Девочка и гора

41 Яз

— Это просто грач, которого окружили несколько скворцов. Бедняжка, наверное, направляется в монастырское гнездовье. Он несет послание от кого-то важного. — Мали помогла Куине подняться на ноги. — Я отведу вас в Сладкое Милосердие. Вы не можете просто так бродить по округе. Я не уверена, что существуют законы, запрещающие это, но так близко к столице на банду жителей лед-племен будут смотреть с подозрением. Скорее всего, вы окажешься в камере в Истине. А он, — Мали снова взяла сковороду и указала ею на Зокса, — он устроит бунт. Академики разберут его на части, чтобы посмотреть, как он работает.

Яз нахмурилась. Большая часть ее просто хотела поскорее спуститься по тропинке и затеряться среди деревьев у подножия утеса. Она видела, что Куина и Турин хотели бы сделать то же самое. Если здесь, наверху, было так, то каково же должно быть там, внизу? Вместо этого она попыталась сосредоточиться на практических вопросах. Мысль о том, что кто-то может возражать против того, чтобы она куда-то пошла, была ей чужда. На льду не было никаких ограничений, кроме одного — нельзя ловить рыбу в море другого клана. Мысль о том, что это место невероятно переполнено и есть достаточно людей, которые следят за соблюдением любого такого закона, также с трудом укладывалась у нее в голове.

— Ты хочешь сказать, что Зокс... я имею в виду Теус... они оба не могут пойти с нами?

— Он мог бы прийти в монастырь, но мы должны были бы сначала предупредить их. Спросить у настоятельницы.

— По крайней мере, это означает, что нам не придется беспокоиться о монстрах Сеуса, — сказал Эррис. — Звучит так, как будто любой из его ужасов, спустившихся со льда после нас, поднял бы против них армии.

— Есть другой способ. — Голос Теуса-Зокса пронесся через склон. Это все равно заставило Яз подпрыгнуть. Зокс так долго был их молчаливым спутником. Казалось неправильным, что он говорит. — Один из вас может меня нести.

— Этого не произойдет. — Яз спустила свои звезды с их высоких орбит, и они угрожающе выстроились позади нее. — Если ты все еще не будешь в Зоксе, когда мы уйдем, тогда я собираюсь посвятить все свои таланты, которые, по твоему мнению, у меня есть, чтобы разорвать тебя на части, с которых ты начал, а затем распространить их на восемьдесят восемь ветров. Если тебе нужны я и Стержень-корень, тогда тебе придется понять, что теперь ты — часть клана, и обязательства идут в обоих направлениях. Ты останешься здесь и...

— Он мог бы поехать в ящичке со Стержень-корнем? — предположила Куина, ее голос все еще был хриплым от эмоций, но разум оставался острым.

— В этой тюрьме? Я предпочитаю остаться здесь. — Зокс попятился в трещину, из которой ему еще предстояло полностью выбраться.

— Тогда решено, — сказала Яз. — Мали может отвести нас в свой клан, и мы поговорим с этой Матерью Настоятельницей. Если мы хотим чего-то добиться в этом месте, нам нужно встать на ноги, понять, как здесь все устроено. — Перед ее мысленным взором промелькнуло безглазое лицо Эулара. Увечья были его наградой за то, что, по его словам, он ступил на зеленые земли. Правда это или нет, но универсальный инстинкт требовал защищать то, что у тебя есть, и Яз знала, что им придется действовать осторожно. — Мали?

Девушка нервно оглядела их, словно вспоминая, как странно они все будут выглядеть для ее народа. Она взглянула на свою культю и привязанные к ней шкуры, покрытые коркой крови.

— Эррис должен прикрыть свою руку. Эти раны выглядят неестественно. Он привлечет внимание. Я имею в виду, еще больше внимания. — Она поморщилась. — Если бы вы могли поделиться своими шкурами, чтобы он был одет так же, как и вы... Я просто беспокоюсь, что за ним придут академики и...

— Они его заберут. — Яз уже не нравились эти академики.

— Как и звезды. Лучше всего было бы их спрятать. Они опасны и пугают людей. Это не лучший способ произвести хорошее первое впечатление, — сказала Мали.

Яз послала свои звезды в трещину вслед за Зоксом, достаточно далеко, чтобы их сияние не было видно. На самом деле трещину было почти невозможно заметить с тропы, поэтому звезды, казалось, были хорошо спрятаны.

