре.

— Все в трюме, до последней рюмки. Трижды перепроверили.

— Тогда чего мы ждем? — оживляются задние ряды, прекращая махать на прощание.

— Отмашку с пирса. Как только пришвартуются, на катере движок гасят. Чтобы заново раскочегарить, нужно будет минимум полчаса. Люфт по времени, так сказать.

— И где же обещанный сигнал?

Над портом взлетают гроздья салюта, запущенного в честь прибытия дорого гостя.

— Есть. Процесс пошел.

Толпа надевает фуражки, синхронно выполняют «все-кругом» и двигаются к запертому трюму. Настало время запланированного отдыха. Строго по списку параграфов из толстого талмуда «Правила поведения офицеров флота на якорной стоянке, издание семисотое, дополненное».

— Господину адмиралу стопочку с дороги! — улыбается раскрашенная фея, в спешном порядке получившая новое назначение из секретарш в хозяйку борделя. Потчуя дорого гостя, девушка попутно калькулирует потенциальные плюсы и минусы, решая для себя: может, ну ее, эту службу? Неделю-другую промучаться с бесплатными развлечениями для флотских. Зато потом — одна из главных людей в городе. И вечная валюта под управлением, которая всегда востребована.

— А огурчик? — с подозрением разглядывает литровую рюмку адмирал.

Рядом возникает поднос, где в разнокалиберных розочках уже и огурчики, и грибочки, и маринованные термиты с прочей дрянью, так ценимой изнеженными эльфами.

Засадив первую порцию, Луи зажевывает тем, на что глаз упал. Адмирал ощущает, как внутри медленно расслабляется железный стержень, на котором держится порядок огромной эскадры. Но ему сейчас — можно. Он — на отдыхе.

— И — ра-а-а-а-аз! — адъютанты сшибают горлышки бутылок. — За флот, господа!

Содержимое тут же выпивается, возбудитель бьет сначала по мозгам, затем скатывается вниз и надувает яйца морских быков.

— Да-а-а-а! — единый выдох, фуражки чуть под углом на затылках, можно приступать к погрузке на пришвартованный у борта баркас. Город ждет.

— Какую девочку желает господин адмирал? — тридцать нимф строят глазки ушастому. Они знают — если постараться, то со старика по итогам получится выдоить собственный домик на побережье с садиком, пожизненным пансионом и прочими радостями жизни. Луи после второй стопочки еще бодр и окружающий мир воспринимает исключительно в розовых тонах. Поэтому он подхватывает дамочек, кто поближе, и позволяет дотащить себя до ближайшего покоя. Тем, кто не успел уцепиться в желанное счастье, кричит из распахнутой двери:

— Дамы, я скоро вернусь! Не скучайте!

— Вина! Да что ты мелочишься, жмот проклятый! Давай весь ящик!

Хозяина трактира с уханьем вышвыривают прямо через окно. Господам офицерам не понравилось, что на столе сиротливо водрузили всего пару бутылок. Это — не гусарский размах. Флот так не гуляет.

Распахнув крышку в погреб, ушастые выстраиваются цепочкой и начинают метать наверх все, до чего успевают дотянуться. Через полчаса у каждого по окороку или связке колбас и ящику спиртного.

Трактирщик сидит на мостовой, ощупывая синяки и шишки:

— Сволочи, ведь я мог бы и сам выйти! И окно, окно разбили!.. Три окна. Витражные…

Он достает из штанин толстый блокнот и начинает записывать убытки. Перед выходом эскадры в море все списки подсунут страдающему похмельем адмиралу, тот подмахнет, и казна покроет и пять разбитых окон, и сто ящиков элитных вин. Главное — не наглеть и не вписывать сожженный дотла трактир. Соседи не поймут и нажалуются. Тогда без компенсации останешься. Поэтому — строго по регламенту, все как обычно.

