День победы

Распахнулись крышки ячеек носовой вертикальной пусковой установки "Марк-41", и две противолодочные ракеты RUM-139A комплекса ASROC взвились свечой в небо. Преодолев вершину параболической траектории, они отстрелили головные обтекатели и двигатели, и две торпеды "Марк-46", плавно опустившись на парашютах, мягко вошли в воду, немедленно приступив к поиску цели. На борту внезапно атакованной китайской подлодки еще пытались бороться со стихией, задраивая люки герметичных переборок, когда два взрыва сорокатрехкилограммовых боеголовок, прогремевших с разницей в пятнадцать секунд, разорвали обшивку прочного корпуса в районе аккумуляторных батарей. Мгновенно лишившийся энергии корабль превратился в братскую могилу для своей команды, коснувшись дна в тот момент, когда на борту уже никого не осталось в живых.

Палубный вертолет американского эсминца прошел на бреющем над местом гибели субмарины, и командир экипажа, выглянув наружу, сообщил:

- Вижу на поверхности обломки и большое масляное пятно! Цель уничтожена!

- Дайте связь со штабом эскадры, - немедленно приказал кэптен, едва выслушав доклад своих пилотов. - Думаю, у нас есть добрые вести для адмирала!

Короткую радиограмму, посланную с борта потопленной субмарины, еще не успели расшифровать американские специалисты, но полный отчаяния призыв о помощи приняли на борту китайского эсминца "Шэньян", оставившего за кормой южнокорейский остров Чеджудо и только приближавшегося к Цусимскому проливу, чтобы присоединиться к соединению кораблей китайского флота, ведущему разведку близ Курильских островов.

Американский эсминец только что уничтожил нашу подводную лодку, - прорычал, сжимая кулаки от гнева, капитан "Шэньяна", перед которым выстроились в одну шеренгу все старшие офицеры. - Они открыли огонь без предупреждения, вероломно! Пятьдесят наших братьев стали жертвами их подлости и высокомерия! Американцы должны понести заслуженное наказание! Я приказываю атаковать и уничтожить корабль противника немедленно!

- Товарищ капитан, это может обернуться полномасштабной войной! Вы не можете принимать такое решение единолично, нужно связаться со штабом флота, запросить у них дальнейшие инструкции!

Мне не нужны инструкции из штаба, когда рядом от вражеских торпед гибнут наши товарищи! Противник должен заплатить за свое вероломство!

- Ваша горячность недопустима! Ошибка может привести к столкновению со сверхдержавой!

- Старший помощник, я освобождаю вас от занимаемой должности! - закричал, брызжа слюной, китайский капитан. - Матросы, отвести его на гаптвахту!

Сопровождаемый двумя вооруженными моряками, старпом покинул командный центр, а капитан приказал:

- Самый полный вперед! Поднять вертолет для целеуказания!

Газотурбинные двигатели, скрытые глубоко в трюме, взвыли, набирая обороты и разгоняя двигавшийся экономическим ходом эсминец до предельной скорости в двадцать девять узлов. Новейший корабль китайского флота буквально летел над волнами. Дальности полета его ракет уже хватало, чтобы уничтожить вражеское судно, но, не зная хотя бы приблизительных координат цели, китайский капитан рисковал выпустить весь боезапас "в молоко", только разозлив врага. Он не мог, как американцы, получать "картинку" с орбитального спутника, и воспользовался единственным доступным средством.

Лопасти несущего винта корабельного вертолета Z-9C "Хайтун" начали свой бег по замкнутому кругу, вращаясь все быстрее и быстрее, и, наконец, изящная машина оторвалась от палубного настила.

- Курс на северо-восток, - приказал командир экипажа. - Включить радар!

Ожила бортовая РЛС, укрытая под обтекателем в носовой части фюзеляжа. Луч локатора скользнул по поверхности моря, протянувшись до горизонта. Через несколько минут на мерцающем мониторе возникла крупная "засветка" цели.

- Корабль по пеленгу сорок! Дальность пятьдесят миль!

- Сблизиться для визуального опознавания, - немедленно приказал командир "Шэньяна". - Ошибки быть не должно!

Вертолет, опустившись на малую высоту, повернулся, нацеливаясь вытянутым носом на скрывавшийся на линии горизонта корабль. Его приближение заметили слишком поздно, когда китайские пилоты могли невооруженным взглядом рассмотреть характерные пирамидальные надстройки и массивную дымовую трубу американского эскадренного миноносца типа "Арли Берк", на палубу которого как раз садился корабельный "Си Хок". В эфир понеслись грозные предупреждения, в направлении незваного гостя развернулась башня пятидюймовой универсальной артиллерийской установки "Марк-45", единственного средства ближней противовоздушной обороны эскадренного миноносца ВМС США. Но китайский летчик уже тянул на себя рычаги штурвала, изменяя курс. А капитан эсминца "Шэньян", приняв очередной доклад, скомандовал:

- Ракетным комплексам правого борта - пуск!

Эскадренный миноносец проекта 051С нес исключительно мощное оборонительное вооружение, включавшее шесть восьмизарядных барабанных пусковых установок русского зенитно-ракетного комплекса С-300Ф, дополненные двумя зенитными артиллерийскими установками "Тип 730", являвшимися ничем иным, как копией весьма удачного голландского "Голкипера". Но ударное вооружение состояло лишь из двух счетверенных пусковых установок ракет YJ-62. для того, чтобы ввести в инерциальную систему управления ракет уточненные координаты американского корабля, у обслуживавших ракетный комплекс офицеров ушло лишь несколько минут, а затем правый борт эсминца окутался клубами дыма, из которого вырвались, выпростав позади себя длинные языки пламени, шестиметровые сигары крылатых ракет.

Сделав горку, четыре ракеты, выстроившиеся широким фронтом, скользнули к поверхности моря, став на какое-то время абсолютно невидимыми для любых, даже самых мощных радаров. Жертву могло спасти наличие самолета или вертолета дальнего радиолокационного обнаружения, такого, например, как российский Ка-31, способного с высоты своего полета обозревать огромную акваторию, обнаруживая цели на фоне подстилающей поверхности. Но ничего подобного американцы не имели.

Ракеты YJ-62 мчались над гребнями волн. Компактные турбовентиляторные двигатели WS-500 разогнали их почти до скорости звука. Китайские ракеты имели дальность действия двести восемьдесят километров и сейчас применялись почти на предельную дистанцию. Маршевая высота полета на превышала тридцать метров, а наличие инерциальной навигационной системы, выводившей ракеты в точку с заданными координатами, не требовало использовать бортовые РЛС, демаскируя самолеты-снаряды. Впервые радары включились, когда до цели, американского эсминца, оставалось менее сорока километров. Откорректировав курс, ракеты опустились еще ниже, продолжая полет на высоте семи метров над уровнем моря.

Радара обнаружения воздушных целей SPY-1E эсминца "Уэйн Мейер" испустил в пространство очередной импульс энергии, и на мониторе возникли новые отметки целей. И они находились очень близко к центру экрана.

- Групповая воздушная цель на один-девять-пять, - зачастил американский энсин. - Крылатые ракеты! Дальность двенадцать миль!

- Ракеты уничтожить! Выпустить ЗУР!

По отсекам эсминца прокатился сигнал боевой тревоги. Для того, чтобы поймать приближающиеся ПКР лучом радара подсвета цели и ввести их координаты в головки наведения зенитных ракет, ушло не больше десяти секунд, но за это время китайские YJ-62 преодолели больше двух миль.

- Пуск! - Носовая часть эсминца окутывается дымом и пламенем, и в небо уходят, одна за другой, четыре зенитные ракеты RIM-162 комплекса "Эвольвед Си Спарроу". Радиолокационные головки наведения "увидели" отсвет луча радара наведения, и ракеты, набрав высоту несколько сотен футов, спикировали на цели.

Ракетный бой стремителен, скорости сближения впятеро превышали скорость звука, и только компьютеры с их фантастическим быстродействием, способностью решать сложные математические задачи за доли секунды, могли управлять огненными стрелами. Первая из китайских ракет была сбита, когда до цели ей оставалось менее пяти миль. Американцы успели дать еще один залп, выпустив четыре ЗУР ESSM, и уничтожив вторую ПКР. А две оставшиеся в воздухе ракеты уже вошли в непростреливаемую "мертвую зону".

- Выпустить ложные цели, - приказал кэптен Лейк, в душе проклинавший кабинетных "вояк", решивших, что слишком дорого вооружать напичканный всевозможными ракетами эсминец еще и зенитным артиллерийским комплексом "Вулкан-Фаланкс", который сейчас только и мог отразить внезапную атаку, в упор расстреливая появившиеся словно из ничего крылатые ракет. - Универсальной артиллерийской установке - огонь!

Пусковые комплекса радиоэлектронной борьбы Mark 36 SBROC выстрелили в сторону приближавшихся ракет целую очередь снарядов, начиненных дипольными отражателями. Одна из китайских YJ-62 изменила курс, зарываясь в мерцающее серебристое облако и врезаясь в волны.

С носа эсминца открыла беглый огонь артустановка "Марк-45", но радиолокационные взрыватели снарядов сработали слишком поздно, и шрапнель градом стегнула по пустоте. А единственная крылатая ракета, прорвавшись сквозь завесу зенитного огня, врезалась в борт американского эсминца под самой надстройкой. Трехсоткилограммовая боеголовка, закованная в прочную капсулу, пробила обшивку и взорвалась уже внутри. Ударная волна смяла переборки, пламя залило отсеки, превращая находившихся поблизости от места взрыва моряков в пепел.

- Спасателей на нижние палубы! - приказал кэптен Лейк, чувствуя, как настил под ногами содрогается от взрыва. - Доклад о потерях через пять минут! Связь с эскадрой, срочно! Кто нас атаковал, черт возьми!

Спасатели уже боролись с огнем в тесноте отсеков, а медчасть принимала первых счастливчиков, уцелевших при взрыве. Учения по борьбе за живучесть не прошли зря, каждый член экипажа знал свое место и свою задачу, и корабль не только остался на плаву, но и сохранил боеспособность.

- Кэптен, сэр, судя по всему, нас атаковали китайцы! В ста двадцати милях к югу от нас их эсминец!

- Желтые выродки! "Гарпуны" к бою! Мы их уничтожим!

Из зияющей пробоины в левом борту эсминца еще струился черный дым, а офицеры в озаренном мерцающим светом мониторов помещении боевого информационного поста склонились над приборными панелями, загружая в системы наведения противокорабельный ракет RGM-84 "Гарпун" полетное задание. На борту "Уэйна Мейера" получали данные напрямую со спутника радиотехнической разведки SSU-2, в эти минуты пролетавшего над Новой Гвинеей, и положение корабля противника было известно с точностью до мили.

- Ракеты готовы к пуску, сэр, - доложил, обернувшись к замершему в центре тесного помещения командиру, один из офицеров. И тотчас один из моряков, находившихся у консоли системы связи, сообщил:

- Сэр, вас вызывает на связь генерал Флеминг из Владивостока!

Вывести на экран!

Появившееся на мониторе лицо командующего американским оккупационным контингентом на Дальнем Востоке периодически подергивалось "крупой" помех, но каждое его слово было отлично слышно на борту эскадренного миноносца.

- Несколько минут назад вы атаковали и уничтожили китайскую подводную лодку, капитан! Вы в один миг отправили на тот свет полсотни их моряков, и китайцы этого так не оставят!

- Китайцы нанесли по нам ракетный удар безо всякой причины! Сорок два моих матроса мертвы, лазарет переполнен, и не все, кто там очутился, могут прожить хотя бы сутки!

- Они стали жертвами ваших необдуманных решений, - жестко отрезал Флеминг. - С китайской стороной я уже связался, этот инцидент удалось замять, списать все на случайность. А вам приказываю двигаться прежним курсом. По прибытии во Владивосток вы сдадите командование своему заместителю, кэптен, и будете отчитываться о своих действиях перед специальным жюри. Вы, черт возьми, уничтожили чужую подлодку, даже не уточнив ее принадлежность, поставили под угрозу свой корабль и экипаж и едва не втянули Америку в ядерный конфликт!

- Я полагал, что атакую русскую подлодку, захваченную террористами, генерал, сэр, и был уверен в правильности своих действий, - решительно произнес Эдвард Лейк, на скулах которого вздулись желваки.

- Русской подлодки там не было и быть не могло. Несколько минут назад мы перехватили переговоры японцев. Они сообщают, что час тому назад субмарина класса "Кило" атаковала и уничтожила их подводную лодку у побережья острова Хоккайдо. Русские сейчас вырвались в открытый океан, и одному Богу известно, где они появятся в следующий раз!

Эскадренный миноносец ВМС США "Уэйн Мейер", на борту которого продолжалась борьба за спасение получившего тяжелые повреждения корабля, продолжил свой путь на север, оставляя за кормой китайскую подлодку, ставшую братской могилой для своего экипажа. Нависший над Тихим океаном призрак ядерной войны рассеялся также внезапно, как и возник, заставив многих людей с погонами на плечах облегченно выдохнуть. В кабинетах генералов и дипломатов еще звучали отзвуки этой короткой, но стоившей многих жизней схватки на морских просторах, а в глубинах океана уже шел новый, не менее яростный бой.

Подводная лодка Морских сил самообороны Японии SS-592 "Юдзисио" типа "Оясио" невесомо парила в толще вод в полусотне миль от побережья острова Хоккайдо. Находясь на глубине полста метров, она буквально сливалась с океаном, растворяясь в его шумах. Дизельные генераторы, находившиеся глубоко в ее "чреве", питали энергией электродвигатели, заставлявшие лениво вращаться пятиметровый гребной винт. Изощренная звукоизоляция запирала рокот работавших едва на одну десятую своей мощности дизелей внутри машинного отделения, а причудливая форма лопастей, тщательно рассчитанная лучшими специалистами страны Восходящего солнца, препятствовала образованию пузырьков, которые тоже могли выдать положение субмарины.

Восьмидесятиметровый хищник затаился во тьме, занял позицию, с которой его команда могла контролировать обстановку под водой и на поверхности моря в радиусе десятков миль, до самого русского побережья. Гидроакустический комплекс AN/ZQO-5B, в который входили сферическая антенна в носовой части веретенообразного корпуса, бортовые пассивные антенны и буксируемая протяженная антенна, выпростанная сейчас за кормой субмарины этаким высокотехнологичным хвостом, позволял улавливать все шумы, выделяя из них рукотворные. Сейчас антенны работали в режиме шумопеленгации, на прием, ничем не выдавая присутствие японской подлодки в водах, где столкнулись интересы страны микадо и всемогущих Соединенных Штатов. Именно за маневрами американской эскадры, несколько часов назад вошедшей в акваторию Японского моря, и была призвана следить "Юдзисио".

