Длинные тени

Замок Фюрдаст

Это действительно был он. Без привычной лиловой мантии, без посоха, и даже без бороды, прибавлявшей его внешности важности и степенности. Однако сомнений никаких не было — на лестнице, соединяющей холл и верхние этажи Фюрдаста, действительно стоял мэтр Фледегран.

Ну как живой, и не отличишь.

— Напа! — пропищала Далия, медленно карабкаясь по ступенькам. — Осторожно!

Гномка, разумеется, об осторожности имела весьма смутное представление.

— Мэтр, а что это вы здесь делаете? Вы ж вроде как умерли? Ее вон на ваше прежнее место взяли, а теперь, выходит, Далия в мою «Розочку» вернется? Хмм, неожиданно… — задумалась Напа.

Больше всего Далия сожалела о том, что не догадалась взять с кухни что-нибудь остренькое. Или тяжелое. А в кошельке мало чего осталось, и неизвестно, возьмет ли магия упрямую нежить. Придется, как всегда, действовать на свой страх и риск.

— Напа, спасайся! — завизжала алхимичка, бросаясь на Фледеграна.

Наверное, это была самая странная атака ближайших сопредельных миров: выставив хищно согнутые пальцы, намереваясь зацарапать противника ровно подстриженными ноготками, Далия усиленно отворачивалась, смертельно боясь посмотреть зомби (или вампиру? Или личу? Какая разница!) в глаза, и уж тем более — вдохнуть его запах.

— За что?! — взмолился Фледегран, без изящества отпрыгивая в сторону. Под ноги ему попалась особо жирная крыса, и он закричал с подлинной мукой в голосе: — Сначала вы напустили в замок крыс, теперь царапаетесь! Мне, между прочим, больно!

— Я не поняла, мне спасаться вообще или куда-то конкретно? — спросила Напа, увидев, что Далия прекратила сражение и стоит, донельзя напоминая вытащенную из воды рыбку — то есть вытаращив глаза и беззвучно открывая-закрывая рот. Не дождавшись ответа, гномка подошла и постучала сковородкой по ближайшей части мэтрессы: — Эу, с тобой что?

— Он… живой! — указала трясущимся перстом Далия.

Волшебник смутился, закашлялся и с неохотой признал — в некотором роде… кхм-кхм, да.

— А я, глупая, приняла вас за мертвеца! — в который раз повторяла Далия. Она смотрела на бывшего придворного мага с восторгом, не смея верить, что кошмар объяснялся так легко и просто. Паук? Призрак? Уж простите, ваша ученость, заклинание давно поставлено, персонально для вас допуск не сделан, вот защитные иллюзии и сработали. Вы тоже хороши — как теперь выводить крыс? И дезактивация вырвавшегося на свободу карза-нейсс потребует значительных усилий… не говоря уже об искусственном болоте.

Исполняя долг хозяина, Фледегран заклинаниями высушил одежду алхимички, Напа же забралась в кресло и теперь шумно прихлебывала ароматный цинский чай. Кстати, мэтр обещал, что к чаю будут поданы булочки, и где они, позвольте спросить?

Когда на пороге покоев мага появился тот самый слуга с изуродованным лицом, Далия выдала столь выразительную мимическую реакцию, что Фледегран перепугался и поспешил объяснить:

— Смесь тертой аронии и листьев календулы пополам с барсучьим салом. Помогает при кожной сыпи.

— Точно живой? — для верности уточнила алхимичка.

Фледегран, понимая, что слова бессмысленны, взял десертную серебряную вилку и слегка кольнул слугу в запястье. Выступила капелька крови.

— Другие доказательства требуются?

— Уфф, у меня просто гора с плеч свалилась… — призналась Далия.

Слуга вежливо и безмолвно переложил угощение с подноса на стол, поклонился и ушел.

— Ой, и зеркало ваше здесь! — обрадовалась мэтресса. — А я думала, куда же оно пропало? Представляете, одна из горничных клялась, что видела, как оно само ковыляло по дворцу! Умеют же люди выдумывать…

Подойдя ближе, Далия постучала туфелькой по ближайшей драконовой лапе, которая служила подставкой огромному зеркалу.

Лапа в ответ шевельнула когтями. Не то, чтобы угрожая, но показывая, что панибратством издревле не страдала. И долготерпением, кстати, тоже.

— Волшебное, что ли? — без особого пиетета спросила Напа, пока Далия с привычными воплями отскакивала в сторону.

— Разумеется, — признал Фледегран. — Вот, взял с собой, когда надумал переезжать… Пользуешься всеми этим штучками, привыкаешь, а потом вдруг понимаешь, что без них обходиться не получается. Вы ж должны меня понимать, госпожа Кордсдейл. У гномов, насколько мне известно, такое поведение преступлением не считается…

— Совершенно верно, — Напа шумно подула на чай. — Уж мы-то, гномы, знаем толк в накоплении имущества!

— Это зеркало у вас хотел одолжить мэтр Виг, — успокоившись, сказала Далия. — Ему надо разыскать какого-то родственника.

— Вот как? — удивился Фледегран. Алхимичка насторожилась: ей показалось, или удивление волшебника действительно было разыграно? — При первой же возможности переправлю сей предмет в Чудурский Лес. Помогать друзьям — это святое! Ведь правда же, госпожа Кордсдейл?

— Ага, — согласилась бесхитростная гномка. — Можно мне еще булочку?

— Угощайтесь, угощайтесь! И рассказывайте. Как там дела в Талерине?

Прежде, чем Напа справилась с откушенным кусочком, у Далии уже был готов ответ:

— Представляете, кто-то чуть короля не убил!

— Ах! — схватился за грудь Фледегран.

«Как, оказывается, сложно иметь дело с образованными людьми,» — подумала алхимичка. — «Когда подобные спектакли разыгрывает Изольда, ей достаточно рявкнуть, что сердце не там, где она схватилась, а медиальнее. А здесь… Крутит наш воскресший мэтр, ой, крутит…»

— Умоляю, скажите, его величество выжил?!

— Конечно, выжил. Правда, возникли сложности с расследованием.

— Расследованием? — снова «схватился за сердце» Фледегран. — Надеюсь, Ле Пле разыскал преступника?

— Пока нет. Требуется помощь квалифицированного специалиста. Я имею в виду — мага, магистра не ниже пятого, а лучше — шестого уровня освоения Магического Искусства, — на всякий случай пояснила Далия. — Так что — собирайтесь, мэтр, Талерин ждет вас.

Лицо волшебника стремительно потеряло краски жизни, а сердце, похоже, и в самом деле выдало сильнейшую аритмию.

— Состояние моего здоровья… — прохрипел Фледегран. — Понимаете, коллега… я стремлюсь в Талерин всей душой, но понимаете, мэтресса…

— Что, плохо? — участливо спросила Далия.

— Очень, очень плохо, — признался волшебник.

— Напа, дорогая, надо спешно вызвать мэтра Вига и мэтра Пугтакля, чтоб не допустить повторной кончины нашего дорогого коллеги Фледеграна. Или лучше позвать мэтра Аэлифарру? Конечно, если в его обществе не нуждается королева Везувия, — обратилась алхимичка к гномке. Та не поняла, а маг, напротив, сообразил в один момент.

— Мне не настолько худо, чтоб беспокоить старых друзей, — переводя дыхание, с легким стоном ответил волшебник. — Мне нужен всего лишь отдых… Отпуск, дорогая моя мэтресса, моему старому больному сердцу нужны обычные школярские каникулы! Вот я и решил — перезимую в Фюрдасте, здоровье поправлю, а весной приступлю к выполнению служебных обязанностей с новыми силами. Вы уж не выдавайте меня, дорогая моя Далия.

И он выдал улыбку, вполне способную даже демона удвоить плату за покупаемую душу.

— Напа, ты поела? — сменила тему алхимичка. Когда гномка утвердительно кивнула, мэтресса предложила подруге прогуляться по замку, пока она толкует с мэтром о своем, придворном. — Сковородку оставь!

