А штаб вокруг уже бурлил и кипел. Десятки людей, растерянных, напуганных, злых, прикипевших к часто мерцавшим мониторам, перебрасывались короткими фразами, и просторное помещение на бывшей русской военно-морской базе заполнила неразборчивая скороговорка.
- Сэр, противник форсировал Амур и Уссури в десятках мест одновременно. Сбив все наши заслоны, он стремительно движется вглубь территории. По данным воздушной и космической разведки китайская Шестая танковая дивизия наступает на Хабаровск, обходя город с юга, - сообщил штабной офицер, чей голос вырвал командующего из странного оцепенения. - В направлении Владивостока движется Сто двадцать седьмая легкая мотопехотная дивизия. Сведения неточные. Противник развернул в приграничных районах мощную группировку ПВО. Китайцам удалось уже сбить пять наших "дронов", сэр.
- Придется рискнуть и подставиться под их зенитные ракеты. Пусть штурмовики "Харриер" нанесут удары по переправам немедленно! Ударным вертолетам атаковать передовые подразделения противника на марше!
- Сэр, потеряем много машин и пилотов! У нас и так осталось две эскадрильи штурмовиков и пара десятков "Кобр" после того, как значительные силы были направлены на Урал!
- Запросим поддержку флота, - мотнул поросшей седой щетиной головой Флетчер. - В Японском море две авианосные ударные группы, на что-то же они годятся! Но прежде чем их "Хорниты" сюда доберутся и сбросят бомбы на головы узкоглазых, нам придется действовать самим, и прольется немало крови. Нужно задержать желтых выродков, во что бы то ни стало. Мне так же, как и всем вам, мерзко посылать наших парней в мясорубку, но каждый из них, подписывая контракт, прекрасно знал, что может умереть. И теперь они будут умирать ради своей страны, ради Америки!
Лейтенант Лари Кинг уселся в пилотское кресло ударного вертолета АН-1Z "Вайпер" через шесть минут после этих слов. В передней кабине, отделенной панелью бронестекла, уже занял место оператор-наводчик уоррент-офицер Маркони. Застегнув со щелчком замки привязных ремней, Кинг спросил:
- Фред, готов? Все в норме?
- Все системы работают! Можем взлетать!
Пальцы пилота пробежались по приборной панели привычным маршрутом. Взвыли турбины, раскручивая винт, и восьмитонный геликоптер легко оторвался от "бетонки". Летное поле было непривычно пустым, Кинг разглядел лишь еще пару "Кобр" да полдюжины штурмовиков AV-8, вокруг которых суетились техники, похожие на трудолюбивых муравьев с высоты в сотню футов. Большая часть техники сейчас штурмовала никому не нужный русский город на Урале, и никто не мог подумать, что грянет именно здесь, да еще как, в полную силу.
"Кобра" мчалась с максимальной скоростью на предельно малой высоте, едва не цепляясь полозьями шасси за верхушки деревьев и ажурные опоры линий электропередач, чтобы как можно позже появиться на экранах китайских радаров. Несколько минут назад беспилотный разведчик RQ-1 обнаружил колонну вражеской техники, и сейчас пара ударных вертолетов выходила на позицию для атаки. В этих "Кобрах" осталось немного от исходного АН-1, "понюхавшего пороху" впервые еще над влажными джунглями Вьетнама. Двигатели как у "Апача", прицельная система почти такая же, да и набор вооружения стал аналогичен арсеналу армейских АН-64. Сейчас оба вертолета, подкрадывавшихся на сверхмалой высоте к ничего не подозревающим жертвам, несли по восемь ПТУР "Хеллфайр" с лазерным наведением и под два семизарядных блока неуправляемых ракет FFAR.
- Атакуем с предельной дистанции, - сообщил Кинг, в этом вылете командовавший малочисленной группой. - У противника есть ракеты "земля-воздух" и зенитные пушки! Не подставляйтесь, парни!
- Командир, вижу цель, - вдруг сообщил оператор.
- Фред, действуй! Уничтожить их!
Ракета AGM-114, "длинная рука" модернизированной "Кобры", сошла с направляющей, когда до цели, вереницы китайских БМП, перемещавшихся между сопок, было чуть менее восьми километров. Головка наведения захватила пятно лазерного луча, "подсветившего" цель, и через несколько секунд мощный взрыв проломил борт ZBD-97, круша ее тонкую броню. Через секунду еще одна бронемашина вспыхнула - экипажу второй "Кобры" тоже улыбнулась удача.
Современная война скоротечна, а удача солдата - непостоянна и изменчива, и в этом пришлось на собственной шкуре убедиться командиру мотопехотной роты китайской армии. Еще несколько мгновений тому назад под гусеницами их бронемашин вопили от боли умирающие американцы, сквозь позиции которых рота прошла едва ли не в походных порядках, и вот уже сами они из охотника превратились в почти беззащитную добычу для атаковавших из поднебесья вертолетов.
- Десанту покинуть машины! - С этим криком майор Хао Пэннин рывком распахнул створку люка в корме БМП, выкатываясь наружу из мчавшейся по кочкам и буеракам машины. - Открыть заградительный огонь!
Командир роты, кубарем прокатившись по земле, встал на одно колено, вращая головой. Уже две бронемашины, пораженные летевшими из-за горизонта ракетами, горели. Раздался взрыв, и Хао увидел, как вспыхивает еще одна БМП, из-под брони которой так и не успели выбраться солдаты. Тонкий слой металла не стал серьезной преградой для американского "Хеллфайра". Вот горящая фигура вывалилась из люка, побежала, размахивая руками, по перепаханному гусеницами бронемашин полю, но, преодолев всего метров двадцать, упала, окончательно замерев. А с неба смертоносным дождем сыпались новые и новые ракеты.
Американцы нанесли удар, как только рота, вырвавшаяся далеко вперед, вышла из-под "зонтика" ПВО дивизии, еще только начавшей переправляться на левый, русский берег своенравной Уссури. Вертолеты, представшие для майора жирными черными точками далеко на горизонте, расстреливали бронемашины, как в тире. Майор вскочил, почувствовав резкую боль в отказавшемся сгибаться после неудачного падения колене, и тотчас упал, оглушенный мощный взрывом. Он увидел, как вспыхнула еще одна БМП, с корпуса которой сорвало башню, отшвырнув ее на несколько метров в сторону, когда сдетонировали снаряды калибра сто миллиметров в укладке. Половина роты перестала существовать менее чем за три минуты.
Хао Пэннин, у которого слезы навернулись на глаза от отчаяния, сжал до боли в ладонях автомат QBZ-95, который был бесполезен против воздушного противника. Ковыляя на одной ноге, он двинулся к неглубокому оврагу, в который до этого скатились по оплывшим склонам несколько солдат, тех, кому посчастливилось покинуть свои машины, прежде чем те настигли американские ракеты.
Американские вертолеты приблизились, и Хао узнал поджарые, сплющенные с боков силуэты "Кобры". Полого пикируя, они залпом выпустили неуправляемые ракеты, накрывшие позиции китайской пехоты. Один из реактивных снарядов калибра семьдесят миллиметров, упал в овраг, разорвавшись в гуще укрывшихся там людей. Хао Пэннина чем-то ударило по каске так, что лязгнули зубы, насквозь прокусив язык, но, в отличие от многих, просто разорванных на куски осколками, он остался жив. Майор, отыскав взглядом сжавшегося на дне оврага солдата, своим телом накрывшего темно-зеленый тубус ПЗРК QW-2, крикнул:
- Поднимайся, боец! Стреляй в них!
Затравленно взглянув на командира, пехотинец только вздрогнул, сжимаясь в комок, и майор, выдернув из кобуры пистолет, закричал:
- Встать! Сражайся! Если выполнишь приказ, у тебя есть шанс выжить, если откажешься - я тебя расстреляю сейчас же, сопляк! Ты можешь с ними сражаться, у тебя есть оружие!
Боец, вскочив, будто внутри него распрямилась тугая пружина, вскинул ПЗРК, и ракета под хлопок вышибного двигателя, покинула пусковой контейнер. Одновременно еще с полдюжины ЗУР взвились навстречу противнику. "Кобры" немедленно изменили курс, выбросив в небо гроздья тепловых ловушек, и Хао Пэннин видел, как все ракеты пролетели мимо целей, поражая своими осколками лишь пустоту. Но уже развернулись башни нескольких уцелевших БМП, и тридцатимиллиметровые автоматические пушки выбросили вслед вражеским геликоптерам шквал свинца.
Вдруг из-за спины раздался рокот турбин, и майор упал ничком, увидев, как над лощиной, превратившейся в поле боя, на малой высоте промчались два вертолета. Они одновременно сделали "горку", набирая высоту, и на хищных фюзеляжах сверкнули красные звезды.
Лейтенант Кинг так и не понял, откуда появились эти китайские вертолеты. Расстрел колонны перестал быть приятной забавой, когда по сблизившимся на опасную дистанцию "Кобрам" сначала выпустили полдюжины зенитных ракет, а затем ударили автоматические пушки, создав настоящую завесу огня. От ЗУР удалось избавиться отчаянным маневром, в результате ракеты прошли стороной, наводясь на ложные цели, а пушки все же обладали малой дальностью стрельбы, лишь испугав пилотов. И в тот момент, когда кровь отхлынула от головы вдавленного в кресло чудовищной перегрузкой летчика, чуть выше его "Кобры" промелькнула хищная тень с красными звездами на разрисованных серо-зелеными пятнами бортах.
- Лари, китайцы! - По ушам ударил испуганный возглас оператора.
- А, черт! Дьявол! Не вижу их!
Кинг быстро завертел головой, пытаясь отыскать в небе вражеский вертолет. Он опознал новейший ударный Z-10 по ступенчатой кабине, напоминавшей кабину "Апача", где оператор и пилот располагались один за другим, в ряд.
- "Кобра-один", - в эфире раздался голос командира ведомой машины. - Берегись! У тебя китаец на заднице!
Пилот вертолета Z-10 китайской армейской авиации не испытывал никаких эмоций, когда прицельная марка легла на силуэт вражеского АН-1. Он атаковал из задней полусферы, с превышения, с идеальной позиции для внезапного точного удара. Под крыльями его машины кроме восьми противотанковых ракет HJ-10, почти точной копии американского "Хеллфайр", были подвешены и две ракеты "воздух-воздух" TY-90, и одна из них соскользнула с направляющей, когда палец, обтянутый тканью перчатки, плавно утопил кнопку пуска на рычаге управления.
Одновременно с противником лейтенант Кинг тоже вдавил кнопку, активировав систему отстрела ложных целей, и ракета, оснащенная инфракрасной головкой самонаведения, промчалась мимо, взорвавшись в нескольких десятках футов от борта резко спикировавшей к земле "Кобры". И одновременно второй AH-1Z превратился в огненный шар, когда сдетонировала трехкилограммовая фугасная боеголовка попавшей в его фюзеляж китайской ракеты.
Горящий вертолет, походивший на рукотворный болид, рухнул куда-то в тайгу, и над местом падения взвился столб пламени. Но Кингу было не до размышлений о судьбе сослуживцев. Пара китайских Z-10 зажала в клещи его "Кобру", лишенную всякого оружия "воздух-воздух", и оставалось лишь уповать на маневренность и верить, что помощь вот-вот придет. Три восьмитонных вертолета закружили в воздухе карусель, то взмывая высоко в небо, то пикируя друг за другом к самой земле, и несколько минут лейтенанту Кингу удавалось уклоняться от вражеского огня. Но очереди бортовых пушек вражеских геликоптеров пронзали пустоту все ближе и ближе, и в тот момент, когда снаряд калибра двадцать три миллиметра ударил в хвостовую балку, американский вертолет тряхнуло так, что только привязные ремни помогли пилотам удержаться в креслах.
"Кобру" закрутило волчком, мир вокруг завертелся в бешеной карусели, а земля начала стремительно приближаться, выставив навстречу падавшему вертолету остроконечные верхушки елей, так похожие на острия копий. Но за те несколько секунд, что длилось падение, Лари Кинг успел сделать многое, в том числе и перекрыл подачу топлива. Ломая продолжавшие вращаться под воздействием набегающего потока воздуха лопасти, "Кобра" ударилась о землю, так что ее пилоты на несколько секунд лишились сознания.
Лари первым пришел в себя. Негнущейся рукой он стащил с головы шлем, ставший вдруг чудовищно тяжелым, и, ощупав голову, убедился, что никаких серьезных ран нет. Расстегнув пряжки и освободившись от ремней, крепко притянувших его к высокой спинке пилотского кресла, летчик распахнул створки люка, вываливаясь наружу. Встав на ноги и стряхнув с комбинезона мусор, пилот огляделся. Вокруг стеной возвышался мрачный заснеженный лес, настоящая русская тайга. Ветви чуть слышно скрипели, в кронах гудел ветер. В прочем, для уроженца штата Орегон такая картина была менее пугающей, чем, скажем, для только и видевшего с рождения пальмы, солнце и песчаные пляжи со скучающими красотками калифорнийца. Хотя кто и когда видел в последний раз выходца из Калифорнии в военной форме?
В передней кабине зашевелился стрелок, и Кинг, снаружи открыв люк, помог напарнику выбраться, подставив свою руку. Уоррент-офицер Фредерик Маркони стоял, пошатываясь и опираясь одной рукой о борт "Кобры", зарывшейся носом в землю. Падая, вертолет прорубил настоящую просеку в густом подлеске и лишь по невероятной случайности не встретил на пути ни одного дерева, при столкновении с которым геликоптер, скорее всего, расплющило бы в лепешку, судя по толщине стволов вздымавшихся над головами елей и кедров.
- Сможешь идти? - Кинг требовательно взглянул на своего напарника. - Нужно скорее отсюда убираться!
- Какого дьявола убираться, командир? Наверняка спасатели уже в пути, и лучше остаться на месте, так они нас скорее отыщут.
- Фредди, ты вообще ни хрена что ли не понял? - взорвался летчик. - На нас напали китайцы! эти узкоглазые дикари! И уж раз они на такое решились, воевать будут всерьез, и у наших спасателей, уверен, прибавиться иной работы, кроме как искать в чертовом русском лесу двух придурков! А вот китайцы в силах направить роту-другую к месту падения нашей "птички". Как думаешь, сколько желтых обезьян было в тех бронемашинах, что мы сожгли?
- Вот дерьмо! Но если мы схлестнулись с китайцами, значит, дело может дойти до "ньюков", Лари?!
