Древки, девки и дурацкий брод: Шесть жизней офицера Его Величества (Cursed Companion) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Жизнь пятая

… Фелиция пошла по следу орочьей ватаги, а мы с Йоланой и Ильдико направились обратно в острожек.

— Что же мне с вами делать? — рассуждал я вслух. — Вот поехали бы мы с вами в корчму, и орков точно упустили бы. Так-то вы приказы выполняете? Вам, по-хорошему, взыскание полагается.

— Взыскание? — с улыбкой и явным интересом переспросила Йолана.

— Зря улыбаетесь. — сказал я. — Буду вас учить подчиняться приказам. Недостаток дисциплины-то налицо.

— Можно и на лицо… — мечтательно протянула всадница. Ее сестру же волновал иной вопрос:

— Господин теньент будет нас учить в своем кабинете? Может быть, даже плеткой?

— После узнаете. — с усмешкой сказал я.

Въехав в острожек, мы стали свидетелями того, как посреди плаца Дорна за что-то распекала арбалетчицу Катержинку. Заинтересовавшись, я спешился и подошел ближе.

— … Почему на построении вышла в ржавой кирасе? Перед офицером стыдно! Не чистишь её, что ли? — требовательно вопрошала сержантесса. Катержинка же вид имела испуганный и виноватый.

— Панна сержант…

— Я тебе не панна! — резко гаркнула Дорна. — Я сама зарабатываю себе на жизнь! Сколько раз говорить, зови меня «сержант» или «сержант Дорна».

— Есть, так точно! — девчушка вытянулась по струнке. — Сержант Дорна, да я клянусь, мне ее такой уже выдали!

Дорна заглянула в массивный том в кожаном переплете.

— Думаешь, я этому поверю, салага? Быть того не может. В книге вещевого имущества ты расписывалась?

— Крестик ставила… — неуверенно ответила арбалетчица.

Дорна сунула ей под нос изрядно исчерканный разворот.

— Что написано, видишь?

— Так я ж читать не умею. — пожала плечами девушка.

— Написано: «Имущество приняла, видимых недостатков и повреждений нет». Крестик твой стоит?

Катержинка неуверенно кивнула.

— Знаешь, что это значит?

— Сержант?.. — девушка робко попятилась.

— ТЫ ДОПУСТИЛА ПОРЧУ ДОРОГОСТОЯЩЕГО ОБМУНДИРОВАНИЯ! — заорала Дорна. — Его стоимость будет вычтена из твоего жалованья, и ты будешь служить, пока тебе не исполнится пятьсот десять лет! Потому что тебе потребуется именно столько лет, чтобы оплатить стальную полукирасу магдефуртской ковки…

Вид деревенская девчушка имела уже совсем жалкий. Заметив это, сержантесса смягчилась.

— Ладно, шучу. Но на чистку ты сегодня пойдешь, поможешь Герте. И ржавчину чтоб всю оттерла!

— Вы закончили? — вмешался я.

— Да, сэр. — кивнула Дорна.

— В таком случае командуйте общее построение.

— Что, опять? — недовольно спросила сержантесса.

— Снова. — резко сказал я. — Обстановка тревожная.

Дорна оглушительно свистнула, и изо всех щелей, как тараканы (пусть и весьма хорошенькие, как я вынужден был отметить), повылезали острожницы, устремляясь в сторону плаца.

— Как у вас так получается, сержант? — поинтересовался я. — Без свистка даже.

Дорна не без гордости показала пальцем на разрубленную губу и оскалилась по-боевому: один из нижних зубов был наполовину отколот.

— Хотите знать, откуда эти шрамы, теньент? — спросила она.

Я кивнул.

— Да просто капеллина, она же шапель — самый лучший шлем.

Дорна мрачно усмехнулась, и я аж сам заулыбался: харизма у сержантессы была бешеная.

Мои подопечные собирались на плацу. Дорна кивнула и встала во главе строя. Ристина прошлась вдоль шеренги, подолла ко мне и отсалютовала двумя пальцами.

— Господин теньент, гарнизон Бродовского острожка по вашему приказу построен. Налицо тринадцать…

Йолана хихикнула. Рыцарша кинула на нее уничтожающий взгляд.

— … Лайна наряд, Фелиция в разведке. Заместитель командира гарнизона виконтесса де Форн.

— Вольно. — скомандовал я. — Дамы, обстановка напряженная. Возле острожка блуждает банда зеленокожих неясной численности. Ввиду угрозы боевого столкновения я обязан провести с вами занятие. Будем вспоминать царицу наук.

— Математику? — радостно спросила Инесса.

— Строевую подготовку. — отрезал я. — Сейчас проведем небольшие пехотные учения, так что все одеваются и встают в пеший строй оружно. И самое главное…

Девчата навострили уши.

— Хуже бродячих орков только недостаток дисциплины. Госпожа Йолана и госпожа Ильдико, как выяснилось, забыли, как выполнять приказы, так что будут вспоминать с азов. Встанете с щитами в пехотный строй.

Лица простолюдинок озарили искренние улыбки, а вот всадницы обрадовались не так сильно.

— Господин теньент! Это унизительно! — запротестовала Йолана.

— Мы дочери боярские, наша служба конная! — вторила ей сестра.

— С тупой пехотой в строй? Да как вы…

— Разговорчики. — одернула их Дорна. — Такая уж армия нового строя. Тут приказы начальства не обсуждаются. Скажут прыгать, будете прыгать. Скажут драться пешими — будете драться пешими. Скажут умереть за корону — умрете без разговоров…

— Отставить умирать за корону. — перебил я. — Сегодня за нее пожить нужно. Хватайте щиты, и становись в первый ряд.

Вскоре девушки, одетые в доспехи и вооруженные, собрались во дворе. К моему удовольствию, даже Герта сменила свое бесстыдное платье на длиннополый гамбезон, вроде того, что носила Дорна; впрочем, чулки в рыжую полоску нет-нет, да и мелькали между полами набивного доспеха.

Моя пехота изобразила нечто, напоминающее двухшереножный строй. Впереди, с щитами, встали Томасина, Фрида-полуорчиха и недовольные Йолана с Ильдико. Остальные с различным древковым оружием встали позади.

Ристина посмотрела на формацию, затем на меня. По ее лицу мне показалось, что рыцаршу одолевает стыд.

— Господин теньент, разрешите тоже встать в строй щитоносцев? Там мое место.

Я кивнул. Разница в длине шеренг перестала быть критичной. Вставшие по краям Дорна и Герта выровняли линию по древкам алебарды и гвизармы.

— Ладно, поехали. — я махнул рукой. — En avant, marche.[1]

Строй двинулся вперед. Девчонки отчаянно сбивались с ноги, но линия в целом держалась, пока в конце плаца я не скомандовал разворот.

— Правое плечо вперед!

Девчата попытались развернуться, держа линию, но строй сперва перегнулся, потом и вовсе сломался. Я разочаровано взвыл.

— Правофланговые! Ровнее шеренги! Пречистая Дева, да что с вами не так? Сержант, разберите же их в шеренги, они смешались в кучу! Прямо! На месте — стой.

Кое-как восстановленный строй замер на месте. Я тяжело вздохнул. Да-а, это вам не учения коронных пикинеров в столице, когда дамы вроде милой Лючии ахают от слаженности действий…

— Так, ладно. A pieton vos armes![2]

— На пеших! — продублировала Дорна. Древки копий и алебард, направленных на условного противника, легли на плечи щитоносицам.

— En attaque![3]

— Шаг! Шаг! Шаг! — громко отсчитывала сержантесса. Строй медленно, но ровно двинулся вперед, грозя наколоть противника по фронту на копейные острия и клинки.

— Ильдико! — окликнул я. — Почему с правой ноги шагаешь?

— Так я левша. — удивилась всадница. Я тяжело вздохнул и устало провел рукой по лицу.

— Так, внимание, новая вводная! КАВАЛЕРИЯ С ТЫЛА!

— На конь!!! — закричала Дорна, резко разворачиваясь. Они с Гертой ловко уперли древки в землю и наклонили оружие вперед, выпав на колено. Дорна положила руку на рукоять фальшиона; Герта выдернула откуда-то из-под полы не то нож, не то кинжал.

