Глава 11.


В поисках истины.

Из-под копыт коня летела пыль, барханы загадочными чудовищами выступали из темноты и скрывались вновь. Ричард скакал по пустыне куда глаза глядят - горечь и злость застилали разум. "Я пригрел на груди ядовитую змею! - с негодованием думал он. - Но теперь всё стало на свои места: ехидна отброшена, и я могу дышать свободно". Перед глазами инмарца возник образ жены - Маруся укоризненно смотрела на него.

- Сама виновата, - пробормотал инмарец. - Призналась бы во всём честно, я бы простил, и всё! Зачем было отпираться? Вот и сиди теперь одна! Глядишь, на какой-нибудь караван наткнёшься. Пусть отвезёт тебя Маквеллам! А я поеду… - Инмарец потёр лоб и решительно закончил: -…в Аргул! Точно! Пустыня меня достала.

Он остановил коня, посмотрел по сторонам и нахмурился - бешеная скачка обернулась бедой. Ричард заблудился и теперь совершенно не представлял, где находится. "Вот зараза! Придётся утра ждать!"

Лицо перекосила недовольная гримаса, он спрыгнул с коня, сел на песок и задумался. Предательство Маруси не шло из головы. Инмарец раз за разом прокручивал встречу с герцогом Маквеллом, разговор с женой и всё больше убеждался, что дело не чисто. "Куда она направилась? К хозяину? Тогда я зря уехал. Нужно было проследить за ней! Вдруг привела бы меня к тому, кто стоит и за исчезновением Димы, и за нашим путешествием в Камию. Похоже, я погорячился…"

Ричард сжал кулаки, с тревогой посмотрел на тёмное камийское небо и выпалил:

- Нет уж, дорогая женушка! Так просто от меня не отделаешься! Я найду тебя и вытрясу правду!

И, едва ночной мрак рассеялся, инмарец вскочил в седло и поскакал обратно. Несколько раз он сбивался со следа, но вновь находил его и наконец добрался до места, где расстался с Марусей. Слабая надежда на то, что жена дождётся его, растаяла вместе с остатками ночной прохлады. Впрочем, Ричард ничуть не расстроился: исчезновение Маруси лишь укрепило его подозрения. Удовлетворённо кивнув, инмарец всмотрелся в отпечатки лошадиных копыт и поскакал за женой.

Ослепительно белое солнце стояло в зените, когда до слуха донеслись крики и звон мечей. На душе Ричарда заскребли кошки. Он представил жену в кольце солдат с обнаженными саблями и нервно сглотнул: как бы хорошо Маруся не сражалась, прикрыть ей спину было некому. Инмарец резко пришпорил коня и понёсся вперёд. Взлетев на бархан, он громко чертыхнулся: возникшая в голове картинка воплотилась в жизнь. Королева сражалась с наёмниками и явно проигрывала. У Ричарда мелькнула мысль, что будь Маруся мужчиной, её давно бы зарубили, но, видимо, хозяин каравана приказал взять одинокую всадницу в плен, и это сохранило ей жизнь. "А, может, так лучше? Предательница сгинет в камийских гаремах - туда ей и дорога! Она обманула меня, с какой стати я должен заботиться о ней?" - раздраженно подумал Ричард, сплюнул на песок и понёсся на выручку жене.

Разбойника заметили, и противников у Маруси поубавилось - половина наёмников бросилась ему навстречу. Ричард отпустил поводья, в руки легли метательные ножи. У него было пять ножей, и пятеро наёмников повисли на стременах мышастых лошадей. Но остальные с кривыми саблями наперевес мчались вперёд. В руке Ричарда блеснул меч, и с плеч самого быстрого солдата скатилась голова. Смертоносной молнией меч инмарца рассекал воздух, и хозяин каравана, наблюдавший за неравной схваткой, стонал и хватался за голову: его наёмники гибли один за другим. А ведь все они были опытными, не раз проверенными в боях воинами! Однако камийская мечта расправлялся с ними, словно боевой пёс со сворой бродячих собак. Раздался крик ужаса и боли, последний наёмник вылетел из седла, и Ричард пробился к жене, которая тоже не теряла времени даром - больше половины окружавших её наёмников были мертвы или тяжело ранены, а оставшиеся ретировались при виде инмарца.

Ричард окинул взглядом поле боя, добил смертельно раненого в живот солдата и, ободряюще кивнув жене, направился к купцу, который соляным изваянием сидел в седле.

- Ты оскорбил мою женщину! - с угрозой в голосе произнёс инмарец и приставил к его груди меч. - Ты оглох?! - заорал Ричард, надавил на меч, и купец очнулся.

- Ага, - заторможено буркнул он, покосился на окровавленное лезвие и, заикаясь, проговорил: - Я з-заплачу.

Король отвёл от груди караванщика меч, аккуратно вытер его полой плаща, убрал в ножны и с язвительной ухмылкой спросил:

- Думаешь, меня устроит обычная сумма?

