Деньги не пахнут 2

Глава 5

– Просто друзья? – слова прозвучали нарочито невинно, словно мимоходом.

Жесткая ладонь Джерарда ослабила хватку, уголки губ изогнулись в вежливой улыбке.

– Ах, Рейчел говорила, что у неё нет близких друзей. Все, по её словам, просто… друзья.

Тон был мягким, но взгляд вдруг метнулся к Гонсалесу. В этих прищуренных глазах читалась не праздная любознательность, а расчет – словно он пытался выловить крохотную искру лжи на лице собеседника.

– Ну что, идём внутрь? – предложил Джерард, и, дождавшись кивка, повёл компанию вглубь дома.

Шум шагов глухо отражался от стен. Мраморный пол холодил подошвы, пахло дорогими полиролями и тонким парфюмом, будто воздух сам щеголял в смокинге.

– Долго добирались? – началась дежурная болтовня.

– Нет, повезло, пробок почти не было….

– Правда?

– Ожидал минут сорок, а приехали ровно за двадцать семь! – отрапортовал Добби, не дав никому вставить ни слова. Его ответы били быстро и точно, словно пули по мишени. На этом фоне собственная молчаливость казалась естественной.

Мысль вернулась к словам, проскользнувшим между строк: просто друзья. Эта фраза принадлежала Рейчел. Джерард явно что-то искал среди гостей – кого-то, кто значился лишь как "просто друг". И это, конечно, не звучало безобидно. Это был сигнал: за таким человеком стоит присмотреться повнимательнее. Похоже, он пока не знает, кто именно…

Пристальный взгляд то и дело скользил то на меня, то на Гонсалеса. Двоих оставил в коротком списке, но по какому признаку – загадка.

Долго скрывать не удастся. Связь с Рейчел рано или поздно всплывёт. Но не сегодня. Сегодня важнее другое – собрать сведения. Если правда о "просто дружбе" выйдет наружу, уровень настороженности поднимется до небес, и тогда нужные слова перестанут звучать. Сегодня этого допустить нельзя.

– Вы пришли? – прозвучало впереди, словно колокольчик.

В проёме стояла Рейчел. Не строгий костюм, а белоснежное платье, мягкое, как утренний свет. Линия выреза у ключиц словно нарочно притягивала взгляд.

– Рейчел! Ты выглядишь… восхитительно!

– Ха-ха, спасибо.

– Нет, серьёзно, ты всегда красивая, но сегодня… другой уровень…. Вау….

Добби играл свою роль с таким энтузиазмом, будто на кону была премия Оскара. Взгляд мечтательный, голос сочился восторгом. Со стороны можно было решить, что он и есть тот самый близкий друг. К счастью, внимание Рейчел прочно захватил именно он, а не я. Прекрасно. Тем легче остаться в тени, сохранить маску "обычного коллеги".

– Мы последние?

– Да. Остальные прибыли раньше, чем ожидалось….

Гостиная встретила сиянием хрустальной люстры, словно сотни крошечных солнц разом вспыхнули под потолком. Мраморный пол холодил ступни, узор ковра казался слишком вычурным, а мебель – чрезмерно пышной, будто роскошь сама дошла до грани безвкусицы и не удержалась. В центре этой позолоченной сцены – женщина средних лет. Вокруг неё полукругом расселись шестеро лакеев, в золоте от лацканов до запонок. Рейчел подвела нас прямо к ней.

– Позвольте представить – моя мама.

Удивление пронзило, но не от красоты. Нет, в её лице не было той резкой яркости, что досталась детям. Похоже, красота Рейчел и её брата – отцовское наследие.

– Это Шон, Лантон и…?

– Гонсалес.

– Приятно познакомиться. Присаживайтесь.

– Для нас честь! Спасибо за приглашение, миссис Мосли!

Пока вёл себя спокойно, Добби опять разыгрывал бурю эмоций, будто вдохнул лишнюю дозу кофеина.