— Такое чувство, что мы постепенно разоружаемся. — Турин положил руку на свой нож. — Мы тоже должны оставить наши клинки?

— Он спрашивает о своем ноже, — перевела Яз.

Мали усмехнулась в ответ на это:

— Ты видела, как я сражаюсь. И я даже не очень хороша. Я бы никогда не стала Красной Сестрой. Поверьте мне, монахини не будут беспокоиться о ваших ножах. Они могут попросить вас сдать их просто для того, чтобы проверить вашу добрую волю. Так что лучше всего взять их с собой. Тогда у тебя будет немного доброй воли, чтобы проявить ее.

— Я заметил, что она не отпускает эту кастрюлю, — проворчал Турин.

Яз перевела, и Мали усмехнулась. Она подбросила ее в воздух и поймала.

— Я пока подержу это у себя. На случай, если мы встретим еще каких-нибудь монстров! — Она подняла помятую сковороду и критически осмотрела ее. — Я могла бы даже попросить изменить мое сестра-имя.

— Извини? — Яз не поняла.

— Мое сестра-имя. Когда мы принимаем священный сан — выходим замуж за Предка и становимся монахинями, — мы берем имя какого-нибудь мирского предмета, чтобы оставаться смиренными. Ну, знаешь, типа, Камень, Горшок или... Сапог. Ну, я думаю, что теперь мое имя должно быть Сковородка. Предполагается, что ты не должна его менять, но... — Она подняла культю. — Теперь я другая девушка. Так что, может быть, мне позволят взять другое имя.

Мали повела их вверх по крутой тропинке, которую она называла Дорогой Безмятежности. Яз, Куина, Турин и Эррис последовали за ней, Эррис выглядел почти комично в шкурах и мехах, которыми они сумели поделиться. Через пятьдесят ярдов Яз вернулась назад, чтобы проверить, что Теус все еще внутри Зокса. Он ворчливо согласился, что никуда не убежал.

По мере того как они набирали высоту, пейзаж, который они могли видеть, расширялся все больше и больше. Яз пришлось заставить себя следить за тропой впереди, рассудив, что иначе она оступится и будет катиться по склону до тех пор, пока не достигнет дна. Она решила, что идти вверх было правильным решением. Пребывание на этой каменистой середине между пустым льдом и переполненными землями внизу было лучшим способом успокоиться. Она никогда не представляла себе такую обширную территорию без льда. Даже горизонт был зеленым.

По мере того как они поднимались, Мали, казалось, шла все медленнее и медленнее, опустив голову. Яз видела, что подъем не утомил ее, и уже собиралась спросить, когда через их связь почувствовала печаль девушки. Яз думала, что Мали будет рада вернуться, но теперь она вспомнила, что послушница возвращалась с призраками трех своих друзей за плечом. Возможно, и больше. Яз не поинтересовалась, сколько еще людей сопровождали Мали на льду. Скоро девушке придется рассказать историю их смерти.

— Там кто-то есть, — сказал Эррис, понизив голос.

Яз бросила быстрый взгляд на вершину, где удивительно мягкий, желтоватый камень внезапно сдался небу. На краю обрыва в ожидании стояла фигура. Кто-то в бледно-голубой одежде, ее волосы были покрыты тем же материалом, который обрамлял лицо, слишком далекое, чтобы можно было разглядеть какие-либо детали.

— Зубы Предка! — прорычала Мали. — Как она узнала?

— Кто это? — Куина открыто смотрела на женщину, явно очарованная цветом ее мехов и тем фактом, что это были вовсе не меха.

— Госпожа Путь, — сказала Мали. — Она одна из тех, кто учит нас, послушниц. В наши дни она очень редко покидает монастырь.

Когда они подошли ближе, Яз увидела, что Госпожа Путь действительно была очень старой женщиной. Самый старой из всех, кого она когда-либо видела. Гораздо более морщинистой и покрытой пятнами, чем даже Эулар, который был самым старым мужчиной, которого она встречала. Годы, казалось, сморщили и высушили ее, а затем навалились сверху, чтобы согнуть своим весом. Она опиралась на черную палку и терпеливо наблюдала за их приближением огромными глазами.

Когда они приблизились, Мали открыла рот, чтобы заговорить:

— Госпожа П...

