Доктор и Апокалипсис: Бугай

Глава девятая Бармаглот

Варкалось.

Бугай бросил мимолётный взгляд на закатное солнце. Перехватив меч поудобнее, он начал медленно обходить противника, который тоже не спешил кидаться в убийственную, или самоубийственную, тут по обстоятельствам, атаку.

Частокол из серо-белых наростов, покрывавших тело конкурента, мерцал в холодном белом свете от люминесцентных ламп. Бугрящиеся мышцы перекатывались при скупых, но уверенных движениях, а леденящие голубые, некогда человеческие, глаза пристально и изучающе смотрели на Бугая, который не решался на атаку, но был готов отреагировать на любое действие противника.

Наконец, дальше чего-то выжидать было неприлично и конкурент тронулся вперёд. Обманчиво медленно он начал сближение, а Бугай якобы никак не реагировал. Но внутри он был натянут как рояльная струна, поэтому не сплоховал, когда конкурент совершил резкий бросок.

Звон металла о костяные наросты предплечий, треск щита, грудную клетку Бугая пробивает левая лапа конкурента, а его правая рука бросает рукоять сломанного меча и вдавливает большой палец в левый глаз противника, надёжно его уничтожая. Яростный хрип, Бугай чувствует, что ещё пара подобных ударов и противник доберётся до позвоночника. Мышцы его гораздо плотнее, чем раньше, поэтому даже силы близкого к пятому рангу конкурента недостаточно, чтобы пробить его насквозь. Лапа в груди Бугая двинулась, повреждая правое лёгкое.

Чувствуя понесённый ущерб, Бугай взъярился ещё сильнее и сжал правую кисть в кулак, кроша левую скулу конкурента, который пытался дубасить его левой лапой в бок. Хруст ломаемых лицевых костей, а затем удар щита в правую сторону головы, разбивший щит в древесные осколки. В освободившейся левой руке остался кусок гнутой арматуры, который сейчас внезапно превратился в импровизированный кастет.

Удар за ударом, удар за ударом. Ответные удары становились всё слабее, пока и вовсе не прекратились.

Остановило Бугая только выскочившее уведомление.

Перестав бить противника мятым и гнутым куском арматуры, Бугай уронил её и двумя руками взялся за глазницы и череп мёртвого конкурента. Мощный рывок: челюсть оторвалась, он схватил вывалившийся язык и вырвал его, тут же начав грызть.

Питательность языка ранговой твари была сомнительна, поэтому он отбросил пожёванный кусок плоти и двумя руками, со второй попытки, оторвал конкурентскую голову. Пять ударов по крошащемуся кафелю и череп раскололся. Пальцами извлекая склизкую массу мозга, Бугай начал жадно его поедать.

Из воспоминаний прошлого он знал, что людей в целом есть не очень целесообразно: при написании очень понравившегося читателям «Стекловаты», Бугай вычитал, что наименее питательная в разрезе калорий часть тела человека — это головной мозг. Имея массу 1700 грамм, он даст всего около 2700 килокалорий. Это настолько мало, что даже не стоит усилий по извлечению этого самого мозга из черепной коробки. Впрочем, Бугаю было проще расколоть череп, чем продираться через костяные наросты на всей поверхности тела конкурента.

Когда с мозгом было покончено, он взял отколотый кусок кафеля и принялся за добычу полезной мышечной ткани.

Вообще, с ростом в рангах конкуренты становятся всё менее и менее полезными в плане пропитания: мясо становится прочнее, костяные наросты плотнее, а сами конкуренты сильнее. Бугай понимал, что в конце концов он полностью перейдёт на человеческое питание. Во всех смыслах.

Вскрыв грудную клетку конкурента, он приступил пожиранию его внутренних органов. Бугай буквально чувствовал, как его организм старательно, буквально по мере продвижения пищи, заращивает пищевод и восстанавливает пока не такое уж и нужное лёгкое. К моменту, когда Бугай закончил с остатками конкурента, его раны уже были полностью исцелены, нога в том числе. Это своеобразная награда за победу: ударная регенерация.

Поднявшись на ноги и чуть не поскользнувшись на луже крови, он бросил сожалеющий взгляд на сломанный меч, поднял с земли всё ещё живой кусок арматуры и двинулся дальше. Гипермаркет ещё многое ему может дать…

Вокруг раздаются различные шумы. Кто-то догрызает оставшиеся от выживших кости, кто-то ищет новых выживших, а кто-то уходит. Именно на последнего Бугай и наткнулся. Сначала конкурент принял его за выжившую жертву, даже бросился вперёд, потом он осознал свою ошибку и даже собрался сбежать, но было уже поздно. Один удар импровизированным кастетом в голову.