- Обстановка без изменений, - доложил молодой офицер-акустик появившемуся в центре управления командиру. - Американская авианосная группа движется курсом норд-вест на пятнадцати узлах. Мы постоянно фиксируем работу их гидролокаторов.

Капитан Тэндо Накамура кивнул, добавив:

- Американцы часто придают своим авианосцам атомные подлодки, действующие в дальней зоне. Я не хочу оказаться мишенью для их "Лос-Анджелеса" или "Виржинии", так что соблюдать строжайший режим тишины!

- Так точно, господин капитан! Но американцы не смогут подобраться к нам близко и остаться незамеченными. Наша субмарина намного тише, их реакторы и турбины производят много шума.

Акустик, как и любой из шестидесяти девяти членов экипажа "Юдзисио" по праву гордились своей субмариной, не сомневаясь в ее превосходстве над любым возможным противником. Подлодки типа "Оясио" были вершиной эволюции в своем классе, и в руках японских подводников появилось грозное оружие, которое капитан Накамура был готов применить по назначению.

- Как далеко от нас американское соединение?

- Дистанция двадцать миль, господин капитан!

- Мы должны быть готовы в любую секунду нанести удар, если поступит приказ!

- Ракеты "Гарпун" уже заряжены в торпедные аппараты! Противник уже в зоне досягаемости!

Прошли те времена, когда нужно было видеть цель в перископ, чтобы уничтожить ее кинжальным залпом торпед, в упор, смертельно рискуя и сами не уцелеть в этой отчаянной атаке. Крылатые ракеты UGM-84 "Гарпун", запускаемые из-под воды, из торпедных аппаратов, поступили на вооружение многих флотов, и Морские силы самообороны Японии не были исключением. И очень может быть, что совсем скоро созданным американцами ракетам придется прорывать противовоздушную оборону американских же кораблей.

- Господин капитан, - в голосе акустика слышалась неуверенность. - Господин капитан, мы действительно будем воевать с американцами?

- Мы будем выполнять приказ, лейтенант! Вас ведь этому учили, верно? Американцы - такие же люди, и они точно так же будут умирать под нашим огнем. Они привыкли делать, что захотят, и не перед кем не держать ответ, и мы редко осмеливались перечить американцам. Но землю предков, которая принадлежит нам по праву, которая пропиталась кровью японцев, мы не отдадим. Мои дед и прадед погибли на туманных берегах Карафуто, и в память о них я выполню любой приказ, и того же жду от любого из своих подчиненных, лейтенант. Не смейте сомневаться, с нами божественная мощь микадо. Пора Японии вспомнить, что она была и остается империей!

Речь капитана Накамуры была прервана внезапно. Новая отметка, возникшая на мониторе, заставила акустика тревожно воскликнуть:

- Подводная цель по пеленгу один-девять-пять!

- Наверняка американцы, - с явным удовлетворением предположил капитан "Юдзисио". - Проклятье, из этой точки их "Томагавки" могут долететь до любого нашего города!

Чужак, слишком близко подобравшийся к берегам Японии, явно старался оставаться незамеченным, но шум, производимый механизмами неизвестной подлодки, был уловлен гидрофонами "Юдзисио", и Тэндо Накамура начал действовать:

- Увеличить скорость до шести узлов! Убрать антенну ГАС! Начать сближение! Торпедные аппараты к бою!

Частота оборотов единственного винта японской субмарины увеличилась. В широкие жерла торпедных аппаратов плавно скользнули массивные "сигары" тяжелых торпед "Тип-89", занимая место покоившихся там крылатых ракет, целей для которых так и не нашлось. Разгоняясь, подлодка "Юдзисио" двинулась наперехват непрошенного гостя, и ее капитан почувствовал, как его сердце учащенно застучало в груди. Тэндо Накамура довольно улыбнулся - наконец-то ему представился шанс продемонстрировать свое мастерство и выучку своего экипажа в настоящей схватке. Охота началась.

Акустик "Усть-Камчатска" включил громкую связь, и пульсирующий гул заполнил тесное помещение рубки. Атомный ударный авианосец ВМС США "Джордж Вашингтон" не мог оставаться незамеченным, да и не пытался делать это. Под водой звук его винтов распространялся на сотни миль, и этот звук должен был внушать ужас всем, чьих бы ушей ни коснулся. Сто тысяч тонн стали, настоящая машина разрушения, вновь двигалась к русским берегам, но теперь целью палубных эскадрилий должны были стать отнюдь не русские.

- Мы внутри ордера, - почему-то полушепотом произнес офицер-акустик, взглянув на Владимира Шарова. - До цели десять миль!

- Эх, торпеду бы им ниже ватерлинии! Они как на ладони!

Старший помощник капитана "Усть-Камчатска" многозначительно потер руки, которые ощутимо подрагивали от прилива адреналина, потоком хлынувшего в жилы. Противник был совсем рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки, такой уязвимый в своем высокомерии, уже в пределах досягаемости тяжелых противокорабельных торпед 53-65К, мощи трехсоткилограммовых боеголовок которых вполне хватило бы, чтобы пробить "шкуру" даже атомного авианосца.

- Отставить, старпом, - решительно произнес Шаров, сам не находивший себе места от возбуждения. - Успеешь еще поохотиться. Нас ждет более важная цель, вся Америка. Да и нам долго не протянуть, даже если повезет, и удастся торпедировать янки сейчас.

Словно в подтверждение слов командира, корпус "Варшавянки", крадущейся самым малым ходом, содрогнулся, точно от удара великанской кувалдой, когда его коснулся ультразвуковой импульс, испущены сонаром американского эсминца, прошедшего в считанных кабельтовых от русской субмарины.

- Твою мать! - Шаров выругался, но тотчас взял себя в руки, скомандовав: - Погружение сто! Уменьшить скорость до трех узлов!

"Усть-Камчатск" нырнул к самому дну, почти остановившись, продолжая двигаться будто по инерции, а капитан приказал:

- Тишина в отсеках! Авианосец не ходит в одиночку, и его эскорт у нас над головами!

Кажется, шум винтов американского корабля, будто привязанный, кружившего над "партизанской" субмариной, был слышен безо всяких гидролокаторов, невооруженным ухом. Кровь в жилах нескольких десятков человек, запертых внутри нее, под многометровой толщей ледяной воды, застыла, превратившись в какое-то желе. В любой миг мог раздаться вой турбин атакующих торпед, и тогда отчаянный поход прервался бы, едва начавшись.

- Дистанция до цели увеличивается, - сообщил акустик, и его слова вызвали настоящий вздох облегчения. - Тринадцать миль. Цель смещается на норд.

- Пусть пока поплавают, - натужно усмехнулся капитан Шаров. - Пока хватит и "Бенфолда" с них!

Моряки негромко рассмеялись, вспоминая дерзкую до безумия атаку на рейде Владивостока. Силы врага сократились на один корабль, завеса, созданная у восточных берегов России, стала чуть менее прочной, а это увеличивало шансы на успех.

- Изменить курс на девяносто пять, - приказал Шаров, когда шум винтов американской эскадры отдалился куда-то к горизонту. - Курс - пролив Лаперуза. Глубина сто, скорость шесть. Всем соблюдать полную тишину. Что американцы, что японцы, пустят нас на дно, если обнаружат, а мы не можем себе позволить такую роскошь, как смерть, не сейчас. Мы прорвемся!

"Усть-Камчатск" медленно двигался туда, где почти смыкались берега русского Сахалина и японского острова Хоккайдо. Пролив шириной несколько миль был воротами на просторы Тихого океана, а там - Америка, конечный пункт их отчаянного похода.

- Это же настоящий капкан! Сами идем в ловушку, - помотал головой старпом. - Да еще строевым шагом!

Владимир Шаров устало опустился в кресло, закрыв ладонями воспаленные глаза. Подлодка вышла в море с некомплектом экипажа, вахты были увеличены в полтора раза, и у капитана почти не было времени на отдых, тем более, сейчас, когда вокруг "Усть-Камчатска" смыкалось кольцо облавы.

- Японцы хорошо укрепились на Сахалине, - произнес, не открывая глаз, Шаров. - Но в этих водах сейчас слишком много кораблей и подлодок, топить каждую без разбора - себе дороже. Так что мы прорвемся, если будем достаточно осторожны.

Подводная лодка медленно входила в узость пролива. Винт едва вращался, и субмарина словно повисла в тоще воды. Моряки в помещении центрального поста разговаривали только шепотом, боясь выдать свое присутствие даже громким словом. И все же они двигались, и, наконец, берега расступились, открывая просторы бескрайнего океана.

- Увеличить скорость до семи узлов!

- Неужели прорвались? - старший помощник взглянул на капитана, лицо которого покрылось капельками пота.

И в этот миг гидрофонов, целые батареи которых протянулись вдоль покатых бортов "Усть-Камчатска", коснулся звук, источник которого мог быть создан только руками человека.

- Шум винтов по правому борту, - зачастил акустик. - Цель подводная по пеленгу сто сорок!

- Боевая тревога! Приготовить к запуску приборы акустического противодействия! Цель опознана?

- Дизель-электрическая подлодка, японская, типа "Оясио"!

- Уменьшить скорость до двух узлов! Глубина под килем?

- Семьдесят!

- Погружение сто пятьдесят!

Подлодка скользнула к самому дну, туда, куда никогда не проникали солнечные лучи. Она снова превращалась в бесплотную тень, призрака морских глубин, неосязаемого и смертельно опасного. А на борту японской подводной лодки "Юдзисио", вышедшей в атаку, акустик растерянно сообщил капитану Накамуре:

- Цель потеряна!

- Она здесь, она должна быть здесь! Опознали их?

Японцы не зря считались лидерами в сфере вычислительной техники. Бортовые компьютеры их субмарины, по крайней мере, были не хуже, чем высокотехнологичная начинка того же "Лос-Анджелеса", и в них также хранились акустические "портреты" всех кораблей и подводных лодок, когда-либо бороздивших просторы Тихого океана.

- Это русская подлодка класса "Кило", - с еще большей растерянностью сообщил акустик, когда процессоры закончили процедуру сравнения.

- Не может быть! У русских нет флота, тем более, подводного! То, что американцы не потопили в боях, они разрезали на металлолом позже. Какая-то чертовщина!

- Ошибка исключена!

Японская субмарина, также сбавив ход до минимума, снова замерла, повиснув в толще воды, точно запутавшаяся в паутине букашка. Она будто перестала существовать, перемещаясь в другое измерение, но продолжив впитывать приходившие извне шумы и пытаясь вычленить в неумолкающем "голосе океана" те звуки, которые могли быть произведены механизмами чужой субмарины. Обе подводные лодки затаились, будто терпеливые хищники, выжидающие, когда у противника не выдержат нервы и он выдаст себя, подставившись под удар.

- Отдать антенну ГАС! - скомандовал Тэндо Накамура.

Кабель буксируемой антенны выскользнул из туннеля на "хребте" подлодки "Юдзисио", вытянувшись позади нее. Размещенные на конце многометрового "хвоста" гидрофоны находились вне акустического поля самой подлодки, работая без помех. Но японский акустик, несмотря на все уловки, продолжал слышать только рокот лениво ворочавшихся волн, в который порой вплеталось "пение" проплывавших в стороне китов.

- Может, они уже ушли? - лейтенант обернулся к капитану Накамуре.

- Они здесь, совсем рядом! Эти русские подлодки "Кило" почти такие же тихие, как наши! Приказываю подняться на перископную глубину, выдвинуть радиоантенну!

"Юдзисио" рванулась к поверхности, продувая балластные цистерны. Тонкий штырь антенны коротковолновой радиостанции взрезал поверхность воды, испуская радиоволны. Через минуту срочное сообщение приняли в штабе Морских сил самообороны в Йокосуке, а еще через десять минут сразу три японских эсминца, меняя курс, "на всех парах" двинулись к берегам Хоккайдо, спеша замкнуть кольцо вокруг чужой подлодки. Их капитаны, не желая терять ни минуты времени, почти одновременно отдали команду на взлет палубным вертолетам "Си Хок".

- Погружение до пятидесяти метров! - приказал тем временем капитан Накамура. - Откуда бы ни взялись здесь русские, я хочу всадить в них свои торпеды!

Продолжая двигаться с минимальной скоростью, японская подлодка снова опустилась на глубину, продолжая свою охоту. Буксируемая антенна гидролокационной станции за ее кормой чуть извивалась, продолжая впитывать окружающие шумы.

А "Усть-Камчатск", тоже погружаясь, продолжал опускаться к самому дну. Резиновое покрытие, обтягивавшее объемный корпус от носа до кормы, глушил все шумы, но несмотря на это несколько десятков человек на ее борту продолжали разговаривать не иначе, чем громким шепотом. Только дизельные генераторы продолжали негромко "ворчать" в машинном отделении, приводя в движение и гребной винт, заставлявший подлодку двигаться едва ли не со скоростью пешехода.

- Нужно убираться отсюда, - предложил старший помощник. - Японцы наверняка вызвали подмогу. Стянут сюда все силы, обложат нас со всех сторон!

Владимир Шаров, которого от напряжения колотило мелкой дрожью, упрямо мотнул головой:

- Ждем! Как только дернемся, получим торпеду в борт. Японцы рядом, я их нутром чую!

Поединок подлодок напоминал дуэль двух слепцов. Их гидролокаторы работали в пассивном режиме, а шумность обеих субмарин была такой низкой, что они оставались неслышны даже на расстоянии считанных десятков метров. Это был поединок нервов, которые сейчас у каждого звенели, будто туго натянутая струна, грозя вот-вот лопнуть от напряжения. Командир "Усть-Камчатска" понимал, что старпом прав, и каждая минута сокращает их и без того ничтожные шансы на прорыв. И, наконец, он решился:

- Увеличить скорость до шести узлов! Пятый и шестой торпедные аппараты зарядить приборами акустического противодействия!

Электромоторы принялись раскручивать гребной винт с удвоенной силой, проталкивая подводную лодку сквозь толщу морской воды. Шум, почти неуловимый человеческим ухом, коснулся антенны гидролокатора японской субмарины, и акустик "Юдзисио" тотчас взволнованно сообщил:

- Подводная цель по пеленгу один-два-пять!

- Сонар в активный режим! Определить дальность до цели!