– Зовите меня просто Джуди.

– О, конечно, Джуди. Кстати, мистер Мосли….

– К сожалению, муж не сможет присоединиться. Вышла срочная работа….

– Отец… не придёт?

Холодная мысль кольнула в висок. Весь замысел этой встречи держался на разговоре с отцом Рейчел. Надо было вытянуть сведения о «Теранос». И вот теперь – ключевая фигура исчезает из уравнения. Что-то здесь не так.

Адвокат не из мелкой конторы не бросает День благодарения ради работы. Это не похоже на обычный форс-мажор. Может, у них разлад?..

Возможно, в их семье не всё гладко. Рейчел никогда об этом не упоминала, но близости, чтобы делиться подобным, и не было. Разочарование неприятно кольнуло, но не время было зацикливаться на этом. Сегодняшняя цель ясна – сосредоточиться на матери Рейчел.

Это тоже важная задача. Пусть надежда и выглядит наивной, но вдруг окажется, что мать Рейчел, Джуди, происходит из одной из богатейших династий Америки? Даже малейшая деталь из её прошлого станет находкой.

На первый взгляд – обыкновенная женщина. Хоть одежда и дорогая, и украшения безупречны, от неё исходила скромность. Ни следа той надменной осанки, что обычно отличает людей со старыми деньгами.

Тонкий аромат чая разлился в воздухе, когда кто-то из прислуги поставил передо мной фарфоровую чашку. Джуди улыбнулась мягко и произнесла:

– Есть и другие сорта чая. Если этот не придётся по вкусу, дайте знать.

В её голосе улавливались интонации, которые выдавали воспитание. Детство явно прошло в родовом доме. Акцент может рассказать о корнях…. Техас? Нет. Канзас? Миннесота? Исключено. Ни намёка на южное протяжное звучание или среднезападную певучесть.

– Все уже знают, но напомните – из каких вы отделов?

– Департамент природных ресурсов.

– M\A. Шон со мной, – поспешил вставить Добби, опередив мой ответ.

Джуди чуть склонила голову и с интересом уточнила:

– M\A? Любопытно. С какими отраслями обычно работаете?

– Практически со всеми, – бодро начал Добби.

– А всё-таки приоритеты есть?

– Не совсем. В инвестиционном банкинге есть деление на отраслевые группы и продуктовые. M\A – это продуктовая….

Он углубился в подробности, но лёгкий толчок локтем прервал поток.

– Ой, извините. Наверное, скучно слушать?

– Вовсе нет. Очень интересно – об этом так мало знаю. Продолжайте.

Улыбка Джуди выглядела искренней, без тени вежливого равнодушия. Она действительно слушала.

– Отраслевыми вопросами занимается Industry Group – технологии, ритейл, медиа, телеком. Продуктовые группы работают с инструментами – M\A, облигации, кредитное плечо. К примеру, если технологическая компания проводит сделку M\A, подключаются обе группы….

Добби всё говорил и говорил, а в глазах Джуди горел неподдельный интерес. Она жадно ловила каждое слово, словно эта тема имела для неё скрытое значение.

– Значит, её цепляет тема сделок? Интерес к управлению?

Но простота вопросов выдавала – практического опыта в этой сфере нет.

Минуты тянулись, разговор всё больше вращался вокруг M\A. Потом взгляд Джуди скользнул к нам с Гонсалесом:

– Вы двое не похожи на американцев….

– Моя семья из Мексики, – ответил Гонсалес спокойно.

– Мексика? Значит, учитесь в США?

При упоминании Мексики её интонации изменились – любопытство зазвучало острее.

– А вы? – её глаза обратились ко мне.

– Семья родом из России.

– Правда?

– Но переехали рано, теперь я гражданин США.

– Понятно….

На долю секунды интерес вспыхнул, когда прозвучало слово "Россия", но угас, как только речь зашла о первом поколении иммигрантов.

– Неужели она даже не проверяла досье?

