Домой хочу!! или Как выжить? (СИ)

ГЛАВА 20

Утром, стараясь потихоньку встать, была поймана за лодыжку.

— Куда? Нельзя с утра оставлять мужа без сладкого!

— Ох, чует моя пятая точка — недолго мне непраздной ходить!

— Нам Богинюшка, а самое главное — кот, добро дали, вот и будем стараться, — жарко нашептывал мне невозможный Повелитель, уводя меня в сказочную страну — туда, где не остается ничего, кроме бесконечно длящегося восторга… — Я начинаю бояться… ты с каждым разом выглядишь до неприличия сияющей, это твое сияние вызывает у мужиков слюну и кой чего ещё. — Дим внимательно смотрел на меня.

— Не знаю-не знаю, я как-то кроме тебя, особо никого не замечаю, а вот насчёт Вас, Мой Повелитель — это проблемно… хочется постоянно трогать и, мурлыча, тереться возле ваших рук.

Повелитель засиял:

— Желание обоюдное!

Пока шептались, утро разгулялось, пришлось быстренько готовить завтрак, и как раз проснулись детки.

— Мама, папа, у нас сегодня выходной! А давайте, мы навестим тёти Каллен заведение, там такие классные бассейны с горками для ныряния!

— Сначала посмотрим на камни для Храма, а потом купаться, такое впечатление, что вы у меня тоже дельфинчики, замаскированные!

Затем деда Поля сказал про обучение у него. Всё, деда крупно попал — его выспрашивали обо всем… что? где? зачем? когда? — вопросы сыпались из деток, не переставая.

Лучик согласился сразу, не раздумывая, что было удивительно:

— Мамочка, там будут маленькие всякие зверятки, и они с нами дружить будут, смотри — у нас есть друзья: Муська с жеребёнками, Зять из другого леса, дельфинчики, коты, теперь ещё другие будут… — зеленые глазки блестели.

Я расцеловала сыночка, тут же подлезла Любава, «так ведь нечестно, одного Лучу целуешь», подключился папа, перецеловав всех.

Пришел кмет Колян с мальчиком — будущим архитектором, пошли смотреть камни. До выработки добрались незаметно, в массе камень смотрелся намного лучше, особенно понравилось, что в тени он становился более насыщенного голубого цвета, и Храм от этого только выиграет! Выработку забросили, когда Тилья захирела, спроса на камень не стало, и бывали здесь только вездесущие мальчишки. Вот кмет и запомнил, как в детстве они тут сражения устраивали.

Дим сказал, что добычу камня возобновят, тем более, что камень выходит на поверхность и затраты на производство будут небольшие. Велел кмету составить карту всего месторождения и прибыть в столицу через седмицу.

— Ваша любимая Тилья ещё больше оживится, Унгар догонит по числу проживающих, а по красоте и благоустройству третий год — первая. Я, пожалуй, наше кметство в полном составе сюда на пару дней загоню, пусть поучатся, как можно и нужно обустраивать свой город.

— Так, мы Ваше Величество, с радостью, только вот заслуга-то самая большая в этом Вашей супруги, нашей всем городом обожаемой Зиналии.

Я засмеялась:

— Колян, счастье, что кот не слышит, обидится ведь, в усмерть.

— Про Степана отдельный разговор, он у нас заслуженный судья по всем видам спорта, кроме плаванья, мы ему, по секрету, приготовили медаль и несколько дипломов. Вот, резчиков эффирских буду просить, чтобы необыкновенную рамку вырезали, поместим туда все дипломы, и Степану вручим. Весь город в курсе, и ждет такое событие, спортсмены его боготворят!

— Мы тоже придем, нашего Стёпку поздравлять, Лучик, надо придумать ему подарки, давай… — дочка зашептала ему на ухо… — сынок кивнул, — только секретище большой!

Мы улыбнулись, секрет есть секрет, папочке перед сном ведь расскажут, опять же, если захотят.

Затем было много веселья у тёти Каллен, пока я зависала на массаже, все дружно ныряли и плавали. Опять же, посмотрев на все это, посоветовала расширить и сделать аквапарк с размахом, учитывая, что впереди открытие Храма и появление многочисленных паломников и туристов, спросом он будет пользоваться.

Каллен даже запрыгала как Любава:

— Зиналия, я столько раз возносила горячую благодарность Богинюшке, что привела вас в наш город, горжусь тем, что близко знакома с вами, вы такие необыкновенные с котом, у вас такие восхитительные идеи! Вы такие добрые, дарите их бескорыстно, мы вас ждем на праздник Года! — она хитро улыбнулась, — должен же город поблагодарить вас за то, что встряхнули и оживили нас, мы не нарадуемся переменам! У меня ведь жизнь была затхлая, сон до полудня, визит к «подругам», перемывание костей друг другу и все, а сейчас… мне же времени катастрофически не хватает, выспаться бы как-нибудь. Так что от лица всех жителей Тильи выражаю надежду, что на праздник Года вы нас посетите!