— На всякий случай, — объяснила она удивленному Фледеграну. — Я тут вспомнила, что вы у нас мастер иллюзий. А что может быть надежнее и реальнее, чем тяжелая медная сковородка? Но это рассуждение из области теоретической натурфилософии. Мэтр, у нас проблема. Большая.

— Я вас внимательно слушаю, — тут же избавился от фальшивого недомогания волшебник. Тон его был сух, деловит и столь убедителен, что Далия тайком перевела дух: Фледегран все-таки не знает о чарах, действующих на принца Роскара. А если не знает, значит, и чар, скорее всего, нет; а, следовательно, его высочество просто помешался от частых ударов, наносимых по голове разнообразными предметами. И его не казнят, как государственного преступника. Запрут в какой-нибудь дальней крепости, но жизнь сохранят.

— Понимаете, мэтр, в последние дни с его высочеством Роскаром происходит что-то странное…

Сообщать, что именно Роскар виновен во втором покушении на короля, Далия не собиралась. И без того рассказ о странностях принца получился насыщенным и содержательным.

— Что говорит о недомогании его высочества мэтресса Хлоя?

Далия развела руками. То, что магэсса ментально обыскивает всех посетителей Королевского Дворца, она слышала. Но Роскар-то не посетитель, он во Дворце живет. С какой стати мэтресса Хлоя будет им интересоваться?

— Тогда даже не знаю… — задумчиво протянул Фледегран. — Нужен специалист в Магии Разума. Может быть, в Восьмом Позвонке такой найдется? А еще лучше — в Хетмироше. Почему бы вам, дорогая коллега, не совершить вояж в Эль-Джалад? Помнится, в Ильсияре у вас остался поклонник.

Вспомнив «стихи», которые ей читал незадачливый жених, алхимичка против воли расплылась в улыбке. А это мысль! Съездить в Хетмирош, показать безумного принца Далхаддину; тот наверняка что-нибудь присоветует…

Желание немедленно отправиться в Ильсияр за несколько секунд превратилось в настоящую манию. А тут еще любезный мэтр Фледегран заботливо предложил воспользоваться его услугами в качестве телепортиста! Не будь Далия столь голодной, она бы опрометью бросилась выполнять внезапно созревший план. Однако…

На пустой желудок выслушивать Далхаддиновы признания в любви не рекомендовалось (на полный, памятуя об исльярских традициях сложения хвалебных песней, тоже); поэтому Далия спешно набросилась на предложенное Фледеграном.

Хмм, булочки, — вдруг промелькнула в голове алхимички здравая мысль. Ассоциации выстроились в стройную цепочку: угощение — спящие на ходу слуги — уединение и тишина Фюрдаста — магическое всеведающее зеркало — волшебник, добровольно называющий алхимика «коллегой»… Хмм, волшебник.

Вспомнив о хороших манерах, Далия прожевала кусочек, проглотила его и только потом задала насущный вопрос:

— Это не слишком вредно?

— Что может быть вредного в смородиновом варенье? — не понял Фледегран. — Или вы о телепорте? Не беспокойтесь, я не юный ученик, чтобы путать координаты места назначения.

— Заклинание, под действием которого вы держите местных слуг, — с милой улыбкой ответила алхимичка. Холеное лицо Фледеграна исказил нервный тик.

— Не беспокойтесь, заклинание совершенно безопасно! — поспешно рассмеялся пойманный с поличным обманщик. — Называется «Ладонь Ноадина». Концентрируете волю и поток маны в центре ладони, после чего останавливаете прямой зрительный контакт с контролируемым объектом…

Бамм- зззз!!! — прозвенела сковородка.

Потерявший сосредоточенность Фледегран подпрыгнул от неожиданности. Далия с хмурым видом подняла с пола предмет, спасший ее от нежелательного внушения.

— Итак, мэтр. Я слушаю, — мэтресса перешла на печально известный в стенах Кавладорского Университета «тон экзаменатора». — И каково же ваше мнение относительно случившегося с принцем Роскаром?

— Ну-у… его высочество всегда отличался нестандартным, весьма однонаправленным и чрезвычайно избирательным складом ума. Его ментальные способности, при всей их экстраординарности и необычности…

— Ближе к теме. Роскар под действием чар Магии Разума? Вы определили тип заклинания? Особенности воздействия?

— Дражайшая коллега… — снова принялся юлить Фледегран.

Далия ненавязчиво забарабанила пальцами по дну сковородки.

— Мэтресса, я не думаю что… как бы объяснить… скорее, я хотел бы сказать…

— Одним словом, заклинание из серии запрещенных, — подытожила Далия. Фледегран выдохнул, сразу став похожим на спущенный рыбий пузырь.

— Магия Крови, — прошептал он едва слышно. — Я не поверил собственным глазам, когда увидел! Трижды просканировал, думал, что все-таки ошибся, что меня подводит собственная память… Я никогда не увлекался подобными вещами, поверьте мне, сударыня, не увлекался! Так, пара общеизвестных приемов, не больше! Вы не можете представить себе, какой ужас я испытал, когда увидел на Роскаре эти чары… эту мерзость!

— Вот как? — хмуро отреагировала Далия.

В отчаянии заламывая руки, Фледегран продолжил:

— Его заколдовали где-то в промежутке между свадьбой Ангелики и Днем Черного Ветра. Ну, вы же должны помнить, как Кадик ибн-Самум устроил войну в Великой Пустыне? Когда я встретил принца после сражения, он уже был заколдован. Он отказался рассказывать, где был и с кем; я, конечно, попробовал внушение… Но вы ж понимаете — лечить мозг можно, только когда он имеется!

— Странно получается, — пробормотала алхимичка, — выходит, чары, которыми околдовали принца, оказались сильнее ваших?

— Вы не понимаете! — всплеснул руками Фледегран. — Что вполне естественно, ведь вы не профессионал. Магия Крови — совершенно особый вид магии; она использует не внешние резервы, не обращается к потоку маны, а взывает к внутренней Силе, заключенной в крови живого человека. Считается, что Магия Крови столь же естественна и легкодоступна для человеческого рода, как управление Природными Началами — для эльфов. По крайней мере, закрепить обет, пролив пару капель, может любой дурак.

— Если она так доступна, то почему же оказалась в «черном списке»?

— Потому, что большинство заклинаний не имеют обратного хода! — возмущенный невежеством собеседницы, мэтр вскочил и, расхаживая по комнате, принялся сыпать объяснениями: — Как отрасль Магического Искусства Магию Крови никто не запрещает и не ограничивает. Ее используют, чтобы усилить заклинания поиска, приворота, охраны… Хотя нет, для приворота рекомендуются использовать средства послабее, ведь любовь со временем может пройти, а Магия Крови действовать не перестанет. Именно поэтому некоторые заклинания… — маг с трудом подбирал слова. Нервно закашлялся, потер подбородок, поправил воротник… Алхимичка с каменным лицом ждала продолжения.

— Я имею в виду — те, которые используются для подчинения чужой воли, для управления поведением другого существа, — скороговоркой выдал волшебник, — именно эти заклинания уже лет двести как не используются. Вышли из обихода, я потому-то чары не сразу и признал, думал, что подобное никто уже не практикует…

Некоторое время Далия помолчала, обдумывая новую информацию.

— Итак, маг, заколдовавший Роскара, весьма немолод. Запишем для памяти. А теперь более насущный вопрос: как нам расколдовать принца?

На лице Фледеграна проступила мука и ярость, характерные для любого лектора, чьи студенты пропустили самую важную часть информации:

— Мэтресса, я же сказал: Магия Крови не имеет обратного хода! До тех пор, пока в жилах Роскара течет кровь, которую связал своей волей маг-чернокнижник, принц будет под его контролем!

— И будет выполнять его приказы? Любые, даже те, которые противоречат желанию самого принца?

— Вот именно!

— И до тех пор, пока жив колдун, Роскар будет оставаться марионеткой в его руках?

— Насколько мне известно, да. Кровь — это навсегда, мэтресса. Природные Начала сильны, но неразумны, их можно нейтрализовать, используя их естественное противодействие; Магия Разума имеет свойство истончаться со временем; практически любой раздел Магического Искусства имеет свои собственные ограничения, но Магия Крови действительно может сохранять свой эффект веками.

