Династия. Кукловод

Глава 12

— Почему у тебя вдруг появились такие мысли? — спрашиваю я.

— Потому что я внимательно слушал, кто и что говорит на совете. Особенно когда тебя не было, — отвечает Максим, опуская взгляд на мой подбородок.

— И какие выводы?

Макс оглядывается. Рядом с нами никого нет. Гвардейцы, стоящие на страже, находятся на приличном расстоянии от дома, но Максим всё равно говорит:

— Давай сядем в твою машину.

— Хорошо, — пожимаю плечами я, и мы направляемся к Лексусу.

Когда садимся внутрь, я прошу водителя:

— Матвей, оставь нас, пожалуйста.

Он молча кивает и выходит из автомобиля. Только убедившись, что он отошёл на несколько шагов, Максим начинает говорить:

— Князь точно ни при чём, подозревать его вообще странно. Мой отец тоже, он как открытая книга. И что бы ты про него ни думал, он переживает за судьбу рода и всегда был верен Грозиным.

— Ты прав. Твой отец на нашей стороне, хотя я ему и не нравлюсь, — соглашаюсь я.

Поправив очки, мой двоюродный брат сцепляет пальцы в замок и морщится. Несколько раз сменив положение, он продолжает:

— Уверен, что ты подозреваешь Виталия.

Это звучит как утверждение, а не вопрос, но Макс всё равно ждёт ответа. И я вынужден сказать:

— Да. Во-первых, у него хватило бы и власти, и мозгов, чтобы всё это проворачивать. Во-вторых, стратегия интриг и подстав вполне в его духе. В-третьих, он уже действовал против меня. И я точно знаю, что у него есть люди в Династии, которые верны только ему.

— Верно. Но я всё равно думаю, что он не может быть кукловодом. Знаю, мне не слишком можно доверять в подобных вопросах. Я плохо разбираюсь в людях, но… Мне кажется, он бы не стал всё это делать. Он слишком осторожен для того, чтобы устраивать события таких масштабов. Да и вообще — против меня он в своё время тоже плёл интриги, но это было совсем иначе. С его точки зрения всё, что он сделал плохого, он сделал для моей же безопасности.

Задумчиво хмыкаю и про себя соглашаюсь с Максом. Действительно, с такой стороны я об этом не думал. И да — все гадости, которые творил Виталий против меня и мамы, он тоже делал якобы для нашей безопасности. Он прямо говорил мне об этом.

Если не считать атаки на Цитату, конечно же. Но это уже была попытка борьбы за власть. Попытка скинуть меня с поста наследника. Которая теперь, из-за всех этих событий, явно ушла для Виталия на второй план.

Максим тем временем продолжает:

— Кроме того… Ему страшно, Саш. Уж в страхе-то я точно разбираюсь, и вижу, как он боится ввязываться в борьбу с этим кукловодом.

— Может, он боится именно разоблачения? — предполагаю я, про себя вспоминая, что против Виталия есть кое-какие улики. Просто так сбрасывать его со счетов нельзя.

— Нет, поверь мне. Дело в чём-то другом. Может, тебе стоит с ним поговорить?

— Обязательно поговорю. Ладно, допустим, что князь и его сыновья ни при чём. Тогда на кого ты думаешь?

Максим, мотнув головой, произносит:

— Дима странный. Я его совсем не знаю.

— Я тоже, — кивнув, говорю я. — Насколько мне известно, он обижен на своего отца за то, что тот бросил их с матерью и поэтому очень редко появляется на семейных собраниях. Думаю, он переносит свою обиду и на всех остальных. Но это же не может быть поводом для того, чтобы уничтожить род?

— Как знать, — пожимает плечами Макс. — Знаешь, он считает, что в высшем дворянстве все поголовно — беспринципные сволочи, которые погрязли в своих интригах и забыли, что значит быть нормальными людьми. Ты же заметил, он специально одевается и ведёт себя так, чтобы не казаться одним из нас. Как будто он простолюдин, случайно оказавшийся рядом с нами.

Подумав немного, я говорю:

— Как раз по этой причине Дима вряд ли может быть кукловодом. Раз он терпеть не может дворян, разве стал бы он выстраивать такую сложную систему интриг? Да и других мотивов, кроме обиды на отца, у него нет… Я мог бы продолжить, но думаю, этого уже достаточно.