- Я похож на гребанного генерала или драного чиновника из Госдепа? Надеюсь, по обе стороны фронта не так много кретинов, но, поверь, Фред, если до этого дойдет, то мы даже здесь услышим. И уж лучше наблюдать за Армагеддоном из сердца тайги, чем торчать на той самой базе, на которую китайцы решат сбросить свою бомбу!
Лейтенант Кинг расположил в карманах жилета аварийный запас, включавший упаковки с сухим пайком, аптечку и прочие вещи, необходимые для выживания во вражеском тылу. Вытащив из набедренной кобуры "беретту", он оттянул назад затвор, с лязгом вернувшийся на место, когда пилот разжал пальцы. Задумчиво посмотрев на пистолет, американец сунул его обратно в кобуру, решительно сказав:
- Мы пойдем на северо-восток, в направлении наших позиций. Двинемся в обход поселков - местным тоже есть, за что нас не любить, если не вздернут сами, то сдадут китайцам.
Оставив за спиной разбитый вертолет, пилоты двинулись в чащу леса, слыша, как скрипит снег, тонким покрывалом уже укутавший землю, под толстыми подошвами ботинок. У обоих были при себе компасы, самые настоящие, с магнитной стрелкой, указывающей на север, а вот ничего похожего на карту не нашлось - зачем, если каждая машина, вертолет или самолет оборудован приемником спутниковой навигационной системы. И вот теперь "Кобра" со столь нужным сейчас GPS осталась где-то в дебрях, и оставалось рассчитывать лишь на свою память.
Беглецы брели по зарослям чуть больше часа, а потом лес расступился, и впереди показалась дорога, ведущая на север. Несколько минут Кинг вслушивался в доносящиеся из-за леса отзвуки, а затем рискнул, выбравшись из-за деревьев. Он склонился над перемолотым в кашу асфальтом, раздраженно сплюнув:
- Похоже, китайцы уже здесь! Полно следов от тяжелой техники, от гусениц!
- Хотя бы можно держаться этой дороги, так мы не собьемся с пути, - предложил Маркони, у которого уже зуб на зуб не попадал от стужи, которая совершенно не ощущалась в оснащенной системой микроклимата кабине вертолета.
Прихотливо изгибаясь, дорога вела через лес, уткнувшись в неширокую речку с крутыми берегами, через которую был перекинут добротный бетонный мост на прочных сваях, упиравшихся в дно безымянной реки. Разогнавшись, Кинг вывалился из зарослей и тотчас попятился назад, спиной наткнувшись на тяжело дышавшего от быстрой и утомительной ходьбы по тайге Маркони. Оба повалились на землю.
- Китайцы, - просипел Лари Кинг, указывая в сторону моста. - Там пост! У них бронетранспортер!
Гусеничный БТР YW-531H притулился в неглубокой лощине. Вокруг него стояло несколько солдат в "цифровом" камуфляже непривычной расцветки. На противоположной стороне дороги американские пилоты успели рассмотреть угловатый грузовик, типично армейскую модель, и крытый брезентом джип. Блокпост явно выставили совсем недавно, судя по отсутствию каких-либо укреплений, просто укрытий для солдат, и те, кто нес на нем службу, делали это старательно, не забывая, что вокруг чужая земля, на которой им не рады ни прежние, ни нынешние хозяева.
- Дьявол! - Лейтенант Кинг, едва поднявшись на ноги, снова упал ничком. - Заметили! Фредди, не высовывайся!
Кто-то из китайских солдат оказался достаточно внимательным, чтоб обнаружить движение на опушке. С полдюжины пехотинцев, держа наперевес компактные автоматы, развернулись в цепь, двинувшись к лесу. А из-за дугообразного бронированного щитка, защищавшего установленный на БТР крупнокалиберный пулемет, на миг высунулась чья-то голова в каске, а затем ствол, на срезе "распухший" набалдашником пламегасителя, повернулся к лесу, и ударила раскатистая очередь.
- Ублюдки! - Уоррент-офицер Маркони не то вскрикнул, не то всхлипнул, когда над головами вжавшихся в спину американцев прожужжали 12,7-миллиметровые пули. Они с легкостью срезали толстые ветви, и даже древесные стволы в два обхвата не могли их остановить. На беглецов обрушился настоящий водопад из щепок и старой хвои.
Кинг сдавленно вымолвил:
- В лес, ползком! Живее!
Снова загрохотал пулемет, обрушив на лес еще одну струю свинца. Одиночными выстрелами открыли огонь приближавшиеся пехотинцы, и легкие пули калибра 5,8 миллиметра наполнили морозный воздух визгом, прихотливо отскакивая рикошетом от деревьев, на которых они оставляли лишь глубокие зарубки.
- Давай вправо, - прохрипел Кинг, энергично извиваясь всем телом. - Прижмись к земле!
Они скатились в какую-то лощину, склоны которой были покрыты густым кустарником. Выстрелы звучали теперь уже в стороне еще несколько минут, а затем все стихло. Лейтенант встал, отряхиваясь, и, тяжело дыша, произнес:
- Похоже, они остановились.
- Может, решат, что им просто показалось? Часовой перенервничал, или с недосыпу почудилось что-то!
Кинг только вздохнул, в глубине души не слишком веря в такое разгильдяйство со стороны противника. Американцы снова углубились в чащу, успев пройти примерно милю, прежде чем тщательно скрываемые опасения лейтенанта подтвердились. Звук низко летящего вертолета оба беглеца услышали издалека, в тот самый момент, когда они вышли из самых зарослей на небольшую поляну. Кинг только хрипло крикнул: "Бегом!", и оба сорвались с места.
Стригущий воздух лопастями винта вертолет, Ми-17 русского производства, во множестве закупленный для китайской армии, показался, когда американцы уже снова нырнули в заросли. Лари Кинг прижался спиной к шершавому стволу старой сосны, сквозь ветви увидев медленно пролетевший прямо над его укрытием геликоптер, пузатый фюзеляж которого был разрисован зелено-коричневыми амебообразными пятнами камуфляжа.
Уоррент-офицер Маркони, проводив затравленным взглядом исчезнувший за деревьями вертолет, напоминавший о своем присутствии лишь приглушенным гулом турбин, взглянул на своего напарника:
- Думаешь, они нас не заметили?
- Будь я проклят, если могу представить, что сейчас делают эти желтые обезьяны, и какого дьявола им вообще потребовалось летать над этим драным лесом! Не важно, - лейтенант раздраженно мотнул головой. - Нужно идти, Фред! Вперед!
А в ста метрах над землей командир группы китайского армейского спецназа, сидевший в тряском и шумном десантном отсеке кружившего над тайгой Ми-17, оторвался от монитора тепловизора, по которому наискось быстро перемещались две яркие точки, крикнул пилоту:
- Высаживай нас здесь!
- Под нами сплошные заросли, сломаем шасси или лопасти! В километре отсюда есть небольшая поляна, там смогу сесть!
О том, что они уже не одиноки в лесу, лейтенант Кинг узнал в тот момент, когда из чащи донесся собачий лай. Пилот замер, вслушиваясь. Тявканье звучало все ближе, а сам источник звука находился восточнее.
- Собаки, - высказал очевидное тяжело дышавший после стремительного забега по чащобе Маркони. - Мы, похоже, в полной заднице, командир!
- Нужно разделиться, Фред, - обратился офицер к своему спутнику, затравленно озиравшемуся по сторонам, тиская рукоять пистолета, торчавшую из кобуры. - Так им будет сложнее нас отыскать, и кому-то одному может повезти.
- Их псины нас найдут по запаху, хоть вместе, хоть по отдельности, Лари!
- Черт, Фред, делай, как я сказал! Ты налево, я - направо! Бегом!
Лари Кинг рванул так, что только ветер засвистел в ушах, да был слышен скрип снега под ногами. Он мчался через чащу, петляя меж стволов взметнувшихся ввысь, словно церковные колокольни, вековых кедров и сосен, продираясь сквозь заросли кустарника. Пилот бежал, что было сил, а затем просто рухнул на колени, хрипло дыша и сплевывая по ноги густую слюну. Сердце в груди билось о ребра изнутри, как кузнечный молот стучит в наковальню, и сквозь шум в ушах Кинг с трудом расслышал донесшийся из-за спины звонкий лай.
- Обезьяны! - Лари рывком достал "беретту" из кобуры, большим пальцем правой руки сдвинув защелку предохранителя. Прислонившись спиной к древесному стволу, он перехватил оружие обеими руками, приняв "полицейскую" стойку.
Первая собака, невысокая черная псина вроде немецкой овчарки, выскочила откуда-то слева. Развернувшись всем корпусом, пилот прицелился и потянул спуск. Он попал в цель только с четвертого раза, и собака, взвизгнув, кубарем покатилась по земле. В этот момент справа, проломив широкой грудью стену кустарника, выскочил второй пес. Кинг привычно дернул спусковой крючок, пистолет дернулся в широких ладонях, крепко обхвативших рифленую рукоять, по ушам ударил громкий отрывистый звук выстрела.
Лари Кинг опустошил весь магазин, и последняя пуля сбила с ног заходившуюся лаем собаку, когда той осталось пробежать метров пять, чтобы вонзить свои клыки в глотку американца. А из леса уже выныривали идущие редкой цепью солдаты. Кинг нажал кнопку защелки, и пустая обойма выскользнула из рукоятки, упав к его ногам. Он даже успел вставить запасной магазин, и уже обхватил пальцами затвор, когда перед глазами возникло перекошенное от ярости узкоглазое лицо, а затем в животе словно взорвалась бомба, когда китаец, что-то закричав, ударил его прикладом винтовки.
Американский пилот не удержался на ногах, повалившись на землю. Стоявший над ним солдат выбил из рук Кинга пистолет, а затем принялся избивать свою добычу, обрушив град ударов, от которых летчику едва удавалось закрываться, сжимаясь в комок. Китаец бил ногами, добавляя прикладом, а его товарищи, вставшие в круг, в центре которого и лежал пленник, что-то с азартом кричали. Раскосые лица, почти неразличимые между собой, слились для стонавшего от боли Лари Кинга в жуткий калейдоскоп, от визгливых воплей на чужом языке звенело в ушах. Затем вдруг со стороны раздалась отрывистая команда по-китайски, и солдаты разом отступили на несколько шагов назад, пропустив к скорчившемуся от боли летчику еще одного человека. В нем можно было узнать офицера, даже не глядя на его погоны, просто по уверенной манере держаться и привычке командовать, даже не проверяя, исполняется ли его приказ, потому что распоряжения этого человека явно выполнялись всегда, беспрекословно и предельно быстро.
- Меня зовут капитан Ван, - представился китайский офицер по-английски, хотя и с ужасным акцентом. - Кто вы?
Кинг, сплюнув сгусток крови, назвался, чувствуя, как при каждом произнесенном слове грудь пронзает тупая боль. Заметив это, китаец обернулся, снова что-то коротко рявкнув, и из строя его подчиненных, одинаковых, точно оловянные солдатики, выступил один, на боку у которого висела большая сумка с красным крестом.
- Мы окажем вам необходимую помощь, - снова "прочирикал" китайский капитан, присев на корточки рядом с постанывавшим от боли американцем. - Не сопротивляйтесь, если не хотите, чтобы вам снова причинили боль. Вы военнопленный и заслуживаете гуманного обращения, если ведете себя благоразумно.
Санитар, распаковав свою сумку, вонзил в плечо Кинга иглу, выдавив содержимое шприц-тюбика, затем еще дважды повторил процедуру. Через несколько мгновений американец почувствовал, что боль отступает, а тело становится мягким и податливым, точно вата. Вдруг из чащи донесся треск выстрелов. Пилот узнал сочные хлопки "беретты", которой вторили автоматы.
- Это ваш товарищ, - спокойно, без тени эмоций, произнес капитан Ван, ответив на не прозвучавший вопрос. - Глупо было думать, что вы сможете убежать или, тем более, спрятаться от нас. Вот и он не сумел уйти далеко.
- Мы - солдаты, и сражаемся до тех пор, пока можем!
- Ваша смерть не будет благом для вашей страны. Как и смерть тех немногих наших солдат, которых, возможно, вам удастся убить в этом бессмысленном бою, не станет трагедией для моей страны. Просто оставшиеся наши товарищи после этого станут сражаться не потому, что так велела Партия, а ради мести за тех, кого они хорошо знали. А месть - это более серьезный стимул, чем абстрактные идеи, рождающиеся в головах политиков. И тот, кто движим местью, гораздо более опасный противник, чем просто выполняющий чужой приказ.
Из леса появилась еще группа китайских солдат, несущих двое носилок. На одних лежал, свесив руки, китаец, а на вторых Кинг увидел уоррент-офицера Маркони. Американец попытался встать, но замер, остановленный приказом китайского офицера:
- Не шевелиться, пока я не разрешу! Ваш товарищ жив, и ему мы тоже окажем возможную помощь. Он пытался сопротивляться в безвыходной ситуации, и за это поплатился, но не так дорого, как мой солдат, расставшийся с жизнью. И у меня должны быть веские основания, чтобы не казнить вашего товарища на месте.
Капитан Ван встал, направившись к группе бойцов, притащивших из леса Фреда Маркони, а вместо него над Кингом навис молодой солдатик. Стоило только американцу шевельнуться, разгоняя кровь по затекшему телу, китаец вскинул автомат, и пленный замер, уставившись немигающим взглядом в черный "зрачок" ствола QBZ-95.
- Спокойно, парень, - как можно более мирным тоном произнес Кинг. - Не надо так дергаться! Дрогнет пальчик на спуске - и "бабах!", а мне еще хочется пожить!
Китаец что-то зло пролаял в ответ звенящим от напряжения голосом. Несколько минут они так и смотрели друг на друга, а затем снова появился командир, бросив на ходу:
- Встать! За мной!
Солдаты уже строились, и, дождавшись приказа своего капитана, двинулись в том направлении, откуда совсем недавно появились. Лари Кинг шел в центре колонны, сразу за носилками, с которых негромко стонал Маркони, а в спину ему дышал все тот же сопляк-китаец, державший оружие наизготовку. От мысли о том, что в затылок уткнулся ствол автомата, американцу стало не по себе, и он украдкой оборачивался, словно надеясь, что его конвойный вдруг исчезнет, как страшный сон. К счастью, путешествие длилось минут сорок, приведя на небольшую поляну, над которой уже завис стригущий лопастями воздух Ми-17. Вертолет снизился, чуть касаясь шасси поверхности земли, и грузовая аппарель под хвостовой балкой опустилась, открывая не слишком большой проем люка.
