Династия. Кукловод

Глава 7

После этих слов спасатель выдерживает драматическую паузу. Я молча жду.

— Ваше сиятельство, вы слышите?

— Да. Продолжайте, — отвечаю я.

Приподнимаю уголки губ, встречая обеспокоенный мамин взгляд. Дедушка, сцепив руки в замок, тоже не отрывает от меня взгляда.

— Вот плохие новости: в ресторане выживших не обнаружено. Спаслись только два гвардейца на парковке и повар, который вышел покурить.

— Жаль слышать, — спокойно говорю я.

— Теперь очень плохие новости. Под завалами мы нашли обгоревшее тело, и личную печать Сергея Черепова.

Меня пробирает дрожь. Вот теперь, похоже, надежды не осталось. Она ещё теплится, но я давлю её и заставляю угаснуть. Неосознанно следую совету мамы — лучше перестать надеяться. Особенно теперь.

— Понял, — я киваю. — Что-то ещё?

— Ну… Это самое важное, — кажется, собеседник слегка растерян из-за моей невозмутимости. — Необходимо провести тест ДНК, чтобы убедиться. Иначе опознать тело не получится. Род Череповых наверняка захочет сделать это сам.

— Я тоже так считаю. Когда вы сможете всё сделать?

— Вы имеете в виду, отправить тело в Москву? Постараемся как можно быстрее. Сами понимаете, и у нас, и у врачей дел по горло. После войны родов тоже есть чем заняться.

— Конечно, я понимаю. У вас очень много работы. Сообщите, как только станет что-нибудь известно. И не распространяйте информацию, это может быть чревато. Благодарность вам передадут, — говорю я.

— Хорошо, ваше сиятельство, спасибо, — отвечает спасатель.

Я вешаю трубку и качаю головой, не глядя на маму.

— Пока ничего.

Анна, вздохнув, опускает голову. Дедушка подозрительно смотрит на меня, но ничего не говорит.

— Тогда я, пожалуй, пойду. Не буду мешать вам заниматься делами, — тихо произносит мама и начинает вставать.

— Подожди, — говорю я. — Нам надо кое-что обсудить.

Достаю из внутреннего кармана белый конверт и говорю:

— Это письмо, которое передал нам с тобой князь Черепов. Я хочу, чтобы мы его прочитали.

— При мне? — спрашивает князь.

— У меня нет от вас секретов, ваше сиятельство. Там может быть ценная информация.

— Если там будет что-то важное, ты ведь наверняка мне расскажешь. Но ты сам сказал, это письмо для вас. Меня оно не касается, — слегка сведя брови, говорит Григорий Михайлович. Немного помедлив, он добавляет: — Дела делами, но это личное.

— Вы правы. Тогда я пойду провожу маму до комнаты, — говорю я, убирая конверт.

Князь молча кивает и включает компьютер и углубляется в чтение каких-то документов. Я беру маму за руку, и мы выходим из кабинета. Молча идём по коридорам, пока не добираемся до спальни. Анна смотрит в пол и выглядит так, будто её вовсе не волнует, куда и зачем мы идём.

Украдкой поглядываю на неё и не знаю, как смогу сообщить ей страшные новости. Я и сам ещё не до конца осознал эту мысль. Но чем дольше я скрываю, тем будет хуже. Ведь рано или поздно она узнает и поймёт, что я обманывал её.

Я скажу, но не сейчас. Нельзя забывать, что мама беременна. Пусть она мысленно подготовится к удару. Ведь она и сама понимает, что чем дольше мы ждём, тем меньше надежды в любом случае.

— Что в этом письме? — спрашивает мама, когда мы заходим в комнату.

— Сам не знаю, — отвечаю я, закрывая дверь. — Сейчас прочитаем.

Мы садимся рядом на диван. Я открываю письмо и вижу, что оно написано от руки — почему-то я такого не ожидал. Думал, что секретарь или кто-то ещё напечатал слова князя. Впрочем, разумно — он не хотел никому доверять ни наш общий секрет, ни эти слова.

Почерк кривой и слабый, будто писал ребёнок. Выглядит так, будто Альберт Олегович писал это из последних сил.

Я начинаю читать вслух:

'Александр и Анна!

Я сожалею. О том, что мы так и не узнали друг друга. Мы были врагами, хотя могли бы стать семьёй. Всё, что случилось — это чудовищная ошибка, смешанная с чьим-то злым умыслом.

