Держиморда

Глава 7

— Мирон — я поморщился от облака табака, окутавшего меня: — Сейчас возчик со склада Пыжикова подойдет. Пусть у тебя посидит, пока я обратно на склад не поеду. Я ему денег дам немного, ты помоги человеку, подскажи, где купить вам выпить с морозца и закусить, но только в меру. Договорились?

— Как скажешь барин, помочь ближнему, да и любому неимущему — это очень по-христиански. — Мирон от сочетания слов «выпить-закусить» даже потёр руки: — Все сделаю в лучшем виде, и меру помогу человек соблюсти.

На выходе из дворницкой меня ждал возчик.

— Барин, я что сказать тебе хотел — зря ты к Федьке ружьё дал. Это он вчера всех уговорил Сенькину водку взять и склад бросить. Федька нехороший мужик и обиды никогда не прощает. Ты, только, барин меня не выдавай, а то он на мне потом отыграется.

— Тебя как зовут, беспечный ездок?

— Чего?

— Я говорю — как зовут тебя добрый человек?

— Тимофеем кличусь.

— Вот тебе три рубля, Тимофей, потому, как ты молодец. Так и продолжай, если что, только сразу мне говори. Сейчас к дворнику подойди, его Мирон зовут. Он тебе подскажет, где купить чаю, бубликов или чего покрепче. Посидишь у него в дворницкой, погреешься. Через несколько часов на склад обратно ехать надо будет.

— Спаси Бог тебя, благодетель, отслужу- Тимофей с поклоном принял купюру и пошел в к воротам, где из дворницкой уже нетерпеливо высовывалась голова Мирона.

Ну а я двинулся в особняк, надеясь найти приют и пищу на втором этаже этого уютного дома.

Дверь открыла заплаканная Глафира(надеюсь, что это слезы радости от возвращения хозяйской блудной дочери), которая молча приняла у меня шапку и порядком изгвазданное пальто. Надо было снять хорошее пальтецо с владельца кавалерийских сапог, но уж больно большие дыры в верхней одежде оставляют пули Смита-Вессона, да и кровь из ран сочится, как в донорском пункте, обильно. Думаю, что тароватые приказчики господина Пыжикова все ценное с братьев Епишевых уже прибрали, отправив неправедных покойников в последний путь в стареньких саванах. Водрузив мою одежду на вешалку, Глафира пригласила меня следовать за ней и повела вглубь квартиры. Блуждание по коридору закончилась небольшой, но уютной ванной комнатой, отделанный темно-зелёной плиткой. На тумбочке стопкой лежала свежее бельё и пара полотенец.

— Я за дверью подожду барин, вы мне одежду своей подайте, я ее в порядок приведу. Ваша комната сразу с левой стороны. Хозяин просил вас быть в столовой через два часа, часа это будет двенадцать часов пополудни.

— Спасибо Глаша за заботу. — Я начал стягивать серый свитер крупной вязки.

К моему несказанному удивлению, в санузле присутствовала сантехника подобной той, что была в квартире моих дедушки и бабушки, с датой сдачи в эксплуатацию в 1962 году, даже краны были такие-же — медные. Кран с холодной и горячей водой, посредством каучуковых кусочков шланга, соединялись медным же тройником, из которого, посредством тонкого регулирования напора холодной и горячей воды, можно было подобрать воду подходящей температуры. Я пустил в чугунную ванну, облитую белоснежной эмалью, струю, почти кипятка, лег в чугунное ложе и закрыл глаза от наслаждения.

Господи, куда я попал? В ближайшее время, тут не то что горячий, тут холодной воды в кранах не будет, а в ванне, подселенные к уплотняемым буржуям, пролетарии начнут солить огурцы. В уютных комнатах будут жить многодетные семьи вчерашних крестьян, а блестящий фаянсовый унитаз, что радует меня своим бодрым видом, покроется коркой засохшего гавна. Я конечно пионер Советского Союза и комсомольцем также успел побывать, но повторять вместе с многострадальной Родиной весь этот путь, пока при Брежневе народ не начнёт жить почти по-человечески- нет, я этого не хочу. Я не хочу чтобы двадцать миллионов хороших, пока богобоязненных, русских людей погибли в братоубийственной и бессмысленный гражданской войне, а остальные, те кто выживут, станут другими, потеряв важную часть своей бессмертной души. Да, будущий министр юстиции Керенский хвастался, что эта революция была бескровная.

