Дом для Пенси

4-5

После дня рождения дни летят вперед без остановки, и произошедшее в трактире постепенно стирается из памяти. Слишком много забот выпадает Пенси в конец этой зимы. Кейра вредничает, убегает на улицу в снегопад и впервые за долгое время заболевает. Очень странно, ведь цепочку с видерсом она не снимает. Пенси на всякий случай меняется с дочерью кулонами и уходит к лекарю за помощью. На тумбочке у детской кровати поселяются порошки и сиропы. Пани Калис с того дня начинает варить целебные напитки, укрепляющие организм и помогающие справиться с простудой. Пенси днями выматывается так, что ей просто невыносимо хочется спать, да только беспокойство и усталость не дают.

Родители, к сожалению, помочь не могут: сразу после дня рождения они отправились в ближайший к столице Черный лес, чтобы вспомнить молодость и пробежаться между сугробами. Эгор в письме передает, что экипировка у них замечательная, опасностей никаких не предполагается, хотя место для романтического свидания они, конечно же, выбрали странное. Пенси не может сдержать широкой улыбки: она рада за родителей. Правильно, когда в жизни есть место внезапным приятным приключениям. И она почти не беспокоится, Эгор уж присмотрит за ними.

Шаг за шагом весна наконец входит в свои права. Всё больше снега тает на крыше. Всё ярче полуденное солнце. Всё искреннее улыбки на лицах людей. И вот: Пенси впервые после зимних метелей открывает форточку и оставляет ее так на всю ночь. С улицы пахнет свежестью, талой водой и сырой землей, еще не прогретой, но уже показавшейся солнцу. Она долго всей грудью вдыхает всё еще холодный воздух, а потом довольная укрывается пушистым одеялом и тут же засыпает.

Сны ей снятся обычные, хотя ночь как раз подходит для особенных, таинственных. Но нет. Мельтешат калейдоскопом обыденные места и уже знакомые люди. Пенси просто поворачивается с боку на бок, чтобы увидеть очередную историю. Но в какой момент теплые, добрые сновидения сменяются давящим ощущением чьего-то взгляда, тяжелого и требующего.

Она слышит будто бы протяжный крик, и всё вокруг во сне заволакивает туманом.

Она слышит, как завывает странный голос.

Она слышит, как плачет жуткое создание, а затем оно касается холодной лапой ее ноги.

— Предки! — подскакивает Пенси, вертит головой и — ошеломленная, испуганная — замирает. Это был сон. Всего лишь сон и прохладный холод ранней весны. Или не только?

— Ма-ама-а, — плачет шепотом рядом с кроватью Кейра, гладя выставленную из-под одеяла ногу. Пенси моргает, сосредотачивается, проводит руками по лицу, стирая остатки сна и избавляясь от кошмара.

— Маленькая, что случилось? Иди сюда, — она протягивает руки к дочери. Кейра приходит уже не в первый раз. Ее сильно напугала простуда, так что о любом плохом сне или неприятном ощущении она тут же рассказывает Пенси. Пани Калис говорит, что со временем волнение и страх пройдут, просто всё незнакомое кажется ребенку жутким. Вот и сейчас Кейра хнычет жалобно и растерянно:

— Мамочка, мне больно! — и утыкается макушкой Пенси в грудь. Пенси едва сдерживает зевок, волноваться пока нет причины, хотя и слегка беспокойно, что Кейра снова заболела. Вроде бы лекарь обещал, что она поправится. Пенси затаскивает легкое тельце дочери к себе на колени, укрывает их одеялом и гладит ее по напряженной спине и мягким волосам.

— Я же не умру? — слышится взволнованный голосок откуда-то изнутри этого кокона.

— Нет, конечно. Сейчас я заварю тебе полезный чай, а завтра покажемся лекарю, — Пенси с улыбкой приободряет дочь. — А где болит?

— Вот тут, — Кейра выпутывается из одеяла, садиться и дрожащими пальцами приподнимает челку, открывая лоб. Пенси в первое мгновение не верит своим глазам, изображение несколько раз порывается расплыться, и чтобы убедиться окончательно, она кладет ладонь на лоб дочери. Ее пальцы тут же нащупывают нечто, что она до сих пор не ожидала увидеть и о чем никогда раньше не думала. Потому что всем своим сердцем она желает Кейре обычной жизни: охотницы, торговки, ремесленницы — той, какую выберет ее дочь в будущем. Но на лбу Кейры проросли два маленьких дейд. И это страшно. Пенси изо всех сил прижимает дочь к груди, до боли, пытается закрыть ее от того, что, возможно, будет преследовать ее всю жизнь: от страха и непонимания, от ненависти и злобы, от чрезмерного внимания и грязных слов.