Остальные, увы, действовали не так уверенно: Юи и Сола, чуть замешкавшись, повторили действия сержантессы, а вот Мара, Лара и Катержинка потерялись и просто держали копья почти параллельно земле.

— Замерли все! — скомандовал я и подошел к получившемуся строю. Глядя на результат, получилось только тяжело вздохнуть.

— Вы так собрались кавалерию останавливать? — задал я вопрос скорее риторический. — Девчата, да вас же так просто раскидают!

Три девушки в середине построения смотрели на меня виновато, а взгляд Дорны, стоявшей на фланге, выражал скорее усталость и раздражение.

— Вы же понимаете, что рыцарский клин войдет сюда, словно!.. — я оборвался, не найдя нужных слов.

— А у рыцарей длинные, мощные лансы… — задумчиво сказала Герта с другого конца строя.

— Жеребцы… — добавила Йолана. Сола явно еле сдержалась, чтобы не прыснуть.

— Нету у них жеребцов. — вмешалась Фрида. — На лютоволках орки ездят.

Я кивнул.

— Да им хоть с волком, хоть с вампиром… — зло сказала Юи. — Все об одном думают. Attalya…

— Дорна, это ваш недостаток. Мне что, лично их учить, как пику на конь ставить? — возмущенно спросил я и подошел к Катержинке. — Ничего сложного, на самом деле.

Дорна, казалось, была готова испепелить взглядом и меня, и трех подведших ее девчонок.

— По команде a cheval vos armes[4], или «оружие — на конь» подток копья втыкается в землю. — сказал я. — Затем острие наклоняется вперед, на уровень груди вражеского скакуна, и удерживается так.

Катержинка с моих слов выполнила упражнение вполне пристойно. Мара и Лара повторили за ней.

— Будем заниматься, стало быть. — сказал я. — Плохо, сержант, справляетесь.

— Исправлюсь, сэр. — выдавила Дорна сквозь зубы.

— Все, разойдись, свободны. — сказал я. — Йолана и Ильдико идут в оружейную и расставляюют железо по местам. Я лично проконтролирую.

…Сёстры стащили древковое оружие в арсенал и начали расставлять его по стойкам, кидая на меня злобные взгляды; что ж, хотя бы перестали давить эти дурацкие улыбки. Я наблюдал за ними, прислонившись спиной к деревянной несущей конструкции. Как это обычно бывает, найдя точку опоры, я резко почувствовал накатившую усталость. «Проклятье, ведь только приехал, еще в бой не вступил, а вымотался, будто пятые сутки воюю» — подумал я и на секунду прикрыл глаза.

Открыв их, я вдруг не обнаружил Йоланы и Ильдико в своем поле зрения. В следующий миг кто-то резко дернул мои руки назад, навалившись на них всем весом, а затем я почувствовал, как на моих запястьях туго затягивается грубая веревка.

— Какого… — только и успел произнести я, поняв, что теперь привязан за руки к деревянному столбу. Откуда-то сзади вышли сёстры-степнячки.

— Вы что творите? — гнев мой пока еще смягчался недоумением.

— Мы? Это вы что творите, господин теньент? — в голосе Ильдико зазвенела сталь. — Кто вам дал право унижать дворянское достоинство?

— Думали, раз повязали шарфик, так можно на все местнические порядки наплевать? — спросила Йолана. — Ничего, мы вас проучим!

Сёстры в четыре руки расстегнули мой пояс и отбросили перевязь с мечом в дальний угол. Затем они взялись каждая за одну штанину, и с демоническим хохотом рывком спустили мои портки, обнажив мой жезл маршала, каковой, по мудрому выражению великого полководца, имелся в амуниции каждого солдата.

— Я вам не дамся. — решительно сказал я. — У меня в столице…

— Плевать мы хотели на столицу. — перебила Йолана. — Добро пожаловать в Бродовский острожек, господин теньент.

А дальше произошло то, чего я точно никак не ожидал. Вероломные степнячки, смеясь, развернулись и пошли к выходу из арсенала, оставив меня в пренеприятнейшем и глупейшем положении: привязанным к столбу со спущенными портками.

— Будете знать, как задевать честь детей боярских! — напоследок бросила Йолана.

— Вы у меня в крепостных крестьян превратитесь! — в отчаянии закричал я. — В грёбаных сервов!!! ВЕРНИТЕСЬ!!!

Тишина была мне ответом.

«Спокойно, Раймунд.» — подумал я, вспоминая кадетские года. «Ты и не в таких передрягах бывал, хвала Деве, это не вражеский плен.»

В казармах Академии уважали розыгрыши со связываниями, и опыт освобождения из пут я приобрёл изрядный, да и сестрички едва ли могли сравниться в плетении узлов с будущими энсинами королевского флота. Я пошевелил ладонями и запястьями, попробовал натяжение веревки, и с облегчением понял, что смогу освободиться сам; это было лишь вопросом времени. А потом — высечь! повесить! в три жопы их!.. Лишь бы только никто прежде не вошел…

Закон святого Мёркада, который преподавали в курсе философии, в общем виде гласил, что если нечто плохое может произойти, оно непременно произойдет. Разумеется, едва я начал свой путь к освобождению, на пороге арсенала послышались тяжелые шаги, и в помещение вошла сержант Дорна со своей неизменной алебардой.

Ее зрачки едва заметно расширились, когда она увидела меня, а затем сержантесса всхрюкнула, сдерживая подступивший хохот.

— Пречистая Дева, что я вижу! Офицер в попал в беду!

— Сержант! Немедленно освободите меня!

— И во что же с вами играли, господин теньент? В укрощение беса? Или в «освободи принца»?

— Дорна, блядь!!! — отчаянно взвыл я. Сержантесса подошла ближе и осмотрела путы на моих запястьях.

— Знаете, господин теньент, а я не хочу. — вдруг серьёзно сказала она. — Сучки дворянские, значит, с вами поразвлеклись, а мне нельзя, что ли?

Дорна вдруг поставила сапог мне на бедро и толкнула, так, что я съехал по своему позорному столбу и невольно сел. Сержантесса была высокой женщиной, выше меня ростом, и при взгляде снизу вверх впечатление производила весьма грозное.

— Дорна, все не так! — взмолился я. — Ничего не было!

— Так это же еще лучше! — ухмыльнулась та, прислонив к стене верную алебарду. — Первой отведаю офицерского тела! Воистину, господин теньент, как гласит устав, сержантский состав суть звено связующее между офицерами и солдатской массой…

Дорна распустила завязки на своем длиннополом гамбезоне и избавилась от брэ, оставшись в стеганых шоссах до середины бедра и сапогах.

Глядя на проглядывающее из расстегнутой одежды и элементов доспеха крепкое, мускулистое тело Дорны, я боролся с искушением, отчаянно думая о милой Лючии, но почему-то, вопреки моему желанию, эффект это имело ровно обратный.

Увидев, что мой маршальский жезл уподобился осадной лестнице у крепостной стены, и разрастался, грозясь достигнуть габаритов целой осадной башни, сержантесса довольно ухмыльнулась и схватила его рукой.

— Работаете на опережение, господин теньент. Начинаю верить, что действительно обошла степнячек.

— Дорна, одумайтесь! — сказал я. — Это почти нападение на офицера! Насилие над непосредственным начальником!

Сержантесса хохотнула.

— Не нравится так? Что ж, я знаю и другой способ сделать мужчине приятно.

Она потянулась за алебардой. Мои глаза в ужасе округлились, когда стальной подток оказался в опасной близости от моего тыла, и я понял, что Дорна собирается таранить врата. Когда острый кончик подтока алебарды начал холодить мой барбакан, сжатие мышц афедрона превосходило усилие пасти северного лютоволка, оценочно приблизившись к усилию хорошего кузнечного молота на приводе водяной мельницы, и грозя перекусить даже заготовку из магдефуртской стали, если бы она случайно туда попала.

— Сержант, отставить!!! — возопил я. Дорна отодвинула оружие подальше.

— Возвращаемся к исходному плану? Есть, сэр. Будет сделано, сэр!

