День победы

Олег Бурцев, оказавшийся ближе всех к "Уралу", увидел, как открылась дверца кабины, и на асфальт с сиденья соскользнуло безжизненное тело. И одновременно из бронированной капсулы выскочили пятеро. Двое, держа оружие наизготовку, завертелись волчками на месте, пытаясь целиться сразу во все стороны. А двое их товарищей с обеих сторон поддерживали пятого, едва переставлявшего ноги.

Осмотревшись, все пятеро, выставив стволы автоматов во все стороны, двинулись к зданию УВД, по-прежнему погруженному во тьму. Басов, опустившись на колено, прижал к плечу приклад АК-74М, приложившись к колиматорному прицелу, и выпустил короткую очередь. Один из полицейских, пытавшихся добраться до укрытия, взмахнул руками, опускаясь на асфальт.

В ответ затрещали выстрелы, снова мелькнули вспышки в окнах управления, и пули завизжали в кронах деревьев. Полковник выругался, когда в щеку ему впилась тонкая длинная щепка. Он снова выстрелил, вгоняя короткую очередь в спины бежавших из последних сил противников. Басова поддержал Бердыев и к ним тут же присоединился Олег Бурцев, молотивший их пулемета длинными очередями. Еще двое полицейских упали на засыпанный осколками и мусором асфальт, а двое их товарищей, скрывшись за превратившейся в решето патрульной машиной, открыли ответный огонь.

-- Прижмите их, - приказал полковник Басов. - Не дайте добраться до управления!

Из УВД тоже стреляли. Раздался могучий рык ПКМ. Ему вторили сухие отрывистые щелчки выстрелов из СВД. Тяжелые пули с гулом прошлись по опушке парка, срезая ветви и в щепу разбивая стволы тонких деревьев. Нескольких партизан сбило с ног, раздались крики, санитар, низко пригнувшись, придерживая большую сумку с красным крестом, кинулся к раненым, сам рискуя нарваться на шальную пулю.

-- Ублюдки! - выругался Басов, выдергивая глубоко засевшую в лице занозу и чувствуя, как по щеке струится теплый ручеек крови. - Азамат, поджарь "полицаев"!

Бердыев, подхватив с земли последний тубус РПГ-26, вышел из-за дерева, повернул складную мушку до упора вверх, выдернул предохранительную чеку, подняв прицельную планку, замер неподвижно на мгновение, а затем выстрелил. Грохнуло, вспышка заставила зажмуриться стоявших рядом бойцов, прикрывавших Азамата. Дымная стрела кумулятивной гранаты ткнулась в испещренный пулевыми отверстиями борт когда-то белых "Жигулей", и сильный взрыв подбросил машину, переворачивая ее и накрывая прятавшихся за ее корпусом полицейских.

На минуту вновь наступило затишье. Раненых понесли в тыл, чтобы там уже оказать первую помощь, отправив в медпункт, где мучалась в неизвестности Ольга Кукушкина. Партизаны меняли магазины, перезаряжая оружие, перегруппировываясь. Бойцы стягивались к опушке парка, готовясь к решающему штурму УВД. А там тоже воцарилась тишина.

-- Приготовить дымовые шашки, - распоряжался Алексей Басов. - После первого залпа из РПГ бросаем "дымы", и атакуем под прикрытием завесы! Гранаты держать наготове! Запомните, - с нажимом произнес полковник, - там своих нет, так что всех, кто окажет сопротивление, валить без раздумий! Мы получили приказ и выполним его!

Все были сосредоточены до предела. Каждый понимал, насколько малы шансы выжить в такой атаке. Позиции партизан от здания "главка" отделяло чуть менее двух сотен метров, и каждый метр простреливался защитниками УВД. Придется бежать под градом пуль, на бьющие в упор стволы, а затем вести бой в настоящих лабиринтах, сражаясь за каждый этаж, каждый кабинет с противником, которому некуда отступать.

Олег Бурцев, не забывая вести наблюдение за своим сектором обстрела, достал из подсумка пачку патронов, принявшись набивать пустые магазины. Пулеметчик при боях внутри здания является костяком штурмовой группы, и ему потребуется максимальная огневая мощь.

Рядом метался полковник Басов, не находя себе места. Его, как и остальных, коробило от мысли, что сейчас придется убивать своих, русских, просто выбравших не ту сторону. Но командир партизанского отряда был готов выполнить задачу, зная, что никто не посмеет оспорить его приказ и его бойцы пойдут в атаку.

Треск рации, прицепленной на "разгрузку", заставило Басова вздрогнуть. Вытащив пластиковую коробку из кармана, он нажал тангету:

-- На приеме!

-- Полковник, это ты? Это старший лейтенант Васильев. Какого черта вы делаете? Ты дал нам двадцать минут! Зачем стрельбу устроил?

-- Вам, а не тем, кто к вам на помощь шел. Я же сказал, вы в кольце, ни войти, ни выйти! Через две минуты я дам приказ начать штурм, а еще минут через десять умрет последний из вас, если не сложит оружие!

-- Какие гарантии, полковник, что мои люди останутся живы, если мы сдадимся? Может, вы нас сразу к стенке поставите, и шлепнете?

Басов облегченно выдохнул. Что-то там, в УВД, все же произошло, и упертый лейтенант пошел на попятную.

Большая часть личного состава городского управления полиции собралась на первом этаже, возле дежурной части. Только полдюжины наблюдателей, вооружившихся портативными рациями, продолжали нести службу наверху, вглядываясь в рассветный сумрак. Сейчас защитников УВД можно было уничтожить парой выстрелов из гранатомета. Правда, прочные решетки на окнах могли сыграть роль противокумулятивных экранов, заставляя гранаты РПГ детонировать раньше времени.

-- Похоже, люди там, снаружи, действительно серьезные, - мрачно произнес Ярослав Васильев, оказавшись вновь под надежной защитой стен родной "управы". - Обложили со всех сторон наглухо, ни войти, ни выйти. Даже "броне" не прорваться.

Угловатые очертания расстрелянного и подорванного нападавшими "Урала" были видны из угловых окон УВД. Полицейские, засевшие в здании, видели, как уничтожили машину, как расстреливали в упор пытавшихся добраться до укрытия их товарищей, почти достигнувших цели, убитых считанных шагах от управления.

-- Сержант, как дела? - Васильев окликнул забившегося в угол полицейского, склонившегося над радиостанцией. - Что слышно?

-- Тишина, товарищ старший лейтенант! Одни помехи!

-- Тогда звони! Давай, сержант, действуй!

Как только прозвучали первые выстрелы, Васильев попытался по рации связаться с райотделами, но эфир забили помехи. Совсем как в Дагестане, когда боевики тоже глушили связь, пользуясь своим техническим превосходством. Правда, нарушить телефонную связь ни тогда, ни теперь противнику не удалось, и старший лейтенант сумел созвониться до отделений полиции, атакованных одновременно с нападением на УВД. Но вот уже несколько минут к ряду все попытки восстановить связь натыкались на полное молчание, словно защитники управления остались единственными живыми людьми в Южноуральске, а то и во всем мире.

-- Похоже, в городе сопротивляемся только мы одни, - мрачно произнес Ярослав, обведя взглядом растерянных, не на шутку перепуганных товарищей. - И долго это не продлится. Эти уроды хорошо координируют свои действия. Районные отделения уже в их руках, значит, скоро сюда стянутся все силы, и тогда нас сомнут. Расстреляют из РПГ, а затем только трупы наши останется в кучку собрать, чтоб не мешались под ногами. И время они выбрали для нападения самое подходящее. Все сотрудники сидят по домам, без оружия, и добраться до арсенала у них нет никаких шансов.

-- Что же делать будем, Яр? - спросил хмурый старшина, голова которого уже была перебинтована, после того, как в нее угодил осколок стекла при последнем обстреле. На плече его болтался компактный девятимиллиметровый пистолет-пулемет "Кедр" с длинным прямым магазином на тридцать патронов. Судя по россыпи коротких цилиндрических гильз от девятимиллиметровых патронов под ногами, полицейский уже успел воспользоваться своим оружием по назначению.

-- Мы здесь одни, в настоящем кольце. Ближайшие крупные силы полиции - в соседней области, в сутках пути, как минимум. Да и не дадут им так просто в город войти, причем не факт, что там сейчас такое же не началось, - добавил Васильев, кивнув в сторону оконного проема, в который уставился ствол ПКМ.

-- А может, попробуем прорваться? - с надеждой предложил опер, баюкавший на руках винтовку СВД, из которой он уже успел немало пострелять в это утро. - Они наверняка не ждут такого. Отбросим их огнем из всех стволов, а пока опомнятся, выйдем, и ходу отсюда! "Броня" у нас есть!

Бронированный микроавтобус ГАЗ-27057 "Ратник", созданный на базе пассажирской "Газели и совсем недавно принадлежавший местному ОМОНу, как и расстрелянный нападавшими "Урал", стоял во дворе, целый и невредимый. Баки были наполнены по самую крышку, хоть сейчас в дорогу.

-- Нас здесь почти шестьдесят человек, - пожал плечами Васильев. - А в "Газель" сколько поместится? Двенадцать? Ну, хорошо, пятнадцать, если потесниться. А остальные как? Бросить? А кого? Их, может?

Старший лейтенант указал на забившихся в дальний угол девчонок в мятой униформе. Все время, пока шел бой, они просидели в оружейке, рыдая и вздрагивая от каждого выстрела, и лишь теперь осмелились выбраться из своего ненадежного укрытия.

Опер, предложивший идти на прорыв, пристыжено опустил взгляд. Он не был трусом, просто сейчас утратил самообладание, как и многие из его товарищей. Васильев понимал этого человека. Он и сам из последних сил боролся с отчаянием, стараясь заставить себя верить в счастливый исход. Правда, получалось это неважно.

Сейчас было хуже и страшнее, чем в Дагестане или Чечне. Тогда омоновцы, попав в самую, казалось бы, безвыходную ситуацию, все равно чувствовали за собой силу, верили, что помощь на подходе, и потому сражались со всем возможным отчаянием. Теперь же можно было рассчитывать только на самих себя, и Ярослав понимал, что долго они обороняться не смогут. Он оценил своего противника, и сознавал, что кабинетные работники и постовые, привыкшие иметь дело с уличными грабителями и подвыпившими гопниками, не смогут долго противостоять хорошо оснащенным и обученным боевикам.

Но было и еще одно отличие от прошлого кавказского печального "опыта" старшего лейтенанта. Тогда он и его товарищи сражались до последнего вздоха зная, что смерть лучше, чем плен. Им не раз приходилось видеть тех, кто побывал в руках ваххабитов. Иногда живыми, но чаще уже мертвыми, и никто не хотел испытать на собственной шкуре жуткие мучения. Сейчас же враг был другой. О партизанах было известно всем, и многие откровенно поддерживали их. Это были не бандиты, не звери в человечьем обличии, до сих пор бродившие по склонам Кавказа. Да, они нередко проявляли жестокость, но никогда без причины, и только в бою. Они искренне верили, что сражались за свою страну, за Россию, ту же, которой служил и сам Ярослав Васильев, надевший вновь погоны по призыву нового правительства.

-- В общем, мужики, расклад получается такой, - произнес после недолгого молчания старший лейтенант, подводя итог импровизированному военному совету и не забывая при этом поглядывать наружу. - Через пару минут эти, снаружи, атакуют, уже всерьез. Нас мало, уйти отсюда мы не можем, да и некуда. Рассчитывать на то, что кто-то явится на помощь, тоже глупо. Если это случится, то не раньше, чем завтра, пока там, в штабах, раскачаются, придут в себя. К тому же много раненых, кое-кто без медицинской помощи протянет, хорошо, если пару часов. В плюсе то, что у нас много оружия и патронов, но противнику мы в огневой мощи все равно уступаем. У них и гранатометы и, вероятно, "Шмели". В общем, хреновый у нас расклад.

