Динамический хаос

Глава 6

3.6

— Ну здравствуй, щеночек, — сказала Амели, всунула в губы сигарету и прикурив, выпустила сизый клуб дыма.

— Как ты меня нашла?

— А ты поглупел, — прищурилась девушка. — Чёрный Ферзь. Таких клинков в мире всего два. Один из них остался в Токио. Другой забрал ты.

Ноги обтянуты чёрными чулками в крупную сетку, дальше — короткие кожаные шорты. Выше — полоска белого живота, сетчатая майка на голое тело, сверху — растянутая кофта грубой ручной вязки. Последний писк Парижской моды: гротескное сочетание вульгарной порочности и домашнего уюта.

— Ты пришла меня убить?

— Снова мимо, — Амели щелчком запустила окурок в голубя, сосредоточенно клюющего в паре метров от них.

Голубь подёрнулся рябью, заискрил и исчез. На брусчатке остался лишь окурок с карминно-красными следами помады.

— Всё фальшивка, — сказала девушка и тряхнула чёрными волосами.

С тех пор, как мы не виделись, волосы у неё отросли… — подумал Мирон.

— О чём ты? — вроде бы рассеянно, он блуждал глазами по площади, высматривая Оссеан. Почему-то казалось, если они столкнутся, случится что-то нехорошее.

— Этот терминал, — Амели подбородком указала на фонтан. — Эти голуби. Весь этот сраный город. Здесь всё не настоящее.

— Что тебе надо?

Мирон вдруг почувствовал жуткую усталость. Захотелось лечь прямо здесь, на поребрике, и закрыть глаза.

— Мне нужна твоя помощь, — сказала Амели и нервно огляделась.

Она знает, что я не один, — отметил Мирон. — И тоже не хочет встречи…

— Я в твои игры не играю, — сказал он. Вспомнилась розовая, залитая кровью кровать в лав-отеле…

А ведь её больше некому сдерживать, — подумал он. — Такеши мёртв, и безумие Амели вырвалось на свободу.

Он вдруг почувствовал, что ветер стал гораздо холоднее. В нём присутствовали сырость не просохшего асфальта, тлен застоявшейся воды и острый запах озона.

— Игры кончились, — сказала Амели и села рядом с ним на поребрик.

Мирон ощутил тепло, исходящее от её тела, колючую плотность шерстяного рукава, коснувшегося его запястья, твёрдость обтянутого сеткой колена…

На мгновение ему показалось, что она — такая же голограмма, как голубь.

— Ты не понимаешь, что такое личное пространство, да? — Мирон отодвинулся, но девушка, скользнув попкой по мраморному ограждению, прижалась еще плотнее.

— Ты меня заводишь, — сказала она и бросила косой взгляд из-под чёлки. — Жалко, что в Токио не удалось трахнуться.

— Извини, конечно, но нет, — Мирон встал, собираясь уйти. — Ты ничего от меня не получишь.

— Спорим?

— Ты сумасшедшая. Двинутая на всю голову.

— Я знаю. Ты уже говорил.

— Слушай, сейчас сюда придут. И лучше бы вам не встречаться. Во избежание…

— Киборг, которого к тебе приставили для охраны? Я её не боюсь.

Амели сидела, оперевшись руками о поребрик, широко расставив ноги в высоких армейских ботинках.

— Она не киборг, — опешил Мирон. — Она…

— А вот сам сейчас и убедишься, — легко оттолкнувшись, Амели вскочила и встала рядом, по-хозяйски просунув руку ему под локоть.

В двух метрах от них стояла Оссеан. Помада чуть смазана, белоснежное пальто усыпано хрупкими хлебными крошками. Вытирая пальцы бумажной салфеткой, она не отрывала взгляда от Амели.

Мирон почувствовал, что должен что-нибудь сказать.

— Оссеан, это…

— Сука, — сказала Оссеан. Мирон вздрогнул — настолько изменился её тон. — Пошла вон.

— А то что? — прищурилась Амели.

