Девять ворот

Глава VI

Перед ними стоял лес, а выше была долина Совердхан. Преграды, установленные когда-то Законами Ману, были теперь для Гопала воротами. Однако, как раз в этот момент, когда Гопал уже готов был войти в лес, кусты затрещали под каким-то огромным весом.

— Ракшасы! — испугался Нимаи, и глаза его опять наполнились слезами.

Гопал прислушался, но ничего не сказал. Он немедленно вытащил кинжал из ножен, направляя его в сторону шума раздвигаемого тростника.

— Разве ракшасы будут так шуметь? — прошептал Гопал после паузы.

— Я не знаю, — сказал Нимаи, окоченевший от страха, стоя позади своего симхи.

Громкое урчание донеслось из зарослей медленно раздвигающегося бамбука. Вершины высоких стеблей изогнулись. Раздвигающийся тростник двигался в их направлении.

— Ты что-нибудь видишь? — прошептал Нимаи.

Гопал не ответил, но держался довольно браво.

— Кто здесь? — выкрикнул он с вызовом.

— Ты никогда не отличался терпеливостью, — сказал Нимаи.

Со звуком, похожим на гром, высокие кусты и бамбук раздвинулись, и на краю леса возникла черная, сопящая масса.

— Ану! — понял Гопал, облегченно вздыхая при виде своего быка, выходящего из просвета.

Нимаи, однако, не спешил расслабляться.

— Ты уверен, что это не какой-нибудь трюк ракшас?

— Я не думаю, что ракшасы могут превращаться в быков Ану.

Протягивая левую руку к своему любимцу, а правой затыкая кинжал обратно за пояс, он пошел навстречу к животному.

— Это ты! — Он радостно улыбался, почесывая своего четвероногого друга между двух огромных глаз.

— Хоть кто-то вырвался. — Нимаи присоединился к Гопалу, лаская животное. — Как он сюда добрался? Это подарок ману?

Гопал просто качал головой.

— По крайней мере, нам не нужно идти пешком, — сказал Нимаи. — Где это место, куда ты… мы должны идти?

— Радхакунда, — ответил Гопал, — там, куда мы должны идти. Он улыбнулся и взял друга за руку. — Радхакунда, — прошептал он, глядя на восток. Его голос таял вдали, пока он думал о дальних странах и приключениях, которых он так страстно желал… но какой ценой?

— А где Радхакунда?

— Я помню, что видел купцов из Радхакунды, — вспоминал Гопал, — с караваном. — «Кажется, что это было тысячу лет назад», — подумал он, но продолжал: — Я думаю, там был торговец медью из Радхакунды.

Он вспомнил накидку, которую мать купила на рынке для Китти. При мысли о матери и сестре у него защемило сердце.

— Ну? — спросил Нимаи.

Гопал озадаченно взъерошил волосы.

— Что ну?

— Где Радхакунда?

Гопал засмеялся, оторванный от своих мрачных мыслей настойчивостью его друга.

— На другой стороне гор, которые возвышаются на востоке, за долиной, — ответил он. — В полудне пути отсюда должна быть река. Если я прав, мы идем вниз по течению.

— Чего мы ждем? — спросил Нимаи, видя, что его друг опять надевает маску созерцательности.

— Правильно! — Гопал стряхнул с себя транс, в который он сам себя погрузил.

— Джинду, — приказал он быку, но не получил ответа.

— Джинду, — сказал он, на этот раз более строго. Повинуясь знакомой команде хозяина, бык согнул передние ноги, затем задние, ложась на землю.

— Вспрыгивай.

Гопал улыбался, глядя, как неловко Нимаи взбирается на быка. Сломав тонкую ветку, для того чтобы погонять животное, Гопал вспрыгнул на быка, усевшись позади Нимаи. Медленно, но уверенно они двинулись в путь.

Огромное черное животное с чванливой походкой, казалось необъятным валуном, высвободившимся из склона гор. Они держали свой путь от тлеющих руин их опустошенной деревни через лес к пастбищам.