Кто-то присвистнул, иные выругались, представив, что будет, если по УВД откроют огонь из реактивных огнеметов. Полицейские достаточно хорошо представляли, какие разрушения произведет граната "Шмеля", разорвавшись внутри здания. По последствиям это будет равноценно обстрелу из гаубиц.

-- По закону мы должны вести бой, сколько сможем, выполняя свои обязанности. Но тогда мы все, скорее всего, погибнем, пусть и противник понесет немалые потери. Там, снаружи, тоже русские, и они верят, что сражаются за правое дело, как и мы. Это не уголовные отморозки, не обкуренные ваххабиты. Они - солдаты, как и мы, служащие России так, как считают верным. И поэтому я предлагаю выполнить их требования.

После этих слов ругаться стали все разом, но больше от растерянности, а не со злости. Васильев, подняв руку и призывая к тишине, продолжил:

-- Нам с этими людьми делить нечего. Мы будем убивать друг друга, только радуя американцев, которым как раз это и нужно. Я не хочу, чтобы ваши жены становились вдовами, а дети - сиротами, не хочу, чтоб вы гибли от рук своих соотечественников. Это не правильно! Русские не должны убивать русских! И потому я предлагаю всем прекратить сопротивление!

Ярослав Васильев замолчал, и остальные тоже умолкли, оставшись на миг наедине с самими собой. Возможно, в эти секунды каждому предстояло сделать самый важный выбор. Ощущение неправильности, противоестественности происходящего посетило не только старшего лейтенанта, так думали многие. На Кавказе каждый видел, с кем воюет, от какого ужаса защищает и тот далекий край, и свой собственный дом. Да, там тоже приходилось стрелять в русских, в тех, для кого деньги оказались важнее и ценнее памяти и чести, но те русские ничем не отличались от своих обезумевших от крови хозяев. Здесь все было иначе, и теперь предстояло решить свою судьбу.

Васильев взглянул на часы. Еще минута и будет поздно, начнется бой, придется стрелять. Он был готов к тому, чтобы убивать и умирать, но стоило только взглянуть на тех девчонок, жавшихся в угол, на истекавшего кровью сержанта, лежавшего на полу дежурной части, среди стеклянного крошева, и становилось больно, сердце обливалось кровью.

-- Какие гарантии, что эти партизаны нас не перестреляют? - хмуро поинтересовался старшина, поправляя ремень норовившего сползти с плеча "Кедра".

-- Давай у них и спросим? - предложил Васильев, кивнув в сторону рации, стоявшей на столе.

Командир партизан отозвался мгновенно, точно ждал, когда его вызовут на связь. Выделенный канал работал идеально, никаких помех, что лишний раз заставило Ярослава убедиться в профессионализме и отменной подготовке противника, у которого нашлись даже классные специалисты РЭБ и неплохая техника.

-- Какие ты можешь дать гарантии, полковник? - прямо спросил старший лейтенант, чувствуя на себе полные робкой надежды взгляды товарищей. Далеко не каждый из них был готов сражаться до последнего патрона и последнего вздоха.

-- Никаких, кроме своего честного слова. Я офицер Российской Армии, никто не лишал меня звания, не освобождал от присяги, и я привык сдерживать свои обещания. А твое дело верить мне или нет.

Ярослав слушал внимательно. Представившийся полковником человек был честен, сказав ровно то, что мог сказать. Игра втемную, когда непонятно, где правда, где ложь. Настал момент сделать выбор.

-- Мы здесь, чтобы воевать с американцами, - звучал из динамика рации голос Басова. - С вашего города начнется последний и решающий наш поход против них, так уж получилось. И не спрашивай, почему именно вам не повезло, мне это неизвестно. Я лишь выполняю приказ. Убивать вас или арестовывать мне никто не приказывал и не прикажет, наш враг - вовсе не твои люди, старлей. Просто каждая минута, пока мы тут упираемся лбами, уменьшает наши шансы на успех. Вы мешаете мне продолжить выполнение своей задачи, так что есть два пути - либо вы уходите с дороги, либо я сейчас скомандую атаку, и через двадцать, максимум тридцать минут вы будете мертвы. И я сделаю это, поверь.

-- Вы уже убивали моих товарищей, на глазах у всех нас!

-- Это война. Ты выбрал свою сторону, а я свою.

Ярослав Васильев замолчал, размышляя, и никто не осмелился мешать ему, благо, завязавшийся разговор слышал каждый, кто оказался рядом. Полицейские все так же дежурили возле окон с оружием в руках, готовые отражать атаку врага, но сейчас появилась надежда, что сегодняшнее утро не окажется для них последним. Наверное, эти люди боялись признаться сами себе, что больше всего хотят бросить оружие и идти к себе домой, к своим детям и женам, защищать не абстрактный закон и государство, а родных и близких, тех, ради кого не жалко и умереть.

-- Решай, старлей, - поторопил Басов. - Время на исходе. Я не могу ждать слишком долго!

Напряжение было таким сильным, что, казалось, воздухе трещит, будто наэлектризованный. Несколько секунд, чтоб сделать выбор между присягой и жизнью. Старший лейтенант Васильев еще раз взглянул на своих людей, тех, кто вместе с ним был готов принять сейчас бой. Да, они боялись умирать, и не скрывали этого, но были готовы ко всему. И все же сейчас Ярослав решил подарить им надежду.

-- Полковник, прикажи своим людям не стрелять, - произнес офицер, уставившись ничего не выражающим взглядом в пустоту поверх голов своих товарищей. - Мы выходим.

Они спускались с крыльца, усыпанного битым стеклом, по одному, демонстративно опуская на асфальт оружие. Вокруг стояли партизаны, человек пятнадцать, внимательно наблюдавшие за полицейскими. На них никто не направлял оружие, напротив, стволы демонстративно были обращены в сторону или к земле. Правда, Ярослав был уверен, что в парке хватает стрелков, и уж те наверняка были наготове.

-- У вас есть врачи? - старший лейтенант окликнул одного из партизан, рослого, повесившего поперек груди новенький РПК-74М. Отчего-то лицо этого парня показалось полицейскому знакомым. - Среди нас раненые, им нужна помощь.

-- Пусть идут к парку, там ждет машина. Их отвезут в наш медпункт, командир уже распорядился.

Вереница понурых полицейских тянулась через парковку, мимо обгоревших остовов машин. Васильев вышел первым, и теперь молча смотрел, как мимо проходят его хмурые, стыдившиеся смотреть друг на друга сослуживцы. А рядом стоял полковник Басов, и он вовсе не выглядел торжествующим победителем.

Последний полицейский спустился с высокого крыльца, положив свой автомат к ногам победителей. Тогда командир партизан негромко произнес, взглянув на Ярослава Васильева:

-- Ты сделал правильный выбор, старлей. Сегодня не ваш черед умирать.

-- И что теперь?

Полицейский взглянул исподлобья на Басова, лишь теперь, при свете зарождающегося дня заметив, насколько усталым и изможденным тот выглядит, заметив впалые щеки и красные воспаленные глаза.

-- Теперь идите домой, старлей. Вас там, наверное, уже ждут. Не беспокойся, мои бойцы приглядят за вашим городом. Мы не завоеватели, мы - освободители, и это наша земля. За нее мы готовы идти на смерть, если так будет нужно.

Ярослав Васильев медленно побрел прочь, вслед за своими товарищами, которых пропустили беспрепятственно, даже не пытаясь обыскать. У самого лейтенанта в кармане так и лежал табельный ПМ, который никто не заметил.

-- Стралей, - неожиданно окликнул его Басов. Когда Васильев обернулся, полковник произнес глухо: - Прости за своих парней. Мне жаль, что они погибли.

Когда полицейские разошлись, Алексей Басов направился к ждавшей его "Газели". В участке остался всего десяток бойцов, правда, при том арсенале, что запасли его прежние хозяева, этот десяток мог здесь держать оборону хоть неделю. А самого полковника ждали дела.

-- Знаешь, хорошо, что все закончилось так, - лишь произнес он сидевшему рядом Азамату Бердыеву, пока они ехали по опустевшему проспекту Ленина, главной городской улице.

"Газель", свернув с проспекта и миновав еще пару кварталов, остановилась у здания городской телестудии. На тротуаре возле нее, в стороне от царившей всюду суеты, стоял, с наслаждением попыхивая папиросой, Сергей Буров, затянутый в поношенный камуфляж, при оружии, как и все, кто был рядом с ним.

-- Товарищ генерал, какие будут распоряжения? - Басов встал перед своим командиром, пытаясь изобразить стойку смирно. - Городское УВД наше.

-- Потери есть, полковник?

-- Есть, но в пределах ожидаемого.

-- Это хорошо. Сейчас потребуется каждый боец. Все, что сегодня произошло, это даже не первый ход в партии. Считай, мы сейчас лишь начали расставлять фигуры на доске, полковник.

-- А что же дальше, товарищ генерал?

Слов Басова заглушил рев моторов. Партизан увидел, как по улице движется колонна из полудюжины ГАЗ-66, "Уралов" и "КАМАЗов" военного образца. Грузовики остановились, и через борта на асфальт посыпались бойцы в полной экипировке. Раздались отрывистые фразы команд.

-- Основные наши силы уже подтягиваются, - промолвил Буров. - Пока все идет неплохо. Город полностью под нашим контролем, атака на аэродром тоже прошла успешно. Теперь нам нужно подготовить здесь все к обороне. В запасе у нас три-четыре дня, прежде чем американцы перебросят в этот район действительно серьезные силы, и за это время сделать нужно очень много. Так что, полковник, придется попотеть!

-- Лучше лить пот, чем собственную кровь, - мрачно усмехнулся Алексей Басов, наблюдавший за тем, как прибывшие бойцы сгружают с машин тяжелые ящики и цинки с патронами. На его глазах трехэтажное здание телестудии, в котором находились и редакции нескольких местных газет, превращалось в хорошо укрепленную огневую точку, из окон которой уже щерились увенчанные цилиндрическими пламегасителями стволы ПКМ.

-- Дойдет и до этого, но не сразу. Дай Бог, из тех, кого ты сейчас видишь, до конца доживет каждый десятый. Ладно, пока отдыхай, заслужил, а мне нужно готовить обращение к горожанам. Эх, черт, иногда проще бегать с автоматом, чем командовать, голова не так сильно болит!

Сергей Буров исчез в недрах местного телецентра, где вовсю уже хозяйничали партизаны. Полковник Басов, поправив висевший за спиной автомат, устало побрел, сам не зная, куда. Его взгляд наткнулся на тело в серой униформе, которое кто-то оттащил к стене дома, чтобы не мешало. Полицейский, первым встретивший здесь партизан, предпочел исполнить свой долг до конца, став одной из жертв недолгой схватки. Первый бой начинавшегося сражения был выигран, но по злой иронии судьбы с обеих сторон сегодня пролилась русская кровь.

Глава 9 Разведка боем

Провинция Хэйлунцзян, КНР - Вашингтон, США - Москва, Россия - Нижнеуральск, Россия

14 ноября

Походная колонна танкового батальона замерла, когда до границы оставалось еще больше двухсот километров. Командующий Шестой танковой дивизией НОАК генерал Бао Тэнчжэ раздраженно выругался. Его командирский внедорожник "Бэйцзинь" BJ2020S со свистом пронесся мимо замерших в неподвижности громадин основных боевых танков ZTZ-99, угловатых, разрисованных пятнами камуфляжа, облепленных "кубиками" элементов динамической защиты.

