Доктор и Апокалипсис: Бугай

Глава десятая Танатофобия

Бывшая жена…

Болезненная для Савченко Сергея, но абсолютно никак не отзывающаяся в душе Бугая тема.

Он даже не был точно уверен, где находилась его бывшая на момент начала Апокалипсиса.

— А мама в последний раз где… — начал было Бугай.

— У дедушки с бабушкой, — прервала его Лера. — Так ты сходишь?

Тесть и тёща. Тёща — нормальная женщина, как подсказала память Бугаю, а вот тесть — настоящий мудак. Если тёща до последнего была за сохранение брака, то вот тесть от начала и до конца топил за развод и полное материально-финансовое уничтожение Савченко Сергея. Пётр Петрович — адвокат на пенсии, под старость лет его лишили лицензии за какие-то свои адвокатские вертяки, но навыки никуда не делись. Его товарищ по стезе выпил у Савченко Сергея немало крови, прежде чем бракоразводный процесс был завершён.

Поэтому Бугай не горел желанием идти и выяснять их статус. Пусть Настя потом сдала назад, вышли на компромисс, но осадочек остался. Поэтому до самого последнего момента их отношения были сокращены до минимума.

И Бугай был бы рад, если сейчас всё останется как есть. Да, он вспомнил, что Настя часто, практически пятнадцать через пятнадцать, пребывала в Мольске. Те самые пятнадцать суток, в которые Савченко Сергею позволено было видеть детей только по особому настиному разрешению. В день Апокалипсиса был как раз такой случай.

— Ты пойдёшь? — требовательно повторила вопрос Лера.

— Пойду, — ответил Бугай против воли.

Иногда приходится жертвовать своими желаниями ради более важных людей.

Больше не проронив ни слова, он направился на улицу. Надо проветриться и выпустить кому-нибудь кишки.

Бугай мысленно цитировал перевод знаменитого стихотворения Льюиса Кэррола, одновременно отбиваясь от организованной группы конкурентов, которые зажали его в узком тупичке.

Это был коллектив конкурентов третьего и четвёртого ранга, которые посчитали, что вместе они сила и Бугай им по плечу.

Удар. Вострый меч протяжно звенит, две лапы четырёхранга, которые он выставил для защиты, с треском ломаются. Бугаю показалось, что он расслышал в хрипе противника панику.

Уклонение от броска кинувшегося на него третьеранга и меч описывает дугу, в конце своего пути кончиком лезвия пробороздил спину противника, пересекая затылочную часть позвоночного столба. Повреждается что-то очень важное.

Мощный удар в спину Бугая, он заваливается вперёд, а лапы четверанга начинают терзать его бока. Меч покидает его руки, в падении он поворачивается на 180 градусов, бьётся об землю, двумя руками перехватывает устремлённую ему в шею лапу, ломает её в локтевом сгибе, а затем бросает противника через себя. Плоть, конечно, стала прочнее, но ущерб всё равно неприятный.

Мимолётный взгляд вдоль тупика показал, что они остались втроём, хотя временный коллектив конкурентов ранее насчитывал шесть особей. Бугай поднялся на ноги, выставил руки перед собой и двинулся к лежащему у стены противнику. Бросок оказался настолько силён, что у четверанга от удара повредилась голова. Он безуспешно пытался встать, из его пасти текла чёрная кровь, движения стали ещё более рваными, нескоординированными, сломанная лапа будто бы игнорировалась им, хоть и сильно мешала подняться.

Движение Бугая к поверженному противнику прервал последний участник схватки, прохрипевший яростный клич и бросивший себя вперёд.

Прямой удар ногой опрокинул его на спину, Бугай буквально пробежал по нему и серий топчущих ударов уничтожил его череп, лопнувший как раздавленное сапогом куриное яйцо.

Сойдя с замершего неподвижно мёртвого тела, Бугай направился к дёргающемуся в конвульсиях всё ещё живому оппоненту. По пути подхватив с утрамбованной почвы меч «Вострый», он приставил его остриё под челюсть тут же попытавшегося отвести его ещё целой лапой конкурента и, надавив ладонью на круглое навершие, погрузил меч в плоть, к головному мозгу. Хруст хрящей и костей — готов.

Вытащив и протерев меч от чёрной крови, Бугай поправил одежду, расправил слетевшую шляпу, надел очки и двинулся на выход из тупичка.