— Добро пожаловать. — Старуха заговорила на лед-языке со странным акцентом. Она коротко сморщила нос. — Я Сестра Сова, и это монастырь Сладкого Милосердия, посвященный служению Предку. Послушницу Мали я знаю, хотя и не ожидала встретить ее здесь. — Ее взгляд на мгновение опустился на отсутствующую руку Мали. — К кому еще я имею удовольствие обратиться?

— Яз, из Икта. — Яз не знала, как эти люди проявляют уважение, поэтому она наклонила голову.

— Куина дочь Хелланса, из Кас-Кантор.

— Лестал Эррис Кроу из свободного города Эйнджелстоун.

— Турин... — Турин, казалось, пытался найти какое-то название, чтобы превзойти Эрриса. — Турин Лед-Копье, из Сломанных.

Яз улыбнулась упоминанию Турина о том, как он проткнул эйдолона, но и без того широко раскрытые глаза Сестры Совы расширились еще больше при представлении Эрриса, и ее пристальный взгляд не отрывался от него.

— Ах! Сотворенный человек. — Она подняла свою палку одной морщинистой рукой, и ноги Яз оторвались от земли всего на дюйм или два. Все они поднялись, за исключением Эрриса, который остался на месте. Монахиня вернула их всех на положенные места. Магия ощущалась точно так же, как у Турина. — Лестал Эррис Кроу из свободного города Эйнджелстоун, — продолжила сестра Сова с кривой улыбкой. — Я так долго ждала встречи с тобой.

Для Яз понятие разных языков было чем-то совершенно новым и она не удивилась, что монахиня могла говорить на них. Именно замешательство на лице Мали напомнило ей о странности происходящего. Яз сделала все возможное, чтобы помочь, протолкнув слова старухи к Мали через их связь, надеясь, что это даст ей их понять. Мали в ответ улыбнулась.

Эррис склонил голову набок, глядя на Сестру Сову:

— Ты меня знаешь?

— Когда я была маленькой девочкой. — Сова взглянула на Мали. — Возможно, твоего возраста. У нас здесь была легендарная Сестра Облако в качестве Госпожи Путь. Та самая, которая подчинила себе Западного короля. У этого гордого человека в замке был любопытный пруд, полный не воды и даже не крови, как в культах ведьм Баррона, а других мест и других времен. Сестра Облако целый год смотрела в это темное зеркало. Не так долго, чтобы потерять рассудок, но достаточно долго, чтобы стать странной. Она сделала много пророчеств — ни одно из них не является правдой, потому что, если ты предсказываешь будущее, ты его меняешь, — она просто использовала их, чтобы направлять нас. Прикосновение света Предка, так она назвала это. Она рассказала мне только об одном из них. Остальные записаны в железной книге, которую хранит Церковь. Мне, по ее словам, она рассказала только потому, что увидела сомнение в моем сердце. И чтобы я знала, что все, что она когда-либо говорила мне, было правдой. Она сказала, что это подарок. Хотя сейчас, сто лет спустя, это кажется горьким, потому что на смертном ложе она рассказала много темных секретов. — Сестра Сова улыбнулась, показав несколько зубов. — Простите бредни старой женщины. Эррис из Эйнджелстоуна: ты долго приходил, и у меня был утомительный день. Добро пожаловать.

— Но... — Мали переводила взгляд с одного на другого. — Как вы узнали, что должны быть здесь? Сестра Облако сказала вам прийти? — Мали произнесла имя Сестры Облако так же, как Икта могли бы говорить о Боге в Море.

— Нет, дитя. Ничего столь точного никогда не слетало с губ этой женщины. Я почувствовала сильный пульс в нитях и поняла, что это какое-то рода прибытие. Поскольку я сомневалась, что вы спуститесь с небес, я решила ждать здесь. Я полагаю, вы могли бы подняться по Винной Лестнице и сделать меня скорее глупой, чем мудрой. Но, похоже, я сделала правильный выбор.

Сестра Сова повела их прочь от тропинки на утесе, бормоча что-то Мали на их родном языке. Яз обнаружила, что они достигли вершины широкого плато, покрытого все тем же голым камнем. Ветер здесь был сильнее, воздух прохладнее, но все равно оставался лишь слегка сильнее приятного бриза, даже в ее нижней рубашке, шкурах крот-рыбы и немногом другом. Плато простиралось на мили, простираясь на север и запад. Монахиня повела их к ближайшему углу, где странный лес огромных каменных колонн отраживал пространство, отведенное под здания.