Носовая антенна гидролокатора AN/ZQO-5B испустила акустический импульс, коснувшийся корпуса русской подлодки и, точно мячик, отскочивший от стенки, вернувшийся назад, чтобы превратиться в четкую отметку цели на мониторе.

- Дальность семнадцать кабельтовых! Цель на глубине ста двадцати метров!

- Выпустить торпеды!

Крышки торпедных аппаратов, расположенных по американскому образцу, побортно, в средней части корпуса, отошли в стороны, и торпедные трубы "Юдзисио" буквально выплюнули две "сигары" тяжелых торпед "Тип-89" навстречу русской подлодке. Но прежде, чем их акустические системы наведения захватили цель, из балластных цистерн "Усть-Камчатска" вырвался поток пузырьков воздуха, превратившийся в стену, о которую бессильно разбились импульсы маломощных сонаров.

- Выпустить ложные цели! - скомандовал Шаров, не дожидаясь, пока рассеется газовая завеса. - Пятый и шестой торпедные аппараты - пли!

Два самоходных имитатора "Корунд", покинув тесноту труб торпедных аппаратов, ринулись в разные стороны, заставляя японских акустиков терять драгоценные мгновения на то, чтобы определить положение настоящей цели.

- Курс триста десять! Продуть балласт, всплыть до отметки пятьдесят метров! Самый полный вперед!

Подчиняясь приказу Шарова, "Усть-Камчатск" заложил лихой вираж, взмывая вверх и быстро набирая ход. Дизель-генераторы в Машином отсеке выли, выходя на максимальную мощность, и расстояние, отделявшее русскую подлодку от японской субмарины, сокращалось с каждой минутой.

Сонар "Юдзисио", работавший в активном режиме, продолжал испускать акустические импульсы, частью рассеивавшиеся в пространстве, а частью отскакивавшие от корпуса атаковавшей "Варшавянки" невесомым эхом. Японцы отчетливо видели цель, но теперь и их положение было точно известно русским морякам.

- Цель прямо по курсу, шесть кабельтовых! - доложил акустик "Усть-Камчатска", видя отметку на мониторе станции акустической разведки.

- Цель уничтожить! Торпедные аппараты три и четыре - пли!

Ожили винты двух торпед ТЭСТ-71М, выталкивая их тела из тьмы торпедных труб. Офицер-торпедист в центральном посту "Варшавянки" коснулся ручки-джойстика, заставляя маневрировать движущиеся в режиме телеуправления торпеды. Тонкие нити оптоволоконных кабелей связывали их с русской подлодкой.

- ГАС в режим эхопеленгования! Выдать целеуказание для торпедной стрельбы!

Установленная в носовой части "Усть-Камчатска" массивная антенна гидролокатора МГК-400 ожила, подсвечивая серией частых импульсов вражескую подлодку. Русские торпеды, разогнавшись до сорока узлов, пожирали расстояние, настигая цель. В последний момент японцы успели совершить маневр, и одна из торпед прошла в нескольких саженях от борта, взорвавшись на безопасном расстоянии. И в этот момент вторая торпеда коснулась корпуса "Юдзисио". Двухсоткилограммовая боевая часть противолодочной торпеды ТЭСТ-71М сдетонировала, и чудовищной силы удар обрушился на конструкционную сталь, для которой такая нагрузка оказалась запредельной.

Металл не выдержал, разрываясь по швам и пропуская внутрь тонны воды. Ледяной поток мгновенно заполнял отсеки, сметая оказавшихся на его пути людей, с такой силой вминая их в переборки, что кости превращались в муку, а внутренности - в кровавый фарш. Принят за несколько секунд сотни тонн соленой воды, "Юдзисио", лишаясь запаса плавучести, начала падение в бездну.

Лязг, с которым подлодка коснулась морского дна, окончательно превращаясь в бесформенную груду металла, был слышен на борту "Усть-Камчатска" безо всякого гидролокатора. Низкий гул разнесся на десятки миль вокруг, заставляя командиров приближавшихся японских эсминцев бессильно сжимать в ярости кулаки, сознавая, что их спешка оказалась напрасной.

- Они уничтожены, товарищ капитан! - прозвучал глухой голос акустика русской подлодки в тишине, в которую погрузилось помещение центрального поста.

- У нас осталось только восемь торпед и всего две ложные цели, - зачем-то добавил командир минно-торпедной боевой части.

- Неважно, главное, что мы вырвались. Штурман, рассчитать курс на побережье Соединенных Штатов Америки!

Капитан Владимир Шаров неожиданно улыбнулся, и его глаза предательски заблестели. Выигран еще один бой, но оставалось гадать, сколько их еще впереди.

Шаров снял микрофон с приборной панели, и по отсекам, погруженным в полумрак, разнеслись его слова:

- Товарищи подводники, мы направляемся в Тихий океан, к берегам Америки! Я верю, что наш поход увенчается успехом, но, как бы то ни было, я горд тем, что довелось служить с вами. Я благодарен каждому из вас за вашу готовность пожертвовать жизнями ради будущего нашей страны. Вы - лучшие. Но еще ничего не закончилось. Мы все еще во враждебных водах, и потому я жду, что каждый будет в точности выполнять свою задачу. Я требую от всех вас предельной бдительности и собранности. Любая мельчайшая оплошность может оказаться трагической. Но мы должны исполнить задуманное. Только вперед!

"Усть-Камчатск" вновь погрузился к самому дну, снижая скорость до трех узлов и превращаясь в призрака морских глубин. Ее ждали бескрайние просторы Тихого океана. Здесь, на глубине, царила вечная тьма и полное безмолвие, а на поверхности резали волны эсминцы японского флота, вокруг которых стаей стальной мошкары кружили палубные вертолеты. Надсадный вой турбин чужих кораблей проникал даже на стометровую глубину, сквозь прочные переборки.

В тесном, переполненном людьми кубрике подлодки бывший майор российского спецназа Тарас Беркут, не обращая внимания на эти ставшие уже привычными звуки, снова взял в руки бельгийский пулемет, продолжая прерванное внезапной тревогой занятие. Сейчас от него и одиннадцати его бойцов ничего не зависело, и оставалось лишь изводить себя до изнеможения тренировками, чтобы потом, в решающий час, сделать все, как надо, отомстив за смерть многих своих братьев, погибших и погибающих сейчас на русской земле, впиваясь в горло наступающему врагу.

Глава 2

Нижнеуральск, Россия

20 ноября

Рев турбин заходившего на посадку транспортного самолета С-130 "Геркулес" оглушил командира диверсионной группы партизан, привычно вжавшегося в землю. Пузатый "Локхид", покачивая крыльями, медленно снижался, оставляя за собой серые полосы выхлопных газов, быстро таявшие в морозном небе.

- Уже восьмой, - негромко произнес один из партизан, мрачно взглянув на своего командира. - Черт, сейчас бы его "Стрелой"! на взлете и посадке шансов нет даже у истребителя, не говоря уже о "грузовике". Сколько он на борт берет, восемьдесят человек, девяносто? Целую роту одним выстрелом уничтожили бы, каково?!

- Отставить геройство, - отмахнулся командир, так же, как и дюжина бойцов его группы, ненавидящим взглядом проводивший американский транспортный самолет. - Еще успеем. Не девяносто человек, девятьсот "грохнем" за раз!

На привал остановились посреди леса, натянув на растяжках плащ-палатки, образовавшие тент, укрывавший группы и от сыпавшего с серого небосклона снега, и от чужих взглядов. Люди нервничали, находясь в опасной близости от противника. В любой миг над ними мог пролететь разведывательный "беспилотник", за появлением которого мог последовать и артобстрел с ближайшей американской базы, и бомбовый удар, от которого на своих двоих далеко не убежишь. На фоне схваченной морозом земли, при отсутствии растительности, инфракрасные камеры американских "Предейторов" и "Рипперов" могли засечь группу людей за несколько верст, и тогда уже не спастись, не сейчас, когда где-то рядом едва не дивизия противника готовится к броску на Нижнеуральск. А взятый в осаду город тоже готовился к обороне, но не только. и сейчас горстка безумцев готовилась нанести упреждающий удар по верящему в свое всемогущество врагу.

Командир дождался, пока ночная тьма опустится на лес, и лишь тогда приказал:

- Группа, становись! Выходим через пять минут! До цели еще семь километров!

Когда-то он командовал расчетом межконтинентальных баллистических ракет. Долгие вахты под землей, в изоляции от окружающего мира, в бункере, из которого он мог отдать команду на запуск десяти ракет Р-36, залп которых мог превратить в безжизненную радиоактивную пустыню целую страну, приучили офицера к терпению. Но и он испытал облегчение, когда пришла пора действовать.

Двенадцать человек гуськом, след в след, шагали по окутанному тьмой лесу. Очки ночного видения помогали им находить дорогу так же уверенно, как и при свете дня. все были одеты в маскировочные костюмы из теплоизолирующей ткани, против которых должны были оказаться бессильны вражеские "тепловизоры". И потому партизаны, покинувшие Нижнеуральск несколько часов назад, и проделавшие большую часть пути к конечной цели своего рейда пешком, обливались потом. Хитроумная "одежка" просто запирала тепло, излучаемой телом, а выделялось его немало, если учесть, что каждый боец нес на себе по двадцать-тридцать килограммов оружия и снаряжения.

Лес начал редеть, сменяясь прогалинами, выходить на которые привыкшим искать собственную смерть в небе партизанам было жутковато. Командир махнул рукой, дав условный сигнал "Стоп!" и приказал:

- Ждать здесь! выставить боевое охранение! Мальцев, со мной. Глянем, как там без нас американцы!

Вдвоем они двинулись дальше, достигнув опушки леса. Партизаны залегли, растянувшись на мерзлой земле. Чувствуя, как холод проникает под одежду, сковывая тело, командир достал ночной бинокль, старый добрый БН-8, простой, как пассатижи и надежный, будто молоток. Поднеся его к глазам, партизан принялся изучать открывшуюся панораму, при этом периодически вполголоса матерясь.

Американский средний транспортный самолет С-130Н "Геркулес", обладая взлетным весом почти восемьдесят тонн и поднимая полезный груз до двадцати тонн, был способен взлетать и садиться на неподготовленные полосы, просто на грунт. Сейчас один из таких самолетов возвышался над давно заброшенным и вновь ожившим лишь сутки назад аэродромом. Когда-то здесь базировались пожарные Ан-2, потом про полосу просто забыли, и теперь здесь хозяйничали американцы, готовившиеся к штурму Нижнеуральска, города, взятого под контроль партизанами, на весь мир объявившими о том, что здесь, в сердце России, они готовы дать последний и решительный бой. Их, похоже, восприняли всерьез, судя по тому, что сейчас из вместительного "чрева" С-130 люди в сероватом камуфляже Морской пехоты США выгружали вертолет АН-1 "Кобра" со снятыми лопастями. И он был здесь не единственный.

- Вижу четыре... оставить, пять вертолетов, - произнес не отнимавший от глаз ночной бинокль партизан. - Все "Кобры". Похоже, решили здесь оборудовать аэродром подскока!

- Отсюда до города минут двадцать лету, - заметил Мальцев, тоже наблюдавший за суетой американцев через окуляр ночного прицела НСПУ-3, установленного на его АК-74. - А что там, у дальней кромки летного поля? Самолеты?

- Штурмовики AV-8 "Харриер", самолеты вертикального взлета, - подтвердил командир, узнав характерные остроносые машины с короткими крылышками и выпуклыми фонарями пилотских кабин, высоко поднятыми над фюзеляжем для лучшего обзора, несмотря на то, что они были заботливо закутаны брезентовыми полотнищами. - Осиное гнездо! Схему охраны оценил?

- Заграждения из колючей проволоки. Парные патрули вдоль взлетной полосы. Посты по периметру через каждые сто пятьдесят метров, крупнокалиберные пулеметы, наверняка еще и АГС. Два "Хаммера" точно видел, тоже с пулеметами на турелях. Возможно, они и мины здесь уже поставили.

- Да уж наверняка! Но это неважно, на своей шкуре проверять не придется. Так близко мы не пойдем. Все, - решил партизан. - Возвращаемся.

Группа провела под защитой зимнего леса еще час, и лишь тогда выдвинулась к цели. На опушке партизаны, тяжело дыша, снимали тяжелые вьюки, не переставая настороженно озираться.

- Развернуть пусковые установки, - поторапливал их командир. - Снайперам занять позиции!

Несколько бойцов быстро, со знанием дела, собирали треноги пусковых установок ПТУР "Фагот", укладывая рядом темно-зеленые цилиндры транспортно-пусковых контейнеров, в которых хранились полностью готовые к бою ракеты. А еще двое партизан устанавливали на позицию снайперские винтовки QBU-10 калибра 12,7 миллиметра, похожи на старинные противотанковые ружья и уже проявившие себя в бою с американскими "Страйкерами" при обороне Нижнеуральска. Они с легкостью пробивали борта БТР. Сейчас для этого оружия нашлась еще более лакомая цель.

- Значит так, наша задача - внезапный огневой налет, - произнес командир, дававший крайние наставления. - Быстро отстреляться и уйти. У нас всего четыре ракеты, по две на каждую пусковую. Цель расчетов ПТУР - самолеты, снайперы ведут огонь по вертолетам - топливные баки, трансмиссия, турели прицельных систем, по ним бейте. Дистанция до цели тысяча восемьсот двадцать метров, почти предельная.

- Справимся! - хмыкнул один из партизан, уже прилаживавший на пусковую ТПК с управляемой ракетой.

- Группа прикрытия, готовы?

- Так точно! - кивнул боец, державший на плече длинную "трубу" пусковой установки ПЗРК, китайского FN-6. Еще один стрелок-зенитчик маячил в стороне.

На аэродроме продолжали суетиться техники, готовившие к скорому вылету только доставленные вертолеты и самолеты, среди них мелькнули пилоты, хорошо различимые по своим летным комбинезонам и шлемам. Часовые все так же прогуливались вдоль взлетной полосы, поглядывая в сторону встававшего черной стеной леса, в том числе и через очки ночного видения.

- Все готовы? Огонь!

С грохотом стартовали ракеты 9М111. Разматывая за собой тонкий провод, точно путеводную нить, они промчались над полем, перемигиваясь лампами-трассерами. Полуавтоматическая система управления сама корректировала полет ПТУР, наводчикам оставалось лишь удерживать метку прицела на цели. Яркая вспышка озарила летное поле, когда одна из ракет взорвалась, угодив в борт С-130. кумулятивная струя прожгла обшивку "Локхида", и в небо взметнулся столб огня от вспыхнувшего авиатоплива. На этом фоне взрыв второй ракеты, нацеленной на один из штурмовиков AV-8, был не таким эффектным.

