Домой хочу!! или Как выжить? (СИ)

ГЛАВА 15

В том, что Богинюшка наказала чарфи за дело, знали все. Сначала, потомки тех, кто поддержал бунт против неё, хорохорились и храбрились, что пройдет немного времени и все позабудется, утрясется, и опять станут чарфи вольными и смогут летать. Но шли годы, проходили века, ничего не менялось, выживали оставшиеся совсем немногочисленными чарфи как могли. Казалось, не будет числа их бедствиям — не всегда успевал созреть урожай, то налетала буря, выворачивающая все посевы с корнями, то ударял заморозок, необычный для их местности, все меньше становилось в горах живности, и все чаще возвращались охотники с пустыми руками. Опять поддались на уговоры иногда появлявшегося у них, странного мага, молодые крепкие мужчины-чарфи, и отправились на большой материк, воевать. Когда грузились они в лодки, чтобы переплыть Большое море, пришел на берег ланда, шаман-отшельник, много лет не появлявшийся на людях, и сказал такие слова:

— Одумайтесь, пока не поздно, гнев Богинюшкин будет страшен! Много веков мы страдаем из-за своей горячности, пожалейте остающихся матерей и детей, не повторяйте судьбу ушедших тогда! Не дайте прерваться славному племени чарфи, не слушайте чужака!

Но не слушали ланду молодые, кричали они ему всякие обидные слова, плевали в его сторону, один наглец, желая выслужиться перед магом, пустил стрелу в ланду — от такого святотатства замерли и люди и небеса!

Ланда же, уже много лет как ослепший, небрежно махнул рукой, и стрела полетела назад и вонзилась наглецу в глаз, и упал тот замертво.

Сказал ланда с горечью:

— В глупую голову нельзя вложить умные мысли, вы выбрали свой путь!

Долго ждали жены и матери ушедших с магом, но не дождались, только три летучие мыши, едва живые, прилетели с Большого материка, они-то и поведали ланде о беде. Долго убивались оставшиеся чарфи о своих глупых сыновьях и мужьях, осталось их совсем немного, стали они жить в одном поселении, что расположилось у подножия горы, где в пещере обитал ланда. Ланда за эти годы совсем усох и при его малом росте и худобе напоминал маленького ребенка. Но если бы не ланда, не выжили бы все оставшиеся тут чарфи, он умудрялся своими молитвами-песнопениями приманивать горных коз, которых ловили в хитроумные ловушки женщины. Детей рождалось совсем мало, оставшиеся мужчины чарфи старели, всю тяжелую работу взвалили на свои плечи женщины, их было больше, совсем нерадостно стало в поселении. В год появления тех летучих мышей-чарфи бывшие, превращенные Бастикой — заблудились двое малых деток в горах, полезли мальцы за яйцами птичьими, и сорвался Ухра со скалы. Еле вытащила его Жгана из ущелья, а поскольку силенки закончились у неё, сидела и скулила возле Ухры, тогда-то и явился на её тоненький плач ланда. Это потом уже Жгана задумалась, как мог слепой ланда найти их в горах, а пока, заикаясь, поведала, что случилось. Погладил её ланда узенькой ладошкой по голове и сказал, что вылечит Ухру. А когда узнал, что нет у обоих них родителей и что сирот кормят сердобольные женщины, оставил их у себя, стал учить. Долго удивлялись старики, помнившие, что ланда никогда не брал никого в ученики, как бы его не просили, говоря, что время не пришло. Теперь же он требовательно и настойчиво учил Жгану и Ухру, они собирали лечебные травы, сушили их, варили зелья для всех чарфи, занимались какой-то необычной борьбой, умели много. Ухра становился все более сильным магически, и ланда говорил, что он сменит его, когда придет время.

Лет шесть назад летучие мыши, основавшие на дальнем, непригодном для жизни, горном массиве донесли ланде, что в скалах, уходящих в море, появлялся этот гад, маг, что виновен в гибели молодых чарфи, и что закладывал он в укромных местах какие-то непонятные предметы. Встревожился ланда и отправил Ухру с Жганой на разведку, наставляя, как можно незаметнее осмотреть эти предметы.

Долго добирались до другого конца побережья уже совсем взрослые ученики, пригодились им все навыки, что закладывал в них столько лет ланда.

Наконец, добрались до колонии летучих мышей, там передохнули и полезли обследовать все эти тайные места — оказалось везде лежат какие-то твердые камни, в форме яйца. Ухра и Жгана тщательно обследовали все эти захоронки, всего, оказалось, пять мест по три в каждой. Взяв из каждого по такому яйцу и наказав мышам неустанно следить и при малейшем изменении сообщить ланде, отправились в обратный путь, который вышел короче и быстрее.

Ланда, ощупав эти каменные яйца, заволновался:

— Это ж струдж, если они вылупятся, то будет много беды.

И теперь каждый день до позднего вечера ланда пытался найти средства уничтожить их, но пока результата не было, наконец, ланда сказал своим ученикам:

— На Большом материке есть страна Лиард, там всегда были сильные маги, да и Богиня им покровительствует! Готовься Ухра плыть к ним за помощью, пречувствую я, что скоро нас ждут неприятности, надо успеть предупредить и попросить помощи для нашего малочисленного народа. Беда будет для всех стран, если эта гадость оживет. Сдается мне, по какому-то магическому действию они оживут, придерживает их этот проклятый песчаный для чего-то жуткого, хотя, скорее всего, власть захватить над всем нашим миром! Сколько их уже было, ничему таких не учат чужие печальные последствия.