Дорна забралась на меня сверху и припустила крупной рысью, явно намереваясь сорваться в галоп. Её массивная грудь подскакивала при каждом ее движении; определенно, сержантскими прелестями можно было бы крушить крепостные стены, запуская их из требушета, а прямо сейчас они грозились если не задушить меня, то контузить ударом по голове. Поначалу я еще пытался придерживать их, но быстро сдался, и теперь только уворачивался и защищал голову. Светло-русые волосы склонившейся надо мной Дорны перекрывали обзор и все время норовили попасть мне в рот.

— Слабо ебете, теньент! — приговаривала Дорна, откинувшись назад, чтобы собрать непослушную шевелюру в хвост. — Резче работайте! Я хоть и девочка, а не столичная кисейная барышня!

Вид на ее тело открывался прекрасный, и в голове крутились предательские мысли о том, что дети от этой женщины смогут побеждать богов. При всем этом я не был бы выпускником Академии, если бы хоть на миг прекратил попытки освободить свои руки из пут: небрежно завязанные степнячками узлы вот-вот должны были поддаться.

— Смелее! — разошлась сержантесса. — Алебарды, вперед! Делай раз! Делай два!!!

На счет «раз» я, наконец, высвободил запястья, а на счёт «два» резко подался вперед. Отклонившаяся назад Дорна потеряла равновесие, и я повалил ее на спину, оказавшись сверху. Женщина довольно улыбнулась.

— Хоть что-то ты научился делать хорошо!

Не в правилах офицера было бросать начатое на полпути, тем более, что сильные ноги Дорны вовсе не собирались отпускать меня раньше времени. Да и выученный урок об уважении личного состава стучался в висках, не давая проявить слабину…

Когда на пороге арсенала снова послышались шаги, я от обиды даже выругался вслух.

— Да твою мать, что за проходной двор здесь?

— Арсенал. — хохотнула Дорна. — Тут люди оружие хранят.

В дверном проеме послышались голоса.

— Фрида, поможешь мне болты на башню поднять? Ты сильная, тебе раз плюнуть. — уговаривала Инесса полуорчиху. — А я тебя в следующий раз подменю…

Обе девушки замерли, глядя на нас. Нам с Дорной определенно повезло, что мы так и не успели раздеться до конца.

— А что это вы тут делаете, а? — брови Фриды поползли вверх. Инесса, сбледнув с лица, молча прикрыла рот рукой.

— Боевую подготовку проводим. — не моргнув глазом, сказал я. — Харнишфехтен! Как учит мастер Тольхаффер, чтобы одолеть одоспешенного противника, нужно повалить его наземь, побороть и поразить в слабые места.

Все это время я не прекращал двигаться, чтобы не создавать лишней неловкости и не навлекать подозрений. Дорна закусила губу и медленно выпускала воздух сквозь зубы, непроизвольно создавая свистящий звук.

— Как вы видите, дамы, — продолжал я, — в данный момент я практически добрался до бреши в доспехе сержанта Дорны и вот-вот воткну туда кинжал…

— Туше!.. — выдавила Дорна, тяжело выдохнув, и трижды ударила кулаком по полу. Фрида и Инесса переглянулись. Осадная мастерица, залившись краской, спешно покинула помещение, а полуорчиха неловко спросила:

— Господин теньент… А можно с вами?

Я посмотрел на Дорну. Она кивнула с довольной ухмылкой.

— А то знавала я одного заезжего фехтовальщика. — сказала Фрида. — И вроде мастер неплохой, но прозвище у него было «Полумеч».

— Из-за любимой техники? — спросил я. — Любимой техники же, да?..

Полуорчиха ухмыльнулась.

— Надеюсь, вы, господин теньент, не из таких?

… В общем, кадетские байки о том, что полуорчаночки рычат и хрюкают, а еще у них всё поперек устроено, оказались просто байками. Впрочем, это не помешало нам с Дорной отпустить Фриду усталой, но довольной, и мы на какое-то время снова остались вдвоем.

— Что со дворянками-то делать будете, теньент? — спросила Дорна, неторопливо шнуруясь.

Я, в общем-то, уже почти не держал на них зла: как-никак, они невольно стали виновницами весьма приятных моментов. Впрочем, слова сержантессы напомнили о важном уроке: уважение личного состава терять было нельзя, а значит, сестер нужно было проучить.

— С ними я сам разберусь. — ответил я. — А вот с тобой что делать?

— Вам не понравилось? — сокрушенно спросила Дорна. — Знала же, что надо было всё-таки попробовать алебарду…

Я картинно закатил глаза.

— Железо не любите, что ли? Ну, на такой случай есть и просто швабра…

Не выдержав, я рассмеялся. Дорна смотрела на меня с нехарактерной доброй улыбкой.

— Да нет. — сказал я. — Ты прекрасна, мне все понравилось. Но нападение на офицера-то имело место! Наказание требуется.

— Розги? Плети? — облизнулась Дорна. — В это я бы с вами с удовольствием поиграла…

— Обойдешься. — усмехнулся я. — Получишь взыскание, как принято в Академии. К ужину, значит, готовишь и зачитываешь доклад на тему «Дисциплина и субординация в армии нового строя».

Глаза сержантессы округлились.

— Теньент знает толк в извращениях… Вот, что значит, офицер!

Я вышел из арсенала и тут же налетел на Фелицию.

— Господин теньент, как раз вас ищу. — серьезно сказала разведчица. — Новости няутешительные.

Она описала обстановку за рекой: приятного действительно было мало. Впрочем, проблемы следовало решать по мере поступления. Я оставил свое подсознание думать над тем, как остановить войско в две сотни зеленокожих, а сам переключился на текущие задачи.

— Передай Ристине: совещание через полчаса. — сказал я и решительно направился к Смотровой башне.

В дверях я чуть не налетел на Лайну. Магичка оценила мрачную решимость в моем взгляде и руку, лежавшую на рукояти меча, и несмело спросила:

— Мне войти или выйти?

— Помогай, подруга-школяр. — заговорщицки зашептал я. — Только тебе довериться могу. Ты «Купол тишины» умеешь ставить?

— Обижаете, теньент. Это первое, чему учатся студентки в Коллегии. — вздернула нос чародейка.

— Сможешь его сейчас накинуть на комнату степнячек?

Лайна грустно вздохнула.

— Смогу… Слушайте, да сдались они вам, теньент? Может, лучше я над своей каморкой его поставлю? — спросила магичка с надеждой в глазах.

— Извини, не сегодня. — отрезал я. — Тут дело гарнизонного значения.

— Ладно… — протянула адептка тайного искусства, нехотя зажигая возле ладоней магические круги. — Минуту мне дайте.

— Ты ж мое солнышко.

Я легонько чмокнул Лайну в щёчку и вошел в башню, придав осанке сталь, а взгляду — свинец.

…Долгие упражнения в верховой езде и стрельбе из седла заметно укрепили ягодицы Йоланы и Ильдико, сделав их подтянутыми и упругими. Ввиду того даже лёгкий шлепок по ним пустыми ножнами длинного меча давал звук столь звонкий, что им, пожалуй, можно было бы собрать на молитву небольшую деревню, проводя экзекуцию на колокольне. Интересно, одобрила бы такое Пречистая Дева?

— Ай! — вскрикнула Йолана, когда раздался очередной смачный хлопок. — Господин теньент! Мы же просто шутили!

— Я оценил. Знаете, дамы, в пехоте вы и правда были бы на своем месте. Сошли бы за полковой барабан!

Следующий взмах ножнами заставил петь уже афедрон Ильдико. Она ахнула.

— Сильнее, господин теньент!..

Я бы не прислушался к всаднице, даже если бы и впрямь хотел: взыскание взысканием, а переход грани между символическими унизительными шлепками и полноценной поркой мог стоить девицам боеспособности. Чуть перегнешь палку, и они не смогут держаться в седле. Пришлось бы и впрямь их спешить…

От этой мысли у меня в голове окончательно сложился замысел на грядущий бой с орками. Я прекратил экзекуцию и опоясался ножнами, вернув в них меч.

— Хватит с вас на сегодня.

— Господин теньент⁈ — в глазах девушек читались ужас и мольба. — А что, продолжения не будет?

— Не-а. — сказал я. — Приведите себя в порядок: через пять минут совещание.

— Вы что, вот так нас оставите?