Тень скуки легла на её взгляд. Она бросила короткий взгляд на изящные стрелки часов.

– Старики вроде меня только омрачат веселье. Ужин в пять. Рейчел, покажи им дом до того. Поговорим позже.

После этих слов Джуди развернулась и ушла, будто отрезала ножом. Резкий уход, но и в этом был смысл – настоящая власть не тратит время впустую.

"Всё, что хотела, узнала…" – мелькнула мысль.

Интерес Джуди сводился всего к двум темам: "отделы" и "регионы". Это походило не на проверку друзей дочери, а скорее на оценку того, кого из окружения девочки можно будет использовать в будущем.

Слишком уж живо она расспрашивала о структуре компании….

"Неужели ищет кадры?.." – закралось предположение.

Вполне возможно. Среди сотрудников Goldman нередко подбирают подходящих специалистов – через два года работы многие становятся лакомым кусочком для конкурентов. Идеальный вариант для Джуди – кто-то, связанный с её дочерью. Такой человек вызывает доверие, его проще подтянуть, воспитать, встроить в собственную систему.

Мексика, Россия… Растущие рынки. Если её интересуют эти регионы, значит, семья ведёт бизнес на глобальном уровне и замахивается на транснациональные проекты.

"Нет… Это уже лишние домыслы."

Фактов мало. Складывать из них мозаику пока рано. Сейчас главное – собрать больше информации.

– Экскурсия? Ну…. Пойдёмте, провожу, – произнесла Рейчел.

Все поднялись с диванов. Она обвела нас взглядом и слегка нахмурилась.

– А ты-то зачем? – спросила она у Джерарда.

– А почему нет?

– Тебе же экскурсия ни к чему.

– Думаешь, я пришёл ради неё?

Оба улыбались, но в улыбках сверкали стальные искры. Невидимая схватка разыгрывалась прямо на глазах. Джерард явно выискивал "того самого друга". А Рейчел делала всё, чтобы этот друг остался в тени.

– Ну, чего ждём? Веди уже.

– Хорошо, пошли.

Победил Джерард – настоял на своём, и Рейчел не смогла отказать. Экскурсия началась с библиотеки.

– Вот это да… Совсем другое ощущение, – выдохнул кто-то.

– Недавно отремонтировали…

После классической гостиной библиотека казалась воплощением современного минимализма. Если там царила величественная пышность, то здесь – чистота линий, холодный блеск стекла и металла. Полки ломились от старинных изданий – это были первые тиражи, редчайшие экземпляры. Одна эта коллекция стоила миллионы.

– Постой… Это что, Ван Гог?

– Да, подлинник.

На стенах висели шедевры, от которых веяло той самой аурой, которую невозможно подделать. Более десятка картин – каждая тянет на десятки тысяч долларов.

Внизу располагался винный погреб за стеклянной стеной, мини-кинозал, бассейн, боулинг, тренажёрка и бильярд.

После осмотра подвала мы вышли на улицу – перед глазами раскинулся мини-гольф и сверкающий на солнце открытый бассейн.

– А это что за здание?

– Гостевой дом.

– Немаленький….

– Там три спальни….

Рейчел всё время держалась рядом с девушками, ни разу не взглянув в мою сторону. Джерард же крутился неподалёку, продолжая своё негласное расследование. Пришлось раствориться между Добби и Гонсалесом, чтобы лишний раз не светиться. Даже если Рейчел вдруг посмотрит – не факт, что заметит.

– Вот это круто…. Ты знал об этом? – спросил Добби.

– Нет.

Ответ вышел рассеянным – в этот момент взгляд зацепил Джерарда, который подошёл к Рейчел.

– Кстати, Рейчел, ты говорила, что у тебя есть близкий друг из твоего отдела. А здесь никого из твоего отдела нет.

– Что?.. – Рейчел застыла, словно ледяная статуя.