— Мирон, отойди от неё, — Оссеан перевела взгляд на Мирона. — Отпусти её руку и иди к авиетке. Мы улетаем.

Она говорила с ним, как взрослый с ребенком. Ни секунды не сомневаясь, что тот послушается.

— Сначала объясни, что происходит, — сказал Мирон.

— Вот видишь, — улыбнулась Амели. — Он не хочет с тобой идти.

— Мирон? — на мгновение глаза Оссеан сделались огромными, она вновь походила на хрупкую девушку. Но так как он не двигался с места, лицо её отвердело. Кажущаяся хрупкость слетела, как кокон с вылупившегося богомола.

— Ты пойдёшь со мной, — резко заявила она и схватила Мирона за другую руку. Хватка напомнила стальные кусачки, которыми перекусывают проволоку.

— Это мы еще посмотрим, — ответила Амели и перехватила руку Оссеан.

Девушки, словно фурии, уставились друг другу в глаза. Мирон был забыт.

Амели попыталась пнуть Оссеан в пах, нога её была перехвачена и вздёрнута вверх. Амели совершила ловкий кувырок и приземлилась на брусчатку с торжествующей улыбкой. Оссеан низко пригнулась, выставив руку. Другую она отвела далеко назад, из левой ладони её вырос серебристый тонкий клинок.

Совсем, как у девочек — сукибана, — не к месту подумал Мирон.

Он нервно оглядывался вокруг, но видел лишь спины — люди, почуяв угрозу, поспешно удалялись с площади.

Такеши говорил, что Амели обучалась в том числе и боевым искусствам, — вспомнил Мирон.

Девушки были похожи на двух хищных стрекоз. Взмахивая руками-крыльями, они с невероятной скоростью пикировали друг на друга. Атака перетекала в защиту, затем снова в атаку — они двигались беззвучно, слышен был только шелест одежды.

У Оссеан появился второй клинок — из правой ладони. Амели орудовала длинной изогнутой катаной, в которой Мирон с замиранием в груди опознал второй композитный меч. Тот, который остался в Токио, у Хитокири.

Повинуясь импульсу, он положил ладонь на ближайшую клюшку. Кухня возникла вокруг, как по волшебству.

— Ты их видишь? — спросил он Платона, который что-то делал, сидя за столом.

— Разумеется, — откликнулся брат, не отрываясь от своего занятия.

Мирон в шоке выпучил глаза: Платон чистил пистолет. Аккуратно разложив на чистой тряпочке все детали, он скрупулёзно наводил лоск на ствол винтажного люгера.

— Может, объяснишь, что происходит? — Мирон, находясь в виртуальности, в отличие от брата не видел того, что происходит на площади.

— Ты выполнишь мою просьбу? — Платон ловко собрал пистолет и посмотрел Мирону в глаза.

— Смотря какую.

— Ты должен убить Орэн, — сказал он и протянул Мирону оружие.

— Ты с ума сошел! — крикнул Мирон. — Виртуальный пистолет не будет стрелять в Минусе.

— Так значит, проблема только в этом? — брат всё так же протягивал пистолет.

— Нет! Я не собираюсь никого убивать.

— Тогда она убьёт тебя.

— Если бы она хотела, уже убила бы. Или хотя бы попыталась.

— Она сумасшедшая, — гнул своё Платон. — Убей её, и избавишь себя от кучи проблем.

— С каких пор ты стал таким кровожадным?

— Нужды многих важнее нужд нескольких, — пожал плечами брат. — Или одного…

— Нет. Не важнее.

— С каких пор ты стал таким сентиментальным?

— Я всегда был таким, — сказал Мирон. — Просто тебе никогда не было до меня дела.

Отпустив клюшку, он вновь оказался на площади.

Оссеан с Амели сместились немного влево, но в целом ситуация не изменилась.

Площадь опустела. Ни прохожих, ни голубей. Брусчатка покрылась тёмными пятнышками: беззвучно, словно в чёрно-белом кинофильме, пошёл дождь.