Яз улучила момент, когда они добрались до колонн, чтобы оттащить Мали назад и прошипеть:

— Что она тебе сказала там, на утесе?

Мали усмехнулась:

— Что мы все пахнем рыбой и могли бы принять ванну, прежде чем встретимся с аббатисой.

Яз нахмурилась и задумалась, чем еще должны пахнуть люди и что такое ванна.

Проходя между огромными колоннами, Яз вспомнила лед-город, который они совсем недавно пересекли. Те башни были в десятки раз выше, но урок, казалось, заключался в том, что если ты хочешь только одного — заставить людей чувствовать себя крошечными, — ты, в значительной степени, напрасно стараешься, если уже вышел за определенную черту.

— Послушницы будут считать, что вы спасли юную Мали со льда и вернули ее домой, — сказала Сестра Сова. — Это, по сути, мое предположение. Но, учитывая странность, предшествовавшую вашему прибытию, и то, что один из вас намного больше, чем кажется, я думаю, что за вашим прибытием кроется гораздо бо́льшая история, чем я могу себе представить. — Она какое-то время молчала. — Я не спросила тебя об остальном Мистическом Классе, Послушница Мали. Я молюсь, чтобы новости были хорошими, но плохие новости стоит рассказывать как можно реже, и я вижу, как печаль тянется за тобой. Так что соберись с духом и, когда придет время, честно расскажи о своих сестрах.

Они видели монастырь лишь мельком, пока не прошли колонны, которых было сотни и сотни. Они не служили никакой цели, которую могла видеть Яз, и их не смогли построить все три известных племени за десяток лет. Монастырь поразил бы Яз шестимесячной давности, но сегодняшнюю Яз, которая видела города Пропавших — как над землей, так и под землей, —удивить было труднее. Центральный купол, однако, был впечатляющим произведением архитектуры, а здания, разбросанные вокруг него, казались одновременно величественными и завораживающими.

— Вы пришли во время урока, — объяснила сестра Сова. — Я вышла из Серого Класса, оставив их глядеть на головоломки. Надеюсь, ничего не подожгли. — Она посмотрела поверх крыш на далекую башню и нахмурилась. Дым выходил из полудюжины труб, расходясь черными полосами.

Учитывая количество зданий, это место действительно казалось довольно пустынным. Несколько монахинь в черных одеждах двигались между дверными проемами, съежившись, как будто думали, что здесь холодно. В здании с открытым фасадом монахиня — герант по размерам — колотила молотком по куску раскаленного железа. Это напомнило Яз о Кайлале за работой перед его кузнечным горшком.

Куина остановилась, когда они проходили мимо одного из дверных проемов, и неуверенно потянулась к двери:

— Это... это дерево?

Сестра Сова повернулась и после минутного замешательства улыбнулась:

— Да. Ты ведь не часто видишь это на льду, не так ли?

Куина не ответила, но с медленным восхищением приложила кончики пальцев к шероховатой поверхности:

— Яз, оно настоящее! Иди и почувствуй.

Яз поняла, что нужно ее подруге, и подошла, чтобы присоединиться к ней. Она приложила обе руки к поверхности, удивляясь ее структуре.

— Так много всего, — Она повернулась к Сестре Сова. — Вы сочтете нас странными, но нас сюда привела маленькая деревянная бусинка, не больше ногтя большого пальца, самая ценная вещь, которая у нас была. Все дерево, которое мы когда-либо видели. А теперь... это.

Монахиня нахмурилась, все еще продолжая улыбаться.

— Вы не проходили через леса, чтобы добраться до нас? — Она отвернулась и пошла дальше.

Куина и Яз последовали за ней, переглянувшись, понимая, что им придется быть более осторожными в своих словах.

— Ну... — начала Яз, надеясь, что правдоподобный ответ придет ей в голову, когда она заговорит. — Ну, когда мы...

— Что, черт возьми, это такое? — взвизгнула Куина и пронеслась мимо Яз, как будто ее преследовали демоны.

Яз повернулась, чтобы посмотреть, и отступила назад, потрясенная. Существо было маленьким, но двигалось с яростной важностью, не выказывая никакого страха. Его ноги были похожи на тонкие, ребристые кости, и оно стояло на двух из них, все его ступни были растопыренными пальцами и ничем больше, как у Наблюдателя. Оно смотрело на нее черными глазами-бусинками, расположенными по обе стороны от острого выступа, торчащего из его лица.