Пепел и пыль покрыли город. Раньше он не обращал внимания на общую серость обстановки на улицах, но сейчас, после того как дочь указала на это, это стало буквально бросаться в его единственный глаз.

К слову, второй глаз начал потихоньку регенерировать. Он, конечно, уже привык к отсутствию одного глаза, но когда наконец восстановится второй, будет намного приятнее.

«Приятно…» — подумал Бугай, анализируя ощущение.

Ничего толком не поняв, он посмотрел в сторону улицы Революционной, аккурат на Мольский универмаг, что на пересечении её с улицей Октябрьской.

Бугай, пожалуй впервые в своей жизни, задумался, что в этом городе практически все улицы так или иначе связаны с социалистической революцией. Самая длинная улица Мольска — улица Ленина, пронизывающая весь город, начиная от 3-го Комсомольского переулка на севере, заканчивая улицей Дзержинского, что у самой набережной. Это явно было сделано не случайно. В Мольске любили Ленина и после развала Союза ничего не переименовали.

«Заставили, бля, побегать…» — бросил он неприязненный взгляд на тела поверженных противников.

Достав из кармана складной нож, он подошёл к самому крупному из них, склонился над ним и начал экспресс-разделку. Вырезав самые крупные куски мяса, он на месте аккуратно поел, вытер лицо платочком, который сразу же пришёл в полную негодность, из белого превратившись в чёрный.

Он заглянул в «Характеристики».

Сейчас у него имеется десять очков навыков. Думал он не очень долго: вложил всё в «Холодное оружие», доведя его до 45 уровня.

Мозг заскрипел, он готов был поклясться, что слышит какой-то звук внутри своей черепной коробки, хотя это, скорее всего, галлюцинация.

Его резко вбросило в какую-то обоссаную подворотню, где стоял явно мёртвый мужик в замызганном сером пиджаке поверх чёрной футболки с белой надписью «Iron Mayhem», серых спортивных трико, поживших и отживших своё ещё советских мокасинах и красной кепке с быком и надписью «Chicago Bulls». Физиономия его была мятой, небритой, глаза смотрели недовольно.

Без каких-либо предисловий началось обучение. Алкаш-тренер извлекал из ближайших кустов различные виды холодного оружия, в том числе метательного и нещадно бил Бугая, повреждения на котором зарастали практически сразу.

Удары и приёмы сопровождались едкими комментариями, боль, которую Бугай в реальности просто не чувствует, тут хлестала как плеть, заставляя относиться к происходящему со всей серьёзностью.

Вечность спустя он вернулся в тупичок.

Взмахнув «Вострым», он точно установил его баланс, сделал определённые выводы и двинулся дальше.

Пора возвращаться домой…

По пути, где-то на улице имени Володарского, издалека заметил какую-то живую девочку, убегающую от группы конкурентов. Затаившись у забора, Бугай посмотрел вслед этой странной процессии. Девочка явно выкладывается не на все сто, может гораздо больше, а конкуренты вот начали сдавать, усталость берёт своё.

От девочки буквально несёт вонью и потом, это было доступно даже слабому обонянию Бугая. Неудивительно, что она никак не может избавиться от преследования.

Пожав плечами, Бугай двинулся дальше. До дома было очень недалеко.

Отворив подъезд, он поднялся домой.

— Ты ходил к маме? — с порога спросила Лера.

— Нет, — ответил Бугай.

— Но почему? — возмущённо вопросила дочь. — Они ведь могут быть живы!

— Вот именно, — ответил на это Бугай.

— Ох… — тяжело вздохнула Лера и ушла в гостиную.

Бугай же разулся, снял потрёпанный пиджак, бросил его в корзину и направился в свой кабинет.

«Коми-Морт 2»…

Настроение писать появилось, он привычно извлёк из стола бутылку коньяка и налил стопку. Сейчас это бессмысленно, конечно, но ритуал.