— Это жестоко!

— Ну вы же меня оставили в арсенале. — усмехнулся я.

— Господин теньент!!! — взмолилась Йолана. — Прошу! Мы что угодно!..

— Служите. — я ехидно улыбнулся. — Может, поощрение заслужите.

И хлопнул дверью.

На совещание сёстры вошли на нетвердых ногах. За то, что в гарнизоне начнут шептаться, я уже не беспокоился — в данном случае это скорее сыграет на руку дисциплине и мотивации.

— Дамы. — не распинаясь, начал я. — Доклады разведки не радуют. С севера вдоль большой дороги к броду движутся значительные силы орков: до двух сотен пехоты и два десятка всадников на лютоволках. Фелиция предполагает, что они выйдут к броду не позднее завтрашнего полудня, а то и к утру, если поторопятся.

Ристина помрачнела.

— Две сотни… Готовимся к штурму? Нас мало, но шанс удержать стены есть.

— В том-то и дело. — сказал я. — Беда в том, что с острожка простреливается только сам брод, но не дорога на юг. Малая группа бы не прошла, а крупный отряд в две сотни рыл может преодолеть простреливаемую зону под щитами и уйти по дороге. Потери будут, но не такие, чтобы отказаться от замысла.

— Думаете, они в острог не полезут? — переспросила виконтесса.

— А зачем? — хмыкнула Дорна. — Большой риск, а взять с нас нечего. Доспехи, разве что, но на двести харь их одних маловато будет.

— С провизией то же самое. — кивнула Сола. — Это мы здесь можем месяц куковать, а они всю кладовую выжрут за пару дней.

— Орки пойдут в деревню. — мрачно сказала Фрида. — Грабить, жечь… насиловать. Они это любят.

— А умирать не хочет никто… — задумчиво протянула Лайна.

— Доиграется его превосходительство коннетабль. — Инесса аж зубами заскрипела от злости. — Вооружил засечную черту метательными машинами третьего сорта, а из острожка до большака болтом не достать.

— Что будем делать, пан теньент? — растерянно спросила Катержинка. — Нельзя же их в деревню пустить…

— Нельзя. — я хлопнул ладонью по столу. — На кой-ляд мы тогда здесь нужны?

Девушки притихли, ожидая раскрытия моего замысла.

— Решение вижу следующее: гарнизон покидает острожек и дает бой оркам прямо у брода, воспрещая им продвижение на юг.

На минуту повисла мертвая тишина.

— За стенами? — переспросила Герта, словно не веря своим ушам. — Это же безумие. Нас сметут. Выебут и высушат, и совсем не так, как хотелось бы.

— Что, Герточка, страшно? — с издевкой произнесла Юи.

— Я сейчас объясню. — сказал я. — Слышали о сражении в Банных Вратах?

Ристина, Инесса и Лайна закивали.

— К чему клоните? — спросила заинтригованная виконтесса.

— Пока мы с Фелицией и сёстрами ездили в разведку, заодно осмотрели брод. — сказал я. — Он узкий, пройти по нему в ряд зараз сможет всего человек пять-шесть. Мы встанем на самом берегу в пешем строю, с щитами и пиками. Зеленокожие будут подходить по очереди, а мы будем обрабатывать их все вместе, разом. Плюс скорпион кое-как, но добивает до переправы: Инес нас прикроет. Да и Лайна может жару поддать.

Магичка с улыбкой закивала, словно бы говоря «да, я такая!».

— У нас лучше доспехи, лучше оружие, лучше подготовка и дисциплина. — подытожил я. — Рельеф местности за нас. Мы будем стоять и перемалывать зеленокожих, пока они не повернут назад.

— Орк погибать не любит. — хрипло сказала Фрида и отхлебнула из кружки. — Ватага не колонна наемных пикинеров, умывшись кровью, они повернут назад. Через труп вождя, если потребуется.

— Поняла. — сказала Риз. Как мне показалось, воодушевленно. — А вы, стало быть, станете нашим царем Леомахом?

— Вы мне льстите, ваша милость. — сказал я с улыбкой. — На ночь усиливаем бдительность, а утром все одеваемся, берем щиты, древковое, арбалеты, доспехи по максимуму… и идем к броду.

— Есть запасной план? — неожиданно поинтересовалась Дорна. — Если что пойдет не так?

— В гарнизоне останется Инес при открытых воротах. — сказал я. — Если вдруг заслон будет прорван, мы под прикрытием файерболов Лайны отходим в острог, и дальше действуем по обстановке.

Сержантесса понимающе кивнула.

— Не нравится мне это, господин теньент. — нетвердым голосом сказала Герта. — Стыдно признаться, но страшно. Идея вроде дельная, а будто на волоске висит.

— Дерзкий замысел всегда с первого взгляда ненадежен. — сказал я. — И для врага в том числе. А удивил — значит, победил.

— Ладно, дамы и господин теньент. — устало вздохнула Сола. — Ужин уже двадцать минут как стынет. Если всё обсудили, то извольте жрать, пожалуйста.

Дорна, как выяснилось, отнеслась к моему поручению очень серьезно, и за ужином вместо коротенького доклада по материалам из устава зарядила от души целую лекцию.

— К сожалению, дамы, век кавалерии на поле боя проходит. — вещала сержантесса. — Силой становится пехота. Но не старая посошная рать! Армия нового типа, построенная вокруг пехоты, и построенная на новых духовных, идейных основаниях!

— Дорна, я думала, ты и слов-то таких не знаешь. — хихикнула Герта. Сержантесса посмотрела на подругу снисходительно.

— Ну хорошо, попробую объяснить так, что даже ты поймешь. Вот скажи, знаешь ты, от чего твоя любимая гвизарма произошла?

— Конечно, знаю, я не вчера родилась. — нахмурилась рыжуха. — От ножа-сукореза.

— Вот. — кивнула Дорна. — Нож тот, стало быть, это мужи и девы оружные старого войска. Чтобы сукорез твой стал гвизармой, грозной боевой силой, чтоб эффективно резал сук, его прежде нужно как следует насадить на доброе древко…

Герта прыснула. Остальные девчата-простолюдинки заулыбались, и только Юи скривилась.

— Вы об одном только можете. — фыркнула полуэльфка. — Все бы вам насадить.

— А древко то, — громко и уверенно продолжала Дорна, — суть дисциплина и субординация! Несущий стержень армии нового строя! Во как.

Сержантесса перестала вещать и своим обычным голосом добавила:

— А в нашем гарнизоне, я б сказала, за него есть лично господин теньент.

Герта отсмеялась и с улыбкой посмотрела на подругу.

— Ладно, шутки шутками, а мне, на самом деле, нравится. Как вы сегодня, господин теньент! Апьетон озарм, ан атак! Слышишь, и прямо чувствуешь сразу, что ты не дерьмо какое-то, а, вроде как, подразделение даже.

— До подразделения вам далеко еще. — улыбнулся я. — Но я его из вас сделаю.

— Ладно. — вздохнула рыжая солдатка. — Сола, где там лютня твоя?

Повариха-арбалетчица продемонстрировала невесть откуда взявшийся инструмент.

— Давай споем что-нибудь, да мы с Юйней в караул пойдем. Час уже подходит.

— Только давай что-нибудь красивое. — попросила Ристина. — Не все же скотские песенки твои про пехтуру и дерьмо.

Герта встала со скамьи, развернулась к остальным и присела в картинном реверансе:

— Как прикажете, вашмилость! Сыщется у нас и для благородных ушек баллада! Сола, подыграй!

Солдатка переглянулась с поварихой, и та заиграла какой-то печальный перебор. Герта прокашлялась и начала петь:

Вон там на берегу крутом

Убитый рыцарь под щитом… [5]

Ристина выпустила из носа воздух со звуком, похожим на свист кипящего чайника. Томасина и Йолана с Ильдико обрушили на рыжуху такие взгляды, от которых менее подготовленный артист умер бы на месте. Герта поймала взгляды и невозмутимо допела строфу:

…Но свора верная его

Не подпускает никого!..

Я вспомнил, что кадеты, исполняя «Воронов», обычно делали рыцаря у п итым.

— Вот говнючка. — беззлобно сказала Риз. — В колодки бы тебя закрыть, да нету.