С того времени закипела работа, все живущие в поселении торопились, нашли старый баркас и крепкую лодку заново её покрасили, просмолили, собрали провиант и воду на дорогу, на утро Ухра отправлялся по Большому морю в неизвестность.

Жгана же с несколькими подростками — два мальчишки и семь девушек уходили на скалистое побережье, нагруженные специально приготовленной магической жидкостью, которая воспламеняясь, выжигала все, даже каменная порода, кроме базальта, разрушалась после такого огня. Достигнув побережья, молодежь должна была заранее залить эти гнезда жидкостью, а потом при малейшей опасности кинуть туда небольшой камешек это взялись сделать летучие мыши.

Ланда сказал, что они верят, что за помощь избавления от струджей, Богинюшка смилостивится и вернет им людской облик. Ланда всю ночь молился и исполнял ритуалы, призывал Бастику и просил удачи в исполнении задуманных переходов и Ухры и Жганы.

ЗИНА. Через месяц нашей учебы, в тихий такой вечер, когда велись неспешные разговоры, резко подорвался Стёпка:

— Я в Тилью, Муська рожает! Ох, бабы! Сиди не рыпайся, Таши поможет, сообщу тогда!

Утром, уставший, но довольный, заявился перед уходом деток в школу.

— Ну что, чижики, дедом меня обозвали, «ить два лошадёнка у нас ещё завелося». Девка и парень, оба в папаню, чтоб ему. Есть, есть отличие, у пацана на левой передней ноге белая звездочка. Да, пойдем смотреть, завтра у вас выходной вот и пойдем. Да, и папашка их там вертится. Близко гад не идет, а так хотелось ему зубы персчитать, они ж поллы одного едва могут выносить, а тут, коб… породистый, двух осилил… Забава, я не говорил кобель, зачем плохие слова повторяешь, и кто тебя этому учил? Я? Не может быть? Когда?…всё-всё! Торжественно обещаю фильтровать и зуб даю! Какой конкретно? Ну, там видно будет! Лапша, какая лапша, я по-честному… Ох, детки у тебя растут, термоядерные. Луча, ну ты-то чего на меня бочку катишь? Вот действительно, какая мамаша, такие и детки, ехидненькие! А я чего? Моя, моя школа! Все, я спать, устал, а вы марш в свою школу, умники! — и, зная, что влетит, тут же попытался удрать.

— Я в тебя тапки кидать не буду, пусть с тобой Величество разбирается!

— Э-э-э, я же для пользы дела! Не будь ты… этой… зачем ему знать наши нюансы, как говорится: мужику и псу не оголяй задницу всю! А лошадёнки славные родились, Муська, правда, герой, ну, как ты, многодетная стала, я её облизывал — облизывал для поддержки. А папашку я все равно подловлю, ишь без моего согласия двух заделал, я Муське за отца. Надо было разрешения добиться сначала!

— Собственник ты ревнивый, кот, а как же ты своих девок-кошечек не ревнуешь?

— Ну, — зевнул Стёпка, — их много, а ты и Муська у меня по одной, где я таких ещё возьму?

Естественно, весь вечер разговоры были о маленьких лошадёнках — ну, не нравится слово жеребенок детям, а с утра пораньше уже собрались.

В Тилье сразу же побежали к Муське и там замерли от восторга — возле худющей Муськи, прижимаясь к ней, стояли два одинаковых маленьких жеребёнка на тоненьких ножках, черненькие с шелковистой шёрсткой.

Муська, увидев ребятишек, тихонько заржала и подтолкнула мордой своих малышей к моим. Любава, прижав к груди ручки не мигая, смотрела на маленьких лошадок. Лучик же тихонько сделал несколько шажков и протянул руку малышу. Тот ткнулся в ладошку сына и сынок начал его поглаживать, приговаривая какой он хорошенький и красивый.

— Сыночек, это девочка, у мальчика на ножке, вон, белое пятнышко есть.

Любава, освоившись уже нацеловывала мальчика в шелковистую мордочку.

Муська же подошла ко мне и, вздохнув, пристроила морду у меня на плече.

— Устала, милая, трудно тебе пришлось? Стёпка, небось, матерился, пока жеребилась?

Она опять тяжело вздохнула.

— Ничего, он уже хвастается, ты сейчас ешь побольше, деткам надо расти.

— Мамочка, можно мы их назовем как-то?

— Спросите у Муськи, — улыбнулась я.

Конечно же, Муська «разрешила».

Назвали тут же, видно вечером выбирали имена, девочку назвали «Лань», а мальчика — «Лео».

— Как и нас, тоже на букву Л.

Наигравшись с малышами, пошли общаться со своей командой соседских ребятишек, показывали новые упражения для развития, спорили, Любава, позабыв про примерное поведение, заехала кулаком в нос, самому вредному, пришлось делать холодный компресс, все как всегда.