- Вперед, - приказал капитан Ван, указав рукой на вертолет. - Живо!
Лари Кинг быстро взбежал по пандусу, ныряя в пропахшее керосином нутро Ми-17, в котором на протянувшихся вдоль бортов скамейках могло разместиться не менее тридцати человек в полной экипировке. Сам лейтенант уселся ближе к кабине, стиснутый с обеих сторон плечами китайских солдат. На грохочущий металлический пол прямо перед ним поставили носилки с Маркони, над которыми торчала стойка капельницы, а другие, уже закрытые брезентом, ближе к кормовому люку. Когда турбины взвыли, заполняя отсек оглушительным гулом, и вертолет, покачиваясь, начал набирать высоту, Лари нагнулся к своему напарнику, участливо спросив:
- Фред, как ты?
- Хреново, командир, - простонал уоррент-офицер Маркони, с трудом открыв глаза. - Две пули в брюхе не способствуют крепкому здоровью. Как думаешь, лейтенант, куда нас везут и что там будет с нами?
- Если не прикончили сразу, в том чертовом лесу, значит, шанс есть, что не грохнут и потом. хотя, может, они просто решили набрать высоту и скинуть нас где-нибудь над тайгой. Ладно, приятель, - ободряюще усмехнулся летчик. - Держись!
Сидевший справа от Кинга солдат вбил локоть под ребро лейтенанту, так что тот подавился застрявшими в глотке словами, а тот китаец, что был справа, что-то злобно рыкнул. Замолчав, американец выглянул в иллюминатор, увидев, что тайга, раскинувшаяся под брюхом летевшего на высоте около пятисот ярдов вертолета, сменилась полями, пересеченными крест-накрест линиями дорог, похожими на старые шрамы. Вскоре вертолет снова качнуло, и Кинг понял, что они снижаются. Солдаты оживились, и, когда вновь открылся люк, один за другим побежали наружу, подгоняемые короткими командами капитана. Последними, под охраной четырех солдат, Ми-17, лопасти которого еще продолжали вращаться, покинули американцы.
- Твою мать! - Лари Кинг, оглядевшись по сторонам, только потрясенно выругался, тотчас удостоившись сильного толчка в спину от одного из конвоиров.
Они очутились посреди огромного военного лагеря, раскинувшегося в сердце тайги. Со всех сторон доносился гул мощных дизелей, голоса, громкие команды. Огромное поле, на самом краешке которого совершил посадку их вертолет, было перепахано гусеницами тяжелой техники так, что хоть сейчас засевай его чем угодно. Вдоль далекой кромки леса выстроились длинными рядами танки, десятки, если не сотни многотонных боевых машин. Летчик узнал китайские "Тип-96", модернизированные, судя по густо облепившим их башни и корпуса плиткам динамической защиты. Здесь же стояли боевые машины пехоты, вокруг которых суетились похожие издалека на этаких темно-зеленых муравьев китайские солдаты. А над ними выпростали длинные стволы шестидюймовых гаубиц самоходные установки PLZ-05, китайская новинка, ничем не уступавшая русской 2С19 "Мста-С" или американскому М109А6 "Палладин", и даже превосходившая их, если верить самим же китайцам.
Двое дюжих парней с белыми повязками на рукавах, подбежавшие к вертолету, разу подхватили носилки, на которых лежал уоррент-офицер Маркони, потащив их в сторону палатки с красным крестом, а его напарника повели куда-то вглубь огромного бивуака. Подгоняемый хмурыми конвоирами Лари Кинг только успевал вертеть головой по сторонам. Вокруг было явно несколько тысяч китайских солдат, или даже десятки тысяч, и их число непрерывно увеличивалось. По проселку, обдав людей струями выхлопных газов, прошла, лязгая гусеницами, колонна из десятка БМП, следом за которой уже через минуту со стороны леса появилось несколько зенитных установок. Пару раз над головой пролетали на малой высоте вертолеты, такие же Ми-17, как тот, что доставил пленников, или более легкие и юркие китайские Z-9.
Немолодой китаец в простой полевой форме появился откуда-то из-за стоявших плотными рядами бронемашин, и, прежде чем Лари Кинг успел разглядеть золотые звезды на его погонах, оба конвоира вытянулись по стойке смирно, что-то в голос пролаяв. Офицер им ответил на своем языке, а затем, взглянув пронзительным взглядом на американца, уже по-английски произнес:
- Я генерал-майор Бао Тэнчжэ, командующий Шестой бронетанковой дивизией Народно-освободительной армии Китая. Кто вы, мне известно. Это моих солдат вы жгли своими ракетами.
Кинг нервно сглотнул, но все же спросил:
- Зачем нас сюда привезли, меня и моего напарника? И что будет дальше?
- Вашему напарнику окажут помощь в нашей санчасти, а затем мы передадим вас вашему командованию. И будем искренне надеяться, что впредь нам с вами не придется больше встречаться на поле боя. Да вот и ваши, кажется!
Генерал Бао указал на вынырнувший из-за облаков вертолет UH-1Y "Веном", последнюю "реинкарнацию" знаменитого "Ирокеза", который заметно подрос со времен Вьетнама и вдобавок обзавелся более мощными двигателями. Геликоптер, на бортах которого можно было разглядеть опознавательные знаки Морской пехоты США, приземлился, коснувшись кое-как заровненной площадки полозьями шасси. К нему придвинулось с десяток китайских солдат, оружие державших на плече.
- Идите, - произнес, вновь глядя на Кинга, китайский генерал. - Вас ждут.
Генерал Арнольд Флетчер, выбравшись из вертолета, одернул мундир, и четко, как на параде, отдал честь стоявшему перед ним китайскому командующему, а тот, точно зеркало, повторил каждое движение американца, отступая в сторону. А Флетчер, уже отыскав взглядом Кинга, сделал шаг тому навстречу.
- Генерал, сэр! - Лейтенант взял под козырек, вытянувшись в струнку.
- Тебе здорово досталось, сынок, - лишь хмыкнул командующий американским гарнизоном, увидев разбитые губы и уже заплывший глаз своего бойца. - Что ж, сейчас мы полетим домой, там тебя подлатают.
- Домой, сэр? На базу?
- В Штаты, моряк. Мы уходим из России.
- Но как же... Сэр, нам объявили войну, на нас напали!
- Война уже закончилась, - пожал плечами Флетчер. - Многое случилось, пока ты был в плену, моряк. Террористы нанесли ядерный удар по Сан-Франциско, погибли десятки тысяч американцев, а президент Мердок скончался в госпитале от инфаркта, не выдержав переживаний. В двадцать четыре часа американские войска покинут Россию. Мы нужны на родине, которой угрожают безумцы с ядерным оружием, ведь для ее защиты все мы и надели эту форму. И пусть так будет, потому что иначе мне придется вновь отправлять на смерть таких же парней, как ты. Да у нас и не было шансов все равно. Китайцы стянули к границе сто тысяч солдат, и еще полмиллиона - во втором эшелоне, готовые вцепиться нам в глотки по первому знаку. Нам удалось бы сдержать эту лавину несколько часов, а затем мы все бы умерли под гусеницами их танков, и после такого разгрома пришлось бы вести войну до конца, не считаясь ни с потерями, ни со средствами, и цена победы оказалась бы непомерной для Америки. Мы остановились вовремя, не успев наломать слишком много дров!
- Но мы же американцы, сэр! За нами вся мощь Соединенных Штатов! Никто не смеет...
- Для меня сейчас важнее, что ты жив, лейтенант, и вернешься к своей семье, как и твой напарник.
- Сэр, я даже не ожидал, что вы лично явитесь за нами, - заметил с некоторой растерянностью Кинг, все еще переваривавший услышанное. - Это такая честь, сэр!
- Из всех, кто отправился в этот вылет, только ваш экипаж уцелел, так что соглашение о передаче пленных с китайской стороны уже выполнено. А еще почти сотня славных американских парней и настоящих патриотов превратилась просто в куски мяса за какие-то пару часов. Но для вас все уже закончилось. Просто сейчас не время и не место воевать до последней капли крови, сынок. Наверное, когда-то мы вернемся сюда, чтоб смыть этот позор, Америка не может смириться с поражением. Но это будет потом. А пока идем в вертолет, лейтенант!
- А мой напарник?
- Наши "друзья", - генерал кивнул в сторону щебетавших о чем-то китайских солдат, - утверждают, что твоему стрелку перелет может навредить, и любезно согласились оставить его в своем госпитале дольше, чем на двадцать четыре часа, не расценивая это, как нарушение слова нашего Президента. - Флетчер скривился: - Полагаю, мы должны быть искренне благодарны этим обезьянам за такую заботу!
Придерживая на голове форменную кепку, Арнольд Флетчер ловко забрался в десантный отсек вертолета, турбины которого продолжали вращать винт все это время. Один из пилотов, губастый афроамериканец, лицо которого скрывалось под защитными очками, протянул руку лейтенанту Кингу, и тот, ухватившись за нее, кое как вскарабкался следом за генералом. Пилот рывком захлопнул широкую сдвижную дверь в борту, и "Веном", легко оторвавшись от земли, выполнил разворот, оставляя позади китайский военный лагерь. Лари Кинг, привалившись затылком к переборке, отделявшей кабину пилотов от десантного отсека, закрыл глаза, и, не обращая никакого внимания на присутствие генерала и нескольких старших офицеров, задремал. Ему снился дом в далеком Орегоне и песчаный берег, на который мерно накатывались тяжелые волны Атлантического океана.
Хорхе Молине едва не потерял управление, чудом не направив свой грузовик в овраг, когда прямо над ним на бреющем полете пролетел самолет. Легкая "Цессна" полого пикировала, неуклюже покачивая крыльями, будто переваливаясь с боку на бок, и, наконец, ее шасси коснулись потрескавшегося асфальта. Только теперь Хорхе увидел, что хвостовая часть летательного аппарата превратилась в настоящее решето, словно ее полосовали в упор из пулемета, хотя, скорее всего, так и было. Обшивка топорщилась, а кое-где просто болталась неряшливыми лоскутьями. Самолет прокатился по инерции несколько десятков метров, после чего его развернуло поперек автострады. Правая стойка шасси вдруг подломилась, и "цессна" завалилась на бок, ломая плоскость крыла.
- Хессус Мария!
Водитель ударил по тормозам, и грузовик развернуло юзом, протащив по инерции еще несколько метров. Спрыгнув на землю, Молине оступился, зашипев сквозь зубы от пронзившей стопу боли, и вприпрыжку кинулся к самолету. Широкая дверь в борту "цессны" распахнулась, и из самолета буквально вывалился человек, упав на колени и упираясь обеими руками в землю.
- Синьор, - Молине, тяжело дыша, подбежал к самолету, окликнув незнакомца. - Синьор, у вас все в порядке? Что случилось? Вам нужна помощь?
Мужчина, сидевший на земле, подскочил, как ужаленный, и в лицо Хорхе направился ствол полуавтоматического "глока". Водитель, попятившись, прокричал:
- Не стреляйте, пожалуйста? Вы из наркокартеля? Я простой водитель, я ничего не знаю! Пожалуйста!
Тарас Беркут, чувствуя, как после жуткой болтанки последних минут полета кружится голова и жалобно сжимается в комок его желудок, кое-как поднялся на ноги. Командир диверсионной группы еще не верил, что стоит на твердой земле. последнее, что намертво отпечаталось в его памяти - заходящий в атаку американский истребитель, от которого тянутся к "Цессне" оранжевые росчерки трассирующих снарядов, вспыхивающие все ближе и ближе, а затем - чудовищный удар, от которого заскрипели стрингеры и нервюры, и всем, кто находился на борту, что самолетик просто рассыплется в воздухе. А затем песчаная пелена расступилась, и в тот самый миг, когда двигатель, пару раз чихнув, умолк, внизу зазмеилась серая лента автострады.
Продолжая удерживать усатого крепыша в промокшей от пота футболке и мешковатых рабочих штанах, Тарас Беркут обернулся к самолету, возвышавшемуся на пустынном шоссе неуклюжей грудой металла:
- Мужики, все целы? Как Заур?
- Дышит, - сообщил, высунувшись из люка, Керим Тохтырбеков. - Хреново дело, командир! Врач нужен, больница нормальная!
Взглянув на перепуганного мужика, за спиной которого маячил грузовик с высокими дощатыми бортами просторного кузова, Беркут спросил по-английски:
- Где мы находимся?
- Это дорога, ведущая в Пуэрто-Пеньяско. Но до него еще миль пятьдесят!
- Страна какая? Штаты?
- Это Мексика, сеньор!
Хорхе Молине испуганно отшатнулся, когда человек с пистолетом, опустив оружие, вдруг разразился громким смехом. Еще двое, тоже вооруженные, выбрались из самолета, на руках вытащив третьего, замотанного в бинты от пояса до середины груди, причем повязка уже побагровела от пропитавшей ее крови. А последним на землю сошел молодой парень в рабочей спецовке, таким же недоуменным взглядом смотревший на то, как трое крупных мужиков хохочут, будто дети, обнимаясь и хлопая друг друга по плечам. А Тарас Беркут, плюхнувшись на задницу на пыльной обочине и выронив из рук пистолет, вздохнул, ощутив, как наваливается гранитной плитой усталость, а по щекам катятся градинами слезы, оставляя дорожки на покрытый грязью и пылью щеках.
- Мексика, мужики, - выдохнул партизан, взглянув на своих товарищей, тоже садившихся прямо на землю. - Мексика, мать ее так! Не Штаты! Все-таки прорвались, перелетели через границу! На честном слове, и на одном крыле! Эй, американец, - Беркут окликнул растерянного пленника: - А ты классный пилот! Черт возьми, мы все-таки прорвались! Ну а отсюда и до дома уже рукой подать!
Тарас Беркут завалился на спину, растянувшись в полный рост на каменистой сухой земле и чувствуя своей кожей порывы сухого горячего ветра. По небу летели облачка, похожие на клочья ваты, исчезая за горизонтом, на западе, там, где за бескрайним океаном партизан ждала уже не верившая в их возвращение родина. И она сейчас, как никогда, нуждалась в таких бойцах, как майор Беркут и его люди, продолжавших хранить верность присяге.
Глава 13 Феникс
Москва, Россия - нейтральные воды Японского моря - остров Сахалин
10 декабря
Мина с шелестом пролетела над головами, разорвавшись в нескольких десятках метров, в низине. Осколки с визгом разлетелись по зарослям, впиваясь в стволы деревьев, а эхо взрыва еще долго металось меж склонов.
