Династия. Кукловод

Глава 4

После этих слов Григорий Михайлович меняется в лице. Представляю, о чём он думает — Череповы просят о помощи род Грозиных? Да как такое вообще возможно⁈

— Сначала расскажите, какая у вас там обстановка, — говорю я.

— Напряжённая. Мы приехали в поместье, и Галина объявила себе преемницей покойного князя. Виктория пыталась ей помешать, но большая часть гвардии встала на нашу сторону.

— Большая часть? — переспрашиваю я. — То есть не все?

— Да. Нам пришлось арестовать нескольких офицеров.

— Там есть офицер по имени Николай. К сожалению, я не знаю его фамилию, но он помог мне выйти из поместья невредимым, — говорю я. — У него должна быть ампула с остатками яда, которым, вероятно, отравили князя.

Даниил, помедлив, отвечает:

— Понятия не имею, о ком вы говорите. Я здесь никого не знаю. Галя… То есть, княгиня Черепова передала мне командование гвардией, но я не уверен, что они будут мне подчиняться.

— Раз они уже признали Галину Альбертовну княгиней, то будут. Найдите Николая, с его помощью вы можете попробовать доказать, что это Виктория отравила князя. Кстати, что насчёт неё? — интересуюсь я.

— Её мы тоже арестовали. Пока не предъявляем никаких официальных обвинений…

— Вы можете обвинить её в попытке узурпации титула. У вас есть достаточно свидетелей и соучастников, чтобы доказать это, — вдруг вмешивается дедушка.

— Кто говорит? — хмуро уточняет Даниил.

— Князь Грозин.

— Простите, я должен был уточнить, что вы на громкой связи. Князь Грозин слышит вас, — говорю я.

Вздохнув, наш собеседник произносит:

— Понятно. Здравствуйте, ваше сиятельство.

— Здравствуйте. Вы сказали, что вам потребуется помощь нашего рода. Что вы имеете в виду? — суровым тоном спрашивает Григорий Михайлович.

— Александр при встрече сказал, что мы можем рассчитывать на помощь, поскольку вы тоже не хотите войны.

Посмотрев на меня исподлобья, дедушка наклоняется вперёд, чтобы Даниил лучше его слышал и говорит:

— Мой наследник сказал правду, мы не хотим войны. Однако вы должны понимать, что если мы начнём вмешиваться в дела вашего рода, это может быть неверно воспринято членами вашего клана.

— Я понимаю, ваше сиятельство, — отвечает Даниил. — Есть угроза мятежа. Но я слишком плохо разбираюсь в том, как всё устроено в клане, чтобы понять, насколько она реальна.

Князь качает головой. Да уж, ситуация не самая приятная. Нашим условным союзникам удалось захватить власть в роду Череповых, но смогут ли они её удержать?

Что Галина, что её супруг слишком далеки от дел. Они никого не знают, и никто не знает их. В отличие от Виктории, которая успела (наверняка с чьей-то помощью) обзавестись достаточным количеством влияния в клане Череповых.

— Давайте так, — говорю я. — Мы действительно не имеем права вмешиваться, так сказать, физически. Но мы ведь можем помочь вам советом и действовать сообща, чтобы не допустить войны, так? Если ваши вассалы поднимут мятеж, мы тоже сможем оказать поддержку.

Произнося эти слова, я обращаюсь больше к дедушке, чем к Даниилу. Дать совет новой княгине он мне не помешает, а вот всё остальное зависит от него.

Вполне возможно, что князь Грозин предпочтёт бросить Череповых на произвол судьбы. Какая ему разница, если в клане поднимут восстание и начнут грызть друг друга? Наоборот, он может посчитать, что ему это на руку.

Но я не могу допустить подобного. Я наполовину Черепов, я обещал умирающему князю, что сделаю всё возможное, чтобы спасти его род. И я сделаю это.

К тому же я убеждён, что уничтожение Череповых — часть плана Кукловода. Нельзя позволить ему добиться цели, ведь это каким-то образом может сделать его сильнее и нанести сокрушительный удар уже по нам, Грозиным.

— Что вы предлагаете? — обречённым тоном спрашивает Даниил.

— Одну минуту, — я отключаю микрофон и смотрю в глаза князю. — Ваше сиятельство, послушайте. Мы не можем допустить, чтобы род Череповых пал…

Я пересказываю ему все мысли, которые только что возникли у меня в голове. Григорий Михайлович, внимательно выслушав меня, ничего не отвечает, и тогда я применяю последний аргумент:

— Послушайте, ваше сиятельство. Я знаю, вы думаете, будто это Череповы убили вашу жену. Но я верю, что это неправда. Если вы дадите мне возможность, я докажу.

