Душа дракона

* * *

На перекрестке прибился к ним мальчишка лет двенадцати, худенький, бледный, с лютней за спиной, попросил разрешения дойти до города. И Франк, придирчиво его оглядев, разрешил. Ну какой вред может быть от ребенка? Яду в котелок насыпать? Так за котелком и присматривать можно. На ночь они поставили палатки – ну чего бы не путешествовать зимой, когда тепло одет и имеешь прочную теплую палатку? – и разожгли костер. Наевшись похлебки с сухарями, мальчик разомлел, раскраснелся, с удовольствием слопал пряник – у Ори вечно находились то пряники, то крендельки, то даже конфеты, любил он сладкое.

Был он поводырем слепого лютниста, да умер старик пару недель назад, сильно простудился и умер, вот мальчик и шел в город, надеясь пристроиться там, работы он не боялся, а если что, так можно и в храмовый приют, там, говорят, кормят да обучают, так и человеком станешь. Илем ухмыльнулся, но ничего не сказал.

Возле костра было тепло и уютно. Мальчик предложил спеть, и, конечно, никто не отказался. Он потрогал струны лютни, прокашлялся для солидности и нежным детским голосом запел старую грустную балладу о девочке-кувшинке. Диль словно окунулся в юность. Правда, эту балладу пела девушка, эквилибристка Телли, но голосок был такой же чистый и ясный. Диль смотрел на игру огня в костре и почти ощущал присутствие Аури, а голос мальчика пел уже без слов, что-то другое, невыразимо печальное и прекрасное…

– Встать! – заорал вдруг Франк. Нехотя поднял голову Кай, а Диль подумал: ну зачем, что такое ему опять понадобилось, ведь так хорошо…

Франк отвесил крепчайшую затрещину Ори, пинком опрокинул Илема чуть не в огонь, изо всех сил встряхнул за шиворот Лири. Мальчик продолжал петь, и Франк, выхватив меч, снес ему голову. Диль вздрогнул, даже не ужаснувшись. Это было слишком невероятно. Франк, каким его знал Диль, не мог убить ребенка.

Франк заглянул ему в глаза и облегченно вздохнул.

– Слава потерянным, ты в порядке.

– Что ты наделал? – ахнула Лири. Не оборачиваясь, Франк бросил:

– А ты на него посмотри внимательно, не побрезгуй.

– Ой, – раздалось через секунду, – что это?

– Лютен, – сообщил Франк, заглядывая в глаза уже Хантелу. А тот не шевелился, так и смотрел в огонь и даже не моргал. – Кай, раскали кинжал, пожалуйста. Надо привести в чувство Хантела.

Диль оцепенело таращился на обезглавленное тело, из которого почему-то не била струя крови. То есть кровь, само собой, была – вытекала вялой струйкой, как из порезанного пальца. И плоть была вялая и серая.

– Ну я и идиот, – посетовал Франк, – лютину не услышал… Можете от души меня напинать и надавать по шее. Успокойся, Диль. Это… как бы сказать… морок. Лютина – околдовывающая песня. Услышав ее, человек больше ничего не хочет, только слушать ее снова и снова.

– А морок кормится жизненными силами? – замирающим от ужаса голосом спросила Лири.

– Если б так… Мальчик, похоже, подхватил лютину от своего слепца. Поющий… поющий уже не жив, хотя и не мертв. Он становится лютеном – носителем. Готово, Кай? Давай сюда.

Он взял у эльфа раскаленный клинок и прижал к руке Хантела. А у того даже зрачки не расширились, словно и не почувствовал. Франк сел рядом и раздосадовано сказал:

– Да… влипли.

– А объяснить? – обрел голос Илем. – Он теперь навсегда так?

– Нет. Придет в себя.

– И станет лютеном?

– Нет, для этого песню надо слушать долго и многократно. Но лютина что-то вкладывает в душу. Какую-то задачу. И я не знаю, какую именно.

– Поубивать нас? – озаботился Ори. Франк пожал плечами.

– Сказал же – не знаю. Может, приказ кормить бродячих кошек, может, стать монахом одиноких душ. Может, поубивать нас. Через несколько часов он очнется… но не будет знать, что случилось.

– Присматривать станем. Поди ж справимся, ежели вместе.

– С обретшим силу лютена – вряд ли.

Стало тихо. Потрескивали ветки в костре да фыркали и топтались лошади.

– Что ты предлагаешь? – спросила Лири. – Убить его заранее? Но так же нельзя, Франк. Он наш товарищ, он прошел с нами сотни лиг и не подводил, а ты хочешь его убить? Даже если в нем заложен приказ кормить бродячих кошек?