- Но у меня не осталось ни одного охранника, - заныл купец, ломая руки. - Сначала Ваша наложница… потом Вы… Я разорён… раздавлен… выкинут из жизни…

По пухлым щекам работорговца потекли слёзы. Он соскользнул с седла, бухнулся на колени и, воздев руки к Ричарду, продолжил:

- Пощадите меня, господин! Я не могу заплатить больше, чем обычно! Но в придачу я дам Вам еды и воды!

- Не пойдёт! Ты заплатишь втрое!

- Для сохранения имиджа камийской мечты тебе лучше убить его, Ричи.

- Что?! - Инмарец обернулся к жене. - Почему?

- Он торгуется с тобой. Возможно, его преемник будет сговорчивее.

"Да уж, - подумал про себя король, глядя в холодные серые глаза жены. - Насчёт своеволия герцог был прав. Мужик в юбке! Иначе не скажешь. Хотя… - Ричард вспомнил волшебные, незабываемые ночи с "мужиком в юбке", нервно дёрнул плечами и приказал:

- Либо ты заплатишь мне втрое больше обычного, либо умрёшь. Выбирай!

- Тварь поганая! - прорычал камиец в лицо Маруси, и эти слова стали последними в его жизни: глаза Ричарда налились кровью, рукоять меча сама собой легла в руку, лезвие со свистом рассекло воздух, и на песок упали две половики работорговца.

- Прекрасный удар, мой господин, - невозмутимо произнесла Маруся, а к разбойнику уже бежал молодой человек в бирюзовом халате, искусно расшитом золотыми и синими цветами.

Он склонился почти до земли, выпрямился и с неприкрытым восторгом заявил:

- Совершенно согласен с Вашей наложницей, господин Ричард. Я Рифат, младший сын Эмиля. - Он кивком указал на тело купца. - При первой же оказии я сообщу в лигу работорговцев о случившемся, и, смею Вас уверить, награда за Вашу голову удвоится.

Не переставая улыбаться, он склонился над разрубленным телом, отстегнул от пояса отца три увесистых кожаных мешочка и протянул их Ричарду:

- Здесь больше, чем Вы просили, господин! Разница лично от меня. Не случись этой знаменательной встречи с Вами, господин Ричард, я ещё лет двадцать ходил бы в помощниках. Так примите же мою благодарность.

Король Инмара привязал к поясу кошельки и покачал головой - камийские нравы и законы не переставали удивлять его. Тем временем раб подвёл к нему навьюченную лошадь, и Ричард, перехватив повод, скомандовал:

- Поехали, Маша!

И всадники понеслись меж жёлто-бурых барханов. Широкие поля холщёвых шляп скрывали лица не только от солнца, но и друг от друга. Оба чувствовали себя виноватыми, и ни один не решался заговорить первым. В душе Ричарда бушевали досада и злость, он винил себя за то, что не совладал с эмоциями и бросил в пустыне доверившуюся ему женщину, а Маруся ругала себя за глупость - она знала своего мужа, и была твёрдо уверена, что он вернётся, однако не стала ждать, решив, что сумеет справиться сама. И вот результат: она слишком близко подъехала к караванной тропе, и наёмники заметили одинокую всадницу. Если бы Ричард чуть задержался, она обязательно бы попала в лапы работорговца, и из камийской мечты снова превратилась бы в наложницу.

Правители Инмара ехали молча, думая каждый о своём, и не заметили, что чистый горизонт омрачила тёмная полоска тумана. Воздух раскалился донельзя, а на пустыню обрушилась могильная тишина. И лишь когда двужильные харшидские лошади умерили бег, Маша очнулась. С тревогой посмотрев по сторонам, женщина повела плечами, словно в её пробрал холод, и хрипловато произнесла:

- Нужно остановиться, Ричи.

- Зачем? Доберёмся до ближайшего оазиса, там и отдохнём.

- Не доедем, - замотала головой Маруся, хотела добавить что-то ещё, но не успела - раскалённый воздух прорезал высокий, певучий, металлический звук, и пустыня взорвалась громогласной многоголосой какофонией. Над пышущими жаром песками носился весёлый смех, жалостливый плач, резкие, пронзительные крики, нежная, мелодичная песнь, рокот ливня и отдалённые раскаты грома.

Над барханами заклубились лёгкие бурые облачка, горизонт померк, а высокое бездонное небо утратило прозрачную глубину, потемнело и огромной застиранной простынёй стало опускаться на бурые, вздыбленные пески. Маруся кубарем скатилась с седла и бросилась к вьючной лошади. Развязав объёмистый тюк, вытащила длинный, свалянный из грубой шерсти плащ и бросила его Ричарду:

- Одевай скорее!

Инмарец, встревоженный нервозными нотками в голосе жены, быстро спрыгнул с лошади, облачился в странную грубую хламиду и накинул капюшон:

- Что дальше?

- Ложись!