Кузема и Младан, оставшийся на хозяйстве смеялись, а я случайно увидела, как за домом мелькнуло что-то черное. Оказалось, это новоиспеченный папашка вот уже три дня бродит возле дома, только вчера при виде Стёпки быстро убежал.

— Такого тестя иметь, — уже откровенно ржал Кузема, — очень опасно, ведь морально тут же опустит ниже пола, да и подрать тоже может.

Пошла пообщаться с папашей.

— Иди сюда, не обижу я тебя, иди! — Тот недоверчиво косил глазом, — я же помню, как ты помог нам мальчика из капкана спасать, пойдем, я тебя к Муське и деткам отведу.

Он недоверчиво смотрел уже обеими глазами, переступая ногами.

— Как хочешь, — я повернулась уходить, сзади раздалось короткое ржание, и он медленно с опаской начал подходить ко мне.

Так и пошли, но едва увидел Муську с детками, папаня рванул к ним, сначала обнюхал и пофыркал над детками, а потом аккуратно положил голову на шею Муське, она же, устало фыркнув, тоже положила морду на его шею. Так и стояли оба, не шевелясь и тихонько пофыркивая.

Я на цыпочках отошла от загона, вот ведь, какая любовь у них, аж защемило. Надо будет тестя новоявленного нарулить, чтобы перестал папаню гонять, семья же образовалась.

Деда Поля, явившийся тоже посмотреть на приплод, обрадовался:

— До этого поллы по два жеребенка ни разу не приносили, а уж чтобы отец рядом был… это что-то невероятное, они обычно погуляют несколько дней и в разные стороны, а тут, смотри, какой верный и заботливый. Да и не из моих он владений, у меня все поллы пего-серые, а этот черный, скорее всего с Малиша пришел, там вроде иногда встречали черных. Ещё думаю, детки вырастут крупнее своих родителей, у поллы обычно дитёнок меньше рождается а тут большие, Муська прямо геройская мамаша, таких крупных выносила, будет новая порода.

— Ага, назовем её Степановская, черная.

И совсем не удивилась, когда тут же последовал вопрос:

— Чего это опять про Степана сплетничаете?

— Дурень, у тебя внуки новой породы родились, Пол, скажи ему!

Выслушав всё, подумал, что-то прикинув, сказал:

— Ладно, так и быть, пусть этот муд… э-э-э… чудак, остается, раз такой верный папаша, а я, пожалуй, как с государевой службой определюсь, и сделают-таки маги переводчика с кошачьего языка, подамся, наверное, в конезаводчики.

— Енерал в отставке, заманчиво поглядеть!

— Сам бы хотел себя увидеть в кресле и в халате, да разве с вами, баб… э-э-э женщинами такое возможно, вот, любишь вас, лелеешь, заботишься, а придет вот такой, черный, брунетистый, что у одной, что у другой, бллин, и все, гуляй Степан Андреич, не нужон! Ладно, пойду папашке мозги вправлять, Пол, скажи ему, пусть не бегает, я ему разрешаю при семье быть.

В загончике, едва завидев Стёпку, Муська храбро вылезла вперед.

— Иди ужо, болезная, не мешай мужескому разговору, вон дитями занимайся, да не боись, разрешаю я твоему муд… э-э… чудаку быть рядом! Муся, дай я тебя обниму, как следует, за детишек. А что матерился ночью, так тебе помогал, чтобы ты разозлилась и быстрее отстрелялась.

Кот повис на Муськиной шее, потом перелез на папашу, и к вечеру у них установился полный консенсус.

Собрались навестить берёзку, кот и дети ехали на Зяте, так прозвали черного, тот немного боязливо ступал с седоками, вез их аккуратно.

Как же меня порадовало, что к вершине, она метров на восемьсот возносилась над Тильей, вела выложенная камнями от разрушенного храма дорожка.

Кузема смущенно пояснил:

— Так это, вы для города столько сделали, неужто дорожку трудно выложить, ну повырубили всякую растительность, наверху, вон, кустики подровняли, осталось площадку храмовую расчистить, да, позволит Богинюшка, храм возвести. Кмет больше всех суетится, однако на саму площадку никого не пускает какая-то невидимая стена, я так маракую, кого-то ждет, может, наших ребятишков. Я ведь и Лучика с Любавою, и Артемия тоже за своих ребятишков считаю.

Березка прижилась и подросла чуток, стала более пышная, пока я гладила листочки, мои непоседы полезли к развалинам и, удивительно, их пропустило. Развалин как таковых не было, просто храм сложился как карточный домик, была огромная куча камней, горкой. Вот, в этой горке и копошились мои детки, пока я до них дошла, они успели откопать сбоку какие-то небольшие кусочки черного, явно отшлифованного камня. Лучик, повертев их, сложил кусочки как пазлы, и получилась часть женской руки от запястья до локтя.

Кузема боязливо начал подходить и его пропустило:

— Значицца теперь мы сможем все тут разобрать, вот кмет возрадуется, пару-тройку выходных всем городом поработаем и все тут разберем, вы пока здесь я за кметом сгоняю. Знак, знак Богинюшкин, не иначе.

Начали вместе с детками выбирать черные камушки и укалдывать их отдельно, наверняка, статуя Богини была из этого камня, вот пусть маги и попотеют, скрепляя её чем-то магическим.

