Династия. Кукловод

Глава 3

— Надо полагать, разговор будет непростым, — говорю я, глядя то на маму, то на князя.

— Возможно, это будет самый непростой разговор в твоей жизни, — хмуро отвечает дедушка и мотает головой, мол, следуй за мной.

Развернувшись на каблуках, он решительно направляется вглубь поместья. Я подхожу к маме и беру её за руку. Она сжимает мою ладонь и виновато шепчет:

— Прости. Он сказал, что с тобой могла случиться беда, я не выдержала и открыла дверь. Он почти сразу всё понял.

— Как я и думал, — шепчу в ответ. — Не переживай. Думаю, что в текущей обстановке нам бы всё равно скоро пришлось раскрыть эту тайну.

— Хватит шептаться! За мной! — рявкает князь.

— Мы идём, ваше сиятельство, — невозмутимо отвечаю я.

Анна ещё крепче сжимает мою руку.

— Что теперь будет? — со страхом спрашивает она.

— Скоро узнаем.

— Вдруг он опять изгонит нас⁈

— Нет. За это можешь не переживать.

Мы оказываемся в хорошо знакомом мне каминном зале. Дворецкий интересуется, не принести ли нам чего-нибудь, но дедушка лишь отмахивается. Но через секунду останавливает слугу:

— Подожди. Принеси воды для Анны и коньяка для меня.

— Ваше сиятельство, врач запретил вам алкоголь.

— Думаешь, я не помню? Принеси, сказано!

— Да, князь, — дворецкий кланяется и тут же исчезает.

Григорий Михайлович садится в кресло у холодного камина и смотрит мимо нас с матерью. Его пальцы впиваются в подлокотники, и я из другого конца комнаты вижу, как на его виске пульсирует вена. Похоже, что князь в ярости, просто сдерживается.

— Садитесь, — глухо говорит он.

Окинув взглядом помещение, я помогаю маме сесть на софу по правую руку от дедушки и взглядом указываю, чтобы она подвинулась поближе к нему. Хотя она явно хочет оказаться подальше. Сам сажусь в кресло напротив князя. Стараюсь сделать так, чтобы его гнев был направлен исключительно на меня.

Хотя я-то, по большому счёту, вообще ни при чём. Я не выбирал родителей.

Григорий Михайлович молчит, продолжая глядеть в пустоту. Дворецкий вскоре возвращается с подносом, на котором стоят графин с водой, бокал коньяка и два пустых стакана. Поставив поднос на столике, он молча кланяется и уходит.

— Закрой за собой дверь. Прикажи охране, чтобы отошли. Всякого, кто попробует приблизиться к этой комнате — убить на месте! — жёстким тоном приказывает князь. — Я не шучу. Если охрана кого-то подпустит — я велю казнить их самих, так и передай.

— Да, ваше сиятельство. Но что, если появится кто-то из членов рода? — осторожно спрашивает дворецкий.

— Доложить мне.

— Как скажете.

Слуга уходит, плотно закрыв за собой дверь. Дедушка, протянув руку, берёт бокал с коньяком.

— Я понимаю ваше состояние, князь, но не стоит забывать о здоровье, — говорю я.

— Молчи, — приказывает он.

— Вы позвали меня в эту комнату для того, чтобы я молчал?

— Нет. Ты должен будешь рассказать мне кое-что. И я не собираюсь его пить! — раздражённо отвечает Григорий Михайлович, поднося бокал к лицу.

Он глубоко вдыхает запах коньяка. Взбалтывает его в бокале и нюхает ещё раз, а затем ставит обратно на поднос. Налив стакан воды, вручает его Анне, а затем откидывается на спинку кресла и прикрывает глаза.

— Итак. Выходит, что Александр — сын Сергея Черепова. Я прав?

Не успеваю вставить ни слова, как дедушка продолжает:

— Конечно, я прав. В этом нет сомнений. Пока мы ждали тебя, Александр, я отыскал фотографии Сергея. Как я мог быть столь слеп⁈ Вы очень похожи. Цвет волос, форма глаз, — князь проводит рукой по бороде и говорит: — Значит, вот почему ты так долго скрывала происхождение сына, Аня. Потому что его отец из рода наших злейших врагов. Как получилось, что вы сошлись?

Двумя руками держа стакан, из которого не сделала ни глотка, Анна открывает было рот, но князь отвечает за неё:

— Впрочем, это неважно. Главное, что результат вашей связи сидит сейчас передо мной. Я даже догадываюсь, когда случилось его зачатие. Тот бал в честь дня рождения императрицы, не так ли? Тебе тогда было семнадцать, и как раз через пару месяцев ты сказала, что беременна.