В этой группе не оказалось никого из её отдела. Ближе всех к ней был лишь тот, кто пару дней работал с ней на временном проекте… но раскрывать это означало выдать себя. А соврать? Это только усугубило бы ситуацию, когда правда всё равно всплывёт. Рейчел выглядела растерянной, когда вдруг раздался бодрый голос:

– Это я.

Рядом стоял парень, с которым довелось однажды пообедать. Кажется, звали его Джим.

– Разве ты не из технарей? – прищурился Джерард.

– Сейчас да. Но во время стажировки проходил ротацию с Рейчел: техотдел, FICC и индустриалка.

Джим бодро вызвался сыграть роль "просто друга", даже не подозревая, какой клубок интриг вяжет своими словами.

– Не в прошлом году, а в этом, – добавил он с невозмутимым видом.

– Что-то с трудом верится. У нас редко новички попадают в один отдел. Мы их вообще набираем по капле…

Удача. Настоящий дымовой занавес. Джим даже не осознавал, что прикрывает и даёт время собраться.

Экскурсия по дому, впрочем, ничего особенного не принесла. Ни семейных фото, ни кубков, ни мелочей, которые намекнули бы на конкретную компанию. Но кое-что всё же удалось подметить.

Первое: в семье явно что-то не ладится. Интерьер говорил громче слов. Материны комнаты – классика, отцовские – модерн. Вместо компромисса каждый гнул своё, и, в итоге, дом напоминал чудовище, сшитое из двух чуждых миров.

И ещё странность – этот принудительный тур по дому. Одно дело – посидеть в гостиной, другое – бродить по комнатам. Да, богатство чувствовалось сразу, как только переступили порог. Но золочёные узоры на стенах ясно показали: здесь не просто обеспеченные – здесь деньги текут рекой.

Взгляды коллег к концу экскурсии изменились. В них проступил восторг, почти благоговение. Ещё немного – и слухи о несметном богатстве Рейчел разлетятся по всему "Голдману". Вряд ли она этого не понимала. Может, как раз этого мать и добивалась. Подозрение крепло: разведка талантов. Если так, за ужином наверняка проскользнёт название компании.

– Как насчёт боулинга?

Чтобы убить время, спустились в подвальный зал. Разбились на команды по полу, азартно гремели кегли, кто-то радостно кричал после удачных бросков, кто-то досадливо цокал языком.

Часы тянулись мучительно, словно издеваясь. Каждый миг казался вечностью. Но, к счастью, стрелки двигались. Наконец позвали к ужину. В столовой уже сидела хозяйка.

– Должны быть голодны. Прошу, занимайте места.

Длинный стол был накрыт на двенадцать персон. Случайности тут не было – у каждого своё имя на карточке. Даже это мелочь, но важная: расположение за столом всегда говорит о многом. Чем ближе к хозяйке – тем выше значимость.

Место оказалось почти во главе стола – рядом с Добби и Гонсалесом. По правую руку – сотрудник из розницы. Розница? Не технарь, не инвестиции. Но если его посадили так близко, значит, причина весомая.

Если Джуди и правда ищет таланты, это уже след. В памяти пробежал список богатейших семей, чьи корни в розничной торговле. Всего два имени всплыло. Оба – на вершине. Первое – Уолтоны, владельцы мировой империи супермаркетов. Номер один. Второе – чуть пониже, но всё равно в тройке лидеров….

– Мама, можно принести вино? – голос Джерарда выдернул из мыслей.

– Вино? Оно уже на столе…

– Но случай-то особый. Такое событие требует особенного вина.

Джуди подняла бровь, потом медленно кивнула. Джерард направился не к двери, а прямо сюда.

"Да ну, не может быть…" – кольнуло в груди.

Но Джерард остановился прямо напротив, положив ладонь на плечо:

– Слушай, дружище. Поможешь выбрать бутылку?

Странно. Ни словом не обмолвился за весь тур, а теперь это.

– Я в винах не разбираюсь, – выдавилось.

– Не беда. Я-то разбираюсь. Просто нужна компания.