Первые строки полились в печатное поле Skirmisher'а, он расписал пустынные пейзажи Персии, проводника, который должен сопроводить главного героя в местность Хорасан. Наладить торговлю — вот главная задача героя на текущий момент. Его племя успешно противостоит Новгородской республике, пусть им и пришлось для этого пожертвовать сотнями людей, потерянными в ходе ожесточённой партизанской войны. Резко ставший таким кровожадным край, где нельзя и шагу ступить без риска смерти — это та вещь, в которую главный герой превратил свою территорию. Тут важно было прописать, как сильно герой изменился. В первой книге никакого анализа не было, там было действие, времени присесть и подумать никто не давал, бейся или сдохни. Изнанка Новгородской республики, которую так любят современные политологи, которые приводят её в качестве примера истоков демократии на Руси. Правда, они упускают из виду, что демократия в Новгородской республике была не лучше, чем сейчас. Основной народ ничего не решал, а всё решали самые богатые граждане города. Савченко Сергей намеренно проводил параллели с современностью, чтобы ни у кого не осталось сомнений, о чём он толкует. И главный герой, который далеко не сразу понял, что неприятные типы из Новгородской республики точно не собираются устраивать «капитализм, счастье, заебись» каким-то непонятным ребятам прямиком из первобытно-общинного строя, где есть настоящий шаман, решающий реальные вопросы, есть всамделишный вождь, а также старая бабка, которая шпыняет главного героя за его проступки. В смысле, «капитализм, счастье, заебись» будет, только не для коми, а для очень ограниченного списка лиц, по случайному совпадению составляющих «Ивановское сто», то есть купцов первой гильдии, которые и вершат реалполитик в Новгороде.

Бугай выводил все эти размышления главного героя в ходе продвижения по Персии. Вот на его караван нападают местные разбойники…

— Папа, — позвала его Лера.

— А? — спросил Бугай отстранённо, будучи полностью погружённым в написание сюжета.

— Сходи, — попросила его дочь.

Бугай быстро дощёлкал ещё один абзац с активными действиями, живописав раскалывание черепа разбойника палицей и выпускание кишок товарищу главного героя.

Прекратив писать и сохранив текст, Бугай поднял взгляд на дочь.

— Хорошо, схожу, — кивнул он. — Сейчас.

Он поднялся из кресла и подошёл к платяному шкафу, где находились его вещи. Тут была старая кожаная куртка, а также чёрный свитер, уникальная штука, которую он заказывал в своё время из Москвы. Размеров он нестандартных, на такие размеры одежду не делают. Ну, то есть не делали тогда, а сейчас уж и подавно.

— Приведи маму, пожалуйста, — попросила Лера.

— А если она жива? А если живы твои дед с бабкой? — задал серию вопросов Бугай.

— Им безопаснее будет с тобой, — ответила Лера.

— Я так не думаю, — покачал головой Бугай. — Сможешь сдержаться?

— Смогу, — уверенно ответила дочь.

— Ну, смотри…

Рукоять меча удобно легла в руку. Сам меч уже серьёзно пострадал, сила ударов чрезмерна, поэтому сталь, даже таких крепких марок, не выдерживает.

«Талалихина 33с», — припомнил Бугай. — «Рядом с рестораном».

Спустившись и заперев подъезд, он сел в «Ниву» и поехал к тестю с тёщей. Не думал он, что у него вообще появятся хоть какие-то причины навещать этих людей. Бывшую тем более…

Литры выпитой крови стоят между ними, препятствуя нормальным взаимоотношениям. Он тоже был неправ.

«Но это не значит, что надо мочить, сука, человека до последнего»… — подумал Бугай, подавляя нарастающую ярость.

Дороги относительно чистые, всё произошло настолько быстро, что далеко не все успели погрузиться в машины и попытаться свалить из города. И это хорошо. Вечные автомобильные пробки здорово усложнили бы передвижение по городу.

Доехав до адреса и припарковав машину, Бугай вошёл во двор.

Навстречу ему выбежал конкурент, ранг третий, видимо, обознался. Это он зря.

Удар кулаком левой руки сбил конкурента с ног, лезвие меча пронзило его голову через рот.

Уже близко.

Загадочные Пути и то, что они дают… Бугай уже решил, что не будет уходить в грани, а пойдёт посередине. Перспектив от бытия человеком гораздо больше.

Даже обладая весьма средним интеллектом, он понимал, что будущее всё равно за людьми. Вот если бы конкуренты перестали быть такими тупыми, можно было бы поспорить насчёт итогового победителя, но если всё будет идти так, как идёт… Впрочем, он сам и его дочь были примером того, что всё не так однозначно. Он-то ладно, вполне возможно, что уникальный случай, но вот Лера, она… Подобное стечение обстоятельств могло повториться сотни раз по всему миру. Возможно всё.