Подставив лицо холодным струям, Мирон отвернулся к бирюзовому куполу терминала. По его поблёскивающей мокрой поверхности стремительно пробегали тени.

— Мирон, — прорычала Оссеан. Голос изменился почти до неузнаваемости. — Иди в авиетку. Она доставит тебя домой.

— Да пошли вы обе, — тихо ругнулся он и пошел в противоположную сторону.

Ему было наплевать, куда. Главное, подальше отсюда.

— В терминале вовсе не Платон! — выкрикнула ему в спину Амели.

Голос её взлетел над куполом и оборвался, как порванная струна.

Мирон остановился. В этот момент за спиной раздался глухой звук — с каким что-то тяжелое упало на брусчатку. И быстрые, переходящие в бег, шаги.

Он не выдержал и оглянулся.

Амели шла, чуть кренясь на бок, прижимая руку к рёбрам. Из-под её ладони вырывались крупные рубиновые капли. Щека чуть выше рта была рассечена, и нижняя половина лица тоже была в крови. Кофту она потеряла. Чулки на коленях разошлись, сквозь прорехи просвечивала белая, как пенорол, кожа.

Оссеан бесформенной кучей лежала возле фонтана. Белоснежное пальто посерело и покрылось яркими, будто нанесёнными акварелью, брызгами. Лишь волосы сияли по прежнему, похожие на тонкие нити стекловолокна.

— Идём, если хочешь жить, — бросила Амели, поравнявшись с Мироном, и прошла мимо.

Но тот продолжал смотреть на Оссеан. Казалось, девушка уснула. Прилегла отдохнуть, когда её внезапно сморила усталость.

И вдруг одна рука, тонкая, словно ветка, поднялась, вывернулась под неестественным углом и упёрлась в брусчатку. Вторая последовала за ней. Голова с свесившимися вперёд волосами вскинулась, но нижняя часть туловища осталась неподвижной.

А затем Оссеан откинула волосы и посмотрела на Мирона.

— Ты мне не поможешь? — голосок был детским, но прерывался, как у механической куклы, у которой кончился завод. — Мирон, не оставляй меня. Пожалуйста.

Одним движением, будто кто-то невидимый потянул её за шею, Оссеан поднялась. Щелкнули кости — суставы коленей и локтей встали на место. А потом она побежала.

Мирон, словно очнувшись, развернулся и бросился прочь. Но тут же споткнулся и растянулся на камнях, больно ударившись коленями и подбородком. В глазах потемнело.

— Садись! — раздалось совсем рядом и повернув голову, он увидел Амели. Она сидела в электромобиле, ярко-зелёном, как весенняя травка.

— Что ты…

— Садись, сказала.

Оссеан была уже близко.

С трудом поднявшись на колени, Мирон вцепился в мягкое кресло рядом с Амели, подтянулся и вполз на сиденье. Машинка понеслась, набирая скорость.

Мирон оглянулся. Оссеан неслась, как гончая за механическим зайцем — не отрывая взгляда от бампера мобиля. Высоченные шпильки на её сапожках выбивали искры из мостовой, белые волосы развевались, пальто распахнулось, и полы его бились на ветру, как крылья пластикового самолётика.

— Что она такое? — спросил Мирон.

Беловолосая девушка стремительно сокращала расстояние до мобиля.

— Овчарка, — коротко ответила Амели. Вцепившись в джойстик, она напряженно глядела вперёд через покатое обзорное стекло.

Маленький мобиль то и дело подпрыгивал на ухабах.

Мирон не мог оторвать взгляда от Оссеан. Гигантскими прыжками та перепрыгивала через лужи, через дыры в асфальте, и всё так же не отрывала взгляда от их бампера.

— Держись, — крикнула Амели и резко наклонила джойстик влево. Мобиль заскрипел, но вписался в поворот узкой, словно прорубленной в сплошной стене, улочке.

Здесь всё было не так, как на площади. Штукатурка осыпалась, заставляя дома щериться голой дранкой, деревья стояли без листьев, хотя сейчас был конец августа. Ветер гнал лёгкие пластиковые пакеты и катышки пенопласта — современные перекати-поля городов…

Мобиль накренился и резко остановился, попав в слишком крупную для его колёс выбоину.