Подумаешь убили или утопили три с половиной тысячи полицейских и жандармов, но ведь это не люди, а «фараоны», так что это не считается. Но ведь это только начало, кровавый маховик революционного жертвоприношения будет постепенно раскручиваться, вбирая в себя новые и новые жертвы. Да уже через пару недель, когда выпущенные из тюрем «жертвы царизма» — уголовные мазурики начнут резать и раздевать обывателей среди бела дня прямо на Невском, все эти экзальтированные дамочки с вуалетками и сытые господа с красными бантиками на бобровых воротниках дорогих пальто, что с остервенением тычут тросточками и зонтиками, через голову солдат конвоя, избитых и изодранных полицейских бредущих в свой последний путь в сторону серой полыньи на Невском льду, будут с тоской вспоминать бравого городового, стоящего на перекрёстке, со своей шашкой — «селёдкой».

Я не хочу, чтобы страна снова проходила через революционную вакханалию, когда узурпировавшие власть марксисты, заменившие молитвенник с церковными псалмами на письмо Энгельса Каутскому, начнут разрушать государство, потому что Энгельс когда-то выдал теорию, что при социализме государство отомрет. А буквально через полтора года, когда поняли, что ни хрена не получилось, а Деникин подступил к Орлу, кинутся срочно восстанавливать государство, такое же громоздкое и неповоротливое, как при царизме, но только плохонькие законы там будут заменены революционным правосознанием чекистов с тремя классами начальной школы.

Бельё, которое я с удовольствием надел после того, как заставил себя вылезти из ванны, было не похоже на комплект из кальсон и рубахи — косоворотки, что каждую неделю выдавал нам старшина после бани, когда я был в рядах непобедимый и легендарной. Это бельишко напоминало флисовые узкие шорты до колен и такого же материала футболку с рукавами до локтя. За дверью ванной комнате, на стуле, меня ждала ещё тёплая после утюга одежда и блестящие от ваксы сапоги.

— Здравствуйте господа!

В просторной гостиной семьи Пыжиковых, за столом, кроме хозяев дома и Анны, сидели ещё два человека. Стоило мне шагнуть в гостиную, как, с грохотом отодвинув стул, широко раскинув руки, ко мне быстрым шагом, двинулся хозяин дома.

— Дорогой вы мой! Дорогой мой… — Очевидно, вновь забыв, как меня зовут, Ефрем Автандилович перешел к тактильным приветствиям, обхватил меня своими ручищами и сжал так, что в груди у меня что-то хрустнуло.

— Господа! Позвольте вот рекомендовать господин Котов, правовед и герой, не побоюсь этого слова господа, который, невзирая на все опасности, выручил наше семейство в известном вам деликатном деле. Уважаемые господин Котов, позвольте представить вам близких нам людей — моя тётка Серафима Карповна Поветкина, вдова и семейный доктор, Белевский Александр Александрович. После рукопожатий с доктором, пожилым мужчиной, лет пятидесяти, с темными, не по возрасту, шевелюрой и бородой, и добродушными глазами серого цвета, я подошёл тётушки к руке тетушки, женщине лет семидесяти, худощавой, с высокой прической крашенных хной волос и темными, быстрыми, глазами.

— Надеюсь вы находитесь в добром здравии? А то я, как и обитатели этого гостеприимного дома, очень за вас беспокоились.

Серафима Карповна уверила меня, что легкое недомогание ее уже прошло, а возвращение в отчий дом двоюродной внучки просто излечило.

Обедали в доме купца по-простому, а по причине Великого поста, еще и очень скромно — капустные щи, картофельные котлеты с грибами и кисель. Честно говоря, сидя за столом, с тоской вспоминал тот круг колбасы, что ночью достался мне на складе после грешников братьев Епишевых.

После чая, Ефрем Автандилович пригласил меня свой кабинет, куда подали кофе с коньяком.