— В самом деле мрачновато, если честно. — сказала Сола. — Лирики хочется. Давай лучше я что-нибудь попробую.

— Инессу зовите. — со смехом сказала Лайна. — Сола лирику исполнять будет!

— Может, даже ее милости понравится. — грустно сказала Герта. — В тавернах не только солдатня поет.

Повариха распустила косынку и мотнула головой, встряхивая каштановые пряди, закинула ногу на ногу и перехватила лютню поудобнее.

— Герта, ты подпевай тогда уж. Знаешь же, что я безголосая.

Сола решительно ударила по струнам и негромко запела:

Самым ранним утром, до солнечных лучей,

до рассветного птичьего пенья,

Дева, что из горного племени троллей,

явилася с лукавым предложеньем… [6]

— О, эту я слышала! — оживилась Герта. Когда Сола дошла до припева, мелодию подхватил звонкий голос рыжей солдатки:

Герр Маннелиг, герр Маннелиг! Женись же ты на мне!

Подарю тебе, что пожелаешь;

Всё в твоей лишь воле, «да» скажешь или «нет»,

но обдумай свой ответ!..

— Проклятье, вы хоть о чем-то можете думать еще? — взорвалась Юйнеэнде. Сола сбилась, и аккорд повис в воздухе.

— Юйня, ну твою мать… — обиженно протянула Лайна. — Красивая же песня.

— Юи, у тебя, может, случилось чего? — участливо спросила Герта. — Ты вроде красивая девчонка, эльфская кровь, а ходишь все время с лицом, как будто рядом говном воняет.

— Это потому, что ты рта не закрываешь! — огрызнулась лучница.

Герта так и застыла с выражением обиды на лице.

— Я просто поражаюсь, почему вы все строго маткой думаете, о голове забыв? С кем попало готовы! Нету правил, лишь бы кто-нибудь да вставил!

Все притихли; монолог полуэльфки никто не прерывал.

— К вам, шлёндрам, офицер приехал из столицы! Командовать вами, солдат из вас делать, mailea attalyar, а вы на него с первой минуты слюни пускаете. Ambar-metta… Когда ж вы опомнитесь-то?

Всеобщее молчание нарушила Дорна.

— Юй, если честно, насчет «с кем попало» тянет на оскорбление офицера. Ты давно живьем встречала более видного мужчину, чем наш теньент?

— С принцем Эредласом не сравнится никто! — запальчиво парировала Юи.

— С каким принцем? — заинтригованно переспросил я.

— Эредласом Мюрквидским. — повторила полуэльфка, чуть смутившись.

— Погоди-ка. — задумался я. — Так он же жил больше тысячи лет назад, если не ошибаюсь.

— Если вообще жил. — добавила Лайна. — А не собирательный образ из легенд.

— А что, с тех времен по земле ходил хоть один кавалер достойнее? — не сдавалась Юи. — Вот если появится, покажите, и я подумаю. А до тех пор я себя не в выгребной яме нашла. И вам советую найтись.

Я не нашелся, что ответить. Положение спасла Ристина, явно слышавшая диалог не в первый раз.

— Что вы все дурью маетесь? А вы, господин теньент, им потакаете… Время уже!

Я благодарно кивнул Риз и тут же сориентировался.

— Шуруйте на стену заступать. Скорым шагом! И чтоб помирились к утру…

…Спалось мне плохо, да и снилась какая-то муть: во сне Дорна с Гертой упорно заверяли меня, что на счет три они достанут сукорез, и настаивали на том, чтобы повязать на рукава черные банты, назваться Черной Бандой Раймунда и уйти не то в разбойники, не то в кондотьеры. Потом к ним присоединилась Инес и начала вещать совсем уже крамолу про то, чтобы я повел их на столицу, спросить с королевского коннетабля за тетиву для скорпиона. В общем, проснулся я с облегчением, хоть за окном еще рассвет даже не забрезжил.

Что делать офицеру, если сон не идет? Конечно, идти проверять посты. Ближе всего к кабинету была верхушка Смотровой: туда я и направился.

На скамье в углу башни сидела давешняя повариха-арбалетчица и смотрела на горизонт, опершись локтем на край деревянной стены. Услышав шаги, она оглянулась на меня.

— Господин теньент, на Смотровой башне без происшествий.

— Вольно, сидите. — сказал я. Впрочем, девушка, кажется, и не собиралась вставать.

— Сола, кажется? — спросил я. — Уж простите, не со всеми успел познакомиться близко.

— Зато кое с кем даже слишком близко. — подмигнула часовая. — Я Сольвейг. Сола — это для краткости, а то степнячки, вон, языки ломают.

— Красивое имя. — сказал я. — Вы-то, хоть, надеюсь, меня не станете домогаться?

— Я? Не стану, не переживайте. — улыбнулась Сола. — Кстати, что вы всё меня на «вы»-то величаете? Я, вроде, не из благородных.

— Воинская вежливость. — я пожал плечами. — Ко всем так привык.

— А еще удивляетесь, что девчонки к вам лезут. — усмехнулась собеседница. — Допекли они вас?

Я тяжело вздохнул.

— Мне даже интересно, как вы тут справлялись, пока я не приехал.

В глазах девушки блестнули смешинки.

— Знаете, господин теньент, такую шутку? Что есть пика? Оружие богатеев, у которого на каждом конце бедняк.

Представив картину, я даже немного растерялся.

— Да не смотрите вы на меня так. — весело сказала Сола. — Упаси Дева от такого, я же занята.

— Что, как Юи? — ехидно спросил я.

Девушка вдруг резко помрачнела.

— Да можно и так сказать.

Я понял, что ляпнул что-то не то, и, помолчав, попробовал сменить тему.

— Вы, значит, готовить любите?

— Ненавижу просто. — фыркнула Сола. — Папка мой корчмарь, с детства к делу приставил. Я всю жизнь то на кухне, то у стола. Тошно, сил нет, да больше некому.

Повариха улыбнулась своим мыслям. Я вопросительно посмотрел на нее.

— Герта разок меня пожалела, решила подменить. — объяснила Сола. — Их милость виконтесса потом ее высечь приказали, «за саботаж боеспособности гарнизона». Как только со стульчака встать смогли…

Девушка махнула рукой.

— С той поры рисковать никто не хочет.

— На лютне вы тоже в корчме научились? — догадался я.

— Агась. — кивнула Сола. — Мы с Пьером моим сбежать хотели, в город податься. Он у меня стихи складывал, как по мне, не хуже столичных менестрелей… А я бы бренчала ему.

— А как здесь-то оказались? — я с интересом приподнял бровь.

Повариха опять погрустнела.

— Как там в песне поется? Круг сомкнули мечи и копья, и его забрала война.

— Смолкли струны, запели сабли. — кивнул я, припоминая слова баллады.

— Последний год Нашествия был, как Пьера в войско прибрали. На кой-ляд он им сдался, уж к концу все шло… — в голосе Солы зазвучала обида.

— Ну, а вы?

— Я ждала вначале. — вздохнула девушка. — Год ждала. Потом не выдержала, сама пошла в солдаты записываться. Папке не сказала ничего… Вот, пятый год уж по гарнизонам мотаюсь.

— Не нашли его? — спросил я.

— Нет. — сказала Сольвейг. — И весточки никакой. Но жду все же. Больше по привычке, может, его и в живых уж нет… Но раз вестей нет, так и воли нету мне.

Меня вдруг ожгло стыдом изнутри.

— А я вот, вроде как, девушку оставил в столице. — признался я. — А тут в первый день слабину дал. Как в глаза смотреть потом?

Сола хмуро посмотрела на меня.

— Она обещала вам чего? Девушка эта ваша?

— Лючия. — сказал я. — Да нет, все больше я ей. Где ж видано, чтоб прекрасная дама рыцарю обеты давала?

Сола разочарованно вздохнула.

— А и не берите в голову тогда. Невзаимные клятвы — ветер, кому, как не дворянину, знать… Вам бы жить да радоваться.

— А вам? — невесело спросил я.

— А с меня пример брать не надо, я всем говорю. — вздохнула арбалетчица. — Сама себя порой не выношу. Надежда штука страшная, господин теньент. Вот бы все научились для неё сперва повод находить…

Разговор меня неожиданно убаюкивал. Я устало привалился спиной к стене и на секунду прикрыл глаза.