Во дворе больше никого, он подошёл ко второму подъезду…

Шестое чувство вынудило его поднять голову. Сверху на него летело чёрно-белое тело, выставившее когти для удара.

Бугай с разрывом мышц пересилил сопротивление воздуха и успел поднять меч практически вовремя. Хруст, рёв, удары.

Он заорал и с разгоном врезал висящего на мече конкурента в стену. Удары в голову, как показала практика, наиболее успешны. Левый кулак был порезан когтями, но достиг черепа ошалевшего противника, который явно не ожидал такого сопротивления жертвы.

Ещё удар. И ещё. И ещё.

Череп противника хрустнул. Бугай оскалился и всем телом надавил на меч. Хруст костяных наростов. Ослабший конкурент даже не хрипел. Последний удар в голову. Лобная доля раскалывается от мощного прямого удара и конкурент погибает.

«Абонент не абонент», — усмехнулся своим мыслям Бугай.

Десять очков навыков, два очка способностей. Бугай бы и рад потратить очки способностей, но доступных способностей для него нет. Это напрягало, вызывало чувство неполноценности, но он надеялся, что открытие Пути поможет решить эту беспокоящую проблему.

Атака подобного рода — это повод задуматься над дальнейшим своим поведением. Конкурент явно специально сидел на крыше и выжидал момента. Бугай обдумывал это, пытаясь извлечь крепко застрявший меч из конкурентной туши. Бесполезно.

Было жаль такое хорошее оружие, но в данный момент ничего не поделать. Он пообещал себе, что найдёт инструменты тестя и извлечёт меч без повреждений. А с повреждениями он может и сейчас вытащить, но не хочет.

Подъезд был, как теперь водится, не заперт. Всё в прошлой жизни было завязано на электричестве. Убери эту переменную, ну или постоянную, как человечество отправится в каменный век или феодализм. Атрибутика уже есть: Бугай сам буквально только что использовал стальной меч для убийства ресурсного конкурента. Следует припомнить также, что практически с первых дней сильные конкуренты поделили между собой территорию и негласно обозначили всех обитающих там живых людей своей собственностью. Феодализм? Он самый. Тот, про который Бугай писал в своем романе «Коми-Морт».

Внутри воняло тухлятиной. Бугай чувствовал запахи отстранённо. То есть эмоциональная окраска ощущаемого запаха была ослаблена. Запахи не вызывали раздражения, не были выраженно позитивными или негативными. Просто запахи.

Фонарик был не особо нужен, но Бугай всё равно включил его. В пользующегося фонариком заражённого стрелять будут не сразу.

«Этаж?» — попытался он вспомнить. — «Четвёртый».

Квартирные двери были выбиты. Кто-то методично вскрывал их одну за другой. Бронированные двери, коих на лестничной площадке оказалось целых две, уцелели.

К сожалению для Леры, дедушка с бабушкой не обладали бронированной дверью, поэтому их квартира была вскрыта. Дверь с пулевыми отверстиями и кровавым пятном на коврике. Бугай вошёл и огляделся.

Пятна крови, какие-то разбитые соленья, разорванные упаковки из-под человеческой еды, пустые баклажки воды, пулевые сколы в бетонных стенах, обглоданные кости. Он насчитал два комплекта. По костям опознавать людей Бугай не мог, поэтому оставалось только догадываться, кто перед ним.

Кое-что он узнать всё же смог: этих двоих пристрелили. В черепах пулевые отверстия. Кто-то грабанул эту квартиру, судя по всему. Признаков еды не обнаружено, вычистили грамотно.

У Бугая в голове сложилась картина: квартиру пытались вскрыть, тесть выстрелил из какого-то пулевого огнестрела, скорее всего, пистолета, получил серию пуль в ответ, дверь грубо снесли, добили его, а затем взяли квартиру под контроль. Судя по грязевым следам разных сапог и ботинок, вторженцев было больше трёх. Они занесли раненого и положили его на теперь изрядно окровавленный диван, а затем, судя по упаковкам от бинтов, оказали ему помощь. Про успех судить сложно.

Далее пристрелили тёщу, так как она старая женщина и мало кого может привлечь, а затем забрали с собой Настю. Баба тоже не самая молодая, но ухоженная, живущая на широкую москвичка ведь.

«Умерла так умерла», — пожал плечами Бугай и направился на выход из квартиры.