Гвардейцы Череповых идут на меня. Выставив руку, я железным тоном приказываю:
— Стоять!
Тон моего голоса заставляет бывалых солдат вздрогнуть и остановиться. Обводя взглядом, стоящих передо мной полукругом гвардейцев, я спрашиваю:
— Кто командир?
— Здесь я отдаю приказы! — верещит Виктория.
— Сомневаюсь, — вонзая в неё взгляд, отвечаю я. — Кто ты вообще такая? Изгой своего рода и супруга покойного наследника. У тебя нет никакого права отдавать им приказы. Кто офицер?
— Я, — глухо отвечает один из бойцов, делая шаг вперёд.
— Имя? — спрашиваю я.
— Николай.
— Не слушайте его! Что вы творите⁈ Схватите и убейте его! — кричит Виктория.
— Рекомендую не выполнять этот приказ, — спокойно говорю я. — Вряд ли кто-то из вас хочет, чтобы на вас и ваши семьи обрушился гнев Династии и рода Грозиных.
Дав гвардейцам такую пищу для размышлений, я продолжаю:
— Я не убивал Сергея и не убивал Альберта Олеговича. У меня при себе нет яда, о котором говорит Виктория. Кого из вас она подкупила, чтобы подкинуть мне флакон?
Я по очереди заглядываю солдатам в глаза и замечаю, как взгляд одного из них мечется в сторону, избегая моего. Кивнув на него, я говорю:
— Николай, обыщите своего подчинённого. Потом можете обыскать меня. А лучше сделайте это одновременно, чтобы все увидели правду.
— Почему вы его слушаете? — уже не сдерживая истерики, вопит Виктория. — Дай сюда!
Она выхватывает пистолет из кобуры одного из солдат и направляет его на меня.
В следующий миг раздаётся выстрел.
Я невольно вздрагиваю, но пуля уходит в потолок. Николай успел перехватить руку Виктории и дёрнуть её вверх.
— Ваше сиятельство, так нельзя, — говорит он.
— Отпусти меня, сволочь! Как ты смеешь меня трогать⁈
Вырвав у неё пистолет, Николай цедит:
— Господин Грозин прав. Вы не имеете права отдавать нам приказы. Я пошёл за вами лишь потому, что вы сказали, будто князя хотят убить. Теперь я сомневаюсь в том, что это правда, — повернувшись к солдату, на которого я кивнул, офицер приказывает: — Обыскать его. Я обыщу господина Грозина. Вы двое — следите, чтобы её сиятельство не натворила глупостей.
— Господин капитан, у меня при себе ничего нет… — лепечет гвардеец.
— Тогда какого х*я ты так побледнел? Брось оружие.
Солдат, склонив голову, бросает автомат на каменный пол. Громкий лязг звучит, как удар колокола. Отступив на шаг, гвардеец поднимает руки и говорит:
— Ладно, я признаюсь. Виктория Романовна попросила меня подбросить вот это во время обыска наследнику Грозиных.
Он достаёт из кармана стеклянную ампулу, в которой видны капли прозрачной жидкости. Не знаю, что это за отрава, но подозреваю, именно она стала причиной скоропостижной смерти Альберта Олеговича. Да, он был серьёзно болен, но по заверениям Сергея, должен был продержаться ещё хотя бы несколько месяцев.
Воцаряется тишина. Все смотрят на Викторию, лицо которой искажено гневом.
— Ваше сиятельство, это лучше объяснить, — говорит Николай, крепче стискивая автомат.
— Я не собираюсь объясняться передо тобой, простолюдин! — бросает она.
— Тогда объяснись передо мной. Потому что выглядит всё так, будто это вовсе не я отравил князя, — говорю я, однако всё же избегаю прямо обвинять Викторию. Бросаться подобными заявлениями слишком опасно, тем более, когда стоишь один в окружении вражеских солдат.
Раздувая ноздри, Виктория всё же выдавливает:
— Я узнала, что ты приехал, и сразу поняла, что ты собираешься сделать!
— Я похож на идиота? — сведя брови, интересуюсь я. — Приехать в дом враждебного рода и отравить главу прямо в его постели, когда вокруг столько солдат? Но ладно, допустим. При чём здесь ампула, которую вы просили подкинуть?
— Я знаю, что ты убил его! Ампулу попросила подкинуть затем, чтобы не затягивать, и сразу прикончить тебя!
— А как вы узнали, каким ядом я якобы собираюсь убить князя Черепова? Не очень похоже на правду, не так ли? — говорю я и поворачиваюсь к офицеру. — Николай, я тоже не могу отдавать вам приказы. Но советую прислушаться: немедленно вызовите врачей. Обязательно тех, что раньше никогда не осматривали Альберта Олеговича. Пусть проведут анализы и скажут, был ли он отравлен и чем. Сохраните ампулу. И просмотрите записи с камер наблюдения, чтобы увидеть, кто и когда сегодня утром входил в покои князя.