— Как? — едва приоткрыв губы, роняет князь.

— Пока не знаю, но я найду способ. Мы не должны позволить кукловоду исполнить свой план. Я уверен, что он состоит именно в этом — даже если не начнётся война между двумя кланами, то начнётся мятеж в одном из них. В любом случае он выиграет и станет сильнее. Если мы не допустим этого, то получим союзников в борьбе против него. Мы можем закончить вековую вражду, Грозины прославятся как миротворцы!

— Учитывая твоё происхождение и ещё кое-что, — князь бросает взгляд на живот Анны, — у нас и правда есть для этого все шансы. Хорошо. Мы им поможем.

— Спасибо, ваше сиятельство. Насчёт того покушения тридцать лет назад — я и правда намерен доказать, что вины Череповых здесь нет. Я уверен, что это тоже организовал кукловод, — говорю я и, не дожидаясь ответа дедушки, снова включаю микрофон. — Даниил, вы здесь?

— Да, — отвечает он.

— Вы можете позвать Галину Альбертовну? Вам лучше обоим это услышать.

— Конечно, сейчас…

— Только убедитесь, что рядом нет лишних ушей. Лучше всего выйдите на улицу, в поместье может стоять прослушка, — добавляет Григорий Михайлович. — Гвардейцам и остальным не стоит знать, что вам помогают Грозины.

— Хорошо, тогда я вам перезвоню, — соглашается Даниил и кладёт трубку.

Князь откидывается на кресле и устало протирает лицо ладонями.

— Я правлю родом и кланом почти всю сознательную жизнь. Но ещё ни разу не оказывался в такой сложной ситуации, — говорит он.

— Прости меня, папа, — тихо говорит Анна. — Это всё моя вина. Мне надо было уехать из России и растить Александра где-нибудь подальше отсюда. Тогда бы нам всем жилось спокойнее.

— Не будь так наивна, дочка. Рано или поздно кто-нибудь узнал бы о его происхождении, и ваша спокойная жизнь в одночасье рухнула бы. И вообще — не надо предаваться пустым мечтам. Надо работать с тем, что есть здесь и сейчас.

Я мысленно соглашаюсь с князем, но мама лишь качает головой и спрашивает:

— Я могу уйти? Я плохо себя чувствую, а вы здесь обсуждаете дела, в которых я всё равно мало что понимаю.

— Конечно, иди. Поговорим позже, — отвечает Григорий Михайлович и встаёт одновременно с Анной.

Она вопросительно смотрит на него, а князь обнимает её и целует в щёку.

— Не переживай. Я никому не дам тебя в обиду. То, как я был вынужден поступить с тобой, когда родился Саша… Мне стыдно за это. Прости.

Анна ничего не отвечает, только обнимает отца в ответ. Выпустив её из объятий, он кивает на дверь. И мама, взглянув на меня, выходит из комнаты. Глядя ей вслед, дедушка говорит:

— Я не знаю, что ты думаешь обо мне, Александр. Возможно, ты считаешь, что я расчётливый ублюдок, который вернул тебя в семью лишь тогда, когда ты стал приносить пользу.

— Я так не думаю, — откликаюсь я.

— Дай мне закончить. Я признал тебя и дал фамилию, чтобы защитить. Но чтобы сохранить репутацию рода, был вынужден сделать вас изгоями. Однако я всегда помогал твоей матери и старался оградить от любых неприятностей. Я всегда любил её… не так, как сыновей. Иначе. Если у тебя будут дети, особенно разных полов, ты меня поймёшь.

— Я и так всё понимаю, ваше сиятельство. Главе рода иногда приходится принимать сложные решения.

— Вот именно. Тебе, как никому другому, стоит усвоить этот урок, и не повторять моих ошибок, — князь сурово смотрит на меня. — Плевать, кто что скажет. Благо семьи прежде всего. Я должен был оставить вас в своём доме, но тогда я поставил деловую и клановую репутацию выше семейного счастья. Это тоже было непростое решение, и оно оказалось неверным.

— Как знать. Если бы я рос здесь, то вырос бы совсем другим человеком, — пожимаю плечами я.

И тогда, скорее всего, это был бы другой Александр. Потому что он вряд ли повёлся бы на приманку о том, что его отец жив, и уж точно не поехал бы на встречу один на велосипеде. Да и вообще, Белозерская ни за что бы не решилась покуситься на жизнь «официального» внука князя Грозина.

— Да, ты прав. Что толку думать о прошлом? Я сам только что говорил Ане об этом, — Григорий Михайлович мотает головой и усмехается, а затем достаёт из кармана телефон. — Я должен позвонить Виталику. Надо узнать, как у них с Юрой дела, и предостеречь от рискованных действий.