…Господин теньент! — Сола легонько толкнула меня в плечо. — Задремали вы. Глядите, уж заря занялась.

Когда мои девчата построились во дворе, у меня немного отлегло от сердца. Доспехи и в самом деле выглядели внушительно: щитоносцы и сержант Дорна были одеты в бригантины, а стрелки и копейщицы второго ряда — в латные полукирасы, в качестве защиты спины повесив через плечо щиты. Блеск латных поножей, наручей и шлемов радовал глаз; увидев капеллину Фелиции с прорезями для кошачьих ушек, я невольно улыбнулся.

— Господин теньент! — шагнула ко мне Ристина. — Гарнизон…

Плюмаж из лисьего хвоста на наголовье виконтессы выглядел лихо и величественно: будь я орком, постеснялся бы поднять оружие на такую красоту.

Я махнул рукой.

— Да будет вам. Вижу, что все. Сержант! — окликнул я Дорну. — Выводите людей за ворота и стройте в колонну по два.

— Уверены? — тихо спросила Ристина, когда девчата покинули стены острога.

— Будет тяжело. — сказал я. — Но иного решения я не вижу.

— Я спала ночью плохо, всё думала. — призналась рыцарша. — И решила, к черту всё. Надоело отсиживаться. Мой меч с вами, теньент. Расцветим реку красным.

В ответ я только улыбнулся. Стоявшая у ворот Инесса проводила нас встревоженным взглядом.

— В колонну по два становись! — скомандовал я. Скорее для проформы: Дорна девчат уже построила. Я прошел к голове колонны и встал сбоку от строя.

— Герта!

Девушка недовольно посмотрела на меня, чуть прищурившись.

— Споешь нам что-нибудь? Чтоб не в тишине идти.

— Я-то могу. — кивнула рыжуха. — Только что?

— Что-нибудь, подходящее ситуации. — сказал я. — Шагом марш! Запевай!

Строй двинулся с места. Герта пропустила несколько ударов сердца, ловя ритм шагающих сапог, и затянула:

Вот Смерть на вороном по полю скачет,

Под капюшон облезлый череп прячет.

Когда солдаты в поле маршируют,

Она за ними следует, ликуя! [7]

Шагая рядом, я смотрел на девушек с долей гордости. Гарнизон Бродовского острога впервые на моей памяти стал похож на боевое подразделение, идущее в ногу, в блеске доспехов и копейных наконечников. «Знамени и барабана не хватает» — с сожалением подумал я.

Красива на коне смертельно бледном,

Как херувим в сиянии победном…

Остальные девушки, подхватив ритм, грянули хором:

… Как девка в платье, вышитом багрянцем,

Она идет, кружась в безумном танце!

Эту песню я раньше не слышал, поэтому не подпевал, но испытывал к Герте искреннюю благодарность: до брода через Ан-Двину мой отряд дошагал в приподнятом настроении. Впрочем, я сам куплеты песни нашел довольно мрачными. Увы, они, как назло, врезались мне в память, и еще не раз приходили на ум.

Мы подошли к реке и выстроились в две шеренги поперек брода. Стрелки воткнули острия копий в землю. Юи с Фелицией добавили еще и по пучку стрел, а арбалетчицы выставили павезы. День стоял теплый и солнечный; проливать кровь в такую погоду совсем не хотелось. Инесса с башни пустила солнечный зайчик зеркальцем, докладывая о готовности.

Долго ждать врага нам не пришлось.

Первые орки показались на опушке леса, не скрываясь: за шумом деревьев можно было разобрать их рычащую ругань. Сола с Катержинкой взвели арбалеты, а Юи, прошептав что-то на эльфском, спустила тетиву.

Стрела настигла одного из зеленокожих. Его вопль всполошил остальных; орки на опушке забегали, и вскоре на свет выскочил десяток стрелков с луками и простенькими самострелами.

— Щиты! — скомандовал я и опустил забрало. Второй ряд присел на одно колено, укрываясь за нашими одоспешенными телами. Несколько стрел ткнулось в речной песок под ногами, чуть впереди, а Томасина поймала щитом арбалетный болт. Короткая стрела скользнула по шлему Йоланы, не причинив вреда; она усмехнулась и подняла щит выше.

Долгой перестрелки не получилось: мои лучницы и арбалетчицы разом завалили сразу троих и бодро насыпали еще. Орочьи застрельщики предпочли не рисковать и укрылись за спинами уже собиравшихся на опушке щитоносцев.

Несколько стрел и болтов с нашего берега остались в круглых орочьих щитах. Я приказал прекратить стрельбу, чтобы поэкономить припас; большого ущерба так мы бы не нанесли. Орочья пехота покамест строилась вдоль берега и топталась у брода, робко подступаясь к воде по схеме «шаг назад — два вперёд», и кричала в нашу сторону лающие ругательства, которых я не понимал. Обстреливать нас они больше не пытались. Волчьих всадников и вождя пока тоже не было видно.

— Боятся, снаги. — рыкнула Фрида из-под шлема. — Душка не хватает.

Я выпрямился во весь рост, так, чтобы меня было видно с того берега, издевательски отсалютовал мечом и стукнул эфесом в нагрудник. Железо запело не хуже колокола, вызывающего на бой.

— Ну давай, с-сука! — выкрикнула Томасина и ударила мечом в щит. Вторя ей, молча громыхнула оружием Фрида. Я тоже поднял щит и постарался задать ритм ударами своего клинка. Вскоре весь наш первый ряд в унисон стучал оружием о щиты; от угрожающего шума я взбодрился, как будто бы кровь в жилах побежала быстрее. Стало заметно легче дышать, и я почувствовал жгучее желание заорать что-нибудь эдакое удалое.

Смерть барабанит, аж земля трясется —

Тот гром в солдатском сердце отзовется.

Все не смолкают барабана дроби

По коже, что натянута на гробе!..

Ветераны Нашествия в Академии рассказывали, что ритмичные громкие звуки пугают и сбивают с толку зеленокожих. Впрочем, думалось мне, это сильно зависит от их количества.

С того берега донеслись разъяренные вопли, и выстроившиеся вдоль берега орки, которых на той стороне собралось уже не меньше сотни, тоже начали бить клинками и топорищами в щиты: сперва вразнобой, потом в унисон, заглушая нас чисто за счет количества. Я поднял руку с мечом, призывая своих к тишине.

Растолкав щитоносцев, из вражеских рядов вдруг вышел крупный орк. Он с размаху всадил в землю двуручную секиру, шагнул вперед и с криком «Ва-а-а-а!!!» рванул на груди набивной жилет.

— Еще бы щит разгрыз. — нервно сплюнула Ристина. — Паяц.

Юйнеэнде резко высунулась из-за наших щитов и спустила тетиву. Стрела попала зеленокожему в плечо; здоровяк зарычал и обломал ее другой рукой.

— ВА-А-А-А-А!!!

Клич подхватили и остальные орки, и, продолжая дубасить оружием в щиты, куда увереннее стали шагать в сторону переправы. Я отметил, что первый ряд зеленокожих воинов впервые ступил с травы на мокрый песок.

— Сейчас пойдут. — флегматично сказала Дорна. — Что, Герточка, поработаем?

Рыжуха оглянулась на подругу и подмигнула ей.

— Ничего, что оружье без гарды…

Я поднял меч над головой.

— БРОДОВСКИЙ ОСТРОГ! Слушай мою команду!!!

Отряд примерно в две дюжины орков отделился от толпы на том берегу, построился в узенькую стену щитов и скорым шагом пошел на брод. Я с облегчением понял, что мой расчет оправдался: фронт наступающего хирда был шириной всего в шесть бойцов, как и у нас, но наши фланги усиливала вторая шеренга, в которой было на два бойца больше.

Я набрал воздуха в грудь.

— ОРУЖИЕ — НА ПЕХОТУ!!!

Мы подняли и сомкнули щиты. Через один удар сердца девчонки из второго ряда опустили древки между наших плеч.