Анна, я был бы счастлив назвать тебя дочерью.

Александр, таким внуком я бы гордился. И горжусь.

Также передайте князю Грозину, что я никогда не видел в нём врага. Да, мы воевали. Но это была не наша война. Я говорил ему это, но он мне не поверил. Может быть, теперь он прислушается к моему голосу из могилы.

Я мог бы написать ещё много, но у меня мало времени, поэтому хочу сказать то, что действительно важно.

Уверен, Анна, ты знаешь, по какой причине Сергей был вынужден жениться на Виктории. Но я докопался до правды. Всё было ложью. Когда Вика якобы забеременела от Сергея, она находилась в Европе. Доказательства лежат в кейсе.

Я не стал расторгать их брак по разным причинам. Но если бы я знал, к чему мы в итоге придём — сделал бы это не задумываясь.

Простите меня.

Александр, я верю в тебя.

Твой дед, князь Ч.'

Когда откладываю письмо, несколько мгновений не могу вдохнуть. Сердце колотится так, будто я пробежал марафон. Сложно оставаться спокойным, когда чувствуешь столько сожаления в словах умирающего.

Что я испытываю в ответ, кроме сочувствия? Решительность. Готовность исполнить данное Альберту Олеговичу слово и защитить его род.

«Наш род», — думаю я и даже вздрагиваю. Впервые подумал о роде Череповых как о «нашем».

«Нашем с кем? С покойниками?» — мрачно усмехается внутренний голос.

Да уж, кроме Галины и её детей, никого в роду не осталось… Ну, не считая дальних родственников. Надеюсь, никто не вытащит их из глубинки в надежде заявить их право на титул.

А то это вполне рабочая практика — посадить во главе того, кто имеет право, и сделать его марионеткой.

— Грустные слова, — произносит мама. — Но мне приятно было слышать первую часть. Что насчёт Вики… Я и так всегда это знала.

— Но теперь у нас есть доказательства. Мы сможем окончательно закрыть вопрос с её правом на титул и наследство Череповых, — говорю я.

— Ты, как всегда, о делах, — качает головой мама.

— Не подумай, я тоже растроган. Просто не показываю, — убирая письмо в конверт, говорю я.

— А почему? До аварии ты гораздо чаще проявлял эмоции.

— Я стал другим, мама. Но по-прежнему люблю тебя, — говорю я и наклоняюсь, чтобы поцеловать её в лоб.

Провожу с ней какое-то время, а потом направляюсь в кабинет дедушки. Дворецкий останавливает меня по дороге и говорит:

— Его сиятельство уехал в башню Династии.

— Так поздно? — я смотрю на часы.

— Срочное собрание руководителей. Он сказал, что вернётся ночью.

— Тогда передайте моему водителю, чтобы готовил машину. Мне тоже нужно съездить в город.

— Конечно, господин наследник, — кланяется дворецкий и уходит.

Через несколько минут я уже спускаюсь и сажусь в автомобиль.

— Куда едем, ваше благородие? — спрашивает Матвей. Из моих гвардейцев только он остался со мной.

— На базу. Надо повидаться с Виктором и остальными. Заедем по дороге в торговый ряд, надо закупиться.

— Принято, едем! — Матвей плавно поворачивает руль и жмёт на газ.

В торговых рядах я покупаю мясо и напитки на всех своих бойцов. Сегодня у них нет потерь, и они почти без помощи череповских бойцов разгромили мятежников. Есть что отпраздновать.

На базе царит оживление, люди за работой — чистят оружие после боя, ремонтируют машины и укрепляют территорию, хотя здесь уже и так целая крепость. Вик с офицерами внутри, проводят разбор полётов.

— Смирно! — приказывает Виктор, заметив меня. — Здравия желаем, ваше сиятельство.

— Вольно. Соберите всех людей, я хочу произнести речь.

— Так точно.

Когда весь состав гвардии и большая часть охранников из Вольги собираются в ангаре, я встаю перед ними и произношу короткую речь:

— Бойцы! Спасибо за проведённую сегодня операцию. Мы были вынуждены вмешаться в дела чужого рода, потому что это было в наших интересах. Не думайте, что вы стали наёмниками или выполняли незаконный приказ. Вы сработали как настоящие профессионалы и малой кровью остановили мятеж. Примите благодарность от меня лично и от всего рода Грозиных. Сегодня вечером отдыхайте, но завтра снова за работу. Расслабляться пока что рано.