— Боги в Море! Здесь их еще больше! — Куина прижалась к Эррису, пытаясь использовать его как щит. — Сеус послал их, чтобы убить нас!

— Мы называем их цыплятами, — сказала сестра Сова. — Это нелетающие одомашненные птицы. Они бродят вокруг и клюют в поисках пищи.

— Они выглядят злыми. — Куина, казалось, не успокоилась.

Прежде чем сестра Сова успела рассказать про цыплят, раздался резкий металлический звон. Сначала Яз подумал, что это, возможно, кузнец ковала новый кусок металла, но тон был слишком ровным, и казалось, что он доносится откуда-то сверху.

— Бител, — сказала сестра Сова, как будто это все объясняло.

Яз задумалась, не вернулась ли старуха на свой родной язык:

— Прости?

— Это колокол, он прозвонил предупреждение, — сказала Мали. — Мы должны собраться у дома настоятельницы. Это очень срочно.

— Пойдем! — Сестра Сова резко повернула и направилась к одному из больших строений, расположенных рядом с большим куполом, с самой высокой точки которого, как теперь поняла Яз, звонил колокол.

Открытые пространства монастыря быстро начали заполняться. Монахини, как молодые, так и старые, появились из дверных проемов, некоторые вытирали руки о фартуки или поправляли повязки на волосах. Двое в красных одеждах уверенно прошествовали мимо, стройные, прикрытые оружием, свисающим с их бедер. Женщина в сером спрыгнула с ближайшей крыши и приземлилась без видимых трудностей, прежде чем последовать за потоком. Послушницы начали высыпать из арочных проходов, одна группа поспешила вверх по каменным ступеням из того, что служило подземным городом монастыря. Многие были маленькими детьми, другие — почти взрослыми женщинами, отличающимися от младших монахинь только тем, что их волосы оставались непокрытыми.

Многие послушницы уставились на Яз и ее друзей. Эррис и Турин привлекли к себе больше всего внимания, но присутствие Мали также вызвало интерес. Пока они спешили к дому настоятельницы, послушницы переговаривались, и Яз уловила на их губах имя Мали.

Казалось, все здания монастыря опустели. Сотня или около того монахинь и послушниц жались друг к другу от ветра, который едва ли был ветром, наблюдая за ступенями дома настоятельницы и ожидая. Сестра Сова подошла и встала на ступеньки вместе с другими старшими монахинями перед большой дверью из обитого железом дерева. Бител замолчал, последний лязг эхом отразился от башен и крыш.

Яз и ее друзья стояли на краю толпы. Наблюдая. Ожидая.

— Это как-то связано с сообщением, которое принесла птица, — предсказала Мали.

— Я думала, ты шутишь. Птицы приносят сообщения? — Яз удивленно посмотрела на небо. Она огляделась вокруг, наконец-то в этот момент тишины осознав, что они добились своего. Они достигли конца своего невозможного путешествия. Так далеко ото льда, что его не было видно. Так тепло, что они могли бы ходить голыми, если бы позволяли приличия. Они стояли среди людей, которые всю свою жизнь прожили в этой жаре и изобилии, на острове из камня посреди зеленого моря. Деревянная бусина Куины была бесценной наградой, и все же в пределах видимости было достаточно деревьев, чтобы у каждого человека на собрании могла быть тысяча таких. Не тысяча бусин — тысяча деревьев!

— Мы добились своего. Мы здесь. — Она сразу же захотела, чтобы Зин это увидел. Она хотела, чтобы Квелл мог полюбоваться лесами и полями, бегущими реками, цыплятами, расхаживающими тут и там, как крошечные лорды, находя еду, просто лежащую на земле. Майя должна была быть с ними. И Као. И все остальные, кто пал после того, как Яз сама упала в Яму Пропавших.

Чья-то рука нашла ее. Куина крепко сжала ее руку:

— Это действительно настоящее, не так ли? Это происходит на самом деле?

Турин тоже стоял очень близко, словно они втроем должны были прикрывать друг другу спины в толпе.

— Это удивительно. Я хочу спуститься туда, где зелень. Я хочу все увидеть. — Он взял ее другую руку, голые пальцы переплелись с голыми пальцами. — Мы могли бы жить здесь. Подбирать еду с земли, как цыплята. Нам даже не понадобится убежище.