— А как я на лихом коне! — распевает адмирал, пытаясь найти нужное в складках золотистого пеньюара. Луи неожиданно вспоминает, что дома его ждет супруга, которая последнее время стала излишне набожной и любые плотские дела отнесла в разряд «уже не требуется». Поэтому командующий эскадрой решает вспомнить молодость. Ну, или хотя бы попытаться. Ему в этом активно помогают три нимфы, отобранные для первого и решительного сексуального забега. Учитывая, что адмирал уже старенький и принял на грудь больше литра намешанных напитков, первый забег запросто может быть последним, если даже не фальстарт. Вот девушки и стараются. Домик на побережье сам себя не подарит.

В дверях тем временем происходит молчаливое побоище — другие претендентки пытаются прорваться в покои, прыгая на спинах соперниц. И все это — с лучезарными улыбками и воздушными поцелуями главному ценителю женских прелестей.

— И шашкой раз, два, три! — орет Луи.

— О, какой шарман! — верещит снизу нимфа, пытаясь лихорадочно вспомнить — трусы-то хоть она успела снять? Или уже не важно?

Цепочка баркасов высаживает новую порцию с кораблей. Офицеры уже разбрелись по городу, теперь наступает очередь матросов. У тех с развлечениями куда как проще. Сначала надо допить, что не осилили вышестоящие кадры. Затем набить морды местным, кто под руку попадется. А потом уже стенка-на стенку будут сходиться экипажи линкоров и разной мелочи. Это орки дурные, рожи бьют по большим праздникам. У эльфов все строго по протоколу — как на землю ступили, так соседу в рыло. Иначе — что же за отдых?

Довольный жизнью Луи посапывает, уронив голову на чью-то задницу. Он уже не видит, как пару неудачниц душат шелковыми шарфами, оттаскивая подальше от безразмерного сексодрома. Это новая хозяйка борделя осуществляет протекцию бывшим подругам по секретариату. Кому не повезет с подарками — пусть на жизнь дальше отрабатывают. Сейчас же надо постараться и поймать удачу за хвост. Пусть даже второе место: не домик, а какое-нибудь колье или хотя бы перстенек с бриллиантом. Все не впустую ноги раздвигать.

— Хр-хр-хр, — довольно похрапывает адмирал.

— Хр-хр-хр, — вторит ему бедолага, вывалив синюшный язык. Вскоре замолкают оба.

— Пятнадцать на черное! — лопатка подгребает фишки на выбранную позицию.

— Десять на нечет!

— Пять на красное!

Гвалт в зале перекрывает тонкий фальцет:

— Сотню на тройку, сотню на семнадцать, сотню на двадцать одно!

Злые взгляды буравят похожего на подростка офицера в расшитом золотом мундире.

— Вы посмотрите на него! Опять тыловики что-то втихую из трюмов распродали и нам солониной в походе давиться вместо фуагра! Козлы хитромордые!

Квартирмейстер с линкора только манерно топорщит пальчик. Он не собирается отчитываться перед нищебродами, за чей счет банкет. У него с собой золота еще три мешка и эльф собирается просадить все в недельном кутеже. Иначе — это не отдых, а жалкая его пародия.

Крупье объявляет результаты:

— Выиграла шестерка, красное! Господа, вот ваши деньги.

Толпа ехидно посматривает на потерявшего три сотни офицера, но он обмахивается веером и презрительно щурится в ответ.

— Что, господин квартирмейстер, слабо еще разок попробовать?.. Хе-хе, где вам… Так, десятку на красное!

Дождавшись, когда основная суета уляжется, обладатель мешков тем же писклявым голосом объявляет:

— Тысячу на тройку, тысячу на семнадцать и две на двадцать одно!

— Су-у-у-ука! — в голосину орут остальные.

За ночь Элегиум успевают перетряхнуть с трюма до клотика, после чего первых и самых слабых потихоньку возвращают на корабли. Более крепкие телом и духом продолжают загул.

Адмирала прямо в кровати с балдахином волокут в каюту. Благо, народ уже с подобным сталкивался и часть броневых листов сделаны на шарнирах. Распахнул — и можно заменять мебель. Старую кровать в трюм, до лучших времен, новую вместе с фаворитками на освободившееся место. Видно, что дамы в тяжелой борьбе отстояли право сопровождать тело: рожи расцарапаны, у одной шикарный бланш под левым глазом. Но уши по-боевому торчат, готовы стоять насмерть.