Орочий хирд приближался, от врага нас отделяло всего несколько десятков шагов. Я уже прикидывал, кого мне будет удобнее колоть, когда воздух над головой разорвал резкий свист, и тяжёлый болт из скорпиона со Смотровой башни проломил строй зеленокожих.

Орки остановились, попятились. Раздался вой раненого; кто-то столкнул труп с брода в течение, чтобы не мешался. Тут один из зелёных ублюдков вырвался вперед, и, махнув рукой сородичем, с рёвом «ВА-А-А!!! ЗА ВОЖДЯ, ЗАГ-ЗАГ!!!» кинулся на нас. Его примеру последовало еще несколько самых безрассудных.

Я даже забеспокоиться не успел. Один из берсерков налетел на укол копьём, другой с разбега бросился на щит Томасины и получил мечом в живот. Давешний знакомый, здоровяк с обломком стрелы в плече, ловко сбил направленное в него острие глефы и рванулся к Риз, замахнувшись секирой, но сверху на него обрушилась алебарда Дорны, разрубив плечо и ребра почти до пояса.

Яростный порыв обезумевших собратьев, похоже, воодушевил остальных орков, и не успели мы перевести дух, как вражеская стена щитов была уже шагах в пяти.

— Работаем! — крикнул я. Орочий хирд с разбегу толкнулся в наши щиты, но мы выстояли. Я принял на меч удар вражеского чекана и тут же рубанул в ответ, бестолково звякнув по железному шлему. В строю зеленокожих кто-то заорал и забулькал, получив копьем в гортань. Герта зацепила гвизармой один из щитов слева и дернула на себя; увидев это, я уколол раскрывшегося орка, достав сердце ублюдка через ключицу. Вскрикнула от боли Сола, раненая в плечо. Лайна оттащила ее назад.

Тут по моему противнику ударила Дорна; щит треснул, его верхний край разлетелся обломками досок. Я, крякнув, оттолкнул врага, а тот особо не сопротивлялся и сам шагнул назад, пытаясь закрыться. Один из орков слева с воем отскочил от нашего строя, держась за культю отрубленного запястья. Ильдико прокрутила в руке тяжелую кавалерийскую саблю, стряхивая бурые брызги.

Орки пятились назад, пытаясь восстановить строй. Те, кто потерял щиты, уходили вглубь, под прикрытие товарищей. Я заметил, что с дальнего берега к атакующей группе спешит подмога.

— Лайна! Огонь! — выдавил я, переводя дыхание. Пролетевший между мной и Риз файербол ударил в отряд, спешивший на соединение с вражеским авангардом.Их щиты загорелись; орущие орки падали в воду и катались по дну, пытаясь сбить пламя. С мрачным удовлетворением я отметил, что некоторые скатывались с брода, и их печальные крики уносило вдаль быстрое течение. Воздух вспорол еще один болт, выпущенный с башни Инессой, и решимость орков продолжать атаку растворилась, как слезы в дожде.

— Получили, гады⁈ — зло выкрикнула Фрида.

Зеленая сволочь отходила назад, к своей стороне реки.

…Орки все-таки пытались сбить наш заслон еще дважды, такими же небольшими отрядами: видимо, вождь зеленокожих понимал, что большее число воинов только создаст на броде давку и помешает отводить раненых и уставших. Второй накат вышел совсем нерешительным: орки будто чуть прощупали нашу оборону и отошли назад под обстрелом скорпиона и огненных шаров. Зато в их третью атаку Герта умудрилась всадить гвизарму одному из орочьих бойцов в плечо и рывком выдернуть его из строя. В образовавшуюся брешь тут же влетели Риз с Томасиной. Нам оставалось лишь поддержать натиск, и в итоге виконтесса с оруженосицей устроили атакующему отряду настоящую резню. В воде и на песке у нашего берега лежало уже больше двух дюжин мертвых тел; уползавших на северный берег Ан-Двины скулящих раненых мы провожали криками «День придёт!».

— Раймунд… — выдохнула разгоряченная Ристина. — Я начинаю верить, что мы удержимся. Еще пара таких атак, и они поднимут собственного вождя на рогатины.

— Еще не вечер. — сказал я. — Отдыхайте пока.

В перерывах между атаками мои девчата втыкали копья в землю и начинали садить по вражескому берегу из луков и арбалетов, чтобы орки не скучали. Единственной раненой пока оставалась Сола; Лайна ее перевязала, и она, стиснув зубы, встала обратно в строй.

В новую атаку орки пошли гораздо большим числом, выстроившись в глубокую колонну рядов, наверное, в двадцать. По фронту они подняли стену щитов даже не в два, а в три яруса, и шли медленным шагом, под счёт; громкие ритмичные выкрики были хорошо слышны.

Ристина недоуменно посмотрела на движущийся к нам строй.

— Это еще что? — спросила она. — Они же так даже копьем ткнуть не смогут.

— Как будто крепость штурмовать идут. — хмыкнула Дорна, перехватывая поудобнее алебарду. — Ничего, где были щиты, там будут дрова.

— Острожек, к бою! — скомандовал я. — На пехоту!

Очередной болт из «Хельги» пробил дыру в стене щитов, но орки не замедлили движения, а брешь скоро закрыли новые щитоносцы.

— Рряз! Рряз! Рряз! — гнусавил орочий десятник впереди, отсчитывая шаги своих пехотинцев. На меня накатило отчетливое нехорошее предчувствие. В голове, как назло, застучался очередной куплет:

Вот первой дроби грозные раскаты —

Остановилось сердце у солдата.

Вторая дробь — и стих вороний грай,

Вперед, в могилу — айн, цвай, драй!

— Лайна, придержи файербол до моей команды. — попросил я. Стена щитов медленно приближалась. Посмотрев поверх неё, я вдруг отчетливо увидел, как на опушку леса на том берегу выезжают волчьи всадники во главе с вождем, щеголявшим ярко-алым намётом на рогатом шлеме.

До схода щит в щит уже оставался жалкий десяток шагов, когда орки взревели свое «ВА-А-А-А!!!» и ломанулись на нас бегом, продолжая держать трехъярусный хирд. От столкновения наш строй качнулся, но устоял. Дорна с Гертой тут же вломили своими дрынами по щитам, затрещало дерево, но натиск не слабел.

«Где их оружие?» — подумал я. — «Почему они не…»

— ИИИИИ-ЫЫЫЫЫ!!! — взревел многоголосый хор впереди, и орки разом толкнули вперёд, с силой не одной и не двух, а всех двадцати шеренг глубокой колонны. От неожиданности я отшатнулся на полшага назад; девчонки едва устояли на ногах.

— ДЕРЖАТЬ!!! — отчаянно заорал я, уже понимая вражеский замысел.

Бывает, приходит последний момент, когда помощи ждать уже неоткуда. Когда враги уже близко, а вы стоите на пороге смертельного риска. Тогда, в погибельном трансе, ты понимаешь, что настала секунда последнего шанса. Простая секунда, ничтожная малость, в которую нельзя прогибаться! нельзя поддаваться!

И мы…

— ИИИИИИИИ-ЫЫЫЫЫЫЫЫЫ!!! — заорали зеленокожие и толкнули сильнее. Я чуть не сел на задницу и машинально отскочил назад, чтобы не упасть. К моему ужасу, щитоносицы из первого ряда повалились на землю.

— ВА-А-А-А-А-А-А!!! — радостно завопили орки, ломясь вперёд. Бойцы их авангарда врывались в мой рассыпавшийся строй, замахиваясь топорами и скимитарами.

— Йола! — закричала Ильдико, глядя, как на сбитую с ног сестру обрушивается град ударов, и тут же получила чеканом в лицо. Томасина оттолкнула госпожу назад, и два орка тотчас повалили оруженосицу на спину, раз за разом загоняя под доспех кинжалы. Упала на землю Фелиция — с разрубленным шлемом и пробитой головой…

— НАЗАД!!! — закричал я. — Лайна!

Магичка швырнула заготовленный огненный шар. Громыхнул взрыв, расшвырявший первые ряды нападавших.

— Уходим в острог!