-- Какого черта они встали?!

Водитель, молча крутивший баранку, и бровью не повел, хотя тоже искоса разглядывал стальные махины. Танки загромоздили старый скверный проселок, так что джип кое-как пробирался по обочине, по самому краю глубокого оврага. Работали на холостом ходу мощные дизели в полторы тысячи лошадиных сил, над колонной плавали клубы выхлопных газов.

Голова колонны уткнулась в добротный бетонный мост, соединявший пологие болотистые берега узкой речки, названия которой командующий не помнил. Возле первого танка, половина корпуса которого уже находилась на мосту, столпились офицеры в танкистских комбинезонах.

-- Останови! - приказал генерал, и как только "Бейцзин" притормозил, выскочил на дорогу, бросившись к торопливо выстроившимся в короткую шеренгу бойцам: - Что происходит? Кто старший по званию?

Командующий был разгневан, и исходившая от него ярость волной накрыла офицеров. А еще он был растерян, как и все девять с лишним тысяч бойцов Шестой бронетанковой дивизии, получившей неожиданный приказ форсированным маршем выдвигаться к русской границе. Сотни танков и бронемашин хлынули лязгающим стальным потоком на север, распугивая местных жителей, полностью парализовав движение по не слишком разветвленной дорожной сети. И вот, когда до намеченных рубежей оставалось не больше сотни километров, пара часов движения, танковый батальон, возглавлявший походные порядки всей дивизии, остановился, и мгновенно на дороге образовался затор, протянувшийся на десятки километров.

-- Почему встали? Это невыполнение приказа! Трибунал!

Ничего не понимавший, и оттого еще более чем обычной злой генерал Бао набросился на своих офицеров, разом побледневших и растерявшихся.

-- Товарищ генерал, майор Люй, командир танкового батальона! На противоположном берегу авария, дорога блокирована!

Генерал сперва смерил взглядом худого и слишком рослого для танкиста, наголову выше самого командующего, майора, а затем перевел взгляд на мост. Какой-то древний грузовик, из кузова которого звучало истеричное куриное квохтанье, стоял наискось, перегородив обе полосы. В его радиатор уткнулся микроавтобус, рядом с которым, на обочине, сидели трое пассажиров. По их лицам струилась кровь. А водитель грузовика, кажется, нисколько не пострадал, хотя и был изрядно напуган.

Генерал Бао, махнув рукой на растерянных офицеров, бросился к танку, ударив кулаком по прочной броне:

-- Механик, вон из машины! Живо!

Танкист, щуплый мальчишка в огромном шлемофоне, ловко выскочил из люка, спрыгнув с брони и вытянувшись рядом по стойке смирно. Командующий, не замечая его, подтянулся, обхватив толстый ствол пушки, покрытый теплоизоляционным кожухом, скользнув в проем и очутившись в кресле механика-водителя. На то, чтобы вспомнить расположение органов управления, у генерала ушло полминуты. "Тип 99" был новой моделью танка, совсем недавно и в очень малых количествах поступив на вооружение элитных соединений Народно-освободительной Армии Китая, в том числе и Шестой танковой дивизии, всегда получавшей все новинки. Теперь ей предстояло оправдать такое доверие.

Бао Тэнчжэ дернул рычаг, и дизельный двигатель взревел на полтона выше, толкнув с места вперед боевую машину. Мост под гусеницами ощутимо качнулся, и генерал на миг усомнился, что сваи выдержат немаленький вес. Перекрикивая рев мотора, генерал приказал:

-- Наводчик, башню на сто восемьдесят градусов!

Взвыли гидравлические приводы, и башня плавно повернулась стволом назад. Генерал сменил передачу, и танк резво рванул вперед, проскакивая мост. В узкую щель прибора наблюдения он видел столкнувшиеся автомобили, оказавшиеся точно на линии движения, а по бокам синела водная гладь. Не сбавляя скорости, командующий дивизией направил танк точно на пробку. Боевая машина, пятьдесят четыре тонны концентрированной огневой мощи, ударила скошенным носом в борт грузовика, легко, точно тот был из картона, сбрасывая его с дороги. Куры в кузове испуганно закудахтали, пытаясь вырваться из своих клеток, и под этот аккомпанемент машина повалилась на бок. Во все стороны полетели перья.

Микроавтобус танк, надвигавшийся с неумолимостью судьбы, просто смял, как пустую коробку, спихнув его в овраг. Водитель и пассажиры лишь растеряно смотрели, как боевая машина освобождает дорогу. А танк, проехав еще десяток метров, остановился. Генерал Бао, ловко, с легкостью, которой могли позавидовать девять из десяти его ровесников, выбрался из-под брони. Встав на обочине, он махнул рукой:

-- Вперед! Продолжать движение!

Водитель, прогнанный генералом, бегом догнал свой танк, юркнув в распахнутый люк. Вновь взревел дизель, выхлопные трубы выплюнули струи едкого дыма, и стальная махина двинулась вперед, вновь возглавив колонну батальона. Бао Тэнчжэ стоял на обочине, провожая взглядом мчавшиеся к границе танки ZTZ-99, рычавшие, грозно лязгавшие широкими гусеницами, превращавшими покрытие дороги в мелкое крошево. Их сменили новейшие боевые машины пехоты ZBD-97, за которыми следовала батарея самоходных гаубиц PLZ-45, выпроставших далеко вперед длинные стволы орудий, способных посылать сорокакилограммовые снаряды на сорок километров. Дивизия продолжала свой марш, остановить который, казалось, ничто было не в силах.

Походные порядки Шестой танковой дивизии были надежно прикрыты от возможной угрозы с воздуха зенитно-ракетными комплексами HQ-16A и "Тор-М1" российского производства, а на ближних подступах противника были готовы встретить ураганом огня зенитные самоходные установки PGZ-07. Но беспилотный разведывательный самолет RQ-4A "Глобал Хок", пересекший линию границы двадцать минут назад, парил на высоте девятнадцать километров, широко раскинув свои углепластиковые крылья и прощупывая подстилающую поверхность импульсами бортового радара.

Робот-разведчик, взлетевший из-под Владивостока, не был неуязвим для истребителей J-10A, прикрывавших движение дивизии, и дальнобойных ЗРК HQ-9, но приказа уничтожить шпиона не поступало. В штабах не просто не пытались скрыть развертывание мощной ударной группировки, но слово нарочно позировали перед наблюдателями, в любой миг способными превратиться в настоящего противника. Беспилотник продолжал безнаказанно кружить в чужом воздушном пространстве, а намного выше, в ледяной бездне космоса парил спутник оптической разведки "Ки Хоул-11". Очередной пакет данных, сброшенный с него на наземный центр управления, вскоре поступил в штаб генерала Мэтью Камински, заставив того оторваться от тяжких размышлений.

Командующий Десятой легкой пехотной дивизией Армии США нажал кнопку воспроизведения, уставившись на экран. Изображение подернулось рябью помех, а затем смотревший с монитора исподлобья немолодой мужчина в камуфляже русского образца, произнес:

-- Братья! Граждане великой свободной России! Представители всех национальностей, населяющих нашу великую страну! К вам обращаюсь я, генерал Российской Армии Сергей Буров! Я говорю с вами из Нижнеуральска, первого города, свободного от власти американских оккупантов и их кремлевских прихвостней! Все, кто мечтает жить в свободной и сильной стране, я призываю вас взять в руки оружие и заявить о своем мнении на весь мир! Мы начали борьбу за освобождение своей родины от чужаков, и пройдем до конца по этому пути!

Камински слушал, не отводя взгляд от экрана. Генерал видел, насколько устал этот человек, чеканивший фразы безо всякого пафоса. Он был измучен до предела, изможден не столько тяжким трудом, сколько грузом ответственности, упавшим на его плечи. Но он не согнулся.

-- Враг бросит против нас все силы, использует всю свою мощь, чтобы уничтожить нас, но мы тоже сильны и готовы сражаться до смерти или до победы. Мы не отступим, не дрогнем под огнем. Мы будем драться, пока жив последний из нас. И тех, кому не безразлична судьба нашей родины, я призываю встать с нами плечо к плечу. Вместе, мы победим, сделав реальностью свои мечты и вернув свободу Родине! Я не долго смогу говорить с вами, братья. Американцы, кричащие на каждом углу о том, что они за свободу, постараются сделать все, чтобы заставить нас замолчать, заткнуть истинный голос свободы. Но пока вы можете меня слышать, я призываю дать бой и вернуть свободу России! Вместе мы сможем сделать это!

Дверь в кабинет командующего распахнулась, и генерал Камински, нажав на паузу, уставился на выросшего на пороге офицера.

-- Сэр, на прямой линии Белый Дом! - звенящим от напряжения голосом произнес темнокожий капитан. - С вами хочет говорить Президент Соединенных Штатов!

Закрыв окно с записью воззвания террористов, Мэтью Камински повернулся к черному глазку объектива камеры. На экране возникло изображение, на удивление четкое, будто командующего Десятой дивизией и Джозефа Мердока и не разделяли вовсе тысячи миль просторов Атлантики.

-- Господин президент! - Генерал смотрел в камеру, подавшись вперед, набычившись, в точности как тот русский террорист. - Сэр, мы постоянно контролируем ситуацию на Урале. По последним данным, террористы атаковали вспомогательный аэродром, на котором базировались беспилотники RQ-1 "Предейтор". "Дроны" использовались для контроля приграничной зоны. Связь с нашим объектом пропала, космическая разведка подтвердила, что авиабаза полностью уничтожена. Я не могу сказать, есть ли выжившие. Господин президент, как только вы отдадите приказ, мы тотчас вмешаемся в ситуацию. К немедленной переброске в зону кризиса готова Четвертая механизированная "страйкерная" бригада. Кроме того, ее могут поддержать по одной бригаде из состава Сто первой воздушно-штурмовой и Десятой легкой пехотной дивизий, а также две бригады Восемьдесят второй десантной дивизии. Мы сметем русских, сэр! Можно задействовать также морскую пехоту - город, захваченный террористами, находится как раз на границе зоны ответственности генерала Флеминга. Но сейчас его люди заняты поисками похищенных ядерных боеголовок.

-- Это приоритетная задача, генерал! Чертовы бомбы могут всплыть где угодно и рвануть в любой момент! Этого нельзя допустить! Ядерное оружие не должно попасть в руки террористов! Я приказываю вам усилить охрану всех военных баз на территории России! объектом атаки террористов могут стать также члены русского правительства, поэтому возьмите Москву в плотное кольцо. Используйте все, что есть, беспилотники, вертолеты. И муха не должна пролететь к их столице без вашего ведома!

-- Слушаюсь, сэр! Но, господин президент, есть еще одна проблема. Я постоянно получаю данные о передислокации крупных сил китайской армии к русской границе. В северных районах Китая уже скопилась огромная масса техники и живой силы. Не менее двух танковых и двух моторизованных дивизий, а это почти семьсот танков, которым мы можем противопоставить менее сотни "Абрамсов" Морской пехоты. Если китайцы ударят, эта лавина нас просто сметет, сэр!

-- Это не ваша забота, генерал. Мы тоже получили все эти данные и решаем проблему. Займитесь поиском проклятых боеголовок и охраной своих баз!

-- Сэр, вы не отдадите приказ нанести удар по русским террористам?! Мои войска готовы выдвинуться немедленно! Мы раздавим их, сэр, раскатаем этот городишко в тонкий блин!