Открыли огонь снайперы, торопливо опустошая магазины своих винтовок. Бронебойно-зажигательные пули, вылетавшие из стволов QBU-10, разгонялись до скорости восемьсот пятьдесят метров в секунду, и когда они вонзались в борта вертолетов, слышался металлический лязг. От грохота частых выстрелов закладывало уши, но партизаны, привычные к такому, не мешкали. Расчеты ПТРК бросили пустые пусковые контейнеры, быстро установив на треноги запасные ракеты, и снова дали залп. И в этот момент, наконец, пришел в себя противник.

Сразу несколько крупнокалиберных пулеметов ожили, выпустив в ночь струи трассеров. Прерывисто мерцавшие багровым нити повисли над полем, и тяжелые пули с визгом прошили кроны деревьев, ложась все ближе к земле. Заухал станковый гранатомет "Марк-19", осыпая кромку леса осколочными снарядами калибром сорок миллиметров, взрывавшимися со всех сторон.

- Прекратить огонь, - крикнул сквозь канонаду командир партизан. - Отходим! Оставляйте все, с собой только личное оружие!

Выпущенная опомнившимся противником очередь косой прошла по лесной опушке, и одного из диверсантов сбило с ног, когда в грудь его вонзилось несколько пуль пятидесятого калибра. Снайпер, бросив свою винтовку, встал, и тотчас осел на землю, когда рядом взорвалась, рассыпав вокруг тучу осколков, граната, выпущенная из АГС.

- Вот дерьмо! - командир группы выругался, вжимаясь в землю за стволом поваленного дерева, наполовину уже разлохмаченным крупнокалиберными пулями, все точнее летевшими с американской стороны. - По-пластунски, вглубь леса! Не высовываться!

Извиваясь змеями, партизаны двинулись обратно по собственным следам, слыша, как свистя над головами пули, вонзавшиеся в древесные стволы, и рвутся позади гранаты, перемалывая в труху вовремя оставленные позиции. Наконец, командир произнес:

- Вставай, парни! Похоже, оторвались!

Где-то вдалеке изредка еще звучали пулеметные очереди, но, похоже, и противник понял, что впустую расходует патроны.

- Навели шороху! - тяжело дыша, так, что изо рта валили густые клубы пара, вымолвил один из партизан, тащивший за спиной тубус ПЗРК.

- Много шума, а толку никакого.

- Как так? - боец непонимающе уставился на своего командира. - Зачем тогда? Ребята, что же, зазря там остались?

- Отчего же, не зря. Янки решили, что мы засядем в городе, зароемся в землю поглубже, и будем ждать. Мы дали понять, что способны не только защищаться, но можем и сами ударить. Не в наших силах сорвать штурм города, но хоть немного мы "пиндосов" задержали, а это уже дорогого стоит. И теперь они будут осторожнее, поймут, что мы на своей земле, вынуждены станут тратить силы и людей на охрану своего тыла, занервничают, а нервный солдат - плохой солдат. Так что, Мальцев, никто не погибает зря. Хотя и жаль, конечно, пацанов.

Командир сплюнул сквозь зубы, запрокинул голову, посмотрев, зачем-то, на ночное небо, затянутое низкими облаками, с которых вновь начал сыпать снег, и приказал:

- Мальцев, в головной дозор, дистанция сто! Смирнов, замыкающим! По верхам смотреть и слушать во все уши! Вперед, шагом марш!

Партизаны двинулись через лес, слыша над головой гул турбин пролетающих где-то над облаками самолетов, а за спиной рев моторов вражеской техники, уже двинувшейся на Нижнеуральск. А там их уже ждало немало сюрпризов. Город готовился к бою.

Мина лежала на дне неглубокой воронки, оставленной снарядом, разорвавшимся во время предыдущего боя. Когда канонада стихла, а противник отступил, оставив, будто напоминание, покрытую копотью, искореженную "коробку" корпуса БТР "Страйкер", на тихую улочку на окраине перепугано притихшего Нижнеуральска пришли саперы. Они боялись, и не скрывали своего страха. Боялись, что небо снова расколет вой падающих мин, которые можно услышать, но спастись от которых невозможно. Или прозвучит в высоте стрекот винта заходящего в атаку вертолета, что осыплет этот клочок земли градом неуправляемых ракет. Но, несмотря на страх, они нашли удобное место, воронку, заполненную битым асфальтом, перепаханной землей, гравием и причудливо изогнутыми осколками, и уложили на дно ее одиннадцатикилограммовую мину ТМ-89, "тихую смерть". Сняв взрыватель с предохранителя, саперы присыпали затаившуюся на дне воронки мину землей и камнями, поспешив убраться с опасной улицы, над которой, кажется, еще не рассеялась пороховая гарь. В прочем, торопил этих людей не только страх, просто, их еще ждало слишком много работы.

Обычная улочка в "спальном" районе на окраине города, вдоль которой высились серые панельные пятиэтажки, зиявшие черными проемами окон, в которых не осталось, похоже, ни одного целого стекла, превратилась в смертельную ловушку для того, кто осмелится войти в затаившийся город, ступая по земле. Но все же такие смельчаки нашлись.

Девять человек, находившихся в бронированном "чреве" бронетранспортера "MaxxPro", могли себя чувствовать в относительной безопасности. Стальной "панцирь", высоко поднятый над землей на четырех массивных колесах, мог защитить своих пассажиров от выпущенной в упор пулеметной очереди, а благодаря большому дорожному просвету и особой форме днища не стоило слишком сильно опасаться подрыва на мине. Грозно порыкивая трехсоттридцатисильным дизелем, МРАП ехал по городским окраинам. Улицы были пусты, точно все население, без малого, двести тысяч человек, в один миг вымерло. Картина снаружи напоминала сцены из фантастических фильмов про очередной апокалипсис, но все было гораздо проще и страшнее, чем в любом кино, и поэтому командир взвода Морской пехоты США приказал:

- Альварес, к пулемету! Всем смотреть в оба, докладывать о любом движении! Смит, будь готов ударить по газам!

Подчиняясь приказу сержанта, один из моряков, поправив каску, встал во весь рост, высунувшись в проем люка в крыше бронемашины и обеими руками схватившись за рукоятки тяжелого "браунинга" пятидесятого калибра. Громоздкая конструкция из стали и бронестекла, возвышавшаяся над плоской крышей МРАП, защищала стрелка от пуль и осколков с любого направления.

Водитель тоже напрягся, крепче сжимая руль и чувствуя, как потеют ладони под "тактическими" перчатками с обрезанными пальцами. А сам мастер-сержант Чен склонился над монитором портативного компьютера, на который в "он-лайн" режиме шла "картинка" с кружившего в нескольких сотнях футов над городом "дрона". Беспилотный разведчик RQ-5 "Hunter" прошел над городскими окраинами, сделав там несколько кругов, и сейчас парил уже над центром, обратив к земле "взор" своих электронно-оптических камер.

- Алекс, прием, - произнес в микрофон мастер-сержант, нажав тангету рации, закрепленной на лямке "разгрузки". - Предельное внимание! Смотреть в оба! Держите дистанцию, пятьдесят футов!

- Роджер, сержант!

В бронированном "Хаммере", катившем по пустынной улице вслед за бронетранспортером, четверо моряков тоже поудобнее перехватили оружие. Сидевший рядом с водителем капрал Морской пехоты США Александр Татопулос, сдвинув рычажок предохранителя своего карабина М4А1 с подствольным гранатометом, обернулся назад, приказав:

- Эйс, пулемет! Держи левый фланг!

Громила негр распахнул широкий люк, схватившись за рукоять установленного на турели, в ограждении из бронещитов, пулемета М240, рывком отведя назад затвор и загоняя в ствол первый патрон и двухсот пятидесяти, набитых в плотно уложенную ленту. Одновременно сидевший рядом с ним моряк передернул затвор лежавшей на коленях снайперской винтовки "Марк-11".

Разведгруппа морпехов входила в город, встречавший их напряженной тишиной. Следы недавних боев были видны повсюду. Остовы сгоревшей техники, в основном, бронемашин "Страйкер", россыпи потемневших гильз прямо на мостовой, подпалины на стенах домов. И нигде нет признаков жизни, ни малейшего намека на то, что в этом городе остался хоть один человек. Но впечатление это было более чем обманчивым.

Мина ТМ-89, заботливо уложенная в старую воронку, дождалась своего часа. Она многим отличалась от своих аналогов, в основном, в лучшую сторону, что не сулило ничего хорошего врагу. Неконтактный магнитный взрыватель пришел в действие, когда массивный угловатый корпус МРАП приблизился к воронке. Едва бронемашина оказалась над выбоиной, сработал детонатор вышибного заряда, отбрасывая насыпанный поверх мины для маскировки слой мусора и освобождая жадный зев кумулятивной воронки. Никто из находившихся в машине людей не успел ничего понять, когда кумулятивная струя, вырвавшись из земли, вонзилась в днище МРАП, прожигая броню и заполняя пламенем все внутреннее пространство.

- Твою мать! - Капрал Татопулос выругался, увидев, как под бронированным днищем "MаххPro" полыхнуло пламя. - Мы атакованы!

Бронемашину, весившую четырнадцать тонн, на несколько секунд оторвало от земли, а затем она, уже потеряв управление, вылетела с автострады, снеся тупым, будто топором обрубленным, носом жестяную будку автобусной остановки и врезавшись балкой мощного бампера в фонарный столб. Столб покачнулся, а затем повалился на БТР. "Хамви", кативший следом, только чудом да благодаря мастерству матроса-водителя избежал столкновения, вылетев на тротуар, массивным бампером подмяв чудом уцелевшую после всех боев и артналетов мусорную урну, и после этого замерев.

- Откуда стреляли?! Где противник?!

Капрал вертелся на жестком сидении, как уж на сковородке, пытаясь первым заметить опасность. Пулеметчик, ворочавший стволом своего оружия на триста шестьдесят градусов, крикнул:

- Я не видел выстрела! Вокруг чисто!

- Вигвам, я Дакота-шесть! Атакованы в квадрате Браво-четыре! Есть потери!

- Дакота-шесть, - немедленно отозвался безликий офицер, из штаба координировавший действия разведки. - Направляем к вам "дрон".

Татопулос распахнул тяжелую дверцу, выдерживавшую, хотя бы в теории, обстрел в упор из русского пулемета ПК. На практике, в прочем, проверять это не очень хотелось. Выбравшись из тесного, несмотря на внешнюю громоздкость машины, салона "Хамви", он выглянул из-за капота, держа наготове карабин. Вокруг никакого движения, словно и впрямь кроме них во всем этом городе живых уже не осталось.

- Моррис, за мной, - приказал капрал покинувшему машину вслед за ним водителю. - Проверим МРАП, кто-то мог уцелеть. Надо вытащить наших парней! Гарсия, обеспечь прикрытие!

Морпех со снайперской винтовкой присел на одно колено, вскинув оружие и приникнув к оптическому прицелу. М8541 SSDS переменной кратности обеспечивал неплохой угол обзора и был достаточно компактным, чтобы не утяжелять зря и без того весившую шесть килограммов винтовку.

- Пошли! - Татопулос махнул рукой своему напарнику, и, пригибаясь к земле, бросился к дымившемся угловатой махине МРАП.

Капрал слышал только собственное хриплое дыхание, топот ног и биение сердца, готового вот-вот вырваться из груди. Он преодолел половину пути, когда в стороне прозвучал сухой щелчок выстрела, а затем что-то ударило Александра Татопулоса в бок с такой силой, что морпеха сбило с ног, с размаху швырнув об асфальт. Странно, но когда в ответ ударил пулемет с "Хамви", капрал был жив и отчетливо понял, что для них неприятности лишь начались.

Настоящий снайпер должен обладать множеством полезных, а порой жизненно необходимых качеств, Жанна Биноева считала терпение, умение ждать, не самым малозначительным. Как и обычный охотник, снайпер должен быть готов подолгу караулить свою добычу, сливаясь с местностью так, чтобы ничем не выдать своего присутствия. Это пехотинец может расстрелять в атаке целый цинк патронов, ни в кого не попав, снайпер же сделает один выстрел, тогда, когда противник расслабится, поверит, что опасности нет - и наверняка будет убит.

На этот раз ждать пришлось довольно долго. Жанна оборудовала себе позицию на окраине города, там, где хаос "частного сектора" с его убогими покосившимися лачугами, давно сбросившими листву кустами и хлипкими заборами, уступил полноценной городской застройке. И теперь с высоты третьего этажа, из угловой квартиры, она снова и снова обшаривала внимательным взглядом пустую дорогу.

Квартиру эту хозяева, судя по всему, покинули сами, спасаясь от войны. Возможно, они покинули город и действительно были теперь в безопасности, а, может, просто перебрались куда-то по соседству, вздрагивая от каждого шороха, а заслышав гул турбин пролетавшего в вышине самолета и вовсе впадали в истерику. Это не имело значения. Жанна просто вскрыла замок, орудуя боевым ножом, затем подтащила поближе к окну журнальный столик, на который и уселась, прислонив к стене на расстоянии вытянутой руки винтовку СВД-С. Ждать она умела, не боялась и одиночества, и потому спокойно пообедала сухим пайком, вскрыв банку с тушенкой, и, орудуя широким лезвием ножа, как ложкой, съев ее всю холодной - зажигать огонь, разогревая консервы на таганке с сухим спиртом, чеченка все же не рискнула.

Было холодно, из выбитых окон сквозило, и Жанна почувствовала, как тело цепенеет, несмотря на бушлат, под который она поддела еще и толстый свитер с тканевыми накладками на плечах и локтях. Девушка встала со своего места, прошлась по комнате, стараясь не маячить возле окон, сделала несколько упражнений, и снова застыла, будто уснув с открытыми глазами.

Когда с улицы раздался рык моторов, Биноева преобразилась в один миг. Никакой расслабленности и дремоты. Секунда - и в плечо упирается затыльник приклада винтовки, а глаз уже приник к окуляру оптического прицела, а палец нежно поглаживает изгиб спускового крючка. Через объектив штатного ПСО-1 с 3,5-кратным увеличением она увидела две машины, громоздкие, внешне неуклюжие, разрисованные пятнами камуфляжа. Первым двигался массивный МРАП, бронемашина с усиленной противоминной защитой, и, увидев торчавший из башенки на его крыше длинный ствол крупнокалиберного "браунинга", Жанна поежилась. За ним ехал, четко держа дистанцию, "Хаммер", тоже с пулеметом, облепленный пластинами накладной брони.