— А мы со Стёпкой специально выбрали тихий городишко когда-то… а вот… не получается тихо в уголке отсидеться, всё дела да случаи.

Вечером уже в столице ввалились Таши со Стёпкой — сияющие:

— Зинуша! — с порога заорал кот, — внимательно посмотри на это рыжее чудо и скажи, что видишь?

— Ваши сияющие физии, как будто миллион выиграли!

— Бери выше… вот этот красавец, дай я тебя поцелую, оказался даже не семи пядей, а сто семи пядей во лбу — они с Вилькой мне такую кайфовую вещь сообразили — разговорник для котов!

Таши посадил кота на его любимый диванчик:

— Степ, ты меня всего уже облизал, хорош! Мы с Виликом придумали преобразователь кошачьих мявов в слова, заучили все «мяу» с разными интонациями, Степка перевел, и придумали такую штуку, подбежит котишка к преобразователю, лапой дотронется, мяукнет, а кристалл специально настроенный, выдаст слова. Типа — нужна помощь, вижу вора, нападение и всякие другие мяу. Пока только самые необходимые десять, но будем расширять, пусть котишки научатся правильно мяукать, чтобы путаницы не было.

— А где ваши преобразователи поставите?

— Уже, у мусорок сбоку — ну крутятся там кошки и крутятся, кот поймет что это «бойцы невидимого фронта»? Сегодня весь день котиков обучали, результат радует! А как рад я… — кот зажмурился, — это сколько у меня времени теперь появится, а то был один, блин, переводчик на всю страну, даже с Лучиком пообниматься некогда, поменяет вот меня на Федотку, а тот мудростью и умом не блещет!

— Себя не похвалишь… ты не звездиться начал?

Кот вытянул лапу в мою сторону:

— Ты когда меня ценить начнешь, жестокая? Ты ж для меня, как старый чемодан без ручки — и не нужон, и выбросить жалко…

Я только улыбнулась:

— Мели, Емеля, твоя неделя!

Стёпа посерьёзнел:

— Я вот, пока детки на практику к Полу пойдут, хочу к дедку рвануть, справишься без меня?

— К какому дедку?

— Да к шаману энтому, интересно поглядеть, что за людишки, страна, опять же, неизученная, обстановку на предмет верности-предательства изучить. Антипа с тремя выпускниками — ведовыми, ну, а как же без меня?

— Зная твоё неуёмное любопытство… конечно, иди, а как море-то перенесёшь, ведь укачает?

— Тёмная ты, скажу по секрету — наладили переход туда, для особо засекреченных агентов и магов, они когда доплывут, «тута я и появлюся», всё схвачено!

— Джеймс Бонд, засекреченный!

— Не, я лучше как Штрилиц, этот понятнее и роднее!

— Таши, ты поешь?

— Спасибо, Зинуш, я бы с удовольствием, но жена дома ждёт, готовит для меня, а если я где-то перехвачу, обижается, слезы сразу, сама понимаешь, беременная женщина. Ну, через месяц дочку родим, там не до слез будет, — он зажмурился, — вот и опыт имеется: роды принимал и с детками грудными дело имел, и навык есть, а так страшно, где-то внутри.

— У вас с Вирушкой совместимость полная, Антипа сказывал, ихие ведовые легко дитёв рожают, не накручивай себя, все будет хорошо.

Дворец все больше прихорашивался, очень интересным вырисовывался выставочный зал — часть оставили под картины начинающих художников, часть заняло детское творчество — работы учащихся Магвера, часть отвели под народное творчество пока только своей страны, но в перспективе собирались показывать и изделия мастеров из других стран. Только правое крыло дворца оставалось нетронутым, там была офисно-деловая часть-кабинет и канцелярия Правителя и всяких других деятелей.

По всему Унгару шли соревнования, молодежь до темна не расходилась со спортивных площадок, в моду вошли брусья, кольца, канат, — из меня выжали всё, что я помнила, а больше всего всех очаровал батут. Вот и кипело всё вокруг.

Были и недовольные, особенно среди дам из знати:

— Какая-то не пойми откуда, плебейских кровей, наверняка не обошлось без приворота, вон как Повелитель над ней трясётся, столько достойных вокруг, а выбрал… такую… — дальше шел неразборчивый шепот (не приведи Богиня, услышат, из столицы сразу вышлют!) с нами посидеть пообщаться, всё у неё времени не хватает, ни одной задушевной подруги…

А нам действительно не хватало времени, многие дамы, кто поактивнее, сначала из любопытства, а потом, загораясь, начинали заниматься делом: кто-то обследовал сиротские приюты и школы, кто-то вплотную занимался налаживанием культурных связей между городами и странами, кто-то организовывал женские клубы. Кто-то мотался по стране, рассматривая и оценивая местные достопримечательности — развитие туризма открывало большие перспективы для страны, и надо было предусмотреть всё.