— Сука твою мать, — выругалась Амели и изо всех сил навалилась на джойстик.

— Что здесь произошло? — спросил Мирон, когда мобиль, повизгивая сервомоторами, выбрался из ямы. — Война?

— Жопа здесь произошла.

— Ты можешь ответить, как нормальный человек?

— Я же психованная, помнишь?

Оссеан чуть отстала — попала в ту же выбоину, из которой выбрались они с Амели. Похоже, сломала оба каблука…

— Да иди ты, — буркнул Мирон и вновь посмотрел на Оссеан. Без каблуков та заметно прибавила скорости.

— Всем насрать на Минус, — после паузы сказала Амели. — Лежат в Ваннах. После того, как Минск-Неотех выпустил тот новый гель, из Плюса можно не выходить неделями.

— Она сейчас нас догонит, — спокойно сказал Мирон.

Бегущая девушка, казалось, не устала ни капельки.

— Не догонит, — с весёлой яростью буркнула Амели и круто заложила джойстик.

Мобиль понёсся в стену.

Ну, вот и всё, — подумал Мирон и хотел зажмуриться, но веки отказались опускаться. Стена была всё ближе, ближе… И вдруг в ней завернулась роль-ставня, выкрашенная под цвет старой штукатурки, и мобиль влетел в темноту. Роль-ставня с грохотом упала.

— Охуеть, — сказал Мирон первое, что пришло в голову. Просто для того, чтобы поверить: он всё ещё жив.

— Полностью с тобой согласна.

В темноте зажегся огонёк сигареты. Амели затянулась — огонёк ярко вспыхнул, осветив её лицо. Кровь на щеке засохла и лаково поблёскивала.

Сделав пару затяжек, она передала сигарету Мирону. Тот не стал кочевряжиться.

Дым был приятно-терпким и пах вишнёвой наливкой.

В этот миг в роль-ставню что-то врезалось снаружи.

— Да кто она такая? — вновь, уже в третий раз, спросил Мирон.

— Киб-орг, — по складам произнесла Амели, забирая у него сигарету. — Надеюсь, не нужно объяснять, что скрывается под аббревиатурой?

— Она казалась такой живой, — Мирон вспомнил, как пахли волосы Оссеан. Луговой травой и чем-то сладким.

— Человеческая часть даёт ему возможность думать и испытывать эмоции, — сказала Амели, вновь отдавая сигарету Мирону. Осталось чуть-чуть, на пару затяжек. — А кибернетическая — выносливость, нечувствительность к боли и скорость. Есть еще звериный ген. Собачий: целеустремлённость и послушание.

— Как у Ясунаро? — Мирон сразу пожалел, что вспомнил клона Такеши.

— Ро был особенным, — спокойнее, чем он ожидал, ответила девушка. — Он был больше человеком, чем кто-либо другой. Я любила его.

Мирон испытал потребность извиниться. Но сдержался. Клон Такеши был не менее сумасшедшим, чем его подружка. И он бы убил Мирона, если бы смог.

— Сколько мы так продержимся? — он щелчком отправил бычок в темноту.

— Надеюсь, достаточно, — ответила Амели.

— Достаточно для чего?

Снаружи, из-за роль-ставни, раздался глухой звук — словно лопнул стальной канат. А затем ещё один. И грохот падения тела.

— Вот для этого, — сказала Амели и вновь включила зажигание. Фары мобиля осветили пустой морской контейнер. На металлическом, покрытом серой краской полу одиноко лежал окурок.

Кто-то её застрелил, — понял Мирон. Не соображая, что делает, он выбрался из мобиля и задёргал роль-штору. Та не поддавалась.

— Твою мать, кто-то застрелил Оссеан! — крикнул он, обращаясь к Амели.

Та флегматично выбила из пачки новую сигарету и вставила в рот. Поднесла зажигалку…

— На хрена было убивать? — подскочив к девушке, Мирон затряс её за плечи, огонёк зажигалки дёрнулся мимо кончика сигареты.