— Теус и Стержень-корень дышат нам в затылок, — предупредил Эррис, — и Сеус не перестанет пытаться убить нас. Если он не сможет использовать своих металлических монстров, он просто найдет другой способ. Он контролирует сети. Теус смог найти для нас выход, но Сеус вскоре узнал об этом. И мы потратили впустую несколько часов в тех пещерах.

Мали прислушалась к невнятной болтовне среди младших послушниц. Она повернулась к остальным, чтобы сообщить о своих выводах:

— Архонт приехал в гости!

— Кто такой архонт? — спросила Яз.

— Большой человек, — объяснила Мали. — Есть первосвященница Церкви Предка, а под ней — четыре архонта. Этого назначили недавно, после несчастного случая с Архонтом Эльбрада. Вся империя разделена на четыре престола, и архонт, который приехал в гости, отвечает за престол, в котором мы находимся.

— К нам приезжает важный жрец, — перевела Яз для остальных.

Вскоре появилась настоятельница, высокая угловатая женщина, держащая еще более высокий посох, заканчивающийся золотым завитком. Она сказала им то же самое, что и Мали, используя гораздо больше слов. Очевидно, архонт прибудет так скоро, что они все должны были стоять там и ждать его. Сестра Сова что-то сказала настоятельнице со своего места несколькими ступеньками ниже, и настоятельница нашла в толпе группу Яз. Мали перевела ее приветствие и заверила, что у них будет время поговорить позже в этот же день.

Яз не терпелось все исследовать — ожидание казалось бесконечным. Ей хотелось побегать по монастырю. Она хотела видеть, трогать, чувствовать и пробовать все на вкус. Теперь она знала, каково это было для Турина — вылезти из дыры, которую он проделал во льду, и впервые увидеть солнце, висящее в небе, плоское пространство льда и почувствовать ветер; впервые за всю жизнь, проведенную в тесноте пещер, позволить своим глазам остановиться на далеких местах. Яз вынырнула из-подо льда спустя время, которое казалось долгим, но на самом деле было всего лишь горсткой дней. Но этот новый уход ото льда означал такой же глубокий переход, каким для Турина было его бегство.

— Он идет! — прошипела Куина.

Все головы повернулись в сторону леса колонн. Появилось странное и ужасающее существо, намного большее человека, с четырьмя длинными ногами и длинным клином головы, украшенной черной гривой. Ужасно, но оно, казалось, слилось с лохматым, покрытым волосами человеком или чем-то подобным, верхняя половина которого выступала из горизонтальной спины существа. Люди в доспехах с копьями последовали за зверем между двумя колоннами, ничуть не обеспокоенные его присутствием.

— Его послал Сеус? — потрясенно спросил Турин. Он отпустил руку Яз и потянулся за ножом, готовый сразиться с монстром.

— Я... я не уверена, — слабо произнесла Яз.

Мали, казалось, была смущена их реакцией:

— Это архонт. Он ездит на лошади, потому что он старый. Кроме того, кажется, все ездят повсюду, если у них есть на это деньги.

— Лошадь? — Когда архонт и его люди подошли ближе, Яз увидела, что лохматый мех, который она считала частью человеческого облика, был одеждой, а ноги мужчины были по обе стороны от существа, которое его несло. Лошадь выглядела больше, чем хула. — Это безопасно?

Мали рассмеялась:

— Довольно безопасно. Они едят траву. Но не становитесь позади них. Они иногда лягаются.

— Они едят траву? — Яз была поражена. До недавнего времени все животные, о которых она знала, ели животных помельче. — Вы можете есть траву?

— Ну, лошади могут, — сказала Мали. — Мы — нет.

Монахини и послушницы отошли в сторону, чтобы позволить архонту и его десяти стражникам подойти к ступеням дома настоятельницы. В отличие от своих людей, архонт носил отполированную белую маску, которая облегала его черты.

— Как он видит? — прошипела Куина.

— Что?

— Никаких прорезей для глаз, — сказала Куина.

— Ты, должно быть, пропустила их. — Яз была слишком отвлечена цветом одежды охранников, одинаковым и сложным, и странностью лошади, чьи ноги звенели по камню так же, как у Зокса.