Объяснять кому-либо, что «задушевной подругой» у меня самый лучший из мужчин — Димандан, не собиралась, были какие-то приёмы, где мы должны появляться вместе. Я плевалась, чертыхалась про себя, но натянув маску вежливости, ходила, вела себя там «положительно» — по оценке кота.

Кот смотался к чарфи. Впечатлений было много:

— Народишко совсем замученный, считай на одних бабёнках и выживали, но сейчас потихоньку начинают возрождаться. Эти мужики, из мышей летучих, нарасхват, уже много беременных есть, ожидается прирост населения. Наши маги много уже для них сделали, да и Бастика (он упорно не желал её называть Богиня) постаралась — когда изволили гневаться, сравняла прилично горушек, и в шторм на появившиеся равнинные места накидало много мусора, ила, земли какой-то. Сейчас все площади и даже клочки обработаны и засажены всякими ягодами — овощами, чарфи за столько лет изоляции научились со скудных клочков земли по два урожая снимать. Детишки у них славные, очень стеснительные, напомнили мне муравьев, все время чем-то заняты. Антипа пятерых привёз, сказал, ведовыми им не быть, но с местными хижинами — домами, те халупы, где они живут, назвать нельзя, сумеют говорить. Дедок мне насовал своих зелий. Сказал одно тебе передать, для поддержки, и мне велел пить какую-то дрянь, «непременно, если хочешь Лучезара увидеть взрослого», короче для поддержки штанов. Вот, тебе вручаю, ты проследишь за мной лучше, я ща забурюсь куда-нить и забуду, — он помялся. — А Лучика оставлять без себя не хочется, по земным-то меркам, мой поезд уже к конечной станции подкатил.

— А я? Земля — это теперь так далеко… тебе Богинюшка обещала долголетие, откуда такие мысли?

— Обещать, моя милая, не значит жениться! — хмыкнул кот, — ты лучше расскажи, как практика у саксаула проходит?

— Восторгов много, и не у Любвы, а у нашего серьёзного сыночка, он столько много зверюшек маленьких увидел, но не буду говорить, сам тебе всё расскажет.

— Мальчик мой любимый! — расплылся кот, — смотрю, у него и твои, и папины, и мои черты характера проявляются! Надо будет в школу забежать, проверить, как они там. Не дуйся, вы — родители, а я как бы приятель, мне по секрету можно что-то тайное рассказать. Я с ними, как у чарфи немного жизнь устаканится, смотаюсь туда, им интересно будет.

Весь вечер шли разговоры-переговоры, мне же было как-то не очень хорошо, и я задремала. Подлезла Любава:

— Мамочка, а какие у вас на земле имена были?

— Всякие, там столько стран и огромное множество имён.

— А вот, в твоей России, скажем, на букву А?

Перечисляла долго, дочка задумалась…

— Красивых много имен, а на букву Л?

Присоединились Лучик с котом, и комментарии кота всех развеселили, я называла полное имя, а кот добавлял:

— Анна? Аня, Анютка, Нюра, Нюся, Нюша, Нюрок, — дети смеялись, рассказывая пришедшему папе производные имена.

Всё было как всегда — утром детки отправились к Полу на два дня, в сопровождении котов и охранников, у Дима встреча с новыми послами Малиша, Стёпка на обучении котов новым «Мяу», я же засиделась в кабинете директора Национального музея.

Галюня все делала добросовестно, тщательно проверяя и перепроверяя все поступающие экспонаты, мы только радовались такому директору. Не повышая голоса, она умела построить и вразумить всех, и за небольшое время подобрала хороший коллектив для работы, что только радовало. Я пошла в кабинет к Величеству, зная, что он точно освободился и ждёт меня.

В коридоре у двери на меня чудом не налетела спешащая куда-то девица, скорее всего из оставшихся в обслуге, буркнув извинения и небрежно присев, чем меня сильно удивила, во дворце все были вышколены и приседали на загляденье, поспешила дальше.

И из-за угла, коридор как раз поворачивал, услышала какой-то шум и сдавленный крик:-Помо… гите!

Оглянулась — нигде никого, опять послышались вскрики и рыдания, решила помочь, зная, что кто-то из котишек, да крутится здесь поблизости.

И повернув за угол, попала в железный захват, дернувшись, поняла, что не вырвусь. И ещё поняла, что дурища картонная стопроцентная. В полутемном коридорчике стояла эта девица и три каких-то молодых мужчины, один из которых крепко держал меня, не давая возможности шевельнуться.

— Ну вот, а вы волновались, эта глупая курица сама в наши руки влетела! Делайте с ней мальчики, что хотите, и как вам хочется. А я пойду Повелителю глаза отводить, минут тридцать у вас в запасе, а потом, чтобы эта выдра сдохла. — девица, вильнув подолом, пошла по коридору.