Маруся шагнула к мужу, схватила его за руку и указала на лошадей, которые, не дожидаясь команды, улеглись на песок и тесно прижались друг к другу. Правители Инмара пристроились рядом с животными, уткнувшись лицами в их жесткие шкуры и замерли. На несколько секунд пустыня затихла, словно усыпляя бдительность людей, и с громоподобным рёвом ожила вновь. Буровато-жёлтая мгла заволокла небо, от горизонта к зениту стали подниматься грозные, грязно-коричневые клубы пыли. Они затмили ослепительное белое солнце, превратив его в мутный, серый шар. Стало нестерпимо душно, воздуха не хватало, а сердца колотились так, словно хотели вырваться из груди. От жары и удушья тела покрылись потом, глотки и рты высохли, а первый порыв бури принёс мучительную головную боль - железный обруч обхватил виски и начал ритмично сжиматься и разжиматься, сводя с ума.

Злые, колючие тучи песка носились по пустыне, не засыпая, но бешено стегая распластанных на земле людей и животных. Порывы горячего ветра усиливались, воздуха катастрофически не хватало, пульсирующая головная боль выматывала, отнимая силы, и Ричарду с Марусей стало казаться, что ещё несколько минут - и пустыня убьёт их. Но супруги выжили: страшная песчаная буря стихла так же внезапно, как и началась. Буровато-жёлтая мгла рассеялась, клубы коричневой пыли осели на землю, а белое солнце вновь засияло на небосклоне драгоценным, чистой воды бриллиантом.

Ричард поднялся, сбросил тяжелую хламиду и осторожно потрогал виски - боль ушла вместе с бурей, но голова казалась пустой, точно высушенная тыква, в горле першило, а руки и ноги двигались словно чужие. Пока инмарец оценивал своё состояние, Маша выбралась из отягощенного песком плаща, сняла с вьючной лошади бурдюк с водой и протянула его мужу. Ричард развязал кожаные тесёмки, напился, ополоснул лицо и строго посмотрел на Марусю:

- Откуда тебе известно, как надо вести себя во время бури?

Женщина открыла рот, чтобы ответить, но из пересохшего горла вырвался лишь невнятный хрип. Инмарец покраснел, мысленно обругал себя и протянул жене бурдюк. Однако когда Маруся напилась, с нажимом повторил свой вопрос.

- На Земле много пустынь, Ричи. Я читала о них.

- Но откуда ты знала, что именно в этой сумке хранится нужная одежда? Ты что, сама её собирала?

- Да! Я сама засунула в багаж плащи, потом сама вызвала бурю, чтобы продемонстрировать тебе глубокие знания о жизни в пустыне! Ты сходишь с ума, Ричи! Я узнала о песчаных бурях ещё в Дияре. И всегда, слышишь, Ричи, всегда мы возили с собой эту одежду! Ты ведь никогда не интересовался ничем, кроме оружия! Это я закупала еду, воду и прочие, необходимые в походе вещи! А эти несчастные хламиды, между прочим, входят в стандартный набор каждого караванщика и наёмника!

Маруся перевела дух, посмотрела в глаза мужу и, поняв, что тот не удовлетворён объяснениями, решилась на отчаянный шаг: вытащила из-за голенища кинжал и рукоятью вперёд протянула Ричарду:

- Если не доверяешь - убей! Нет человека - нет проблемы!

Король принял клинок и заворожено уставился в лицо жены: именно такими были лица инмарских солдат, когда они шли в смертельный бой с лирийскими магами…

- Ты готова умереть, лишь бы не выдать своей тайны… - Ричард уронил кинжал и опустился на песок: - Зачем, Маша? За что ты сражаешься? Кто стоит за тобой?

- Бессмысленные вопросы, Ричи. Сейчас важно только одно: либо ты доверяешь мне, как прежде, либо убиваешь. - И тихо добавила: - Из милосердия, ибо одна я не выживу в Камии.

Ричард опустил голову и невидящими глазами уставился в сыпучий буроватый песок. Мысль убить жену представлялась чудовищной, но и оставить всё, как есть, он не мог. После встречи с герцогом Маквеллом странности в поведении Маруси, на которые он раньше смотрел сквозь пальцы, стали понятны - именно так должна была вести себя камийка, волею судеб избавившаяся от рабства. "Она камийка, я уверен. Но почему это следует держать в строжайшей тайне? Объяснение одно: Маша служит тому, кто держал Диму в плену, а потом выбросил нас из Лайфгарма! И я должен узнать кто это! - Ричард вскинул голову, посмотрел в стальные серые глаза жены и мысленно застонал от бессильной ярости: перед ним стояла бесстрастная чужая женщина, готовая принести себя в жертву ради своего неведомого повелителя. В другое время инмарец восхитился бы мужеством Маруси, но сейчас оно только взбесило: - Ничего не скажет! Хоть калёным железом жги! А раз так, я должен убить её! Как бы мне ни было больно".

Подобрав кинжал, Ричард поднялся на ноги. Маруся спокойно стояла перед ним и ждала. Красивое лицо походило на восковую маску, и только глаза светились бесстрашием и готовностью принять судьбу, какой бы она не была. "Ну и женщина! Понятно, почему мои подданные так любили её! Жаль, что служит она не Инмару, не мне, а своему драгоценному господину, которому я, честно говоря, завидую".