Почему-то смутившись, Максим говорит:

— Да, ты прав. Не знаю, почему я вообще на него подумал.

— Всё нормально. В нашем положении подозрение может пасть на кого угодно.

— Дед Алексей может быть кукловодом, — вдруг выдаёт Макс.

Помедлив, я ловлю взгляд брата и молча киваю. Он кивает в ответ и говорит:

— Вот у него достаточно и мотивов, и власти.

— Это точно. И то, что у него есть люди внутри Династии, которые верны только ему — тоже факт. Кроме того, недавно мне звонил министр Ларин…

Пересказываю то, что передал мне Тимофей Иванович о том, как он слышал обрывок разговора между Алексеем и советником министра обороны. Выслушав меня, Максим откидывается на сидении и долго смотрит в пустоту, а потом вдруг смеётся.

— «Если начнётся война, нам это будет только на руку», — повторяет он слова, якобы сказанные Алексеем. — То есть пока вы с дедом пытались предотвратить войну, он хочет её начать?

— Как знать, — пожимаю плечами я. — Фраза вырвана из контекста. Непонятно, о какой войне он вообще говорит. Да и полностью доверять Ларину я бы тоже не стал.

— Всё равно, это очень подозрительно.

— Конечно. Поэтому я и хочу попросить тебя раскопать что-нибудь ещё, — говорю я. — У тебя гораздо больше знакомств среди политиков, чем у меня. Подключать князя или кого-то ещё я бы не стал, иначе Алексей поймёт, что мы подозреваем его. Лучше попытаться найти информацию тихо.

— И что конкретно ты хочешь найти? — повернувшись в мою сторону, спрашивает Макс.

— Трудно сказать. Что-то такое, что указывало бы на его действия против рода. Для начала можешь попробовать узнать, о чём наш двоюродный дед просил советника министра обороны.

Задумчиво вздохнув, Максим кивает:

— Хорошо. Я попробую что-нибудь узнать.

— Будь осторожен. Даже если Алексей не кукловод, он всё равно может вести какую-то свою игру. Ему вряд ли понравится, если мы с тобой в неё вмешаемся.

— Ладно. Ну что, идём в дом? Думаю, нас уже все заждались, — говорит Макс.

— Идём, — отвечаю я и первым открываю дверь автомобиля.

Когда заходим в поместье, Максим отправляется в уборную, а я поднимаюсь на второй этаж. Из каминного зала, где проходит наш совет, раздаются голоса князя и дяди Юрия. Они о чём-то негромко спорят.

Только успеваю сделать шаг в сторону комнаты, как на плечо ложится чья-то ладонь. Резко разворачиваюсь, невольно хватаясь за пистолет в кармане.

Передо мной оказывается Виталий. Он отступает на шаг и поднимает руки.

— Александр, это всего лишь я. Извини, что напугал.

— Я не испугался, — говорю я. — Просто не ожидал, что кто-то стоит здесь в темноте.

— Я ждал тебя, — слегка улыбается дядя.

Смотрю на него и понимаю, о чём говорил Максим. Виталий действительно выглядит гораздо более взволнованным, чем обычно. Глаза за стёклами очков бегают туда-сюда, волосы растрёпаны, на лице щетина. Дядя выглядит так, будто находится в бегах и боится, что его вот-вот поймают.

— Зачем вы меня ждали? — спрашиваю я.

— Хотел поговорить.

— Вот совпадение, я тоже хотел с вами поговорить. Вы в порядке? Выглядите как-то… потерянно.

Усмехнувшись, Виталий поправляет очки и мотает головой в сторону, приглашая меня отойти дальше в коридор. Следую за ним. Когда заходим за угол и подходим к окну, Виталий спрашивает:

— Куда ты ездил?

— По своим делам.

— По тем, в которые мне не стоит вмешиваться? — с новой усмешкой интересуется он.

— Именно по этим. Не обижайтесь, дядя. Вы знаете причины. Кстати, вам знаком некий Анатолий Савченко?

— Да, конечно. Он работал в экономическом отделе Династии.

— Работал? — уточняю я. — То есть уже не работает?

— Уволился в начале декабря. Хороший был специалист, жаль, что ушёл. А почему ты спрашиваешь?

Чуть подумав, я говорю:

— Савченко от лица Династии заключил договор с отрядом наёмников Чёрная берёза. Они следили за мной.