— Ну что, красотка, думала, если нас из дворца выкинула, так до тебя никто не дотянется? Вот мы сейчас и попробуем от чего так ошалел наш, — он как выплюнул слово, — Повелитель. А потом пусть он пользуется замаранной бабой, если выживешь, а мы ещё и слухи пустим по Лиарду, что жена-то из шлюх была. Я что держать её так и буду? Нет уж, договорились оба сразу, так и сделаем.

Третий, как-то судорожно сглотнул и сказал:

— А может не стоит? Ведь не поздоровится нам?

— Поздно, теперь только вперед, — второй схватил меня за горло, державший сзади отступил, и меня с силой впечатали в стенку. От удара выступили слёзы.

— Что, плакать будешь, умолять? Поздно, раньше надо было думать, мы, знать, не потерпим какую-то шлюху над нами, знай своё место!

— Но ведь, — опять попытался сказать третий, стоящий в стороне и нервно озирающийся, — обруч-то её признал!

— Ха, штучки его любимого рыжего, и до него дотянемся. Чего смотришь, рви одежду — да побыстрей, время идет.

Второй потянулся с ножом к вырезу платья — из темноты беззвучно выскочила темная молния и вцепилась в руку насильника, тот вскрикнул, выпустил нож и начал трясти рукой, пытаясь сбросить кота, вроде это Федотка, шипя от боли.

Держащий меня за горло чуть ослабил хватку, и я, наверное, чудом, сумела вытащить правую руку из-за спины, на месте тату обруча мгновенно стало горячо. Я вцепилась рукой в руки насильника, он сжал горло сильнее, начала задыхаться, и тут от тату полыхнуло — эта козлина отлетел, впечатался в стену и замер без движения.

— Ну, кто еще хочет отведать комиссарского тела? — заорала я.

В это же мгновение коридор осветился, раздалось рычащее:

— МЯФФФ! — черная шипящая молния врезалась в того, что сумел отбросить котишку и повернулся, собираясь бежать.

Стёпа вцепился ему в голову, тот, что сомневался, стоял на коленях, а бледный до синевы Дим подскочил ко мне, судорожно ощупывая меня, он ледяным голосом отдавал команды:

— Стёпа, успокойся! — кота еле оторвали от воющего насильника.

— Всех в пыточную! Этого, — он кивнул на ободранного котами, — перевязать и с него и начинайте. А этого, — он вгляделся в впечатанного, как выковырните… максимальное прочтение.

Стоящий на коленях взвыл:

— Ваше Величество, не губите!

— Убрать здесь! Тех, кто должен был сопровождать её Величество, тоже в пыточную!

Подхватив меня на руки, стемительно пошел в кабинет, где уже ждали целитель и Тахирон.

В приемной сидела спутанная по рукам и ногам давешняя девица, увидев меня, она забилась в путах, а потом резко обмякла.

— Она меня заманила, — стуча зубами, едва выговорила я, меня начало трясти, отходняк пришёл. Меня напоили каким-то зельем, Дим укутал в теплый плед, а меня всё трясло.

— Зина, ты в состоянии говорить, — спросил он меня, когда в кабинет влетел Громодан.

— Дда!

— Как всё случилось?..

Объяснила — пошла на крики, уверенная, что этой девицей из обслуги захотел полакомиться кто-то из знати, а увидев меня, прекратит, но попала в подготовленную ловушку. Спасибо котику, если б не он…

— Где была охрана?

— Спит охрана, — мрачно сказал Громодан, — пока ожидали Её Величество, принесли легкий перекус, в напитке было добавлено сонное зелье. Главкухарь сказал, что лично собирал и наливал питье, а вот относила как раз вот эта девица. Котишка что вцепился в руку, получил серьёзные травмы, сейчас с ним маги занимаются.

Дим, прижав меня к себе покрепче, сказал:

— Тебе несказанно повезло, что директриса выйдя вслед за тобой, сильно удивилась, что тебя уже не видно, пошла ко мне в кабинет, удивляясь, не бегом ли ты убежала… У меня же зажгло руку в том месте, где тату обруча, и влетает обеспокоенная Галюня… кот в стойку. А в приемной девица, что-то бормочущая, с бегающими глазками, махнул Тахирону, чтоб спеленал магически, и рванули сюда. Громодан! Девицу на прочтение, первую!

— Да, Ваше Величество! Стёп, ты со мной?

Кот какой-то вялый, мотнул головой:

— Не, я что-то устал, Зин, пойдем домой, а?

Дома, обессиленные, уснули вместе с котом, кот давным-давно не спал у меня на животе, а тут сам подлез. Дим не стал нас будить, и я проснулась утром между двумя мужиками.

— Кот, ты чего молчишь, я уже приготовилась про тройничок услышать? — хрипло скзала я. Горло болело, и наверняка, синячищи будут.

Стёпа как-то вяло махнул лапой. Я встревожилась:

— Э-э-э ты чего? — полезла трогать нос, вроде холодный, — Стёп?

— Да хреновато мне, полежу вот, дедовых капель мне нацеди.

Капли не помогли, занедужил мой защитник, за весь день ничего не съел, только воду пил.