Король решительно шагнул к жене и тихо произнёс:

- Я буду милосерден, Маша. Прощай.

Ричард замахнулся и нанёс удар. Однако кинжал отскочил от груди женщины, словно она была облачена в крепчайшие гномьи доспехи или защищена магией.

"Скорее - магия", - со злостью подумал инмарец, свирепо взглянул на побледневшую, как снег, жену и протянул ей кинжал:

- Придётся тебе самой, Мария.

Женщина до боли закусила губу и взяла из рук Ричарда кинжал. Несколько секунд она смотрела на сверкающее под камийским солнцем лезвие, потом слизнула кровь с прокушенной губы и, перехватив рукоять поудобнее, резанула себя по горлу. Но магический щит не позволил коснуться кожи. И тут Маруся не выдержала: отбросила бесполезный кинжал и заорала в воздух:

- Скажи, наконец, что ты хочешь от меня или позволь умереть! Я устала от вранья, от неизвестности, от ежеминутного ожидания приказа. У меня больше нет сил выносить всё это!

"Тряпка! - раздался в голове Маруси глухой, недовольный голос. - Ты провалила задание. Пустышка! От тебя требовалось всего лишь сохранить инкогнито. Ты ни на что не годишься! Даже наивного, как телёнок, инмарца приручить не сумела. Я убью вас обоих!"

- Нет! - Мария упала на колени и воздела руки к небу. - Да, я заслуживаю смерти, но Ричи здесь ни причём! Оставь его в живых! Пожалуйста! Он найдёт друзей и уйдёт в Лайфгарм…

"Заткнись, размазня! Как жаль, что ты родилась глупой, хилой девчонкой, а не сильным боевым магом, как мне мечталось!"

- Прости, - склонила голову Маруся. - Сохрани Ричарду жизнь, и я сделаю для тебя всё, что пожелаешь!

"В самом деле? - В голове женщины зазвенел ехидный смех. - По-моему, ты всегда делала то, что я хотела".

- Да, госпожа…

По щекам Маруси катились слёзы, во рту чувствовался солоноватый привкус крови, а пальцы бессмысленно перебирали песок.

- Госпожа? - изумлённо переспросил Ричард, внимательно слушавший реплики жены. - Как её зовут?

"Камия!"

Голова инмарца едва не взорвалась от оглушительного голоса мира, но он выдержал боль и зло осведомился:

- Зачем ты подослала её? Что тебе надо от нас?

"Не твоё дело, инмарец! - рявкнула Камия, и в лицо Ричарду ударил хлёсткий песчаный ветер. - Молчи и слушай: Милена останется с тобой. Ты, как прежде, будешь оберегать и защищать её. И хранить тайну её происхождения. Раскроешь рот - умрёшь!"

- Да, пожалуйста! Лучше сдохнуть, чем собственными руками привести к друзьям врага!

"Хорошо", - услышал инмарец и в следующее мгновение захрипел, схватился за шею и рухнул на бурый песок, содрогаясь в предсмертных конвульсиях.

- Не надо, госпожа! Прошу! Если ты убьёшь его, Дмитрий и Артём захотят отомстить! А ты знаешь их! Они разрушат тебя! Они могут! Ты знаешь!

"Пожалуй, ты права, - усмехнулась Камия, и смешок мира волшебным образом успокоил истерику Маруси. - Я оставлю его в живых, а тебе позволю пользоваться магией в полную силу. Можешь колдовать, как душе угодно, говорить и обещать своему муженьку всё, что пожелаешь. Но имей в виду: если ты не выполнишь следующий приказ - пощады не будет. Ясно?"

- Да, госпожа, - смиренно кивнула Маруся. - Я не подведу.

"Дерзай", - фыркнула Камия.

Резкий, горячий порыв ветра хлестнул женщину по спине, повернул к лежащему на песке Ричарду и стих. Над бескрайними просторами Харшидской пустыни вновь царили палящий зной, густая, тягучая тишина и ослепительно белое солнце.

Король Инмара открыл глаза, с опаской потрогал шею и сел. Марусю, которая, опустив голову, стояла перед ним, он словно не заметил. Встал с песка, проверил легко ли выходит из ножен меч, ощупал кинжалы, спрятанные за голенищами, и направился к лошадям. То, что таинственным хозяином девушки оказалась Камия, потрясло Ричарда. Он не знал, что делать и как вести себя с женой.

- Ричи! - с мольбой в голосе воскликнула Маруся. - Нам надо поговорить!

- Зачем? Мне прекрасно известно, что ты скажешь: "Прости, я не могла иначе. Во всём виновата Камия и так далее!"

Инмарец повернулся и с болью взглянул на жену:

- Почему ты ничего не сказала об этом в Лайфгарме? Мы могли бы посоветоваться с Димой! Или с Тёмой, который, в конце концов, принц Камии! Вместе мы бы обязательно что-то придумали!

- Если б я произнесла хоть слово, Камия убила бы меня.

- А Тёма?

- Что Тёма?

- Он не дал бы тебе умереть. И ещё: почему он не признал в тебе камийку?