Ногой сдвинув получившийся в итоге труп, Бугай продолжил свою прогулку по гипермаркету. Вопли живого человека, женщины, его очень заинтересовали. Он ускорился и буквально влетел в небольшую подсобку.

Конкурент почти настиг свою жертву, прикрывшуюся от него стальным мечом. Бугай схватил не способного думать о чём-то ещё помимо добычи конкурента за шею и одним движением кисти сломал ему позвоночник.

Откинув бесполезное тело, на котором едва-едва проглядывались только начавшие формироваться костяные наросты, Бугай приблизился к жертве.

Девушка лет семнадцати. Он узнал её. Нета.

Убивать её не хотелось, поэтому он вернулся в торговый зал. Где-то здесь лежали ошмётки тела с интересующим его предметом. В отделе бытовой технике он нашёл искомый набор окровавленных костей и поднял лежащий рядом АК74. Подсумки были изорваны и непригодны для дальнейшей эксплуатации, но сами магазины не пострадали. Вытащив пять магазинов из рванья, он направился обратно к подсобке.

В эту же подсобку как раз собирался очередной конкурент, который был сильнее, чем недавно убитый, но увидев Бугая он решил отступить. Это Бугаю показалось неправильным. Он взвёл АК, прицелился в удаляющуюся спину и дал длинную очередь. С его силой отдачу он почти не почувствовал, также она не оказала никакого влияния на прицеливание. Все пули кучно легли в спину конкурента, который упал с перебитым позвоночником. Прицеливание в приподнявшуюся голову — очередь на остаток патронов.

Не с первого раза припомнив как открывать защёлку магазина, он сумел перезарядить оружие и взвести затвор.

Появилось ощущение, будто его озарило новыми знаниями. Но не будто бы.

Как ни в чём не бывало вернувшись в подсобку, Бугай подошёл ко всё ещё стоящей в ступоре Нетой, отнял у неё меч, вручил в ту же руку автомат Калашникова и рассовал по карманам магазины.

— Это мой город, — изрёк он. — Если хочешь жить — уходи отсюда. Иначе я найду тебя, рано или поздно.

Вышедшая из сомнамбулического состояния Нета осознала, что только что услышала и лихорадочно закивала.

Бугай спиной вперёд покинул подсобку, перехватил меч и продолжил охоту.

Раньше, как он помнил, охота его не цепляла. Он искренне не понимал, как охота на тупых кабанов или ещё более тупых оленей, может хоть кого-то заинтересовать. Будь охота с большей долей риска для охотника, без огнестрела, копьём, ну или в крайнем случае луком или арбалетом, разговор был бы другой. Но вот так, обладая абсолютным преимуществом перед более тупыми и практически ничего не способными противопоставить огнестрельному оружию бедными животными, получать удовольствие от «охоты»… Это не то.

Сейчас же он бы с удовольствием посмотрел на профессиональных «охотников», которые раньше кичились своими трофеями, своими навыками… Сейчас, когда огнестрельное оружие не даёт былых преимуществ, а сам ты легко можешь стать той самой загнанной жертвой.

Ведь в настоящей охоте и заложен этот самый сакральный смысл: ты разделяешь риски с жертвой, охотишься, но и сам можешь стать жертвой чьей-то охоты. И это цепляет. Это даёт сердцу дополнительный смысл биться сильнее. Бугай только при данном времяпровождении чувствует себя более живым, чем он есть на самом деле.

Бывал он на охоте…

Тут недалеко, возле села Черкасского, заметили крупную стаю волков, Сёма подбил его поучаствовать, так как сам был заядлым охотником и жить без этого не мог. Приехали, местные охотники взяли семь волков в оклад, прижали, расстреляли пятерых, двое умудрились сбежать. Где здесь азарт? Где здесь риск?

Сёма довольный ходил и говорил только про охоту целую следующую неделю, но и только.

Снова появилось ощущение потери. Их с Сёмой связывало многое. Это был единственный человек, которого Бугай мог безоговорочно назвать своим настоящим другом. Были партнёры по «бизнесу», были приятели, была братва, но только Сёма был другом. И он сейчас окончательно мёртв.

Откуда-то из глубины груди поднялась глухая ярость. Бугай яростно заревел, воздев меч в потолок.

— Сюда-а-а!!! — проревел он, вызвав, по-видимому, обратный его призыву эффект.

Никто в своём уме не явится на такой призыв, это то, против чего у любого поднимется врождённый инстинкт самосохранения.