— Вы хотите сказать, что заклятие будет действовать и на детей принца Роскара? — ухватилась за неосторожное слово алхимичка.

Волшебник покаялся в своем неведении. Может быть, вполне даже может…

— Последние несколько месяцев я занят исключительно поисками средства, как приглушить действие чар. Единственное, что мне пришло в голову — отправить Роскара куда-нибудь подальше. Я бы и отправил, да побоялся. За несколько дней дурень обзавелся неснимаемым колдовством, а что с ним случится, если надолго уедет?

Пропустив мимо ушей оскорбление королевского родича, Далия меланхолично побарабанила по сковородке. И в самом деле, что же делать?

— И собственную «кончину» вы разыграли для того, чтобы иметь больше времени на поиски спасения?

— А еще, — истово покаялся мэтр, — я пытался подсматривать за теми коллегами, которых подозревал в совершении преступления. Составил подробную хронику, иногда даже — по часам, — он живо предъявил Далии пухлую тетрадь, — можете передать господину Ле Пле, чтобы тот не тратил понапрасну время, проверяя тех, кого я уже оправдал. Надеюсь, слово придворного мага еще что-то значит для главного «спокушника»…

— Бывшего.

— А?

— Вас лишили должности в связи с безвременной кончиной, мэтр, — напомнила Далия.

— Жаль… Но я же понимал, на что иду, устраивая себе этот «отпуск», — Фледегран старался держаться бодрячком, но подергивающееся веко и суетливые движения рук выдавали, насколько нелегко ему дался разговор.

Надо было его как-то утешить. Сказать, что всё обойдется, что Гудеран, хвала богам, не умер, Роскара теперь, когда Далия знает подлинный мотив его действий, не отправят на плаху, и даже Ардена можно не прятать, — теперь-то, когда ясно, откуда ждать удара, можно собрать силы для защиты, принять соответствующие меры… Фледеграна надо было успокоить, поблагодарить, что наконец-то всё объяснил, может быть, обнадежить, что со временем, когда Далии надоест играть в придворные игры…

— Мэтр, — задумчиво произнесла алхимичка. — А у вас, оказывается, очень сговорчивая совесть.

— Да как вы смеете!..

— Вы должны были сразу объявить, что случилось с его высочеством и принять соответствующие меры.

— Какие меры? — вспылил задетый за живое маг. — Выпустить из его жил всю кровь?! Переправить в соседний мир? Превратиться в ищейку и рыскать по Кавладору в поисках мага-чернокнижника?! Я же сказал вам — от чар Магии Крови нельзя избавиться!

— Не знаю, — честно ответила Далия. — Но что-то мне подсказывает, что вас гораздо больше беспокоило не то, что может случиться с заколдованным принцем, а то, что защищать королевское семейство от колдовства — ваша прямая обязанность. А с ней-то вы и не справились. И сбежали, трусливо поджав хвост.

— Вы не… как будто… я… Он сам во всем виноват! — закричал Фледегран. — Он сам, по собственной глупости, выпил магическое зелье, и с тех пор от него большинство заклинаний отскакивает! И вовсе я не трус. Я просто не знал, что делать. Вот погодите — окажетесь на моем месте, послушаю, как запоете… Сторожить от бед королевское семейство — это вам не доказывать существование того, чего нет…

Так как говорить больше было не о чем, Далия пожала плечами и, не прощаясь, покинула бывшего придворного мага.

Разговор с Фледеграном оставил неприятный осадок. Положа руку на сердце, Далия готова была признать, что своеобразная логика в поступках волшебника присутствовала. Более того, они были логичными настолько, что собственные деяния «госпожи придворного алхимика» на их фоне выглядели суматошным мельтешением. Разве на месте мэтра Фледеграна любой образованный человек не поступил бы так же? Погрузиться в опыты и постепенно, год за годом, искать выход из сложившейся ситуации?

А что маг не объявил о том, что принц заколдован, — что, сама Далия так уж спешит признаваться в поступках, способных разрушить ее профессиональную репутацию?

Размышления были неутешительными, и пребывающая в расстроенных чувствах алхимичка пробежала половину Фюрдаста, совершенно ничего кругом не замечая.

Уже выйдя под хмурое, разбрасывающее снежную крупу небо, она поняла, что рядом происходит нечто странное. А именно — Напа Леоне, всегда гордящаяся отличной физической формой, серьезно отстала от убежавшей вперед научной предводительницы. Более того, гномка шла, тяжело согнувшись и пыхтя, как переевший медведь.

— Что это у тебя за спиной? — строго спросила Далия.

— Мешок, — буркнула Напа.

— Постой! А откуда он взялся? Ты же сама жаловалась, что даже топор захватить не успела!

— Что я за гном, если не найду в кармане пару-тройку мешков для добычи?

— Какой добычи? — не поняла мэтресса. Гномка попыталась изобразить святую невинность. Далия поняла, что начинает злиться: — О какой добыче идет речь, Напа Леоне Фью из клана Кордсдейл?!

Сорвав со спины гномки основательный мешок, Далия охнула от тяжести и выпустила ношу из рук. По заснеженной дорожке покатились золотые подсвечники, украшенная драгоценностями чаша, фрагмент мраморного барельефа…

— Ты что… — от неожиданности у мэтрессы пропал голос. — Ты что, воруешь?!

— И вовсе нет, — залихватски подбоченилась гномка. — Я, между прочим, спросила, будет ли кто-нибудь возражать, если я возьму эти никчемные, уродливые, оставшиеся без присмотра вещи.

— И?

— И никто не возразил! Так что это — моё!

У Далии ёкнуло сердце. Самоуверенный вид, отсутствие малейшего намёка на раскаяние, нездоровый блеск в глазах — всё говорило о том, что с Напой творится что-то неладное. Осталось решить, имеет ли место гномий вариант подросткового кризиса, или же юную Кордсдейл сразил приступ мании накопительства.

Нет, только не золотая лихорадка… Говорят, у гномов от нее полностью сносит шлемы!

— Дома разберемся, — сквозь зубы пообещала Далия.

Чудурский лес, Башня

Прочитав газетную статью, извещавшую Кавладор об успехах министра Ле Пле, инспектор Клеорн станцевал тарантеллу на осколках тарелки, отказался от завтрака и, сердитый, ушел проверять окрестные дубы на предмет политической благонадежности. Брык, и так чувствовавший себя крайне неуютно среди странной компании, собравшейся в доме Вига, убежал следом. Должно быть, допрашивать кустики.

Обязанности охраны его высочества возложили на крепкие плечи господина Фриолара. Впрочем, Арден ничуточки не возражал.

Сейчас мальчик сидел на теплой кухне, чистил луковицу и слушал лекцию мэтра Фри-Фри о вреде азартных игр. Госпожа Касси разнообразила сухой академический стиль молодого алхимика, добавляя наблюдения из личного опыта.

Необходимость лекции возникла по причине того, что старенький мэтр Виг и сеньор Альтиста так и не смогли договориться о дележе спорного имущества. И решили его разыграть в «Короля и Звездочета». Поэтому Фриолар сейчас и объяснял мальчику, что такой поступок свидетельствует об экзальтированности, импульсивности и эмоциональной незрелости, свойственной обоим участникам конфликта, что ничем хорошим партия в карты всё равно не кончится, но всё лучше, чем альтернативный вариант — если Виг выйдет из себя и начнет бросаться заклинаниями. Или же у дона Текило вскипит горячая южная кровь, и он пойдет махать кулаками. Пусть лучше пытаются обмануть друг друга в «Короля и Звездочета».

— Ах, как меня принимали в «Желтом Удаве»! — мечтательно протянула Касси. — Вы бывали там? Лучшее казино Вертано, — пояснила она, когда Фриолар и Арден дружно сознались в невежестве. — Меня там дважды пытались обмануть, но я устояла!

— А папа мне запретил играть в азартные игры, — пожаловался принц. Беседовать с призраком ему нравилось. Это было так стильно. Мэтр Виг объяснил, что, должно быть, способность видеть души неживых созданий досталась мальчику от дедушки-мага, и теперь Арден ощущал себя избранным. Даже если подобные способности отыщутся у Анны или Дафны, девчонки всё равно не смогут вести беседы с призраком. Перепугаются, визжать начнут. Не то, что он!