И вот тут я запаниковала… больше, чем когда стояла перед несостоявшимися насильниками. Мой единственный, противный, ехидный кот был не похож сам на себя.

Дим тут же вытащил Таши, Тахирона, Нархута — те просканировали всего кота — ничего угрожающего не нашли, какие — каналы подправили, а котка или спал или лежал, уставившись в одну точку. Я взяла его на руки и носила как грудного ребёнка, под окнами сидели котики с печальными мордашками, охранники тоже ходили смурные.

— Кот, Лучик с Любавой вот-вот придут, ты их-то не пугай!

Он приоткрыл глаз, мякнул и опять задремал. Дим аккуратно взял его у меня из рук — я же еле сдерживалась, чтобы не разреветься… Пошла приготовить какую-то еду, даже печка умудрилась напортачить, подгорела запеканка… у меня сердце упало в пятки…

Ввалились мои счастливые взбудораженные детки с Полом, мой мальчик в момент просёк:

— Мамочка, ты почему такая?

— Кот заболел! — мои солнышки рванули к папе, Любава, забрав кота, тут же начала гладить его, щедро поливая его зеленой своей магией.

— У него болит сердечко и ничего не хочется, он в какой-то депрессии, — определил Лучик.

Пол опять начал зеленеть.

— Деда Поля, ты не расстраивайся, мы его вылечим!

Весь вечер кота гладили, жалели, он немножко взбодрился, чуть поел, но всё равно был вялым. Опять спала с котом, всю ночь дергалась, периодически дотрагиваясь до него. Утром, перед школой Лучик ещё раз посидел возле котки, похмурился, и опечаленные дети пошли учиться. Автоматически делала домашние дела, естественно проверяя кота через каждые несколько минут, он соизволил сделать замечание:

— Зин, не дергай меня, дай поспать!

Пошла в сад, начала выпалывать ненужную траву, такая работа немного успокоила, присела на стульчик под окном и задумалась, очнулась от разговора:

— Стёп, а ты свистун-врун конкретный! — Лучик.

— Че-го? — замедленно проговорил кот.

— Того! Помнишь, когда мне было четыре годика, ты мне сказал — Луча, мы с тобой горы свернем, я всегда буду рядом, пока не женишься?

— Я такое говорил? Ох, Луча, устал я как, что-то ничего мне не мило, ничего не хочется!

Вздох сына:

— Старый ты стал и противный! Я же вижу, что ты себя жалеешь, а как же я?

— У тебя есть столько людей вокруг, все тебя любят.

— Ты совсем дебил, да? У мамы есть папа теперь, У Любавы — Дар, даже у Антипки есть Цвета, а у меня — ты, должно же быть у меня что-то совсем-совсем мое? Когда вырасту, может, будет жена избранная, а может, и нет, я всегда, если Артёмка хвастается, говорю — А у меня есть Степка, кот говорящий. Хорошо, мамочка не слышит, как я плохие слова начну говорить — свинья ты неблагодарная и шакал паршивый! Мамочка у нас деточек заимела опять, а ты её расстроил, она, вон, еле сдерживается, не плакать чтоб. А папа сказал, что ей сейчас никак нельзя гориться, на ребеночков повлияет.

— Чё? Серьёзно? Луча, ты не врёшь?

— Луча никогда не врёт, это ты врать любитель! — припечатал сын.

— Э-э-э, ты сказал — ребёночков? Чё, опять двойня?

— Пока неясно, или два, или три!

— Ай да папа у вас!! Силён мужик!

— Ты не проговорись мамочке, она ещё не знает, а мы хотели сказать, когда чётко высветятся ауры, пока общее пятно, мелькают то ли две, то ли три ауры. Через седьмицу должно устаканиться!

— Эх, и поболеть не дадут, голубушку мою как оставишь теперя? Вставай, поднимайся, рабочий народ! Луча, я сегодня покисну, а завтра, зуб даю, встану.

— Конкретно, который, выбью сразу.

Тяжкий вздох:

— Научил на свою голову, сокровище сокровищное, я тебя люблю.

— И не бросишь?

— Не!

— Завтра пойдем в Тилью, у статуи клятву дашь, а то опять обманешь.

— Что мне ваша Богинюшка сделает?

— А хоть бы и хвост твой ненаглядный облезет, и будешь как животное лев из вашего мира, голый хвост с кисточкой… — и оба захихикали.

Я перевела дух, хихикает, значит, на поправку пошёл. И тут же окатило жаром — два или три дитёнка? Вот почему Любава именами интересовалась? Как рожать-то, опять такая страсть будет? Ах, заговорщики-хитрованцы! Ладно, подыграем им — я ж ничего не знаю, вот оно магическое преимущество, в момент все увидели! А кота надо потихоньку от всех этих интриг-расследований уводить, энтузиаст хренов. Вот и надорвался морально.

Потихоньку отошла от окна, я ж ничего не слышала.