— Рудх! — скомандовал Гопал, который сидел дальше от огромной, увенчанной серповидными рогами головы. Бык резко остановился.

Нимаи от неожиданности нагнулся вперед, хватаясь за рога, чтобы не кувыркнуться через морду животного. Бык завертел огромной башкой, оглядываясь и фыркая.

— В следующий раз предупреждай, — завопил Нимаи в замешательстве.

Гопал хохотал. Нимаи восстановил равновесие и поправил точащий сбоку кинжал.

Гопал остановился, чтобы оглядеть раскинувшиеся перед ним пастбища, которые окружали Голоку. Законы Ману ранее не позволяли ему идти дальше. Золотистые травы колыхались подобно океану, гладкие и мягкие, как павлиньи перья.

Гопал смотрел вдаль со смешанным чувством. Он был возбужден предчувствием путешествия, которого всю жизнь ждал, но впереди лежала неизвестность.

Его родители были мертвы. Его деревня была уничтожена. Он только мог надеяться найти живой свою сестру.

Гопал шлепнул Ану по огузку.

— Вртпра! — скомандовал он, бык продолжил свою медленную, тяжелую поступь. Как корабль, он рассекал море травы, касавшейся четырех покачивающихся ног, а высокие лезвия скользили по их открытым сандалиям, пока они, наконец, не добрались до подножия холма.

Нимаи становилось скучно и неудобно. Хотя Ану и был самым быстрым быком в мальчишеских гонках, езда верхом на бредущем животном стала чересчур монотонной.

— Кто вперед до вершины, — закричал он, соскальзывая с быка и убегая прочь.

— Стой! — Гопал заколебался, не уверенный в том, что пробежка по холму была самым безопасным мероприятием. В конце концов, он был теперь симхой, а его друг был его подданным — пусть даже и единственным. Но молодость переборола осторожность, и Гопал уступил прихоти своего друга и его простодушию.

— Я выиграю! — закричал он и, перебросив ноги через спину быка, спрыгнул в высокую траву и присоединился к гонке. Сторонний наблюдатель увидел бы только два передвигающихся просвета в траве, поскольку оба мальчишки были скрыты высоким тростником. Ану стоял как черный необитаемый остров в океане золота.

Нимаи первым добрался до вершины холма. Ану плелся позади Гопала, он давно привык следовать за своим хозяином.

— Я был прав! — сказал Гопал, переводя дух и глядя на стремительно текущую вдали воду. — Река Тошана.

Нимаи опустился на одно колено, тяжело дыша.

— Осталось еще полдня пути, — объявил Гопал, довольный тем, что его лидерство успешно прошло еще одно испытание. Не став ждать приказания, Нимаи взобрался на спину пригнувшегося быка. Гопал опять уселся позади, и путешествие продолжаюсь.

Как и ожидалось, через полдня они стояли на берегу реки.

— Если мы пойдем по берегу, на следующий день мы можем быть в Радхакунде.

— А может быть, и быстрей, — сказал Нимаи, — если мои глаза меня не обманывают. Смотри!

Он показал вверх по реке.

— Это люди?

— Да, — ответил Гопал, но без особого энтузиазма. Он все еще очень живо помнил истребление Голоки, и вовсе не был уверен, что им стоит показываться.

— Может быть нам стоит… — начал было он, но было уже слишком поздно. Нимаи махал руками. Их увидели.

Три небольшие лодки, в каждой было по одному человеку, подошли к берегу на расстояние крика. Двое лодочников кричали третьему, чтобы тот оставался с ними. Однако тот, не обращая внимания на своих компаньонов, направил суденышко к берегу.

— Шанти, Шанти, — приветствовал их он.

Человек выглядел довольно обычно. У него была аккуратная седая борода и такие же волосы, которые, казалось, светились на фоне его черной кожи. Одежда была аккуратной, а руки выглядели сильными для человека столь почтенного возраста.

— Мне нужна компания, — позвал он, направляя узкую деревянную лодку в песок. — Меня называют Стока.