- Хреновый у "косых" наводчик! - Ефрейтор Онищенко сплюнул под ноги, одновременно поправив ремень висевшего за спиной гранатомета.
- Сейчас пристреляются, твари, и тогда ты об этом никому уже не расскажешь! А, черт!
Прапорщик Ефремов, тащивший кроме пулемета еще один РПГ, несколько выстрелов к нему, два короба с "сотыми" лентами и битком набитый рюкзак, запнулся за торчавший из-подо мха камень, едва не скатившись вниз по склону, точно под ноги своим бойцам. В последний момент Онищенко успел ухватить командира за рукав, и тот сохранил равновесие.
- Бойцы, подтянись! - крикнул прапорщик. - Живее! Перевалим через гребень, хрен нас кто достанет! Давай, поднажми!
Сойдя с тропы, Ефремов пропустил мимо себя тяжело дышавших товарищей, с трудом шагавших вверх по склону с десятками килограммов снаряжения за плечами. Прапорщику вдруг захотелось плакать совсем не по-мужски. Всего семь человек осталось в живых, считая самого командира и американского летчика, так и не дождавшегося команды спасателей. Полковник Гленн, замыкавший колонну, пилот сбитого японцами F-18 "Супер Хорнит", стал уже полноценным членом отряда, сражаясь наравне с русскими солдатами. Да он и внешне ничем не отличался от своих спутников, такой же грязный, небритый, изможденный от долгих скитаний, в пропитавшемся потом камуфляже "флора". И точно так же беззаветно ненавидевший врага, появление которого неожиданно объединило русских и американцев, пусть даже лишь на небольшом клочке земной суши. И сражались они, второй месяц к ряду, защищая Сахалин, так, что японцы, наконец, взялись всерьез, и теперь облава настигла свою добычу. Погоня дышала в затылок, все тропки были перекрыты, пути к отступлению - надежно отрезаны, а с неба падали и падали нескончаемым свинцовым градом мины.
Снова над головами партизан раздался протяжный вой, сменившийся грохотом взрыва, буквально срывшего вершину сопки, а позади, в лощине, раздался звук моторов. Ефремов, чувствовавший, как в спину дышит погоня, прикрикнул:
- Быстрее! Шевелите ногами!
Снова заунывный стон, раскалывающий небо напополам, и столб огня поднялся в двух десятках метров от тропы. Осколки со свистом пролетели над склоном, и один из партизан, вскрикнув, упал, покатившись вниз по камням. Его успели подхватить, кто-то уже торопился сорвать упаковку с перевязочного пакета, другой уже втыкал шприц-тюбик с промедолом, но несчастный, самостоятельно наложив жгут на залитое кровью бедро, сквозь зубы процедил:
- Не тратьте время, мужики! Уходите! Без меня, может, и прорветесь!
- Не пори чушь, - грубо оборвал его подоспевший прапорщик. - Без тебя и шагу не ступим!
- Я задержу косых! Вы идите, оставьте мне несколько гранат только! Давай, командир, уводи парней!
Павел Ефремов медлил несколько секунд, а затем, махнув рукой, скомандовал:
- Отряд, продолжать движение! Шевелись! - и уже гораздо тише, заглянув в глаза своему бойцу, добавил: - Спасибо тебе. Скоро снова увидимся.
Подхватив рюкзаки, партизаны двинулись вверх по склону. Прошло минут десять, которых им хватило, чтоб добраться до вершины и перевалить ее, когда в лесу раздалась стрельба. Ефремов узнал треск японских винтовок, перемежаемый короткими очередями "калашникова". Затем загудел пулемет, хлопнули трижды подряд взрывы гранат, и все стихло.
Прапорщик бежал вниз по склону вместе с остальными, стараясь не думать о том, что пережил их товарищ, попытавшийся ценой своей жизни спасти отряд. Впереди через прорехи в зарослях была видна дорога, накатанная грунтовка, огибавшая сопку, а еще дальше - похожая на расплавленный свинец морская гладь.
- "Косые" на шоссе! - Онищенко указал вниз, себе под ноги, первым увидев движение.
По дороге медленно ползла в клубах выхлопных газов гусеничная БМП Тип-89, двадцатисемитонная бронемашина, несущая под своей стальной "скорлупой" семерых экипированных полностью бойцов и вооруженная пушкой "Эрликон" калибра тридцать пять миллиметров. И сейчас ствол орудия был направлен на склон. А следом катили два четырехосных бронетранспортера Тип-96, развернувших в сторону сопки пулеметы М2 пятидесятого калибра.
- Обложили, суки!
Ефремов в ярости заскрежетал зубами, видя, как колонна останавливается почти точно напротив его группы, и стволы пушек и пулеметов крестят воздух в поисках целей.
- Готовь "граники"! - скомандовал прапорщик. - Будем прорываться с боем, отступать все равно некуда! Онищенко, на тебе БМП!
Ефрейтор, уже приладив на плече РПГ-7, кивнул, отступая за кривое дерево и опускаясь на колено для лучшей устойчивости. Сам прапорщик стащил с плеча гранатомет двенадцатикилограммовый РПГ-16 "Удар". Несколько устаревшее оружие, созданное когда-то для десанта, было более легким и компактным. Этот "младший брат" РПГ-7 стрелял калиберной пятидесятивосьмимиллиметровой гранатой, не столь мощной, но смертельно опасной для любой техники, не имеющей танковой брони.
- Мы все здесь погибнем! - обреченно произнес по-русски Джим Гленн. Полковник авиации Морской пехоты США возился с затвором японской штурмовой винтовки "Тип-89", трофея, который он предпочел АК-74, как более соответствовавший американским стандартам.
- Хочешь жить вечно? - оскалился Ефремов.
- Просто всегда верил, что погибну в воздухе, за штурвалом своего истребителя!
Бойцы, заняв позиции на склоне, доложили о готовности, и прапорщик выдохнул:
- Огонь! - и нажал на спуск гранатомета.
Онищенко отстрелялся "на отлично". Кумулятивная граната ПГ-7ВР поразила японскую БМП в борт, и та взорвалась, когда жгут огня добрался до боеукладки. Сам Ефремов вогнал реактивную гранату ПГ-16В, способную прожечь тридцать сантиметров брони, в корпус БТР, увидев, как тот охватило пламя.
- Вперед! - Ефремов отбросил трубу РПГ, подхватив с земли пулемет. - В атаку!
Прапорщик дал длинную очередь из ПКМ, услышав, как рядом затрещала японская винтовка, выплевывая в сторону своих бывших хозяев щедрую порцию свинца. Партизаны, стреляя на бегу, кинулись вниз по склону. С уцелевшего БТР ударил короткими очередями "браунинг", который поддержала выбравшаяся из-под брони пехота. Крупнокалиберные пули не оставляли раненых, и сразу двух бойцов, бежавших, громко топоча и ругаясь сквозь зубы, по правую руку Ефремова, выпущенная в упор очередь буквально перерубила пополам.
Прапорщик упал, вжавшись в канаву, наполненную бурой жижей из земли и талого снега. Поставив пулемет на сошки, он дал короткую очередь патронов в пятнадцать, даже не целясь. В отчет часто затрещали винтовки, раскатисто ухнул "браунинг", вокруг партизана по земле защелкали пули, заставляя того сжиматься в комок из натянутых до предела нервов.
Уловив боковым зрением какое-то движение по правую руку, Павел Ефремов вывернул шею, увидев, как вскочил американский полковник. Стреляя на бегу одиночными, Джим Гленн пробежал метров двадцать, а затем со стороны дороги наперебой затрещали японские "Тип-89", звук выстрелов которых сам русский прапорщик не спутал бы ни с чем иным. Американец, будто наткнувшись на невидимую преграду, замер, опадая на землю и выпустив из рук автомат.
- Онищенко, прикрой! - крикнул Ефремов, и, с трудом разжав ладони, обхватившие пулемет, пополз к стонавшему негромко американском летчику.
Ефрейтор открыл огонь из АК-74, пули которого с лязгом ударяли в борт БТР, заставив пулеметчика, возившегося с отчего-то замолчавшим "браунингом", нырнуть в проем люка. А прапорщик, добравшись до лежавшего на спине американца, вытащил из кармана грязной и драной "камки" индпакет, зубами разорвав упаковку и стараясь не подниматься слишком высоко.
- Я готовился драться в воздухе, - прохрипел по-английски полковник Гленн, но Ефремов понял того. - Не думал, что умирать придется на земле.
- Ничего, сейчас дырку заткнул, и дальше побежишь. - Партизан уже наложил на рану тампон, наматывая бинт.
- Куда бежать? Мы в кольце! Чем тратить силы, лучше встретить "джепов" здесь, пока еще можете нажимать на курок!
Движение на вершине холма, с которого только что скатились так и не сумевшие перебраться через шоссе партизаны, заставило прапорщика раздраженно выругаться. Выстроившись редкой цепью, японские солдаты осторожно спускались по склону. Вот один из них остановился, вскинув снайперскую винтовку, прозвучал отрывистый выстрел, и ефрейтор Онищенко, так и не увидевший, откуда пришла его смерть, вздрогнул и ткнулся лицом в землю, когда пуля калибра 5,56 миллиметра перебила ему позвоночник.
- Суки! - Ефремов подхватил лежавший рядом, только руку протянуть, трофейный автомат "Тип-89", из которого совсем недавно полковник Гленн поливал врагов струями свинца. - Мрази! Твари!!!
Оружие затряслось в руках русского солдата, и темно-зеленые фигурки японских солдат, одна за другой, начали оседать на землю на подломившихся вдруг ногах. А затем сухо щелкнул боек, и прапорщик, отбросив в сторону винтовку с опустевшим магазином, устало выдохнул:
- Вот и все. Отвоевались.
Джим Гленн уже не слышал своего товарища. Американец мгновением раньше вздрогнул, громко не то всхлипнув, не то вздохнув, его тело выгнулось в агонии, а потом сердце летчика, которому так и не довелось встретить свою смерть в небе, остановилось.
Стрекот винтов приближающегося вертолета уже не вызвал никаких мыслей, но когда винтокрылая машина появилась над сопками, в сознании Павла Ефремова возникло чувство, похожее на удивление. Вместо вполне ожидаемого "Ирокеза" или "Кобры", пилоту которой выпало бы поставить жирную точку в затянувшемся споре прежних и новых хозяев острова, из облаков вывалился пятнисто-зеленый Ми-8, по бокам фюзеляжа которого свисали блоки неуправляемых ракет, а из проемов иллюминаторов торчали стволы пулеметов.
Кажется, приближавшиеся к безвольно сидевшему на земле, прислонившись спиной к какому-то камню, прапорщику японцы тоже удивились. А потом град реактивных снарядов С-8 обрушился на шоссе и склон холма, разом сметая вражеских солдат. Земля под Ефремовым вздрогнула, и он повалился на бок, слыша, как визжат летящие над головой осколки. Вертолет куда-то исчез из поля зрения, а через несколько минут несколько пар крепких рук подхватили прапорщика, и кто-то, невидимый, произнес сквозь гул турбин:
- Держись, браток! Все, уже все! Ты победил!
Один за другим, выныривали из низких облаков вертолеты, волна за волной прибывавшие откуда-то с запада, с не такого уж и далекого материка. Тяжело груженые Ми-8 ныряли к земле, и из распахивавшихся дверей, по опускавшимся на землю аппарелям, торопливо сбегали вооруженные до зубов десантники. Рысцой проносясь мимо лежавшего на холодной земле прапорщика одни косились на грязного, истощенного, будто узник какого-то Освенцима, человека, другие что-то ободряюще кричали, и партизан что-то пытался говорить в ответ, но из глотки вырывалось только неразборчивое сипенье. А когда над холмами с воем и ревом, крыло в крыло, промчались истребители, сверкнув на миг красными звездами на плоскостях, прапорщик расплакался. Павел Ефремов, по небритым щекам которого катились крупные слезы, еще не знал, что начиналось это грандиозное действо с рутинного совещания за стенами Кремля, произошедшего несколько недель назад.
Предложение Рината Сейфуллина вызвало настоящий шок среди собравшихся. Целую минуту в зале царило молчание, нарушаемой только громким сопением. Первым пришел в себя Валерий Лыков, инстинкты которого, вбитые годами армейской службы, притупились не так сильно, как у штатских.
- Не думаю, что мы сейчас в таком положении, чтобы проводить операции подобного масштаба. Япония, конечно, это не Штаты, но их армия, вернее, Силы самообороны, оснащены и обучены по американским стандартам. И им не нужно держать контингенты в десятке стран по всему земному шару, а это значит, что японцы могут бросить против нас все, что имеют, не опасаясь за тылы. Это авантюра. Если ввяжемся, поражение почти неизбежно, а я не готов показать всему миру слабость России. Нас тогда просто разорвут на куски безо всяких американцев.
- Все не так плохо, как может казаться, - покачал головой Ринат Сейфуллин. - Я не военный специалист, но привлек экспертов, мнению которых полностью доверяю, прежде, чем озвучить свой замысел. Да, война и оккупация нанесли обороноспособности страны ущерб, который сложно оценить объективно, но положение наше далеко от катастрофического. Мы еще на многое способны, господа. Ведь я не предлагаю прямо сейчас штурмовать Токио, а лишь выбить врага с ограниченной территории. Вы, господин Лыков, опасаетесь, что мы не выдержим, не рассчитаем силы и надорвемся на глазах всего мира. Да, если такое случится, нас сомнут. Но есть и обратная сторона медали. Даже после изгнания американцев нас многие не принимают всерьез, не верят, что мы сможем защитить себя. Россию могут растащить по кускам и без особого повода, просто перестав нас бояться. Страна сейчас похожа на больного, только вставшего на ноги после сильной лихорадки, никто не верит, что мы способны защитить себя. И потому демонстрация наших возможностей, эффектная, такая, чтобы дошло до каждого, необходима. Нужно избежать риска, все рассчитать и спланировать, чтобы не было конфуза, но эта операция нам нужна. Пусть все задумаются над тем, что мы скрываем, какие резервы еще не раскрыли, и что может ждать наших врагов.
Сейфуллин по очереди взглянул на сидевших за столом людей, тех, кто держал в натруженных руках судьбу России, и видел в ответных взглядах зарождавшееся понимание. Те, кто слушал его, были готовы согласиться с прозвучавшими доводами. Да, это было рискованно на грани фола, но это было необходимо. И все же сомнения оставались.