Прибежал запыхавшийся кмет, увидев часть руки, аж подпрыгнул, начали с Куземой прикидывать — сколько и чего понадобится. Кмет было приуныл, что денег в городе столько не наберется, но Кузема прогудел:

— А мы на што? Всем миром и подсобим, кто может — деньгами, а у кого не густо — руками, да и через город теперь много караванов и других людей проходит-проезжает, неужто для Богинюшки пожалеют, увидишь еще, когда зачнут говорить, что Главный Богинюшкин храм она позволила восстанавливать, отбою не будет от желающих как-то да помочь. Вот, Зинуш, ты там, во столице подскажи кому, может заметку тиснут в газете-то?

— Идея хорошая, я подсуечусь, — вступил кот, — Тилья совсем другой стала. Когда мы сюда приехали, был маленький, захудалый городишко, а ща, гляньте, какая панорама, как веер раскрытый стал, а главным украшением храм будет, готовься, кмет, к наплыву людишек, кто на помощь, а кто и жить здесь захочет.

Панорама и правда завораживала, похорошевший, разросшийся город утопал в зелени местной и цветах, покрашенные в разные цвета дома добавляли красок в этот большой веер.

— Винг, в перспективе надо склоны горы сделать террасами, и представь, как будет смотреться снизу Богинюшкина гора?

Лучик позвал нас — у него теперь из кусочков получилась стопа, кмет подумав, сказал, что пришлет местного каменотёса и поставит здесь дежурство из служивых, чтобы не растащили эти камни на сувениры, может и впрямь соберут статую и с магами восстановят, самую главную и древнюю статую. Ещё он сказал мне потихоньку, что не может нарадоваться на Кузему, он стал первейшим помощником во всех городских делах.

Ещё день ушел на утряску всяческих проблем с переездом Юллиса в столицу — мы там решили открыть модный дом, а здесь оставить филиал. Надежных и толковых замов мы за эти годы выучили, так что было на кого оставить руководство в Тилье. Кот, правда, ещё между делом обронил, что его друг Громодан будет держать руку на пульсе всегда, а Громодана в Лиарде знали все. Дети целый день старались откормить Муську, таская ей её любимые сладости и плюшки.

Вечером в столице деду Арди, который бывал у нас каждый вечер, и папе было много рассказов про лошадёнков, про Муську и Зятя, про гору Богинюшкину, про её ручку, про друзей. Я радовалась, что дети точно так же как мне, доверяют свои секреты папе.

Когда они уснули, Дим с Арди озаботились подарками для детей на день рождения, осталось полтора месяца, и оба задумались, что лучше подарить.

Давно у меня мысль такая крутится, если успеть, то подарок будет для всех деток, типа Диснейленд плюс «Поляна сказок» что в моем мире в курортном городе есть. Вот полночи меня и мучили всеми этими декорациями, горками, водоемами, аттракционами, фигурками сказочных персонажей — у обоих загорелись глаза, что-то прикинув и просчитав, пришли к выводу, что если подключить несколько сильных магов — успеют.

Надо сказать, что из магов ни один не отказался поучаствовать в создании такого парк. Решили назвать его просто «Парк Радости», не удержался даже всегда занятой и серьезный Тахирон, внес посильную лепту, Тархун-Нархут вечерами там постоянно бывал. Выпускной класс Магвера каждый вечер пропадали там, украшали гирляндами, готовили фейерверки, магические огоньки — в городе же бродили всяческие слухи, парк был пока накрыт плотным магическим куполом, знали только, что готовится для детей сюрприз.

За три дня до открытия повесили объявления, что все детки рожденные в день открытия будут самыми почетными гостями.

Наши тоже были в ожидании. Ведь у них как раз день рожденьица случится. Надо ли говорить, что главным приемщиком был кот, проверив всё, остался доволен:

— Нашим понравится!

И вот он, день рождения. С утра начались подарки, от нас с Юллисом новомодные джинсовые костюмы (наконец-то у эффирских ткачей получилась почти родная «джинса») с вышивками, кот подарил по часам, сделаным по его эксклюзивному (— знай наших!) дизайнерскому заказу, дед Поля притащил огромную настольную игру, Антипа с Артемкой — искусно вырезанные из местного дерева драгба, древесина которого была тверже иного камня, мечи с необычными ножнами, украшенными инкрустацией и какими-то камушками разного цвета. Папочка заявился с талисманами-оберегами, сделанными своими руками — не знала, что Величество умеет сам. Ещё они с Арди воплотили в жизнь земную придумку — скейты. Восторгу было море от всего — а впереди ещё «Парк Радости». Папа накинул личину — деткам ещё перед школой объяснили, что папа — важный человек в Лиарде, и ему надо маскироваться. Объяснение Стёпки приняли сразу и без вопросов — и двинулись в парк, я же осталась готовить праздничный стол — самое главное двухярусный торт, как же без него, ведь праздник!

Усадила Агриппушку, дохаживавшую последние две недели перед родами (хоть бы девочка была, ещё одного Артемия выдержать будет трудно!) рассказывать последние новости. Сама же украшала стол, выпекла коржи, все это под неспешные рассказы Агриппушки, особо не прислушиваясь.

— …а Его Величество не отрицает…

— Что не отрицает?