Лодка слегка коснулась илистого берега, раздвигая камыши, растущие по берегам реки. Гопал нащупал кинжал, но не увидел оружия ни у лодочника, ни в его суденышке, по крайней мере, на виду.

— Прошло достаточно времени с тех пор, как я видел кого-нибудь на этих берегах. — Лодочник осмотрел ребят. — И куда вы могли бы держать путь?

— Мы собираемся в Радхакунду, — осторожно ответил Гопал, заглядывая в лодку в поисках других пассажиров или чего-нибудь еще, что ему бы не понравилось.

— Вы можете воспользоваться нашей компанией, — выпалил Нимаи, — мы можем воспользоваться вашей лодкой.

— По рукам, — ответил Стока, — я заплачу вам за ваш труд в конце путешествия.

Четыре тюка с одеждой были привязаны в центре небольшой лодки.

— Но я не думаю, что смогу взять это чудесное животное.

Гопал взглянул в глаза быку, затем опять на вершину холма, потом вверх и вниз по реке.

— Что ты думаешь? — прошептал он.

Нимаи подошел ближе, чувствуя его неуверенность.

— Он выглядит достаточно безобидно, — сказал Нимаи, глядя на лодочника. — По крайней мере, он не восьми футов ростом.

Он улыбнулся.

— И кем бы вы могли быть? — спросил чужеземец.

— Я — Нимаи, — услышал Гопал, прежде чем он успел подумать, стоит ли им говорить правду. Его друг уже пробовал ногой устойчивость лодки. Похоже, решение было принято.

— Ну, позвольте дать вам руку, — сказал Стока, оставляя руль и грациозно проходя по лодке. — Смотрите под ноги, — пропел он, покачиваясь в лодке.

Нимаи взялся за руку Стоки и, прежде чем Гопал успел что-либо сообразить, уселся на одном из тюков с одеждой.

— А здесь неплохо! Разбудите меня в Радхакунде.

Лодочник протянул руку, чтобы помочь Гопалу. Гопал ощупал кинжал, сделал паузу и повернулся к Ану.

— Я не могу взять тебя дальше, — извинился он, — но здесь много холодной воды и травы, чтобы поесть.

Животное внимательно смотрело на него.

— Может быть, мы сможем вернуться за тобой.

Бык наклонил голову. Гопал приблизился к его морде. Для Гопала прощание с Ану было равнозначно потере частицы самого себя. Он колебался.

— Пошли, — закричал Нимаи. — Становится темно, и я уже хочу есть.

— Да и мы не хотим оставаться на реке ночью, — сказал лодочник. — Не в эти дни, — объяснил он. — Сурьи скоро скроет свой диск за горизонтом.

Гопал сильно шлепнул своего любимца напоследок, заставив того отбежать на несколько ярдов вверх по склону. Он выбросил свою пастушью палку, чтобы взяться за мозолистую руку лодочника, и занял свое место.

— Мы очень много прошли за эти несколько дней. Мы нуждаемся в отдыхе и направлении.

— И пище, — сказал Нимаи, уже закрыв глаза.

— Что ж… отдохнуть вы можете, пища вас ожидает впереди, и возможно, я смогу указать вам дорогу.

Гопал сел на носу узкой лодки. Стока вручил ему бамбуковый шест.

— Оттолкнись этим от берега, пока я займу место у руля. — Гопал смотрел на шест, не знакомый с такими вещами. — Двумя руками, — подсказал лодочник. — Тебе придется отпустить кинжал.

Стока лукаво улыбнулся. «Наверное, я могу доверять этому чужеземцу», — подумал Гопал. Он решил использовать шанс. Взяв шест обеими руками, Гопал встал, упираясь бамбуковым стволом в прибрежный ил, и лодка пошла обратно к стремнине Тошаны.

Нимаи уже спал на тюке с одеждой. Их паромщик улыбнулся, столь же довольный, как обитатель Самы после веселой попойки.

— Вам повезло, что я проплывал мимо, как раз когда вы вышли к берегу, — сказал Стока. — С тех пор как разразилась война, немногие отваживаются путешествовать.

— Поэтому друзья и кричали тебе? — спросил Гопал.