— Так просто их не убьёшь, — сказала Амели, упорно пытаясь прикурить. — Поверь. Я знаю.

В этот момент роль-ставня медленно пошла вверх, Мирон заморгал от яркого света. В солнечных лучах обрисовалась высокая фигура. Она шагнула внутрь контейнера, и Мирон онемел.

Перед мобилем стоял Ясунаро. Живой и невредимый.

— Ну всё, — сказал Мирон и отпустил Амели. — Теперь точно писос.

— Здравствуйте! — клон подошел к Мирону и протянул руку. — Я очень рад, что нам всё удалось. Меня зовут Бен.

Амели зашлась хохотом. Согнувшись пополам, колотя рукой по дверце мобиля, она задыхалась, и никак не могла прийти в себя.

— Я думала, ты обоссышся, — прохрипела девушка между приступами смеха. — Такая рожа…

— Смотри не подавись, — буркнул Мирон, разглядывая клона. Тот был похож на Ясунаро, как отражение в зеркале.

Он попытался найти следы безумия в его тёмных, как маслины, глазах, в складках кожи у губ, у крыльев носа — клон стоял спокойно, излучая доброжелательную уверенность. Руку, которую Мирон не пожал, он опустил. В другой был пистолет. Неестественно раздутое дуло, словно ему предназначалось стрелять огурцами, переходило в гладкую рукоять и будто сливалось с рукой клона.

— Вы убили ту девушку, — сказал Мирон. — Киборга.

— Не убил, — спокойно ответил клон. — Транквилизатор, — он приподнял пистолет.

Мирон заметил, что клон аккуратно старается не направить ствол ни на кого из них.

— У нас есть полчаса, — деловито добавила Амели и вновь тронула ключ зажигания. — Эти киборги дьявольски живучи.

— Если позволите, я хотел бы сесть назад, — сказал клон и подбородком указал на кресло Мирона. — Нужно отогнуть спинку, чтобы я мог пролезть.

Мирон послушался.

— Ну? — прикрикнула Амели, когда клон устроился сзади, а он всё так же стоял рядом.

Ледяной металлический пол холодил ступни через подошвы кроссовок.

— Ты сказала, что там, в терминале на площади — не Платон. Откуда ты знаешь?

— Будь ты повнимательнее, тоже бы это понял, — Амели смотрела на него выжидающе, нетерпеливо поглаживая кнопку стартера.

— И кто это был?

— Садись, и всё узнаешь.

— Нет, — решительно сказал Мирон. — Надоело слушать чужих. Хочу разобраться. Сам.

Он направился к выходу из контейнера. Выглянул — Оссеан нигде не было.

— Это были Сонгоку! — в отчаянии выкрикнула Амели.

Оживив мобиль, она догнала Мирона. Тот шел по середине проезжей части, опасаясь приближаться к тротуарам — асфальт там был особенно сильно покорёжен. Кое-где зияли сквозные дыры, в который проглядывали древние трубы канализации.

— Извини, я не могу поехать с тобой, — сказал Мирон, когда мобиль поравнялся с ним. Девушка смотрела с водительского кресла снизу вверх.

— Они найдут тебя, — предупредила Амели. — Найдут, и перепрошьют мозги. Будешь всем довольным овощем, как другие.

— Я как-нибудь справлюсь, — буркнул Мирон.

Города он не знал, и свернул в боковую улицу наугад. Поперек дороги лежало толстое дерево, его корни вздыбливали асфальт на одной стороне тротуара, а макушка втыкалась в окно первого этажа, разбив стекло и наполовину вырвав раму вместе с решеткой.

Мобиль здесь проехать не мог.

— У меня дневники твоего отца, — прокричала Амели ему в спину.

— Что? — Мирон моргнул. Остановился, медленно повернулся к девушке. — Что ты сказала?

— Дневники твоего отца. Записи — над чем он работал перед смертью. Они хранились у моего деда. Если пойдёшь со мной и согласишься выслушать — они твои.