— Ой, Зинуша, ты чем слушаешь, весь Лиард в волнении и предвкушении, вот уже с начала учебного года идут слухи, что обруч начал оживать, это значит, что истинная пара у Его Величества где-то поблизости, а он и не отрицает. Мой-то прохиндей ужо подарком озадачился на торжество, да и сестрички новые платья у Юллиса заказали. Вот рожу, тоже пойду, ты поможешь ли мне, платье необычное придумаешь?

— Да, конечно.

— А ещё откуда-то стало известно, что у Величества есть ужо детки, он их скрывает пока, до признания обручем пары. Так что все имеющие виды на него девицы ходят в печали, а говорят, что истинная его всем взяла — и обличьем, и ндравом, а мы и рады, он у нас хороший, да и замечать стали, что не «Ледяной» он теперь.

— Та-ак, — подумала я, — происки друзей, не врагов, то-то они все с загадочными рожами последнее время ходят, и не удивлюсь, что во главе этого заговора, как раз, мой ненаглядный котёнище, вот, аферист мелкий. Ладно, вечером зажму, расколется, небось.

Мысли прервал мой почти зять — Мстидар, который теперь частенько появлялся в Лиарде и по работе, и деток барсовых навещать, и с невестой пообщаться. Невеста с ним вела себя великолепно, он ненавязчиво рассказывал ей про княжество, обучал их языку, похоже, и впрямь быть моей дочке княжной Мачорской.

— Зина, я хочу Вам объяснить смысл подарка, пока невесты нету, пойдемте со мной во двор.

Во дворе стояли две накрытые темной бумагой клетки, явно для птиц, Мстидар перенёс их на затененное место и потихоньку открыл — в клетках сидели птицы, серенькие с белыми вкраплениями на перьях, сильно напоминающие наших сов.

— Это филисы, княжеские мачорские птицы, они сами выбирают себе хозяев, вот, надеюсь, детей они выберут. Каждый князь, его дети и жены имеют таких птиц, и чем раньше идет привыкание к хозяевам, тем сильнее связь между ними. Любавушку точно филис выберет, у неё браслет мой почти год как на руке, а Лучезара, надеюсь, филис примет, как родную кровь моей невесты.

— Мстидар… — растерянно сказала я, — я ж не очень верила, думала, что ты потакаешь капризам малышки.

— Вот, что значит незнание наших обычаев, браслет бы никогда не застегнулся, если выбранный тобой не пара. У меня тогда мыслей в голове не было — я ж как изгой у женщин был, «урод», даже за деньги со мной бывавшие не скрывали брезгливости. А тут мелкая, с разбитыми коленками, лезет обниматься, гладит изуродованную щёку и на весь мир объявляет женихом! Я ж теперь жду не дождусь, когда она вырастет, знаю, что с её порывистостью мне будет всегда не скучно, да и хорошо, что она с детства со мной, княгиня выйдет славная и все наши привычки-обычаи знающая.

Птички, отрешенно сидевшие на жердочках, вдруг встрепенулись и развернули свои крылья во всю ширь. Я ахнула: «Боже!» — Развернутые крылья внутри были черными, и по ним пробегали огненные искорки, птица смотрелась царственно, желто-зеленоватые глаза мерцали, я не могла оторвать взгляда от них.

Мстидар улыбнулся:

— Похоже, я зря опасался!

На веранду с криком выскочили взъерошенные, счастливые дети:

— Мамочка, что было… ой! — оба замерли. — Птички, красавицы, это нам? Мстидар, это нам? Это твои легендарные фили?

— Подойдите к клеткам, — он открыл их, — и протяните руку, какая из них кого выберет, не знаю, они сами решат.

Настороженные детки подошли и вытянули ручки, птицы дружно сложили крылья и так смешно склонили головы набок, посидели пару минут и, клекотнув, шагнули на выход. Птица из верхней клетки спикировала не на руку, а на грудь Лучику и, уцепившись за карман лапами, начала клювом тихонько трогать щёку замершего ребенка, как бы целуя его.

Сзади выдохнул Мстидар:

— Вот это да!

Затем вопль Любавы:

— Птичка меня прияла, мамочка посмотри, — детка гладила сидевшую у неё на руке птицу, а та довольно клекотала.

Отмер и Лучик, тоже потихоньку гладивший свою птицу. На вопль Любавы выскочил Дим и тоже, увидев картину с птицами, ахнул:

— Богинюшка, сбылось!

— Как меня достали ваши все эти недомолвки, предсказания! То ли дело у нас, никакой магии, все конкретно и ясно!

— Зинуша, — Дим приобнял меня за плечи, — не волнуйся, там все хорошо, я тебе вечером все объясню, сейчас же гостей полон дом набралось, пойдем, мамочка!

Мои непоседы и весь их класс были на открытии парка, и все вместе с классной мамой явились праздновать и, весело переговариваясь, уже расселись за праздничным столом. Вот и вспомнила, как на Земле устраивали деткам такие праздники — пели, танцевали, играли — перед уходом наложили деткам, что жили при школе, много вкусного с собой. У тех, переполненных впечатлениями от такого дня, закрывались глаза и еле шевелились языки, провожать их вызвались Мстидар с Антипой.

Когда пришли, Артемий выдал:

— Вот како подрасту, тута же женюся на Цветке, она ить барсовая, птицу заведу и детишков.