- Нам бы сейчас больше думать об обороне, а не о наступлении, - заметил Вадим Захаров. - Сперва нужно защитить то, что имеем. Те же американцы никуда не исчезли и ничего не забыли. Пройдет немного времени, они придут в себя и тоже попытаются на деле всех убедить, что Соединенные Штаты - единственная сверхдержава. Они нанесут удар, и долго ждать не придется.
- Мы способны себя защитить. Наш ядерный потенциал ослаблен, но он есть. Три из пяти стратегических подводных ракетоносцев лежат на океанском дне вместе с экипажами, остальные стоят в базах в полностью небоеспособном состоянии, с заглушенными реакторами. Флот вообще понес наибольшие потери и о господстве на море нам не стоит задумываться еще очень долго, хотя кое-что удалось сохранить и уже восстановить. С Дальней авиацией картина почти столь же печальна. В первые часы наступления американцы нанесли удар по базе стратегических бомбардировщиков в Энгельсе, и большая часть Ту-160 и Ту-95 уничтожена или серьезно повреждена и может быть введена в строй только после длительного ремонта, а это многие месяцы. Но у нас остаются еще межконтинентальные баллистические ракеты наземного базирования. Американцы неплохо поработали, выводя их из строя. Жидкостные ракеты Р-36МУТТХ и УР-100НУТТХ они превратили в металлолом, просто слив с них топливо. Заправка одной ракеты тоннами высокотоксичного гептила - процедура сложная и опасная, требующая высокой точности. Ракеты "Тополь" и "Тополь-М" шахтного базирования пострадали значительно меньше, с них лишь сняли боевые части, которые можно установить на ракеты довольно быстро. В течение пары месяцев мы получим несколько десятков МБР, и этого хватит, чтоб остановить любого агрессора. Но, главное, у нас есть мобильные комплексы "Тополь-М", полностью боеготовые. Янки устроили за ними настоящую охоту, бросили на поиски "стеллс"-бомбардировщики В-2, но сумели выследить и уничтожить лишь три пусковые установки. И затем часть ракетных комплексов отстаивалась в какой-то глуши, заштатных гарнизонах, где их никто не искал. Мы уже сейчас способны нанести ядерный удар, причинив любому противнику неприемлемый ущерб, даже американцам с их хваленой ПРО. Термоядерная боеголовка в пятьсот килотонн, падающая на Вашингтон или Лос-Анджелес - это серьезный аргумент, и такая угроза остудит горячие головы на Капитолии. К тому же у нас есть тактическое ядерное оружие, сотни зарядов, которые можно хоть сейчас передать в войска со складов. Все поймут, что в ситуации, когда обычных вооружений у нас мало, атомное оружие может быть применено с высокой вероятностью, поймут, и крепко задумаются, стоит ли связываться с нами. А пока они думают, мы восстановим армию. Целями американских бомб и ракет были причалы и аэродромы, а не стапели или сборочные цеха, так что производить современную технику мы способны и сейчас. Весь народ охвачен сейчас настоящим энтузиазмом, каждый готов трудиться, не покладая рук, и мы возродим то, что было уничтожено. Но на это нужны даже не месяцы, а годы. И чтобы выиграть время, прямо сейчас необходима демонстрация наших возможностей, и лучшей сценой для такого спектакля является Сахалин.
- Кто будет выбивать с островов японцев? - поинтересовался Захаров, не дав Сейфуллину завершить свою речь. - Наша армия - это несколько бригад, тысяч тридцать бойцов, которые нужны одновременно всюду.
- Людей, умеющих воевать и готовых сделать это, хватает. В Приморье уже формируются сводные десантные бригады из бывших моряков-"тихоокеанцев", морпехов, армейцев. Добровольцы найдутся, стоит только намекнуть, что мы задумали. Костяком станут партизанские отряды, самая боеспособная часть наших вновь создаваемых вооруженных сил. Ну а техники для них на базах хранения полно еще со времен Союза. Есть и танки, и самоходные орудия, и даже тактические ракеты.
Теперь уже Валерий Лыков перебил министра экономики, заметив:
- Десант на Сахалин нужно еще доставить вместе с этими танками и прочим. Но в воздухе господствует авиация противника, а на море - его флот. Что мы противопоставим сотням японских истребителей и десяткам мощнейших эсминцев, созданных, кстати, на основе американских образцов?
- Я думал об этом. Проблема решаема. У нас не хватит сил высадить десант, например, на Гавайях, но до Сахалина мы доберемся. Самолеты и корабли с войсками проделают почти весь пути в зоне действия ЗРК большой дальности, так что с воздуха им опасность не угрожает. А японские эсминцы нам тоже есть чем встретить и занять на то время, пока транспорты достигнут побережья Сахалина.
- Вы предлагаете высадку с моря?
- Эксперты, с которыми я советовался, настаивают на комбинированной операции. У нас есть несколько десятков полностью исправных вертолетов Ми-8, которые вполне долетят с материка до любой точки острова, и есть транспортные самолеты, на которых можно доставить тяжелую технику. Но для этого нужна хотя бы одна посадочная площадка, не обстреливаемая японцами. Вертолетный десант должен будет ее захватить, с этого начнется штурм. И одновременно с этим - высадка с моря. Сейчас во Владивостоке восстановили три больших десантных корабля проекта 775. Как министр экономики и промышленности я больше многих в курсе этих работ и их результатов. Каждый из них может принять на борт две сотни солдат и десяток бронемашин или даже танков. Учитывая, что путь предстоит проделать небольшой, людей можно взять побольше.
- Эти корабли способны высаживать технику на необорудованное побережье, - согласно кивнул Лыков. - У японцев на Сахалине Пятая пехотная дивизия, девять тысяч бойцов при тридцати танках, и долгого боя наши десантники, конечно, не выдержат, но их сил хватит на захват и удержание плацдарма до прибытия грузовых самолетов с континента, а тогда игра пойдет на равных. Но во время перехода их нужно прикрыть от ударов с воздуха, иначе транспорты превратятся в братские могилы для сотен наших ребят. Дальнобойные ЗРК - это хорошо, но где вы их найдете, и, главное, где найдете обученные расчеты? Освоить такое оружие за пару дней никто не сможет.
- Кое-кто другой вам объяснит это лучше, чем я, - загадочно усмехнулся вдруг Сейфуллин.
Генерал Чжоу Байши, терпеливо дожидавшийся у закрытых дверей, вошел в зал для совещаний, заняв свободное место по левую руку от Рината Сейфуллина. Впервые за долгие месяцы своего пребывания в России начальник Третьего департамента Генерального штаба НОАК появился на публике, ни от кого не таясь, под своим настоящим именем, и его тщательно отглаженный мундир, бритвенно-острые "стрелки" на форменных брюках, золото звезд на его погонах, заставили недоуменно переглянуться членов русского правительства.
- Господин Чжоу желает сообщить вам важную информацию, - произнес Сейфуллин, обращаясь к своим соратникам, после того, как представил нового участника совещания. - Собственно, без его участия я изначально не стал бы предлагать свой план.
Убедившись, что внимание присутствующих обращено к нему, генерал Чжоу сообщил:
- То, что я скажу, господа, является официальной позицией моего правительства. Мы готовы оказать вам военную поддержку в определенных масштабах. Наши войска не станут участвовать в наступательных операциях, но обеспечат защиту территории России. В течение двух ближайших дней в Приморский край будет доставлен дивизион зенитно-ракетных комплексов большой дальности HQ-9. Развернутые вдоль побережья батареи создадут сплошную зону поражения шириной до ста пятидесяти километров от Владивостока до Комсомольска-на-Амуре. По этому коридору ваша десантная эскадра сможет идти к Сахалину, не опасаясь угрозы с воздуха.
- Мы ценим ваше участие, - кивнул Лыков. - Это здорово облегчит задачу. Мы ведь не пытаемся вести агрессивную войну, лишь восстанавливаем целостность своей страны.
- Я понимаю. У нас самих схожие проблемы с Тайванем, но в нужный момент мы не решились действовать силой, и пожинаем плоды своей нерешительности уже несколько десятков лет.
- Но ЗРК - пассивные средства обороны, - продолжил глава правительства. - Не выйдет ли так, что их просто разбомбят, после чего уже займутся и нашим флотом.
- В течение тех же двух дней в Токио получат наш ультиматум. Любое нападение на территорию России будет приравнено нами к агрессии против Китайской Народной Республики, и отражать его мы будем всеми возможными способами, вплоть до ядерного удара. Думаю, к этому заявлению японцы отнесутся серьезно. Что бы ни происходило на Сахалине и в прибрежных водах, на материковую часть вашей страны не упадет ни одной ракеты или бомбы.
- Что ж, с таким "зонтиком" мы действительно можем не опасаться ударов японской авиации, но ведь остается еще и флот, сильнейший в Западно-тихоокеанском регионе, - заметил Лыков, на лице которого выразились терзавшие отставного маршала сомнения. - Мы ему немногое можем противопоставить. Крупные корабли Тихоокеанского флота, те немногие, что остались целы после нападения американцев, находятся в небоеспособном состоянии. В течение нескольких месяцев мы, вероятно, сможем вернуть в строй три-четыре эсминца и БПК и несколько дизель-электрических субмарин типа "Варшавянка", но, во-первых, эти приготовления противник, конечно, заметит, а, во-вторых, этого мало, чтоб противостоять Морским Силам самообороны Японии в открытом бою. Сейчас основой ударной мощи нашего ВМФ на Дальнем Востоке являются полдюжины ракетных катеров типа "Молния". Есть еще несколько малых противолодочных кораблей. Но по сравнению с сорока японскими эскадренными миноносцами это просто ничто.
- Значит, какой-то эскорт десантным кораблям мы придать сможем? - уточнил Сейфуллин, уставившись на Лыкова.
- Не думаю, что это серьезно изменит ситуацию.
- Ситуацию изменит соединение боевых кораблей китайского флота, семь вымпелов, уже вышедшее к берегам Хоккайдо, - неожиданно произнес Чжоу Байши.
- Вы же утверждали, что не станете участвовать в наступательных действиях? - удивился премьер-министр, непонимающе взглянув на китайского генерала.
- Мы и не думаем устраивать морское сражение. Это демонстрация флага, не более того. Но появление поблизости от японских берегов нашей эскадры отвлечет их внимание, заставит распылить силы, и у вас появится шанс.
- И все же прикрытие с воздуха нам бы не помешало, - помотал головой Лыков. - Мы сможем выбить японцев с Сахалина, я уверен. Но для этого нужно высадиться на его берегах, закрепиться, создать хотя бы крохотный плацдарм, а делать это, постоянно глядя в небо и ожидая появления вражеских самолетов, очень сложно!
- Эту проблему мы сможем решить, - усмехнулся со странным превосходством Ринат Сейфуллин. - У нас будет авиация, и японским пилотам найдется чем заняться, кроме того, чтобы бомбить наш десант!
Через несколько часов Валерий Лыков, сопровождаемый лишь Сейфуллиным и китайским генералом, уже сидел в роскошном салоне "президентского" Ту-154, вылетевшего из московского аэропорта Внуково курсом на запад.
Переливавшаяся лазурью широкая водная лента Днепра мелькнула по левому борту, и полковник Гнатюк, отклонив рычаг управления, заставил самолет развернуться параллельно реке. Одновременно он сообщил в эфир:
- Группа, делай как я! Курс десять, снизиться до двадцати метров, рации на прием! Всем соблюдать режим радиомолчания!
Восьмерка истребителей Су-27УБМ1, полчаса назад взлетевшая с военной авиабазы в Барановичах, действовала, как единое целое. Летчики, управлявшие весившими больше двадцати пяти тонн машинами, выполнили маневр абсолютно синхронно. Тяжелые истребители, летевшие со скоростью чуть меньше звуковой, изменили курс, опустившись к поверхности реки и перепугав до полусмерти ревом турбин, работавших в половину мощности, жителей стоявших на берегу деревень и хуторов.
С этой минуты пилотам не нужна была навигационная система, Днепр стал для них путеводной нитью. Когда за кормой осталась Орша, которую группа обошла по дуге, пилоты вновь изменили курс, разворачиваясь на восток. Следуя против течения реки, заметно сужавшейся, уже не вызывавшей священный восторг своей непокорной мощью, истребители направлялись точно к российской границе. Бросок на малой высоте был стандартной тактикой прорыва ПВО, но сейчас этот маневр был рассчитан отнюдь не на русских зенитчиков, охранявших родное небо. Истребители с момента своего взлета непрерывно находились в поле зрения американских радаров дальнего обнаружения, размещенных в Польше и Прибалтике, и сканировавших воздушное пространство до самого Смоленска и даже дальше. И сейчас их операторы, вдруг переставшие видеть цели, лихорадочно пытались восстановить контакт.
Гнатюк сверился с показаниями инерциальной навигационной системы, которой был оснащен его Су-27УБМ1, модернизированная "спарка", превратившаяся из учебной машины в полноценный боевой самолет, способный не только эффективно бороться с воздушными целями, как его прототип, но и применять оружие "воздух-поверхность", в том числе высокоточное. Судя по данным бортового компьютера, вся группа только что пересекла границу и уже находилась в воздушном пространстве России. Но никто не пытался остановить нарушителей, их даже не взяли на сопровождение радары немногочисленных зенитно-ракетных комплексов. Под крылом летевшего на малой высоте истребителя раскинулись заснеженные поля, перемежавшиеся темными пятнами лесных рощ, разрезанных, точно шрамами, нитками автомобильных шоссе, исчезавших за горизонтом.
Оказавшись в ста километрах от линии границы, полковник вновь вышел на связь, скомандовав:
- Отмена радиомолчания! Набрать высоту пять тысяч, курс сорок пять!
В этот момент приемник радиотехнической системы ближней навигации А-317 захватил импульсы, излучаемые в пространство приводным маяком базы российских ВВС под Торжком. Спаренные турбины АЛ-31Ф взвыли, увеличивая обороты, и восемь истребителей взмыли вверх, пронзая заостренными носами облака. Солнце, беспощадно сиявшее на большой высоте, вонзило свои лучи в светофильтры летных шлемов, защищавшие глаза пилотов. Теперь уже не видны стали города и деревни, над которыми пролетали державшиеся крыло в крыло истребители, и о приближении к цели летчики узнали лишь услышав голос диспетчера.
- Курс для захода на посадку восемьдесят, - сообщил безымянный руководитель полетов российской авиабазы. - Видимость сто процентов, ветер встречный двадцать!