Мирон моргнул еще раз. На голову будто набросили вуаль, сквозь которую мир виделся мутным и расплывчатым. Щеки стали мокрыми, с подбородка закапало.

Она врёт, — подстегнул он себя. — Не распускай нюни. Она скажет что угодно, лишь бы добиться своего.

— Зачем я тебе нужен? — спросил он, вернувшись к дороге и подойдя к мобилю вплотную. Дождь прекратился, но ветер, пронзительный и холодный, задувал меж домов, как в ущелье. — Почему ты с таким упорством охотишься за мной?

— Не пори чушь, — Амели нетерпеливо посмотрела вдоль по улице. Там, на дальнем её конце, что-то клубилось и становилось всё темнее. Словно туча, которая спустилась с небес на землю. — Я пытаюсь тебя спасти. Всегда пыталась.

— Ты пыталась меня убить, — Мирон тоже смотрел на клубящееся нечто. Он никак не мог понять, что это такое. — В Токио. И тебе это почти удалось. А Ясунаро убил твоего деда. И если бы не Платон, убил бы меня.

— Извините, — подал голос с заднего сиденья клон. — Я попросил бы вас решать побыстрее. Иначе мы умрём.

— С чего бы это? — Мирон непроизвольно начал дрожать. В животе будто запустили генератор, который вырабатывает лёд. — Почему мы должны умереть?

— Наниты, — ответила Амели, указывая на тучу. — Вряд ли они пощадят нас с Беном.

— И ты рискуешь своей жизнью, чтобы меня уговорить? — усмехнулся Мирон. — Что-то не вериться.

— У нас три минуты, — флегматично сказал клон. — Потом будет поздно. Мы не успеем убежать.

— Хочешь посмотреть, как наниты обглодают меня до костей? — глаза Амели сузились, превратившись в щелочки. — Не вопрос. Только отойди подальше. Чтобы не зацепило.

Она убрала руку с джойстика и откинулась на сиденье.

Мирон плюхнулся на сиденье, и захлопнул дверцу. Мобиль сорвался с места.

— Ты дура, — пробурчал Мирон. — Сумасшедшая дура. Думаешь, я поверил в твои бредни?

— Это уже не важно, — сказала Амели и нажала несколько кнопок на приборной панели.

Из-под днища мобиля выехали небольшие крылья. Двигатель загудел, набирая обороты, машинка стремительно прибавляла скорость.

Подпрыгнув на очередном ухабе, мобиль неуклюже взлетел. Крылья удлинились, сзади вылезло сопло турбо-двигателя.

— Ты действительно собиралась пожертвовать собой? — спросил Мирон. В лёгкой пластиковой машинке, похожей на мыльницу, он чувствовал себя, как таракан в спичечном коробке.

— А как же, — она даже бровью не повела. Только наклонила джойстик так, что мобиль заложил крутой вираж над островерхими крышами.

— А дневники? На счёт них ты тоже не соврала?

Амели молча вела авиетку. Мелькнуло красное здание, похожее на собор, затем серая излучина реки, а потом город провалился вниз, накрывшись одеялом из серых туч.

— Значит, всё-таки соврала, — Мирон чувствовал, как в груди, на уровне сердца, открывается дыра, в которую задувает всё тот же ледяной ветер, что и снаружи.

— Извините, — вклинился клон. — Дневники существуют. Я сам видел их у хозяина Такеши.

— Но у вас их нет, — повторил Мирон, словно надеясь, что его опровергнут.

— Мы собираемся их достать, — жестко сказала Амели, глядя в стекло прямо перед собой.

— Но вам-то они зачем?

— Твой отец предсказал ту жопу, что сейчас творится. Буквально по минутам расписал наступление сингулярности. Откуда-то он это знал.

— И был убит за своё знание, — добавил клон. — Мы очень хотим прочесть всё, что он написал.

— Ну как, ты с нами? — Амели кинула на него короткий взгляд и вернулась к управлению авиеткой.