— От ить стервец, батюшку свово копировает слово в слово! Учися давай, жаних, может, она на тебя и не глянет, надоть таким раздолбаем быть!

— Всё равно на ей женюся, — упрямо сказал сынок.

— Нам, ведовым свою породу надоть возродить, ить мало нас пока, мы тебе ведовушку хорошую подберем!

— Сам на ней и женися!

Заполучив подзатыльник, насупился и пробормотал:

— Всё одно, не отступлюся!

Антипа вздохнул:

— От ить наказание! Ну, чистый Стёпка!

— Но, но, не надо мне чужих деток приписывать, я только по кошечкам, ведовые мне без надобности!

Дим отправился с детьми посекретничать перед сном, мы с Антипой опять накрывали «поляну», подтянулись остальные: Таши с Вирушкой, Вилик, Луша, Косик и Тиаль, Громодан, последним явился Кузема с роликовыми коньками — пробные экземпляры для всех троих. Коньками заинтересовались все, тут же назаказывали их Куземе.

И дернуло меня сказать:

— Ну, тогда надо и площадку типа катка делать. Пока объяснила, что такое каток и лед, и другие коньки, дети уснули, и теперь взрослые сели отмечать день рождения Лучика и Любушки.

В разгар веселья ввалились новые гости, тут все пришли в восторг — Алюша, наша девочка с серебрянным колокольчиком в горле со своим без пяти минут мужем Анти, на денёк забежавшие в Унгар — детей поздравить и пригласить всех на свадьбу.

И, конечно же, были песни, Косик подбирал музыку на слух, я и Стёпка пели земные песни, Алюша свои и песни Рудии, Эффирии, Мачора — удовольствие получили все, расходились долго, уговорившись встречаться почаще.

— Ну что, Дим, колись про предсказание или ещё чего там?

— Мне, как наследнику, пришлось много всяких исторических документов, книг и свитков перечитать. Было, вот, в одной старой книге… — он задумался, припоминая, — вот так: «И выберет гордая птица Филис, рожденная с непобедимой волей к жизни, изо всех живущих одного, и прикоснется она к лицу его, и принесет птица Филис ему удачу и благословение и станет ему верным другом и глазами его». Могу тебе сказать, что много веков живут Филисы, выбирают они себе не столько хозяев, сколько друзей, но, ни тогда, ни сейчас никто не мог похвастаться, чтобы Филис в первые же минуты общения, не просто прикоснулся, а начал целовать. И выбрал он нашего сына. Барсовые, единственная нация, где ещё остались Филисы, они тебе подтвердят, что такого не было в их истории никогда, скажи, Дар?

— Да, Величество, мы все мечтали, что когда-нибудь так случится, только были уверены, что такое выпадет кому-то из барсовых. Богинюшка же решила иначе. Зинуша, я рад, Лучик с его рассудительностью уже в таком малолетнем возрасте, разумностью и пониманием людской сущности поистине станет великим Величеством в будущем. Я хотел было сказать за столом типа, как ты сказал, Стёпа, тоста, но постеснялся, а надо было выпить за родителей чудесных деток!

— И щас не поздно, Антипыч, наливай, — скомандовал кот.

Ещё посидели, мужики засобирались спать, кот же, видя, что я на него поглядываю, собрался смыться:

— А вас я попрошу остаться, Степан свет Андреич!

— Начинается! — кот закатил глаза. Мужики, уходя, погладили его каждый, Антипа шепнул:

— Держися, друган!

— Не переживай, тебе тоже прилетит!

— Ить кто бы сумнение имел!

— Меня терзают смутные сомнения…

— Да понял, понял! А чё, если тебя упертую, не толкать под зад, а надо бы пинка хорошего, то так и будешь дальше своего носа не видеть. Мужик извелся весь, деток до трясучки любит, даже я ревновать особенно к Лучику, перестал, а эта коза… по году рождения, исключительно по году. Ай, не дерися, ить разбудишь всех! Сколько он уже, полгода как нас узнал? Пора бы и понять, что серьёзно прикипел.

— Прикипел, не спорю, детей очень любит!

— Дура, он от тебя не на шаг, просто боится, что ты его оттолкнешь, а так бы…

— Именно что — БЫ!

— Тьфу, я что, зря котикам своим негласное задание дал, про всех любовниц-фавориток по-тихому разузнать? Ведь ни одной, слышь, ни одной, как нас узнал, даже к мадам, для снятия напряжения ни разу. Удивляюсь, как мужик держится? У меня вот, больше двух недель никак… э-э-э-э, ну короче в голову ударяет.

— Не моча ли, котик?

Кот сплюнул, посверлил меня злым взглядом и, наконец, сказал:

— Кароч, так, мой тебе ультиматум — если в течение месяца не определишься, я тебя бросаю. Ни разу, слышь, ни разу не появлюсь в поле зрения, детей не брошу, а тебя, даже как звать, забуду. Моё тебе последнее слово!

— Страшно, жуть! Ты понимаешь, дети будут как под рентгеном?