— Я их и раньше никогда не слушал. — Он улыбнулся, его глаза пробежали по реке. — До вас еще не дошли эти новости? — Стока тщательно исследовал кромку рубашки Нимаи. — Я, кажется, понимаю, почему вы не слышали. Эта ткань… — Он потер одежду между пальцами. — Вы пришли из небольшой деревни. Я ткач по профессии, а не лодочник. — Он отпустил рубашку, не разбудив Нимаи. — Эта ткань из долин на западе, за равнинами Соредхана и лесами Дрити, я бы сказал… — он опять коснулся рубашки Нимаи, — …из Голоки.

Гопал был поражен.

— Я знаю свое ремесло, но твоя одежда… — Стока посмотрел на юношу. — Она не такая, как у твоего спящего друга.

Гопал подумал про себя: «Не отвечай».

— Ты знаешь симху Падму? — Ткач заметил коготь, висящий на поясе у Гопала. — Наверное, ты знаешь больше, чем хочешь сказать. Это не коготь наги?.. Ты выглядишь слишком юным, чтобы иметь такой трофей.

Гопал взглянул на коготь, не зная, что сказать.

— О какой войне ты говоришь? — спросил он, желая узнать побольше, прежде чем рассказать что-нибудь о себе.

Понимая, что Гопал не склонен к откровенности, Стока ответил:

— Новый король Клеса объявил себя симхой всей Бху и послал эмиссаров из-за гор на западе. Он требует, чтобы все симхи Бху платили дань ему и его супруге. Ха! — засмеялся лодочник, одной рукой вытирая рот, а другой направляя лодку. — На самом деле он хочет управлять всем. Эта дань только предлог для вторжения. Он знает, что они не будут платить!

— Это те солдаты, которые напали на нашу деревню… — проговорил Гопал.

— Значит, ты знаешь об этом?

— Ты угадал, откуда мы. Голока уничтожена.

Гопал понял свою промашку, но слишком поздно.

— Все убиты. — Он вспомнил, что случилось с его сестрой. — Или захвачены в плен.

Он все еще отказывался верить в худшее.

— Но этот коготь у тебя на поясе. Ты… симха?

— Я стал симхой после того, как мой отец погиб, защищая свою деревню, — признался Гопал. — Мы едва спаслись.

— Если ты сын Падмы, то тебе не нужно меня бояться, — сказал Стока к облегчению Гопала. — Но береги свою голову. Сейчас награда за такой трофей слишком высока.

Гопал решил рискнуть и рассказать все.

— Я пришел сюда в поисках мистика Вьясы. Ты слышал о нем? Мне сказали, что он должен быть в Радхакунде.

— Вьяса? — задумался Стока, пощипывая свою короткую растрепанную бороду. — Вьяса, хм-м-м. Я езжу в Радхакунду только для продажи одежды. Я живу не там, ты знаешь. Я живу выше по реке, где…

— Ты знаешь его? — повторил Гопал.

— Нет, боюсь, что нет. Но я могу довезти вас до места, где кто-то может знать: это называется постоялый двор Била. Если он где и обнаружится, живой или мертвый, так именно в этом месте.

Неожиданно Стока привстал, как кошка, слышащая то, что люди не слышат. Без объяснений он направил лодку к берегу, где та уткнулась в сырой песок.

— Что случилось? — спросил Гопал, также привстав, пытаясь выглянуть вниз по реке. Какая-то неестественная, туманная гряда накатывалась на них по водной глади.

— Тихо! — приказал Стока. — Ты разве не слышишь?

Неожиданно Гопал услышал. Барабан. Нет, много барабанов, бьющих в такт, как один большой барабан.

— Что… — Гопал уже готов был спросить, когда появилась стена длинных, гладких теней, следующих за покровом движущегося тумана. Барабанный бой становился громче, и высоко поднятые носы сотни боевых типовых каноэ — нет, больше, чем сотни, больше, чем он мог сосчитать, — проплывали мимо вниз по реке. На носу каждого каноэ был флаг. Гопал попытался рассмотреть первый, но тот миновал его слишком быстро. Гопал понял по выражению лица Стоки, что не время задавать вопросы, и поэтому сидел тихо под прикрытием тростника, пока эскадра проходила мимо, раскачивая своей кильватерной волной их лодку. Гопал крепко держался обеими руками. Нимаи крепко спал, не чувствуя качки.