— Его величество абсолютно прав, — высказал свое мнение Фриолар. — Помните, что случилось с королем Ранном Сонным?

— Дубина был ваш Ранн, — нахально заявила Касси. — Знал бы, каковы в Пелаверино шулера, не проиграл бы!

— Сударыня Касси, пожалуйста, — попросил молодой человек.

— А кто такой шулер? — заинтересовался Арден.

— О, — с восторгом принялась объяснять Касси. — Хороший шулер — всё равно, что вор! Когда я выбирала будущую профессию, я даже сомневалась, а не попробовать ли себя за игральным столом…

Фриолар малость переменился в лице. Он отвлекся от приготовления кроличьего рагу и вежливо попросил его высочество быть более тактичным в выборе тем для разговора — может быть, сударыня Касси не желает вспоминать о том, при каких обстоятельствах она перешла из естественного живого состояния в… э-э… не совсем мертвое.

— Как это — не желаю вспоминать?! — возмутилось привидение. — Да я, если хочешь знать, каждое утро вспоминаю того гада, который посмел меня подставить! Распинался, «я тебя научу всем секретам», «станешь лучшей воровкой Иберры», «не жизнь у тебя будет, а сказка»! Тьфу! А потом меня же и убил!

— Убил?! — переспросил Арден.

— Совершенно нельзя верить людям, — пожаловалась Касси. — В былые годы у воров были моральные принципы, идеалы, а сейчас что? У своих красть не стесняются! Убивают налево-направо, почем зря!

— Сударыня, может быть, не стоит смущать ребенка… — начал Фриолар. Но Касси было не остановить:

— Мой дед рассказывал, что настоящий вор никогда не опустится до того, чтобы подкупать госпожу Удачу чужой кровью. Она того не любит и охотно мстит при любой возможности. Конечно, иногда приходиться драться. Защищать собственную жизнь. Но это совершенно разные вещи…

Совершая экскурсию по таинственным лабиринтам воровской этики, Фриолар пожалел, что не знаком с какими-нибудь заклинаниями Магии Смерти. С каким бы удовольствием он сейчас придушил эту «честную» воровку!

— А за что вас убили? — спросил Арден. Касси печально вздохнула.

— Сама не понимаю. Я ведь не напрашивалась к нему в ученицы, он сам меня выбрал. Пообещал, что научит всем премудростям профессии. И ведь учил! Объяснял, рассказывал… Он такие замечательные истории знал о ворах былых времен — заслушаешься! А потом отправил меня с поручением. Дескать, если принесу ему ожерелье из древней гробницы — всё, могу считаться лучшей воровкой Иберры. А потом и меня убил, и ожерелье забрал. Мерзавец…

— Вам следовало лучше выбирать себе наставника, — посочувствовал Фриолар. Арден сосредоточенно о чем-то размышлял, а потом выдал:

— А давайте попросим инспектора Клеорна разыскать вашего убийцу! Ведь это его прямые обязанности — искать преступников.

Волшебная пуговица позволяла Фриолару лишь слышать голос призрака; а внешность Касси он представлял себе с трудом, вернее будет сказать — никак не представлял. Но сейчас Фриолар готов был поклясться, что убитая девушка смотрит на мальчишку с мягкой, грустной улыбкой.

— Я ведь тоже преступница, ваше высочество, — после небольшой паузы ответила Касси. — Вы забыли?

— А если вы пообещаете, что больше не будете? — задумался Арден.

— Вообще-то да, не буду, — согласилась Касси. — Но вовсе не по той причине, которую вы мне приписываете…

Повисла неловкая пауза. В воцарившейся тишине было слышно яростное почесывание енота и доносившееся из гостиной: «А вот вам дамочка-сударыня!» — «Мой менестрель сверху!» — «Оборотень прыгает через ряд и кусает вашу моську!» — «Положь зеленый кристалл, где он лежал, старый пень!» — «Это кто тут старый? Башка гранитная!» — «Ты мне за гранит ответишь! За каждое зернышко рассчитаемся! За каждую кошку, которая об меня когти точила!»

— Опять они ссорятся, — вздохнула Касси.

— Некоторые вещи вечны, как смена времен года, — согласился Фриолар.

Арден, размышляя о мотивах, управляющих поведением непонятных взрослых, на всякий случай поддержал и алхимика, и призрака.

Королевство Ллойярд, Восьмой Позвонок 16-й день месяца Гусыни

Ровно в одиннадцать часов сорок семь минут и двадцать четыре секунды мэтр Лео был вынужден признать свою полнейшую бездарность в Магии Смерти.

И проблема заключалась не в том, что ему тяжело давалось изучение новых заклинаний, вовсе нет. И не в запахе тления, пропитавшем Восьмой Позвонок сверху донизу. И не в скелетах, зомби, энбу и прочей нежити, выполнявшей в замке большинство хозяйственных поручений.

Просто молодой человек вдруг понял, что изучать можно всё, что угодно, но применять на практике — лишь избранное.

Заучить наизусть магические формулы, отрепетировать пассы — пожалуйста. Заглянуть в зеленоватые огоньки, зажигающиеся в глубине глазниц поднятого скелета, — пожалуй, нет. Продекламировать историю величайших достижений некромантии (не забывая подчеркивать руководящую роль мэтра Мориарти) — сколько угодно. Пришить зомби случайно оторвавшуюся руку… э-э… а может, это сделает кто-то другой?

Дополнительную сложность создавали и отношения, складывающиеся с новыми наставниками. И если мэтрессу Вайли, с ее постоянным сахарогрызением, еще можно было считать обычной полусумасшедшей, то диктаторские замашки мэтра Мориарти раздражали Лео до бешенства.

Учитывая, что все коллеги по Министерству Спокойствия Кавладора, начиная с господина Ле Пле и заканчивая полотёрами, считали волшебника тютей, тряпкой и миролюбивым агнцем, можете представить, насколько плох был министр Чудес Туманного Королевства.

Сегодня с утра мэтр Мориарти взялся испытывать обучавшихся в Восьмом Позвонке школяров на предмет знания теоретических основ Магии Смерти. Стажер из Кавладора в числе прочих получил свой экзаменационный билет и полчаса для оформления письменного ответа.

Испробовав старые, проверенные временем способы списывания (как то: муха, кружащая над головой самого умного однокашника, жучок-листоед, медленно ползающий по страницам книги, сверчок, усевшийся на спинку кресла экзаменатора и насвистывающий грустную колыбельную, и прочее), Лео предстал перед суровым, изуродованным шрамом ликом Мориарти.

— Магия Смерти имеет принципиальные отличия от других отраслей Магического Искусства, — начал он. Некромант крепче перехватил костяной посох и устало прикрыл глаза. Сверчок добросовестно стрекотал усыпляющий мотивчик. — Если Магия Природных Начал использует в качестве рычага воздействия мельчайшие частицы, из которых сотворены материальные объекты, Зеленая Магия адресуется самому простому воплощению Природы, а Магия Крыла и Когтя — наоборот, более сложному и активному, то Магия Смерти основана на естественной способности сущего к разрушению. Потенциал мортидности особенно высок для материальных объектов; так же необходимо отметить, что в ходе разрушения растительных и животных организмов большую роль играют мельчайший некрокорпускулы, а еще точнее — мниможивые протосущности, разлагающие плоть до изначальных составляющих. Управление этими жизнеподобными корпускулами имеет принципиальные отличия от способов, применяющихся в Магии Крыла и Когтя. Например, использование заклинания Призыва для некрокорпускул требует точного указания объема и лимита жизнеспособности, тогда как для вызова, например, пустынного верблюда…

Излагая хорошо известные подробности, твердо вызубренные за годы ученичества у мэтра Иллариана, голос Лео окреп, а его звучание приобрело некоторое сходство с бравым охотничьим рожком. Лихо ввернув, в качестве добавки к инструкциям по вызову верблюдов и потухших саламандр, небольшой огрызочек знаний про традиции мумифицирования в Империи Гиджа-Пент, Лео процитировал отрывок из трактата мэтрессы Вайли, подробно перечислявшей, какие блага дарит некромантия Соединенному Королевству Ллойярд-и-Дац.