Джерард повернулся к Рейчел, натянуто улыбнулся:

– Ты не против? Он же просто друг.

Чёрт. Он знает.

***

Пустой, гулкий коридор. Каменные стены тянулись вдаль, словно холодные ребра гиганта. Воздух отдавал сыростью и тонким запахом старого дерева, пропитанного винными испарениями. С потолка свисали тусклые лампы, редкий свет которых рвал тьму на куски.

Шаги гулко отражались от стен – тяжелые, отмеренные, будто удары маятника. Впереди двигался Джерард. Его спина казалась еще шире в этой тишине.

– Но почему ты….

– Просто так.

Ответ прозвучал сухо, обрубленно, как удар молотка о доску. Даже не ответ – отрезание разговора. За ним тянулась тишина, густая, вязкая, как смола. Ни слова больше. Только шаги.

Топ…. топ…. Пятки стучат по камню, будто кто-то отбивает хмурый ритм. Всё это казалось игрой. Холодной, расчетливой. Джерард специально тянет паузу, давит молчанием, как плитой. Проверяет выдержку, взвешивает, где дрогнет. Но откуда он узнал? Как вычислил? Вопрос жег изнутри, но удивления не было – с самого начала приходилось учитывать риск разоблачения. Даже готовиться к нему. И всё же… намек Рейчел о каком-то "испытании" многое объяснил. Теперь поведение Джерарда стало понятнее. Давление – часть игры.

В голове медленно складывались обрывки мыслей, как черепки на холодном полу.

Если это ритейл…

Среди первых десяти богатейших семей только одна связана с торговлей. Семейство Маркиз. На момент смерти они занимали третье место в США. Полтора триллиона долларов. Сумма, от которой кружится голова. И главное – на чем держится их состояние? Конфеты. Шоколад. Абсурдно просто. Люди пожимают плечами, узнав об этом: ну сколько можно заработать на сладостях? Но корпорация n\n Chocolates – это их детище. Гигант, известный всему миру.

И у него странная черта: компания полностью частная. Сто процентов акций принадлежат основателям. Ни одного цента на бирже. Для такой махины – почти безумие. Выход на рынок дал бы им миллиарды внешних вливаний. Но семейство Маркиз громогласно заявило: "Никогда не станем публичными". На этом всё. Дальше – только догадки и слухи. Секретность, доведённая до мании. Ни отчетов, ни открытых данных, ни утечек. Целая империя, укрытая за плотной завесой тайн.

Может, это и натянуто. Возможно, мысли ушли слишком далеко. Лишь несколько пунктирных связей, натянутых до предела. Но…. Есть вероятность. Пусть мизерная. Один процент. Рейчел как-то обмолвилась, что её брат работает в Вирджинии. Там же находится штаб-квартира Маркиз. Если хоть часть догадки верна… это семья, которую нельзя упустить. Ни при каких обстоятельствах.

***

Винный погреб. Проходили его раньше, мельком, во время экскурсии. Тогда взгляд скользнул по входу, и всё. Теперь Джерард ведет всё глубже, вглубь каменных недр, где воздух густеет ароматом старого вина, дерева и легкой прелости. Где-то капает вода. Каждая капля – как медленный отсчет. В конце коридора, словно тупик, одинокая дверь. Стальная, матовая, с тонкой полоской света под порогом.

"Подтверждение личности"

Щёлк! Замок отозвался глухим металлическим звуком. Дверь дрогнула.

После того как пальцы коснулись холодной панели и сканеры проверили отпечатки и сетчатку глаза, раздался ровный голос, а замок с тихим щелчком освободил дверь. Она медленно поползла в сторону, открывая проход.

– Заходи.

Сергей Платонов обернулся, уголки губ изогнулись в приветливой, но слишком уверенной улыбке.

– В это место вообще можно входить посторонним?

Вопрос повис в воздухе, как будто натянутый провод. Столь строгая охрана…. Можно ли чужаку переступить этот порог?