Бугай пошёл вперёд, к источнику неясного шума. Конкуренты зашевелились. Один из них, практически не изменённый ранговым развитием, боролся с инстинктом самосохранения и жаждой наживы: он метался вокруг ободранного костяка, обгрызая остатки мяса с костей и норовя кинуться в бегство. Увидев Бугая он понял, что в принципе больше тут думать не о чем и можно бежать прочь. Правда, это надо было делать пару минут назад.

Замах и удар!

Получилось некрасиво: меч вошёл с левой стороны, преодолел почти половину черепа до переносицы, но застрял. Бугай с досадой рванул его, ожидая, что он сломается.

Но, вопреки ожиданиям, меч уцелел и даже не пострадал.

Он опустил взгляд на сжимаемое оружие. Лезвие с двумя долами, которые по задумке создателя должны придать мечу большую устойчивость, само лезвие широкое, рукоять, обмотанная настоящей коровьей кожей, под одну руку, остриё приспособлено для колющих ударов, крестовина прямая и не декоративная, может быть использована для парирования ударов.

Видимо, создатель был с юморком, раз дал мечу такое знаменитое название. Бугай повертел это холодное оружие в руке и приценился к балансу. Ничего с этим пресловутым балансом не поняв, продолжил свой путь.

Ярость была выплеснута, но желание убивать никуда не пропало.

Он замер и прислушался. Шелест доносился откуда-то из-за нагромождений ящиков. Медленно и тихо обойдя ящики, Бугай обнаружил конкурента, который застрял под опрокинутым металлическим стеллажом. Его кто-то при этом расстрелял из автомата, скорее всего, вот этот кровавый костяк без ног, лежащий в двадцати метрах.

Конкурент был скорее жив, чем мёртв, но явно жалел об этом, так как его покрытой неуверенными костяными наростами голове зияло отверстие, тем не менее не унёсшее его жизнь. Бугай поставил на голову конкурента ногу и с усилием надавил. Хруст кафеля и костей.

Дальнейший обыск гипермаркета ничего не дал. Всякая еда, бытовая техника, какая-то лаборатория в подвале — ничего полезного. Хотя человеческой еды он всё-таки набрал.

Нета сбежала, унеся с собой автомат, впрочем, Бугай так и задумывал. Всё-таки она помогала ему искать дочь в гимназии.

Прихватив по дороге канализационный люк, он направился домой.

Его не оставляла мысль, что конкурентов было намного больше. Видимо, основная масса разбежалась сразу же, как поняла, что он опасно близко.

Пока шёл домой, Бугай заметил странного типа в костюме химзащиты, который панически скрылся во дворах, подальше от зрелища здоровенного детины с большим мешком и канализационным люком. Была мысль догнать его, но он её оставил.

Пройдя через Площадь Свободы, что лежала на его пути к дому, он снова встретился с конкурентом, который надёжно занял этот район. Он тоже его узнал.

Страха не было, было осознание, что противнику эта схватка обойдётся очень дорого. Конкурент всё это тоже понимал, поэтому залез обратно на колокольню собора, в тени которой скрылся. Снова.

Лучше этой дорогой больше не ходить, иначе конкурент может расценить это как вызов и не принять его он не сможет. Иначе остальные не поймут и начнут всё активнее «рисковать» на его территории.

В окне дома напротив он увидел лицо в противогазе.

«Они что, думают, будто эта зараза передаётся по воздуху?» — подумал Бугай, выходя из-за торца своего дома и замирая.

Машина, запиравшая подъездную дверь, отодвинута, дверь открыта. Он бросил всё и побежал к подъезду.

Взлетев по лестнице, он обнаружил внешне целую дверь квартиры, подёргал ручку, закрыто.

— Ф-фух… — вздохнул он облегчённо.

Отперев замок, он вошёл внутрь. Его встретила Лера.

— Всё хорошо? — довольно спросила она.

— Да, — кивнул он. — Чего такая довольная?

— Я отпустила тех людей, — сообщила она.

Бугай почесал затылок.

— Зачем? — спросил он, внешне не проявляя эмоций.

— Они же люди, — просто ответила Лера.

Мотивацию её он понимал, но не понимал, что она будет теперь есть.

— А есть ты теперь что будешь? — спросил Бугай у неё.

— Обычную еду, — пожала плечами Лера. — Я проверила, тушёнку есть можно.

— М-хм… — хмыкнул Бугай и пошёл на улицу.

Спустившись, он поднял брошенную еду и канализационный люк, запер подъездную дверь на засов и поднялся обратно.

— Ты же понимаешь, что без человеческого мяса развития не будет? — спросил он у дочери. — И понимаешь, что эти люди обречены, даже если сумеют сбежать из города?

— Всё равно, — помотала головой Лера. — Их убьём не мы.