Архонт спешился, ему помог стражник, и подошел, чтобы встать рядом с настоятельницей. Они обменялись несколькими словами и посмотрели туда, где стояли Яз и ее друзья. Аббатиса выглядела озадаченной. Было сказано еще несколько слов, но это было слишком далеко, чтобы Яз могла расслышать, даже если бы она могла говорить на этом языке. Настоятельница медленно кивнула, как будто неохотно, и они с архонтом спустились по лестнице. В сопровождении стражи архонта они приблизились к Яз и ее группе, толпа монахинь и послушниц сдвинулась так, что, не сделав ни шага, Яз оказалась перенесенной с края в центр собрания. Одна из монахинь позади нее была выше семи футов, мускулы натягивали ее черные одежды. Монахини в сером и красном одеяниях теперь были ближе, со всех сторон.

— Яз? — Турин огляделся вокруг, тоже чувствуя перемену, как будто ветер переменился.

— Ничего не делай, — сказала Яз. Эти женщины были опасны. Она это чувствовала. И они, естественно, будут остерегаться незнакомцев. Особенно тех, кто со льда, где жизнь была такой тяжелой, кто оказался среди этого невообразимого изобилия. Возможно, живущие здесь воспитывали только людей, которые будут защищать то, что у них есть. Возможно, любой другой бы вид погиб.

Послушницы перед ними расступились в стороны, и там, во всем великолепии, предстали церковные стражники в богатой униформе, ярких цветах и изящно сработанных доспехах. На нагруднике каждого мужчины или женщины было изображено дерево, инкрустированное каким-то золотым металлом, ветви разделялись и снова разделялись, когда тянулись к небесам, а под стволом виднелись другие ветви, которые, должно быть, тянулась под землей точно так же, как тонкие корни грибов Сломанных пронизывали тощую землю на полу пещеры. Корни. Яз вспомнила это слово. Эти корни уходили так же глубоко, насколько ветви тянулись в высь, но уменьшались до одного корня, уходящего глубже, чем все остальные.

Стражники разделились, открыв аббатису с суровым лицом, ее серые глаза изучали каждую деталь жителей лед-племен. Архонт стоял рядом с ней, мужчина гораздо более худощавого телосложения, чем предполагала его меховая мантия, гладкая белая маска без отверстий для глаз, носа или рта. Сестра Сова и гораздо более молодая монахиня в сером стояли позади настоятельницы, по одной за каждым плечом.

Настоятельница начала говорить. Яз ничего из этого не поняла, но выражения лиц окружающих начали застывать. Женщина говорила, и Яз прикусила язык, борясь с желанием, чтобы Мали перевела. Если дела пойдут плохо, Яз не хотел, чтобы Мали считали запятнанной ассоциацией. Она заставила девушку подумать, надеясь, что их связь позволит ей воспринять это: Не говори мне, что она сказала. Сохрани нашу связь в секрете.

— Ты мог мя?.. понимай? — спросила монахиня в сером. Это прозвучало почти так, как будто она использовала настоящие слова.

Сестра Сова покачала головой, что-то сказала настоятельнице, а затем заговорила на языке племени со странным акцентом. Первое слово, сорвавшееся с ее губ, заставило пустую маску архонта резко повернуться к ней лицом.

— Госпожа Тень думает, что вы — один из местных лед-кланов, которые торгуют с пеларти или джурегами на окраинах. Очень немногие в этой империи говорят на языке севера. — Древняя женщина прочистила горло. — Настоятельница сказала вам, что, наряду с другими делами, наш архонт прибыл с новостями о жестоком ограблении по дороге в Истину. Церковная экспедиция на лед была лишена ценного артефакта. Несколько охранников были убиты. К сожалению, нападавшие были жителями лед-племен, подходящими под ваше описание.

— Что было украдено? — Яз с подозрением посмотрела на бесстрастную маску архонта.

— Белый ящичек, — сказал архонт на прекрасном языке племен, удивив даже Сестру Сова. Его скрюченные руки сформировали что-то размером с ящичек, в настоящее время занимавшего самый большой из внутренних карманов Яз. — Ценный артефакт сам по себе. Но в определенных кругах содержимое ценится еще больше.

Архонт протянул обе руки, взявшись за края своей маски. Он снял ее, открыв знакомое безглазое лицо.

— Добро пожаловать в зеленые земли, дитя, — сказал Эулар. — Ты проделала долгий путь, чтобы умереть здесь.