— Вы мне хотите что-то сообщить, ещё сообщить Петр Степанович? — купец сделал глоток кофе из маленькой чашечки и с наслаждением откинулся на спинку кожаного кресла.

— Да, уважаемый Ефрем Автандилович. Хотел бы довести до вас следующие соображения- в ближайшие несколько месяцев благословенный город Санкт-Петербург накроет девятый вал преступности. И это будет реально девятый вал, как на картинах господина Айвазовского. Полиция, как вы сами в этом убедились вчера, полностью уничтожена, всякие иные органы правопорядка, как-то судебное следствие и тюремные власти, надолго парализованы. В ближайшее время будет образовано Временное правительство, во главе с князем Львовым, которое одним из первых указов объявит распущенным Министерство внутренних дел Российской империи. Изображать охрану правопорядка несколько месяцев будут те же самые люди, что сегодня громит винные магазины и склады, а также ходят по квартирам и убивают прячущихся по домам городовых. Результат подобной правоохранительной деятельности вы можете себе представить. Ближе к лету, реализую тупую теорию марксистов, что армии и полицию может заменить милиция, как форма вооруженного народа, правительство начнут организовывать органы такой милиции. Так, как в первую очередь, туда запишутся восторженные гимназисты, а в столицу, напротив, хлынут орды, выпущенных из тюрем, амнистированных новой властью уголовников. Исходя из изложенного хотел бы задать вам вопрос- как вы собираетесь оберегать своё имущество, своих родных и близких?

— Вы хотите наняться ко мне охранником? — улыбнулся Ефрем Автандилович. — Нет, я не рассматриваю своё будущее настолько примитивно. Последние события в стране заставили меня полностью изменить мой образ жизни. В ближайшее время, я планирую, не дожидаясь создание органов правопорядка сверху, инспирировать создание таких органов снизу, то есть на основании волеизъявление народных масс. Исходя из того факта, что становление эффективных органов правопорядка в первую очередь заинтересованы вы лично, а также ваши, так сказать, коллеги, представители буржуазных кругов — промышленники, купцы, финансисты.

Кхм! — закашлялся от неожиданности купчина: — Откровенно говоря, весьма неожиданная. И чем я могу помочь вам в ваших начинания?

— В первую очередь, я хотел бы начать с организации охраны вашего семейства и вашего имущества.

— И что вам для этого требуется, сударь? Денег? Насколько много? — судя по глазам моего собеседника, он пришел к выводу, что я завел эту шарманку, чтобы получить некую сумму и уйти в закат.

Ха-ха-ха! — я изобразил весёлый и безудержный смех: — Не знаю, уважаемый Ефрем Автандилович, что вы там себе нарешали, но я не отношусь к ребятам, что делает доброе дело бесплатно, потом предлагает сделать большое и нужное дело уже за деньги, после чего исчезает в мареве заката с вашими деньгами, ничего не сделав. Так вот, денег мне пока не надо, это вторично. Я хотел бы обговорить с вами меры по охране вас, ваших близких и вашего имущества. А вот если мы договоримся, и вы позволите оказать вам услуги по охране, видит Бог, я буду самым заинтересованы лицом в том, чтобы у вас всё было благополучно, ведь это будет возможность для меня выйти на новый уровень. Узнав, что у вас все хорошо, другие сильные мира сего будет заинтересованы в сотрудничестве со мной, а это уже совсем другой уровень.

— Хорошо, давайте обсудим, как вы видите организация охраны моей семьи моего имущества? — купец насмешливо глядел на меня, гоняя по дну чашки кофейную гущу, гадал, наверное.

Насколько вам дорог ваш склад?

— Вы что-то хотите с ним сделать? — бородач от неожиданности чуть не выронил из рук дорогую чашечку розового фарфора.

— Против вашего склада я ничего не имею, но в целях экономия ваших сил и средств предлагаю переместить товарно-материальные ценности со склада сюда, на территории особняка.

— Но почему? Вы только что обязались организовать образцовую охрану, и тут же расписываетесь в бессилии сохранить мой склад.

— Ефрем Автандилович, ну вы же коммерсант. Неужели, я должен учить вас экономии? Давайте считать.