- Спасибо, земля! - откликнулся Гнатюк, толкнув от себя рычаг штурвала. Истребитель скользнул к земле, словно скатившись с невидимого крутого склона, и перед пилотом открылась панорама аэродрома.
Летчик сбросил обороты турбин, выпустив воздушные тормоза. Посадочная полоса, очищенная от снега и льда, казалась тем шире, чем больше снижался "Сухой". Выдвинулись стойки шасси, и, наконец, истребитель коснулся земли. Взвизгнули встретившиеся с бетоном пневматики, мимо пронеслись ангары и еще какие-то строения, самолет прокатился по инерции еще несколько сотен метров, быстро теряя скорость, окончательно остановившись. К истребителю тотчас подкатил тягач, оттащив крылатую машину в сторону и освободив полосу для еще остававшихся в воздухе Су-27. Гнатюк открыл фонарь кабины, и молодой техник в утепленном комбинезоне установил легкую стремянку.
Один за другим истребители, на вертикальных стабилизаторах которых красовались опознавательные знаки белорусских ВВС, приземлились, и пилоты в ярких противоперегрузочных костюмах, держа глубокие сферические шлемы на сгибе локтей, собрались в кружок у своих машин. А к ним уже двигалась целая процессия от сверкавшего белизной бортов фюзеляжа Ту-154, с десяток человек, половина из которых была в штатском, а остальные - в длинных шинелях синего цвета, выдававших принадлежность к авиации.
Командир группы, дождавшись, когда встречающие окажутся достаточно близко, сделал три уставных шага вперед, вытянувшись по стойке смирно, и доложил:
- Заместитель командира истребительной эскадрильи ВВС Республики Беларусь полковник Гнатюк!
- Лыков, глава Правительства России. С прибытием полковник!
Вокруг истребителей уже суетились местные техники. "Сухие" прибыли в Торжок налегке, с пустыми подвесками и неполным запасом топлива. Весь полет длился чуть больше часа, но наземный персонал работал по всем правилам, тщательно проверяя системы.
- Белорусская сторона передает нам эти истребители в соответствии с договором о взаимопомощи, - сообщил Сейфуллин Лыкову, наблюдавшему за похожими на трудолюбивых муравьев техниками, но больше любовавшемуся изяществом истребителей, которое невозможно было оценить, даже пока крылатые машины стояли на земле. - Удивительно, но именно наши специалисты занимались модернизацией самолетов несколько лет назад, словно для себя старались! - усмехнулся министр экономики. - Они оснащены усовершенствованным радаром и способны теперь применять ракеты "воздух-воздух" Р-77 с активными радиолокационными ГСН, аналог американских AMRAAM AIM-120, а кроме того, управляемые ракеты "воздух-земля" Х-29 и Х-31 разных типов.
Ринат Сейфуллин, поднявший воротник короткой дубленки, защищаясь от порывов ветра, бросавшего в лицо колючие, точно крохотные иглы, снежинки, тоже откровенно любовался стремительными формами Су-27, скошенными килями, плавными изгибами плоскостей, сопрягавшихся с фюзеляжем.
- Когда американцы напали на вас, наше правительство не осмелилось вспомнить о союзническом долге, оказав помощь России, - произнес Гнатюк. - После этого мы решили, что такое правительство нам больше не нужно. Теперь у нас новые лидеры, и они не забыли о соглашениях, заключенных между нашими странами. Эти самолеты, которые мы передаем вашим пилотам, являются подтверждением верности Беларуси союзническому долгу.
- Полковник забыл добавить, что подтверждение не совсем бескорыстное, - цинично усмехнулся Сейфуллин. - В течение двух лет мы обязуемся поставить белорусским ВВС взамен полную эскадрилью новейших Су-35С, двенадцать машин. Сборка первой из них уже началась в Комсомольске-на-Амуре. Но зато, господин премьер-министр, теперь наши десантные корабли, идущие к Сахалину, получат надежное прикрытие с воздуха!
- Истребители - это хорошо, - хмыкнул глава правительства. - Но кто будет сидеть за штурвалом? Даже тем немногим боевым летчикам, которые остались живы, нужны месяцы тренировок, чтобы восстановить свои навыки, и если посадить их сейчас в кабины даже самых лучших истребителей, они просто погибнут зазря.
Вместо Сейфулина или кого-то из сопровождавших премьер-министра людей неожиданно ответил полковник Гнатюк:
- Вам не придется отправлять на убой своих пилотов, у них будет время, чтобы восстановить забытые умения. А пока в бой отправятся мои товарищи, а поведу их в атаку я сам. Считайте это проявлением братской дружбы и любви между нашими народами, забыть которую нас не заставит ничто!
Стоявшие вокруг люди издали в один голос удивленный возглас, но Валерий Лыков, не выказав ни тени эмоций, лишь смерил внимательным взглядом стоявшего перед ни навытяжку белорусского летчика, с сомнением покачав головой:
- Восемь Су-27 против ста шестидесяти японских F-15? Такое соотношение не слишком успокаивает.
- И, потом, не станет ли предлагаемая вами авантюра прологом для большой войны на Дальнем Востоке? - Министр внутренних дел вопросительно уставился на Сейфуллина. В отличие от своего коллеги Николай Фалев не забыл про шапку, и потому на легком морозе чувствовал себя просто замечательно, демонстрируя это каждую секунду всем желающим. - На место разгромленной японской дивизии, если мы сумеем ее разбить, придут десять дивизий, что будем делать тогда?
Ринат Сейфуллин и бровью не повел, решительно произнеся в ответ:
- Не думаю, что японцы готовы воевать всерьез. Мы не угрожаем им, лишь возвращаем то, что и так нам принадлежало, то, ради чего шестьдесят лет назад наши деды умирали на краю земли. Но если в Токио не поймут такого предупреждения, мы можем использовать ядерное оружие. Возможно, у нас маловато ракет, чтоб угрожать Штатам, но Японию мы способны стереть с лица земли даже сейчас, и господин Лыков это точно знает! Или мы рискнем сейчас, или войдем в историю как те, кто окончательно погубил Россию!
Валерий Лыков, кажется, переставший слышать министра экономики, с прищуром смотрел на истребители, стоявшие на бетонке. Но он их не замечал, как и сцепившихся в споре коллег, обратив задумчивый взгляд куда-то к горизонту, на восток, туда, где земная твердь исчезала в океанских волнах, из которых вздымались покрытые туманом сопки острова Сахалин. И эти сопки были такой же частью России, как Москва, Сочи или Урал. Глава правительства мотнул головой, совсем другим взглядом посмотрев на Рината Сейфуллина, и тот понял, что Валерий Лыков, наконец, принял решение.
Спутник оптико-электронной разведки ZY-2, запущенный с китайского космодрома Учжай год назад и успевший совершить тысячи витков в безвоздушном пространстве, промчался над островом Сахалин на высоте четыреста восемьдесят километров. Он находился над островом лишь несколько минут, пока не скрылся за горизонтом, но за эти минуты его камеры высокого разрешения сделали сотни снимков. В отличие от спутников предыдущего поколения, сбрасывавших капсулы с отснятой фотопленкой, которую еще требовалось проявлять, новый аппарат передавал данные по радиоканалу в режиме, близком к реальному времени. Через полчаса свежие снимки уже получили в штаб-квартире Третьего департамента НОАК в Пекине, а еще через двадцать минут кадры, отснятые с огромной высоты и переданные через новейший спутник связи DFH-4, рассматривал полковник Алексей Басов.
- Как мы и предполагали, основные силы японцы сосредоточили вокруг Южно-Сахалинска, - сообщил Басов штабным офицерам, собравшимся в кубрике большого десантного корабля Тихоокеанского флота БДК-11 "Пересвет", назначенного флагманом вышедшей несколько часов тому назад из безопасного Владивостока русской эскадры. - На этих снимках видны позиции зенитно-ракетных комплексов Тип-81 и Тип-03. Последние - это новейшие ЗРК средней дальности, они способны поражать цели в радиусе пятидесяти километров на высоте до десяти тысяч метров. От ударов с воздуха город прикрыт надежно. Кроме того, вот здесь, - полковник указал на очередной снимок, захвативший окраины города, - видны пусковые установки противокорабельных ракет SSM-1 с дальностью действия до ста восьмидесяти километров. На Сахалине по последним данным две ракетные батареи по четыре боевые машины. Одна батарея развернута в северной части острова, другая - в южной. Японцы готовились отражать американский десант на восточном побережье и сейчас спешно перебрасывают ракетные комплексы на побережье Татарского пролива. И как только они нас обнаружат, то, без сомнения, нанесут удар.
- Долго ждать не придется! - командир артиллерийской батареи в сердцах ударил ладонью по столешнице. - Японцы получают целеуказание с самолета ДРЛО, кружащего над Хоккайдо. Чертов АВАКС находится в их воздушном пространстве, в зоне досягаемости зенитных ракет "Пэтриот", да еще под защитой хреновой уймы истребителей. Дальность действия его радара за три сотни километров! Мы у них уже как на ладони, остается только прихлопнуть!
- Это не так просто, как кажется. ПВО соединения, конечно, слаба, и при массированном ударе нас сотрут в порошок, но я все же надеюсь на мастерство расчетов китайских ЗРК. Мы потому и не удаляемся от берега больше, чем на полсотни километров, чтобы оставаться под прикрытием ракет, и японцы знают о том, что их ждет, если сунутся.
- Пожалуй, слишком во многом полагаемся на китайцев, - буркнул хмурый начштаба.
- Тем не менее, сейчас выбора у нас нет. Сами мы не смогли бы осуществить сейчас эту операцию. В условиях господства противника в воздухе и на море нечего и думать высадить десант.
- Они дают нам все, что нужно, свои ракеты, свои спутники, даже их флот отвлекает японцев от наших транспортов. Мы слишком сильно становимся обязанными китайцам, а в их бескорыстную помощь и не верю ни на миг!
Те, кто присутствовал в кубрике, превратившемся в штаб операции, согласно заворчали. Офицер лишь высказал то, о чем думали очень многие, принимая такую нужную и своевременную помощь от неожиданного союзника. Просто не каждый решался озвучить свою тревогу, подчас пытаясь убедить себя, что все это просто надумано.
- Китайцы могли бы просто оккупировать нашу территорию, отхватить любой кусок, и вряд ли мы сумели бы им противостоять, - твердо произнес Басов. - Но они стараются казаться друзьями, а не захватчиками. Почему и надолго ли это, я не знаю, как и никому это неведомо кроме самих китайцев, но пока я не намерен отказываться от их помощи, ведь на другой чаше весов - жизни наших солдат. Возможно, вскоре китайцы потребуют плату за свои услуги, даже наверняка это произойдет, но я привык жить днем сегодняшним. Дойдет до дела, там видно будет, как поступить, сейчас же, товарищи, задача наша предельно проста - добраться до берегов Сахалина, высадить там десант, создать плацдарм, а затем ударом с этого плацдарма сбросить в море японцев, если у тех не хватит ума сложить оружие раньше. От атак с воздуха нас прикрывают ЗРК и истребители, поэтому самую серьезную угрозу представляют корабли, и, особенно, подводные лодки. Китайские разведывательные самолеты постоянно находятся над акваторией Японского моря. Благодаря им мы знаем, что большая часть их флота крейсирует восточнее Курильской гряды. Японцы готовились отражать удар американского флота из акватории Тихого океана, и почти ничего не оставили в тылу. Разведка сообщает только об одном эсминце у западного побережья острова Хоккайдо. Кроме того, в гавани Южно-Сахалинска обнаружены ракетные катера, и нам вовсе ничего не известно о положении вражеских субмарин, а их у японцев немало. Через двадцать четыре часа мы достигнем берега и ступим на Сахалин, и тогда нас никто не остановит. Нам нужно продержаться лишь сутки, но эти сутки станут самыми сложными в нашей жизни!
Дверь кубрика распахнулась, на пороге появился молодой мичман в сбившейся набок пилотке. Взволнованным голосом он громко и отчетливо произнес:
- С борта малого противолодочного корабля МПК-222 "Кореец" доложили, что они торпедировали и уничтожили неопознанную подводную лодку на траверзе Находки! После этого связь с ними прервалась! Объявлена боевая тревога!
Словно нарочно в подтверждение слов моряка, из-за его спины донесся звук колоколов громкого боя, прокатившийся по отсекам десантного корабля. Матросы опрометью бросались на свои посты, готовясь вступить в бой, и только десантникам оставалось лишь покорно ждать исхода этого сражения, разворачивающегося одновременно в небесах, на море и в его темных глубинах, уже принявшие первую жертву.
- Упокой, Господи, их души, - едва слышно промолвил начальник штаба, представивший, как и многие, захлебывающихся в ледяной воде моряков, отчаянно цепляющихся за жизнь, но навечно заточенных в трюме своего корабля, над которым уже смыкаются волны. А может, все было не так, и взрывы японских торпед разнесли противолодочный корабль на куски, оборвав жизни экипажа в один миг, без лишних страданий.
Алексей Басов почувствовал, как в горле мгновенно пересохло от волнения, но все же смог произнести, старясь говорить уверенно и четко:
- Это должно было случиться, хотя, право, я не думал, что так скоро. Японцы, похоже, решили не терять время напрасно! Сейчас нас атакуют с моря, ударят из-под воды, со всех направлений! И мы должны выдержать все удары и остаться в живых, пока не увидим своими глазами берега Сахалина! Во что бы то ни стало мы должны высадиться, вцепиться в эту землю ногтями, впиться зубами - и не уступить ее никому!
Полковник взбежал по крутому узкому трапу, грохотавшему под ногами, оказавшись на мостике. Находившиеся здесь моряки почти не обратили внимания на Басова, лишь вахтенный вытянулся по стойке смирно, приветствуя офицера. Через огромную застекленную панель полковник увидел широкую палубу, обрамленную леерами. Массивная многоярусная надстройка была смещена к корме, отчего десантный корабль проекта 775 напоминал какой-нибудь сухогруз. Только, в отличие от него, перед надстройкой "Пересвета" возвышалась полусферическая башня артиллерийской установки АК-725. Ее спаренные стволы калибра 57 миллиметров были направлены высоко вверх. Точно такое же орудие было установлено на корме.