— Мама! — задушено пищит дочь, и Пенси, будто очнувшись, отстраняется.

— Извини, родная, — гладит она ее по волосам и пытается сдержать слезы: не морщить лоб, не закусывать губу и дышать спокойнее.

— Мне больше не больно, — с удивлением говорит Кейра и касается крошечных рожек пальцами. — Ой!

На ее тонкой шее больше нет кулона с видерсом, он осыпался тонкой пылью, измазал пижаму и кожу груди. Пенси мягко целует Кейру в лоб и говорит: «Давай разберемся со всем с утра».

Дочка засыпает очень быстро, в отличие от самой Пенси. Холодный воздух блуждает по спальне: из незакрытой форточки дует. Видерс на груди Пенси так же рассыпался в пыль, теперь у них больше нет чудодейственного дерева. Ждать помощи неоткуда? Или же?.. Пенси закрывает глаза, загадывает найти решение, и верное ощущение направления тут же тянет ее в дорогу. Она уже знает, кто ей нужен.

Пенси никогда еще не приезжала к родителям после того, как поселилась в Тамари. И, наверное, ехать без предупреждения — не самый лучший вариант. К сожалению, чтобы сохранить тайну Кейры ей нужно рассказать обо всём кому-то еще, тому, кто поможет. Иначе слухи о рожках могут распространиться случайно, так что Пенси никогда не узнает, от кого они пойдут. И что будет дальше? Им всё равно придется уехать, но только с багажом сплетен и обидных слов за спиной.

Они покидают Тамари поздним утром. Кейра не понимает зачем, но молча кивает на просьбу собрать самое нужное и любимое. Пани Калис удивлена, хотя и не особо: никому обычно не хочется разбираться в охотничьих делах. Нужно срочно уехать — и всё тут. Она спрашивает лишь, когда хозяйка собирается вернуться и не лучше ли закрыть дом до возращения. Но Пенси не хочет оставлять свой дом в одиночестве, она надеется на лучшее — на возвращение, и щедро платит старушке, чтобы та по возможности присматривала за домом и садом.

Очень быстро находится повозка, которая довезет их в столицу. Пенси понимает, что ей нужен Халис или хотя бы кто-нибудь из руинников — кто захочет разговаривать и, что еще маловероятнее, помочь. Но как разыскать их? Не ходить же с Кейрой в Черные леса? Пенси искренне надеется на понимание самых близких ей людей. Если же нет, то… Страх не дает ей закончить мысль: о таком развитии событий она даже думать не желает.

Кейра спит, опустив голову ей на колени, а Пенси всё поглядывает по сторонам. Сначала был просто лес и небольшие поселения, но чем ближе вечер, тем больше домов по обе стороны дороги и тем виднее высокие башни на горизонте. Первое, что бросается в глаза: столичный город выделяется гладкими и ровными дорогами. Это настолько необычно, что закрадываются сомнения, а не принесли ли эти камни откуда-то еще. Например, из руин. Пенси изменяет свое мнение достаточно скоро. Никто ничего сюда не приносил, по крайней мере, не в таком объеме, как ей показалось. Этот город выстроен на руинах. Конечно, чтобы заметить признаки этого, стоит сначала присмотреться и к высоким — в три этажа — домам и к нескольким башням — переделанным, по-другому украшенным, но явно принадлежащим когда-то каренам. Остальное же она вряд ли сможет распознать.

Пока Пенси всматривается в остатки домов руинников, вокруг нее кипит обычная человеческая жизнь. Лоточники спешат со своим товаром, закрывают лавки торговцы и растягивают хорнов и лошадей в разные стороны возницы. Из трактиров слышен шум и песни, кое-где играют что-то мелодичное и плавное, откуда-то доносятся отрывки неприличной песни, распеваемой громкой компанией. Заходящее солнце золотит верхушки четырех башен — по количеству широких столичных дорог.