— Что⁈

Брови Виталия подпрыгивают на лоб, а лицо вдруг бледнеет. Его дыхание становится быстрым и прерывистым. Отступив к стене, он сжимает и разжимает кулаки, и выглядит так, будто его вдруг охватил ужас.

— Дядя, вы в порядке?

— Да. Нет. Подожди секунду, — отвечает он. Сняв очки, он вырывает из нагрудного кармана платок и вытирает лицо от выступившей испарины.

— Это что, паническая атака? — спрашиваю я.

Виталий быстро-быстро кивает в ответ. Немного придя в себя, он надевает очки обратно и тяжело сглатывает, а затем говорит:

— Савченко не сам уволился, это я его уволил. Потому что стал подозревать, будто он занимается корпоративным шпионажем. Были основания так думать. Теперь выясняется, что он… получается, он работал на этого кукловода?

— Похоже на то, — говорю я.

— Это какой-то кошмар. Как глубоко этот ублюдок запустил свои щупальца в Династию⁈ — Виталий достаёт из кармана телефон. — Я прикажу найти Савченко, его нужно допросить. Когда он подписал договор с наёмниками?

— Судя по дате в документе, в начале января. Выходит, уже после увольнения, хотя дату Анатолий мог поставить и неверную. У него могла сохраниться печать Династии?

— Нет, исключено, — дядя мотает головой, крепко стискивая телефон в руке. — Корпоративные печати запрещено выносить из здания.

— Тогда это вообще не он подписал договор. Кукловод использовал его имя, чтобы заставить меня подумать, что это вы отправили наёмников следить за мной. Кстати говоря, в открытой базе данных Савченко до сих пор числится сотрудником Династии. Это ещё раз говорит о том, что у кукловода сильная структура внутри компании, — хмуро говорю я.

— Ты не представляешь, насколько, если он способен делать такие вещи. Мы этим займёмся! — решительно говорит Виталий.

— Конечно. Это одна из главных задач. Но вы хотели поговорить о чём-то другом, не так ли? — спрашиваю я.

— Да. Позволь для начала задать вопрос. Ты же не думаешь, что кукловод — это я?

— Вас можно подозревать, — честно отвечаю я.

— Понимаю. Хитрый дядя Виталя, который уже плёл против тебя интриги. Подходящий кандидат на роль главного злодея, — кривится он. — Не знаю, как убедить тебя, что я бы никогда не стал провоцировать войну. Даже если предположить, что я хочу развалить род изнутри, чтобы завладеть креслом гендиректора… Это слишком.

Покачав головой, Виталий убирает телефон в карман и смотрит мне в глаза:

— Вот тебе правда, Александр. Я действительно хочу занять главный пост в Династии, когда князя не станет. Но я добиваюсь этого другими способами. Устраивать войну между кланами, подвергать угрозе наш род… Я бы никогда на такое не решился. Слово чести.

Когда он произносит эти слова, я ему верю. До меня вдруг доходит, что дядя, который буквально помешан на вопросах безопасности, ни за что не стал бы использовать войну как метод.

Не говоря уж о том, что Виталий никак не мог организовать то покушение тридцать лет назад. Он тогда был ребёнком и сам чуть не погиб. А то, что покушение и сегодняшние события связаны, я почти уверен.

Выходит, что Виталия можно вычеркнуть из списка подозреваемых.

— Я вам верю, — кивнув, говорю я. — Простите, что думал на вас.

— У тебя были причины. Всё в порядке, — вздохнув, дядя поправляет очки и произносит: — Я хочу поделиться с тобой кое-чем. В семье знают о моей паранойе и относятся к ней как к причуде. Не воспринимают всерьёз. Может быть, ты отнесёшься по-другому.

— О чём речь?

— За мной следят, Александр, — понизив голос, отвечает Виталий. — Уже давно. Всю жизнь, насколько я могу судить. Но в последнее время особенно активно.

— Следят за вами всю жизнь? — уточняю я.

— Да. С тех самых пор, как мама погибла. У меня всегда было чувство, что тот, кто сделал это, хочет меня добить. Или свести с ума. Я понимал, что у нашего рода много врагов, не говоря уже про папарацци, и заставлял себя поверить, что нет никакого единого замысла. Но теперь, когда вы стали говорить про этого кукловода… — Виталий громко сглатывает, — я думаю, что это он. Он убил мою мать тридцать лет назад и всю жизнь держит меня под колпаком.