-- Ситуация не располагает к такому решению, - отрезал Мердок. - Во всяком случае, не сейчас. Пусть русские сами разбираются со своими проблемами, у них для этого есть все, что нужно. Они захотели создать свою полицию - мы разрешили. Потребовали дать им бронетехнику - мы дали согласие. Им понадобилась поддержка авиации - мы тоже не стали возражать. Теперь пусть покажут, на что они способны. Пусть русские убивают друг друга, а американские парни останутся в живых. Такова сейчас наша политика, генерал!

-- Разумеется, господин президент!

В эти часы на аэродромах ждали приказа тысячи американских солдат и морских пехотинцев. Десятки тяжелых транспортных самолетов С-17 и С-130 стояли на старте, загруженные и заправленные по самую горловину, в полной готовности к взлету. Экипажи не покидали кабины, готовые поднять в небо многотонные крылатые машины и бросить их к далекому Уралу. Множество людей охватило напряжение нараставшее с каждым часом. Призрак большой войны вновь встал в полный рост, но приказа нанести решающий удар все не поступало.

Сотни офицеров с надеждой и тревогой смотрели на генерала Камински. А тот, тоже мучаясь в нетерпении, недоумевал, почему медлит Вашингтон, обычно такой быстрый и резкий в решениях. А в Белом Доме в эти минуты мучались в нерешительности, переваривая недолгий, но содержательный разговор с послом Китая.

Вэй Байли прибыл в резиденцию президента США, совершенно неожиданно за два часа до этого предупредив о своем визите. Дипломатический представитель, сопровождаемый секретарем и двумя агентами Секретной службы, вошел в овальный кабинет, и Джозеф Мердок поднялся ему навстречу, протягивая ладонь для рукопожатия.

-- Хотя ваш визит и стал для меня внезапным, я рад видеть вас, господин Вэй, - произнес американский президент, смотря в глаза своему гостю. - Полагаю, такая спешка имеет веские объяснения?

-- Разумеется, господин президент, иначе я не стал бы так грубо нарушать протокол. Ситуация в России, сложившаяся в последние часы, требует немедленного разъяснения. Моя страна, имеющая с Россией протяженную сухопутную границу и немало общих интересов, не может остаться в стороне от происходящего.

-- Что вы имеете в виду? Ситуация в России полностью контролируется нами!

Посол КНР не производил впечатления жесткого человека. Он выглядел на редкость мирным и безобидным. Немолодой, невысокий, весьма упитанный, в больших круглых очках он был похож на какого-нибудь торговца из одной из многочисленных лавочек или закусочных Чайна-тауна, но ровно до тех пор, пока не начинал говорить. И в этот миг становилось ясно, что за ним - сверхдержава, что именно в нем воплощена вся мощь огромной страны с полуторамиллиардным населением и развивающейся фантастическими темпами экономикой.

-- Я хочу предостеречь вас от прямого вмешательства в дела русских, господин президент. Вы приняли на себя обязательства публично, и не можете сейчас отказаться от них. Кризис в России - дело местных властей. У них есть все, чтобы разрешить его без посторонней помощи. Американская армия не должна вмешиваться в этот конфликт.

-- Агрессии подверглись американские солдаты! Мы будем защищаться так, как считаем нужным!

Джозеф Мердок почувствовал, как раздражение в груди сменяется настоящим гневом. Никто не был вправе указывать ему, лидеру сильнейшей державы на планете, как поступать.

-- Я не станут вступать с вами в долгий спор, господин президент. Я уполномочен лишь напомнить вам о заключенном с русским правительством соглашении. Американские войска должны оставаться в пределах отведенных им зон ответственности. Правительство Китайской Народной Республики не заинтересовано в разрастании конфликта, а в случае вашего военного вмешательства это неизбежно. И если вы направите в район конфликта свой контингент, китайская армия перейдет границу России.

-- Вы угрожаете нападением?! - Мердок опешил от услышанного. - Вы понимаете, к чему приведет столкновение Америки и Китая?

-- В ваших силах избежать этого. Ваша страна взяла на себя слишком большую ответственность, пытаясь установить выгодный вам порядок по всему миру. Это тяжелое бремя не по силам американской нации. Мы настаивали с самого начала на замене американских войск в России международным контингентом, и сейчас готовы оказать вам помощь в поддержании мира и стабильности на этой территории.

-- Помощь? Вот как это называется?! Если хоть один китайский солдат перейдет границу России...

-- Русское правительство находится в Москве, а не Вашингтоне. Им решать, что будет, если наша армия войдет на территорию России. И им же решать, нужно ли присутствие на русской территории американских войск. Моя страна тоже имеет в этом регионе свои интересы, и мы готовы предложить Кремлю более выгодные условия сотрудничества. Не подменяйте собой законное правительство независимой страны, господин президент. Таково наше главное и единственное требование. Нынешний конфликт в России останется делом исключительно русских. Вы можете наблюдать, но не посмеете вмешаться.

После того, как Вэй Байли покинул Белый Дом, глава США долго не мог придти в себя. Мечась по кабинету, вдруг ставшему невероятно тесным, Мердок едва не рычал от гнева, за приступом ярости скрывая свою растерянность.

-- Китай смеет ставить нам условия и чего-то требовать! Нам плюнули в лицо, и поставили перед выбором - утереться и делать вид, что ничего не случилось, или выбить наглецу зубы! - Президент США, сжимая от ярости кулаки, обвел взглядом собравшихся в его апартаментах членов совета безопасности. Присутствовали не все, кое-кто еще находился в пути, но ждать было некогда. - Признаться, первый вариант мне не по душе, господа, хоть я и понимаю, чем может обернуться столкновение с китайцами. Но потерять Россию мы не можем! Под угрозой наш статус, как сверхдержавы!

-- Господин президент, сэр, нужно вмешаться, - в один голос твердили глава Министерства обороны и председатель Объединенного комитета начальников штабов. Джермейн и Форстер появились в особняке на Пенсильвания-авеню уже после того, как китайская делегация вернулась в посольство. - Погибли американские солдаты. Мы не можем оставить это безнаказанным. Нужно отомстить, как это было принято у древних народов. Каждый ублюдок должен зарубить себе на носу раз и навсегда, что жизнь американца священна и неприкосновенна! Русские медлят, да у них и не хватит сил, чтобы уничтожить террористов. Генерал Камински из Раменского докладывает, что войска готовы к переброске на Урал. Десятитысячный контингент может оказаться там через двадцать четыре часа. Мы раздавим террористов! Этот город станет могилой для всех них! Ни один гребаный русский партизан не сможет выбраться из той ловушки, в которую они сами загнали себя!

-- Китайцы никогда не стали бы угрожать открыто, если бы не были настроены действительно серьезно, - возразил Энтони Флипс. Глава Госдепа присутствовал при разговоре с послом КНР, узнав все из первых рук. - Это не их стиль. Все зашло слишком далеко. Вы лучше всех остальных в этом кабинете осведомлены о внезапных маневрах китайской армии. Пятидесятитысячная сухопутная группировка в полусотне миль от русских границ, что это, как не подготовка к вторжению?

-- Это блеф, - сказал, как отрезал, Дональд Форстер. - Да, китайцы создали локальный численный перевес на Дальнем Востоке, но ситуация может измениться в течение нескольких часов. Они не идиоты, и понимают, что в случае агрессии мы нанесем ядерный удар, уничтожив разом сотни миллионов, превратив в радиоактивный пепел их мегаполисы на тихоокеанском побережье. Никому не нужна Третья мировая война прямо сейчас.

-- Ракеты и ядерные бомбы есть и у китайцев, - возразил не на шутку взволнованный Флипс. - Чтобы проверить, блефует ли Пекин, вы готовы пожертвовать Лос-Анджелесом? Или предпочтете Сан-Франциско, генерал?

-- Китайцы гораздо слабее, чем пытаются казаться. У них колоссальное преимущество на земле, но на море и в воздухе мы превосходим их на две головы. Их стратегические ядерные силы представлены двадцатью межконтинентальными баллистическими ракетами CSS-4 или, как их обозначают сами китайцы, "Дунфэн-5" шахтного базирования, способными доставить боеголовку мощностью в пять мегатонн на тринадцать тысяч километров, то есть накрывающих всю территорию Соединенных Штатов. Есть еще некоторое незначительное количество мобильных ракет CSS-10 "Дунфэн-31" с полетной дальностью восемь тысяч километров, то есть способных поражать цели на западном побережье страны. Выглядит несколько бледно, если сравнить с пятью сотнями наших ракет "Минитмен-3" с разделяющимися боеголовками индивидуального наведения. Остальные китайские ракеты едва дотянутся до Гавайев. Массированного удара у них не получится, силенок не хватит, а с одиночными пусками наша система ПРО уже сейчас справляется весьма неплохо.

-- У них есть и подводные лодки, которые могут оказаться где угодно и ударить когда угодно! - воскликнул глава Госдепартамента.

-- Да, шесть подводных ракетоносцев "тип 094", каждый с двенадцатью баллистическими ракетами CSS-N-4, могут нанести мощный удар, но мы не позволим им сделать этого. Мы постоянно следим за китайскими субмаринами и просто отправим их на дно при малейшем признаке угрозы. А вот четырнадцати нашим подлодкам класса "Огайо" и их ракетам "Трайдент-2" китайцам нечего противопоставить. Их флот слаб, он лишь недавно начал пополняться относительно современными кораблями, но их ничтожно мало, чтобы соперничать с нами на море. И тем более китайцы проиграют нам в воздухе. Семидесяти нашим стратегическим бомбардировщикам В-2 и В-52 они могут противопоставить лишь несколько десятков устаревших русских "Баджеров" с ничтожной нагрузкой и слишком малой дальностью полета. Мы выжжем Китай дотла, не подвергая риску ни одного американского солдата, и в Пекине понимают это. Они просто пытаются нас испугать, и кое-кто, господин Флипс, уже поддался на эти запугивания!

-- Что ж, предлагаете рискнуть, генерал?!

Энтони Флипс, сидевший в глубоком кресле, весь подался вперед. Ноздри его гневно раздувались, лицо покрылось красными пятнами. Дональд Форстер, в прочем, выглядел не лучше, тоже красный от злости и волнения, распаренный, шумно сопевший на весь кабинет.

-- Господа, вы тут тщательно пересчитали все наши и китайские боеголовки, ни одна из которых, скорее всего, не будет приведена в действие, - произнес вдруг наблюдавший за всем как бы со стороны Натан Бейл. Советник президента по безопасности расположился в полумраке, в дальнем углу, без особого волнения наблюдая за перепалкой. - Но меня больше беспокоят те три боеголовки, похищенные русскими террористами. Они могут стать той искрой, от которой разгорится пожар на всю Азию. Их нужно найти!

-- Их ищут, Натан! - Дональд Форстер, еще не отошедший от стычки с главой Госдепа, перевел взгляд на Бейла. - Весь Дальний Восток в плотной блокаде, террористам некуда деться!

-- Пропавшие боеголовки - это серьезная проблема, - заметил Джозеф Мердок. - Но это детали. Нужно принимать решение, господа. Будем ли мы вмешиваться в ситуацию на Урале? Какие ваши мнения?