Волшебница, сидящая по правую руку от сурового мэтра Мориарти, удовлетворенно кивала головой и в финале ответа чуть не зааплодировала — до того ей понравился ответ молодого человека.

— Ну что же… — лениво протянул Мориарти. — Неплохо, неплохо… Однако я бы хотел уточнить пару моментов. Насчет того, какую роль играет Магия Смерти в жизни простых обывателей.

— Играет, конечно, — кивнул Лео. И зачем-то уточнил: — Здесь, в Ллойярде и в Эль-Джаладе. Хотя на юге, конечно, гораздо меньше, чем на севере — трупы, извиняюсь, от жары портятся.

Мориарти нахмурился. Лео, сообразив, в какую лужу сел, мысленно дал себе пинка. Не мог поддакнуть, идиот!

— У меня есть к вам дополнительный вопрос, — объявил некромант. Шевельнул посохом, и откуда-то из глубин замка примчалась откормленная безголовая курица. Она была наполовину ощипана, а на вторую — безумно перепугана и удивлена отсутствием привычного кудахтанья. — Вы что-то там говорили о сходстве заклинания Поднятия Мертвых и Призыва? Пожалуйста, демонстрируйте. Лежать, — приказал он курице.

Птица покорно вытянулась посреди экзаменационного стола. Лео несколько неуверенно простер над ней руку и проговорил:

— Эй ты, вставай, что ли…

Как и следовало ожидать, курица не шелохнулась.

— Я так и думал, — мстительно прошипел Мориарти. — Что ж вы, юноша, пытаетесь мне зубы заговаривать? Поете дифирамбы Магии Смерти, а сам, тайком, из-под полы, насмехаетесь над ее величием?!

Рассерженный, он стукнул посохом. Вайли подпрыгнула и защебетала что-то о том, что мэтр Лео в Восьмом Позвонке совсем недавно, ему только интенсивный спецкурс прослушать — и обратно в Кавладор, а там, сами знаете…

— Знаю! — не успокаивался ллойярдец. — В Кавладоре благородное искусство некромантии находится в забвении! Из-за таких, как вы! — он указал на Лео. — Неспособных поднять даже курицу…

— Очень оно мне надо — всякую мертвячину тревожить, — храбро начал Лео, но, заметив выразительную гримасу мэтрессы Вайли, сник и завершил фразу иначе, чем намеревался: — Между прочим, есть и другие способы применения Магии Смерти. Определение проклятий, например.

— А, значит, вы желаете нам продемонстрировать умение считывать ауру и чистить карму окружающих? Прелестно, — продолжал издеваться Мориарти. — Что ж, не смею мешать. Приступайте, юноша.

«Вляпался», — подытожил Лео. Сейчас он завидовал курице — пусть и безголовая, и наполовину ощипанная, но зато уже всё, отмучилась… Приняв глубокомысленный вид, Лео вытянул вперед руку и с подвыванием прокричал кстати вспомнившуюся формулу. Судя по смешкам, прокатившимся по рядам готовившихся к экзамену школяров, — какую-то странную формулу, имеющую весьма отдаленное отношение к изучению проклятий.

— Неужели все, присутствующие в этом зале, невинны, как новорожденные младенцы? — саркастически уточнил Мориарти. — Неужели вы не чувствуете характерных помутнений ауры у проклятых индивидуумов?

— Чувствую, — буркнул Лео.

— И кто же тот несчастный? — смеялся ллойярдец.

«Ах ты, труповед,» — ругнулся в глубине души Лео. Что ж, пропадать, так с музыкой.

— Вы, мэтр, — твердо заявил Лео.

Лицо Мориарти вытянулось.

— Я?!

— Ой! — громко ахнула Вайли. — И как же я не подумала… Ой, да как же оно…

Но глава ллойярдских волшебник не замечал ничего вокруг. Он прошептал заклинание, заставившее задрожать весь воздух, узрел нечто такое, от чего пожелтел еще больше, и опрометью бросился вон из зала.

— У вас зачет, — торопливо объявила Вайли и трусцой побежала за шефом.

— Приятно, — похвалил себя Лео. — Но всё-таки Магия Смерти — не моя лошадь. В смысле, конёк. Вернее… эх, и что я забыл в этом костяном царстве?

Величайший маг Ллойярда и лучший некромант Восьмого Позвонка сейчас пребывал в такой ярости, что ею можно было плавить камень.

Понимая, что вот-вот рискует потерять контроль над бушующей в жилах маной, Мориарти схватился за цепь-оплечье, сжав ее так, что металлические черепа впились ему в ладони. По рукам потекла кровь.

— Мориарти, друг мой, успокойтесь, — квохтала рядом мэтресса Вайли.

Взбешенный волшебник застыл посреди личного кабинета. Костяной посох, забытый хозяином, самостоятельно кружил по помещению, ударяя то в стены, то в пол, то в потолок.

Больше всего на свете Мориарти хотелось кого-нибудь убить. Причем не сразу, а этак медленно, основательно, чтобы жертва помучилась. Ничего, — пообещал себе некромант. — Через неделю-другую созреет заклинание, которое я создал с помощью Кёр, и уж тогда…

Представив, как всякие там кавладорские недоучки разлагаются под действием Сердца Смерти, Мориарти немного успокоился. Осталось только решить проблему с проклятием.

Кто бы мог подумать, что похожий на грустного щенка школяр окажется прав?! Кто-то действительно навесил на ауру Мориарти шлейф проклятия, а он и не заметил!

Первым и единственным подозреваемым был Кадик ибн-Самум. Эльджаладец уже полгода, как умер, но кто еще обладал достаточным могуществом, а главное — умопомрачительной наглостью, чтобы осмелиться навести порчу на самого сильного некроманта всех времен и народов?!

— Водички выпейте, — суетилась назойливая помощница. — Только она не кипяченая… Хотя о чем это я? От вашего настроения всякая болезнетворная мелочь давно сдохла… Выпейте, мэтр, полегчает!

Мориарти с жадностью опустошил протянутую чашку.

— Как, интересно знать, ему это удалось?

— Что удалось? — перепугалась Вайли.

— Жаль, что он мёртв, за такие проделки я убивал бы его снова и снова! — прошипел некромант.

— Вы о…

— О том, кто меня проклял! О Кадике!

— Друг мой, не надо так расстраиваться! А вдруг проклятие не слишком сильное? — снова попробовала восстановить мир и спокойствие Вайли. — И вообще, вы же как-то полгода с ним прожили, и ничего страшного не случилось…

— Надо выяснить подробности. Помогите мне, — приказал Мориарти.

Мэтресса Вайли, охотно поучаствовала в творимой волшбе. Собственно, исключительно для самоуспокоения — она-то прекрасно знала и содержание проклятие, и его автора.

И, раз уж о том зашел разговор, никаких злобных замыслов относительно мэтра Мориарти, волшебница не лелеяла. Она просто хотела попробовать новое колдовство, которое ей подсказала некая деревенская ведьма. Ну, получила совершенно противоположный результат — в магии бывает!

— «И не будет мне спасения от любви,» — наконец, выяснил формулу проклятия некромант. Вайли вздохнула: действительно, воспринимается как-то фатально. Хотя имелось в виду совершенно противоположное… Мориарти тем временем продолжал с презрением комментировать действия самоуверенного недруга: — Странное какое-то проклятие. Уж с чем-чем я всегда готов справиться, так это с любовью! Придумал же… Еще бы он попробовал сражаться с демоном, бросаясь в него снежками! Идиот!..

Вайли поспешно согласилась. Обидно, конечно, что проклятие не подействовало, ведь она верой и правдой, третий или даже четвертый век помогает мэтру Мориарти, помогает, а он замечает ее не чаще, чем… Даже трудно подобрать подходящее сравнение! Не чаще, чем смену ллойярдских туманов на ллойярдские же дожди.