— А я для чего горблюсь на этой службе? Для чего всех на уши поднял, чтобы свой интерпол был и группы быстрого реагирования? Международные, уже такие есть, осталось долбанный Малиш уговорить, эти хитрожопые восточники, все крутят-мутят, то ли да, то ли нет. Я тебе секретную информацию выбалтываю, я же за Лучика горло любому порву, мне их безопасность — самое важное в этом мире! Я же Громодану плешь проел, он меня втихую ненавидит и обзывает занудным типом, но для пользы дела я каким хошь буду. Эх… как вспомню, как я жил на Земле… Были времена… лежишь себе на подоконнике, или в тенёчке, если жарко, поел, территорию обошел, где-то уши погрел, и всё… Вот доделаю все дела и на пенсию, заслужил ужо. Лошадками займусь, представь: черный кот на черном коне, и только глаза жёлтые…

— В детстве была такая страшилка: в черной-черной комнате стоит черный— пречерный стол…

— Да знаю я её. В общем, сроку тебе месяц! Да, и про обруч — правда, он начал потихоньку раскачиваться. Хотя до этого был как замороженный, сдается мне на тебя реагирует, скажи хотя бы, что подумаешь, ведь мужик-то у тебя будет… ого-го, орёл!

— Честно, Стёп?

— Ну, я как бы, не чужой тебе…

— Страшно, боюсь и за детей, и его разочаровать, ну какая из меня нормальная жена? Ни манерам, ни этикету не обучена, все эти дамы-не дамы, бывшие любовницы, сплетницы и проч.

— Ну, положим, ты за столом не чавкаешь и на землю не сморкаешься, в зубах тоже не ковыряешься, и кто тебе будет указ, наведешь свои порядки! Дим тебя во всем поддержит, да и я рядом буду, а меня против шерсти гладить опасно, сама знаешь. Всё, я спать пошел, утром в этот Малиш свалю на три дня. Не теряй, экзотических вкусняшек притащу, думай, месяц! С завтрашнего дня отсчет начинается. А Лучезар у меня какой — Филис в момент признал, горжусь! Егоза однако, тоже силища! Хоть одно ты сумела классно сделать, родить мне таких детей. Чао!

Кот свалил, а я долго сидела и думала, как поступить, как бы все правильно — детям такой папочка как подарок, а если все изменится после моего согласия? На людях будет одно, а на деле… Мне ли, выросшей в далеком уральском посёлке, да в князи, как говорится? Конечно, я помню ленинские слова о том, что «всякая кухарка может управлять государством», но вот я как раз и не хотела быть в первых рядах, не по мне это всё, не публичный я человек. Одно дело — друзья, знакомые, где можно быть самой собой, а тут целая страна, и будешь ты, Зина, аки вша под микроскопом… Дим, такой видный во всех отношениях мужчина, я же не слепая, вижу его обаяние, его умение найти подход к любому, принять нужное решение. А не получится, что стану я для него ненужным балластом, с моим характером я же не стану навязываться, двадцать три года вдовства, ой, много чему научили. Жить только из-за детей? Не знаю. Ладно, утро вечера мудренее. Если уж совсем припрёт, можно попробовать договорной брак, а пока спать.

Кто же знал, что так близко подошла беда, и нам со Стёпкой будет не до выбора? Надо ли говорить, что «Парк Радости» стал излюбленным местом столицы, с раннего утра там толпились родители с ребятишками, ближе к вечеру подтягивалась молодежь, да и взрослые тоже не остались в стороне. Кмету столицы предложили сделать хотя бы по небольшому филиалу таких парков в отдаленных от центра районах. Таши носился с идеей катка, смотался в Эффирию к отцу опальной девицы, что пыталась от меня избавиться, (наказали очень действенно — отдали замуж за коменданта в отдаленный гарнизон с запретом выезда куда либо, муж ей достался из «дубов», рьяный служака, выполнявший приказы дословно, да ещё и в возрасте), озадачил того созданием охлаждающего газа, подобрал место для катка, Куземе заказал большую партию роликов. Каток замыслил сделать с двумя площадками, одну для роликов, а вторую для катания на льду, когда такой будет. Химик же пообещал в ближайшие сроки доработать магически-химическое вещество, тем более для Лиарда. Мои детки научились кататься на роликах, конечно же, коленки и локти ободрали, но уже неплохо катались по двору, на очереди был скейт.

Мужчина мой, который кот, из Малиша вернулся похудевшим со впалыми боками.

— Чё, девочки замучили?

— Не поверишь, но девки там типа тебя, упертые донельзя. Мне первые два дня было не до них, переговоры длились до ночи, эти… торгаши, короче, наши с рынков… долго мозги пудрили, наверное, так бы и не договорились, а меня достала вся эта шайка прохиндеев, да и не попробовать малишских кошечек, будучи там… это как-то… нонсенс, во! Ну, я и взорвался, поговорил на… понятном языке… объяснил этим козлам, что к чему… представь, поняли! Только потом долго выясняли, что такое козлы. Да… Громодан сделал вывод верный — с ними только в наглую буром переть и надо… говнюк тоже тот ещё… лапу потом жал и извинялся… А напоследок я оторвался… эти пиршество устроили, ну а я… Самое смешное, как договорились, и девочки сами на меня вешаться стали… политика, ешкин кот, им было велено — пока не будет результата, со мной ни-ни, хотя, знаешь ли, приятно, что и до Малиша слава моя дошла…

— Секс-гиганта?