Мама только молча кивает, но Григорий едва ли это замечает. Ему не требуется подтверждение, он уже и сам всё понял.

— Теперь мне ясно, почему ты так упорно не говорила, кто отец твоего ребёнка, — продолжает он. — Если бы я узнал, точно не признал бы его. А то и вовсе заставил тебя сделать аборт.

— Я бы ни за что не согласилась! — выкрикивает Анна и даже порывается встать.

— Думаешь, я бы тебя спрашивал? — суровым тоном интересуется князь, стрельнув взглядом в Анну.

— Не надо так говорить, — дрожащим тоном отвечает она.

— Я бы так и поступил. То, что это стало бы ошибкой — уже другой разговор, — гораздо мягче произносит дедушка и снова откидывается на спинку кресла. — Итак, ты забеременела. Сергей знал об этом? Конечно, знал. Я думаю, он заявил отцу, что хочет взять тебя замуж, и получил отказ. Иначе, почему его так спешно женили на Виктории Жаровой. Выходит, князь Черепов знал, что Александр — его внук? Да, не сомневаюсь. Даже если у него не было доказательств. Думаю, именно поэтому он изгнал Сергея из рода. Опасался, что я тоже узнаю и начну войну из-за этого.

— Поражаюсь вашей проницательности, князь, — говорю я.

— А я поражаюсь, как мог быть таким идиотом и не понимать всего этого раньше, — Григорий Михайлович со вздохом потирает левую сторону груди.

— Папа, ты в порядке? — спрашивает Анна.

— Нет, дочка, я не в порядке. Получается, ты всё это время продолжала встречаться с ним, так? Поэтому так и не вышла замуж? Он что, прилетал к тебе из Европы?

Помедлив, мама кивает:

— Да. Два-три раза в месяц.

— Ничего себе. Часто. А когда он недавно вернулся в Россию, то вы стали видеться чаще, и вот результат — ты снова беременна. Только теперь Сергей мёртв.

Лицо Анны моментально меняется, превращаясь в маску скорби. Она опускает глаза и беззвучно плачет. Моё сердце пронзает боль, и в этот момент я ненавижу князя. Как он может столь спокойно и прямо говорить об этом?

Да, конечно, Сергей действительно мёртв — скорее всего, мёртв. Но разве нельзя быть тактичнее? Видно же, что мама и так вне себя от горя. Тем более, она беременна.

— Мы не можем знать наверняка. Вполне возможно, он жив, — говорю я.

Дедушка переводит суровый взгляд на меня и спрашивает:

— Давно ты сам знаешь об отце?

— Пару месяцев или около того. Но за это время я успел убедиться, что на самом деле Череповы — не враги нашему роду.

Глаза князя темнеют, морщины на лице вдруг становятся резче, а голос звенит, как вытащенный из ножен меч:

— Ты не понимаешь, о чём говоришь.

— Понимаю. Вы думаете, что Череповы убили вашу супругу, но это не так, — говорю я, предчувствуя бурю.

— Откуда тебе знать? — стискивая подлокотники, цедит Григорий. Похоже, он из последних сил сдерживается, чтобы не заорать.

— У меня нет доказательств, есть только слова Альберта Олеговича. Когда мы виделись в первый раз…

— В первый раз⁈ — взрывается-таки князь. — То есть сегодня ты не впервые был у них в поместье?

— Да, — невозмутимо отвечаю я. — Почему, как вы думаете, мне удалось заключить соглашение в Рязани, ни разу не встретившись в бароном Вронским? Мне помогал отец. Я сделал Череповых нашими союзниками. И продолжаю это делать. Но хотел сказать другое. Альберт Олегович убеждал меня, что это не он организовал то покушение тридцать лет назад.

— И ты ему поверил⁈

— Почему бы мне не верить человеку, который одной ногой в могиле и боится за судьбу своего рода? Вы бы стали врать на его месте?

Удивительно, но одной этой фразой мне удаётся разоружить князя. Его лицо по-прежнему искажено гневом, но глаза светлеют. Он в гневе вскидывает руку, будто собирается что-то бросить в меня, однако вместо этого хватает бокал с коньяком. На миг мне кажется, что сейчас он выпьет его залпом, но князь просто нюхает его и с громким стуком ставит обратно на поднос.

— Теперь вы сами знаете, ваше сиятельство, что есть человек, который сталкивает наши кланы, — твёрдым тоном говорю я. — Он сделал это тридцать лет назад. И делает сейчас, почти таким же способом. Убит член рода, сегодня даже не один, а вину вменяют другому роду. И два клана вот-вот вцепятся друг другу в глотки.

