Дети дупликатора

Глава одиннадцатая

— Слушай, Саня, — поинтересовался Сиверцев. — А почему ты Покатилова явно опасаешься, а с Тараненко решил договориться?

— Покатилов — бандит, — пожал плечами Псих. — С бандитами договариваться себе дороже, им твоя правда — начхать и растереть. Один раз уступишь, и всё, больше не слезут. Нет уж, лучше я Тараненко сдамся, этот хоть человек науки, да и официальные полномочия у него какие-то есть — не зря же осенью он вертолётами командовал.

— Думаешь, он сильно отличается от бандитов? — хмуро поинтересовался Ваня. Псих печально вздохнул:

— К сожалению, не сильно. Но больше мне выбирать но из кого. Твой шеф — меньшее из зол.

Второй день они с Психом пили и разговаривали. Обо всём понемножку. Но разговор то и дело возвращался к странной и манящей вещи под названием дупликатор. Вообще говоря, Сиверцева больше разбирало профессионально любопытство, чем мечты о гипотетической наживе. Как реализована способность копировать предметы? Насколько копия получается похожа на оригинал? Да любой физик за подобную машинку отдал бы полжизни и правую руку впридачу! Это ж гарантированная Нобелевка, если всё правильно обставить и если дупликатор реально работает! А у Сиверцева не было причин не верить Психу.

В целом дупликатор работал так: необходим был сейф определённой модели, на два отделения — с другими сейфами почему-то ничего не получалось. Ещё нужно было два редких артефакта, название которых Сиверцев слышал впервые. Эти два артефакта помещались в верхнее отделение сейфа; туда же клался предмет, копию которого предполагалось получить. Сейф закрывался на какое-то время — не меньше часа, насколько понял Сиверцев. В конце концов оказывалось, что в верхнем отделении сейфа всё по-прежнему — пара артефактов и предмет. А в нижнем, доселе пустом, появляется копия предмета. После дупликации артефактам обязательно надо «зарядиться» — примерно сутки просто полежать в сейфе, на прежнем месте. Без этого дупликация не происходит, нижнее отделение остаётся пустым. Даже если оставить сейф закрытым на время, превышающее время «зарядки». Но если артефакты зарядятся, то стоит просто открыть и закрыть дверь, а потом часок подождать — и готово, дупликатор срабатывает. Наличие или отсутствие любых предметов в верхнем отделении вместе с артефактами никак не влияет на процесс зарядки, но Псих почему-то считал, что без посторонних предметов зарядка происходит немного быстрее, хотя, насколько понял Сиверцев, никаких исследований и измерений никто никогда не проводил.

После некоторых раздумий и очередной дозы спиртного Псих сдался и рассказал Сиверцеву как нужные артефакты, сам сейф и информация как всем этим пользоваться к нему попали.

Всё началось примерно через полгода после пробуждения Психа в пустой больнице. Он уже пережил первый шок, первые депрессии и первое отчаяние, но поскольку человеческую природу не переиначить, мало-помалу стал ощущать новый вкус к жизни, даже если это жизнь начинающего сталкера-одиночки. Тем более, что вскрылась очевидная его, Психа, исключительность: Зона считала его своим. Открытие это Псих проверял и перепроверял, но невзирая на стопроцентно положительный результат проверок так и не стал безалаберным и беспечным. Его не трогали самые опаснейшие существа Зоны — словно не замечали, но это однозначно было не так: к примеру, Психа часто обнюхивали собаки, а когда он впервые столкнулся с химерой, та заинтересованно обошла вокруг него, словно разглядывала, а потом развернулась и канула по своим загадочным химерьим делам. Если бы Психа не замечали — он не мог бы общаться со странным зомби по имени Бенито, приятелем Болотного Доктора. Зона не пускала Психа в действительно опасные места и к аномалиям — он словно на стену натыкался, упругую, но неподатливую. Шагнёшь — тут же отбросит. Сами аномалии он и чувствовал, и видел; чувствовал раньше и с большего расстояния. Псих помнил первый серьёзный испуг, когда увязался с какими-то ребятами собирать артефакты в глухом месте Тёмной долины, а те, как выяснилось, использовали его как «лошадь» — переносчика смертельно радиоактивного хабара. Они даже контейнера Психу не дали, а сам Псих антирадом тогда толком ещё и пользоваться не умел. Так вот: антирада ему в том выходе не давали вовсе и по идее он схватил смертельную дозу облучения и все были уверены, что через несколько месяцев он просто умрёт. Однако Псих вообще ничего не заметил. Когда через год Псих столкнулся с одним из этих хитромудрых ребят в «Штях», у того рожа натурально позеленела. К этому времени у Психа завелись кое-какие нормальные приятели, и едва выяснилось, что лошадью в той знаменитой на всю Зону афере сработал именно Псих, они силком погнали его на медобследование.