Джерард усмехнулся:

– Вот поэтому и привёл тебя сюда.

Он толкнул дверь чуть шире и первым переступил порог. Шаги отозвались в тишине гулким эхом. Стоило переступить границу комнаты, как всё тело напряглось. Внутри царил леденящий холод – не только от температуры, но и от ощущения, будто сам воздух пропитан опасностью. Это была оружейная.

По стенам – ровные ряды оружия, блестящего в мягком свете ламп. Каждая винтовка, каждый пистолет заняли своё место на металлических держателях, будто экспонаты музея смерти. Ни единого пробела – всё рассчитано до миллиметра. Казалось, стоит щёлкнуть пальцами, и эта комната выплюнет целую армию.

Дверь перекрыла за спиной выход с глухим звуком. Замок сомкнулся, как пасть зверя. Сергей обернулся, его взгляд скользнул по лицу с ленивым интересом. На губах – кривая ухмылка.

– Это сейф-комната. Все шесть сторон защищены пуленепробиваемым стеклом, а фильтры непрерывно очищают воздух от любых ядовитых примесей. Даже биологическое оружие здесь не страшно.

– Понятно.

– Здесь храним лучшее вино. Если когда-нибудь придётся воспользоваться этим убежищем, только тогда пригодится самый изысканный напиток.

Джерард прошёл прямо к холодильнику с вином, стоявшему среди этой стальной коллекции. Движения его были уверенными, плавными, как у человека, полностью хозяина положения.

Ноги сами понесли следом, но сдержанно – на безопасном расстоянии. Мысли метались: если выбрано именно это место, причина очевидна. Психологический приём. Хочет выбить почву из-под ног, заставить нервничать. Эмоции – первый шаг к потере контроля. Стоит дать слабину – и станет пешкой. Чтобы не сорваться, нужна информация.

Взгляд цеплялся за детали: оружие без намёка на декоративность, всё практично, функционально. Род сильный, консервативный – это многое объясняет.

Такие семьи свято чтут право на оружие. Для них ружьё – не предмет роскоши, а символ свободы. Дом, семья, собственность – всё должно защищаться своими руками. Так они верят. Страна, родившаяся из ружейного выстрела, не могла думать иначе.

И как же на это не похоже на Рейчел…. Она чужая среди своих. Белая ворона. И это плохо. Очень плохо. Ведь в таких семьях своих защищают яростно, до последнего патрона. А если кто-то посмеет показаться угрозой – считай, подписан смертный приговор.

– Подойди ближе.

Голос Джерарда прозвучал негромко, но с ноткой приказа. Он склонился над винным шкафом, при этом взгляд скользнул через плечо.

– Как говорил раньше, в винах я не разбираюсь.

– Вот как?

В его ответе зазвенела насмешка. Лёгкая, но ощутимая. Джерард слегка повернул голову, а потом, будто невзначай, обвёл взглядом оружие на стенах.

Глухой смешок сорвался с его губ:

– Не боишься, что они заряжены?

Намёк прозрачен: проверка на страх. Кто бы на его месте не боялся? Оружейная чужого человека – не то место, где можно чувствовать себя спокойно.

Не дожидаясь ответа, Джерард протянул руку к стене и снял ружьё с самым длинным стволом. Металл блеснул холодным светом.

Щёлк!

– Пусто. – Он отдёрнул затвор, демонстрируя разряженное оружие, а затем неспешно прицелился.

Дуло легко скользнуло по комнате, словно ощупывая невидимые границы, и замерло, направленное прямо в грудь.

Холодный стальной зрачок смотрел прямо в глаза. Даже зная, что магазин пуст, тело предательски сжалось.

– Ты против оружия?

Джерард не отвёл ствола. Вопрос прозвучал спокойно, но в этой тишине он звенел громче выстрела.