Когда громыхнул взрыв, Биноева не дрогнула - про мину, заложенную на дороге, она знала, и специально здесь оборудовала свою "лежку". Мощь противотанковой ТМ-89 была такова, что тяжеловесный бронетранспортер даже подкинуло, оторвав от асфальта задний мост. Кумулятивная струя расплавила броню, скорее всего, убив всех, кто был внутри. "Хаммер", чудом избежав столкновения, остановился. Пулеметчик, скрытый щитками, вертелся из стороны в сторону, а за машиной наметилось какое-то движение.

Когда две фигуры в камуфляже короткими перебежками двинулись через дорогу наискосок, Жанна Биноева задержала дыхание, провожая бежавшего первым американца "взглядом" ствола. Угольник прицельной марки лег точно на спину, разрисованную "цифровым" камуфляжем, и девушка нажала спусковой крючок.

По ушам привычно хлестнул сухой отрывистый звук выстрела, приклад толкнул в плечо, и камуфлированная фигурка, у которой вдруг подломились ноги, покатилась по засыпанному мусором асфальту. Второй американец замешкался. Вскинув винтовку, он завертелся волчком над телом товарища, и, прицелившись, Жанна выстрелила вновь, посылая ему в грудь двенадцать граммов свинца. Американского морпеха отшвырнуло назад, и он, раскинув руки, растянулся на земле.

С "Хаммера" ударил пулемет, щедро сыпанув свинцом в стену "хрущевки". Несколько пуль влетели в оконный проем, и Жанна упала на пол, телом закрывая винтовку. Сверху ее присыпало сбитой с потолка штукатуркой, и девушка лишь порадовалась, что стреляют не из АК-74, легкие пули которого отличались непредсказуемым поведением и рикошетом могли уйти куда угодно. По-пластунски Биноева выползла из комнаты, и, пробравшись на кухню, затаилась в углу. Пулемет снаружи смолк, и Жанна, на неуловимо краткий миг появившись в проеме, вскинула винтовку, поймав в прицел стрелка, здоровенного угольно-черного негра, вертевшего головой влево-вправо.

Винтовка СВД имела немало недостатков, и надуманных, и вполне реальных, но Жанна любила ее за простоту, мощь и надежность. А еще за возможность стрелять часто, компенсируя ошибку в прицеливании плотностью огня. Да и не так нужна была ювелирная точность в городском бою, когда стрелка и его жертву разделяли, в лучшем случае, три-четыре сотни метров. Два сделанных подряд выстрела слились в один, и американец, всплеснув руками, завалился назад, обвиснув в проеме люка своего автомобиля.

С улицы раздались частые щелчки, и тяжелые пули в щепу разбили подоконник. Несколько щепок ужалили Жанну в лицо, но на такие мелочи она не обратила внимания, заученно падая на усеянный осколками битого стекла пол.

Рядовой первого класса Карлос Гарсия не растерялся, когда зазвучали первые выстрелы, и капрал Татопулос, как подкошенный, рухнул на грязный асфальт посреди улицы. Это была первая война для уроженца Далласа, но тренировки в "учебке" Сан-Диего, а затем еще и муштра на японской базе Ивакуни не прошли напрасно. Прижимая приклад к плечу, морпех повел стволом винтовки, выцеливая укрывшегося в доме напротив русского снайпера. Рядовой Эйс, по-прежнему торчавший по пояс из "Хамви", как чертик из коробочки, крикнул:

- Противник! Третий этаж, слева!

Загрохотал пулемет М240, зло харкаясь огнем, и на асфальт со звоном посыпались водопадом раскаленные гильзы.

- Засек! - крикнул, срывая от волнения голос, Гарсия. - Что с парнями?

- Капрал, кажись, еще жив! Надо вытащить его!

- А, дьявол! - Рядовой надавил тангету рации, закричав в эфир: - Это Дакота-шесть, прием! Атакованы противником! Есть потери! Мы блокированы, нужна поддержка! Кто меня слышит?

- Здесь Апачи-два, на связи! Ваши координаты засекли, подойдем с запада, не стреляйте в том направлении, парни! Будем через пять минут!

Морпехи застыли, не выпуская из рук оружия. В это время капрал, прежде лежавший врастяжку на земле, зашевелился, пытаясь подняться на ноги. От боли трудно было дышать, но, коснувшись ладонью спины, он нащупал вмятину в бронежилете, там, куда угодила выпущенная террористами пуля. Крови не было.

- Прикрывайте, - крикнул, с трудом выталкивая воздух из легких, Татопулос. - Проверю, как парни!

Согнувшись вдвое, уже не для маскировки, а от боли, он, пошатываясь, двинулся к бронемашине, над которой поднималось облако дыма. Эйс, обнимая приклад пулемета, завертел головой, и в этот миг тишину разорвал отрывистый треск выстрелов. Первая пуля со звучным лязгом угодила в бронированный щиток пулемета, но вторая нашла цель, и Гарсия выругался, видя, как его приятель медленно оседает. Силуэт вражеского стрелка лишь на миг мелькнул в оконном проеме, не там, где ожидал его увидеть морпех, и рядовой немедленно открыл огонь.

Винтовка Mk-11 mod.0 SWS уступала в точности старой М40А1, сделанной на базе охотничьего "ремингтона", но зато из нее можно было выпустить весь магазин, десять пуль, за три минуты, только нажимая на курок. Темная фигура в окне исчезла, а Гарсия, сжавшись за бронированным капотом "Хамви", дрожащими от волнения руками торопливо менял магазин, не попадая в широкую горловину.

Звук моторов раздался из переулка, и два камуфлированных М1151 "Хамви", квадратных из-за облепивших их пластин накладной брони, вылетели на середину улицы. Нажав клавишу рации, Гарсия произнес:

- Осторожнее! Снайпер в доме по левой стороне, третий этаж!

- Принято! У вас транспорт на ходу? Нужно убираться!

- Отрицательно! Наш капрал проверяет МРАП, мы не можем уйти!

Длинные стволы "браунингов" развернулись в сторону серого длинного дома, жадно пялившегося на моряков чернотой оконных провалов. Несколько морских пехотинцев заняли позиции за своими машинами. Гарсия тоже насторожился, продолжая целиться туда, где в последний момент видел силуэт врага.

- Прием, Карлос, как ты там? - в наушниках раздался голос Татопулоса. - Я возвращаюсь, нужно прикрытие. Со мной мастер-сержант, он ранен!

- Роджер, капрал! Апачи-два, прикройте нужна дымовая завеса!

Один из морпехов, жавшихся за бортами "Хамви", размахнулся, бросая килограммовый цилиндр дымовой гранаты М15. жестянка прокатилась по мостовой, раздался негромкий хлопок взрывателя, и клубы плотного серого дыма поплыли над улицей.

- Я иду, - снова прозвучал в эфире голос капрала. - Будьте готовы прикрыть огнем!

Татопулос взвалил на себя бесчувственное тело мастер-сержанта, единственного, кто выжил чудом в налетевшем на мину МРАПе. Шатаясь, чувствуя, как от напряжения темнеет в глазах, капрал почти дошел до своего "Хамви", из-за которого высовывался рядовой Гарсия. Выстрел, донесшийся откуда-то сзади, заставил морпеха вздрогнуть, а когда под ноги его ударила пуля, Татопулос рухнул, как подкошенный, заслоняя тело так и не пришедшего в себя взводного.

Гарсия, вскинув винтовку, открыл частый огонь по окнам, в которых ему почудилось какое-то движение. Секундой позже загрохотали сразу оба "браунинга". Град пуль пятидесятого калибра ударил в стены, оставляя на них глубокие выбоины. Часто затрещали карабины морпехов. Сам Татопулос, перевернувшись на бок, прицелился и выстрелил из подствольного гранатомета М203. Осколочная сорокамиллиметровая граната угодила точно в окно, и изнутри полыхнуло пламя.

- Прекратить огонь, - раздался в эфире властный голос. - Не стрелять!

Очереди смолкли, но никто не спешил покидать свои укрытия, продолжая вертеть головами по сторонам в поисках угрозы. Наконец, Гарсия, выдохнув, забросил за спину свою "Марк-11", и, пригибаясь к земле, кинулся к капралу. Подхватив неповоротливое, неподъемное тело взводного под руки, они вдвоем поволокли его к "Хамви" и едва успели нырнуть за машину, как по броне щелкнули пули.

- Дьявол! - Гарсия привычно присел, выставляя над плоским капотом ствол снайперской винтовки. - Ублюдок еще жив!

- Я хочу увидеть его кровь, - прохрипел Татопулос. - Прием, это Дакота-шесть, нужна поддержка с воздуха!

- Я Делавар-семь, буду у вас через две минуты!

- Мы подсветим цель лазером!

Ударный вертолет AH-1Z "Зулу-кобра", самая мощная модификация заслуженного винтокрылого "ветерана", состоявшая на вооружении Корпуса морской пехоты США, промчался над дачным массивом, заходя на цель. Когда моряки на земле услышали гул его спаренных турбин, Татопулос направил на дом лазерный целеуказатель, похожий на камуфлированный видеопроектор. Невидимое пятно лазера было хорошо различимо для бортового оборудования "Кобры", из-под коротких крылышек которой сорвались огненными стрелами две ракеты AGM-114 "Хеллфайр". Промчавшись над жилыми кварталами на скорости триста метров в секунду, они ударили в стену, растекаясь по ней ярким пламенем. Когда эхо взрывов стихло, Татопулос, загнав в казенник "подствольника" тупоносую гранату, произнес:

- Мне нужен скальп этого ублюдка! Карлос, ты со мной?

- Черт возьми, капрал, конечно с вами! - Гарсия опустил винтовку на асфальт, вытащив из салона "Хамви" дробовик "Бенелли" М1014, и с лязгом передернул затвор.

Два морпеха выскочили из-за машины, и, сопровождаемые взглядами своих товарищей, бросились к дому, в стене которого сочились дымом два неровных провала. Никто не заметил, как в конце улицы мелькнули несколько фигур в зеленом камуфляже "флора".

Жанна успела выскочить из квартиры, когда ракеты ударили в стену. Взрыв, которой должен был перемооть ее тело в фарш, просто оглушил Биноеву, сбив ее с ног. Девушка покатилась вниз пол лестнице, головой ударившись о перила. Она пришла в себя через минуту, не больше, услышав донесшиеся снизу шаги, а затем - громкий шепот. На английском.

Опираясь о стену, Жанна поднялась на ноги, чувствуя, как кружится голова и к горлу подкатывает горький комок. Все вокруг было затянуто дымом, из дверного проема вырывались языки пламени, жадно лизавшие потолок. Биноева, не понимая, как смогла уцелеть, нашарила рукоять девятимиллиметрового АПС, вытащив пистолет из набедренной кобуры. Винтовка ее осталась в квартире, но сейчас автоматический пистолет с магазином большой емкости был очень кстати.

Шаги звучали все ближе, к ним прибавился лязг металла, и девушка оттянула назад затвор, загоняя патрон в патронник. "Стечкин" она предпочитала иному оружию, выбрав его за высокую точность, обеспеченную сочетаниям длинного ствола и относительно слабого патрона, дававшего небольшую отдачу. Но сейчас Жанна очень хотела, чтоб в ее руках оказалось оружие помощнее.

На лестнице в дыму появился силуэт, и Биноева, удерживая пистолет обеими руками, выстрелила, трижды подряд нажав на спусковой крючок. Силуэт исчез, ныряя в нишу в стене, а во мгле мелькнули вспышки дульного пламени, и вокруг завизжала картечь. Жанна, спотыкаясь, бросилась наверх, слыша, как сочно бахает за спиной дробовик, выплевывая все новые и новые порции свинца.

Что-то обожгло спину, будто в плоть с размаху забили раскаленный гвоздь-"сотку". Пошевелившись, девушка вскрикнула от боли, чувствуя, как по спине растекается тепло.

Выстрелы из ружья вдруг сменились раскатистым треском автоматной очереди, по звуку Жанна узнала "калашников". Затем хлопнула граната, так, что с потолка посыпалась штукатурка, и тут же раздался знакомый голос:

- Спускайся! Внизу чисто!

Пошатываясь, Жанна двинулась вниз, и, переступив через распластанные на полу тела в "цифровом" камуфляже MARPAT, испачканном кровью, упала, подхваченная крепкими руками Олега Бурцева.

Услышав звук мотора, Алексей Басов махнул рукой бежавшим следом, пыхтя и чертыхаясь, бойцам:

- К стене! Оружие к бою!

Трое партизан, бросками перемещавшихся по пустынной улице, прижались к стене. Басов, припав на колено, вскинул свой АК-74М, пытаясь понять, где находится источник звука. Рядом застыл, прижимая приклад пулемета РПК-74М к плечу, Олег Бурцев, а Азамат Бердыев вытаскивал из бокового кармана РД тубус противотанкового гранатомета.

- Похоже, где-то там, - произнес шепотом Бердыев, махнув в сторону дач. - Движутся сюда.

- Пошли, встретим!

Не выпуская оружие из рук, трое бойцов, все так же перебежками, двинулись дальше по улице. Сейчас ходить по городу было не безопасно. Обнаружить с земли кружащий под облаками беспилотник мог не каждый, а американские "дроны" не всегда был вооружены только телекамерами. Ракета "Хеллфайр" с лазерным наведением могла поражать цель за восемь километров, а мощи ее боеголовки хватало, чтобы уничтожить все живое в радиусе полутора десятков метров.

Гул моторов сменился раскатистыми пулеметными очередями, к которым присоединился отрывистый треск штурмовых винтовок. Разобрать в этом хаосе звук выстрела СВД было невозможно, но Бурцев расслышал его, встрепенувшись:

- Там Жанна! Похоже, у нее проблемы!

Биноева сражалась вовсе не в одиночку, хотя и предпочитала действовать самостоятельно. Несколько тысяч мужчин и женщин, для которых Нижнеуральск стал последним рубежом обороны, готовились принять бой, и одним из них оказался бывший полковник Российской Армии Алексей Басов. И сейчас, понимая, что товарищу может грозить опасность, он не колебался ни мгновения.

- За мной, - скомандовал полковник. - Обойдем их, подберемся с тыла!

- Как же Жанна?

- Ты что, сержант, хочешь грудью на пулеметы?! Это не рыцарский турнир, это война, мать твою! Выполнять приказ!