Уже очень скоро на базе царит не рабочее, а радостное оживление. Атмосфера моментально меняется, и я тоже позволяю себе немного отдохнуть: поболтать с офицерами и съесть порцию шашлыка.

Затем я отзываю Виктора в сторону и спрашиваю:

— Есть что доложить?

— Ещё как есть. Ждал, когда ты спросишь, — усмехается Вик. — Я узнал, кто подбил корпоративных солдат на мятеж.

— И кто?

— Здесь всё просто, это был один из офицеров. Но гораздо интереснее другое — перед тем, как мы ворвались к ним в комнату, его пристрелил другой офицер.

— Этот другой выжил?

— Нет. Мы в бою не сразу сообразили, что он убил своего. Думаешь, они оба работали на этого кукловода?

— Очень может быть. Тот, кого устранили, знал больше, поэтому и получил пулю от своего же. Выходит, что кукловод раскинул свои ниточки не только внутри Династии, но и внутри корпорации Череповых тоже… — задумчиво говорю я.

— У этого парня много связей и денег, судя по всему, тоже. Ты уже знаешь, как его найти? Надо брать как можно быстрее, чтобы он снова не затаился, — Вик ударяет кулаком о ладонь.

— Да, у меня есть план. Позже обсудим. Пойду к Егору, надо с ним поболтать.

— Увидимся, Александр. Спасибо за пир, — подмигнув на прощание, Вик идёт обратно к бойцам.

Я отправляюсь на второй этаж, в кабинеты, где работает мой отдел информационной борьбы. Их тоже приглашали вниз, отведать мяса и пива, но те отказались. Много работы.

Молодцы, конечно, но отдыхать и нормально есть тоже надо. На одних энергетиках и всяких батончиках, которыми они питаются, долго не протянешь.

Прошу солдат взять несколько порций шашлыка, минеральной воды и подняться со мной. Когда заходим в кабинет, я с порога объявляю:

— Дамы и господа, перерыв на ужин! Отойдите от компьютеров на часок. Разомнитесь, поешьте, отдохните. Сейчас обстановка уже не такая серьёзная.

— Спасибо, ваше сиятельство! — отвечает команда.

Они уходят в столовую, а мы с Егором остаёмся здесь. Я закрываю дверь на замок, и мы садимся на диван.

— Приятного аппетита, — пододвигаю к нему тарелку с шашлыком.

— Благодарю, ваше сиятельство. Тяжёлый был денёк. Но мы как следует надрали зад медийке Череповых, — ухмыляется он и зубами срывает с шампура кусок мяса.

— Что ты имеешь в виду?

Хакер, пожав плечами, прожёвывает шашлык и отвечает:

— У них быстро кончились аргументы. Когда мы залили в сеть фото договора между Вронскими и Медведевыми. Они сразу начали кричать, что это подделка и всё такое. Но, кроме этого, ничего не смогли противопоставить. А люди из Династии достали комментарии от обоих родов, те подтвердили, что договор настоящий. В общем, фотография отлично сработала.

— Рад слышать, — я киваю.

— Мы ещё активно давили на то, что они опубликовали первые заметки через пару минут после взрыва. Даже имперские спецслужбы заинтересовались, они с нами связывались. Думаю, что Череповым придётся ответить на много неприятных вопросов.

— Вряд ли. Всех собак повесят на руководителей медиа, их уже уволили. Может, спецслужбы попробуют обвинить в чём-то Викторию, но Жаров это замнёт, можешь мне поверить.

— Кстати, о Жарове! — глаза Егора возбуждённо блестят, и он снимает с шампура очередной кусок мяса.

— Что о нём? — спрашиваю я.

Собеседник заставляет меня подождать. Быстро проглотив мясо, он восклицает:

— Я такое нарыл, что сам не верю! Слушайте: когда вы попросили поднять на него компромат, я стал искать. Большая часть его дел вычищена из интернета, здесь ничего удивительного. У всех больших родов есть скелеты в шкафах, и прятать они их умеют…

— Егор, ближе к делу.

— Я нарыл одну очень старую историю: тридцать два года назад Жарова обвиняли в финансовом мошенничестве. Доказать не смогли, дело закрыли и всё такое. Но это фигня, главное другое! Обвинение возникло из-за сети серых фирм, которые перекачивали деньги… Короче, одна из основных компаний в этой сети принадлежала знаете, кому?