А мог бы и заметить, — всхлипнула расстроенная волшебница. — Я ведь, в конце концов, женщина, вот возьму, да и обижусь…

«Дорогая Элоиза!»

Выведя первую строчку, Лео надолго задумался. Рассказывать о том, как с грехом пополам выдержал экзамен? Соврать, что всё хорошо?

Как, интересно, она поживает? Наверняка ее маменька пользуется случаем и пробует настроить дочку против него. Не на ту напала, — мысленно ответил графине Синтии волшебник. — Элоиза, конечно, натура тонкая, деликатная, но во всем прочем она — кремень!

Размышления Лео о том, насколько ему повезло встретить истинную любовь, были прерваны деликатным стуком в дверь.

Сомневаясь, что временная наставница, госпожа Вайли, станет предварять таким образом возвращение в собственное жилище, волшебник поспешил встретить посетителя.

— Вы к мэтрессе Вайли? Она должна скоро вернуться. Можете подождать, — вежливо пригласил мэтр Лео.

Посетитель коротко отрекомендовался Огги Рутфером, уселся на предложенный стул, бухнул на стол тяжелый, обернутый линялым платком сверток, и огляделся испытующим, цепким взглядом.

— А куда старушка смоталась? — не выдержал Рутфер после трехминутного ожидания.

Не будь мэтресса Вайли, почитавшая себя дамой, еще не достигшей среднего возраста (для магэссы, разумеется), сейчас занята на кухне, она бы не упустила шанс напустить на пелаверинца стаю скорпионов. По счастью, дегустация пятнадцати видов десертов полностью заняла ее время, и Огги, как всегда, повезло.

Лео пожал плечами. Мир, знаете ли, велик.

— И когда вернется? — спросил Огги.

— Что-то срочное? — без особого воодушевления спросил Лео.

Поддерживать знакомство с пелаверинцем ему не хотелось. Может быть, молодой волшебник был чересчур пристрастен, но весь прошлый опыт общения с ушлыми подданными герцога Роберто намекал: чем больше их, подданных, слушаешь, тем дольше потом сидеть придется. В тюрьме, если быть точным.

— Срочное, — согласился Рутфер. — Хотя я ваших магических премудростей не разумею, ты уж сам решай. У нас такое дело — одна дрянь нашу кухарку зарезала, да и слиняла. Ты не думай, кухарка была отвратительная; я б за то, как да что она стряпала, сам был готов ее придушить. Но в далекие годы Луса с нашим боссом яблоки воровала — сам понимаешь, любовь, может, и завяла со временем, а всё равно, из сердца не выкинешь…

«О, Элоиза,» — привычно вспомнил Лео. И понял, что сочувствует погибшей кухарке. Правда, не до такой степени, чтобы рваться на поиски ее убийцы…

«А почему, собственно, и нет?» — спросил себя волшебник. «Разве не моя прямая обязанность, как сотрудника Министерства Спокойствия, восстанавливать Закон и Справедливость?» Успокоив таким образом свою совесть, Лео заодно попрощался и со здравым смыслом.

— И как вы искали убийцу? — спросил он. Отметив явную заинтересованность слушателя, Огги поведал о том, как весь вчерашний день он, вооружившись Фломмером и еще десятком брави, обыскивал Бёфери.

— У Фломмера свой резон — та выдра, которая Лусу зарезала, едва его жену не убила. Хотя, если бы у меня была такая жена, как Любомартушка, я бы потом Костяндре этой спасибо сказал… М-да… Ну так что, возьмешься искать нашу пропажу?

— Конечно! — охотно согласился Лео. Потом спохватился: — Только, понимаете ли…

Молодой человек вдруг вспомнил, как отрицательно относился его прежний наставник, мэтр Иллариан, к попыткам ученика подработать на стороне. Как, интересно знать, отреагирует мэтресса Вайли на то, что у нее из-под носа перехватили заказ, да еще и ее собственный подопечный?

— Понимаю, — мгновенно сориентировался Огги. — Цена вопроса — на твое усмотрение. Вот, гляди, — он развернул сверток. — Эту книжку мы нашли в комнате донны де Неро, Любомарта говорит, что та по ней как-то колдовала. Если найдешь убийцу Лусы, она твоя.

Вообще-то, помня о летней ссоре с госпожой некроманткой, Раддо выдал своему помощнику кругленькую сумму на непредвиденные расходы. Однако Огги Рутфер не был бы Огги Рутфером, если бы не попытался положить кое-что в собственный карман. Собственно, книга и так досталась ему даром, и не нужно быть волшебником, чтобы учуять исходящие от нее неприятности. Пусть уж забирает, подобного «добра» не жалко…

— Что, по рукам?

— По рукам, — согласился Лео.

На первой странице книги стояла старая, порядком вылинявшая подпись «Собственность Ондари-Из-Далека». Он где-то слышал это имя, и совсем недавно…

Ондари… Ондари… Странное имя!

Впрочем, о странности имён еще будет время подумать. Сейчас же, пока мэтресса Вайли еще не вернулась, следует приступить к поискам.

Для начала Лео внимательно изучил улики, предоставленные ему расторопным господином Рутфером — клок одежды и собранные с расчески волосы. Аура яркая, четкая, значит, на поиски не уйдет много времени…

Лео даже пожалел, что соврал заказчику, пообещав, что результаты получит не ранее, чем утром. Впрочем, сожаление сохранялось до тех пор, пока волшебник не разложил на столе карту Кавладора и ближайших земель и не занес над ней руку с поисковым кристаллом.

Кусочек розового кварца покружился, пока маг сосредотачивался на произнесении поискового заклинания, а потом замер над Талерином.

В следующий момент кристалл вдруг перепрыгнул на северо-запад и замер над обширным зеленым пятном, которым обозначался огромный лесной массив, начинающийся в буренавских Чудурах и захватывающий запад Кавладора и север Брабанса.

Потом кристалл обратно прыгнул к Талерину.

И — опять в Чудурский лес.

И опять в столицу…

— Что за шуточки? — не понял Лео. Попробовал другой вариант заклинания: после долгой подготовки и пары-тройки фальстартов волшебнику удалось создать маленького, двухдюймового Хальгастиарра и выпустить его на карту. Крошечное существо осело в Талерине, однако не успокоилось, как, по идее, ему полагалось, а продолжило метания. Наконец, не выдержав магического напряжения, Хальгастиарр в буквальном смысле разорвался — и меньшая его часть помчалась на северо-запад, в Чудурский лес.

— Что, преступников двое? — не понял Лео. Нет, со слов господина Рутфера он понял, что убийцу поймали чуть ни не на месте преступления. Убивала донна Кассандра-Аурелия де Неро самостоятельно, откуда взялся второй след?

И какой умник придумал использовать магию для расследования преступлений? — заворчал Лео. — От этих намеков и двусмысленных ответов больше вреда, чем пользы! Инспектор Клеорн умеет как-то вычислять преступников без всяких магических штучек, эх, мне бы так научиться…

Упрямо не желая мириться с полученным неоднозначным результатом, Лео решил испробовать еще один способ магического поиска. Будем надеяться, — сказал он себе, — что книга провела с донной де Неро достаточно времени, чтобы впитать ауру своей хозяйки.

Открыв том, чтобы найти страницу, от которой не жалко отщипнуть маленький уголок, Лео автоматически пробежал взглядом содержание.

Сначала его заинтересовал весьма необычный рисунок астральных проекций, и только потом — название следующей под рисунком рубрики: «Как нам удалось обмануть смерть».

Интересно, не поможет ли способ господина Ондари пережить курсы повышения некромантской квалификации скромному магу из Кавладора…

Талерин, ресторация «Алая Роза»

Обыск продолжался с рассвета, но результаты его были скромнее некуда. Иначе говоря, Далия перевернула вверх дном всё содержимое Напиной комнатушки, заглянула в три ближайшие кладовки, но так ничего и не нашла.