Тяжело дыша, сгибаясь под весом снаряжения, а каждый тащил на себе двойной боекомплект, по полдюжины ручных гранат, пару РПГ, не считая ножей, фляг, перевязочных пакетов и прочей мелочи, они двинулись по дуге, обходя место боя. Пулеметы, тем временем, смолкли, но от горизонта приблизился гул турбин, и партизаны привычно завертели головой, выискивая в небе вертолет. темная точка возникла над крышами домов на несколько минут, и от нее протянулись дымные полосы, отмечавшие путь выпущенных ракет. Два управляемых снаряда ударили в стену дома, прогрызая ее жгутами кумулятивных струй, и Бурцев, не слыша окликов командира, рванул вперед.

- Мать твою, спринтер! - Басов сплюнул тягучий сгусток под ноги, обернувшись к Бердыеву: - Азамат, обойдем дом! Поможем "десанту"!

Они выскочили на тротуар, прикрываясь обгоревшим остовом БТР "Страйкер", стоявшим на ободах колес, покрышки которых сгорели полностью, напоминанием о недавнем поражении американцев. На мостовой стояли три камуфлированных "Хаммера", с двух молотили крупнокалиберные пулеметы, полосуя струями свинца стену ничем не примечательной "хрущобы". Чуть поодаль возвышался неуклюжий МРАП, днище которого и борта тоже покрывала копоть, а из распахнутых люков шел дым.

- Похоже, целое отделение, - хмыкнул Бердыев, поудобнее укладывая на плече РПГ-26. - Работаем, командир?

- Работаем, - деловито кивнул полковник, целившийся в ближайший "Хаммер" из подствольного гранатомета ГП-30, примкнутого к цевью "калашникова". - Твой дальний, мой ближний! По команде... Огонь!

"Аглень" в руках Бердыева с грохотом выплюнула огненный сгусток, и одновременно нажал на спуск Басов, зажав приклад АК-74 подмышкой. Реактивная граната ударила в борт одного из "Хаммеров". Взрыв кумулятивной боевой части, предназначенной для поражения средних танков и способной прожигать четырехсотмиллиметровую броню, превратил машину в огненный шар. Пламя, вырвавшееся из окон и проемов люков, жадно слизнуло находившихся рядом американцев. Одновременно выпущенная из "подствольника" граната ВОГ-25 разорвалась под ногами морпехов, укрывавшихся за другим "Хаммером". Ударная волна сбила их с ног, оглушая, а легкие осколки, не способные "прогрызть" титановые пластины бронежилетов, впивались в защищенные лишь тканью руки и ноги.

Перехватив автомат, Басов выпустил разом весь рожок "Калашникова", расстреливая оглушенных, контуженых солдат противника. Его поддержал Бердыев, стрелявший короткими очередями, экономя патроны. Партизаны едва успели поменять магазины, когда из подъезда показался Олег Бурцев, тащивший на себе безвольно обмякшее тело Жанны Биноевой.

Со стороны горящих "Хаммеров" раздались частые выстрелы. Одиночными били винтовки М16, и несколько пуль просвистели над головами партизан.

- В укрытие! - приказал Басов, отступая за закопченный остов "Страйкера".

Низко заухал оживший "браунинг", вбивая очередь за очередью в покрытый гарью борт БТР. Пули калибра 12,7 миллиметра, способные при удачном попадании запросто оторвать голову или конечность, с лязгом молотили по броне.

- Отходим, - крикнул полковник Басов, веером выпуская очередь по пытающимся подняться на ноги морским пехотинцам. - Через дворы! Прикрываем Олега!

Огрызаясь короткими очередями, партизаны попятились, уходя с открытого пространства, когда над городом снова раздался гул турбин, и поджарый хищный силуэт американской "Кобры" спикировал из-за облаков.

Олег Бурцев не до конца сознавал, что делает, когда ворвался в подъезд изрешеченного пулями дома, но тело действовало само, на рефлексах, пока сознание только переваривало происходящее. Буквально влетев в сумрак подъезда, партизан зашелся в приступе кашля - все внутри было затянуто горьким дымом, в нос ударил запах сгоревшего пороха, под ногами хрустела отоклотая штукатура, позвякивали стреляные гильзы.

Широкая спина, обтянутая "цифровым" камуфляжем американского образца, возникла во мгле. Противник стоял на площадке между лестничных пролетов, целясь куда-то из дробовика. Заметив движение боковым зрением, он только начал оборачиваться, когда Бурцев, продолжавший бежать, нажал на спуск. Пулемет в его руках дрогнул, выплюнув щедрую порцию свинца. Легкие скоростные бронебойные пули 7Н22 калибра 5,45 миллиметра наискось перечеркнули силуэт вражеского солдата цепочкой кровоточащих отметин, без труда прошив бронежилет. Американца отшвырнуло к стене, и он медленно сполз на грязный пол, выпустив из рук оружие.

Над головой раздался треск выстрелов, и несколько пуль ударили в стену возле самой головы Олега, заставив его отскочить, вскидывая пулемет и выпуская длинную очередь куда-то вверх, в слепую. Остававшийся невидимым стрелок исчез, и Олег пробежал еще один пролет, увидев наверху лестницы фигуру, окутанную дымом и пылью. Американец взмахнул рукой, и вниз покатился, подпрыгивая на ступенях, черный шар ручной гранаты М26.

- Падла!

Олег бросился вниз, ныряя под лестницу. Нескольких секунд, пока горел замедлитель в запале, ему хватило, чтобы укрыться. Взрыв в замкнутом пространстве показался оглушительным, с визгом ударили осколки, отскакивая рикошетом от стен. Бурцев, в уши которого будто по килограмму ваты набилось, покинул свое укрытие первым, опередив американского морпеха на считанные мгновения, и первым же успел нажать на спуск, вколачивая в тело противника длинную очередь. Перепрыгнув через труп превращенного в кровоточащий фарш врага, Олег бросился наверх, сквозь дым и гарь разглядев привалившееся к стене тело в камуфляже "флора".

Забросив пулемет за спину, партизан подхватил Жанну, почувствовав, что пальцы угодили во что-то влажное и теплое. На полу остались кровавые разводы.

- Мы тебя вытащим, - прохрипел Бурцев, перепрыгивая через две ступени. - Сейчас! Хрен им, сукам! Все будет путем!

Партизан выскочил из подъезда, и по ушам ударил треск автоматных выстрелов, перекрываемый раскатистым гулом тяжелых пулеметов. Из-за угла вынырнули Басов и Бердыев, и в этот миг над головами с гулом промчался вертолет.

- Воздух! - Полковник бросился под стену ближайшего дома. - Ложись!

Олег повалился на землю, собой накрывая бесчувственное тело Биноевой. В небе раздался треск, и снаряды перепахали наискось тесный двор.

Пилот кружившего над жилыми кварталами AH-1Z "Вайпер" видел метавшиеся внизу темно-зеленые фигурки. Он чувствовал себя всемогущим, самим Господом Богом, которому дано право казнить и миловать любого смертного. Сейчас он намеревался только казнить.

Палец утопил кнопку гашетки, и на дульных срезах трехствольной пушки-"гатлинга" М197 полыхнули языки пламени. Двадцатимиллиметровые трассирующие снаряды накрыли тесный дворик, разнося в щепки поблекшие детские горки и качели, кромсая брошенные своими хозяевами автомобили, настигая метавшихся в панике террористов.

Не прекращая огня, вертолет промчался над целью, и пилот отклонил рычаг штурвала, делая новый заход.

- Они еще живы, Джим! - произнес сидевший в передней кабине наводчик, имевший лучший обзор.

Люди, похожие на темно-зелных муравьев, бежали меж воронок, оставленных разорвавшимися снарядами. Кажется, один из них тащил на себе чье-то тело, отстав от своих спутников.

- Гребаные живучие ублюдки! Я зависну, а ты прицелься, как следует!

Промчавшись над серыми крышами домов, "Кобра" повисла в воздухе на высоте полутора сотен метров от земли, поддерживаемая бешено вращавшимся над ней винтом. Стволы автоматической пушки шевельнулись, сопровождая группу террористов.

Несколько кирпичных "высоток", не дотягивавших до гордого звания небоскребов, возвышались над лабиринтом серых пятиэтажек, и на крыше одной из них что-то вдруг вспыхнуло. Командир экипажа "Кобры" предостерегающе крикнул, разворачивая машину, и выпущенная наводчиком снаряды прошли мимо цели.

Ракета мчалась к вертолету, почти не оставляя дымного следа, неразличимый темный росчерк на фоне серого неба. Пиот почувствовал, как немеют ладони, впившиеся в рычаги штурвала.

- Это Делавар-семь, мы атакованы! По нам выпущена ракета!

"Кобра" заложила вираж на пределе возможностей, рассыпая вокруг вспыхивавшие причудливым фейерверком тепловые ловушки, призванные отвлечь ГСН атакующей ракеты. Но на земле, под самым днищем набиравшего высоту вертолета, мелькнула еще одна вспышка, и вторая ракета взвилась в небо.

- Одна справа! - крикнул наводчик, вертевший головой в поисках ракеты, которая исчезла из виду.

Ложные цели повисли в небе между вертолетом и выпущенной по нему ракетой, медленно опускаясь к земле. Теплова головка наведения "захватила" огненный шар, и ракета, которую от атакованной "Кобры" отделяло метров сто, изменила курс. И тотчас вертолет дрогнул от ударивших по фюзеляжу осколков второй ракеты. Боеголовка ЗУР китайского производства FN-6 разорвалась над вертолетом, и поток шрапнели почти перерубил хвостовую балку, добравшись до редуктора компенсирующего винта.

- Черт, я теряю управление, - завопил пилот завертевшегося в небе волчком вертолета. - Падаем!

- Уходи за город! Под нами территория террористов!

Беспорядочно кувыркавшийся вертолет промчался над жилыми кварталами, отмечая свой путь полосой черного дыма. Он скрылся за домами, пропав из виду, а затем земля дрогнула от близкого взрыва, и столб дыма с проблесками багрового пламени поднялся над городской окраиной.

Олег Бурцев, стоя на коленях посреди перепаханного воронками двора принялся стаскивать с Жанны, лежавшей на земле, бушлат, на спине потемневший от пропитавшей его крови. Басов дернул своего товарища за плечо:

- Хватит копаться! Ранение легкое, донесем ее до лазарета, там разберутся! Да не истечет она кровью, мать твою, сержант!

Низкий гул, от которого заходила ходуном земля под ногами, и жалобно задребезжали в окнах чудом уцелевшие стекла, был похож на раскаты приближающейся грозы. Вот только никто и никогда в этих краях не видел грозу в конце ноября.

- Какого черта? - Бурцев ошеломленно завертел головой.

- Артиллерия, - безошибочно определил полковник. - Гаубицы работают, шестидюймовки! Давай, сержант, бери девку, и ходу, ходу отсюда! Штурм начинается!

Партизаны вскочили, бросившись по переулку по направлению к центру города. Первые снаряды с гулом пронеслись над их головами так низко, что были различимы невооруженным взглядом, и земля дрогнула от близких разрывов. Клубы плотного дыма стеной заслонили небо, а из-за спины уже доносился лязг гусениц, кромсавших асфальт.

Дымная нить протянулась над домами, уходя в зенит и разбухая мерцающим шаром ракеты. Увидев сигнал, Ярослав Васильев, стоявший на крыльце, развернулся на пятках, крикнув в распахнутую дверь:

- Идут! Все по местам!

Бывшему полицейскому казалось, что он каким-то чудом вернулся в прошлое, снова став солдатом. И пусть вокруг были не горы Кавказа, которые он, тогда еще боец екатеринбургского ОМОНа, исходил вдоль и поперек, и нынешний противник не носил бороды и зеленые повязки на голове, Ярослав снова был на войне. Первый бой запомнился суматохой, от избытка адреналина образы в сознании путались, и Васильев сам не понимал, как сумел не только выжить, но и уцелеть. Сейчас же он был собран и совершенно спокоен, инстинкты, казалось, давно забытые со времени последней "командировки", проснулись быстро.

- Гранатометчики, разбирай оружие, - скомандовал Ярослав, входя в просторное помещение, где совсем недавно посетители какого-то банка, название на посеченной пулями вывеске Васильев не запомнил, ждали своей очереди перед длинной стойкой операционистов. - Пулеметчики, готовы? Как связь?

Один из суетившихся в зале партизан, увидев старшего, доложил:

- Все на месте! Радио не работает, сплошные помехи!

- Глушат, суки, - понимающе усмехнулся Васильев. - Ну, ничего!

Полдюжины партизан, вооруженных ручными гранатометами, расположились в помещении банка, в цокольном этаже кирпичной девятиэтажки, и сейчас бойцы передавали друг другу темно-зеленые тубусы "Агленей" и "Вампиров". А над ними, на втором этаже, по-хозяйски орудуя в опустевших квартирах, партизаны устанавливали тяжелое вооружение, крупнокалиберный пулемет "Утес" и автоматический гранатомет АГС-17. Радиосвязь перестала работать полчаса назад, когда на Нижнеуральск обрушилась настоящая буря электромагнитных помех, но готовившиеся к обороне партизаны заранее протянули по всему дому обычные полевые телефоны.

- Зенитчики на месте?

- Так точно, - кивнул заместитель, тоже бывший полицейский из тех, что решили продолжить охранять порядок в городе с оружием в руках, примкнув к занявшим его партизанам. - Пять человек, шесть ПЗРК. Прикроют нас, сколько смогут!

- Надолго их не хватит! Ладно, мужики, слушай меня, - прикрикнул Васильев, дождавшись, когда на нем сойдутся взгляды его бойцов. - Наша задача предельно проста. Нужно встретить противника, заставить его развернуться в боевые порядки. Обороняем этот дом, так долго, как сможем, блокируем улицу. Саперы установили здесь несколько мин и мощный фугас, это остановит технику. Как только "ниточка" встанет, работаем из РПГ. У "пиндосов" будут танки, точно. Их выбивать в первую очередь! "Загасим" тяжелую "броню" - пехота заляжет, а мы сможем отойти. Если возникнет угроза окружения, позицию оставляем, отходим на вторую линию, к универмагу. Мы должны держаться, мужики, вцепиться в эту землю зубами, ногтями - и держаться! Против нас - Морская пехота США, элита, настоящие "терминаторы", но мы не хуже, у нас полно оружия, отличная позиция, этот город половине из вас знаком, как свои пять пальцев. Мы сможем остановить их!

Партизаны бросились по местам, спешно занимая позиции. Бывший полицейский натянул на лицо клетчатый платок-"арафатку", сувенир, давным-давно привезенный с Кавказа, сейчас щедро смоченный водой, а на глаза опусти пластиковые стрелковые очки. Огонь РПГ в замкнутом пространстве своим навредит немногим меньше, чем противнику, и потому многие партизаны последовали примеру командира.