— Удиви меня, — говорю я.

— О, сейчас вы точно удивитесь. Ярославу Грозину. Конечно, через подставное лицо, но я сумел найти полицейские архивы, они доказали, что…

— Погоди-погоди, — я поднимаю ладонь. — Кто такой Ярослав Грозин?

— Вы не знаете? — хакер поднимает брови.

— Впервые слышу о таком. Он из моего рода?

— Надо полагать, — слегка растерянно отвечает Егор. — Я думал, вы в курсе, кто это. Потому что сам ничего не смог о нём найти. Его нет ни в дворянских архивах, ни в социальных сетях, он нигде не зарегистрирован… Как будто такого человека вообще не существует в Российской империи.

Я молчу, пытаясь понять, что всё это значит. Дедушка или Алексей оговаривались при мне пару раз. Вспоминали какие-то тёмные тайны рода, покушения… Но когда я пытался узнать подробности, прерывали разговор.

Теперь я узнаю, что в роду, оказывается, есть или был ещё один человек, о котором я даже ни разу не слышал.

— Мне попытаться раскопать о нём что-нибудь? Я могу… — начинает Егор.

— Нет. Не лезь в это, — прерываю я.

— Хорошо. Так даже лучше. От этого дела, честно признаться, дурно пахнет.

— Ты даже не представляешь насколько, — бурчу я.

Действительно, если член такого рода, как наш, просто исчез — это о многом говорит. Раз Грозины решили стереть его отовсюду, я могу придумать лишь два объяснения этому. Либо они пытались от чего-то защитить Ярослава, либо он бросал слишком большую тень на репутацию рода.

И если второе — не может ли он быть тем, кто так отчаянно стремится уничтожить нас? Не он ли настоящий кукловод?

— Кстати, это ещё не всё про Жарова. Я узнал, что у его корпорации есть дочерние фирмы, которые получают много платежей из Европы, при этом за ними не числятся большие активы и серьёзные контракты. Не знаю, что конкретно это значит. Может, он помогает кому-то из европейских аристократов отмывать деньги, а может, сам что-то мутит.

— Его сестра много лет жила в Европе. Наверняка это она отыскала для него там возможности, — потирая подбородок, говорю я.

— Сюда тоже не углубляться? — уточняет хакер.

— А вот здесь можешь порыться, только будь осторожен, чтобы они не поняли, что мы под них копаем. Вообще, собери для меня полное досье на бизнес Жарова — с кем работает, с кем судится, вся структура его корпорации.

— Это займёт немало времени.

— Вот и занимайся. Илья Романович в любом случае мне не друг, можно смело готовиться к борьбе с ним, — говорю я и встаю. — Спасибо за информацию, Егор. Вам что-то нужно, чтобы улучшить работу?

— Не помешает ещё пара ноутов, телефоны, оперативки бы в сервак докупить… — начинает перечислять он.

— Стоп-стоп. Передай всё в отдел снабжения Цитаты, скажи, что это мой приказ. Пусть достанут всё необходимое, я оплачу из личных средств. Не стесняйся, бери всё лучшее.

— А у нас есть возможность получить доступ к Чернокнижнику? Это внутренний софт службы безопасности Династии. Отличная штука со своей базой данных, с её помощью мы бы гораздо эффективнее работали.

— Попробую узнать, но ничего не обещаю. Династия неохотно делится секретами. Спасибо ещё раз, Егор. До встречи, — говорю я, пожимая ему руку.

— Вам спасибо, ваше сиятельство!

Заехав домой и взяв кое-что из личных вещей, снова отправляюсь в поместье. Похоже, какое-то время мне придётся там пожить. В такой обстановке нельзя быть в отрыве от рода.

Пока еду, пребываю в глубокой задумчивости. Что за Ярослав Грозин? Почему вся информация о нём так тщательно скрыта? Надеюсь, дедушка расскажет мне. Похоже, что всем в нашей семье настало время раскрыть свои тайны.

Мы с князем приезжаем к поместью почти одновременно. Встречаемся на крыльце, и Григорий Михайлович устало спрашивает:

— Всё в порядке, Саша? Есть что рассказать?

— Да, есть. Вы устали, ваше благородие? Уже поздно, а вы говорили, что теперь ложитесь рано.