Вместе с несколькими ПЗРК "Стрела" автоматические пушки были единственным оружием десантного корабля, в кубриках которого ждали своего череда двести пятьдесят десантников, а на танковой палубе, обрывавшейся носовой аппарелью, разумеется, сейчас поднятой, теснился десяток бронемашин, в основном БТР-80. Но, несмотря на кажущуюся беззащитность, десантный корабль водоизмещением четыре тысячи четыреста тонн продолжал двигаться к цели. Его стадвенадцатиметровый корпус чуть ощутимо вибрировал, на самой границе человеческого восприятия, в такт укрытым на нижних палубах двум дизелям, каждый в десять тысяч пятьсот лошадиных сил, увлекавшим корабль вперед со скоростью восемнадцать узлов.
"Пересвет" был не одинок в этих неприветливых водах. Впереди, примерно в полумиле, резал волны его "систершип" БДК-101 "Ослябя", а в кильватере следовал БДК-98. Словно три неразлучных брата-близнеца, они упорно рвались к далекому еще Сахалину сквозь полное опасностей море. Конвой опасливо жался к родному берегу, не удаляясь от материка больше, чем на полсотни верст - на такой дистанции корабли, несущие каждый по несколько сотен десантников в своих объемистых трюмах, все еще оставались под "зонтиком" китайских ЗРК большой дальности, бдительно охранявших сейчас русское небо.
Солдаты, которых впереди ждал бой, для многих наверняка последний, покорно ждали, кое-кто украдкой молился, не забывая, что под ними - десятки, сотни метров морской пучины, и помощи в случае беды ждать неоткуда. А командам десантных кораблей было не до пустых мыслей. Над головами моряков вращались антенны локаторов, посылая импульсы к горизонту и исправно принимая отраженные сигналы. Соединение вовсе не было слепо и глухо, и являлось не настолько беззащитным, как могло показаться случайному человеку.
Алексей Басов перевел взгляд направо. Довольно далеко, на пределе видимости, можно было рассмотреть приземистые стремительные силуэты ракетных катеров типа "Молния", тоже следовавших в кильватерной колонне параллельным курсом. А если вооружиться мощным биноклем, становились видны и детали, башня универсальной артиллерийской установки АК-176 на баке, или возвышавшийся над надстройкой высокий полусферический обтекатель радиолокационной станции общего обнаружения "Позитив". Четыре ракетных катера рыскали вокруг неповоротливых десантных транспортов, точно сторожевые псы, готовые броситься на любого врага. Но океан пока был чист, а вот в небе луч радара МР-302, очерчивавший круги над эскадрой, словно отгоняя сказочную нечисть, наткнулся на незваных гостей.
- Групповая воздушная цель по пеленгу девяносто пять, - сообщил оператор РЛС. - Дистанция шестьдесят, высота четыре тысячи. Идут на сближение!
- Ракетные и артиллерийские комплексы к бою!
Капитан, пожилой моряк, голова которого была уже щедро осыпана сединой, остался невозмутимым, спокойно продолжая отдавать приказы, которые исполнялись с завидной расторопностью. Орудийные башни развернулись в сторону приближавшихся чужаков, готовые встретить их шквалом огня. Но вступить в бой с парой японских F-15J "Игл", прятавшихся за облаками, комендорам "Пересвета" на этот раз не довелось.
Истребители, взлетевшие с базы ВВС на острове Хоккайдо, большую часть пути проделали, следуя целеуказаниям с борта "летающего радара" Е-767, первым обнаружившего русское соединение. Лишь за тридцать миль до цели командир пары скомандовал своему ведомому:
- Радар в режим обзора поверхности!
Антенна РЛС, скрытая под радиопрозрачным носовым обтекателем, испустила импульс, и тотчас на мониторе в кабине пилота возникли отметки надводных целей.
- Мы обнаружили русских! Они в двадцати милях прямо по курсу! Сближаемся для визуального опознавания!
- Китайцы объявили эту зону закрытой для полетов! - напомнил ведомый.
- С каких пор китайцы стали нам указывать, где можно летать, а где нет?! Здесь нейтральные воды и небо над ними никому не принадлежит!
Снижаясь, пара японских "Орлов" пересекла невидимую черту, и в кабинах обоих самолетов разом взвыла сирена предупреждения об облучении. Самолеты, сопровождаемые узкими лучами радаров подсвета целей НТ-233 китайских ЗРК HQ-9, окутались облаками дипольных отражателей, пытаясь сбить прицел, но навстречу им уже взмывали зенитные ракеты.
- Земля, мы атакованы, - крикнул в эфир командир пары, направляя свой истребитель в штопор. Водная поверхность стремительно приближалась, в глазах потемнело, но пилот успел предупредить ведомого: - Выполняй противоракетный маневр! Сбрасывай ложные цели!
Весившая две тонны ракета "воздух-воздух", весившая две тонны, настигла машину ведущего, когда та снизилась всего до двухсот метров. Взорвавшись над самой кабиной, она обрушила на фюзеляж и плоскости F-15 град осколков, и охваченный огнем истребитель врезался в волны. Его напарник, выполнив целый каскад фигур высшего пилотажа, продержался больше минуты, пока сразу две ракеты не взяли его в клещи. Две ставосьмидесятикилограммовые боеголовки взорвались одновременно, и снопы осколков пронзили фюзеляж. Вспыхнуло топливо, хлынувшее из пробитых баков, и самолет, точно рукотворная комета, упал в волны, рассыпая за собой шлейф обломков.
- Отбой воздушной тревоги! - донеслось из динамиков общекорабельной связи.
Полковник Басов выдохнул, только сейчас поняв, как сильно был напряжен в те недолгие минуты, пока в небесах, в десятках верст отсюда, кипела схватка стальных птиц. Командир десантной бригады вышел на открытую галерею, опоясывавшую надстройку, подставив лицо порывам холодного злого ветра. Ставший по левую руку от него начальник штаба негромко спросил:
- Думаете, японцы поняли намек, или это была лишь разведка боем?
Басов в ответ только пожал плечами:
- Воевать японцы могут и умеют, и если захотят, то доберутся до нас, пусть и потеряют в этой атаке многих. Но вот в том, захотят ли они идти до конца, я все же не уверен. Но нам недолго осталось гадать, через несколько часов все станет ясно.
Боевая тревога была отменена. Расчеты артиллерийских установок, стволы которых, так и не сделавшие ни одного выстрела, были по-прежнему грозно нацелены в серое небо, расслабились, делясь впечатлениями. И тем неожиданнее был прокатившийся по палубе "Пересвета" невидимой волной грохот реактивных турбин.
- Твою мать! - Начальник штаба испуганно выругался, когда вдоль левого борта десантного корабля промчалась, чуть не задевая законцовками крыльев гребни тяжелых волн, пара истребителей. Еще два обошли судно справа.
- Наши! - усмехнулся Басов, узнав в стремительных машинах с двумя вертикальными стабилизаторами истребители Су-27, правда, не догадываясь, что еще несколько дней назад на их фюзеляжах красовались опознавательные знаки ВВС Белоруссии.
Четверка реактивных машин вдруг резко задрала вверх носы, словно карабкаясь на невидимую горку, и исчезла, вспоров скошенными плоскостями плотные облака, сгустившиеся над Японским морем.
- Я думал, они нас прикрывают? - начштаба непонимающе уставился на своего командира, и Алексей Басов, чуть усмехнувшись, ответил:
- Нас тоже найдется, кому сторожить, а у них задача своя. Похоже, самое время разобраться с японским АВАКСом, для нас-то границ в воздухе больше нет!
Гул мощных турбин стих, исчезнув за горизонтом. Десантное соединение, выигравшее первый бой, продолжало свой путь, а далеко от него уже вспыхнула новая схватка.
Самолет дальнего радиолокационного обнаружения Боинг Е-767 величаво кружил на высоте восьми километров над северной частью Хоккайдо. Два турбореактивных двигателя "Дженерал Электрик" удерживали его в воздухе, жадно поглощая галлон за галлоном авиатоплива, а дискообразная антенна РЛС кругового обзора AN/APY-2, вынесенная на пилонах над фюзеляжем, испускала в пространство один импульс за другим, просвечивая пространство вокруг на триста двадцать километров. Девятнадцать операторов, обслуживавших оборудование "летающего радара", контролировали обстановку на всей акватории Японского моря, мгновенно обнаруживая любые воздушные и надводные цели. Именно "Боинг" первым засек русский конвой, направив наперехват истребители, и один из операторов, державший связь с их пилотами, первым принес недобрую весть:
- Орел-семь и Орел-восемь не выходят на связь! Орел-семь успел сообщить, что они атакованы!
- Проклятые китайцы! - командир экипажа ударил кулаком по переборке, потеряв на миг свою самурайскую невозмутимость. - Они сбили наши самолеты! Над нейтральными водами! Это же объявление войны!
В этот момент сразу несколько операторов разразились растерянными ругательствами. Экраны радаров вдруг заволокла густая пелена помех, отметки целей, секунду назад такие четкие, размыло.
- Нас облучают с земли электромагнитными импульсами!
- Изменить частоту радара! - приказал старший офицер. - Отстроиться от помех!
Сделать это оказалось не так просто несмотря на все мастерство операторов. Станция радиоэлектронной борьбы 1Л248-2, находящаяся в Приморье, обрушила на приемники антенны японского локатора настоящий ураган помех, в котором тонули истинные сигналы целей, четыре из которых, разогнавшись до двух скоростей звука, стремительно сближались в АВАКСом, заходя ему в хвост.
Звено Су-27 сблизилось на расстояние выстрела. Летчики, сидевшие в их кабинах, видели массивную темно-серую тушу Е-767, по оба борта которого держалось по паре истребителей F-15J "Игл". Когда до них осталось чуть более сорока километров, полковник Гнатюк, возглавивший звено, впервые за двадцать минут выйдя в эфир, приказал:
- Третий, Четвертый - работать по "сторожам"! Выпустить "двадцать седьмые"!
Из-под плоскостей двух "Сушек" скользнули огненными стрелами по шесть ракет "воздух-воздух" средней дальности Р-27 с тепловым и радиолокационным наведением. Пилоты японских истребителей, предупрежденные об облучении чужими радарами, выполнили маневр, пытаясь сорвать захват и рассыпая вокруг гроздья дипольных отражателей. Пара ракет Р-27Р с полуактивным радарным наведением, перестав видеть цель, ушла "в молоко", но те, которые были оснащены инфракрасными головками наведения, рвались к целям, и эскорту АВАКСа стало не до воздушного боя. Один за другим русские ракеты поразили две вражеские машины, а пилоты двух других крутились изо всех сил, пытаясь выйти из-под обстрела, преследуемые каждый сразу несколькими ракетами "воздух-воздух".
- Второй, атакуем АВАКС! - приказал полковник, охваченный азартом, и, переключившись на внутреннюю связь, скомандовал сидевшему в задней кабине оператору: - Пустить ракеты!
Каждый из двух истребителей запустил по четыре ракеты Р-27, по две с тепловым и радиолокационным наведением. Быстро тающие нити инверсионных следов связали на несколько мгновений "Сухие" и их жертву, разделенные парой десятков верст. "Летающий радар" Е-767 неловко выполнил маневр, рассыпая вокруг себя облака дипольных отражателей. Он был совершенно безоружен, но не беззащитен. По головкам наведения Р-27Р хлестнули снопы помех, уводя в сторону ракеты, взрывавшиеся вдалеке от цели, а Р-27Т с инфракрасным наведением летели мимо, зачарованные вспышками тепловых ракет-ловушек.
- Добиваем накоротке! - крикнул Гнатюк. - Атакуем в заднюю полусферу!
Пара Су-27УБМ1, разгоняясь, быстро настигла неповоротливый и тихоходный АВАКС. Силуэт "Боинга" заполнил прицельное кольцо на колиматорном индикаторе, и полковник, чья кислородная маска скрывала злобный, по-настоящему звериный оскал, нажал на гашетку. Закрепленная по левому борту пушка ГШ-301 выпустила рой снарядов вслед японскому "летающему радару". Свинцовая плеть стегнула по его фюзеляжу, разрывая дюраль обшивки. Следующая очередь перерубила плоскость, несколько снарядов угодили в гондолу реактивной турбины, и АВАКС, беспорядочно кувыркаясь в воздухе, рухнул вниз, заставив находившихся на земле немногочисленных зрителей заворожено следить за его падением.
- Сбит! - крикнул пилот, провожая взглядом камнем мчавшийся вниз горящий Е-767. - Он падает!
Взвыла в кабинах Су-27 станция предупреждения об облучении "Береза", лишь чуть раньше, чем с земли стартовали зенитные ракеты "Пэтриот" MIM-104.
- Форсаж! - прозвучал в эфире новый приказ. - Курс на запад!
Истребители, словно играя с преследовавшими их ракетами в догонялки, рванулись прочь, переходя на сверхзвук. В этот момент на экранах радаров начали появляться отметки целей.
- Истребители противника, - предупредил Гнатюк. - Вижу шесть, нет, восемь целей! Берут в клещи!
Японские F-15J, взлетевшие с Хоккайдо, мчались наперерез "Сухим", быстро сокращая расстояние, и пилоты уже снимали с предохранителей ракеты "воздух-воздух".
- Что у нас с боекомплектом? - спросил Гнатюк своего напарника.
- Две "двадцать седьмые" и четыре Р-73 на подвеске. И сотня снарядов!
- Звено, я Первый, на курс сто восемьдесят! Ракеты к бою! Пуск по команде!
Четверка Су-27, выполнив лихой разворот, двинулась навстречу японским перехватчикам, чьи пилоты в какой-то миг растерялись от такой прыти противника. Полетели ракеты, расчерчивая дымными полосами небосвод, вспухли огненными шарами взрывы, осколки хлестнули пустоту, добираясь до своих целей. Над японскими островами, давно не знавшими, что такое война, закипел воздушный бой, и в эти же минуты на море тоже разгоралась ожесточенная схватка.
Командир эскадренного миноносца DD-175 "Миоко", несшего вахту в проливе Лаперуза, не мешкал, получив координаты русского конвоя.
- Нам приказано перехватить русское десантное соединение, вышедшее из Владивостока и движущееся к берегам Сахалина. Изменить курс на один-шесть-пять, - приказал капитан. - Полный вперед!
Корабль водоизмещением девять с половиной тысяч тонн лихо развернулся, оставляя на поверхности воды пенные "усы" кильватерного следа. Скрытые в трюме газотурбинные двигатели "Дженерал электрик" LM-2500 взвыли, переходя на максимальную мощность, и разгоняя эсминец до тридцатиузловой скорости. Огромный корабль стал похож на гончую, почуявшую добычу.