— Мы всё так и сделаем, — кивает тот.
— Я бы с радостью вам помог, но увы, не имею права вмешиваться во внутренние дела Череповых, — говорю я, взглянув на Викторию.
Её уже буквально трясёт от злости. Несколько минут назад она торжествовала и думала, что сможет убить меня. Теперь всё изменилось, ей самой грозит обвинение в убийстве князя.
А ещё она наверняка понимает, что князь вполне мог завещать мне титул, как последнему мужчине из рода Череповых. Ведь даже если у неё нет доказательств, я уверен, она знает, что я — сын Сергея. Это же она рассказала князю Черепову о возможном побеге моих родителей.
Виктория молчит. Я будто вижу, как сотни обжигающих мыслей проносятся в её голове, но ни одну из них она не смеет озвучить.
— Я не обвиняю Викторию в убийстве, но, думаю, теперь уже понятно, что я здесь тоже ни при чём. И у вас нет права меня задерживать, — говорю я.
Николай, посмотрев на меня исподлобья, кивает и громко приказывает:
— Отпустите его людей! Ваше сиятельство, вы свободны.
— Что ты творишь, недоумок⁈ — Виктория бросается на него с кулаками. — Грозин наш враг! Ты не можешь отпустить его!
— Могу и отпущу. Я не собираюсь начинать войну, — твёрдо говорит офицер, не обращая внимания на её удары.
— Ты приносил клятву роду Череповых! Я ношу эту фамилию! — Виктория отступает, прижимая к груди ушибленные о броню Николая руки.
— Поэтому я до сих пор не арестовал вас. Хотя в вас нет ни капли крови рода, которому я служу, — парирует Николай и снова смотрит на меня: — Александр, уезжайте. Я прикажу, чтобы вас сопроводили до границы владений.
— Спасибо, — я киваю и направляюсь к выходу из комнаты.
Я мог бы прямо сейчас объявить о решении Альберта Олеговича и заручиться поддержкой Николая — у этого гвардейца явно мозги на месте. Мы бы вместе нашли человека, с которым я говорил по телефону, и которого упоминал перед смертью князь. Дальше осталось бы сделать лишь тест ДНК и всенародно объявить себя новым князем Череповым — никто не посмел бы оспорить моё право, подтверждённое кровью и приказом покойного.
Но я не могу так поступить по нескольким причинам. И поэтому ухожу.
Виктор и Матвей поднимаются с пола. Оба слегка помятые, с парой свежих ссадин на лицах, но в целом невредимые. Вик, поправив куртку, протягивает ладонь:
— Наше оружие.
Гвардейцы Череповых нехотя возвращают им с Матвеем пистолеты, и мы направляемся вниз.
— Что это было? — негромко бормочет Вик, поравнявшись со мной.
— Интриги, которые ты так любишь. На сей раз не обошлось без жертв.
— Эта сука что, решила захватить власть в роду Череповых?
— Похоже на то. Но теперь ей это не удастся.
— И кто станет их князем? У них ведь не осталось мужчин.
Животрепещущий вопрос, на который я не знаю, как ответить.
— Временно будет княгиня. Только вряд ли Виктория, скорее всего, титул примет сестра Сергея, — отвечаю я. — Что будет потом, неизвестно.
— А война?
— Трудно сказать. Если ты не знаешь, то воевать стремятся не Череповы, а их вассалы. Так что неизвестно…
Пока мы выходим из поместья, я вижу, как весть о смерти князя распространяется, будто лесной пожар. И до этого здесь царила суматоха, а теперь наступает настоящая паника.
Надеюсь, они смогут взять это под контроль. Иначе род и правда не выстоит — обстановка на самом деле критическая. Вассалы, узнав о смерти Альберта Олеговича, с большой вероятностью начнут борьбу за то, кому быть новым князем. Череповы могут получить войну с вассалами, лишиться и титула, и места главного рода в клане.
Могу ли я это предотвратить? С какой-то долей вероятности да, могу. Если поступлю так, как просил покойный князь. Но как в этом случае отреагируют Грозины, даже представить не берусь. Не думаю, что дедушка захочет разговаривать со мной после того, как я объявля себя главой враждебного рода. Раздор между кланами не просто продолжится, он станет ещё более острым.
Только кто сказал, что я хочу менять фамилию и становиться князем Череповым? Я не хочу. Меня вполне устраивает стать в будущем князем Грозиным. А на место князя Черепова есть другой кандидат, который пока что не появился на свет…
При условии, конечно, что у меня родится именно брат, а не сестра.