Бугай хотел кое-что спросить, но потом передумал, беспокоясь о психическом здоровье, потом поняв, что перестраховывается, так как она уже успела увидеть кучу всяких вещей, которые ребёнку видеть совершенно нельзя, но вот она здесь и с ней всё более или менее в порядке.

— И как ты сдержалась от их убийства? — всё-таки задал интересующий его вопрос Бугай.

— Я просто поела много мяса перед тем как заходить к ним, — спокойно ответила Лера, приняв из его рук мешок с едой. — Есть тушёнка?

— Есть, — кивнул Бугай, раздумывая над ситуацией. — Только она и есть. Я планировал кормить ею… Неважно.

Он прошёл в свой домашний тренажёрный зал и с недовольством осмотрел лежащие на полу верёвки и цепи.

На Леру сердиться он просто не мог.

«Может, это даже хорошо, что так получилось», — подумал он, выходя из тренажёрки.

Он и сам в глубине души испытывал некоторую неловкость от необходимости удержания живых людей на своей домашней «ферме».

Пройдя в свой кабинет, он уселся за заряженный ноутбук и открыл свою новую так и не написанную книгу «Коми-Морт 2». Есть только пара глав, где главный герой наконец-то прибывает в Персию, в которую отправился в конце прошлой книги. Бугаю было жаль, что никто больше её не прочитает…

Но написать её он может!

Первые строки третьей главы легли на электронный пергамент. Приложение, в котором он обычно писал свои произведения, в узких писательских кругах известное как «Skirmisher», требовало обновления, но сети нет как таковой, поэтому он закрыл всплывшее окошко. Для его творчества сеть не особо нужна. Теперь тем более…

— О, ты снова начал писать? — в кабинет вошла Лера.

— М-хм, — ответил Бугай, пытаясь удержать хорошую мысль.

— Не буду мешать тогда, — Лера пошла в гостиную.

«Уже», — Бугай понял, что мысль безвозвратно упущена.

Это ощущение его особенно бесило. А ещё его бесили моменты, когда он чего-то не понимал. Вот, например, зачем люди начали носить костюмы химической защиты. Почему именно сейчас он начал их видеть?

— Лера, — позвал он свою дочь.

— Да-да? — жуя чипсы, вошла в кабинет Лера.

— Как думаешь, зачем люди начали носить костюмы химической защиты? — задал он уже не один раз заданный себе вопрос.

— Ты что, не видел ничего? — удивлённо спросила Лера вместо ответа.

— Чего я не видел? — насторожился Бугай.

— Два дня или около того назад была яркая вспышка, тебя тогда дома не было, — ответила Лера. — Я к окну, а там краешки грибов видны.

— Каких грибов? — не сразу понял Бугай.

— Ядерных, — пояснила Лера, знающая, что её отец врубается не сразу.

— А-а-а, вот оно что… — пробормотал Бугай, крепко задумавшись. — Значит, не зря люди начали в костюмы ОЗК наряжаться…

Он эти самые костюмы только на НВП в школе видел. В армии Савченко Сергей Анатольевич не служил, откосил в своё время одной взяткой, хотя предлагали отделаться спортивной ротой, но он посчитал, что западло идти служить, ещё и Вторая чеченская, несмотря на заверения властей и лично Лутина, никак не желала заканчиваться, только и говорили в новостях о терактах, гибели военнослужащих, уничтожении боевиков и всяких спецоперациях…

Он провёл 2001–2003 годы куда полезнее. Без всяких боевиков, обстрелов, взрывов и убийств. А Сёма вот повоевал. Он на три года старше, хотел пойти отслужить пока боевые действия затихли, потом внезапно закосил, начал говорить, что что-то неохота ему служить, но в девяносто восьмом его куда-то увезли менты, потом написал письмо, дескать, что «тащит службу в сто какой-то вованской[2]» части в Махачкале, «деды пиздят, но без фанатизма, духов-хачей тоже пиздят, кормят очень хуёво», чем, в принципе и отбил желание Савченко Сергея отдавать долг Родине. А потом вторжение боевиков в Дагестан, на отражение которого направили, что логично, ближайшую часть особых быстро реагирующих вованов и каких-то мотопехотинцев, там он повоевал, но подробностей, даже по пьяни, никогда не рассказывал.

— О чём задумался? — спросила Лера.

— Да так, о дяде Сёме… — вздохнул Бугай.

— А он как… — начала Лера, но по взгляду отца поняла, что продолжать не стоит.

— Я пойду прогуляюсь, дверь никому не открывай, — встал из-за стола Бугай и подхватил прислонённый к стене меч «Вострый».

— Пап, ты, если проходить будешь, загляни домой к маме… — попросила Лера. — Я знаю, что отношения у вас так себе, но если вдруг она жива…

— Хорошо.