Те времена, когда для боя с вражеской эскадрой посылали такую же эскадру, остались в прошлом, и капитан "Миоко" был уверен, что сможет выполнить приказ, тем более, ему противостояли всего лишь десантные транспорты. Эскадренный миноносец типа "Конго", спущенный на воду в конце двадцатого века, был одним из самых мощных кораблей Морских сил самообороны Японии, как и одним из самых мощных кораблей на всем Тихом океане. Созданный на основе американского "Арли Берк", он ни в чем не уступал прототипу, и мог в одиночку вступить в бой хоть со всем Тихоокеанским флотом России, ныне догнивавшим у причальной стенки.
Фазированные антенные решетки универсальной РЛС SPY-1 D(V), основы радиоэлектронного вооружения эсминца, непрерывно посылали в пространство сканирующие импульсы, и монитор, наконец, расцветился отметками надводных целей.
- Три судна по пеленгу два-семь-ноль, - сообщил оператор радара. - Пятьдесят шесть миль. Еще одна группа целей по тому же пеленгу, но пятью милями ближе. Вероятно, это ракетные катера или корветы!
Координаты обнаруженных целей немедленно были загружены в процессоры системы управления оружием "Иджис", самой совершенной в своем классе. Мощные компьютеры за неуловимые мгновения просчитали варианты атаки, выбирая оптимальный.
- Русские дали своим десантным кораблям эскорт, - понимающе произнес командир "Миоко". - Что ж, тем больше побед мы сегодня запишем на свой счет! Противокорабельные ракеты к бою! Пуск полным залпом!
Оператор нажал кнопку на приборной панели, и из счетверенных пусковых контейнеров, установленных побортно за надстройкой, одна за другой вырвались восемь ракет SSM-1B, "главный калибр" японского миноносца. Делая горку, они опускались к поверхности моря, выполняя полет на высоте не более пятнадцати метров. Под рев турбин стальная стая, рассекая воздух лезвиями крыльев, мчалась к цели, русским десантным кораблям, но на их пути внезапно возникла преграда.
Поисковый радар МР-352 "Позитив" ракетного катера Р-19 обнаружил приближающиеся SSM-1B, летящие на предельно малой высоте, на удалении чуть более пятнадцати километров.
- Цель воздушная групповая низколетящая, - четкой скороговоркой доложил оператор. - Крылатые ракеты!
- Выдать целеуказание артиллерийским комплексам, - немедленно скомандовал капитан.
Катер Р-19, один из четырех кораблей проекта 1214.1М типа "Молния", сопровождавших десантное соединение к берегам Сахалина, оказался на острие вражеского удара. Ракеты, летевшие чуть медленнее скорости звука, пожирали расстояние, давно уже находясь в зоне поражения универсального орудия АК-176 и стремительно приближаясь к рубежу досягаемости пары тридцатимиллиметровых автоматов АК-630.
- Это не для нас, для десанта, - произнес командир ракетного катера. - Мы должны защитить конвой! По ракетам противника - огонь!
Радар управления артиллерийской стрельбой МР-123 "Вымпел" захватил первую цель, когда до нее было уже меньше десяти километров. Развернулась установленная на баке башня, и частый грохот выстрелов прокатился над волнами. Орудие выпустило навстречу приближавшейся ракете полдюжины снарядов, метая их со скоростью сто тридцать выстрелов в минуту. На заданном расстоянии сработали радиолокационные взрыватели, и японская ракета врезалась в стену свинца.
- Цель поражена! - сообщил командир расчета.
- Огонь не прекращать! Сбить их все!
Снова загрохотало орудие, к которому присоединились пушки других катеров, наполнивших сталью и огнем воздух вокруг себя. Одна за другой рассыпались, сталкиваясь с потоком осколков, еще четыре ракеты. Шестую записал на свой счет оператор зенитной артиллерийской установки АК-630. Струя снарядов буквально распилила реактивный снаряд, пролетевший в двух с половиной километрах от катера. Две оставшиеся ракеты к этой секунды вышли из зоны поражения.
- Передать координаты на борт десантных кораблей! - приказал командир Р-19.
Ракеты, прижимаясь к самым волнам, сближались с конвоем, и когда радары управления огнем МР-103 десантных кораблей смогли обнаружить цели, расстояние не превышало восьми километров. Немедленно открыли огонь универсальные орудия АК-725, изрыгая потоки пламени. Меткая очередь пересекал курс приближавшейся противокорабельной ракеты, превратив ее в кусок пылающего железа.
Последняя ракета, выпущенная японцами, прорвалась сквозь стену заградительного огня, входя в "мертвую зону", не простреливаемую орудиями транспортов. Десятки моряков и сотни десантников, находившихся на борту ставшего ее целью БДК-11 "Пересвет", сжались в ожидании удара. В этот момент с неба словно упал метеорит, разорвавшись в нескольких метрах от "Гарпуна" и прошив его корпус шрапнелью. Японская ракета, записанная на боевой счет китайского ЗРК HQ-9, взорвалась, рухнув в море в нескольких десятках метров от борта десантного корабля. Морские пехотинцы с облегчением выдохнули, так и не узнав смысл фразы "терпеть бедствие", но для экипажей ракетных катеров настоящий бой лишь начинался.
- Поворот всем вдруг, - скомандовал капитан Р-19. - Курс сто пять! Главный ракетный комплекс к бою! Самый полный вперед!
Четыре "Молнии", разворачиваясь синхронно, словно зеркальное отражение друг друга, двинулись навстречу скрывавшемуся еще за горизонтом японскому эсминцу. Взвыли форсажные турбины, разгоняя катера до сорока пяти узлов. Пятидесятишестиметровые кораблики зарывались носами в высокие волны, а их локаторы непрерывно ощупывали лучами поверхность раскинувшегося впереди моря.
- Объект на радаре, - сообщил оператор РЛС "Позитив" командиру Р-19. - Дальность девяносто, пеленг сто десять!
- Выдать целеуказание системам наведения противокорабельных ракет! Пуск!
Луч радиолокационной станции "Позитив", теперь перешедшей в режим подсвета целей, узким конусом захватил находившийся на самой линии горизонта вражеским эскадренный миноносец. И тотчас к нему, с ревом вырываясь из цилиндров транспортно-пусковых контейнеров в клубах дыма и пламени, направились ракеты "Москит".
Каждый из четырех ракетных катеров типа "Молния" нес в спаренных пусковых установках, расположенных по оба борта, прижатых к надстройке, четыре сверхзвуковые ракеты 3М-80, выпустив в одном залпе лишь половину. Восемь ракет мчались над волнами на высоте двадцать метров. Остроносые сигары, весившие почти четыре тонны, летели в два с половиной раза быстрее звука, заходя на цель широким фронтом. "Москитам" еще предстояло преодолеть десятки верст над морскими просторами, а ракетные катера уже разворачивались, ложась на обратный курс, чтобы присоединиться к конвою.
Радар эсминца "Миоко" обнаружил ракеты, скрывавшиеся от его всевидящих лучей на малых высотах за полсотни километров, и тотчас капитан корабля, находившийся в помещении боевого информационного поста, на который замкнулось управление всеми системами корабля, скомандовал:
- ЗРК - пуск!
Из ячеек вертикальных пусковых установок "Марк-41", расположены на носу и в корме эсминца, взвилось разом полдюжины зенитных ракет RIM-66K "Стандарт". Над кораблем дымнее следы стартовых двигателей сплелись в причудливый узор. Ракеты, разгоняясь до тысячи метров в секунду, пикировали на жавшиеся к волнам "Москиты" по крутой траектории, падая почти вертикально и взрываясь у самой воды. Первым залпом были сбиты две русские ракеты, вторым, последовавшим через несколько секунд, еще одна. Эсминец продолжал выплевывать из "сот" пусковых установок "Стандарты", но противокорабельные ракеты уже были в зоне досягаемости и другого оружия.
Башня универсального орудия "Марк-45" развернулась в направлении, указанном радаром управления артиллерийской стрельбой, и на дульном срезе ее длинного ствола вспыхнуло пламя. Снаряды, выпускаемые со скоростью двадцать выстрелов в минуту, мчались навстречу "Москитам", взрываясь у них на пути. Комендоры "Миоко" смогли записать на свой счет одну ракету, другую сбили ЗУР, но остальные "Москиты" были уже так близки, что стали различимы невооруженным взглядом.
- "Фаланкс" - огонь! - приказал капитан, используя свою последнюю возможность. - Выпустить ложные цели!
Пусковые установки Mk-36 SRBOC выстрелили во все стороны снаряды с дипольными отражателями, и головка наведения одного из трех оставшихся "Москитов", захватив ложную цель, увела ракету в сторону. Одновременно затрещала зенитная установка "Вулкан-Фаланкс", вспарывая небо огненной лентой бесконечной трассы. Двадцатимиллиметровые снаряды распилили пополам корпус приблизившейся на считанные сотни метров ракеты, но последний "Москит", проскочив зону поражения зениток, ударил "Миоко" в борт под надстройкой.
Сила удара оказалась такова, что ракета пронзила обшивку, несколько переборок, и трехсоткилограммовая боеголовка взорвалась уже внутри корабля, в нескольких десятках метров от помещения БИП. Экипаж получившего смертельную рану корабля приступил к борьбе с пожарами, охватившими отсеки, и русский десантный конвой продолжил свой путь к берегам Сахалина, где его уже ждал готовый к бою противник.
Веерница камуфлированных трехосных грузовиков повышенной проходимости, преодолев разбитый проселок, превратившийся в реку грязи после снегопада, сменявшегося настоящим дождем, остановилась на мысе, выдававшемся далеко в море. С трех сторон тяжело ворочались, рыча, словно разбуженный голодный левиафан, свинцово-серые волны. Но японские солдаты, не обращавшие на буйство стихии никакого внимания, торопились выполнить приказы своих не менее невозмутимых офицеров.
Стащив брезентовые чехлы с четырех машин, они обнажили связки из темно-зеленых шестиметровых цилиндров, по полдюжины на каждой машине. Над пятым грузовиком взметнулась телескопическая мачта, увенчанная решеткой антенны поискового локатора JTPS-PII. Оператор в закрытом фургоне нажал кнопку пуска, и по колышущейся поверхности Японского моря, очерчивая широкую дугу к югу от Сахалина, скользнул первый импульс радара. Батарея противокорабельных ракет SSM-1B, переброшенная с восточного берега острова, завершила форсированный марш, выйдя на новые позиции точно в срок, и противник тоже не заставил себя ждать.
- Групповая цель на один-девять-пять, - сообщил оператор, и его голос прекрасно слышали в стоявшем рядом передвижном пункте управления стрельбой. - Семьдесят миль!
- Они в зоне поражения. - Бледные бескровные губы командира батареи растянулись в холодной усмешке. - Цель уничтожить! Ракеты к бою!
Офицер был уверен в победе. Двадцать четыре ракеты не оставляли ни малейшего шанса трем почти безоружным транспортам и их ничтожному эскорту. Транспортно-пусковые контейнеры, каждый из которых скрывал шестисотшестидесятикилограммовую ракету, поднялись на угол пуска. Радиолокационные головки наведения, которыми были оснащены ракеты, действовали только на заключительном участке маршрута, но большую часть пути снаряды вела к цели инерциальная система навигации, и операторам требовалось несколько десятков секунд, чтобы загрузить в нее текущие координаты цели, ее курс и скорость. Но этих минут им не дали.
Первыми опасность заметили операторы РЛС обнаружения зенитно-ракетного комплекса малой дальности "Тип-81", обеспечивавшего ПВО батареи. Отметка цели внезапно вспыхнула на краю монитора, и сидевший перед консолью офицер сообщил:
- Воздушная цель, приближается на малой высоте! Пеленг два-ноль-ноль, дальность двадцать семь километров!
В этот момент подкравшийся вплотную к берегам Сахалина на предельно малой высоте Су-27УБМ1 свечой взмыл вверх, вспарывая острым носом низко стелющиеся облака. Оказавшись в двух с половиной километрах над поверхностью моря, истребитель, державшийся вне досягаемости вражеских зенитных ракет, выпустил залпом две ракеты Х-31П. Пассивные радиолокационные головки наведения мгновенно захватили излучение японского локатора, ринувшись к нему со скоростью тысяча метров в секунду. Зенитчики даже усели испугаться, поняв, что происходит, но покинуть кабину РЛС не успели, и осколки, образовавшиеся при взрыве двух осколочно-фугасных боеголовок, по девяносто килограммов каждая, изрешетили их тела, превратив в хлам и сложную электронную начинку радара.
Расчеты пусковых установок ПКР ненадолго пережили своих товарищей. Два вертолета Ми-8МТВ, подошедшие к позициям ракетной батареи на предельно малой высоте, разом подскочили на несколько сотен метров вверх, уже оттуда выпустив залпом восемьдесят неуправляемых ракет, и мыс залило пламя, слизнувшее батарею. А через пару минут еще два истребителя Су-27УБМ1, не так давно летавшие под белорусским флагом, выпустили по аэродрому Южно-Сахалинска четыре Х-31П. Пользуясь тем, что самолет дальнего радиолокационного обнаружения Е-2С "Хокай", сменивший над северной оконечностью Хоккайдо своего сбитого предшественника, был ослеплен помехами с земли, русские самолеты ударили с предельно малого расстояния.
Ракеты, наводящиеся на излучение РЛС управления огнем ЗРК "Тип-03", поразили все цели. Пусковые установки не пострадали, как и их расчеты, но без локаторов они превратились в дорогой и бесполезный хлам. "Сухие", победно рокоча турбинами, прошли на бреющем над городом. Жители, оказавшиеся на улице в этот миг, приветствовали их восторженными криками, превратившимися в вопль ужаса, когда один из истребителей превратился в огненный шар, осыпавшись на дома дождем пылающих обломков.
Пара F-15J, барражировавшая над островом, атаковала внезапно, сбив одного противника, но второй, сбросив ложные цели, увернулся от ракет и атаковал сам, первым залпом сразив один "Игл". Над Южно-Сахалинском завязалась воздушная дуэль, пилоты быстро перешли от ракет к пушкам, сцепившись в карусели "собачьей схватки", происходившей на глазах сотен зевак. Но для полковника Басова исход боя уже не имел значения. Оборона противника была разрушена несколькими точными ударами, и десантное соединение с предельной скоростью мчалось к берегам Сахалина, опередив японцев, спешно перебрасывавших вторую батарею ПКР с северной оконечности острова.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