Большой Кремлёвский дворец, кабинет императора всероссийского. В то же время.
Григорий и Алексей сидят в креслах и молчат, ожидая прибытия императора. Когда дверь, наконец, открывается, они одновременно встают и кланяются.
— Добрый день, ваше величество, — произносят почти в голос.
Император, светловолосый мужчина средних лет, молча проходит мимо и занимает место за столом. Оглядев посетителей, он жестом позволяет им сесть и только затем говорит:
— Здравствуйте, господа. Итак, чем могу помочь?
— Сергей Алексеевич, я думаю, что вы уже в курсе ситуации. В Рязани был убит наследник рода Череповых, их клан считает, будто мой внук Александр устроил покушение. Но я клянусь вам честью, что это не так, — произносит Григорий.
— О вашем внуке в последнее время много слышно. Даже до меня доходят слухи. Почему вы никак не урезоните мальчишку? — скучающим тоном спрашивает император и тут же, не дождавшись ответа, задаёт новый вопрос: — Он сын вашей дочери Анны, не так ли?
— Да, ваше величество. Мы…
— Я хорошо помню Анну. Невероятно красива. Жаль, что её судьба оказалась незавидной. Родить бастарда, стать изгнанницей… Знаете, Григорий Михайлович, если бы я не женился так рано, то вполне мог бы попросить руки вашей дочери.
— Это была бы честь для нашего рода и для меня лично, — кивает князь. — Однако мы прибыли поговорить не о прошлом, а о будущем.
Вздохнув, император спрашивает:
— Чего именно вы от меня хотите?
— Назревает война между кланами. Мы просим вас немедленно вмешаться и остановить её до того, как польётся кровь.
Сергей Алексеевич складывает пальцы домиком и задумчиво глядит поверх собеседников. В молчании проходит минута, а затем император, цокнув языком, говорит:
— Воевать между собой — священное право дворян. Как я могу вам мешать? Если обстановка станет слишком напряжённой, то я всегда могу закончить ваш конфликт.
— Вы можете закончить его сейчас, издав всего один указ. Зачем позволять людям гибнуть, рушить семьи, наносить урон экономике страны?
— Следуйте правилам, чтобы свести ущерб к минимуму. Никаких боевых действий в населённых пунктах, никакого разрушения промышленных объектов… Вы и сами всё знаете, — император вяло взмахивает рукой.
— Ваше величество, — с нажимом произносит князь Грозин. — Вы уверены, что осознаёте масштаб будущей войны? Будут участвовать десятки дворянских родов, и миллионы солдат. Это настоящая гражданская война, разве мы можем допустить подобное?
— Правила, о которых вы говорите, хороши на бумаге, — поддакивает Алексей. — Но на земле всё происходит иначе. Мой брат прав. Это будет крупная гражданская война, трагедия для империи.
Сергей Алексеевич недовольно морщится и говорит:
— Ваш род и род Череповых враждуют уже многие годы. Может быть, у вас наконец-то получится закончить эту вражду. Сделаем так: я издам указ об ограничении численности войск и недопустимости…
— Это не поможет! — взрывается Григорий. — Вы что, нас не слышите⁈ О чём вы думаете, когда позволяете начаться этой войне⁈
— Не забывайте, с кем говорите, князь, — холодно отвечает император. — Я прекрасно осознаю последствия и считаю, что Россия с ними справится. Будет сделано всё возможное, чтобы снизить ущерб, а если я увижу, что масштаб становится недопустимым — война будет остановлена. Сейчас, если дворяне хотят сразиться — пусть сражаются. Разговор окончен.
С этими словами он поднимается и направляется к выходу из кабинета. Грозиным ничего не остаётся, кроме как тоже встать и проводить правителя поклоном. Когда он уходит, в кабинет входит лакей и встаёт у дверей, всем видом показывая, что посетителям тоже пора удалиться.
Выйдя из Кремля, братья направляются к машинам.
— Что думаешь? Будем воевать? — спрашивает Алексей.
— Я сделаю всё возможное, чтобы этого не случилось, — звенящим от ярости голосом говорит Григорий. — Ты тоже постарайся. У тебя много знакомых в политике. Надави, подкупи, угрожай — что угодно. Если император готов убить сотни тысяч, а то и миллионы людей, чтобы ослабить наш клан и Династию, то я к этому не готов.
— Не думай, что император так глуп и готов допустить гражданскую войну. Где надо, имперские войска возьмут города и промышленность под свою защиту. Романов позволит воевать нам только так, как сам того захочет. Ты прав, его цель именно в том, чтобы ослабить клан, и не только наш. Поэтому можно ждать, что спецслужбы правительства будут тайно подогревать войну, — мрачно говорит Алексей.