— Мамочка, Стёпке получше стало, он поесть просит, пойдем котика кормить? — мой зеленоглазый сын сумел вытащить кота из депресии, откуда у семилетнего ребёнка такие умения? Потом вздохнула про себя — сколько раз говорено, что дитё с очень большими способностями, наверняка и беременность первым увидел.

— Лученька, ты у нас такая умничка, мы тобой гордимся и очень любим!

— Я знаю. Мамочка, я вас тоже всех люблю, но Стёпка самый-пресамый, ты не обижаешься?

— Сыночек, я эту любовь с первых дней вашего рождения наблюдаю, нам бы его как-то от шпионской работы отвести?

Сынок подумал, покачал головой:

— Пока не надо, пусть работает, попозже, когда совсем вредным с тобой станет, сейчас он прокислый!

— Мальчик мой, самый славный! — я расцеловала его и пошли кормить кота.

— Что, вьюноша бледный со взором горящим, кушать захотели?

Кот махнул лапой:

— Я пока не в форме, издевайсси, дозволяю!

— Лученька, а где же Любава?

— В школе, я отпросился у Драгана, сказал, что кот заболел, он опечалися и отпустил, я пошёл назад, у нас там серьёзные парные бои сегодня.

Кот потихоньку ел, я сидела, подперев рукой щёку, и смотрела на него.

— Ну чё ты смотришь жалестно? Ну слабак я!

— Ни разу не слабак, просто взял на себя непосильную ношу, ты не вопи, а может тебе и впрямь бросить все эти шпионские дела? Суди, вон, игры потихоньку?

Кот помолчал:

— Раз пошла такая свадьба… знаешь, Зин, я как-то неожиданно сломался… молчи, слушай… Я же просто кот, никого не терял, никого не хоронил, это ты у меня железобетонная, смогла выдержать такую жуть. А я?…Сколько можно видеть тебя в беде? У меня в этот раз такая… ядрёная ненависть была, загрыз бы, Дим ведь на эту тварь полог поставил, у меня лапы вхолостую работали. А потом, как что-то внутри сломалось, и стало так по фонарю всё. Я и тебя где-то там, на задворках воспринимал. Вроде и слышу, а и фигли?.. А Луча… — он помолчал, а потом выдал, — а Луча твой, идеальный, меня дебилом и шакалом паршивым обзывает, и ваще всякие гадости говорит, врун я, свистун… мал ещё так со мной!!

— Стукачом работаешь?

— Не, ну обидно, опять же, слова-то мои, да к месту как, ой, дипломат растёт, папане до него далеко. Этот умник умеет зацепить парой предложений, горжуся и хвастаюся! И знаешь, вот покис я, но чётко понял, я обязан доскрипеть до его взросления. Он мужик скрытный, но уйди я… для вас всех тяжело — видел я, как суетились и даже зеленели некоторые, а для Лучика… трагедия точно. Будет взрослым — переживёт, а в семь лет… Охохонюшки, помереть и то нельзя!

— А не хапай больше, чем можешь съесть!

Я опять прижала его к себе.

— Котёнище, ты моя неотъемлемая часть, не пугай меня больше, валяйся вон целыми днями, нуди, вредничай, но скрипи!

Меня обняли лапами и лизнули в щёку:

— Вредина ты моя!

— От и славно, ить весь Унгар в страдании — Степан заболел, я испереживалсси, а и возможностев забежать не было, ить опять у чарфи зависал. Како узнал, бросил всё и сюда! На-ко, тебе ланда передал, сказывал, многосильное средствО, брателло, ты тако ужо не пугай, ить мы без тебя, како безрукие и слепые. — Антипа схватил кота и прижал к себе, — Стёпушко, мне ить без тебя никак! От и Поля, — он кивнул на скромно присевшего Пола, — зеленеть зачал, у ево энто признак сильного волнения, ужо выучил.

Кот заважничал:

— Всё, ша, я уже поправляться зачал! Вечером ужо приходите всем семейством, ить девчушку давно не видели, поди замуж собралась?

— Оне ноне шустрые, если в братика, то тоже годов в пять родителев озадачит. Ить я убежал, в вечеру появимсси.

Пока не пришли дети, Стёпа и Пол затеяли баталию в карты, я же задремала. Проснулась от обнимашек — папа пришёл.

— Стёпку видел, порадовался, мешать баталии не стал, они там мухлюют и оба хохочут, им позитив нужон.

К вечеру набежали все, моя тёзка такая славная малышка, улыбалась беззубым ртом всем, охотно сидела на чужих руках, но больше всех её заинтересовал деда Поля.

— Ить не отдам в твое лесное царство, самому нужна, — выдал Артёмка.

— Зачем она тебе, мелкая, пищит?

— Ужо подрастёт, обучу всему, како сдачи давать, како стрелять из рогатки, да много чему, боевая будет, ужо за нос цепляется — еле отрываю.

Вечер получился весёлый, детки скакали, играли, потом проводили Агриппу, наши уснули, и начался сурьёзный разговор.