Маруся безнадёжно махнула рукой:

- Артём очень сильный маг, но камийская магия ему неподвластна - она, как и Камия, ускользает от взоров. Никто в Лайфгарме не догадался, что я маг…

- Ты маг?

- Да. Только меня никто и никогда не учил. Я почти ничего не умею. Только прятаться и скрываться.

- Понятно… - разочарованно протянул инмарец: надежда отыскать Диму с помощью магии рухнула.

Словно прочитав его мысли, Маруся облизнула сухие губы и тихо произнесла:

- Я чувствую, что Дима, Артём, Валентин, Стася и Ника в Камии, но где именно определить не могу. Просто знаю, что они здесь и они живы.

- Точно живы? И Стася с Никой?

- Да. Им повезло, что они маги. Будь они обычными женщинами… Ну, ты понимаешь.

- Понимаю. - Ричард шагнул к лошади: - Поехали, что без толку стоять на одном месте?

- Сейчас! - Маруся подхватила брошенные на песок плащи, ловко скатала их валиком, увязала тюк и вскочила в седло. - Куда направимся?

- В ближайший оазис.

- Значит, нам туда! - Королева указала рукой на север. - К вечеру доедем.

- Откуда ты знаешь?

- Это одно из немногих доступных мне умений.

- И то хорошо, - пробормотал Ричард и тронул повод. - Поехали!

Супруги снова скакали по пустыне, и снова каждый размышлял о своём. Маруся думала о том, что теперь, когда муж узнал правду, общаться с ним станет гораздо легче. Король Инмара был сильным и благородным, и, обманывая его, женщина чувствовала себя неуютно. Ричард же, впервые за время своего брака, открыто думал о Станиславе. Выяснив, что Мария камийская шпионка, он перестал считать фривольные мысли о зеленоглазой Хранительнице изменой и с головой погрузился в воспоминания и откровенные, красочные фантазии. Станислава понравилась инмарцу ещё в Москве, и, если бы она не влюбилась в Диму, то королевой Инмара стала бы не воинственная камийка, а домашняя и уютная Хранительница, так похожая на его маму. "Если мой народ устраивала королева Прасковья, то и королева Маргарет пришлась бы ко двору! - вздохнул Ричард, вспомнив какой рачительной и умелой хозяйкой была Стася в лирийском дворце. А уж её кулинарные шедевры… Взор короля затуманился, словно наяву он увидел, как изящные пальчики с розоватыми ноготками подносят к его губам божественно вкусные кусочки мяса в янтарных кисло-сладких каплях… Инмарец осторожно берёт их губами, аккуратно слизывает соус с нежной кожи, целует мягкие ладони, запястья… С губ сорвался едва слышный чувственный сон, а тело совершенно недвусмысленно откликнулось на сладкие воспоминания.

Ричард облизнул пересохшие губы, искоса взглянул на жену, но та пристально всматривалась в горизонт. "Вот и славно", - подумал король и, чтобы немного успокоиться, решил припомнить другие, не столь радостные события своей жизни, по иронии судьбы связанные всё с той же зеленоглазой Хранительницей. Он вспомнил безумную, кровавую скачку под серым, мрачным небом, освобождение несчастных пленниц и кипящую ненавистью Станиславу, которая выплёвывала в лицо побратиму обидные, несправедливые слова. Кривясь от неприятных воспоминаний, Ричард повертел головой, и, не обнаружив ничего интересного или опасного, попытался представить, как могли бы развернуться события, если бы в тот день рядом с ним не было Маруси, если бы Дима не был до одури влюблён в сестру и если бы Тёма не начинал сходить с ума всякий раз, когда его другу было плохо… Он вспомнил несчастное лицо Хранительницы, её истеричное признание в любви к родному брату и скрипнул зубами. В этой сцене было что-то до обидного фальшивое и неправильное: инмарцу вдруг показалось, что если б тогда все они немного повременили и поразмыслили, их судьбы сложились бы иначе. "Стася слишком домашняя и мягкая, чтобы быть подругой Смерти. Её удел - тихие семейные радости, а не вечный бой! - Ричард от досады закусил губу. - Бедняжка с трудом выжила в Лайфгарме, где её почитали как сестру Смерти, а уж для камийской жизни она и вовсе не приспособлена. Как она сумеет выжить в этом долбанном мире?" Коварное воображение тут же подсунуло красочную сцену захвата Станиславы наёмниками, и инмарец в сердцах плюнул на песок.

- Что случилось, Ричи?

- Ты уверена, что с Никой и Стасей всё в порядке? Вдруг ты чувствуешь, что они живы, а бедняжки - в плену!

- Да, Ричи, я уверена - они избежали опасности. Вереника прекрасный маг, а Станиславу защищает Ключ! Они живы и свободны!

- Будем надеяться, - пробормотал Ричард: убеждённый тон жены немного успокоил его.

Над дальними барханами поднялось облако пыли, говорившее о приближении каравана, и король Инмара ощупал пояс.

- Лишние деньги нам не помешают.