Дональд Форстер и Роберт Джермейн переглянулись, словно общаясь на уровне мыслей, и министр обороны, твердо взглянув на президента, отчеканил:

-- Необходимо вмешаться! К дьяволу дипломатию! Если проявим слабость сейчас, нас перестанут уважать. Америка - единственная сверхдержава, готовая защищать свои интересы по всему миру, и это утверждение никто не посмеет оспорить! Я не верю в китайскую угрозу. Война не нужна ни нам, ни им, но все же мы обладаем всеми преимуществами. Экономических рычагов воздействия на нас Пекин тоже не имеет. Бойкот американских товаров вызовет волнения в Китае, а вот мы можем перекрыть судоходные трассы, лишив их привозной нефти. Нашему флоту такая операция по силам.

-- Мы вот-вот сцепимся с японцами, и портить отношения с Китаем сейчас совсем ни к чему, - помотал головой Энтони Флипс. - Нельзя провоцировать китайцев! Мы можем легко потерять всю Азию, если будем действовать слишком резко!

-- Я понял вас, Тони, - кивнул Джозеф Мердок. - Натан, а что вы скажете?

Советник по безопасности по очереди взглянул на главу Госдепартамента и министра обороны, каждый из которых ждал поддержки от Натана Бейла.

-- Слабину показывать нельзя, это факт. Но не стоит и гнать на смерть американских парней. Дадим русским возможность показать, чего они стоят сами. У них есть своя полиция, Силы внутренней безопасности, оснащенные, в том числе, тяжелой техникой, артиллерией и даже вертолетами. Мы можем делиться с ними разведданными, оказать помощь авиацией, но пусть пока сами русские рвут друг другу глотки. Если даже они справятся с террористами, это здорово ослабит их и заодно повяжет кровью тех, кто сейчас сидит в Кремле. Если же проиграют, весь мир убедится в том, что только присутствие американских солдат удерживает Россию от того, чтобы окончательно скатиться в кровавый хаос, а их власть ни на что не способна и не должна иметь права голоса. Мы же пока будем наблюдать со стороны и вступим в бой при необходимости в любой момент. Использовать этот тайм-аут нужно для наращивания морской группировки у берегов Китая. Это заставит остыть самые горячие головы из Пекина. Блокада торговых путей - серьезная угроза китайской экономике, а на море против наших авианосцев у них нет шансов.

-- Разумно, Натан, - согласился президент Мердок. - И мне не по нраву посылать в русское пекло американских солдат, которых и так уже много погибло в битве за Россию. Нужно обезопасить тылы, поставить на место китайцев, пусть не забываются. Все равно объективно мы - самая мощная держава, и сильнейшей армией на планете и крупнейшей экономикой. Никто не сможет соперничать с нами. Так что, Роберт, - глава государства взглянул на шефа Пентагона, - пока пусть генерал Камински придержит своих парней. Предоставим русским шанс самим навести порядок на своей территории, пусть они и дальше уничтожают друг друга. Мы же будем готовы вмешаться в любой момент, если что-то пойдет не так.

Решение было принято. Через полчаса состояние повышенной боевой готовности для ожидавших приказа на аэродромах тысяч американских солдат было отменено. Десантники и морские пехотинцы, так и не вступившие в бой, возвращались в свои казармы. А еще через полчаса в самом сердце России, в Москве, за непроницаемыми стенами древнего Кремля собралось срочное совещание временной администрации.

Кортеж летел по опустевшим магистралям российской столицы, преодолев за полчаса путь, который простой водитель не проделал бы и за два часа. Казалось, Москва вдруг вымерла. Исчезли с улиц маршрутные такси, управляемые бешеными водителями, испуганно прижались к обочинам роскошные иномарки, и даже пешеходы столпились на тротуарах, не в силах сделать шаг на мостовую. Два черных седана "Мерседес" с тонированными стеклами и форсированными двигателями, утробно ревевшими под лакированным металлом широких капотов, летели по городским улицам. Их сопровождали два бело-синих "Форда" дорожно-патрульной службы московской полиции, и истошный вой сирен смешивался реву моторов. Не обращая внимания на знаки, разметку и светофоры, водители жали на газ, пока впереди не выросли стены из красного кирпича, так хорошо знакомые каждому русскому.

Оба "Мерседеса" скользнули в проем ворот, тотчас сомкнувшихся за ними, остановившись возле белокаменного здания. Часовые, стоявшие у широких ступеней, разом отдали честь, но Ринат Сейфуллин, не замечая их, уже вошел под высокие мраморные своды.

-- Все собрались, Ринат Шарипович, - произнес встретивший министра экономики России безликий чиновник в строгом костюме. - Я провожу вас!

Бывший нефтяной магнат не раз бывал в этих стенах за свою непростую жизнь. Порой они являлся сюда, в это великолепие, как скромный проситель, иногда - как полезный человек, способный оказать ценную услугу кое-кому из властей предержащих. И вот настал день, когда бывший мелкий мошенник, ставший затем известным далеко за пределами России олигархом, явился сюда не гостем, а полноправным хозяином. В прочем, легче от этого не становилось, ведь за напоминанием о том, кто действительно владеет страной, не нужно было далеко ходить.

Когда Сейфуллин вошел в кабинет Лыкова, его хозяин, тяжело поднявшись из-за стола и протянув руку, проворчал:

-- Вы как будто из Мурманска сюда ехали!

Бывший министр обороны, а ныне глава правительства новой России стиснул ладонь Рината так, что отчетливо хрустнули кости. Возможно, Лыков и стал тяжел на подъем, зарос жирком от кабинетной работы, но былую силу не растерял ничуть. И точно так же сохранил он и деловую хватку, уверенно держа в крепких руках руль, направлявший верным путем целое государство.

Николай Фалев, третий, кто присутствовал на этом заседании, просто пожал руку Сейфуллину, указав ему на неудобный стул с высокой прямой спинкой, стилизованный под старину. В прочем, возможно, он и был предметом антиквариата с вековой историей, в Кремле этому не стоило удивляться.

-- Собрались? - Валерий Лыков обвел взглядом своих собеседников, будто пересчитывая их. Современные средства связи позволяли провести это совещание, находись его участники в разных полушариях, но глава российского правительства предпочитал личный контакт. Да и перехватить переговоры, несмотря на все кодировки, было не так уж сложно. - Начнем, пожалуй,... господа!

Дверные створки из красного дерева, украшенные искусной резьбой, отрезали троих, олицетворявших всю полноту власти в стране, от остального мира. В коридоре застыли телохранители, а министры, подвинув тяжелые стулья ближе к столу, склонились друг к другу.

-- По ситуации на Урале продолжают поступать новые данные, но их мало, и не всем я готов поверить, - произнес Валерий Лыков. - В общих чертах обстановка такова. Неустановленное число партизан, от двух до пяти тысяч по разным оценкам, взяло под полный контроль город Нижнеуральск с населением свыше ста пятидесяти тысяч человек, уничтожив при этом малочисленный американский гарнизон. Имели место бои с местной полицией, обе стороны понесли потери, но результат вам уже известен. Периодически лидеры партизан выходят в эфир, пользуясь местными телеканалами и радиостанциями, обращаются к народу с воззваниями, призывают всех встать на борьбу с американцами и нами - предателями России.

-- Обидно, хотя и закономерно, - вздохнул Фалев. Глава Министерства внутренних дел, заменившего собой все силовые структуры, армию, разведку, контрразведку, болезненно воспринимал ярлык предателя, и это было известно всем, кто знал его. - Они не понимают, что без нас вся страна погрузилась бы в анархию. Предпочитают бой до победы или смерти, но не думают об участи обывателей.

-- Оставьте свою лирику! Нам нужно принять решение по сложившейся ситуации. И сделать это необходимо прямо сейчас, - с нажимом, веско произнес Лыков.

-- А что американцы?

Ринат Сейфуллин задал самый важный вопрос. да, даже они, вставшие во главе прижившего обидное поражение государства, вынуждены были оглядываться на заокеанских наблюдателей.

-- Перед вашим появлением я связался с генералом Камински, - сообщил Лыков. - Мы получили карт-бланш, господа. Армия США не будет вмешиваться в конфликт, пока мы сами не обратимся за помощью. Нам предложено разобраться с проблемами собственными силами.

-- Чертовски странно! - Фалев помотал головой. - Не думал, что Вашингтон оставит безнаказанным убийство своих солдат!

-- Янки затеяли какую-то свою игру, - предположил Сейфуллин. - Цель ее нам не ясна, но нужно пользоваться случаем. Мы получили шанс показать всему миру дееспособность российских властей, и не вправе не воспользоваться им. Нужно разрешить кризис своими силами, во что бы то ни стало!

-- Американцы готовы направить в район Нижнеуральска свои беспилотные разведчики. Кроме того, по нашим запросам может действовать их ударная авиация. Но принять такую помощь значит заранее расписаться в собственном бессилии. - Лыков вопросительно взглянул на главу МВД. - На что способны мы сами? Сегодня, сейчас?

-- В Екатеринбурге расквартирована оперативная бригада Сил внутренней безопасности численностью четыре тысячи человек. В течение двенадцати часов они могут быть на месте. Четыре батальона - разведывательный на легких бронемашинах "Тигр" и три штурмовых на БТР-80. Огневую поддержку им оказывает артиллерийский дивизион двухбатарейного состава. Одна из батарей вооружена возимыми минометами "Сани" калибра сто двадцать миллиметров, вторая оснащена самоходный артиллерийскими установками "Нона-СВК" на шасси БТР. В состав бригады включена вертолетная эскадрилья, пятнадцать Ми-8, а также взвод БПЛА. Зенитных комплексов и противотанковых средств, по понятным причинам нет. Личный состав хорошо подготовлен, у многих офицеров есть опыт городских боев со времен Чечни, Дагестана и Южной Осетии. Их командира, полковника Катышева, я знаю лично. Хороший офицер, преданный, грамотный, прошел во Внутренних Войсках весь путь от сержанта, пороху успел понюхать. Они справятся с задачей.

-- Отдать приказ несложно. - Глава правительства тяжело вздохнул, опустив на столешницу тяжелые кулаки. - И тогда русские станут убивать русских. Зачем? Чтобы порадовать американцев, которые станут через свои беспилотники наблюдать за этим шоу с чашкой кофе в одной руке и сэндвичем в другой? Мы уничтожим сами себя!

-- У нас выбор сейчас невелик, - неожиданно жестко произнес Ринат Сейфуллин. - Или мы используем шанс, предоставленный американцами, и сделаем все сами, и тогда сможем требовать от них уйти, и весь мир нас поддержит. Никому не нужно такое усиление Штатов, их вынудят уйти из России. Ведь это именно то, чего мы добиваемся? Если же мы промедлим, янки сделают за нас всю грязную работу. Да они просто сравняют этого городок с землей, засыплют бомбами, и никто им не помешает! А после нашей видимости независимости придет конец. Все поймут, что мы ничего не контролируем, ни на что не способны. И оккупация станет необратимой. Черт, уже сейчас нас делят на части! Японцы прибрали к рукам Сахалин и Курилы, и мы смирились с этим! Если сейчас не справимся со своей нерешительностью, всю страну растащат на куски! Мы должны быть жесткими сейчас! Малой кровью купим себе надежду на лучшее будущее!

Валерий Лыков тяжело по-стариковски вздохнул, опустив глаза и вперив мрачный взгляд в полированную поверхность столешницы. Сейфуллин замолчал, и министр внутренних дел тоже терпеливо ждал, искоса поглядывая на главу правительства.

-- Господи, как все сложно, - глухо пробормотал Лыков, словно разговаривая сам с собой. - Отдать приказ и положить начало бойне, в которой будет литься русская кровь. Кто бы ни победил, мы все равно проиграем.

-- Я не предлагаю гнать людей на бойню, - неожиданно пояснил Сайфуллин. - Но мы должны изобразить активность, продемонстрировать готовность разобраться с проблемой, не считаясь с потерями и последствиями. У американцев не должно быть повода вмешаться! Нужно тянуть время!