Их повозка останавливается на повороте, чтобы пропустить длинную череду телег, груженных какой-то мебелью. Пенси из скуки внимательнее читает вывески на домах. Конечно, же ей попадается книжный магазин, и как же хочется зайти внутрь большого помещения и заблудиться среди полок и стеллажей. Она чуть расстроено вздыхает, смотрит с завистью на выходящих из магазина людей: компания в одинаковых плащах верно принадлежит к книжникам, тем особенным ремесленникам, которые собирают в гильдии не бусы и огнестрелы, а историю и мысли людей. И даже когда повозка трогается и магазин скрывается за поворотом, Пенси всё пытается рассмотреть ту самую компанию. Говорят, что сама сестра-близнец градохранителя столицы числится в этой гильдии и добилась немалых успехов.

Пока они добираются до нужной улицы, окончательно темнеет. Уже перед самым родительским домом Пенси испытывает неприятное ощущение: а вдруг хозяева еще не вернулись с охоты. У нее есть ключи, но вдруг соседи, с которыми она не знакома, увидят и поднимут шум? Пока она раздумывает и расплачивается с возницей, проснувшаяся Кейра уже дергает за шнур от звонка. Веселый перезвон такой громкий, что Пенси морщится, а где-то дальше по улице лают псы. Ее опасения не сбываются: хлопает, открываясь, входная дверь дома, слышится невнятное ворчание и шорканье ног по дорожке. Не успевает тот, кто идет, взяться за замок в калитке, как Кейра зовет:

— Деда! Это мы!

— Что за?.. — показывается в проеме удивленное лицо отца, немного сонное и с примятой подушкой щекой. Он моргает и осматривает улицу. — О, Предки, заходите в дом! Что случилось? Что-то с Тамари или с домом?

— Всё хорошо, — Пенси глазами указывает ему на Кейру и успокаивающе гладит отца по всё еще крепкой руке. — Нам нужно поговорить. Чуть позже.

— Все разговоры после позднего ужина, — одобряюще подмигивает ей он, а затем подталкивает ее к дому.

Родительское гнездо совершенно отличается от того дома, что приобрела Пенси. Оно выстроено из белых кирпичей, а крыша окрашена в синие тона. Так принято в столице, и каждый житель издавна придерживается таких цветов. Перед домом небольшое пространство, достаточное для повозки и цветочных клумб, за домом — дворик и заботливо высаженные предыдущими хозяевами фруктовые деревья. На первом этаже огромная комната, сочетающая в себе и гостиную, и кухню, и трофейную, а вот второй этаж — сплошь спальни и кабинеты. В доме Пенси комнат в два раза меньше, но по величине сам дом больше. Но ни родители, ни их гости не жалуются на тесноту. Жизнь столицы отличается от жизни мелких городов и прекрасна тем, что сидеть дома днями и вечерами нет никакого смысла.

Если родители и удивлены, то очень хорошо скрывают это. За ужином мама взахлеб делится впечатлениями о прошедшей охоте, подмигивает Пенси и кулачком стучит по отцовскому плечу. Тот лишь едва заметно улыбается и подкладывает сонной Кейре самые вкусные кусочки. Пенси вовремя угадывает, когда эта сонливость перерастает в дрему, и подхватывает дочь, когда она пытается напоить свой нос компотом. Умываться и переодеваться — всё потом, пусть Кейра немного отоспится и придет в себя после поездки.

— Я тут кое-что заметил, — осторожно говорит отец и с некоторой заминкой продолжает: — На лбу у Кейры.

Пенси ласково гладит спящую дочь по волосам и отодвигает ей со лба густую челку. В комнате достаточно яркий свет, чтобы заметить рожки — темно-бордовые, маленькие, длиной и шириной не больше ногтя. За день они совсем не выросли, и Пенси надеется, что это не произойдет в ближайшее время.

— Как же так? — мама прижимает ладонь к губам, и отец, на лице которого такое же ошарашенное выражение, успокаивающе обхватывает ее руками. Не дает ни себе, ни ей шагнуть к спящему ребенку и трогать то, что не вписывается во внешность обычного человека.

— Пойдемте, я всё расскажу, — зовет их Пенси и выходит из комнаты. Ей не по себе. Когда-то это должно было случиться, когда-то ее истории будут рассказаны другим людям. Почему бы не сделать это сейчас?