— Давайте. — опять усмешка в бороде моего собеседника, видимо мужчина просто решил поиграть со мной, чтобы потом выпроводить меня восвояси. А мне бы не хотелось, дом теплый, комната для меня выделена уютная, да и ванна мне очень понравилась.

— Ваш дом надо охранять, Ефрем Автандилович? Ответ- надо. Круглосуточно? Ответ круглосуточно. Это минимум шестеро вооружённых бойцов…

— От чего так много? — Уже всерьез озадачился купец. — У нас всегда одного Мирона за глаза хватало. Да и у меня оружие есть. Не считайте, что только вы способны справиться с парочкой бандитов. Впрочем, прошу прощения, я вас перебил. Продолжайте пожалуйста, господин Котов.

— Извольте. — я понимал, что разговор стал пустым и излишним, но должен был «откатать» обязательную программу: — Считайте сами — один часовой во дворе, в течении суток его меняют и прикрывает ещё двое, меньше никак. После службы они в день отдыхают, их сменяет ещё три человека. Итого шестеро. Если вы не прячете здесь свои миллионы, этой охраны будет достаточно. Бандиты не полезут в жилой дом, который будет настолько хорошо охраняется, есть цели и полегче. Со складом всё сложнее. Место глухое, могут и напасть даже при наличии трех часовых. Кроме того, если здесь, в доме, где живет наниматель и члены его семьи, охранники поостерегутся нести службу спустя рукава, то там, на задворках железной дороги могут расслабится.

Не знаю, господин Котов… — купец изображал тяжелое раздумье, хотя, было видно, что для себя он все уже решил, и мои прожекты ему нафиг не нужны. Просто чувство благодарности за спасение дочери не позволяет ему выставить меня вон. Тем более, что уже оказанная услуга ни стоит ничего.

Хозяин дома что-то еще говорил, вежливое и не обязательное, обещал подумать и прочее. Очень жаль. Очевидно, что проживание в данном доме в ближайшие дни мне не светит. Скорее всего, будь купец вдовцом, или, если бы имел больше влияния в своем доме, он бы предложил мне какое-то время пожить здесь, тем более, что ем я мало, поведения скромного. Но боюсь, что против моего здесь проживания горячо голосовала Мария свет Андреевна, супруга и истинная хозяйка дома. То-то же, даже незнакомая мне тетка Серафима Карповна, и то нашла больше добрых слов за спасение внучки, чем любящая мамаша.

Ладно, купец вроде бы закончил соблюдать приличия и сейчас вопросительно смотрел на меня, наверное, ожидал ответной благодарственной речи.

— Я вас понял, Ефрем Автандилович. Как у вас с охраной склада, учитывая, что сторожу вашему кто-то врезал топором по голове?

Купец как-то нехорошо на меня посмотрел, видно опять я что-то не то сказал.

— Прошу прощения, я почему спрашиваю. Осталась у меня там винтовка, которую я вашему работнику вручил, на время, для охраны вашего имущества. Мне бы ее забрать, после чего я и откланяюсь.

— Конечно, Петр Степанович, мы можем через пол часа выехать на склад вместе со мной.

Через полчаса выехать не получилось. Я получил от Глаши свою, оставленную на хранении винтовку, рассовал по карманам пистолеты и вышел к воротам, так как находиться в доме, в котором мне не рады, даже лишнюю минуту желания у меня нет. Проводить меня никто не вышел. Где-то, в глубине многочисленных комнат, был слышан глухой шум, как будто кто-то ругался, мне даже показалось, что я услышал голос Анны, но более ничего не было. Когда вышел купец, оказалось, что на складской телеге, под управлением Тимофея, Ефрему Автандиловичу ехать невместно, ну а быстро найти извозчика у поддатого Мирона не выходило. Мне быстро надоело сердитое пыхтение Пыжикова и дурацкие ужимки дворника, с которыми он прибегал каждую минуту, чтобы сообщить, что извозчика нет. Я сел на телегу к Тимофею, договорившись с Ефремом, встретится на складе, и мы потихоньку поехали, влекомые неторопливой кобылой по кличке Звездочка, что была весьма довольна новой встречей со мной, получив кусок хлеба, бесстыдно утащенный со стола купца Пыжикова.