Началась игра вопросов и ответов. Нужно было сосредоточиться. Вопрос ведь касался не позиции, а выбора. По реакции стало понятно: собеседник уже догадался об отрицательном отношении к оружию. Это был не идеологический спор – скорее проверка на честность. Оружие всегда разделяет людей: Джерард поддерживает его, а вот сам рассказчик против. Притвориться сторонником ради расположения? Или остаться верным принципам? Любой вариант может ударить по репутации. Согласиться – значит солгать. Возразить – поставить между собой и Джерардом стену.

– Трудно ответить? – голос прозвучал мягко, но с нажимом.

– Нет, просто… не сказать, чтобы был категорически против оружия.

– То есть поддерживаешь?

– Не совсем.

– Так ни туда, ни сюда?

– Никогда не было повода брать в руки ствол, но, если жизнь прижмёт – освою без вопросов.

Ответ вышел нейтральным. Никакой идеологии – чистая прагматика. Так и должен мыслить каждый, кто стремится к успеху: политика, убеждения – всё это не приносит денег. Щёлкнул затвор. Джерард опустил ружьё. На лице скользнула едва заметная тень разочарования – не удалось поймать на слове.

– У нас в семье охота – как обряд посвящения, – сказал он, возвращая оружие на стенд.

Казалось, разговор об оружии исчерпан, но рука потянулась к другому ружью.

– Те, кто называет охоту жестокостью, просто прячутся от реальности. Такие люди каждый день покупают мясо в супермаркете. Видят аккуратный «продукт» и забывают, что это мышцы живого существа. Легче закрыть глаза на чужую смерть… Но это нельзя вычёркивать из сознания. Только убив сам, сможешь по-настоящему понять цену жизни и ответственность взрослого.

Очередная проверка. Без охоты – нет зрелости? Согласиться – значит признать себя безответственным. Спорить – нарваться на открытую конфронтацию.

– Что думаешь?

– Согласен.

– Но ведь никогда не охотился?

– Знаю, как это – когда жизнь уходит из-под пальцев. Руки в крови бывали много раз. Правда, не чтобы отнять жизнь… а, чтобы удержать.

– …?

– Медицинский диплом обязывает, знаешь ли.

– Ах да, точно, – голос Джерарда потеплел. Теперь он поверил: собеседник – просто друг, не охотник за выгодой. До этого момента сомнения оставались.

Но следующая фраза ударила прямее выстрела:

– А к Рейчел ты специально подошёл?

Взгляд потяжелел, словно навис.

– Видно было, что положение нашей семьи тебя не удивило. Значит, знал заранее.

Отпираться нельзя. Для богатых доверие – свято. Ложь – смертный грех.

– Да, знал.

– Рейчел рассказала?

– Нет. Сначала заметил, что к ней относятся по-особому в отделении. Потом услышал слухи: отец – знаменитый адвокат.

– Так ты подошёл из-за семьи?

– Мы просто оказались рядом, вот и сблизились. Про её родню узнал уже потом.

– То есть родство ни при чём?

– В дружбе деньги не мешают. Скорее плюс. Для меня – тоже.

– …Честно, – усмехнулся Джерард.

– Это единственное моё достоинство, – прозвучал ответ, заставивший его чуть вздрогнуть.

В комнате стояла тишина, натянутая, как струна. Воздух густо пропитался подозрением, словно едким дымом, от которого першит в горле. Но в этой глухой стене недоверия вдруг образовалась крошечная щель – слабая трещина, сквозь которую можно было просунуть лезвие.

– Так и думал, – проскрежетал Джерард, холодно, как сталь.

И стало ясно: время действовать. Сдвинуть замерший ход разговора можно только одним способом – неожиданностью. А неожиданность – это тоже чувство. Стоит ткнуть этим чувством, сбить его с равновесия – и Джерард неизбежно окажется в ритме, который навязан.

– Что думаешь о Рейчел? – вопрос прозвучал резко, словно выстрел.

– Не понял, – брови Сергея сошлись на переносице. – Что за вопрос?

– Вопрос простой.