Алхимичке неплохо было бы остановиться… Тем более, что обыск приходилось проводить тайно — во-первых, от Ньюфуна, который, как и полагается старшему брату, ни за что бы не упустил случая поизводить младшую сестренку; во-вторых, от его высочества. Неловко как-то, право слово: принц и так суицидально настроен, и чувство вины его гнетет со страшной силой, а тут какие-то мелкие житейские проблемы, подозрение, что у госпожи Кордсдейл приступ мании накопительства… Я сказала «мелкие» не потому, что не уважаю гномов, а потому, что я лично не допущу превращения вороватой тебя во вселенскую катастрофу, слышишь, Напа Леоне?!

Поиски улик Далия прекратила, только утомившись до полной потери сил. Расположившись в кресле у камина и постукивая по ладони молотком, мэтресса размышляла, как будет незаметно для окружающих поднимать доски пола. Для такой работенки надо быть мускулистым, как Фри-Фри или Роскар, или, в крайнем случае, Элоиза Росинант. Однако до тех пор, пока обвинения в воровстве зиждутся только на интуиции госпожи придворного алхимика, привлекать посторонних к расследованию не следует. И уж тем более не следует жаловаться на поведение Напы инспектору Клеорну. Тот слишком законопослушен, еще арестует… Всех. Напу — за то, что ворует, Далию — за то, что прячет воровку, а Ньюфуна — за то, что полез драться. Полезет, полезет, уж в этом-то интуиция не сомневалась.

Что ж … Остается только применить практическую сапиенсологию.

Что делает несправедливо обвиненный? Не важно, в чем обвиняют, важно то, что все, и люди, и гномы, и кентавры, и тролли, в подобных ситуациях ведут себя одинаково — пытаются оправдаться. Ищут доказательства, что обвинитель не прав. Лезут в драку, когда не находят соответствующих аргументов. Правда, тролли сразу лезут в драку, даже если обвинение истинно, так что давайте исключим их из дальнейших рассуждений.

А что делают люди, гномы и кентавры, когда обвинение правдиво? Здесь можно наблюдать максимальную вариативность реакции: обвиняемый может и раскаяться, и попросить прощения, и максимально усложнить жизнь обвинителю, и нагло врать, что искать нечего…

И что, в контексте вышеуказанного, мы наблюдаем в поведении Напы Леоне Фью из клана Кордсдейл?

Гномка уселась в углу, на доставшуюся ей в наследство кошмарную свинью-копилку, усадила на колени нервно взмякивающего Черно-Белого Кота, и, образно говоря, уподобилась дикобразу. На каждую фразу Далии она отвечала колкостью или смертельной обидой; взъерошена, как мокрая курица, Кота тискает, приговаривает, что кроме него ее никто не понимает… Хорошо еще, свинью свою артефактную на Далию не науськала, вон как та с цепи рвется…

Одним словом, поведение Напы подтверждало: в «Алой розе» можно найти улик на десяток преступлений, но искательнице пока хронически не везет.

— Хогри-хок, — угрожающе предупредила копилка.

Далия крутанула молоток. Ага…

Теперь осталось самое простое: решить, что с обнаруженным фактом делать.

И не успела Далия как следует погрузиться в проблему, в дверь «Алой розы» громко постучали.

— Открывайте! Госпожа Кордсдейл, открывайте! — надрывался Ницш. — Это не я к вам стучусь, — добавил полицейский, продолжая дубасить в тяжелые створки. — А вовсе даже королевский гонец! Мы разыскиваем мэтрессу Далию! Открывайте же… Откры…

Дверь приоткрылась на полдюйма, и Ницш увидел настороженный голубой глаз хозяйки ресторации, а чуть ниже — любопытные кошачьи усы.

— Послание для госпожи придворного алхимика! — на всю улицу объявил королевский гонец. — А вы, случайно, не знаете, где может находиться ее ученость собственноперсонно?

— В Библиотеке, — пропищала гномка. Или кто-то еще, стоявший позади гномки, но не различимый с улицы.

— Ну что ж, проверим, — обреченно согласился гонец. Ницш торопливо объяснил:

— Знаю я этих алхимиков! Схватят книжку — из пушки можно стрелять, они не заметят!

— Мдяя уж, — поддержал кто-то вывод полицейского. Ницш на всякий случай обернулся, но увидел только кончик пушистого хвоста, мелькнувший перед тем, как Напа заперла дверь.

— Эй, ты что делаешь!! — закричала Напа, спрыгивая с входной лесенки.

— Пользуюсь ситуацией, — хладнокровно ответила Далия.

Она сняла с вбитого в стену кольца цепь, удерживающую свинку-копилку, и теперь храбро размахивала перед уродливой мордой своим единственным сокровищем, лупой на длинной позолоченной цепочке. Свинка взвизгнула «Хогри-Хок!!!» и попробовала добраться до добычи.

— Работает, — похвалила себя Далия. — Давай сюда письмо… Ага, его генеральство хочет получить доклад о ходе дел на околомагическом фронте. Ваше высочество, эу, ваше высочество! Пожалуйста, пристегнитесь цепями к стене! Мы вас ненадолго покинем, вы можете пообещать, что останетесь живы до нашего возвращения?

Печальный Роскар мрачно взял обязательство постараться.

— Никуда я не пойду, — заявила Напа.

— Пойдешь, как миленькая, — проворчала Далия, раскачивая лупу.

Тусклый зимний лучик солнца скользнул по оптическому прибору и мгновенно отразился сразу в трех комплектах глаз: гномкиных, кошачьих и искусственных свиньи-копилки.

— Да здравствуют достижения дрессировки, — похвалила себя алхимичка. — В колонну стройсь! В Королевский Дворец шагом арш!

Королевский дворец

Их появление вышло шикарным, хотя и не слишком величественным. Впереди выступала мэтресса Далия, довольная собой, раскручивающая на пальчике весело сияющую лупу и придерживающая за массивную цепь брутальный кошмар на тему «Как отучить ребенка клянчить у родителей карманные деньги». Следом за придворным алхимиком катилась маленькая гномка, из-за шипов на плечах кольчуги похожая на оживший кистень. За Напой выступал довольный собой Черно-Белый Кот, снисходительным золотым глазом оглядывающий жилище короля.

М-да-у, есть, где разгуляться…

Слушая доклад мэтрессы Далии, генерал Громдевур усиленно старался не смотреть на Кота. Уныло-ворчливую гномку он совсем не заметил, а вот Кот… Неужели тот самый?

— Значит, говорите, оба принца в надежном месте?

— Не в одном и том же, — на всякий случай уточнила Далия. — Но да. Один, значит, здесь, а второй — там. И оба спрятаны.

— А мэтр Крифиан?

— Какой еще Крифиан… — напрягла память алхимичка. — Ах, вы о том неудачнике… Не волнуйтесь, он тоже спрятан в надежном месте. Не там, где принцы. Хотя и не тут, где там, когда не в том он месте.

— И вам нужна мэтресса Хлоя, чтобы кое-что выяснить, — продолжал Громдевур, пытаясь переглядеть Черно-Белого Кота.

— Да, она и, если получится, мэтр Аэлифарра… Можно вопрос? Это что, какая-то новая методика тренировки воли и мускулов — игра в гляделки с домашними животными?

Громдевур смутился:

— Нет, просто котик у вас такой… такой… сволочь, наверное.

— Весьма, — согласилась Далия, игнорируя возмущенный вопль Напы.

— Вы к принцессам зайдите, ваша ученость, а то девчонки без вас совсем заскучали. Да, и еще. Ле Пле в ваших покоях какого-то жулика поймал, вы побеседуйте, что да как, проверьте, не украдено ли лишнего, — попросил Октавио. Потом, смущаясь, попросил: — А можно, я вашего Кота пну? А то понимаете, переживания, нервы ни к лешему, а выпить нельзя — жена расстроится…

— Пинайте, — милостиво разрешила алхимичка. «Хогри-хок!» — поддержала свинка.

Кот и гномка ответили взбешенным мявом, вздыбили — один шерсть, другая шипы, — и начали медленно отступать к двери.

— Пожалуй, я лучше сиропчику какого шваркну, — пробормотал Громдевур. Нет, одно дело — подвиги совершать, армиями командовать, а вот Котов нам здесь не надобно… И без них тошно.

Принцесса Ангелика была очень рада видеть мэтрессу Далию.