— Ну, не гиганта, а мужчины… необычной для котов… выносливости… Чёт ты молчишь, не ехидничаешь?

— Да вот думаю… если все на тебя подадут на алименты, денег хватит, заработал, а если как Дуська, дИтями тебе возвернут, так сказать, плодами любви? Вместо конефермы котоферму придется держать?

— Эх, за что только мне такие муки с тобой? Вот, эту помянула, все настроение испортила, — скривился кот, — ну, попутал меня тогда бес, сам не знаю, чего я на неё позарился, ведь видел её сволочной характер? Федотка — парнишка ничего, а как вспомню мамашу его… брр…

— Вот и воспитай ребенка нормального!

— Да уж задумался. Ладно, буду потихоньку учить, может, и выйдет чего путное… Так, я спать, потом к Антипе забегу — «ить сегодня-завтра родим». Птицам имена-то придумали? Меня ждут… всегда знал, что дети мои… и ваши тоже, куда уж без вас… славные.

Антипа и впрямь мотался туда-сюда.

— Как жеть тута фулюган, с им сколь проблемов-от!

— Успокойся! Он точно такой же ребенок, как и мои, просто вы над своим первенцем много тряслись поначалу, вот он и пользуется этим. У нас же ведет себя нормально, у них глаза горят, через полторы седьмицы побыв-каникулы, рвутся все на море, к дельфинам, отпустишь?

— Так ить с имя и не отдохнешь, ить закружат!

— Я же не одна буду, да и вон, — я кивнула на дрыхнущего кота, — собственник, разве отпустит одних, а Артёмка его слушает, сам знаешь.

На том и порешили.

Целую седьмицу дети разбирали свои подарки, больше всего, конечно, восхитили их филисы, у Лучика самец получил кличку — Ник, самка же соответственно — Ника, после высочайшего одобрения Стёпкой, он же и пояснил, что Ника земная богиня Победы, так что клички пришлись в тему. Детки с удовольствием возились с ними, кормили их — у Лучика Ник ел с руки, чистили клетки — птицы оказались страшные чистюли, если что-то не нравилось, поднимали крик. Ребятишки подолгу наблюдали, как птицы резвятся в воздухе, посмотреть было на что, правда, когда они парили, расправив свои крылья, огненных проблесков на внутренней части крыльев не наблюдалось. Мстидар говорил, что такие вещи видят только те, кому птицы доверяют.

Драган ежедневно тренировал деток, иногда папа вечерами тоже с ними занимался, даже меня заставил запомнить пару тройку выпадов. Как бы я не отнекивалась, упорно заставлял запомнить и отработать, мотивируя это тем, что в жизни бывают всякие непредвиденные неожиданности. Заработала пару синяков, мечи хоть и деревянные, но при ударе ощущение было, что каменные. Дерево драгб, как я поняла, типа нашей лиственницы, помнится, если лиственницу подержать в воде, её древесина как камень делается. Драгб же применялся ещё для уничтожения всякой нечисти, типа нашего осинового кола, рос только в нескольких местах, посадки берегли и охраняли, и стоили мечики детей как «чугунный мост».

Как оказалось, вроде бы случайности впоследствии сплелись в одну логически верную цепочку, пока же мы готовились побыть недельку отдыха на море. Папа тоже подчищал хвосты, чтобы побольше побыть с детками.

Убедилась, что Дим не зря называл всех моих мужиков — интриганами. Если раньше они дружно скрывали деток от него, то теперь втихую старались как можно быстрее свести нас с Димом вместе, кот же на правах главного в семье, (интересно, откуда взял, что без него никак не обойдусь?) между делом капал мне на мозги. Я отговаривалась, что месяц на раздумья имею, на что эта хитрая животина каждое утро напоминал, сколько дней осталось до «исторического решения».

Уговорили меня перед завтрашним переходом на море вечером пойти в парк, перед самым закрытием, когда народу в нём оставалось совсем мало. Опять же хитрованцы подстроили так, что мы с Димом вдвоем оказались на горках типа американских в нашем мире, я, конечно, не орала во всё горло, но вцепилась в бортики намертво, аж руки посинели. И, конечно же, папа как рыцарь обнял меня — ай, чего греха таить, тепло, приятно и уютно в его руках. Но как же меня эти мудрецы достали, даже уравновешенный и серьёзный Арди постарался, ловко уведя детей в лабиринт.

С утра огорченный Дим провожал нас до перехода — что-то там случилось такое, что требовалось его обязательное присутствие, собирались срочно все правители, он клятвенно обещал детям быть через два дня.

Вот так шумной толпой вывалились из перехода с детками, птицами, игрушками, мечами, вещами и тремя охранниками из элитного полка «Когти». Раскидав вещи по комнатам, это неугомонное трио понеслось на берег, естественно, все дела были отложены, и мы полдня пробыли у моря. К вечеру приплыли дельфины, только два взрослых — дельфиняток не было, который побольше как-то нерадостно посвистел. Лучик послушав, сказал, что в Большом море очень неспокойно, как перед великим штормом, дельфиняток с мамами отвели заранее подальше, за Крайний материк, и приплыли нас предупредить, чтобы шторм не застал врасплох. Сегодня уходить было уже поздно, решили завтра с утра прервать отдых, дельфины очень просили нас уйти пораньше.