Григорий Михайлович сосредоточенно смотрит мне в глаза и глухо спрашивает:

— Ты думаешь, тогда и сейчас это был один и тот же человек?

— Вполне возможно. Всё это время он мог готовиться к следующему раунду. Вы даже не подозревали о том, что он есть, но теперь кукловод начал действовать активнее и тем самым допустил ошибку.

— Какую?

— Теперь мы знаем, что он есть. А это значит, сможем найти его и уничтожить! — заявляю я.

Во владениях Череповых, в то же время

Даниил смотрит в окно автомобиля и убеждается, что они уже почти приехали к поместью покойного князя. Они едут на двух машинах, во второй следуют люди, выделенные наследником Грозиных.

«Надеюсь, им можно доверять», — думает про себя он. Своих двух гвардейцев они оставили с детьми в неприметной гостинице. Если что-то пойдёт не так, Даниил может рассчитывать только на себя.

— Любимая, ты готова? — он поворачивается к Галине.

Его жена выглядит бледной как смерть. Она то ли кивает, то ли отрицательно мотает головой — непонятно.

— Любимая, ты должна. Ради своих родных, — он берёт её за руку. — Мы не можем допустить, чтобы ваше наследие досталось чужому человеку. Да ещё такому мерзкому, как эта Виктория.

— Ты прав. Я… постараюсь, — тихо отвечает Галя.

— Не надо стараться. Просто сделай. Вспомни, кто ты такая. Ты дочь рода Череповых, одного из самых древних и могущественных родов Российской империи! Найди в себе смелость и заяви об этом. Забери то, что твоё по праву. Я буду рядом, слышишь?

— Да. Хорошо, — громко сглотнув, Галина выпрямляет спину и смотрит вперёд. — Я княгиня Черепова. Я княгиня Черепова, — повторяет она, будто убеждая в этом саму себя. Хотя так оно и есть.

На границе владений стоит блокпост, состоящий из двух БМП и группы вооружённых до зубов солдат. Они жестами требуют остановиться, и Даниил тормозит. Крепко сжав ладонь супруги, он говорит:

— Идём. Скажи им, кто ты.

Галина молча кивает. Даниил первым выходит из автомобиля и, не обращая внимания на вопросы солдата, обходит его и открывает дверь для жены. Она, глубоко вздохнув, выходит и негромко говорит:

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, — недружелюбно откликается офицер. — Что вам здесь нужно?

— Следи за словами, гвардеец! Ты что, не видишь, кто перед тобой⁈ — рявкает Даниил.

Да уж, Галя и правда никогда не участвовала в делах рода. Поэтому даже не все гвардейцы достаточно хорошо её знают. Но всё же знают, иначе никак. Офицер, приглядевшись, что-то бурчит под нос и кланяется:

— Галина Альбертовна, прошу простить.

— Я приехала, чтобы получить свой титул, — чуть ли не дрожащим голосом говорит она.

— Будь увереннее, любимая. Ты не должна бояться, они обязаны подчиняться тебе, — шепчет ей на ухо муж. — Смотри им в глаза. Говори громко и чётко. Представь… не знаю, представь, что они как будто твои дети. Ты должна помочь им, спасти их от войны, но поэтому придётся побыть строгой.

Похоже, у него получилось подобрать верные слова. Галина, расправив плечи, заявляет уже гораздо громче и твёрже:

— Я приехала принять свой титул! Пропустите меня.

— Простите ещё раз, ваше сиятельство, — отвечает офицер. — Виктория Романовна приказала задержать вас и доставить в поместье, если вы вдруг появитесь. Я…

— Кому вы служите? — перебивает Галина, стискивая в руках платок.

— Мы служим роду Череповых, ваше сиятельство, — слегка недоумённо отвечает офицер.

— Тогда почему вы исполняете приказы той, кто не имеет отношения к роду?

— Но… Она жена… простите, вдова вашего брата.

— Виктория не имеет никаких прав на титул. Я — княгиня Черепова! — почти кричит Галина. — Вы будете подчиняться мне. И моему супругу, — добавляет она. — Даниил, прими командование над этими людьми.

— Слушай приказ! — рычит он. — Одна БМП вперёд, к поместью. Половину бойцов оставить на посту, остальные за нами. Если кто-нибудь откажется признавать Галину Альбертовну как свою княгиню, он объявляется изменником. Это относится в том числе и к вам. Кто-нибудь считает, что она не в своём праве?

— Никак нет, ваше сиятельство, — отвечает офицер и кланяется. Все солдаты делают то же самое.