Дим спросил:

— Зина, а что ты кричала про какое-то комиссаровское, что ли, тело?

Кот засмеялся.

— А, это фильм у нас черно-белый, там женщину после революции на корабль назначили комиссаром, ну начальником большим, а на корабле одни мужики, да уже битые-перебитые, служили тогда подолгу, лет по двадцать, что-ли, ну и попытались её подмять, или на испуг взять, она одного пристрелила, а фраза эта её стала крылатой, вот я во гневе её и вспомнила.

— Понятно, а мы с Громоданом голову ломали. Значит так, прочитали мы этих двух, нападавших, кучка, как ты говоришь «золотой молодежи», а проще бездельники, прожигающие деньги родителей, очень недовольная, что их выдворили из дворца, где можно было есть-пить на халяву, портить горничных, красоваться друг перед другом, надумали устранить причину зла. Инициатором была эта девица, уж очень ей не хотелось отправляться на периферию, здесь-то она блистала. Составили список, кого и за кем убирать, вторым шёл Таши, далее все здесь присутствующие, кроме Пола — того побоялись даже вслух вспоминать, у него руки длинные. Меня в расчёт не брали, рассчитывая, что убитый горем, позволю им поселиться заново. Сегодня у Громодана много работы, вся золотая молодежь арестована, ждет своей участи. Эта девица и два подонка, что посмели тебя мучить, приговорены к смертной казни, я обычно подписываю прошение о помиловании, здесь такого не будет! Не так хотел сказать, не в такой обстановке, НО прощать покушение на убийство четверых, тем более, трёх не родившихся, я не намерен и не буду.

Он прижал меня к себе, мужики загудели.

— От ить Величество, ты како батюшка мой, пордистай! — все засмеялись, «пордистай» сказал:

— Я наверстываю упущенное! — Потом добавил, — одному, что пытался их отговорить, заменили двадцатью годами службы в отдаленном гарнизоне, рядовым. Зинуша моя, как катализатор, вся муть всплыла наверх, и я очень прошу вас всех, и вы будьте осторожны, внимательно приглядывайтесь ко всему, малейшее несоответствие тут же сообщайте Громодану, я не хочу и не желаю вас терять из-за каких-то идиотов. У щенков, подаренных мачорцами, теперь уже свои щенки, пять штук — Таши, Косику, Арди, Антипе, всем по натасканному щенку, эти чужих близко не подпустят, один нам. Такая вот информация.

Оставшись одни, посидели, потом Дим, виновато посмотрев на меня, сказал:

— Ты не сердись, что я так в лоб сказал про наших, теперь уже зародившихся деток, первым, кстати, определил их Лучик, по его прикидкам у нас будет два мужика и дочка, но через седмицу будет видно точно. Не волнуйся! Эти роды такими тяжелыми не будут, обруч тебя признал, и совместимость наша теперь полная, без этого мы бы долго и упорно ждали хотя бы одного. Любава вся в волнении, имена выбирает, ей персонально надо одного братика, Лучик согласен на сестричку, а второго малыша маме с папой отдают.

Вот так. Через седмицу стало ясно, что у меня близнецы — тройня — они как были в одной ауре, так и остались, по-земному, однояйцевые.

Любава перебирала имена, долго спорила со всеми, и, наконец-то, пришла к решению, о чём торжественно объявила:

— Дорогие родители и братик, я придумала нашим деткам имена: Елисей, Егор и Елизавета, мы с Лучиком на букву Л, а ребятки пусть будут на Е, я же помню мамочка говорила, что ей имя Егор нравится. Согласны?

Лучик подумал:

— Лучезар, Елизавета буковки есть одинаковые, мне нравится!

— А мы и не против, пусть будут такие имена-это папа озвучил.

— Стёп, мама?

— Ох, маме бы доходить и родить нормально, вам нравятся такие имена, значит, так и назовем, когда родятся.

— Мы тебя будем сильно-сильно беречь и не огорчать, правда, Стёп?

— А чё сразу — Стёп? Я Лучику зуб дал, вот в Тилью сбегаем за подтверждением, не буду, не буду, чё я не понимаю, что трех ещё сложнее, чем двух выносить, но где наша не пропадала? Сдюжим!

Каждый день возле меня находились три-четыре котика, охраняли на совесть, Димандану несколько раз пришлось извиняться за помеченные ими сапоги — они посчитали назойливым внимание ко мне и пометили владельцев роскошных сапог.

Через седмицу Вирушка и Таши пошли рожать на море, как и обещали, но, похоже, Богинюшка поступила по-своему, не успели родить в воде, роды начались намного раньше, и дельфинам Таши показывал уже завернутую в пеленки дочку. Рыженькая, как папа, голубоглазая и красивенькая, как мама, малышка очаровала всех. Дельфины одобрительно свистели, девочка им понравилась. Назвали куколку Дэлия, чтобы имя перекликалось с дельфинами.