Псих оказался вполне здоров — во всяком случае, ничего фатального у него не выявили. Влияние радиации заметно, но не более, чем у жителей окрестных городков, которые в Зону вообще никогда не ходят.

До необычных хромосом врачи тогда, по всей видимости, не докопались, иначе вряд ли прошли бы мимо такого феномена и вряд ли позволили бы Психу просто уйти.

Псих свои способности особо не афишировал, а его новые приятели спустя недолгое время очень неудачно сходили на Радар. Даже неизвестно дошли ли, поскольку не вернулся никто. Опять Псих остался один на один с миром, причём с миром, который о нём самом ничего не знал.

Кстати, команда, которая обманула Психа, в тот год гробанулась тоже, под ноль, без выживших.

Однако ни природа, ни человеческие отношения не терпят пустоты, и у Психа начали заводиться новые знакомства, а поскольку история с лошадиной работой вышла весьма поучительной, теперь Псих стал до крайности недоверчивым, даже применительно к людям, работа с которыми вроде бы доказала их надёжность и честность! И правильно делал, потому что следующая команда сталкеров, с которой он связался, лично Психу ничего плохого не делала, просто беззастенчиво пользовалась его чутьём на артефакты и беспардонно обманывала при дележе выручки.

Когда это вскрылось, Псих просто ушёл, без скандалов и претензий. В следующий же выход эта компания полегла на Болоте и в который уже раз Псих остался один, как перст. Он стал реже бывать вне Зоны, большею частью слонялся в одиночку по таким гиблым местам, что расскажи он об этом в каком-нибудь баре, бывалые сталкеры сочли бы его врунишкой.

Собственно, так однажды и случилось: когда за соседним столиком в «Вотрубе» зашёл разговор о редких артефактах, Псих вставил пару слов. В том смысле, что широко известные артефакты Зоны, вплоть до самых ценных — это так, голимый ширпотреб, а реально редкие и мощные по большому счёту вообще ещё неизвестны ни сталкерам, ни, тем более, науке.

В общем, закончилось тем, что Психа снова утащили в Зону, ответить, так сказать, за слова. Он, естественно, ответил, причём вполне адекватно, потому что не врал, а говорил лишь о том, что реально видел. Народ тихо млел и громко изумлялся.

И тогда человек по имени Илья на словах описал Психу некий артефакт — чисто внешне, ничего не упоминая о свойствах — и спросил, не встречалась ли ему такая вещица. Психу она не встречалась, в чём он честно и сознался, но затем Псих легкомысленно добавил, что может поискать. Илья вцепился в Психа как клещ, описав ещё один артефакт. Псих обещал поискать и этот.

Через четыре недели Псих нашёл Илью в научном лагере вблизи Милитари и вручил второй из описанных артефактов — сероватый эластичный комочек, похожий на прожёванную и выплюнутую жвачку, с тем лишь отличием, что этот комочек лип не ко всему попало, а только к некоторым металлам. Естественно, что Илья снова вцепился в Психа, словно клещ и не отстал, пока Псих не отвёл его на место, где этот комочек был найден. Псих полагал, что дальше Илья займётся этим сам, но не тут-то было. Илья заставил Психа взять эту жвачку в руку и взмолился: «Ищи! Тут рядом должно быть!».