— Господину адмиралу что-нибудь нужно? — интересуется адъютант, с трудом подпирая дверь. Адъютанту хочется упасть куда-нибудь в тихое место и соснуть там минут шестьсот. Но сначала надо обезопаситься.

— Туалет. Воды со льдом. Звонок, если кого вызвать придется. И — памперсы, а то бедолагу пучит и проносит одновременно.

— Понятно. Туалет — там. И ванна там же. Слева в шкафу от старых подружек осталось носик припудрить. Напитки под этим столиком, — жест в сторону стойки, на которой выстроилось штук пятьдесят разнокалиберных бутылок. — Лед внизу в ведерке, с утра свежий подвезли. Звонок не работает, вестовой умотал в город. Но я залетчика у дверей поставлю, будет бдить. Если что — сгоняете его. Главное — шепотом, дабы адмирал не проснулся.

— С этим все нормально. Он под конец еще снотворного чекушку высосал.

— Тогда пару дней бревном будет…

Уже почти вывалившись наружу, адъютант хлопает по лбу:

— Памперсы, точно!.. Вон тот шкаф, верхние полки. Лучше брать цветные. Они держат надежнее, и палитра командующему нравится…

Пожарные сидят на каланче и играют в угадайку — откуда в данный момент идет дым.

— Казино «Три топора»?

— Не, их вместе с хозяином-гномом спалили в прошлый заход. До сих пор не отстроились. Только материалы завезут, как ночью охрана большую часть на сторону продает. Это кто-то подальше.

— Значит, их соседи, «Святой грешник».

— Похоже. Вон, башенка с часами, у них такая была.

— Была. Хорошо горит, как свечка…

Теперь разглядывают картину левее.

— Это гостиница. Похоже, «У селянина» громят.

— У него. В этот раз вряд ли хорошую компенсацию получит.

— Почему?

— А он жалобу накатал в столицу, будто ему за веранду полностью не возместили. И даже какие-то фамилии флотские вписал в кляузу. Люди в погонах обиделись, вставили пистон мэрии. Те внесли хозяина в черный список. Поэтому — будет за свои восстанавливаться.

Монстрообразный телефонный аппарат сотрясается в эпилептическом припадке, оглашая округу жутким звоном.

— Да, слушаем! Чего-чего загорелось?.. Подожди, это же в порту? Нет? А, придурки через канал рванули и амбар горящей одеждой зацепили? Понял, выезжаем.

У местных традиции. Все, что огорожено каналом и рядом с портом — никакой страховкой не покрывается. Здесь царит дикий закон выживания: выдери кровное с приезжих. За любые повреждения платит флот или торговые гильдии, чьи матросы учудили во время отдыха на берегу. Но остальные городские строения застрахованы и пожарным приходится выкатывать из распахнутых ворот водовозку. Не факт, что дурацкий амбар получится отвоевать у огня, но в процессе поучаствовать стоит. Ворошить баграми уже сгоревшие гостиницы и казино — это завтра, особо отличившимся. И туда поедут не на водовозке, а на телегах, чтобы добытое барахло сразу на рынок переправить. Традиция — после каждой гулянки местные барыги устраивают скупку-распродажу. Иногда погорельцы там же все задешево и перекупают. Круговорот вещей в Элегиуме.

Через три дня накал загула несколько спадает. Теперь морды бьют выборочно, а не каждому встречному. Уцелевшие кабаки подтягивают спиртные резервы и заменяют разломанную мебель досками, приколотив поверх пустых бочек. Народ вспоминает наиболее выдающиеся моменты и братается с теми, кто уже воскрес из мертвых и хоть как-то стоит на ногах.

Господина адмирала отпаивают куриным бульоном с ложечки и рассказывают на ушко, какие великие сексуальные подвиги он совершил. Луи блаженствует, флегматично размышляя, где бы добыть домик в подарок. Проблема в том, что большую часть имущества он получил от супруги в приданное и просто так даже завалящий сарай налево не пристроишь. Прикопают прямо на грядках за злосчастным сараем. Но благородным быть хочется, вот и размышляет. Наконец в звенящей похмельной голове рождается мысль. Вроде как один из адъютантов мечтал о повышении. И место старшего помощника на соседнем линкоре до сих пор вакантно. Так что — сделаем бартерную сделку. Будущий старпом — домик, а адмирал — подпись. И все довольны.