— С вашего позволения, нам нужно собрать семейный совет, — говорю я. — Чем раньше, тем лучше.

— Да. Но об этом позже. Алло, Виталик? Рассказывай, как у вас там, — говорит князь в трубку, а потом, взглянув на меня, убирает телефон от уха и переключает звонок на громкую связь.

Я едва заметно ему киваю, мол, спасибо за доверие. Я ведь тоже включил громкую связь, когда говорил с Даниилом, не собираясь ничего скрывать.

— … приведены в боевую готовность по всей империи, в том числе в колониях. Юра считает, нам стоит вызвать войска из африканских колоний, — раздаётся голос Виталия. — Оставить только охрану. У Череповых нет ни сил, ни союзников в Африке, а солдаты могут пригодиться нам в России.

— Если мы начнём собирать войска Династии со всей планеты, это расценят как эскалацию. Пусть пока остаются в Африке, то же касается и других колониальных частей, — отвечает дедушка, и я согласно киваю. — Наша задача — сохранить мир, поэтому действуем осторожно.

— Как скажешь, отец, — голос Виталия звучит как никогда взволнованно. Сделав прерывистый вздох, он продолжает: — Я приказал отложить все поставки, которые пойдут через земли клана Череповых…

Он рассказывает, какие ещё меры безопасности они с Юрием приняли и как подготовились к войне, помимо того, что привели силы Династии в боевую готовность. Григорий Михайлович время от времени даёт какие-то указания, а мне остаётся только слушать. Я лишь поверхностно знаю всю сложную структуру семейной корпорации, и вряд ли могу давать какие-то советы.

— Хорошо, — говорит князь в конце разговора. — Продолжайте работать. Если возникнут какие-то трудности, сразу звони.

— Да, отец, конечно. Пока, — отвечает Виталий и кладёт трубку.

— Что ж, если война всё-таки начнётся, мы будем к ней готовы, — бормочет дедушка, будто говоря сам с собой, и бросает телефон на столик. Затем берёт бокал коньяка и с наслаждением, прикрыв глаза, вдыхает его аромат.

— Что-то Даниил долго не перезванивает, — говорю я, глядя на экран своего смартфона.

— У них там наверняка все на ушах стоят. Сам понимаешь.

Как раз в этот момент звонит телефон. Князь убирает бокал и садится рядом со мной, жестом показывая, чтобы я взял трубку.

— Алло, — отвечаю я.

— Ваше сиятельство, мы с княгиней вышли на улицу. Рядом никого нет, — говорит Даниил.

— Здравствуйте, Григорий Михайлович, — раздаётся голос Галины.

— Здравствуйте. Примите мои соболезнования насчёт отца и брата, — говорит князь Грозин.

— Спасибо, ваше сиятельство, — тихо отвечает она.

— Также позвольте поздравить вас с принятием титула. Да, повод трагичный, но вы на своём месте. Я буду рад, если мы с вами и Александром сможем заключить мир между нашими кланами, — посмотрев на меня, продолжает дедушка.

— Я тоже, ваше сиятельство.

— Простите, что вмешиваюсь, но у нас вряд ли есть время на любезности, — обеспокоенным тоном говорит Даниил. — Мне кажется, нам надо действовать быстро. Что вы хотите предложить?

— Вы правы, — говорю я. — Как вы знаете, под Рязанью идут бои между членами наших кланов, они обвиняют друг друга в убийстве глав родов, а заодно сражаются за спорные земли. Галина Альбертовна, первое, что вам нужно сделать — надавить на род Вронских и добиться от них прекращения огня. Мы, в свою очередь, заставим сделать то же самое род Медведевых и используем солдат Династии как миротворцев.

— Хорошо, — отвечает княгиня. — Я позвоню Вронским. Или… попрошу кого-нибудь.

— Вам лучше сделать это лично, — строго говорит Григорий Михайлович. — Пусть Вронские понимают, что власть в ваших руках.

— Да, конечно. Вы правы. Хорошо, я так и сделаю, — поспешно соглашается она.

Дедушка морщится и качает головой, глядя на меня. Я только развожу руками — что же поделать, если Галина Альбертовна не привыкла отдавать приказы? Она классическая многодетная мамаша, которую волнует только благополучие её детей. Она никогда не думала о том, чтобы править сборищем агрессивных аристократов.

— Слушайте дальше, — говорю я. — Обоим нашим родам стоит прекратить информационную борьбу и объявить, что мы не имеем друг к другу претензий. Вам надо лишить должностей всех руководителей вашей медиасети, потому что они верны Виктории, и разобраться со своими инфопомойками.