Маруся согласно кивнула, и разбойники пришпорили коней. Караван они догнали без труда. Да и боя с наёмниками не случилось. Караванщик узнал камийскую мечту и беспрекословно отдал деньги, а также снабдил бандитов новой картой Харшидской пустыни. Караван отправился своей дорогой, а Ричард развернул пергамент, внимательно изучил карту и протянул её жене:

- Получается, мы едем в Полур.

- Да, - взглянув на карту, подтвердила Маруся, и разбойники снова поскакали на север.

Палящий белый шар клонился к горизонту, дневная жара спадала, а оазис всё не показывался. Ричард забеспокоился, в голову полезли дурные мысли, но тут на горизонте возникли высокие белые башни и массивные стены. Кони, почуяв близкий отдых, побежали быстрее, но камийская мечта всё равно едва не опоздала: когда они подъехали к воротам, стражники как раз закрывали их на ночь. Но Ричард издали помахал кошельком, и движение тяжёлых створ замедлилось…

Оазис Полур располагался на пересечении нескольких караванных путей и изобиловал гостиницами, постоялыми дворами и рынками. Один из рынков располагался прямо за воротами, и, несмотря на поздний вечер, здесь было многолюдно и оживлённо. Камийскую мечту узнали, и Ричарду с Марусей не пришлось проталкиваться сквозь толпу - люди сами расступались перед ними, низко кланялись и исподтишка посматривали на боевую наложницу. Женщина с мечом за спиной магнитом притягивала их взгляды. Ричард печально улыбнулся. Он всегда гордился воинственной и независимой женой, но события последних дней изменили его отношение к Марусе. Ричарду чудилось, что тонкие невидимые нити любви, согласия и доверия порвались и жена стала ему чужой и далёкой.

Погруженный в нерадостные мысли инмарец не заметил, как они выехали на центральную площадь города. Копыта лошадей зацокали по каменным плитам, пахнуло прохладой, лицо оросили мельчайшие капли воды, и Ричард вскинул голову: посреди площади бил высокий, пенистый фонтан. Низкая широкая чаша, сложенная из разноцветных камней, блистала в свете площадных фонарей, а вокруг росли берёзы с белыми стволами и нежной зелёной листвой. Ричард удивлённо поднял брови, и Маруся с готовностью пояснила:

- В каждом оазисе непременно есть своя достопримечательность. В Полуре это фонтан и чарийские берёзы. Местные жители утверждают, что их посадил сам великий Олефир.

- Да уж, без магии тут явно не обошлось, - пробурчал Ричард, посмотрел по сторонам и поймал за шиворот проходившего мимо торговца сладостями: - Скажи-ка, милейший, какая из ваших гостиниц лучшая?

- "Дар повелителя", господин, - побледнев то ли от страха, то ли от оказанной чести, ответил камиец и указал на противоположный конец площади: - Вон та улица выведет Вас прямиком к воротам достопочтенного Зариба.

- Ясно.

Ричард отпустил торговца, порылся в кошельке, бросил на мостовую серебряную монету, и камийская мечта поскакала в указанном направлении - гуляющие по площади горожане, едва успевали убраться с их пути.

Во дворе гостиницы правители Инмара спешились, небрежно бросили поводья в руки конюхов и отправились в общий зал. Маруся шла рядом с мужем, думая, что сейчас он, как никогда, похож на сильного, грозного разбойника, презирающего всех и вся.

Переступив порог общего зала, инмарец на мгновение остановился, огляделся и безошибочно направился к кряжистому, седовласому камийцу в коротком синем халате и жёлтых шароварах, который вполголоса распекал пожилого раба. Хозяин спиной почувствовал приближение важного гостя, обернулся и тотчас склонился перед ним:

- Приветствую Вас, господин Ричард! Я - Зариб, хозяин сего скромного заведения. Прошу Вас, чувствуйте себя как дома!

Он снова поклонился и зычно крикнул:

- Тамур! Проводи гостей в наш лучший номер!

Из-за неприметной двери возле стойки выскочил юноша лет пятнадцати, стрелой подлетел к Ричарду, поклонился и мелкими шажками затрусил к лестнице. Поднявшись на второй этаж, он пробежал по коридору, застеленному тёмно-красной ковровой дорожкой, и распахнул расписанную затейливым орнаментом дверь:

- Прошу Вас, господин, располагайтесь!

Ричард вошёл в номер, с интересом осмотрелся и благосклонно кинул:

- Неплохая комнатушка.

По лицу Тамура пронеслась тень недовольства, но губы привычно растянулись в угодливой улыбке:

- Что-нибудь ещё, господин?

- Сейчас проводишь меня в банную комнату, а через час подашь ужин.

- Как Вам будет угодно.

Ричард скинул пыльный плащ, стянул сапоги и сунул ноги в мягкие тапочки:

- Наконец-то помоемся.

- Ага, - устало кивнула Маруся, сбросила с плеч ножны и потянулась.

Супруги разошлись по банным комнатам. Как в любой другой гостинице, их встретили наложницы. В начале путешествия по Харшиду Ричард гнал их, но чем дольше, он жил в Камии, тем больше нравился ему ритуал мытья. Искусные руки камиек, не хуже магии, умели снимать усталость, а что касается всего прочего - жена оставалась вне конкуренции.