Васильев почувствовал, что его снова начинает колотить от хлынувшего в кровь адреналина. Все, что ему довелось пережить прежде, десятки яростных стычек в чеченских горах, когда они сходились с "духами" в "зеленке" лицом к лицу, грудь на грудь, казалось детской игрой в "войнушку", стоило только заслышать нараставший с каждой минутой гул моторов, сопровождаемый лязгом гусеничных траков.

Над домами с гулом промчались два вертолета, Васильев, осторожно выглянув наружу из зарешеченного окна, узнал ударные машины "Кобра", хотя прежде и видел их только на картинках. Вертолеты, летевшие бок о бок, разом спикировали на невидимую цель, и из-под их коротких прямых крылышек вырвался поток реактивных снарядов.

Гул канонады неожиданно накрыл район, стол пламени и вывороченного взрывом из земли асфальта взметнулся во дворе дома напротив, а затем снаряд разорвался в десяти метрах от здания банка. Дом заходил ходуном, над головой жалобно скрипнули перекрытия. Васильева сбило с ног, и он заполз в угол, слыша, как по стенам барабанят осколки. Помещение затянуло дымом. Откашлявшись и прочистив горло, Ярослав крикнул:

- Все целы?

- Петрова зацепило, - прозвучало в ответ из-за стойки. - Царапина, осколок шкуру покоцал!

Рев моторов ворвался в помещение, эхом отразившись от стен. Васильев, привстав, увидел в начале улицы угловатые очертания боевых машин.

- Занять позиции! К бою! Ждать команды!

Бывший боец ОМОНа подхватил лежавший у ног гранатомет РПГ-29 "Вампир". Не самое удобное оружие для пехотинца при весе девятнадцать килограммов и длине в боевом положении сто восемьдесят пять сантиметров, больше человеческого роста, оно обладало одним неоспоримым преимуществом. Никакая броня не могла устоять перед мощью реактивной гранаты ПГ-29В с тандемной боевой частью, сводившей на нет все ухищрения, типа "динамической защиты", и прожигавшей шестидесятисантиметровой толщины лист стальной брони.

Уложив на плече тяжеленную трубу гранатомета, Ярослав с тревогой смотрел на улицу, на приближающуюся технику. Противник решил не мелочиться, судя по всему. В голове колонны двигались два танка М1А2-SEP "Абрамс", лениво ворочая плоскими башнями с длинными толстыми стволами орудий. Как по команде, в памяти всплыли давно заученные характеристики - боевой вес шестьдесят три тонны, газотурбинный двигатель мощность полторы тысячи лошадиных сил разгоняет эту махину до шестидесяти пяти километров в час. Экипаж из четырех человек защищен броней с добавлением обедненного урана, что повышает ее плотность и прочность. Основное вооружение - гладкоствольное орудие М256 калибра сто двадцать миллиметров, спаренное с пулеметом винтовочного калибра, и сейчас его жерло было обращено в сторону здания, где укрывались партизаны, казалось, точно в сбившееся с привычного ритма сердце Ярослава Васильева. Оно способно разгонять оперенные снаряды до скорости тысяча шестьсот семьдесят метров в секунду, посылая их на два километра прямой наводкой, в прочем, едва ли в городских боях потребуется такая дальнобойность. А есть еще и пулеметы, крупнокалиберный М2НВ над командирской башенкой, и М240В калибра 7,62 миллиметра над люком заряжающего, и еще один тяжелый "браунинг" на маске пушки, установленный параллельно орудийному стволу и управляемый, судя по всему, дистанционно.

- Саша, Паша, - Васильев оглянулся на стоявших рядом на коленях партизан, уже уложивших себе на плечи массивные метровые тубусы реактивных гранатометов РПГ-27 "Таволга". - Мужики, готовы?

"Мужики", старшему из которых неделя как исполнилось двадцать три, молча кивнули. Закусив губы и побледнев, они наблюдали за приближающимися под грохот металла и рев моторов боевыми машинами.

"Абрамсы", перемалывая широкими гусеницами потрескавшийся асфальт в мелкую крошку, ползли по улице, а за ними двигалась остальная техника. Ярослав разглядел легкие бронемашины LAV-25, аналог недавно расстрелянных "Страйкеров", но с более тонкой броней, зато вооруженный гораздо серьезнее - вместо единственного "браунинга" в широкой плоской башне установлена автоматическая пушка "Бушмастер" калибра 25 миллиметров, спаренная с пулеметом, еще один пулемет - на крыше. Полдюжины таких БТР, сопровождавших танки, несли человек сорок десанта, а где-то позади маячили еще и "Хаммеры" тоже ощетинившиеся во все стороны стволами пулеметов.

- Парни, приготовиться, - громко произнес Васильев. - Весь огонь - по танкам! Цельтесь точнее - на них "Динамическая защита", - напомнил он, разглядев квадратные коробочки "реактивной брони" ARAT, которыми были буквально увешаны обращенные к позиции партизан борта танков, оснащенных комплектами "городского выживания" TUSK. - Старайтесь бить под башню!

Расстояние до цели Васильев оценил в сто - сто двадцать метров, достаточно для точного выстрела из РПГ. Американцы неплохо были защищены, но что они смогут увидеть из-под десятков тонн брони. Партизан покосился на бойца, сжавшегося в углу и державшего в руках коробочку подрывной машинки, от которой змеились, исчезая снаружи, тонкие провода:

- Готов? Не пора еще?

- Сейчас, - сквозь зубы процедил сосредоточенный подрывник, не сводивший взгляд с одному ему известного ориентира - покосившейся урны на тротуаре, покрашенной в нежно-зеленый цвет. - Мы в "ливневку" полцентнера тротила запихали, не хочу взрывчатку зря переводить. Еще немного... А теперь пора!

Сапер с хрустом утопил большую резиновую кнопку в корпус подрывной машинки, и из-под днища головного "Абрамса" ударило пламя, а грохот взрыва заглушил рев моторов. Уложенный под дорожным покрытием, в дренажной трубе, заряд, разворотив асфальт, ударил в бронированное дно, оглушая экипаж. Потерявший управление танк развернуло в полоборота, кормой к зданию банка, и Васильев крикнул:

- Огонь! - И первым нажал на спуск.

Уши мгновенно заложило от грохота выстрела. Огненная стрела кумулятивной гранаты ПГ-29В с тандемной боевой частью ударила в корму, в самую уязвимую часть танка, поразив его двигатель, прикрытый сзади лишь решетками пылевых фильтров. Одновременно еще двое партизан дали залп из одноразовых РПГ-27 "Таволга", влепив в борт второго "Абрамса" две реактивные гранаты, которых тоже несли тандемные заряды. Лидирующие заряды сорвали элементы динамической защиты, "расчищая путь", и только тогда сработали основные заряды, прожигая броневые плиты. Пламя растеклось по бортам и башне боевой машины, находя себе дорогу внутрь, и танк замер, перегородив дорогу.

Вот так, сука! - Сбросив с плеча пусковое устройство гранатомета, Ярослав во внезапном порыве показал дымящимся остовам вражеских машин неприличный жест. - Это вам не Багдад, парадным строем не войдете!

С улицы раздался характерный вой газотурбинного двигателя Лайкоминг AGT-1500. Угловатая громада "Абрамса" появилась из-за поворота. Танк приблизился к зданию банка метров на пятьсот, его массивная башня плавно, но быстро развернулась, и из ствола полыхнуло пламя. Сердечник бронебойного снаряда М829, летевший в пять раз быстрее звука, ударил в стену здания, проломив ее и улетев дальше, ломая тонкие переборки. Находившихся внутри людей сбило с ног, повалив на усыпанный осколками стекла и кусками штукатурки. И только потом гул выстрела накрыл позицию партизан.

- А, черт, - Васильев, широко открыв рот, несколько раз сглотнул, чувствуя, что слух немного восстановился. Он подобрал выпавший из рук гранатомет, уложив его на плечо. - Заряжай!

Второй номер торопливо подхватил с засыпанного осколками пола семикилограммовую "болванку" реактивной гранаты, рывком сунул ее в казенный срез РПГ, и, отскочив в сторону, крикнул:

- Сзади чисто!

Наводчик американского танка опередил Ярослава всего на секунду. Снова беззвучно полыхнуло пламя на дульном срезе орудия, и в стену вонзился посланный противником снаряд. Он прошил кирпичную кладку, столкнувшись с телом укрывавшегося за стеной партизана. Тяжелое "копье" из вольфрамового сплава, летевшее со сверхзвуковой скоростью, разорвало его пополам, всюду брызнула кровь, разлетелись обгоревшие ошметки плоти, а снаряд, даже не замедлившийся при встрече с этой преградой, пробил стену, исчезая в глубине здания.

Васильев нажал на кнопку спуска в ту секунду, когда американский снаряд угодил в здание, и рука дрогнула. Граната, пройдя чуть выше, чем целился партизан, скользнула по башне "Абрамса" и ударила в стену находившегося напротив дома, даже никого не напугав.

Распахнулся командирский люк остановившегося танка, и фигурка в танкистском комбезе и глубоком шлеме прильнула к "браунингу" со всех сторон окруженному бронещитами. Длинная очередь ударила в стену, несколько пуль влетели в оконные проемы, отыскивая свои жертвы. Партизан с оторванной по плечо рукой покатился по полу, громко крича. Еще одному сразу две пули угодили в торс, разворотив грудь.

- Заряжай, - скомандовал Васильев, не обращавший внимания на крики и кровь. - Живее!!!

С верхних этажей зазвучали выстрелы "Утеса", обрушившего шквал свинца на танк. Вражеский пулеметчик нырнул вниз, скрываясь под броней, и сразу открыли огонь малокалиберные пушки американских LAV-25. Легкие снаряды впились в кирпич, прогрызая в стенах глубокие воронки.

Снова из ствола танковой пушки вырвалось пламя. На этот раз снаряд ударил в стену где-то на уровне третьего этажа, оставив обрамленный копотью неровный пролом. Несмотря на то, что американский "Абрамс", в отличие от российских Т-80 и Т-90 не был оснащен автоматом заряжания, орудийная обслуга старались изо всех сил. Пушка вновь и вновь выплевывала щедрые порции свинца, отчего стена дома превращалась в подобие решета, в отверстия которого все чаще залетали пули и осколки.

Один из засевших в банке партизан, даром, что был контужен, выстрелил из легкого РПГ-26. реактивная граната ударила в борт американского танка, и взрывом сорвало несколько "кирпичиков" динамической защиты, обнажив броню. В это время второй номер Васильева уже заталкивал увесистую "чушку" ПГ-29В в казенный срез ствола раскалившегося "Вампира". Командир партизан увидел, как "Абрамс", покрытый подпалинами, с места рванул вперед, исчезая за остовом подорвавшегося на фугасе танка. А один из сопровождавших его LAV-25 съехал с дороги, продолжая поливать дом частыми очередями из автоматической пушки. Аппарель в корме бронемашины опустилась, и наружу высыпали морские пехотинцы. Один из них уже прилаживал на плече зеленый раструб реактивного гранатомета Mk-153 SMAW, мощного оружия, аналога РПГ-29, способного стрелять еще и фугасными зарядами.

- Гранатометчик, - выдохнул Васильев. - Прижмите его!

Все, кто находился в банке, были оглушены грохотом собственных выстрелов, большинство - ранены или контужены. Сам Ярослав почувствовал влагу на верхней губе. Сдернув закрывавшую лицо повязку, он провел ладонью около рта и увидел на пальцах кровь. Но каждый боец продолжал выполнять приказ. Один из партизан поднял короткую массивную трубу реактивного огнемета "Шмель", и в этот момент где-то на верхних этажах ожил "Утес", хлестнув по вражеской пехоте свинцовой струей. И одновременно раздалась скороговорка выстрелов АГС-17, осыпавшего противника градом тридцатимиллиметровых гранат, разрываясь, образовывавших настоящую тучу осколков.

Партизаны из здания видели, как американцы падают с ног. Вражеский гранатометчик выстрелить так и не успел, сметенный свинцовым шквалом. В этот момент "Абрамс", наполовину выдвинувшись из-за корпуса подбитого танка, перегородившего улицу, выстрелил, выпустив снаряд по верхним этажам. Васильев нажал на спуск, снова оглушительно грохнул выстрел, но вражеский водитель успел дать задний ход, и реактивная граната, оставляя хорошо различимый дымный след, промчалась над самым его носом, разорвавшись на другой стороне улицы.

- Сука! - Васильев ударил кулаком по стене. - Еще два-три выстрела, и этот дом сложится! Нужно гасить танк! Мужики, прикройте меня! Мне нужна минута!

- Ты что задумал? - один из партизан, чумазый, с перекошенным от напряжения лицом, схватил Ярослава за рукав.

- Заставьте их прижаться на минуту! Я пошел!

Подхватив трубу "Вампира", партизан перемахнул через подоконник, спрыгнув на асфальт... и в голос заорав от боли. Засевший глубоко в колене осколок противопехотной мины, стальная заноза меньше ногтя мизинца, пришел в движение, пронзив болью ногу от бедра до кончиков пальцев. Ярослав завалился на бок, рыча сквозь зубы.

Над головой застучали автоматы, с грохотом выстрелил РПГ. Ярослав кое-как встал, и, пригибаясь, буквально прыгая на одной ноге, бросился наискось через площадку автомобильной парковки. Пара легковушек, брошенных хозяевами, была изрешечена осколками и пулями. Передвигаясь едва не ползком, Васильев укрылся за одной из них, осторожно выглянув наружу. Над улицей плыли клубы черного дыма и пороховой гари, в которых угадывался силуэт американского "Абрамса".

Партизана заметили. Затрещали малокалиберные пушки, им вторили башенные пулеметы БТР и карабины выбравшейся из-под брони пехоты. В ответ из дома снова открыл огонь уцелевший каким-то чудом "Утес", часто-часто застучал АГС-17, поливая проезжую часть свинцовым дождем. Бахнул РПГ, и дымное копье гранаты врезалось в корпус взорванного танка.

- Сука, иди ко мне, - похрипел Васильев, вскинув на плечо трубу гранатомета и пытаясь отыскать очертания вражеской машины. - Давай!

Снова лязгнули гусеницы, "Абрамс", разворачивая башню, рванул вперед, будто прыгнув разом метров на пять и покинув укрытие. На этот раз Васильев был первым. Вражеский наводчик только нажал на спуск, а выпущенная партизаном граната уже преодолела половину дистанции до цели. Огненным протуберанцем она врезалась в борт в передней части танка. Лидирующий заряд вызвал взрыв элементов динамической защиты, расчищая путь, и только потом пришел в действие основной кумулятивный заряд. Жгут пламени расплавил броню, проникая внутрь, спеша добраться до человеческой плоти. Не хотелось даже и думать, что испытали в последние мгновения своей жизни американские танкисты.

