Дикий формат: Убей луну, анон

Запись 5

*Пост сопровождается изображением, на котором загорелая мужская рука держит сильно поврежденную маску фетча. Можно разглядеть глубокие борозды и следы оплавления. Фон чистый, светлый. Определить местонахождения субъекта не представляется возможным*

Сколько времени прошло? Пара недель?

Мне пришлось обновить защиту и сменить дислокацию. В чем загвоздка: не так уж и много времени осталось, но при этом — я должен успеть рассказать свою историю. Чего я сделать не смогу, если «Ёнга» ухватит меня за жопу, правильно?

Слышал, было несколько постов, якобы от меня. Пацаны признавались, что все это выдумка. Тут же, совершенно случайно, всплыла история от «эксперта», утверждавшего, что подобные мутации среди фетчей в принципе невозможны.

Некоторые из вас посоветовали использовать именной тег. Вряд ли это поможет. Ничего не помешает корпоратам обратиться напрямую к руководству платформы и если что, завладеть тегом. Но пускай будет, есть не просит.

Понимаешь, что они делают? Корпоративная машина дезинформации запущена на полную мощность. Это плохо. Я надеялся, они не обратят на меня столько внимания. Но видимо, они решили, что я все же представляю опасность для имиджа организации. Ну ладно, тогда и я не буду сдерживаться. Люди заслуживают правды. Но, обо всем по порядку.

…

Мелкая фигня убежала, стоило мне поднять посох. Хотел попробовать подчинить эту шутку себе — взглянуть, как это вообще работает. Если верить инструкциям, посох каким-то образом настраивает фетча на твою психическую волну. А может, просто привязывает к душе, кто ж его разберет? Само собой, сам фетч для этого должен быть ослаблен, и особо не дрыгаться.

Но в тот раз не повезло. И ладно — подумал я. Зачем мне нужна эта противная, бесполезная коротышка?

Вспомнив примерный план строения, я решил, что смогу пройти к запасному выходу по верхнему этажу. Кусаку пустил вперед, чтобы обезопасить себя от сюрпризов, вроде всяких бронированных крыс.

Здесь начиналась некая административная зона. Мы вошли в длинный коридор с множеством дверей. Почти все они были давно выбиты. Всюду лежал толстенный слой пыли, будто даже лапы фетчей не ступали в эту часть зоны. Но местами можно было заметить изогнутые борозды. А еще, кучу неровных дырок разных размеров на стенах и потолке. Сразу стало понятно, что не все здесь так просто. Стоило ждать нападения.

У стены лежал еще один труп, не первой, и даже не второй свежести. Его темная, почти черная засохшая кожа была изъедена таким же гнусным образом, и облеплена шелушащейся пленкой.

В обычной жизни, я был тем еще циником. Если бы ты спросил, что бы я мог ответить? Ну, труп. Полигон опасное место. Того парня сожрали внизу, этого сожрали здесь. Дикая природа, мать ее за ногу. Естественный отбор никто не отменял даже после климатического коллапса.

Но тогда, мне стало жутко неприятно. И не только потому, что я легко мог разделить судьбу обоих. Кем бы ни был этот мужик, он ведь попал в ту же ситуацию, что и я — потерял рейтинг, и просто хотел вернуться к нормальной жизни. Хотя, мог и оказаться редкостным упырем — но все равно… Думал ли он в детстве, что в итоге, его сожрут фетчи?

Понимаю. Нашел место для философий…

Мертвец сжимал в руке какой-то прибор — небольшую грязную пластину с экраном и парой кнопок. Подобрав его, я протер экран краем пробы. Видимо, задел один из тумблеров. Прибор зажужжал и выплюнул весьма реалистичную голограмму. Хотя, по современным меркам, те еще дрова.

Это была здоровая, жирная гусеница с острыми черными когтями на лапках, и крошечной маской фетчи на морде.

Я провел рукой сквозь голограмму. Рядом с ней появился квадратик с текстом.

Сканер — штука полезная. Дает понять, чего можно ожидать от противника. А в самой запущенной ситуации, узнать каким образом дикая тварь из дикого леса над тобой надругается. Мне должны были выдать сканер только в безопасной зоне, но свой я раздобыл, сняв с менее удачливого игрока. Из корпуса торчали провода, переплетенные между собой в случайном порядке. Бывший хозяин как-то модифицировал прибор, но я понятия не имел как именно.