— Что такое инфопомойка? — смущённо спрашивает Галина Альбертовна.

— Новостные сайты с плохой репутацией, которые готовы публиковать непроверенные факты. Через них, как правило, начинается любая информационная атака, — объясняю я. — Найдите руководителя пресс-службы рода, он поможет вам со всем разобраться.

— Сделаем, — коротко отвечает Даниил.

— Как только мы остановим столкновения в Рязани и наведём порядок в публичном поле, надо будет разбираться с остальными членами наших кланов, — продолжаю я. — Что у вас, что у нас полно тех, кто не прочь начать войну. С каждым из них надо будет разбираться отдельно, но пока надо сделать общее заявление — войны не будет. Главные роды кланов против неё. Это остудит пыл как минимум некоторых.

— Мы уже получили несколько претензий по телефону и на электронную почту, — хмуро говорит Даниил. — Далеко не все вассалы довольны, что Галина приняла титул. Они выражают сомнения в том, что она имеет на это право.

— Дайте им ответ, чёткий и внятный. Галина — дочь покойного князя, и в настоящий момент единственная, кто имеет полное право на титул! — заявляет Григорий Михайлович. — Никаких сомнений. Стойте на своём. Иначе вам точно не избежать мятежа.

— Хорошо. Мы так и сделаем, — отвечает княгиня.

— Значит, договорились. На вас Вронские, на нас Медведевы. Также разберитесь с медиасетью и выпустите заявление. Мы поручим нашим журналистам связаться с вашими, чтобы они одновременно выпустили примирительные материалы, — говорю я. — Созвонимся позже.

— Хорошо, до связи, — соглашается Даниил и сбрасывает звонок.

— Я свяжусь с Медведевыми и попрошу кого-нибудь от моего имени разослать приказ остальным вассалам. Никто не должен нападать первым, максимум — держать оборону, если кто-то из череповских вдруг атакует. Скоро вернусь, — говорит дедушка, направляясь к выходу из комнаты.

Я только киваю в ответ и устраиваюсь в кресле поудобнее, собираясь немного помедитировать.

Столько всего произошло за такое короткое время. Голова идёт кругом. Мы вроде бы начали выравнивать ситуацию, но до полного урегулирования ещё очень далеко. Всё зависит от того, что будут делать остальные… и что будет делать кукловод. Я уверен, что он тоже держит руку на пульсе и будет яростно противодействовать нам.

Через несколько минут ко мне заходит слуга и спрашивает, не хочу ли я чего-нибудь. В ответ на это предложение мой желудок громко урчит, и я прошу принести что-нибудь перекусить. За последние сутки я почти ничего не ел, если не считать яичницы у себя дома, которую приготовил Виктор.

Дворецкий скоро подаёт мне гороховый суп с копчёностями, пару кусочков хлеба и ароматное сливочное масло с чесноком и зеленью для намазки.

Я с удовольствием уплетаю обед, и когда уже заканчиваю, в комнату заходит князь. Судя по лицу, настроение у него не очень.

— Приятного аппетита. Череповы ещё не звонили? — спрашивает он.

— Нет. А что должны были? — откладывая ложку, спрашиваю я.

— Думаю, да. Ты попросил их снять руководителей медиасети, но у них, видимо, не получится.

— Почему?

— Часть корпоративных сил Череповых подняла мятеж и отказывается выполнять приказы новой княгини. Они заняли оборону в офисном центре, где расположены офисы их основных СМИ, — объясняет дедушка. — Сейчас туда стягиваются другие недовольные, в том числе мятежные гвардейцы.

— Плохо дело, — хмурюсь я. — Надо придумать, как помочь княгине. Если их медиасеть продолжит информационную атаку, нам будет гораздо сложнее всё уладить.

— Мы вынуждены продолжать возню в публичном поле. Иначе они просто завалят нас своими материалами. Проблема гораздо серьёзнее, чем можно подумать, — князь напряжённо потирает лоб, достаёт из кармана вибрирующий телефон и говорит: — Это Ромэн. Да?

Он выслушивает собеседника и с каждым мгновением всё сильнее хмурится. С рычанием выдыхает и спрашивает:

— Он пока только готовит войска или уже выступил? Ясно. Держи в курсе.

Положив трубку, князь смотрит на меня и хмуро говорит:

— У нас проблемы, Александр.

— Что случилось?

— Князь Жаров требует освободить свою сестру и выставил Череповым ультиматум. Либо они отпускают её в течение часа, либо он объявляет войну.

Как будто нам было мало угрозы войны между двумя кланами, теперь подключается и третий…