На каждом каноэ было по крайней мере с сотню воинов, все гребли как один человек. Казалось, их руки были связаны с одним выдохом, рассыпающим команды с каждым ударом барабана на каждом судне. Точность, с которой весла вырывались из воды в такт с боем барабанов, была восхитительна. Затем каждое весло стремительно продвигалось вперед, с всплеском погружалось и гребло против течения. Опять поднимаясь, каждое весло снова толчком продвигалось вперед и погружалось в совершенной гармонии. Подобно косяку тысячеруких морских созданий из океана Гарбходаки, армия проплыла в наступающую ночь.

Так же неожиданно, как и появились, боевые каноэ исчезли. Река вернулась в свои берега. Вдоль берегов улеглось, возвращаясь к медленному, спокойному, укачивающему движению, которое предшествовало прохождению каноэ. Прежде чем Гопал успел сформулировать вопрос, Стока ответил:

— Армия Дроны, симхи Радхакунды. Его мистик использовал туман, чтобы пропитать его каноэ. У Дроны хороший мистик — старый для этой жизни, но хороший. Они идут, чтобы встретиться с армиями Кали. Может быть, ману пощадят их, — сказал он печально.

По тону, как Стока сказал «пощадят их», Гопал не понял, имеет ли он в виду Кали… или армию Дроны.

— Мы останемся здесь до света. Темнота на реке небезопасна.

Гопал уже не чувствовал усталости. Он был слишком возбужден, чтобы уснуть. Говорить, кажется, было больше не о чем, и он просто смотрел на берега реки. Водяные курочки охотились в камышах за рыбой, быстрые всплески показывались, когда они находили добычу. Волны ласкали тростник, стоявший на часах вдоль берегов, и покачивали, как колыбель, лодку. В промежутке между шумом птиц и накатывающихся волн похрапывание Нимаи поддерживало необычный ритм. Звуки ночи наконец усыпили Гопала.

— Радхакунда!

Гопал был разбужен возгласами Стоки. Не будя своего гостя, Стока развернул лодку боком, к течению, как и обещал.

— Радхакунда! — опять прокричал он, указывая на берег, поросший кустарником.

Не считая двух похожих лодок, перевернутых на пляже, берег реки был пустынным. Ткач направил свое судно к небольшой деревянной пристани.

— Мои друзья уже сделали это благополучно, — заметил Стока.

— Где постоялый двор? — поинтересовался Гопал, ибо пляж и берег насколько хватило глаз были пустынны.

— Радхакунда дальше за берегом.

Стока показал на протоптанную тропинку, идущую по склону и незаметную, если не знать, где искать.

— Вы не увидите отсюда город. Помогите мне сначала разгрузиться, и я покажу вам частично дорогу.

Стока направил судно к причалу и, взяв со дна лодки веревку, встал, балансируя на тюках. Старик осторожно переступил через Нимаи, который еще спал, и выпрыгнул из лодки, когда та встала боком к причалу. Стока быстро обмотал конец веревки вокруг бревна, и лодка резко встала. Нимаи тряхнуло, и он скатился со своего мягкого ложа на узкую палубу.

— Ох, — вскрикнул он, садясь и глядя вокруг сонными глазами. — Где я? — пробормотал он.

Узнав своего компаньона и видя лодочника, стоящего на пристани, он, наконец, вспомнил.

— Сколько… я спал? — В желудке у него урчало громче, чем в голове. — Когда мы сможем поесть?

— Довольно скоро.

Гопал засмеялся. Нимаи вернул его на грешную землю.

— Помоги разгрузить тюки.