— Ещё немного я готов потерпеть. Давай поговорим и перекусим, а потом уже отправимся спать. Тебе тоже надо отдохнуть, — предлагает князь.

— С радостью, ваше сиятельство.

Мы проходим в столовую. Дедушка просит принести нам ромашковый чай и что-нибудь лёгкое на закуску.

— Чай сейчас подам, закуски надо будет немного подождать, ваше сиятельство, — говорит слуга.

— Хорошо. Постучись перед тем, как войти, — кивает князь.

Слуга молча кланяется и уходит. Через пару минут он приносит чай, а затем мы с дедушкой остаёмся наедине.

— Можете прочесть, — я достаю из кармана письмо Черепова. — Здесь нет ничего секретного, а также есть слова и для вас.

— Для меня? — хмурится Григорий Михайлович и берёт конверт.

Он быстро пробегается по письму, проводит рукой по бороде и начинает читать заново, уже внимательнее. Брови его с каждым мгновением ползут вверх.

Отложив бумагу, он молча смотрит в пустоту. Когда раздаётся стук в дверь, он не реагирует. Позволить слуге войти приходится мне. Он подаёт нам рулетики из ветчины, а также свежие овощи, оливки и сыр, после чего бесшумно удаляется.

— Значит, вот как. Всё это была чудовищная ошибка, смешанная с чьим-то злым умыслом, — князь цитирует слова Черепова. — Как точно сказано.

Я киваю. Точнее не придумаешь.

— Я должен ещё кое-что сказать. Когда мне звонили из Рязани, то сообщили, что нашли тело Сергея, — произношу я.

Григорий Михайлович переводит на меня взгляд:

— Это точно он?

— Почти сто процентов. Но мы дождёмся результатов ДНК, тело на днях привезут в Москву.

— Почему на днях? Оно уже должно быть здесь!

— У них там неразбериха из-за взрыва и войны. Быстро не получится, — отвечаю я.

Князь качает головой, негромко матерясь сквозь зубы.

— Какой кошмар! — почти выкрикивает он, толкая стол. — Что мы наделали с нашими детьми, с нашими родами? Моя дочь была вынуждена всю жизнь скрываться и терпеть позор. Сергея насильно женили на этой лгунье и лишили родины. Теперь его и вовсе убили. Отобрали у моей Ани любимого мужчину. А у тебя отца, — немного помедлив добавляет: — Прости, я соболезную тебе. Ты так и не смог узнать его.

Я ничего не отвечаю. На это просто не существует ответа. А князь, гневно вздохнув, зачем-то смотрит на наручные часы и продолжает:

— Каким же идиотом я был, когда пошёл войной на Череповых. Знаешь, теперь я и правда думаю, что они ни при чём. А ведь погибло столько людей, бизнес пострадал, наш род рассорился с Белозерскими и вообще… всё это было бессмысленно.

— Не вините себя, ваше сиятельство. Вы пытались отомстить за свою жену и всё сделали правильно, — говорю я.

— Нет-нет, я сильно просчитался. Впрочем, как и Альберт, — он приподнимает письмо. — Мы оба провалились как главы родов. Надеюсь, Александр, ты сможешь исправить наши ошибки.

— Сделаю всё, что смогу. Кстати, нам стоит собрать семейный совет.

— Завтра вечером, я уже всем позвонил. Будут присутствовать только мужчины из рода Грозиных, — слегка рассеянно говорит князь.

— Дмитрий тоже?

— Да. Хоть он и делает вид, что ему плевать на род, он всё-таки один из нас.

— Надеюсь, мы сможем договориться, — я киваю и, немного помолчав, говорю: — Вы можете рассказать мне кое-что, ваше сиятельство? Это очень важно.

— Что именно? — Григорий вопросительно ведёт подбородком.

— Кто такой Ярослав Грозин?

Лицо князя на миг застывает, а затем в глазах вспыхивает холодная злоба, от которой мне становится неуютно.

— Откуда ты узнал про него?

— Мой отдел инфоборьбы очень хорошо работает. Так кто это?

Григорий Михайлович, проведя рукой по бороде, двигается ближе ко мне и говорит:

— Я расскажу тебе. Но учти, что это самая большая тайна нашего рода, и ты не имеешь права даже заикаться об этом. Никто не знает, кроме меня и Алексея. Ты понял?

— Да, ваше сиятельство.

— Тогда слушай…