— У тебя что, нет связей в имперской службе безопасности? Сделай что-нибудь!
— Сделаю. Поэтому немедленно поеду в министерство. Увидимся позже.
Пожав друг другу руки, братья прощаются и садятся в разные машины, а затем разъезжаются.
По дороге в поместье Григорий немного успокаивается. Новости поступают если не хорошие, то хотя бы нейтральные. По крайней мере, кроме стычки Медведевых и Вронских, стрельба больше нигде не началась.
Вернувшись в поместье, князь спрашивает у дворецкого:
— Где Александр?
— Господин наследник уехал, — с поклоном отвечает дворецкий. — Он взял с собой только двоих людей и не сказал, куда направляется.
— Что? И моя гвардия так просто его выпустила⁈
— Александр Сергеевич приказал им так сделать. Солдаты не посмели ослушаться приказа наследника.
— Да вашу ж мать, — рычит Григорий и достаёт телефон, чтобы позвонить внуку.
Но в этот момент ему самому звонит Ромэн. Князь тут же берёт трубку:
— Алло?
— Ваше сиятельство. Князь Черепов скончался. Есть вероятность, что его убили, — ровным, как всегда, тоном говорит Ромэн.
Несколько секунд Григорий осмысливает эту новость, а потом хмыкает и говорит:
— Он ведь и так был при смерти. Зачем кому-то его убивать?
— Здесь начинается самое интересное, князь. Вряд ли вам понравится то, что я сейчас скажу…
— Да говори уже!
— Александр был там.
— Где? — недоумевает Григорий.
— В поместье Череповых. Мой источник не знает, что случилось потом, после смерти князя, — говорит Ромэн.
Князь вдруг чувствует, как холодеют руки, и всё тело покрывается мурашками.
— Какого чёрта он там делал? — тихо произносит он.
— Не знаю, ваше сиятельство. Наверное, лучше вам самому у него спросить.
— Узнай, где он и что с ним. Немедленно, — приказывает Григорий.
— Да, князь.
Положив трубку, Григорий проводит рукой по бороде и тяжело вздыхает. Он окончательно перестаёт понимать, что происходит, и какую игру ведёт его внук, которого он сделал наследником.
Александр, оказывается, ещё сложнее, чем думалось князю…
Поднявшись на второй этаж, он направляется к комнате, где расположилась Анна. Он стучит в дверь, и дочь спрашивает:
— Кто там?
— Аня, это я. Открой, пожалуйста.
— Папа, я… прости, я плохо себя чувствую, — сиплым голосом отвечает Анна.
— Это важно. Саша заходил к тебе перед отъездом? Он сказал, зачем отправился в поместье Череповых?
— Куда он отправился⁈
Григорий слышит шаги и щёлканье замка. Когда он видит дочь, его сердце обрывается. Лицо Анны опухло от слёз, глаза красные — она выглядит так, будто рыдает весь день.
— Что такое, дочка? Что-то с Александром? — он хватает её за плечи. — Ты знаешь что-нибудь? Не молчи!
— Н-нет, — мотает головой она. — Я ничего не знаю. Зачем он поехал к Череповым?
— Тогда почему ты плачешь? — пропустив вопрос мимо ушей, спрашивает князь.
— Я… — Анна громко сглатывает, — переживаю из-за всего происходящего.
— Ты никогда не умела врать, — хмурится Григорий. — Что случилось?
— Ничего, — дочь прячет глаза.
Помедлив, Григорий снова спрашивает:
— Значит, он не сказал тебе, что собирается к Череповым?
— Нет. Зачем он поехал туда? Он что, решил поговорить с князем и сказать, что это не он убил… наследника? — на последнем слове голос Анны так вздрагивает, что князя будто молнией прошибает.
Он вдруг вспоминает, как выглядел покойный Сергей Черепов. Светлые волосы, голубые глаза. Он вспоминает, что Сергея изгнали из рода вскоре после того, как родился Александр, и как поспешно была заключена его свадьба с Викторией Жаровой.
Теперь, когда князь думает об этом в таком ключе, ему всё становится понятно.
— Чёрт меня подери, — хрипло произносит он. — Аня. Ты плачешь из-за Сергея Черепова? Это он, да? Это он — отец Александра?
— Нет, — тихо отвечает Анна.
— Я ведь уже сказал. Ты никогда не умела врать. Ты понимаешь, что это значит⁈ — вдруг выкрикивает он. — Александр — последний мужчина, в ком течёт кровь их рода! Это… это… я даже не знаю, как это назвать!
Анна поднимает на отца заплаканные глаза и говорит:
— Ты не совсем прав, папа, — она кладёт руки на живот. — Возможно, он не последний мужчина в их роду…