Через час инмарец вернулся в номер. Рабы накрывали стол к ужину, а Маруся в полупрозрачных шальварах, стянутых на бёдрах золотой цепочкой, и короткой кофточке с глубоким вырезом стояла у зашторенного окна. Её густые, чуть влажные волосы, ниспадали на плечи, глаза в обрамлении чёрных ресниц загадочно сверкали, а подкрашенные губы блестели, словно розовая атласная лента. Женщина была сказочно красива. И, как обычно, по сравнению с Марусей гостиничные наложницы показались инмарцу дурнушками. Сердце ёкнуло, взгляд затуманился, и Ричарду захотелось, наплевав на приличия, овладеть женой прямо сейчас, на глазах рабов. Но разум взял верх над телом, король резко свернул к широкому ложу, покрытому багровым с золотом покрывалом, поверх которого лежали подушки всевозможных цветов и размеров. Положил на пол меч, пояс с кошельками и, плотнее запахнув длинный мягкий халат, уселся спиной к Марусе.

Супруги молча наблюдали, как сноровистые рабы расставляют на низком столике серебряные кувшины с вином и водой, вазы с фруктами и сладостями, раскладывают вилки и ножи. Когда же последнее блюдо заняло своё место и рабы удалились, король и королева, не сговариваясь, шагнули к столу: они не ели почти сутки, и голод на время затмил все прочие желания и заботы.

Насытившись, Ричард хотел налить себе вина, но на его запястье легли длинные тонкие пальцы Маруси. Взгляд инмарца замер на перламутровых ногтях, и в голове пронеслось: "Когда только успела?" Ни о чём больше подумать он не успел - нежное прикосновение прогнало мысли, как дым - назойливых мошек. Ричард заворожено смотрел на изящные руки жены, на прозрачную струйку вина, льющуюся в бокал. Потом необъяснимым образом бокал оказался у его губ, мягкое кисло-сладкое вино потекло в пересохший рот, освежая и возбуждая желание.

- Всё не так… - простонал инмарец и заключил жену в объятия.

Маруся устроила мужу настоящий чувственный праздник. Ричард то нежился в сладких водах наслаждения, то стремительно взмывал на гребень страсти и рокочущим водопадом низвергался в томительно жгучую бездну. Казалось, прошло всего несколько минут, но когда горячие волны любви вынесли супругов на пляж отдохновения, сквозь шторы пробился белый солнечный луч.

- Ты чудо, Маша, - простонал инмарец, на минутку прикрыл глаза, и коварный сон сейчас же воспользовался его оплошностью.

Маруся вгляделась в лицо спящего, как младенец, инмарца, осторожно соскользнула с постели и накинула на плечи длинный шёлковый халат. Глотнув вина, она уселась в кресло и взяла из вазы яблоко. Надкусила и стала медленно жевать, скользя отрешённым взглядом по гостиничному номеру. И вдруг поймала себя на мысли, что в роскошном убранстве чего-то не хватает: "Может, цветов?" Перед внутренним взором возникла тонкогорлая стеклянная ваза с оранжево-красной орхидеей, и, словно наяву, по комнате поплыл дразнящий хмельной запах. Внезапно к экзотическому аромату примешался слабый табачный дух, и по коже Маруси пробежали мурашки. Ей почудилось, что в номере присутствует кто-то третий. Образ орхидеи исчез, унеся с собой запахи, но в голове продолжало крутиться какое-то болезненно приятное воспоминание. Маруся сосредоточилась, однако хитрое воспоминание тотчас нырнуло в глубины памяти и затаилось, как напуганная рыбка.

- Ну и ладно, - с досадой прошептала женщина, поднялась и решительно вышла из номера - ей нестерпимо хотелось помыться.

В банной комнате Марию встретили рабыни, и она с удовольствием отдалась их умелым рукам. Наложницы весело щебетали, пересказывая спутнице господина Ричарда городские сплетни и слухи, расхваливая местные магазины и лавки. Маруся внимательно слушала рабынь, надеясь, что в безобидной болтовне проскользнёт какая-нибудь полезная информация, но, увы, ничего заслуживающего внимания не услышала.

На обратном пути Маруся заглянула на кухню, поболтала с поварихами и заказала завтрак. Вернувшись в номер, она уселась в кресло, и взгляд побежал по завешенным коврами стенам. Безумно хотелось изловить ускользнувшее воспоминание, однако глаза сомкнулись, и женщина провалилась в сон.

Супруги проснулись одновременно. Маруся поднялась, разминая затёкшее тело, а Ричард с закрытыми глазами пошарил рукой по кровати и недовольно фыркнул:

- Куда ты исчезла, Маша?

- Ну должен же кто-то заказать еду? - улыбнулась Мария, выглянула в коридор и крикнула: - Завтрак для камийской мечты!

Рабы появились через минуту. Они проворно убрали остатки ужина и накрыли стол заново.