-- Зачем? Какой в этом смысл?

-- Сможем собраться с мыслями, организуем переговоры с партизанами, тайные, разумеется. Ведь это армия, организованная, спаянная железной дисциплиной, отлично оснащенная, и эта армия нам может пригодиться в любой момент.

-- Что ж, выбор у нас и впрямь небольшой, - с неожиданной решимостью вдруг произнес Лыков. - Или сдаться, слить свою страну чужакам, или драться, не щадя ни себя, ни врага. А мне хочется все-таки умереть в свободной стране, а не в пиндосской, мать ее, колонии.

Час спустя бригада Сил внутренней безопасности, взметенная внезапным сигналом тревоги, выдвинулась из-под Екатеринбурга к Нижнеуральску. Но для тех, кто превратил город в свой последний оплот, ее появление уже не было неожиданностью.

Камуфлированный ГАЗ-23034 "Тигр" остановился посреди дороги, буквально на пустом месте. Серая лента шоссе, извиваясь, исчезала за горизонтом, среди городских кварталов, возвышавшихся иззубренной стеной. Человек, сидевший рядом с водителем, не снимавшим рук с "баранки", прищурился, пытаясь рассмотреть что-нибудь впереди. На городских окраинах угадывалась какая-то суета, там явно не теряли время зря, готовясь к бою.

-- Господин полковник, они точно это место назначили? - несмело спросил шофер-сержант. Кроме него и единственного пассажира в бронеавтомобиле, рассчитанном на десять человек, никого не было.

-- Вот знак, - полковник указал на покосившийся металлический столб со знаком "граница города", разрисованный неумелым граффити. - Здесь и встанем. Жди, боец. Или ты куда-то торопишься? Они придут!

Водитель потянулся к панели автомагнитолы, но, покосившись на офицера, хмурого и злого, передумал. Затем рука его дернулась к нагрудному карману, в котором лежала полупустая пачка сигарет, но, недолго подумав, сержант решил подождать. Он с опаской посмотрел по сторонам. Слева пустырь, тянущийся, наверное, на несколько километров, а справа узка полоска давно убранного поля, за которым виднелся жидкий лесок, скорее, просто буйно разросшийся кустарник.

Движение впереди заставило сержанта вздрогнуть. Подобрался, напрягаясь, точно пружина, и его командир. Навстречу по шоссе пылил обычный УАЗ с брезентовым тентом цвета хаки и белым гражданским номером. При его появлении правая рука водителя легла на цевье укороченного АКС-74У, прислоненного к сидению.

-- Вот и они, - хмыкнул полковник, и, распахнув тяжелую дверцу, спрыгнул на асфальт.

Выбираться из "Тигра" было немного боязно. Офицер понимал, что бронированные борта защитят, разве что, от огня СВД или "калашникова". Один выстрел из РПГ - и от машины останется кусок оплавленного металла, но все же на душе было спокойнее, когда вокруг не бескрайняя равнина, а несколько тонн закаленной стали.

Положив ладони на пояс, половник встал точно на разделительной линии, почти затертой. Непроизвольно он тронул кобуру с тяжелым девятимиллиметровым ПЯ "Грач", и прикосновение к оружию вновь вселило в душу уверенность. Было бы еще спокойнее, чувствуй он давление на грудь и спину тяжелого бронежилета, но на офицере был лишь обычный полевой камуфляж, а из оружия один пистолет, так же, как и у оставшегося в "Тигре" шофера. Сделав глубокий вдох, полковник затем медленно выдохнул, впившись взглядом в приближающуюся машину.

УАЗ, скрипнув тормозами, остановился, не доезжая пятнадцати метров. Хлопнув дверцами, из него выбрались двое, тоже в камуфляже и с пистолетами в кобурах. Как и для самого полковника, для этих людей обычные ПМ являлись не столько оружием, сколько символов власти, выделявшим их из безликой толпы рядовых бойцов, того самого "пушечного мяса", без которого не выиграть ни один бой.

Приехавшие из города люди, о встрече с которыми условились заранее, и с которыми прежде полковник разговаривал лишь по рации, двинулись навстречу офицеру. Один, выглядевший лет на пятьдесят с лишним, краснолицый, плечистый и грузный, как старый матерый медведь, заметно хромавший, шел первым, за ним неторопливо двигался мужчина помоложе, высокий и более худощавый. Их роднило одно - сталь в глазах, холодные, решительные взгляды людей, привыкших отдавать приказы и успевших увидеть за свои годы смерть во всех ее самых жутких воплощениях.

-- Я полковник Катышев, командир бригады оперативного реагирования Сил внутренней безопасности России, - представился офицер, выдержав тяжелый взгляд в упор. - Я уполномочен высшим руководством вести переговоры о вашей капитуляции.

-- Генерал Буров, командующий партизанской армией, - отрекомендовался похожий на старого медведя человек. - Ваше лицо мне знакомо, полковник.

-- Мы встречались. В Чечне два года назад. Я служил в штабе бригады Внутренних Войск.

-- Ну да, точно, - кивнул Буров. - Теперь вспомнил. Рад, что карьера ваша идет в гору, - усмехнулся он мрачно. - Новые хозяева балуют не жалеют звезд на погоны? Хочу представить вам моего заместителя, генерала Бражникова.

-- Товарищ генерал, давайте не терять время зря. Я знаю, вы настроены серьезно, но и мы тоже. Моя бригада взяла Нижнеуральск в кольцо. Если мы сейчас не придем к общему решению, через час мои войска войдут в город. Здесь четыре тысячи бойцов, отлично подготовленных и вооруженных, ждут моего приказа. И этот приказ я им отдам. Начнется бой, и его уже нельзя будет остановить просто так. Мы раздавим вас!

Генерал, с прищуром, словно пытаясь скрыть усмешку, смотревший в глаза командиру бригады, был само хладнокровие.

-- Мы к этому готовы. Поверьте, найдем, чем встретить ваших цепных псов. Со мной тоже не подростки из пионерлагеря.

-- Но ведь погибнут люди! Ваши и мои солдаты еще год назад сражались плечо к плечу против общего врага, а теперь вы хотите, чтобы они убивали друг друга? Русские будут убивать русских! За это вы сражаетесь?!

Катышев подался вперед, словно хотел наброситься на Бурова, но тот даже не шелохнулся, буквально пригвоздив к асфальту офицера.

-- Я этого не хочу. Если и вы не хотите, прикажите своим людям остаться на месте. Мы здесь не для того, чтобы воевать с вами. У нас и сейчас есть общий враг.

-- Я не могу остановить своих солдат! Я служу этой стране, и готов защищать ее до последнего! То, что вы делаете, разрушает Россию. Вы даете повод считать власть слабой, беспомощной, повод вмешиваться в наши дела чужестранцам. Американцы спят и видят, как бы явиться сюда с оружием, убив побольше таких, как вы, генерал, и ваши бойцы! Я и мое командование не может этого допустить, и моей бригаде приказано решить проблему. И я выполню приказ! Мы войдем в город! Любой ценой!

-- Мы будем вас ждать, - спокойно произнес Буров. - Не делай глупостей, побереги своих пацанов, полковник!

-- Что вы так печетесь о моих людях? Думать надо было раньше, когда захватывали город! Мы выбьем вас отсюда или уничтожим всех до единого! Лучше это сделаем мы, чем на нашей земле станут хозяйничать американцы! Я даю вам ровно час, после этого дам приказ к атаке!

-- Мы будем ждать, - повторил генерал.

Полковник Катышев, ничего не ответив, развернулся на каблуках и чуть не бегом бросился к своему "Тигру", мотор которого тихо ворчал, работая вхолостую. Бронированный внедорожник развернулся на пятачке, и, выплюнув из выхлопной трубы сизое облачко, умчался к горизонту. А Бражников и Буров стояли посреди дороги, глядя ему вслед. Помолчав минуту, пока бронеавтомобиль не скрылся за поворотом, Бражников произнес вполголоса, словно кого-то опасался:

-- Нам нужно поспешить. Этот парень явно не шутил. Они будут штурмовать город!

-- Будут пытаться штурмовать! В город мы их не пустим, встретим на ближних подступах, заставим умыться кровью. Боя не избежать, но нужно нанести им сразу такой ущерб, чтобы зареклись сюда соваться. Они не готовы убивать и умирать ради засевших в Кремле предателей. Если поймут, что им здесь приготовлен теплый прием, не полезут на рожон. Численного преимущества у них нет, превосходство в огневой мощи нивелируется тем, что мы обороняемся на заранее подготовленных позициях.

Сергей Буров говорил спокойно, точно ставил задачу на командно-штабных учениях. Словно и не призывал он своих подчиненных еще час назад не проливать кровь готовившихся штурмовать Нижнеуральск полицейских. Теперь генерал готовился к бою, поняв, что столкновения не избежать. Чувства и эмоции остались где-то в стороне, он превращался в совершенный механизм, нацеленный только на достижение победы в битве.

-- Нужно спешить, - окликнул Бурова его спутник. Бражникова буквально трясло в предчувствии скорой схватки. - Для того чтобы сломить боевой дух наших противников, нужно укрепить дух собственных бойцов! Если суждено пролиться крови, пусть этот будет кровь врага! Я не хочу терять сегодня своих людей, для них время умирать еще впереди!

Буров кивнул, ничего не ответив, и молча двинулся к тарахтевшему изношенным движком УАЗу, водитель которого нервно барабанил пальцами по рулевому колесу. Когда генералы садились в машину, Бражников, указав рукой в небо, усмехнулся:

-- Летают! Высматривают!

Высоко над шоссе, под самыми облаками, медленно плыл черный крестик, отчетливо различимый на сером фоне. Беспилотник нарезал круги над городской окраиной на приличной высоте.

-- Американцы, что ли? - Бражников взглянул на своего начальника.

Буров мотнул головой:

-- "Полицаи" это. В состав каждой бригады входит взвод БПЛА, несколько "Пчел" или "Дозоров". Все как у янки!

-- Почему чтобы перенять действительно полезный чужой опыт, нужно сначала проиграть войну этим чужакам?!

Генерал Бражников зло сплюнул на асфальт, втиснувшись на заднее сидение "уазика" и резко с лязгом захлопнув дверцу. Машина развернулась, двинувшись к городу. А через час на этом же шоссе, оглашая окрестности многоголосым ревом моторов, появилась колонна бронетехники. Извиваясь, словно гигантская стальная змея цвета хаки, вереница боевых машин уверенно двинулась к пригородам Нижнеуральска, но на ее пути уже встал надежный заслон.

Олег Бурцев нежно поглаживал цевье своего пулемета, сам не замечая этого. Ствол установленного на сошки РПК-74М был направлен на широкое шоссе, ведущее к Нижнеуральску, и туда же был обращен взгляд партизана. Бывший десантник занял позицию в неглубоком овраге, почти в четырехстах метрах от серой ленты дороги. Он был здесь не один, рядом, словно в траншее, отрытой для защитников города самой природой, расположились еще десять бойцов. Кто-то вел наблюдение, кто-то проверял оружие, а некоторые, скатившись на дно промоины и подстелив куски брезента, просто дремали.

-- Черт, долго еще ждать? - Азамат Бердыев, лежавший справа от Олега, недовольно ворчал. - Еще десять минут, и я пошевелиться не смогу! Все, что только можно, отморозил себе уже!

-- Разведка сообщила, что они в десяти минутах, так что не отморозишь. Жди!