Разобравшись с финансовыми вопросами, Луи задремывает. Разведка все равно еще не вернулась. А без ее данных плыть к соседям — самоубийство. Вдруг какой дурак из-под воды торпеду запустит? Плакала тогда безоблачная пенсия и премиальные. Да и в казино еще не отметился. Поэтому — строго по распорядку: восстановление здоровья, дегустация приличных вин в умеренных количествах и подтянуть за причиндалы финансиста эскадры. Пусть выделяет пару тысяч на игру. Рулетка — это для плебеев. А вот в очко картишками пошуршать — как раз для благородных господ…

В последний день «великого схода на берег», господа офицеры кидают клич:

— Гусары, по коням!

Из всех гостиниц, кабаков, любых публичных мест выгребаются стулья и кресла. Их расставляют прямо перед кислыми рожами бывших владельцев, и ушастые обладатели эполетов рассаживаются, развернув четырехногого коня спинкой вперед. После чего на всех кораблях раздается рев упившихся горнистов и наступает последний этап марлезонского балета: парад-але!

Огромная толпа скачет на деревянных «конях» по направлению к порту, выбивая искры из мостовой и помогая себе голосом. Под ржание, матерщину и попытки не затоптать рухнувших на брусчатку, ручейки вспотевших эльфов стекаются к пирсам, дабы прыгнуть оттуда вниз, в набегающие волны. После выныривания мебель седлается повторно и каждый из офицеров гребет к родной посудине, где уже спущены трапы. Там завершивший основной загул командный состав взбирается на палубы, оставив «скакунов» внизу. Рядом снуют рыбаки, выгребая брошенное чужое имущество. К вечеру на местных рынках будут свалены в кучи чуть просохшие стулья и кресла, а рядом станут бродить бывшие хозяева, торгуясь в попытках выкупить хоть что-нибудь, не ушатанное заездом.

Злые языки судачат, что половина кабаков после таких скачек злобно заменили стулья на неподъемные скамьи. Врут, наверное. Разве можно отказывать настоящим защитникам Элегиума в такой малости, как гусарская забава?

Младшего помощника гномы сгрузили в присланную телегу совершенно невменяемого. На обратном пути попали в грозовой фронт и дирижабль мотало кувырком. Чудом никто не вывалился. Зато повеселились от души.

— Во, забирайте.

— Э, что за фигня?! Мы вам живого давали, а вы покойника возвращаете!

— Вот еще, скажешь тоже! Смотри, как сейчас будет прикольно… Порыв слева! Падаем!

Зеленомордый эльф замахал руками и вцепился в деревянный борт мертвой хваткой.

— В самом деле, вроде шевелится…

— Вы его только как довезете, соленой водой полейте. Иначе не отодрать. У нас кусок обшивки разломал, мерзавец. Все упирался и домой не хотел.

— Сделаем. Как раз сейчас по экипажам морские процедуры.

Бородатые коротышки заинтересовались:

— Это как?

— А всех на пирс и из брандспойтов смываем вниз, в водичку. Чтобы протрезвели. Там не глубоко, им по шею. Кто выбраться по лестнице обратно может — считается условно трезвым. Пинком под зад — и на корабль.

Полюбовавшись дымными столбами над городом, летуны прониклись:

— Хорошо погуляли. Знали бы, пораньше вернулись.

Поправив тело на телеге, возница хохотнул:

— Это зря! Аэропорт вне зоны страховки. Так пока вас не было, три корыта спалили. Приволокли с эсминца пушку и тренировались в стрельбе на точность. Если бы не упились до беспамятства, не три, а все десять грохнули. Кстати, пушка где-то еще здесь валяется, не успели забрать.

— И вы молчали?!

Через минуту наполненная водородом туша уже парила в вышине. Потому что распорядок у эльфов — он только для них буква и дух закона. А гномам подгадить — за это даже выговор не получишь, только устную благодарность.