- А-а-а, - отшвырнув в сторону тяжеленный раструб пускового устройства РПГ-29, Ярослав заорал так, что заболело горло. - Жри, сука! Вот так!

Пулеметная очередь прошла над головой, и Васильев, подавившись собственным победным воплем, растянулся на земле, слыша, как визжат, вгрызаясь в асфальт, пули. Тень набежала на лицо партизана, когда над городом на бреющем промчалась пара штурмовиков AV-8B "Харриер". Покачивая короткими широкими крыльями, из-под которых свисали гроздья бомб и управляемых ракет, пройдя над самыми крышами, они сделали вираж, нацеливаясь на занятый партизанами дом.

- Вот дерьмо! - Выдохнув, Ярослав Васильев вскочил, и, не замечая свистевших вокруг пуль, бросился к своей позиции, на бегу размахивая руками: - На выход! Все вон!

Тем временем штурмовики набрали высоту триста метров, и ведущий пилот включил систему наведения, тотчас услышав сигнал готовности.

- Я Семинол-пять, цель захвачена, - произнес пилот, видя увеличивающийся в размерах дом в рамке прицела. - Готов к атаке!

Головки наведения ракет AGM-65E "Мейверик" класса "воздух-земля" захватили дрожащее на стене пятно луча лазерного целеуказателя, которым находившиеся на земле морпехи обозначили цель. Когда до цели осталось всего три километра, ничтожно малое расстояние по меркам давно перешагнувшей звуковой барьер авиации, он нажал кнопку пуска, четко произнеся:

- Огонь!

Две ракеты соскользнули с направляющих, и еще две с секундным интервалом выпустил ведомый. Пилот "Харриера" отклонил рычаг управления, уводя самолет в сторону, когда на балконе верхнего этажа атакованного здания что-то сверкнуло. Еще не поняв, что атакован, летчик Морской пехоты США нажал кнопку сброса ложных целей, щедро рассыпая вокруг тепловые ракеты-ловушки. Зона поражения ПЗРК ограничивается пятью, максимум, шестью километрами - ничто для самолета, способного развивать скорость свыше тысячи километров в час на малой высоте. Ведущий, одновременно с отстрелом ловушек успевший включить форсаж, почувствовал, как его "Харриер" резко ускоряется, так что пилота вдавило в кресло навалившейся перегрузкой, и зенитные ракеты, исчерпав невеликий запаса горючего, бессильно разорвались позади. И только тогда он услышал разнесшиеся по эфиру вопли ведомого:

- Я подбит! Снижаюсь! Теряю управление!

Зенитная ракета 9М39 комплекса "Игла" настигла "Харриер" на излете, изрешетив осколками двигатель, и теперь AV-8B полого пикировал, двигаясь по прямой. Летчик еще пытался управлять оставлявшим в небе широкую полосу жирного дыма самолетом, когда из гущи жилых домов навстречу его машине взвились еще две ракеты. Несколько десятков человек, морские пехотинцы и партизаны, видели, как ракеты настигли штурмовик, взорвавшись в считанных метрах от него. Самолет вспыхнул и, прежде чем он успел достигнуть земли, взорвался. Парашютный купол в небе так и не раскрылся.

А Ярославу Васильеву было не до созерцания воздушного боя. Выпущенные американцами ракеты "Мейверик" с гулом промчались над автостоянкой, врезавшись в стену дома. Проломив кирпичную кладку, они разорвались в квартирах на уровне пятого или шестого этажа. Мощности их статридцатикилограммовых боеголовок хватило, чтобы дом сначала вздрогнул до самого фундамента, а затем обломки кирпичей хлынули вниз каменным дождем. Верхние этажи как бритвой срезало вместе с теми, кто мог там находиться.

Навстречу Васильеву из окон первого этажа выпрыгивали, помогая друг другу, партизаны. По ним ударили пулеметы, нескольких человек бросило на асфальт. Тогда один из защитников Нижнеуральска, встав во весь рост, вскинул тубус реактивного огнемета "Шмель". Язык пламени вырвался из казенного среза, и оперенный цилиндр реактивной гранаты, преодолев за полторы секунды две сотни метров, ударил в борт ближайшего БТР.

Боевая часть термобарического выстрела РПО-А была тандемной, рассчитанной на поражение самых "хитрых" целей. Небольшой кумулятивный заряд пришел в действие, когда граната коснулась брони LAV-25. Струя плазмы расплавила металл, и когда преграда был разрушена, сработала основная боевая часть, впрыскивая внутрь порцию аэрозольной взрывчатки. Смертоносное облако заполнило внутренний объем БТР, вспыхнув под воздействием воспламеняющего заряда, и все, кто находился в бронемашине, уповая на прочность ее корпуса, умерли, распавшись пеплом. А затем из люков, срывая их бронированные крышки, изо всех щелей, ударило искавшее выход из замкнутого объема пламя, пытаясь дотянуться до державшихся под защитой техники морских пехотинцев.

- Дымовая завеса, - крикнул, вскидывая висевший до этого за спиной АКС-74, крикнул Васильев. - Бросай дымы!

Несколько партизан швырнули на мостовую дымовые шашки, и молочно-белая пелена повисла над улицей. Прикрываясь ею, дом покинули расчеты "Утеса" и станкового гранатомета. Сбросив тросы из окон третьего этажа, партизаны ловко, один за другим, соскользнули по ним, будто пауки по своей паутине.

- Отходим, - приказал Васильев, дождавшись, когда рядом соберутся все уцелевшие бойцы его отряда. - Идем к универмагу! Раненых вперед! Ты и ты, - он указал на двух партизан, - остаетесь со мной, будем прикрывать! Пошли, мужики, живее!

Пулеметная очередь хлестнула по асфальтовому квадрату парковки свинцовым бичом, настигая бежавших партизан. Пули пробивали колышущуюся завесу, жадно вонзаясь в плоть. Несколько человек, не успевших добраться до укрытия, покатились по земле, оставляя за собой кровавые следы.

- Вот сука! - снова выругался Васильев, сжимаясь за изрешеченной, точно дуршлаг, "Ауди", когда-то, наверное, гордостью и единственной любовью своего безвестного владельца. - У них "тепловизоры", им дым не помеха! На открытое пространство не выходить! Ну, пошли!

Им стреляли вдогон, и Ярослав слышал, как пули со свистом пролетают над головой. В спину ударил рык дизеля, и, обернувшись, партизан увидел остроносый корпус американского БТР, показавшегося из-за дома.

- "Граник" дай! - задыхаясь, на бегу потребовал он. - Нужно его загасить!

Бронемашина LAV-25 медленно двигалась, наползая на горстку партизан всем своим весом. Ее башня плавно повернулась, и на тонком длинном стволе вспыхнул огонек. Шквал снарядов калибра двадцать пять миллиметров ударил в упор, сметая людей. Ярослав вскрикнул, когда в лицо ему впился раскаленный осколок. А рядом, хрипя и пуская кровавые пузыри, дергался в агонии его товарищ, тело которого было почти перерублено пополам прямым попаданием, и, несмотря на это партизан еще оставался по эту сторону жизни и смерти.

Васильев выстрелил из АКС, слыша, как пули долбят в броню, бессильно отскакивая от нее. И лишь потом заметил накрытый телом еще живого партизана тубус гранатомета. Вскинув на плечо показавшийся невесомым РПГ-26, он поднял мушку и целик, приводя оружие в боевое положение, и нажал на спуск.

Реактивная граната ударила в лоб БТР, тускло полыхнула вспышка, когда кумулятивная боеголовка превратилась в поток раскаленных газов, а затем внутри бронемашины что-то взорвалось так, что распахнулись люки, выпустив клубы черного густого дыма.

Отбросив еще дымящийся пусковой контейнер, Васильев обернулся к третьему бойцу их маленького отряда:

- Живой? Идти можешь? Надо валить, пока нас со всех сторон не обложили!

- Яр, ты сам ранен! - партизан указал на лицо командира.

Васильев стер струящуюся по лбу и щеке кровь:

- А, ерунда! Поцарапало! Давай за мной, бегом!

Петляя, они пробежали по улице под аккомпанемент орудийных залпов, доносящихся откуда-то из-за горизонта. А затем где-то над головами раздался громкий хлопок, когда разорвался кассетный снаряд М892 калибра 155 миллиметров, рассеивая свое содержимое, шестьдесят четыре кумулятивно-осколочные гранаты М85, над целым кварталом. Артналет накрыл городские окраины внезапно. Взрывы стеной встали со всех сторон, весь мир исчез в огне. Ярослав почувствовал, что его ноги отрываются от земли, а затем недолгий полет оборвался падением во мрак.

Сквозь забытье партизан чувствовал, что его куда-то тащат, кажется, по лестнице, судя по частым ударам ступеней по затылку. На какое-то время, внутренние часы, видимо, окончательно расстроились, чтобы понять, были то минуты или дни, он провалился в небытие. Когда Васильев очнулся, кое-как разлепив веки, то увидел над собой белоснежный потолок, а в нос ударил знакомый запах лекарств и дезинфекции.

Ярослав дернулся, пытаясь встать, и застонал от боли. тело отказывалось подчиняться даже самым простым командам. Неожиданно в поле зрения появилось лицо. Женщина, довольно молодая, и, наверное, симпатичная, если бы не печать ужаса, коснулась его плеча, произнеся:

- Лежите. Вам нельзя шевелиться. Я только швы наложила.

- Где я? Это лазарет? Как я здесь оказался?

Догадка была вполне оправдана - из-под перепачканного пуховика, в который куталась незнакомка, был виден медицинский идеально белый халат.

- Это аптека. Мы здесь прячемся. Под окнами стреляли, когда все стихло, я увидела вас. Вам осколок вошел в плечо, еще один - в ногу. И их извлекла.

- Аптека? А вы кто? Доктор?

- Медсестра из районной поликлиники. Лежите спокойно, поменьше разговаривайте, не хочу, чтобы сюда кто-то пришел на шум.

Постепенно наркотический дурман отступил. Ярослав понял, что, во-первых, он по пояс обнажен, оставшись только в брюках, причем одна брючина была распорота до колена. Грудь стягивала тугая повязка, сковывавшая движения. Во-вторых, оказалось, что он находится в каморке, от пола до потолка заставленной коробками из-под лекарств. Только в уголке нашлось место для низкой кушетки, на которой и разместился раненый. И, в-третьих, очень скоро он выяснил, что не один занимает это не слишком надежное укрытие.

Двое детей жались друг к другу, забившись в угол и с головой накрывшись синей курткой с надписью "Скорая помощь" на спине. Девочка, на вид лет пятнадцати, белобрысая, в веснушка и с задорно вздернутым носиком прижимала к себе мальчугана, которому едва ли было лет семь. Иногда снаружи доносились выстрелы, пару раз что-то громыхнуло, скорее всего, это рвались во дворах ближайших домов мины. Каждый раз дети испуганно вздрагивали, еще теснее прижимаясь друг к другу.

- Не робей, прорвемся, - усмехнулся Ярослав, заговорщицки подмигивая. - Все будет хорошо!

Женщина, из-под огня вытащившая партизана, принесла в кладовку и его снаряжение. Правда, от бушлата и свитера остались только пропитавшиеся кровью лохмотья, но зато бронежилет и "разгрузка", набитая магазинами к "калашу", были здесь, целые и невредимые, если не считать дырки в спинной пластине. Автомат стоял в уголке, заботливо прислоненный к стене.

Когда женщина в медицинском халате снова заглянула в подсобку, Ярослав, приподнявшись на локтях, спросил:

- Как вас зовут?

- Ира. Лежите же, кому сказано. Вам нельзя сейчас шевелиться!

- Некогда мне лежать, Ирочка! Нужно уходить. И вам тут оставаться тоже не стоит!

- Я никуда не уйду и вас пока не пущу. Чего нам бояться? Никто с женщинами, детьми и ранеными не воюет.

Васильев лишь горько усмехнулся, вспомнив одну из первых своих командировок "на войну". Автобус с ранеными, попавший в засаду в горах, они нашли слишком поздно, вдоволь насмотревшись на то, что осталось от пяти пацанов-срочников, которых сопровождали в госпиталь две женщины-фельдшера. Блевали на обочине тогда все без исключения, и молодые, и "старики", а про отряд их с тех пор знали и свои и "духи", что ОМОН из Екатеринбурга пленных не берет.

Раскатистый гул пулеметной очереди за окнами заставил вздрогнуть всех одновременно. Затем где-то рядом заворчал двигатель, захрустело битое стекло под колесами остановившейся машины.

- Спрячьтесь, - приказала Ира. - Посмотрю, кто там. Если это ваши, можете уехать с ними, а если чужие... Надеюсь, вас не станут здесь искать.

Напоследок велев детям сидеть тихо, женщина вышла в зал, а навстречу ей, высадив запертую дверь прикладом, ввалились трое в американском "цифровом" камуфляже. Один из них, коренастый негр, тащил на себе товарища, лицо и грудь которого были в крови. Он опустил раненого прямо на пол, и, отпихнув к стене стоявшую на пути женщину, принялся громить витрины, раскидывая упаковки с лекарствами. Третий, отставив в сторону карабин, стал открывать, один за другим, ящики.

- Что вы ищете? - Женщина схватил одного из американцев за рукав. - Что вам нужно? Я все вам найду сама!

- Go to hell!

Эти морпехи были перепуганы до полусмерти, и один из них, тот самый негр, помогавший своему раненому, без колебаний ударил пытавшуюся успокоить непрошеных гостей женщину. Кулак, которым в пору кирпичи колоть, раздробил челюсть. Ирина, всхлипнув, отлетела к стене, ударившись затылком и медленно осев на пол.

- Мама! - мальчик, вырвавшись из цепких объятий сестры, выскочил из подсобки, бросившись к потерявшей сознание женщине. - Мамочка!

- Fucking bastard!

Носок тяжелого ботинка врезался в грудь мальчику, и было слышно, как хрустнули его ребра. Увидев распахнутую дверь, второй моряк, круглолицы "латинос", шагнул к проему. Ярослав, поднеся к губам указательный палец, шикнул за побледневшую девчушку. Рывком сбросив непослушное, чудовищно отяжелевшее тело с низкой кушетки, он шагнул в угол, вжимаясь в стену. Хватать автомат было некогда, перед глазами все плыло, тело скручивало жгутом от боли.