- Хорошо… - протянул инмарец, облизнулся и подмигнул жене: - Позавтракаем в постели! - Он подложил под спину подушку и скомандовал: - Тащи всё сюда, Маша!

- Как прикажете, Ваше величество, - проворковала Маруся, наполнила бокал вином, положила на фарфоровую тарелку жирную птичью тушку и с поклоном поднесла мужу.

- А ты? Или голодать будешь?

- Не буду, - замотала головой женщина, налила себе вина, взяла тарелку с салатом из оранжевой шанийской капусты и села рядом с мужем.

Инмарец залпом осушил бокал, отставил его в сторону и вгрызся зубами в нежное мясо. Обглодав последнюю косточку, Ричард вытер жирные пальцы о предусмотрительно протянутую Марусей салфетку, принял из её рук бокал, сделал несколько глотков, а потом плотоядный взгляд заметался между женщиной и едой, словно король не мог решить, кого съесть первым. Остановился он всё-таки на еде.

Маруся ухаживала за мужем, поочерёдно наполняя то тарелку, то бокал, а тот смотрел на неё и думал о Станиславе. С того момента, как Ричард уверился в том, что Хранительница в Камии, в мыслях постоянно крутилось: "Как было б здорово оказаться здесь не с Машей, а со Стасей. С ней бы не возникло столько проблем! Мы бы спокойно ехали по пустыне. Я грабил бы караваны, заботился о ней, а потом мы нашли бы Диму и…" Мысль о побратиме разрушила мечты, ибо закончить её следовало так: "…я отдал бы ему Стасю". Однако отдавать Хранительницу не хотелось. "Пусть хотя бы в мыслях побудет моей! - с грустью подумал инмарец и взглянул на Марусю. - У меня есть женщина, о которой я обязан заботиться и защищать. А предательство её вынужденное. Кто мы перед миром? Здесь бы любой спасовал! Ничего, доберусь до Димы и всё ему расскажу. Посмотрим, как Камия справится с лучшим из лучших! Да и Тёма поможет. Временной маг всё-таки. Так что, мы с Машей ещё поживём!"

Король Инмара благосклонно взглянул на жену и поставил бокал на пол.

- Иди сюда, Маша. Твои ласки самый изысканный десерт для меня!

Маруся предполагала, что завтрак закончится таким образом, и противиться не стала - Ричард получил "десерт". Потом супруги долго лежали в постели, и Ричард задумчиво перебирая русые волосы жены, размышлял: "Как бы то ни было, Маша моя жена и королева моей страны. Мы будем вместе, вопреки проискам всяких паскудных миров и прочим хозяевам. Мария идеально подходит на роль королевы Инмара и останется ею, несмотря ни на что. Хорошо бы ещё узнать, что нужно Камии!" И Ричард, не привыкший откладывать дела в долгий ящик, смущённо кашлянув, спросил:

- Извини, что снова заговариваю об этом, Маша, но зачем Камия отправила тебя на Землю?

- Я должна была всё время находиться рядом с Хранительницей. Следовать за ней, как нитка за иголкой.

- Но с какой целью? Что ей было нужно от Стаси?

- Я тоже ломала над этим голову, Ричи, - горько усмехнулась Маруся. - А потом поняла: Камия использовала Стасю, лишь для того, чтобы протащить меня в Лайфгарм, поближе к Диме, Тёме, тебе…

- Значит, ты и замуж за меня вышла по приказу мира?

- Приказ Камии совпал с моим желанием.

Маруся покраснела, всхлипнула и закрыла лицо руками - она ошиблась, решив, что ей больше не придётся лгать. Однако признаться Ричарду в том, что она никогда не любила его, было превыше сил, и женщина сквозь слёзы проговорила:

- Я влюбилась, Ричи… Рядом с тобой, в Лайфгарме, я была почти счастлива, почти свободна! Но с тех пор, как я присоединилась к вашей компании, Камия молчит, и меня это пугает!

Инмарец прижал жену к себе:

- Получается, что за всё это время Камия отдала тебе лишь один приказ?

- Да, и это повергает меня в ужас. Я боюсь даже предположить, каким будет второй!

"Простым, - прогрохотало в головах супругов. - Завтра утром вы отправитесь в Крейд, точнее в Ёсс".

- Зачем? - мрачно осведомился инмарец.

"Но ты же хотел найти друзей, Ричи, - усмехнулась Камия. - Кстати, твоя женушка в первый же день на родной земле предлагала тебе туда отправиться. Послушался бы, уже к Ёссу подъезжал!"

- Что ты задумала? - рискнул спросить король, но мир промолчал.

- Что же, в Ёсс, так в Ёсс. - Ричард обнял бледную как мел жену и твёрдо сказал: - Мы сумеем найти выход!

- Надеюсь, - прошептала Маша, и неожиданно перед её глазами возникла картина: оранжево-красная орхидея, круглая кровать, зеркальный потолок.

Женщина смотрела на отражающиеся в зеркале фигуры и не верила глазам - на подушках полулежал Дима. В одной руке у него дымилась сигарета, а другой он обнимал её, Марусю…


Загрузка...