Что именно искать — Псих толком не понял, а дело происходило в Лиманске, в какой-то бывшей государственной конторе, в бывшем кабинете директора.

Ноги сами привели Психа в комнатку, когда-то служившую бухгалтерией, к маленькому сейфу в углу. Псих, не понимая толком что делает, указал на этот сейф. Ключ отыскался в ящике ближайшего стола, а в самом сейфе Илья нашёл второй артефакт, похожий не то на чертёжный циркуль, не то на пару крючков для вязания, скрепленных хвостиками между собой.

Илья возликовал, Псих удивился. До сих пор неизвестно — как и почему он выбрал именно этот сейф.

Поскольку договор Псих вроде как выполнил — привёл на место, да ещё второй артефакт отыскал, он решил стребовать плату и уходить, а Илья уж пусть сам со своими артефактами и сейфами разбирается. Договаривались они на пять тысяч деньгами плюс две упаковки батарей для фонаря — у Психа как раз закончились. Деньги Илья отдал, а батарей при себе оказалась только одна упаковка, вторую он где-то продолбал пока шли. Псих уже было вознамерился махнуть рукой, сказать: «Будешь должен!» и уйти, но Илья поймал его за рукав. «Не спешишь? — спросил. — Обожди часик, будут тебе все батареи, заодно и проверим как оно работает». Псих ничего не понял, но подождать согласился.

А Илья полез в сейф. Прилепил в верхнем отделении сейфа комочек, похожий на жвачку, то ли к стене, то ли к «потолку». Псих не разглядел. Долго пристраивал там же второй артефакт, похожий на циркуль или спицы. Сунул туда же, в верхнее отделение единственную упаковку батарей. Потом закрыл сейф и засёк время.

Они успели перекусить и немного поболтать — в основном о том, что если Психу когда-нибудь встретятся такие же артефакты, он их подберёт и принесёт Илье. Псих ничего железно не обещал — это стало его обыденным правилом — но заверил, что «если вдруг, то непременно», и всё такое прочее.

А потом Илья полез в сейф вторично и вынул по одной упаковке батарей из каждого отделения сейфа — одну из верхнего, ту, которую клал час назад, и вторую из нижнего, хотя Псих мог побожиться: в момент закрытия сейфа нижнее отделение было вообще пустым. «Работает!» — глупо улыбаясь сообщил ему Илья и вручил должок.

У Психа всё окончательно смешалось в голове, он забрал свои батареи и отправился в «Вотрубу», в свою очередь отдавать должок бармену, пока заработанные деньги не разлетелись без следа.

Через два месяца Илью убили какие-то залётные бандиты, и не просто убили, а перед этим пытали. Псих на всякий случай насторожился и ушёл поглубже в Зону. Насторожился он не зря: четверо неизвестных типов пытались его схватить в родной Припяти, но Псих там был свой, а они чужие. Трое преследователей в итоге сгинули в подвалах у кинотеатра, а один, кажется, ещё и сейчас в парке на чёртовом колесе катается…

На этом всё, вроде бы, затихло, но Психа, естественно, нещадно глодало любопытство. Держался он долго, однако в итоге не выдержал и наведался в Лиманск, в уже знакомую контору и уже знакомую бухгалтерию. Сейф был на месте. Ключ нашёлся в столе.

Открывая сейф, Псих был уверен, что ничего не найдёт, что сейф пуст. К его изумлению — нет, сейф был совсем не пуст, там обнаружилось много ветхих бухгалтерских бумаг, бутылка коньяку, подшивка диковинных журналов «Ukrainian Wireless News» за 1913 год, а также оба артефакта-«жвачка», прилепленная к «потолку» в верхнем левом углу, и «циркуль-спицы», стоящие вертикально у задней стеночки в правом нижнем. Псих подумал-подумал, выгреб из нижнего отделения вообще всё, а из верхнего — всё, кроме артефактов, коньяка и журналов. Подумал немного и добавил в верхнее отделение последний снаряжённый рожок к своему «калашу». Закрыл дверцу, засёк время и пошёл погулять.