Я помог встать Ристине, и мы без оглядки побежали вверх по холму. В воздухе свистнул очередной болт из стреломёта — что он теперь мог решить… На бегу я пытался сосчитать уцелевших: краем глаза увидел Дорну, Герту, Катержинку, Мару с Ларой, Юи… Очень не хотелось думать о том, сколько доверившихся мне девчат навсегда остались на южном склоне брода через Ан-Двину, окрасив, согласно мрачному пророчеству виконтессы, реку своей кровью.

Риз споткнулась, припав на правую ногу. Я обернулся, чтобы помочь ей встать, и замер. Орочья пехота, перешедшая брод, почтительно расступилась по сторонам, а вверх по склону от переправы во весь опор мчались лютоволчьи всадники, гридни орочьего вождя. Воинская элита зеленокожих решила урвать свою долю славы, и их от нее и наших спин отделяли жалкие мгновения.

— A CHEVÁL! — закричал я. — КАВАЛЕРИЯ!!!

— НА КОНЬ!!! — запоздало скомандовала Дорна, упирая древко в землю. Мы с Риз попытались встать спина к спине, бросив щиты и выставив перед собой острия мечей. Я успел увидеть, как один из лютоволков в прыжке насадился на алебарду сержантессы, а потом орочье копьё ударило в мою кирасу с силой кузнечного молота, и мир вокруг завертелся каруселью.

Упав лицом вверх, я увидел, как оседает на землю Герта, пытаясь зажать руками разрубленное горло. Я попытался встать, и не смог: на мою грудь забрался здоровенный волк, закрывая своей вонючей мордой почти всё поле зрения.

«Надежды нет, с нами Дева.» — пришла в голову фраза какого-то полководца. Почему я думал, что приехал сюда за славой? Почему вообще решил, что могу победить? Что, если я, да и мы все, здесь, чтобы умереть?

А третья дробь тиха и бесконечна:

Солдата Бог ведет за руку в вечность.

Стихает дробь, над Ан-Двиной летя,

Как будто мать баюкает дитя…

Лютоволк посмотрел на меня, утробно рыча, и вцепился мне в глотку.

«Могло ли всё случиться совсем не так?..»

Вспышка!

— Да когда же я сдохну… — взвыл я, в очередной раз увидев знакомый потолок. В голове тут же всплыл анекдот про цирковую лошадь. Как ни странно, это помогло побороть нахлынувшее отчаяние.

— Не ранее, чем научитесь. — послышался голос. — Довольно валяться, юноша.

Я кое-как поднялся на ноги и посмотрел на очередного ментора. Передо мной стоял не старый еще мужчина с аккуратными усами, одетый в доспехи. В глаза мне бросилась отделанная белым бархатом бригантина и сверкавшая на шлеме небольшая корона.

К пятому разу я уже почти привык к встречам с легендарными персонами, но не каждый же день видишь человека, чьё имя носит Академия…

— Ваше Высочество! — я спешно преклонил колено. Белый Принц Эдуард посмотрел на меня почти обиженно.

— Да полно вам, юноша, встаньте. Я ведь даже королём стать не успел — батюшка пережил меня на год.

Поднявшись, я совладал с благоговейным трепетом.

— Ваше Высочество, не сочтите за дерзость… Но я, если честно, ожидал увидеть царя Леомаха.

— Леомах занят. — махнул рукой Белый Принц. — Спихивает в адскую яму совсем уж безнадежных идиотов. А вы, вроде, на такого не похожи. Тем больнее, впрочем, наблюдать ваши фиаско…

Эдуард устало вздохнул.

— Так почему Леомах-то? Вы что же, юноша, Банные Врата пытались изобразить? Странно, река-то, вроде, холодная.

Я кивнул.

— Историю любите? Ну скажите тогда, сколько у царя Леомаха было воинов?

— Триста. — подавленно ответил я.

— Поцелуй алебардиста! — захохотал принц. — Это только его ближней дружины! А общего счета тысяч пять будет… А у вас?

— Пятнадцать. Но так и орков не миллион! — сказал я в свою защиту.

— Лихо вы, друг мой, масштабируете. — усмехнулся Эдуард. — Раз уж древних вспоминаете, то вспомните и их философию. Про первый закон диалектики слышали? О переходе количества в качество?

Я, к своему стыду, из курса философии запомнил вещи только смешные и афористичные, вроде закона святого Мёркада, так что только покачал головой.

— Вот, казалось бы, когда фронт у вас одинаковый, количество роли не играет. А однако ж поставь не две, а двадцать шеренг — и оно вдруг в качество переходит!

— Ваше Высочество! — воскликнул я. — Но ведь говорят же, что не число приносит победу. Как же так?

— Верно. — кивнул Белый Принц. — Умные люди воевали, воюют и будут воевать не числом. Умение и матчасть при прочих равных бьют число! Вы в этом даже сами убедились. Только с чего вы вдруг решили, что враг вам умением уступает? Эх, чему только учат в этой вашей Академии!..

— Умирать за отечество без разговоров. — мрачно сказал я. Вовсе не слукавив, впрочем: смерти во славу короны в духовно-нравственной подготовке кадета и правда уделялось избыточное, на мой взгляд, внимание.

— Ужас! — всплеснул руками принц. — Еще и рассказывают, наверное, что о павших сложат песни? Друг мой, вы весьма отважны, но для песен титулом не вышли. Были бы фон Ерохом…

Я невольно скривился, услышав ненавистную фамилию.

— А впрочем, знаете… — задумался Эдуард. — Орки ваше упорство оценили. Может, и правда сложат о вас песню. Не ручаюсь, насколько издевательскую…

— Я в отчаянии, Ваше Высочество.

Белый Принц в ответ на признание вопросительно приподнял бровь.

— Вроде и осознаю ошибки, но не вижу выхода. Как будто урок в том, что победить можно не всегда.

— Не всегда. — кивнул Эдуард. — Но я вас обрадую, юноша, это не про ваш случай.

— Виноват, Ваше Высочество. Не понимаю. — я покачал головой. — Как можно горсткой разбить в сражении такую силу?

— Ох уж эта ваша Академия. — вздохнул принц. — Все о великих баталиях мыслите, а как применить полтора десятка бойцов, не знаете. А ведь в том вся война! Вбили себе в голову про генеральные сражения… Битва — это Суд Божий, между прочим. Вы так уверены, что Пречистая Дева на вашей стороне?

Я покачал головой.

— Вас же уже учили предсказуемости исхода действий. Битва — это риск, это ненадёжно… Я всегда говорил: хорошая война должна быть прогулкой! В небольшой, но приятной компании.

Я вдруг набрался смелости.

— Ваше Высочество, а благословите советом?

— Советом?

Эдуард задумался.

— Как говорил один известный мастер над шептунами, если драка неизбежна — надо бить первым. Конечно, шептуны у него выходили получше, чем удары, но мысль, по-моему, дельная.

— Бить первым? — удивился я.

— А почему нет? — спросил Белый Принц. — Отваги на то вам, по-моему, не занимать. Встречать врага вам тяжело и неудобно, значит, ударьте так, чтоб вам было удобно!

Пока я обдумывал совет, Эдуард погрузился в воспоминания.

— Вот взять атаку нашего авангарда при Пуату. Всего сотня всадников, и вроде надежды нет, forlorn hope, а все же спутали врагу все планы!..

Принц вдруг посмотрел на меня, как будто удивляясь, что я всё еще здесь.

— Впрочем, ладно. Заболтались мы! Расслабитесь еще… Умирать красиво вы научились, юноша, а вот воюете пока плоховато. Идите перевоёвывать!

— Есть, Ваше Высочество! — я отсалютовал, развернулся и шагнул в белое сияние. Яркий свет снова выжигал все воспоминания о прошедших сутках, оставив лишь последний куплет мрачной солдатской песни.

Смерть то гремит и факелом мерцает,

То в танце мягким смехом утешает.

То громче барабан её, то тише:

Ты мёртв! ты мёртв! ты мёртв! — и Судный День всё ближе…

В выжженую область памяти клеймом ложились новые уроки:

14) Побеждают, конечно, не числом, а умением, но количество рано или поздно переходит в качество.

15) Инициатива — ключ ко всему. Не бойся её перехватывать, бей противника так, как удобно тебе, а не ему!

16) В честный бой ходят только от безысходности.

Примечания:

* * *

[1] читать Ан ава́н марш

[2] читать Апьето́н оза́рм