— Не исключено, — медленно произношу я.

— Александр, помоги мне! — дядя хватает меня за руку. — Помоги разобраться с этим. Надо найти этого мерзавца и уничтожить его. Может быть, тогда я наконец-то смогу вздохнуть свободно. Впервые с того момента, как случилось то покушение.

В голосе Виталия звучит почти мольба. Я вдруг представляю себя на его месте и понимаю, насколько он испуган и как измучен собственной паранойей. Для которой, к тому же, есть веские причины.

Максим был прав. Виталию страшно, и теперь я понимаю, почему.

Положив руку ему на плечо, я твёрдо говорю:

— Конечно, дядя. Я вам помогу. Мы вместе найдём кукловода и накажем его за всё. Я не считаю вас сумасшедшим и знаете, что? Вы можете вздохнуть свободнее уже сейчас. Потому что мы знаем, что враг действительно существует. Нам остаётся только вычислить его.

Виталий неожиданно обнимает меня и тихо говорит:

— Спасибо, Александр. Спасибо. Уверен, у нас всё получится.

— Да, если мы будем действовать все вместе, — отвечаю я.

— Будем. Я на твоей стороне, и сделаю всё, чтобы другие тоже прислушались. Идём, пора продолжить совет, — Виталий кивает в сторону каминного зала.

Молча киваю, и мы вдвоём направляемся в комнату.

После этого разговора я чувствую облегчение. Теперь можно забыть о том, что Виталий — враг. Да, он действовал против меня, но я готов простить его за это. В конце концов, сейчас нам и правда лучше объединиться.

Когда подходим к двери, у меня в кармане звонит телефон. Бросаю взгляд на экран и вижу, что это Виктор.

— Мне нужно ответить, — говорю я.

Дядя молча кивает и заходит в комнату, я отхожу в сторону и беру трубку.

— Да?

— Александр, мы на месте.

— Уже? — удивляюсь я, глянув на наручные часы. — Быстро вы.

— Так мы на самолёте прилетели. Успели на ближайший рейс. Ещё часть ребят едут на машине, будут через пару часов, — говорит Вик.

— Отлично. Как обстановка?

— Взяли село под контроль. Договорились с главврачом и начальником местной полиции. Никто и на выстрел не подойдёт. Я заходил в палату к нашему больному, он… в плохом состоянии. Врачи не дают прогнозов, но худшее вроде бы позади.

Моё сердце невольно сжимается от этих слов. Если врачи не дают прогнозов — это плохо. Как знать, сможет ли Сергей выбраться из комы. И даже если выберется — сможет ли вернуться к полноценной жизни. Судя по словам Оксаны, ему сильно досталось.

— Оставайтесь в готовности, — говорю я. — Если увидишь что-то подозрительное, сразу звони.

— Конечно. На связи, — говорит Виктор и кладёт трубку.

Я стою в коридоре, раздумывая, стоит ли делать то, что я так хочу сделать. Затем всё-таки решаюсь и пишу сообщение матери: «Он жив, но в коме. Не обнадёживайся и никому не говори».

Глупо, наверное. Зачем давать маме надежду, если есть вероятность, что Сергей умрёт? Но держать её в неведении я тоже не хочу.

Ставлю телефон в беззвучный режим и захожу в комнату. Все смотрят на меня, а Юрий с издёвкой говорит:

— Наконец-то. Господин вернулся, можем продолжить совет.

— Простите, что заставил ждать, — невозмутимо произношу я. — Давайте, и правда, продолжим. Мне есть что сказать.

— Сначала я кое-что скажу, — строго говорит князь и проходит во главу стола. — Пока тебя не было, Александр, мы пришли к выводу, что у нас есть ещё один враг, кроме кукловода. Император.

— Согласен, — я киваю. — Насколько мне известно, он двумя руками за то, чтобы война между кланами всё-таки случилась.

— Да. И я придумал способ, как можно заставить его отступить. Или хотя бы узнавать о его задумках раньше, чем он что-либо сделает.

— Что за способ? — глядя на Григория Михайловича, спрашиваю я.

Князь не отвечает. Другие тоже молчат. Только Юрий, садясь на стул, с усмешкой говорит:

— Тебе это вряд ли понравится.