Через час с небольшим он вернулся и отпер сейф. Поглядел, и понял, что теперь он обладатель двух рожков к «калашу», двух бутылок коньяку и двух подшивок «Ukrainian Wireless News».

Одну из бутылок (из верхнего отделения) он опорожнил прямо тут, в процессе размышлений. Коньяк как коньяк, пивал Псих и получше, но и не отрава.

Вторую бутылку и одну из подшивок Псих сунул в рюкзак. Бухгалтерские документы запер в сейф. Ключ вернул в ящик стола. А к артефактам так и не прикоснулся.

С этого момента он практически не покупал патронов, батарей к фонарю, носков и носовых платков, жетонов к кофейным автоматам — словом, всякого мелкого сменного снаряжения и бытовых мелочей. Однажды пришлось скопировать себе воду, нужда заставила. Пил Псих с опаской, но, вроде бы никаких сюрпризов не случилось, а на вкус скопированная вода была просто водой и ничем особенным не отличалась от оригинала. И всё равно Псих решил, что ни воду, ни пищу больше размножать не станет — разве только если совсем уж припечёт.

Потом Псих случайно встретил точно такой же сейф в уцелевшем здании на Милитари. Очень удивился, но не нашёл ключа чтобы проверить содержимое, а вскрывать или ломать замки он не умел.

А ещё через пару месяцев сталкерский телеграф донёс, что какие-то ребята ищут в Зоне какой-то дупликатор, а потом они вдруг исчезли прямо из бара «Шти» и вскоре нашлись в Зоне мертвее мёртвых. Ну и сталкеры начали пропадать, причём, как удалось понять Психу по крупицам информации, намёкам и расспросам — именно те, кто интересовался всё тем же дупликатором.

Завершение этой истории Сиверцев знал, поскольку сам в нём поучаствовал. Ваня выслушал Психа молча, не перебивая, хотя с каждой минутой нарастало чувство, что он глубже и глубже погружается в смертельно опасный водоворот, и что после определённого момента вынырнуть попросту не успеет.

— Такие дела, Ваня, — грустно сообщил Псих и налил по сотке. — Давай, что ли, ещё по одной… Чтоб всё получилось.

Они чокнулись и выпили.

— Сейф я потом из Лиманска утащил, — закруглился Псих. — Слишком уж там людно стало, прям как в мои времена. Даже зомбей пораспугали, которых не выкосили.

— Он же тяжёлый, зараза, — задумчиво произнёс Сиверцев.

— А я рыбок набрал, грави, звёзд ночных — сколько нашлось. Не поверишь — сейф чуть не улетел, хорошо успел поймать за ножку! В итоге я его за собой на верёвочке тянул, словно воздушный шарик. Со мной Бенито тогда увязался, есть такой необычный зомби, у Доктора на Болоте обретается. Идём себе, болтаем, только рассвело, нет никого, благодать и вдруг туристов каких-то целая толпа выруливает, около Свалки. Чего, думаю, делать, и спрятаться-то некуда! А Бенито, молодчина, как заорёт: «Куда идём мы с Пятачком большой-большой секрет!». Ну и я поддержал как смог, хотя петь не умею. Так эти туристы, по-моему, до кордона наперегонки чесали…

Сиверцев представил эту картину и невольно расхохотался — идёт зомби, понятно какой наружности, рядом мужик с верёвочкой в руках, а к верёвочке привязан конторский сейф, который свободно парит в воздухе. И вдобавок зомби с мужиком песенку поют. Про большой-большой секрет. Неудивительно, что туристов как ветром сдуло…

— Слышь, Саня, — задумчиво спросил Сиверцев, отсмеявшись. — А зачем ты мне всё это рассказал, а?