Проход в конце коридора оказался завален, но нам удалось перелезть через узкую щель под потолком. Здесь выл ветер — у крыла отсутствовала часть стены, а через провалы в полу было видно подвал. Пришлось осторожно переползать по краюшку, и обходить через кабинет.

Внутри, по столу и полкам, среди бумажных сот ползали те самые жирные личинки. Увидев их, Кусака зашипел и мгновенно оказался в самой гуще ларв. Зубы сомкнулись, разбрызгивая «сок». Мелкий фетч начал таять прямо во рту, а не в руках, превращаясь в изначальную жижу, которую мой спутник с удовольствием выпил. Маска с треском раскололась, рассыпалась на языке Кусаки.

Есть одна причина, почему ванильные фетчи на большой земле всю жизнь остаются примерно на одном уровне. Конечно, «боевого» питомца можно научить отжиматься, и развить ему какую-никакую мускулатуру, но занятие это крайне неблагодарное.

Так вот, они друг друга не жрут.

Одна из первых вещей, которую я выучил на Полигоне — враг обязательно должен быть съеден. Иначе, следующий враг съест тебя. В большинстве случаев, правила это позволяют. Но о правилах чуть позже.

Ненадолго, Кусака перестал меня не слушать. Личинок было очень много, и он не собирался уходить, пока не умял их всех. Несмотря на малую «энергетическую ценность» это возымело некоторый эффект. Маска питомца стала чуть больше, а под глазами появились еще несколько точек. Клыки выросли и потемнели, по сравнению с остальными зубами.

Его шерсть тоже удлинилась, стала, будто жестче, вздыбилась. Когда я коснулся его, особо твердая волосина очень больно впилась в ладонь. Фетч тут же «разгладился», однако крошечная ранка дико чесалась еще полдня.

Я просканировал Кусаку, выяснив, что в самом начале внедрил ему разнообразные паучьи гены, и теперь фетч будет развиваться именно в эту сторону. Иногда, я думаю — как бы все обернулось, выбери я другую основу для развития? Но что сделано, то сделано.

Они плевались своей кислотой, но сделать ему ничего не могли. Пока мой фетч наслаждался бесплатным шведским столом, у меня сводило желудок от голода. Обед он только в конце пути, а до тех пор — как хочешь. В заводской столовке обнаружилась банка тушенки, вроде даже не вздутая. Я положил ее в рюкзак, но вскрывать не стал. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Внутри сто процентов какой-то подвох.

И естественно, для питомца халявы тоже не бывает просто так. Через некоторое время, мы услышали адовое жужжание. Из развороченной, облепленной сотами вентиляции появилась маска в виде отдаленно кошачьей морды. С оглушительным стрекотом фетч пролетел через комнату и выбил извивающуюся личинку у Кусаки из лап, едва не столкнув его с тумбы.

Дикое страшилище. Морда кошачья, а вот все остальное… У фетчей было схожее строение тела. Но у «солдата улья» имелись явно более весомые аргументы. К груди он прижимал пару дополнительных щуплых ручек. На передних лапах не было запястий и пальцев в принципе — их заменяла пара плотных наростов, из которых торчали по три-четыре зазубренных жала. Ихорн опирался на них, скребя по полу с неприятным звуком. На спине фетча дрожали металлические антеннки, похожие на рожки у довоенных сетевых маршрутизаторов.

Сам не успел понять, как отдал приказ.

Удар. Кулак моего спутника врезался в плотную массу. Ихорн поставил блок. Черт, хитрая тварь!

Сверкнули жала, выбивая искры. Кусака подпрыгнул. Враг ударил его лбом в грудь. Спутник скатился на пол. Шершень посмотрел на свою лапу — там осталось светлое пятно. Он попытался стереть клочки паучьего меха об угол тумбы.

Если уж один волосок до сих пор сводил меня с ума, представляю, какой эффект оказывала целая копна.

Тем временем, Кусака воспользовался моментом. Он запрыгнул обратно, обрушив град быстрых ударов на ихорна. Шершень закрылся лапами, но «кусачей» ядовитой шерсти становилось все больше.

Я в конец обнаглел, приказывая фетчу впиться клыками в плечо врага. Совсем как тот мужик в подпольном баре, невольно замотал головой, пытаясь вырвать кусок. Отвлекся, короче.

Бок пронзила резкая боль.

Опять же — ванильным укротителям из большого города не понять. Психическая связь штука крайне тонкая, и хозяин фетча обязан постоянно соблюдать баланс. Иначе, ощущения начнут сливаться. Будучи вонючим неучем, я этого не знал, поэтому слишком вжился в роль.