Франк неопределенно повел головой и не ответил. Кай вздохнул:

– Нельзя убивать человека, потому что он может что-то совершить, причем ты не знаешь, что именно.

– Вообще-то да, – согласился Ори. – Нехорошо. Неправильно.

Возникла тягостная пауза. Франк сумрачно хмурился, но не возражал, и Дилю стало легче.

Они молчали и смотрели то на торговца, то на проводника. Ждали, когда он очнется, но глаза Хантела так и оставались стеклянными

– Вообще-то, если учитывать, что нам чинят препятствия, я подозреваю, что приказ будет не касательно кошек, – уныло сообщил Франк. – Но ручаться не могу. Демоны знают, что вложено в лютину.

– Нельзя, – покачал головой Кай. – И ты сам это понимаешь. Подождем, потом будем настороже. Мы ведь тоже… не дети. Я понимаю, что сила одержимого лютиной велика, но неужели мы втроем не одолеем? Простите, Диль и Илем, обидеть вас я не хочу…

Какое там обидеть. Илем только усмехнулся, а Диль даже этого делать не стал. Конечно, только трое. Три воина, три защитника. И бесполезная обуза, способная только покувыркаться на утеху усталым спутникам.

– А я о таком и не слышала, – вздохнула Лири. – Они редко встречаются?

– Чрезвычайно редко. Никто толком и не знает, что же такое лютен. Я склонен предполагать, что это заблудившийся демон. Или сбежавший демон. Шляется по земле и вкладывает певцам в уста грустные песенки, внушающие людям разные мысли. Никогда не угадать, какие же именно. Путаница по всех книгах. Где-то говорят, что носитель песни становится лютеном, где-то – что он только распространяет ее, а сам лютен таится где-то и наблюдает, где-то – что просто сам петь не может, вот и слушает, а человеческое ухо в демонским песням непривычное, вот и воспринимает не саму мелодию, а то, что сам лютен думал, когда ее сочинял.

– Демоны же злые, – удивился Ори, – с чего бы они думали кошек кормить.

– Сказки это, Ори. Демоны не злые. Просто они слишком не похожи на всех нас, они живут… немножко в другом мире, и тут уже туча теорий. Кто про подземный мир говорит, что про разницу во времени… в общем, нет у них цели уничтожить гуманоидов. Разве что каких-то конкретных, ну так у кого из нас такой цели не возникает порой…

– А это чего – гуманоиды?

– Это мы. Люди, орки, эльфы, вампиры – все, кто имеет подобный облик.

– И русалки?

– Да. Есть и другие расы, совсем не похожие на нас.

– Вроде кармелей.

– Да, Кай. Демонов мало, они попадают в наш мир чаще всего по воле чокнутых магов или случайно. Они сильнее любого гуманоида, считаются бессмертными, то есть их можно изгнать, но нельзя убить. Я толком не знаю, да и какая разница, если он тебе больше не мешает.

–А ты прежде видел одержимых лютиной?

– Видел. Потому и не знаю, чего ожидать. Только один стал убийцей.

Илем зашел за спину Хантела и одним движением перерезал ему горло. Вот сейчас кровь брызнула тугой струей прямо в костер. Огонь недовольно зашипел.

– Вы продолжайте, продолжайте, – разрешил вор, вытирая нож о снег. Алый снег. Наверное, алый, потому что в темноте кровь казалась черной. – Решайте моральные проблемы, чего можно, а чего нельзя. А я моралью не отягощен. И вполне способен обезопасить свою задницу заранее. И ваши, между прочим, тоже.

Лири смотрела на него с ужасом. Ори открывал и закрывал рот, но так ничего и не говорил. Кай осуждающе покачал головой. Диль потерял дар речи, а Франк, как ему показалось, слегка вздохнул. С облегчением.

– Ну чего уставились? – мило улыбнулся вор. – Можете меня следом за ним отправить, но не разумнее ли оставить живым, потому что прок от меня какой-никакой да будет… вдруг какой замок вскрыть понадобится. Ведь не просто же так собирают именно такую компанию, а, Франк?

– Наверняка понадобится, – кивнул Франк, – но у нас случай особый… Даер с тобой опоздал на несколько дней.

Илем улыбнулся еще очаровательнее. И впрямь хорош как ангел.

– А я, видишь ли, левша. Старался этого не афишировать, научился и правой владеть неплохо… но вот замки вскрываю только левой.

Франк выглядел потрясенным и даже растерянным.

– Однако, – только и вымолвил он.

– Дык чего… делать-то?

– Закопать, – удивился Илем, – причем обоих. Вот тут я не помощник, лопату в руках с детства не держал, а уж одной левой и точно не сумею. Вот Диля припахать надо, авось рот закроет, когда работать начнет.