Я же все больше превращалась в консультанта на дому, мучил вполне земной токсикоз, и частенько тянуло подремать.

Стёпа ехидничал:

— Поели — можно и поспать, поспали — можно и поесть!

Дети с нетерпением ждали маленьких, каждый вечер гладили и слушали животик.

После покушения и последующих за ним жёстких мер, в Лиарде стало на удивление, спокойно, Громодан аж перекрестился — выспросил у Стёпки, что это такое, и научился креститься.

— Неужто можно немного передохнуть? Ваше Величество, я вот, приметил, как Ваша жена беременна, так в Лиарде спокойно… может… ммм… пусть она постоянно беременной будет? И прирост населения и спокойствие? Да, не сердитесь, Зиналия, я так грубо шучу, нет во мне Стёпиного умения, простите.

Наши усилия по оживлению связей не прошли даром — страны начали активно сотрудничать, начались туристические поездки и по стране, и в другие государства. Особенно полюбились каскадные озёра…Так сложилось, что Повелительница Азарда Ируша, пробыв там две седмицы, ещё через две оказалась беременна, двойней! Сейчас над ней тряслись все лекари и маги, азардский повелитель с почестями пригласил и доставил ланду, который осмотрев Ирушу, подтвердил, что два мальчика, и что все будет нормально, дети здоровые. И Мачор заполонили жажадущие иметь детей, там срочно осваивались ещё два таких же места с озерами.

Провели первенство Лиарда по всем видам спорта, котище был главным судьёй, я звала его Президентом олимпийского комитета.

Втихаря радовалась — он потихоньку отходил от оперативной работы, там все дела вели Вася и, как ни странно, Федотка. Федотка после покушения долго болел, а потом по словам Стёпки — «резко поумнел, после хорошей вздрючки папины гены открылись». Кот наш загорелся идеей Олимпийских игр, мотался по странам, разъясняя и доказывая, что это такое. Молодежь везде встречала такие идеи положительно, и котище хвастался достижениями.

Лучик уверенно держал первое место среди сверстников по борьбе и сражению на мечах, Любава от него не оставала, только мы с Димом придерживали её пыл, поясняя, что девочкам надо себя немного беречь.

Вот так незаметно и пришло время мне рожать. Дима трясло с первых схваток, он собрал вокруг меня целый консилиум, я же ругалась и не хотела рожать при такой толпе мужиков. Наконец, сошлись на Таши и домашнем целителе Саллиии, Туране, остальные были на подхвате. Но, к моему немалому удивлению, деточки меня совсем не мучили и родились один за другим с небольшим перерывом. Когда бледному от переживаний Диму сказали, что уже всё, он долго не мог поверить, и только когда увидел три одинаковых личика, смог облегченно вздохнуть. Малыши были очень похожи на папу, только у дочки Елизаветы глазки были не черные, а зеленые, что привело в восторг и папу, и, особенно, Лучика.

— Любавушка, как ты братиков различать собралась, где Елисеюшка, а где Егорушка?

Дочка в минуту разобралась, посмотрела на обоих и выдала:

— Вот Егорушка! А это мой Елисейчик!

Кот мигнул Таши, тот переложил мальчиков.

— Егоза, а ты их не перепутаешь?

— Таши, зачем братиков поменял, не препутаю, они совсем разные. У Егорушки личико немного другое!

Какое другое, мы так и не смогли понять, только по характеру и определяли мы с папой кто из них кто: Егорушка был очень спокойным, второй Лучик, а Елисейка — чистая Любава.

Кот малышей любил, играл с ними, забавлял их, но «любовь N 1 всей его жизни — это Лучезарушка, я с этим ничего не могу поделать, энтот мне, сокровище сокровищное, дороже жизни!»

Из Дима получилась отличная нянька, каждую свободную минуту он отдавал малышам, старшенькие дети не обижались, у них уже появились свои интересы в школе, второй класс как-никак, но одно было неизменно — перед сном посекретничать с папочкой.

Я, было, заикнулась, в шутку, что вот, мне не доверяют…

Лучик, подняв на меня глаза, ответил:

— Мамочка, мы тебя очень любим, и оберегаем от ненужных волнений, тебе с малышами времени не хватает, а папочка нас и выслушает, и подскажет, и тебе все скажет.

— Ну да, а по мелочи и промолчит, например, отчего Лучезар три дня ходил, морщился и сидел боком?

— Ох, мамочка, от тебя не скроешь, я упал неудачно, побаливало, а тебя волновать не хотели.

— Сыночек, ты только вздохнешь, а я уже догадываюсь…ты спал, а я твой ушибленный бок тихонько мазью мазала, так что если где-то ушиб или ещё какая бяка — сразу же мне говорить. А секреты они есть у каждого, хорошо, когда их можно рассказать надежному человеку, я рада, что у вас такой надежный папа есть.

Не буду же я говорить им, что по ночам мы все секреты и проблемы наших старших деток решаем сообща.