В эти минуты Бурцев нисколько не ощущал беспокойства при мысли о том, что предстоит сделать в самом скором времени. Убийство своих, русских людей, провинившихся тем, что встали не на ту сторону в затянувшейся войне, ничуть не коробило бывшего десантника. Он получил приказ, и был готов выполнить его, ни о чем больше не задумываясь, потому, что иначе было нельзя.

-- Скорее бы появились, - не унимался ворчавший Бердыев. - Хоть согрелись бы тогда!

На самом деле лежать на холодной земле было не слишком комфортно, и Олег тоже боялся застудиться. Все-таки смерть в бою от пули кажется несравнимо боле милосердной, чем от болезни после долгих мучений, тем более, рассчитывать на лечение здесь и сейчас не было смысла. Но приказ есть приказ, и партизаны терпеливо ждали появления противника. Позицию свою они оборудовали, как могли, накрывшись сверху маскировочной сетью. Камеры беспилотников, изредка пролетавших вдоль шоссе, на месте оврага видели лишь невысокую кочку посреди пустыря.

По склону под шум и треск скатился сверху полковник Басов, сопровождаемый еще двумя тяжело нагруженными бойцами. Бросив быстрый взгляд на Бурцева, он лишь кивнул сержанту, видя, что тот готов к бою. Затем, обратившись к прибывшим с ним партизанам, приказал:

-- Ваша позиция будет здесь! Разворачивайте ПТУР!

Один из бойцов молча расправил станины низкой треноги пусковой установки 9П152 противотанкового ракетного комплекса 9К115 "Метис". Его напарник тотчас ловко установил на нее зеленый цилиндр транспортно-пускового контейнера. Еще один такой же он положил на дно оврага, на расстоянии вытянутой руки.

Добравшись до саперов, приданных отряду по приказу самого Бурова, полковник спросил:

-- У вас все готово?

-- Порядок, - ответил один из партизан, немолодой усатый мужик, на правой руке которого не хватало безымянного пальца, а на левой не было мизинца и половины среднего пальца. - На обочине две противотанковые ТМ-83 в управляемом режиме. Еще по обе стороны дороги пять МОН-90. Там сплошная зона поражения, да еще и многократно перекрываемая. Не спрятаться нигде! - Сапер показал подрывную машинку, от которой через поле, присыпанное снегом, тянулись к обочине шоссе провода электродетонаторов ЭДП-Р: - Одна нажатие, и всех на фарш порубит!

-- Мины должны остановить колонну, а дальше все зависит от плотности нашего огня. У нас здесь два "Метиса" и одна "Красная стрела", - полковник использовал русский перевод названия китайского ПТРК HJ-8, аналога отечественного "Конкурса". - Главное - выбить всю броню, сразу, первым залпом! В перестрелку не втягиваться! Как только дам приказ к отходу, немедленно оставляйте позиции!

Басов, дав крайние инструкции, двинулся дальше, в десятый, наверное, раз обходя позиции своего отряда. Партизаны засели в овраге почти полтора часа назад, и с тех пор каждый проверил оружие по десятку раз, готовясь к бою. На шоссе, на этом участке совершено прямое, были направлены раструбы трех установок ПТУР и полудюжины пулеметов, а в придорожных канавах затаились мины, словно змеи, готовые к молниеносному броску и единственному смертоносному укусу.

Чем ближе был противник, тем сильнее становился охвативший десятки партизан мандраж. Некоторые едва сдерживали нервное возбуждение, буквально не находя себе места. Олег Бурцев вновь убедился, что прицел пулемета не сбит, Азамат Берыдев подвинул поближе тубус противотанкового гранатомета.

Когда в небе сверкнула алая звездочка сигнальной ракеты, по оврагу словно прошла живая волна. И в тот же миг над пустырем прокатился нарастающий рык нескольких десятков мощных моторов.

-- К бою! - прозвучал приказ командира, и Олег Бурцев, снимая оружие с предохранителя, приник к пулемету, вжимая приклад в плечо.

Сила, брошенная против мятежного города, впечатляла. По дороге ползли, один за другим, три покрытых причудливыми кляксами камуфляжа БТР-80, направившие в разные стороны стволы крупнокалиберных пулеметов. С четырехсот метров были хорошо видны фигурки сидевших на броне бойцов. За БТР следовало несколько бронированных "Тигров", на крышах которых были установлены пулеметы "Корд" и тридцатимиллиметровые АГС-30, а замыкали кавалькаду четыре трехосных тентованных "Урала".

Когда над лесом взвился красный шар сигнальной ракеты, колонна вдруг замерла, словно уткнувшись в невидимую стену, но тут же двинулась дальше. Кто бы ни командовал там, он знал, что скорость лучшее спасение от неприятностей, и погнал своих людей вперед. Но было поздно. За минуту до этого один из подрывников перевел в режим ожидания цели две противотанковые мины ТМ-83, укрытые в полутора десятках метров от дороги. Тотчас их сейсмические датчики уловили вибрацию почвы при прохождении многотонных машин, активировались инфракрасные сенсоры, и, как только головной БТР пересек направленный поперек проезжей части тепловой луч, грянул взрыв, и следом, с разницей две-три секунды еще один.

Противотанковые противобортовые мины ТМ-83 действовали по принципу "ударного ядра", отчасти схожего с кумулятивным эффектом. В цель, борт бронемашины, ударили сгустки раскаленного металла оболочки мины, проламывая стальные листы с такой легкостью, точно это была бумага, и заливая раскаленными брызгами внутренности бронетранспортера.

Со стороны все выглядело не слишком впечатляюще. Хлопок, над дорогой вспухли облачка дыма, и тотчас первый БТР-80 замер, окутавшись пламенем. Затем вспыхнул еще один. Десантный люк в его борту распахнулся, выпуская наружу языки огня, и на асфальт вывалился охваченный пламенем человек. Истошно закричав, он бросился бежать, но, пройдя шагов десять, упал на обочине, и больше не шевелился.

-- Открыть огонь! - крикнул Алексей Басов, и сам первым выпустил в сторону замершей колонны очередь из автомата.

Оператор ПТРК выполнил приказ немедленно. Грохот выстрела оглушил находившихся рядом партизан, и над полем промчалась звездочка управляемой ракеты. Через две с половиной секунды снаряд 9М115, соединенный с пусковой тонким проводом, ударил в борт одного из "Тигров", тот, над крышей которого колыхался настоящий лес антенн, выдавая командирскую машину. Сдетонировала кумулятивная боевая часть, способная прожигать броню, и КШМ скрылась в клубах дыма и огня.

Еще две ПТУР обрушились на колонну с секундной заминкой, точно поразив еще один "Тигр" и бортовой "Урал". За несколько мгновений колонна понесла чудовищные потери. Горели несколько бронемашин, но из остальных уже выскакивали полностью экипированные полицейские, занимая оборону.

С уцелевшего БТР коротко ударил мощный КПВТ, ему вторил спаренный ПКТ, захлебнувшийся огнем. Бойцы скатились с приземистого корпуса, как горох, но прежде, чем они достигли земли, Олег Бурцев выпустил длинную очередь из РПК-74, и свинцовая плеть смахнула полицейских под колеса бронемашины. Несколько фигур прыгнули в неглубокий кювет. Азамат Бердыев, высунувшись из-за невысокого бруствера, выстрелил из подствольного гранатомета ГП-25. Граната ВОГ-25, двигаясь по настильной траектории, легла точно в цель. Хлопок взрыва вовсе не выглядел впечатляюще, но осколки превратили засевших в овраге полицейских в жуткий фарш, изорвав плоть.

-- Ракету! - раздался рядом срывающийся голос командира расчета "Метиса". Над его головой с гулом пролетали 14,5-милиметровые пули, выплевываемые не умолкавшим КПВТ со скоростью пятьсот пятьдесят штук в минуту. - Заряжай!

Его второй номер отбросил в сторону стреляный тубус, ловко установив на пусковую приготовленный заранее пластиковый ТПК, в котором, как в консервной банке, была упакована готовая к применению управляемая ракета.

-- Готов!

Оператор приник к прицелу и нажал кнопку пуска. Вышибной двигатель с оглушительным хлопком вытолкнул из контейнера толстый цилиндр ПТУР. Сверкнул трассер, и через неуловимое мгновение плюющийся огнем БТР вспыхнул.

Расчеты остальных ПТРК тоже перезарядили свое оружие, нестройным залпом уничтожив еще один грузовик и бронемашину, окончательно блокировав колонну. И тут же в ответ наперебой ударили с крыш нескольких "Тигров" два "Корда" и АГС.

Над головами партизан с гулом промчались крупнокалиберные пули, а несколько ВОГ-17 разорвались в паре десятков метров перед их позициями, осыпав овраг осколками. Один из партизан, вскрикнув, схватился за лицо, другой, неосторожно высунувшийся из-за укрытия в этот миг, свалился на дно оврага. Грудь его была разворочена попаданием бронебойной пули калибра 12,7 миллиметра.

Алексей Басов видел, как полицейские, ошеломленные такой атакой, скатываются в придорожные кюветы, занимая оборону, и, обернувшись к подрывникам, махнул рукой:

-- Взрывай!

Один из саперов, державший в руках подрывную машинку замкнул цепь, и пять взрывов слились в один могучий рык. Пять мин направленного действия МОН-90 сдетонировали одновременно, пройдясь свинцовым шквалам по канавам. Каждая была начинена двумя тысячами готовых поражающих элементов, выкашивавших все на расстоянии до ста метров в секторе больше пятидесяти градусов. Семимиллиметровые стальные шарики убивали, но чаще калечили, и крики терзаемых болью раненых добавили сумятицы.

Олег Бурцев продолжал бить из пулемета, срезая каждого, кто попадал в его сектор обстрела. Рядом трещал автомат Бердыева, чуть дальше короткими очередями стрелял сам полковник Басов. Им отвечали автоматным огнем, иногда оживал один из "Кордов", выпуская очередь в пустоту, и тотчас замолкал. Звуки одиночных выстрелов из снайперской винтовки не были слышны в общем шуме, на результат работы Жанны Биноевой, засевшей на левом фланге со своей верной СВД, мог видеть каждый. Стоило только кому-то из попавших в засаду полицейских встать к пулемету, его тотчас сваливал меткий выстрел.

-- Все, пора убираться, - произнес Басов, нажимая на спусковой крючок ракетницы. - Отходим! Убитых оставить здесь!

Зеленая искорка вспыхнула над позициями партизан. Бойцы, опустошая магазины, вскарабкались по склонам оврагов, бросившись в сторону свалки, образовывавшей дальнюю границу пустыря. Оттуда уже было рукой подать и до города. Вслед им летели пули, со всех сторон звучали хлопки взрывавшихся гранат.

Последними уходил расчет ПТРК. Партизаны спокойно сложили треногу пусковой установки, выбравшись из окопа, и тотчас в спину им ударила длинная очередь. Второй номер упал, скатившись обратно в овраг. Последним усилием он вцепился в землю, пытаясь вытянуть ставшее невероятно тяжелым тело, но так и замер, впившись сведенными судорогой пальцами в клок пожухшей травы.

-- Бурцев, прикрой! - приказал полковник, остановившись на секунду, присев на колено и выпустив длинную очередь в сторону шоссе.

Олег залег, открыв огонь. В две очереди "добил" магазин, быстро, без малейшей суеты поменял рожок, дав еще несколько очередей. Бросив взгляд назад, он увидел, что товарищи уже добрались до укрытия. За кучей мусора их уже ждали машины.