– Чтобы ответ был чётким, и сам вопрос должен быть чётким. Сфера мыслей, связанных с Рейчел, широка: характер, умения, привычки, вкусы….

– Считаешь её женщиной? – прозвучало тихо, но ударило точно в цель.

Неожиданно. Это означало одно: видит соперника. И это было забавно – в консервативной семье русского мужчину рассматривают как возможного претендента на сердце. Пожалуй, они куда прогрессивнее, чем казалось.

– Да, Рейчел – женщина, – голос прозвучал ровно, спокойно.

Повисла пауза, тяжёлая, как свинец. Отрицание всё равно бы не убедило – не тот случай. Да и как отрицать очевидное? Она красива, добра, умна… и богата. Кому бы не понравилась?

– Так вот почему цепляешься за неё? – в голосе Джерарда проскользнуло презрение.

– Не цеплялся. Дружеские отношения – не более, – ответ прозвучал без нажима, словно лёгкая тень.

– Трудно в это поверить….

– Если интересует, хочу ли жениться на Рейчел ради её состояния и урвать половину, то нет, – слова лёгкие, но холодные, как осколки льда.

Джерард молчал. В его взгляде застыло недоверие, но в напряжённой атмосфере что-то дрогнуло. Лёд тронулся. Нить разговора смещалась туда, куда нужно.

– Такие заявления только усиливают подозрения, – усмехнулся он уголком губ.

– Просто ответ на вопрос, который прозвучал в тоне. Если не это имелось в виду, извинения. Чем яснее вопрос, тем яснее ответ.

– Тогда ясно спрошу: тебе нужны её деньги?

Классика. Любой богач вечно думает об одном и том же. Тут важно быть осторожным.

– Да, нужны, – слова упали, как камни в колодец.

Джерард дёрнул бровью, но уголок губ чуть дрогнул.

– Хоть честно.

– Честность – единственное достоинство, – лёгкая улыбка, почти тень.

– Ну что ж… – Джерард хрипло фыркнул, отстегнул ружьё от стены и вернул на крючок. Глухой стук металла по дереву отдался по комнате. Потом потянулся к винному шкафу, откуда хлынул мягкий аромат пробки и виноградной кожи. Извлёк две бутылки. Плечи его говорили ясно: разговор окончен.

Но для кого-то это было только начало.

– Не любопытно, зачем нужны её деньги? – голос мягкий, но с внутренним лезвием.

– Не особенно.

– Всё равно объясню. Прозрачность – в моих интересах. Эти деньги будут приумножены. В сто раз. В тысячу.

Джерард обернулся. Взгляд – как сталь, чуть прищуренный, с тенью вопроса: что за чушь?

– Через два года запустится собственный хедж-фонд. Цель – сделать его легендой. Максимальная прибыль за минимальное время. Честно? Рад бы, если бы Рейчел вложилась.

Разговор давно перестал быть допросом. Это стало предложением. Чистым, как зеркало.

– Значит, хочешь использовать её деньги?

– Никто не станет заставлять. Рейчел – взрослый человек, решает сама. И речь не об использовании – о вложении. Приумножении.

В доверии главное – последовательность. Нельзя начинать как друг, а потом открыться как финансист. Лучше сразу: финансист, который ценит её деньги. Так честнее.

– А, вот оно что. Деньги…. Всё сразу упрощается, – Джерард усмехнулся, и в этом смешке звенела сталь. – Сколько?

– Сколько стоит оборвать дружбу с Рейчел? – вопрос прозвучал почти лениво.

– Не думаю, что услышу сентиментальное: "Дружба бесценна".

А он прав. Управляющий фондом обязан знать цену всему.

– Пятьдесят миллиардов долларов.

В тишине воздух стал гуще. Джерард моргнул.

– Если подпишешь чек на пятьдесят миллиардов прямо сейчас – дружба будет считаться завершённой.

И снова тишина. На этот раз – другая. Тяжёлая, как гроза перед разрядом.