Оставив укрытый от стихии груз на пляже, они последовали за Стокой по тропинке. Солнце высоко стояло над пустынными полями и дальними очертаниями крыш огороженного стеной города. Он был не таким большим, как ожидал Гопал. Он был лишь чуть больше Голоки. Но за открытыми типовыми и нарезными воротами была жизнь. Люди, животные и повозки купцов воскресили приятные воспоминания, когда они миновали ворота и внимательные взгляды двух хорошо вооруженных людей на арке. Стока помахал рукой, и стража переключила свое внимание на другие дела.

На площади стоял кирпичный колодец, от которого вели три улицы. Возле него толпились женщины и дети, пополняющие дневные запасы воды. Дети при виде двух чужеземцев поспешили к юбкам своих матерей. Некоторые из женщин собрались вместе, явно наблюдая за пришельцами.

Гопал оглядел себя, затем Нимаи.

— Что они такого в нас нашли?

— Чужеземцы здесь редкие гости, — сказал Стока.

Знакомый и такой приятный шум, доносящийся из лавок со всех сторон, заставил испариться все размышления об их странном и шумном появлении. Мужчины гнали мимо небольшие стада коз. Ставни лавок широко раскрывались, приветствуя новый день. Аромат утреннего чая растекался в воздухе вместе с дымом от уличных печей. Гопал внимательно посмотрел в скучные глаза нескольких проходивших мимо быков. Он с беспокойством смотрел на лошадей, вспоминая ракшас в Голоке, но ничего не говорил их хозяину.

— Ну, здесь мы разойдемся, — объявил их проводник, залезая в сумку, висящую у него на поясе. — Вот, возьмите это.

Он вручил Гопалу пять небольших монет.

— За помощь с грузом.

Гопал колебался.

— Первое сокровище для казны нового симхи. — Стока осклабился, обнажая редкие зубы.

Зная, что у них нет денег, Гопал неловко принял дар.

— Спасибо, мы…

— У меня дела внизу, — продолжал Стока, не обращая внимания на юношу, — а у вас вверху и налево по этой дороге. Вы не можете пропустить его. Спросите Капуру — хозяина. Он, возможно, знает об этом Вьясе, которого вы ищете. Если он не сможет помочь, он, скорее всего, знает, кто сможет.

— Спасибо еще раз, — сказал Гопал.

Стока уже ушел, поприветствовав двух мужчин, идущих вниз по улице, и вошел в дверь лавки портного.

— Итак, это Радхакунда, — сказал Нимаи, которому неожиданно понравилось в чужом городе, хоть и не очень большом.

Гопалу это совсем не нравилось.

— И это то самое, чего я всю жизнь ждал? — поинтересовался он вслух. Нимаи не ответил, но глаза его расширились больше, чем мог себе представить Гопал. Они двинулись в направлении, указанном Стокой, по улице, которая напомнила Гопалу Голоку, хотя она была менее деятельна. Лавочники обменивались впечатлениями от событий предыдущего дня, каждый хвастался, что он торговал лучше остальных, и спорили о том, кто кого надул и кого надули. Как и лавочники в Голоке, они бесплатно делились пищей, питьем и новостями.

— Не похоже, что здесь идет война, — сказал Нимаи. — Может быть, Стока преувеличивал?

«Возможно ли это? — подумал Гопал. — А как же каноэ на реке прошлой ночью?»

Нимаи первым заметил в конце улицы вывеску: «Постоялый двор Бала». Надпись была сделана на языке ману, универсальной письменности Бху. Потемневшая от времени и выщербленная вывеска висела на заржавленных цепях над такой же испачканной и выщербленной дверью. Над буквами были вырезаны фигуры двух мужчин, наклонившихся друг к другу и положивших одну руку друг другу на плечи, в другой руке у каждого был пастуший посох.

— Я полагаю, нас приглашают, — сказал Гопал, стоя под раскачивающейся и поскрипывающей вывеской. Прохладный ветерок подул с реки, напомнив Гопалу и Нимаи об их скудном одеянии и делая гостиницу еще более привлекательной. Без колебаний Нимаи толкнул тяжелую дверь, входя в плохо освещенную комнату. Порыв ветра последовал за ними, пробегая от стола к столу и задувая свечи возле входа. Под сердитые окрики Гопал быстро закрыл за собой дверь.