Псих неопределённо пожал плечами.

— Тебя Тараненко зачем со мной послал? — спросил он и сам же ответил: — Затем, чтобы ты узнал о дупликаторе как можно больше. А я хочу все эти чудеса сдать и уйти. Спокойно уйти, причём живым. Раз ты во все эти дела встрял, твоя очередь.

— Встрял, — скривился Сиверцев. — Я не собирался никуда встревать. Я просто биолог, лет пять уже около Зоны местные чудеса препарирую. А в Зону впервые только прошлой осенью попал, как раз когда ловили пси-монстра, а поймали тебя. И знать я не знал ни о каких дупликаторах, да только Тараненко отчего-то вечно меня сует в первые ряды, едва о нём речь заходит. Мне оно и самому не больно надо. И всё равно постоянно оказываюсь в центре событий. Прям, мистика какая-то!

Сиверцев тяжко вздохнул, однако любопытство снова взыграло в нём и ничего он со своей пытливостью учёного поделать не смог:

— Слышь, Саня, а как ты осенью от всей этой братии сумел улизнуть? Тебя ж держали чуть ли не на поводке.

Псих скривил уголки рта:

— Рисковал, конечно. Я знал, что меня всё равно возьмут, поэтому когда монстра схватили… кстати, на самом деле то был никакой не монстр, а только псионик-ретранслятор, эдакая ходячая антенна. Монстр и посейчас в Зоне и за событиями он следит очень пристально. Так что знай это, Ваня, и будь осторожен. Ага. Так, значит, когда я осенью пошёл сдаваться, настоящих артефактов у меня при себе, конечно же, не было — прикопал. Взял пару железяк сходного вида. Заранее озаботился, купил две совершенно одинаковые пепельницы, одну из которых при осмотре сейфа перед демонстрацией загодя прилепил в нижнем отделении, но не намертво, а чтобы она через минут двадцать-тридцать отвалилась. Самым трудным было удержать зрителей, чтобы не насовали какой-нибудь экзотики для дупликации. И совали ведь, однако я убедил ограничиться для первого раза одной пепельницей. В середине эксперимента пепельница в нижнем отделении отклеилась и упала, но снаружи этого никто, конечно же, не услышал. В общем, сжульничал я тогда. А когда «дупликатор» во второй раз не сработал, я сделал умное лицо и предположил, что вне Зоны он просто не в состоянии зарядиться. Естественно, что Тараненко загорелся повторить эксперимент в Зоне. Приехали на какой-то полевой пост. Проверили. Не сработал, ясен перец. Тут я уже и сам удивление разыграл. Короче, в конечном итоге повёл я Тараненко с группой в Лиманск, к истокам, так сказать. Да и сбежал под выброс, когда всех сильнее всего корежило. А настоящие спицы и жвачку потом выкопал, да и всё.

— Н-да. — Сиверцев покачал головой. — Рисковый ты, Саня, человечище.

— Жить захочешь, ещё не то провернёшь, — грустно заметил Псих.

— А что ты про пси-монстра говорил? Помнится, ты его поминал, когда мы кровососа издохшего у ограды свалки видели. И когда я тебе о собаке с червём в голове рассказывал, ты тогда сказал, что он за всеми нами следит.

— Следит, — подтвердил, Псих. — Поскольку его единственного ретранслятора ещё осенью пристрелили, монстр вынужден был строить новую пси-сеть, чтобы знать о творящемся в Зоне и за её пределами. Твари с червём в башке — элементы его сети. Если встречаешь таких, значит за тобой наблюдают, Ваня. За тобой, и за всем, что ты думаешь. И это серьёзнее, чем может тебе показаться.

Сиверцев ощутил новый прилив беспокойства, замешанного на страхе и тоске. Как учёный он терпеть не мог непонятного, а как любой другой человек — опасного.

На сегодняшний день чувства простого человека и чувства учёного в нём, к великому сожалению, совпадали.