Ее высочество Анна и ее высочество Дафна тоже были весьма рады видеть госпожу придворного алхимика.

Элоиза Росинант и маркиза Ле Штанк испытывали сходные чувства.

Графиня Синтия успешно притворялась, что также весьма взволнована. В положительном смысле этого слова.

А что касается полутора дюжин прочих дам и девиц, составлявших компанию трем кавладорским принцессам, то они буквально завизжали от восторга и набросились на Далию с раскрытыми объятиями.

Мелориана Тирандье и ее спутница пронаблюдали за сценой приветствия взглядами кислыми, как несозревший лимон.

— Ах, мэтресса, — проворковала, протолкавшись поближе к Далии, госпожа Пиона. — Мой дражайший супруг сказал мне, что именно вы посоветовали министру Рудженти, чтобы он посоветовал его высокоблагородию генералу Громдевуру, чтобы он попросил ее высочество Ангелику пригласить наших девочек ко двору! Им так здесь нравится!

Дочери и внучки советника Джиобарди, а также их кузины, хором подтвердили, что жизнь удалась.

Хрустальная люстра от общего визга задрожала подвесками.

— Так вот кому мы обязаны «счастьем» общаться с этими выскочками, — прошипела Мелориана. — Пойду, спрошу, вдруг она знает, куда подевался принц Роскар… А то его второй день во Дворце не видно. Не мог же он сбежать на очередные подвиги!

— Никуда он от нас не денется, — промурлыкала донна де Неро.

Впрочем, спорить с юной герцогиней Тирандье было бесполезно. Если рыжей красотке чего-то очень хотелось, самым благоразумным было не препятствовать ей, а позволить получить желаемое.

Тем более, что Кассандре-Аурелии и самой было интересно, куда пропал заколдованный принц. Конечно, заклинание до него дотянется, куда бы Роскар не сбежал…

Но одно дело — магический эффект, а другой — конкретные, материальные действия. Помимо того, что Роскар был принцем и вторым в очереди наследником Короны, он был еще и сильным, умелым воином. Которого неплохо бы иметь рядом, в случае, если донну де Неро найдет кто-нибудь из громил Бонифиуса Раддо.

«Хотя где им меня найти,» — подумала иберрийка, медленно потягивая сладкий ликер, которым нынче угощали гостей, — «За столько лет никому в голову не пришло, где и как меня искать. А уж теперь — тем более…»

Она посмотрела по сторонам, куда бы поставить пустую рюмку, и наткнулась на жадный, взволнованный, горящий взгляд.

Черно-Белый Кот в ответ ласково зажмурился — уж больно хороши были флюиды, исходящие от таинственной незнакомки. Хотя какая она ему незнакомка? Единожды недограбленное существо — для него, Черно-Белого Кота, лучше, чем какой-нибудь родственник.

Ибо родственников у Кота никогда не было, а всех прочих можно грабить, грабить и грабить…

Чудурский лес, Башня Вечер того же дня

— Ничего в своей жизни, кроме грабежа, я и не видел, — печально каялся дон Текило. — Хотя его, надо признать, я повидал во всяких обличьях. Бывает, вспомню, как мы с Лео тайники взламывали, по гробницам-сокровищницам путешествовали — на сердце теплеет…

— Л-л-ео? — простучал зубами Клеорн.

По причине расстроенных чувств инспектор немного переборщил с прогулкой. К тому времени, как Фриолар собрался позвать господ сыщиков на обед, Клеорн благополучно успел заблудиться и пройти пять лиг в сторону Орберийских гор. Пока секретарь волшебника его возвращал, сыщик окончательно замерз и теперь тихо оттаивал, сидя за столом виговой (все еще виговой!) лаборатории.

Оба претендента расположились на спорной территории, вооружились каждый своей кальянной трубкой и теперь сообща пускали ароматный дым из одного сосуда. Они предавались сему нехитрому занятию с такой подлинно восточной негой и философским спокойствием, что у Фриолара возникло сомнение, а какое вещество, собственно, имеет честь быть воскуряемым?

Оставалось надеяться, что присутствие двух стражей порядка (Брыка, также порядком заиндевевшего, Фриолар разместил в углу) заставит иберрца хоть чуточку соблюдать закон.

Насчет Вига молодой человек подобных иллюзий не питал.

— И что, вас ни разу не ловили? — удивился принц Арден, слушающий откровения дона с таким азартом, что ушки его вот-вот рисковали дорасти до эльфийских кондиций.

— Как это — «не ловили»? — фыркнул сеньор Альтиста. — Ловили, раз пятьдесят… еще раз сорок брали в плен в полуживом состоянии…

— Вы были ранены? — продолжал любопытничать мальчишка.

— Ну, не то, чтобы ранен… — засмущался бывалый вор. — Скорее, находился во временно недееспособном состоянии. Да что толку вспоминать подробности? Скажу тебе сразу: сыщики, они завсегда одинаковые. Чуть замешкаешься — хвать, и нету…

Купающаяся в облаках кальяна Касси подтвердила, что дон Текило абсолютно прав. Чуть что — и фиу… Жизнь проходит, как дым сквозь пальцы…

— Жизнь вообще очень сложная штука, — вздохнул Виг. — Взять, к примеру, меня. Живу тихо, никого не трогаю, а беды сыплются одна за другой… То Башню оттяпают, — тут волшебник покосился на беспечно пускающего колечки дыма дона Текило. — То внучка пропадет…

«Начинается,» — подумал Фриолар. Он был занят технической правкой великой виговой монографии — подгонял по размеру листы, проверял, не размазались ли где строчки. «Сейчас мы будем иметь счастье наблюдать получение дармовой малины… тьфу ты, внучки. И без медведя».

В следующий момент алхимик, да и все, кто сейчас собрался в лаборатории мэтра, резко вздрогнули. За исключением Касси — уж ее-то испугать внезапный, хотя и очень громкий перелив звоночков-бубенчиков, уже не мог.

— Что это? — спросил Арден. Виг поднялся, прошаркал по лаборатории и, сверившись с накрепко приколоченной к самому звонкому колокольчику запиской, ответил:

— Не волнуйтесь, это всего лишь мои новые усовершенствованные вороны. Вывелись, мои красивенькие… Эй, алхимия, где инкубатор? Ты что, его на омлеты извел?!

Приставив табурет, Фриолар достал с верхней полки стеллажа большой плетеный короб, укрытый заклинанием стазиса.

— Мои хорошенькие! — обрадовался Виг. — Моя летающая прелесть! Они даже между мирами могут передвигаться, — сообщил он подскочившему Ардену.

— А можно мне такого же?

— Конечно! Сейчас они вылупятся…

Наблюдая, как квохчет волшебник над выбирающимися из скорлупок мокренькими, уродливым птенчиками, дон Текило несколько раз затянулся кальяном и кратко резюмировал:

— А у меня тоже когда-то семья была. Жена, сын…

— И где они сейчас? — спросила Касси, также не сводя взгляда с «гнезда».

— Кто ж знает, — вздохнул Текило. Помолчал. Посмотрел, как Виг почесывает птенцов по клювикам, выбирая того, которого не жалко подарить мальчишке. — Вот и не противно же со всякой мелюзгой писклявой возиться…

— Оттяпаешь у меня Башню — сам будешь их кормить дважды пережеванными червяками, — парировал Виг, на секунду выйдя из образа «несчастного, согбенного заботами старца».

— Еще чего! Их вон, собакам или лисам скормить, и вся недолга!

Принц был поражен до глубины души:

— Но вы ведь шутите, сеньор Альтиста?! Разве рыцарский кодекс не учит нас поступать справедливо и защищать слабых?

— Я не рыцарь, — буркнул иберрец.

— Но все-таки, — не сдавался упрямый мальчишка.

«Ой, мамочки, птенец,» — поставил диагноз Фриолар. Перехватил ухмылку, которую мэтр Виг поспешил укрыть бородой и морщинами, и решил не читать престарелому пройдохе нотаций: чем бы ни закончился имущественный спор между волшебником и его жертвой, пропавшую вигову правнучку всё равно придется найти.

А птенцов действительно жалко.