И когда целая связка жал воткнулась Кусаке под ребра, я сполна эти ощущения разделил. Жизнь к такому меня определенно не готовила. Чуть сознание не потерял, завалившись на стеллаж. Из глаз искры посыпались.

Рука потянулась к печени. Но раны не было.

Я и сейчас совсем не герой боевика, а тогда еще не прошел сквозь леса и горы. К тому же, еще не отошел от времени, проведенного в капсуле. Ни о каком прямом управлении больше не могло быть и речи. Кусака остался сам по себе, фактически наедине с противником.

Который начал двоиться. У меня ушло еще несколько секунд, чтобы понять — с потолка свешивается еще одна кошка-оса. Этот фетч нацелился на человека, нагло вломившегося в их гнездо.

Оставалось надеяться, что мой спутник овладел чем-то вроде ядовитого укуса. Пауки же ядовитые. Но шершни тоже ядовитые! Встреча складывалась не в нашу пользу.

По жалам пробежала полоска света. Меня будто током ударило. Но эта встряска позволила хоть чуть-чуть прийти в себя и дернуться в сторону, прежде чем жужжащая туша рухнула вниз. С трудом, я нащупал посох. Руку обожгло, но бросить оружие было смерти подобно.

Ихорн бросился на меня, но высокотехнологичная палка ударила его в грудь, посылая психический заряд. Фетч был слишком силен. Никаких шансов обратить его на свою сторону. Но это привело тварь в замешательство, и я успел немного отползти.

Кожа на ладони вздулась. Как выяснилось, по ходу дела, меня цапнула личинка.

Кусака быстро оправился от удара молнией. Он стал медленнее, но сдаваться тоже не собирался. Его враг тоже немного опух, и совершал слишком много лишних телодвижений, не в силах справиться с зудом. Волоски попали ему в глаза.

В какой-то момент, он открылся. Мой спутник врезал ему прямо в рожу. Свободной лапой он закрывал рваную рану на боку.

Маска ихорна треснула, но этого оказалось мало. Фетч неуклюже поднялся в воздух. Пытаясь держаться флангов, он начал беспорядочно тыкать в Кусаку. Жала резанули по голове, с мясом вырывая левое ухо.

Времени восстановить контроль не было. Другой шершень пришел в себя. Угрожающе стрекоча, он пополз на мне. Удар посохом его не впечатлил. Видать, в первый раз сыграла неожиданность.

У меня за спиной была открытая дверь. Недолго, но я раздумывал — а не свалить ли? Но это был бы самый идиотский, и возможно последний поступок в моей жизни. Шансы выжить в осином гнезде даже с фетчем таяли. А уж без него, я мог просто лечь на пол, вынуть инъектор и облегчить кошко-осам задачу.

И тут меня посетила идея.

Небольшой сгусток зеленого света столкнулся с шершнем в полете. Тот дернулся и навернулся в кучу досок. Убить оно его не убило, но выстрел из последнего средства выбил уже побитого фетча из равновесия, дав Кусаке шанс на контратаку. Он схватился за крыло твари, с хрустом выворачивая его.

Хорошо, что эта штука стреляет далеко.

Я так и застыл на полу, с инъектором в руках. Шершень уже полз по ногам. Тяжелый, сволочь!

Если скажу, что все произошло в последний момент, это будет клише. На самом деле, я все еще отбивался изо всех сил. Возможно, меня бы спас Кусака, если бы разобрался со своей частью проблемы. Но это был не он.

В рожу фетча прилетела темная блямба. Он сразу потерял ко мне всякий интерес, пытаясь второй парой лап стереть грязь с маски. Что-то шлепнулось мне на голову, проскакало по груди.

…«Луковица»?

За те тридцать пять минут, что мы не виделись с этой трусливой штукой, она успела немного подрасти. Уж не знаю, на каких харчах — есть у меня одна теория: шла следом, доедая останки личинок. Других версий нет. Кстати, это объясняло бы, почему дикий фетч вообще решил проявить несвойственную им благодарность.

Пока оно шипело на врага, больно тыкаясь в меня острыми маленькими лапками, Кусака подошел сзади. Спокойно, он обхватил шею ихорна пальцами, заставляя тварь распахнуть пасть. Невесть откуда взявшаяся третья рука пролезла глубоко в глотку шершня. Спутник дернул на себя. Хрип вражеского фетча затих, и он обмяк в лапах Кусаки, распластав крылья, словно дохлый таракан.