— Хорошо. Тогда едем.

Даниил помогает супруге сесть в машину и видит, что офицер как бы тайком мотает головой, подзывая к себе. Когда он приближается к гвардейцу, тот тихо говорит:

— Мы готовы помочь, господин. Я сам не в восторге от Виктории Романовны. Но вы должны знать, что не все гвардейцы и слуги рода того же мнения. Она давно распускала свои щупальца внутри рода…

— Я не сомневался. Спасибо за предупреждение, — Даниил пожимает офицеру руку. — В таком случае будьте готовы исполнять неприятные приказы.

— Так точно, — кивает гвардеец.

Когда они садятся по машинам и продолжают путь, Галина нервно смеётся и говорит:

— Пока что у меня получается. Думаю, всё пройдёт хорошо.

— Конечно, любимая, — Даниил кивает, но про себя думает, что всё ещё может повернуться совсем иначе…

Поместье Грозиных

Удивительно, но дед соглашается со мной. У него нет причин мне не верить — все события последних дней говорят, что есть некая третья сила, которая и подталкивает два клана к войне.

— Князь Черепов поэтому позвал тебя сегодня? Он хотел, чтобы мы заключили мир? — спрашивает князь.

— Не совсем, — отвечаю я. — Он… хотел, чтобы я принял его титул.

Дедушка и мама в изумлении смотрят на меня. В комнате наступает могильная тишина. Я развожу руками:

— А что вы так удивляетесь? Я пока что последний мужчина, в ком течёт кровь Череповых.

— Ты согласился? — сведя брови, спрашивает Григорий Михайлович.

— Нет. Но я обещал ему сделать всё, что в моих силах, чтобы не допустить войны и уничтожения рода Череповых. И я намерен выполнить своё обещание.

Прочищаю горло и продолжаю:

— К тому же, чтобы мне принять титул, надо сначала доказать родство и получить документ, подписанный Альбертом Олеговичем. Бумаги у его доверенного человека, и я не знаю, как его найти. Вероятно, он прячется, потому что Виктория не дура и наверняка ищет его.

— Это… Ничего подобного на моей памяти ещё не происходило, — князь качает головой. — Ты, мой внук, и можешь стать князем сразу двух родов и объединить два клана. Любопытно.

— Я не слишком уверен, но мне кажется, император вряд ли обрадуется, если я это сделаю. Кстати, что он сказал при встрече? — спрашиваю я.

— Если одним словом, он сказал: воюйте, — морщится дедушка и поворачивается к моей матери. — Кстати, он вспоминал тебя, Анна. Восхищался твоей красотой. Намекал, что если бы ты не родила бастарда, то стала бы как минимум фавориткой.

— Я, ну… Раз уж мы здесь говорим откровенно, то он предлагал мне это, — бормочет мама и прячет взгляд. — И бастард его не особо-то останавливал.

В комнате вновь воцаряется изумлённое молчание. Мама, сделав глоток воды, рассказывает:

— Причём не раз. Ко мне приезжали люди от него, привозили подарки, однажды мы виделись лично. Он предлагал мне деньги, дом, в общем, полное обеспечение. Я всякий раз отказывала ему. Во-первых, я люблю… — она запинается, — Сергея. Во-вторых, никогда не хотела быть содержанкой.

— Я горжусь тобой, доченька, — с искренним теплом в голосе говорит князь и тянется, чтобы погладить маму по плечу. — Немногие на твоём месте нашли бы в себе силы отказаться от подобного предложения.

— Спасибо, папа…

Григорий Михайлович наклоняется и целует её в висок, а затем поворачивается ко мне:

— Что ты думаешь делать? Я хочу услышать твои варианты.

— Спасибо за доверие. Первым делом надо не допустить войны. Пока не стоит объявлять, что я — сын двух родов, это может привести к мятежу в клане Череповых и другим непредсказуемым последствиям. Я встретился с Галиной Альбертовной и убедил её принять титул. Она слабая женщина, но она хотя бы хочет мира, как и мы. Если она…

В этот момент звонит мой телефон, который я наконец-то успел немного зарядить. Номер незнакомый.

— Похоже, это как раз она, — говорю я.

— Возьми трубку, — кивает дедушка.

Я жму на кнопку ответа и ставлю телефон на громкую связь:

— Слушаю.

— Александр, это Даниил, — раздаётся голос мужа Галины. — Мы в поместье Череповых.

— У вас получилось? Галина Альбертовна объявила себя княгиней?

— Да. Но всё не так просто. Кажется, нам всё-таки потребуется помощь рода Грозиных…