На дальних столах неясно мерцали свечи. За ними на подушках сидели постоянные посетители. Воздух был насыщен запахом благовоний камфары и вареной чечевицы. Все это вместе создавало отвратительную подвальную вонь, как будто окна здесь открывались очень редко или вообще никогда не открывались. Никто из присутствующих уже не обращал внимания на Гопала и Нимаи, или так казалось, как только они вошли.

Прямо перед ними была стойка, за которой сидел грузный мужчина. Хозяин, предположил Гопал. Мужчина протер стол перед Нимаи, который, не теряя времени даром, занял последнюю свободную подушку. Большинство людей за столами, доходящими им до колен, сидели на выщербленном и растрескивающемся глинобитном полу. «Я тоже голоден», — подумал Гопал, но вокруг была такая вонь, что он засомневался, стоит ли здесь есть.

— Чем могу быть полезен? — усмехнулся содержатель постоялого двора, с улыбкой глядя на двух оборванных чужеземцев.

— От меня пахнет цветами? — спросил Нимаи. — И есть ли у вас попить что-нибудь приличное?

Хозяин опять посмотрел, на этот раз внимательнее, на Гопала.

— Вы, юноши, выглядите чересчур молодо для путешественников. Вы в состоянии заплатить?

Гопал нащупал монеты, которые дал ему Стока. Он бросил их на стойку. Две монеты зазвенели, привлекая внимание хозяина и, по крайней мере, одного клиента, скрытого в комнате.

— Мы можем заплатить, — ответил Гопал. — А стоит ли еда этого?

Хозяин повернулся к кипящему на огне горшку.

— Я думаю, это зависит от того, насколько вы голодны.

Взяв половник, висевший у огня, он вытер его своей грязной курткой. Затем он наполнил две миски, взяв их с полки.

— Воды или… — Он перегнулся через стойку ближе к Нимаи: — Как насчет медового вина?

Ставя миски с супом перед клиентами, он пролил немного густой похлебки.

— Воды, — ответил Гопал.

— Я попробую вина, — сказал Нимаи с энтузиазмом, пожирая глазами суп, как будто перед ним стояло какое-нибудь праздничное блюдо.

— Вот, берите чашки. Хлеб бесплатно. Все равно зачерствеет. Последнее время дела идут не очень.

Он взял со стойки, залитой супом, три монеты, вытер их засаленным рукавом и осмотрел их, одну за другой, в неверном свете раскачивающейся под потолком лампы.

Гопал положил две оставшихся монеты в сумку. Хозяин вернулся с чашей вина и кувшином воды.

— Ты смотришься чересчур юным для вина — сказал он, ставя напиток перед Нимаи, рот которого уже был набит похлебкой и хлебом.

— О возрасте судят не только по годам, — ответил Гопал.

— В такие времена… наверное, — согласился хозяин. Его вечно любопытный взгляд привлек коготь, висящий на поясе у Гопала.

Гопал быстро прикрыл его оборванным краем рубахи.

— Нам велели спросить Капуру, — сказал он, наливая себе воды и пытаясь отвлечь внимание хозяина. — Ткач, который привез нас сюда по реке, сказал, что Капура может нам помочь.

— Ты сказал ткач? Может быть, ты знаешь, как его зовут? — Хозяин сложил руки на груди, зная, по-видимому, больше, чем можно было предположить по его поведению.

— Стока, — ответил Гопал. — Он постарше, с бородой и…

Морщины на лбу домовладельца расправились.

— Вот дурень! — Он рассмеялся. — Он все еще возит свои ткани вниз по реке? Он свернет себе шею, это точно! Удивительно, что его не утопили боевые каноэ Дроны. — Хозяин постоялого двора расслабился. — Я Капура. Чем я могу вам помочь?

— Мы ищем мистика, которого называют Вьясой.

— И он ищет вас, — донесся голос из темноты позади них.

Капура отвернулся от посетителей, знал, когда он уже не нужен… и когда дело его больше не касается.