– У нас нет лопаты, – расстроено сказал Ори. – Придется просто подальше в лес оттащить да снегом присыпать. Волки сожрут… нехорошо.

– Топором копай, – фыркнул Илем, сильно обидев орка. Ори заворчал, нахмурился, но ссориться не стал, подхватил оба тела и, пачкаясь в крови, понес в сторону леса. Диль оцепенело наблюдал за ним. Принцесса прислонилась к его плечу, словно враз лишилась сил, и так и не сводила глаз с вора. А он, тихонько ругаясь, пытался налить себе еще чаю. Франк неопределенно повел головой, странно медленно, будто и на себя не похож, движения в него всегда были очень быстрые, неожиданные, как у птицы или ящерицы. Что он подумал, чем был больше раздосадован: тем, что Илем убил Хантела, или тем, что для вора это было не труднее, чем комара прихлопнуть… Не в бою убил.

– Да ладно, Диль, – примирительно начал Илем, – мог бы догадаться, что мне не впервой. Я не убийца, конечно… не профессиональный убийца. Но моя совесть осталась в храме, так что не смотри так потрясенно. Иногда проблемы стоит решать радикально.

Диль не знал, что означает слово «радикально», но догадаться оказалось нетрудно. Совсем нетрудно. Он не мог прийти в себя. Было не холодно, но его пробирала дрожь, да и Лири трясло не от мороза.

– Да ладно, – уже совсем другим тоном бросил Илем: холодно, жестко, – я понимаю, что наши барышни расстроены, но ты, Франк, и даже ты, Кай, отлично понимаете, что я прав. Не в нашем положении рассуждать о неприкосновенности чьей-то жизни, верно?

– Ты оправдываешься, что ли? – спросил Франк. Илем очень удивился. Действительно удивился.

– Боги, да за что? А ты меня осудить решил? О Бираме напомнить? Посмотрел, как он горит, и поехал себе мир спасать, да? Только тебе положено вершить чьи-то судьбы? Ты из какого пантеона, дружище? Не потерянный часом?

Франк не был смущен. Его смуглое узкое лицо было строгим и сосредоточенным.

– Я не сужу. Просто узнал о тебе слишком много нового.

– Боишься, что я и тебя в расход пущу?

– Это вряд ли. Ты не дурак.

– Смешно. Нет, ну правда. Ясен пень, Диль в шоке, да принцесска в обмороке… хотя это как раз странно. Я понимаю простачка Ори, понимаю Кая с его возвышенными принципами. Но ты-то? Зная репутацию Ветра, быть насколько потрясенным? Несерьезно, честное слово.

– Я несколько иначе оценивал твою репутацию, – туманно объяснил Франк. – Все. Заканчиваем посиделки, пора спать. Марш по палаткам, я дождусь Ори.

В палатках они размещались по трое. Когда Франку надоело, что Лири постоянно цапается с Илемом, он попросил Кая поменяться с вором, и теперь царила почти благодать. Кай и Диль ложились по краям, Лири – в середине, чтобы ей было потеплее, а на реплики Илема насчет полной безопасности для ее невинности в такой компании можно не обращать внимания.

Принцесса, слава потерянным, наконец перестала стремиться к абсолютной самостоятельности, и помощь принимала, и свое немножко привилегированное положение не оспаривала. И всем стало легче. Ну очевидно же, что она меньше всех приспособлена в тяготам пути… и явно нужна Франку больше всех.

Дилю не спалось. И Кай порой вздыхал, и Лири крутилась на месте, и в конце концов не выдержала:

– Ну как так можно, Диль? – услышал он ее жаркий шепот. – У нас миссия… чрезвычайно важная. Громко звучит, но нам действительно мир спасать. Неужели трудно это осознать и вести себя по-человечески? Вот Бирам погиб, с одной стороны, от собственной глупости. Ну что ему стоило довольствоваться свиной кровью, зачем пошел на эту дурацкую охоту? А с другой стороны, Илем прав: Франк вершит наши судьбы. Почему он даже не попытался спасти Бирама, ведь он же нам очень пригодился бы – сильный, быстрый, ловкий… Франк же нам продемонстрировал, что будет с ослушниками!

– Зато все остальные хорошо усвоили урок, – так же шепотом ответил Диль.

– Да кто усвоил – ты? Урок был больше для Илема, а ему все как с утки вода.

– С гуся, – машинально поправил Диль. Все чувствовали себя неловко, когда вынуждены были повернуться спиной к последнему взгляду Бирама. Кроме Илема.

Кай делал вид, что крепко спит и ничего не слышит.

– Мы справимся, Диль? Как ты думаешь?

– Франк уверен…

– А ты?

Что он мог сказать?