Бурцев вскочил, бросившись догонять остальных партизан. В этот момент в треск очередей вклинился новый звук, исходивший с неба. Подняв глаза, Олег увидел два вертолета, идущих на небольшой высоте. Пятнисто-зеленые Ми-8 заходили на цель. Их курс наискось перечеркнул ленту шоссе, загроможденного горевшей техникой.

Партизан почувствовал на миг, что не может пошевелиться от ужаса. Он стоял посреди пустыря, выпрямившись во весь рост, и смотрел на приближающиеся вертолеты, понимая, что от этого противника не убежать. На подвесках каждого винтокрыла висели по два блока восьмидесятимиллиметровых НУРС и столько же подвесных пушечных контейнеров УПК-23-250.

-- Вот черт!

Наваждение спало, продлившись какие-то доли секунды. Бурцев припустил со всех ног, слыша над головой свист воздуха рассекаемого лопастями несущих винтов. Раздался раскат грома, и к земле протянулись дымные стрелы реактивных снарядов С-8. Волна взрывов накрыла бежавших партизан. А затем в небе раздался частый треск, и в спины бойцов Басова хлестнули струи свинца, выпущенные автоматическими пушками ГШ-23-2. Олег видел, как прямыми попаданиями снарядов калибра двадцать три миллиметра людей разрывало на куски, превращая тела в кровавую кашу. Остановившись, партизан вскинул пулемет, выпустив длинную очередь в блистер кабины ближайшего Ми-8. он не отпускал курок до тех пор, пока не закончились патроны, а затем бросился бежать.

С шипением над головой пролетели кометами НУРС, и со всех сторон поднялась волна взрывов, хлестнувших осколками в лицо. Одного из партизан, бежавшего в двух десятках метров впереди Бурцева, ударной волной сбило с ног. Пробегая мимо, бывший десантник увидел лежавшую на земле СВД.

-- Жанна! - Олег опустился на корточки над телом снайперши. - Жива?

Чеченка слабо пошевелилась, тихо застонав. Забросив РПК-74 за спину, партизан легко подхватил чеченку на руки:

-- Давай убираться отсюда! Ну-ка, вот так! Держись! - Он тряхнул девушку, и ее голова безвольно мотнулась из стороны в сторону: - Да очнись же ты хоть на секунду!

Не замечая впивавшихся в землю в считанных метрах от него снарядов, Олег кинулся к мусорной куче, за которой только что скрылись его товарищи. Вертолеты с грохотом промчались над головой, набирая высоту и разворачиваясь на новый заход. Со свалки по ним ударили из всех стволов, но легкие пули калибра 5,45 миллиметра не могли повредить закованным в броню новейшим транспортно-боевым Ми-8АМТШ.

Алексей Басов, взобравшись на груду какого-то хлама, бил длинными очередями, вгоняя пули в камуфлированное днище приближавшегося вертолета. Под боковыми пилонами того сверкнули вспышки, и две неуправляемые ракеты ударили в кучу мусора. Полковника смахнуло вниз, легко, словно тот ничего не весил. Снова зачастили автоматические пушки, выпуская рой осколочных снарядов.

Бурцев упал на землю, накрыв своим телом потерявшую сознание Биноеву, словно мог защитить ее от бившего с неба огня. Что-то ударило его в спину, и партизану показалось, что в тело вогнали раскаленный гвоздь. А затем вдруг огонь неожиданно ослаб и вскоре прекратился совсем.

Олег не видел, как от городских кварталов к вертолетам протянулись дымные нити зенитных ракет. От Ми-8 во все стороны брызнули искры ложных целей, а сами вертолеты начали набор высоты, выходя из зоны поражения. Несколько ЗУР ушли в стороны, взрываясь далеко от истинных целей, но одна из выпущенных партизанами "Игл", игнорируя все ухищрения летчиков, быстро настигала метавшийся из стороны в сторону вертолет. Когда между ракетой и Ми-8 осталось не больше метра, она взорвалась, и осколки, разогнанные до колоссально скорости, вспороли обшивку. Вертолет задымил, провалившись на полсотни метров вниз, но затем выровнялся, вернувшись на прежний курс.

Чьи-то крепкие руки подхватили вжавшегося в землю Бурцева, куда-то потащили его.

-- Держись, сержант, - прозвучало над самым ухом. - Еще легко отделался! Позвоночник не задет, только шкуру покоцало! Осколок под кожей засел!

Партизана втащили в кузов ГАЗ-66. Рядом уложили не пришедшую в себя Биноеву. Открыв глаза, сержант увидел Басова, сидевшего на скамейке у борта. Один из партизан неловко бинтовал тому голову.

-- Наших... много? - прохрипел Олег, уставившись на скривившегося от боли полковника.

-- Могло быть и хуже. Десять "двухсотых", и "трехсотых" столько же, и не все скоро смогут встать на ноги. Черт, они почти переиграли нас сегодня!

"Газик", переваливаясь на ухабах, приближался к городу. Позади небо почернело от дыма. На шоссе догорала разгромленная колонна. Партизан больше не преследовали, обе стороны зализывали раны, приходя в себя после короткого, но жестокого столкновения. Над дорогой пролетел санитарный вертолет, промчалось несколько "Тигров" и УАЗов с красными крестами на бортах. Партизан тоже ждали. Как только грузовик остановился, десятки рук подхватили раненых, к которым уже спешила Ольга Кукушкина.

-- Господи! - девушка побледнела, увидев, как из кузова сгружают окровавленные тела, по которым не сразу можно было понять, живы ли они, или нет. - Давайте их в медпункт, быстрее!

Басов, которого все еще мутило после контузии, увидел Сергея Бурова. Заставив толпу расступиться, генерал подошел к полковнику:

-- Цел? Жаль твоих пацанов!

-- Еще повоюю, - усмехнулся Алексей. - "Полицаев" мы все равно больше положили!

-- Да, теперь они крепко задумаются, стоит ли идти на новый штурм. Как бы то ни было, несколько часов или даже дней ты и твои бойцы для нас выиграли.

Бой окончательно стих. Партизаны приходили в себя после стычки, а Ольга Кукушкина и еще двое фельдшеров из других отрядов не отходили от раненых. Бурцев с посторонней помощью стащил "разгрузку" и бушлат. Майка, пропитанная кровью, прилипла к телу, и Ольга просто разрезала ее, склонившись над спиной партизана. Пару раз кольнула обезболивающим, и, не дожидаясь, пока лекарство подействует, взялась за скальпель. Бурцев не шелохнулся, когда лезвие впилось в плоть, только зашипел сквозь зубы.

-- Терпи, - проворчала Кукушкина, подцепив пинцетом зазубренный кусок стали. - И всего-то царапина!

Бросив осколок на лоток, Ольга быстро промыла рану, наложив на нее повязку. А на место Олега уже спешил следующий.

-- Жанна как? - спросил, неловко поднимаясь на ноги, Бурцев. Его шатало, в голове стоял колокольный звон.

-- Очнулась. Ее просто оглушило, ну, и помяло немного. Завтра будет на ногах. А вот тебе бы потерпеть надо, пока рана хоть немного затянется!

-- Времени нет. Будет бой, мое место в траншеях, а не в тылу.

-- Что ж вам всем так умереть не терпится?!

-- Для того чтобы ты могла жить дальше, - тихо ответил Олег. - Ради этого и умереть не страшно.

Кое-как переставляя ноги, Бурцев добрался до казармы, устроенной в торговом зале какого-то магазина. Вместо стеллажей и витрин там теперь стояли раскладушки, на которых растянулись партизаны, только что вернувшиеся из боя. Из последних сил доползший до своего места Олег бессильно повалился на постель, чувствуя, как мир вокруг срывается в неудержимый круговорот. Партизан закрыл глаза. Он еще некоторое время слышал разговоры товарищей, чьи-то злые команды, звучавшие будто все дальше и дальше, и сам не заметил, как уснул. Во сне Олег Бурцев улыбался. Первый раунд штурма Нижнеуральска остался за его защитниками.

Командир оперативной бригады прибыл на место боя прежде, чем догорели расстрелянные партизанами бронетранспортеры. Два "Тигра" остановились посреди дороги. Из одного сразу же высыпали полицейские, заняв оборону возле машин. Во все стороны уставились стволы АК-74 и "Печенегов".

Полковник Катышев, на этот раз полностью экипированный, в бронежилете, с автоматом на плече, выбрался из бронемашины. За ним, отдуваясь и громко сопя, последовали штабные офицеры. Увидев картину разгрома, они, не сговариваясь, разразились матерными тирадами. Вокруг громоздились сгоревшие машины и БТР, искореженные, покрытые толстым слоем копоти. А на земле лежали тела в окровавленном камуфляже.

-- Какого черта мы позволили этому случиться?! Настоящая бойня! - Катышев оглянулся на мрачных, растерянных офицеров, затем, увидев капитана с эмблемами медицинской службы в петлицах, подозвал того к себе: - Доложите о потерях!

-- Двадцать семь убитых, в том числе командир роты и его заместитель. Раненых свыше шестидесяти, тяжелых уже отправили в санчасть, остальным оказываем помощь прямо на месте.

Полковник огляделся по сторонам. Мимо брели, поддерживая друг друга, уже перевязанные бойцы. Многие едва держались на ногах. Их товарищи, которым повезло больше, собирали разбросанное всюду оружие, выкладывая на обочине в ряд трупы.

Катышев медленно подошел, опустившись на корточки над одним из тел. Он отбросил угол брезента, прикрывавшего голову мертвеца. Этому солдату носившему погоны ефрейтора, на вид трудно было дать и восемнадцать. Широко раскрытыми глазами он смотрел в небо. Его лицо выражало не страх или гнев, что было бы понятно - на нем застыла печать удивления, которую не в силах оказалась стереть и сама смерть.

-- Прости меня, - прошептал полковник, опустив ладонь на лицо погибшего солдата и закрыв тому глаза.

Командир бригады медленно поднялся, обернувшись к притихшим офицерам, молча выстроившимся в ряд позади него.

-- Как мы могли это допустить? - глухо выдавил из себя полковник. - Что мы не сделали, чтобы этого избежать? Почему позволили убивать наших солдат?

-- Мы недооценили возможности противника, - глухо произнес один из сопровождавших комбрига офицеров.

-- Вы забыли, что находитесь на войне! - огрызнулся Катышев. - Забыли, что значит настоящий противник! Привыкли гонять шпану по горам, а не воевать по-настоящему! Где, мать вашу, была разведка?! Они заранее оборудовали позиции и ждали нас! Посмотрите вокруг! Колонну расстреляли в упор, как в тире. Почему артиллерийской поддержки не было?

-- Минометная батарея не успела развернуться на позициях. Террористы обстреляли колонну и сразу же отступили. Вертолеты нанесли по ним ракетный удар, но сами попали под обстрел с земли. Ракета ПЗРК повредила одному из них двигатель, машина еле дотянула до посадочной площадки.

-- Мы понадеялись на превосходство в технике и огневой мощи, и позволили себя заманить в засаду, - произнес Катышев, с трудом сдерживая рвущийся из груди звериный рык. - Десятки парней отправятся по домам в цинковых ящиках! Ради чего? Кто от этого выиграет?

-- Мы обязаны выполнять приказы, - напомнил мрачный и злой начштаба, не сводивший взгляда с кое-как укрытых брезентом тел. - Сейчас нам приказано взять под контроль этот город.

-- Вы понимаете, чем обернется попытка штурма?! Взгляните, мы лишились двух полнокровных взводов за пару минут, а какой ущерб понес противник? Наличие у нас "брони" ничего не дает, у партизан есть и РПГ и ПТУР, как можно видеть. Вертолетам они противопоставят ЗРК, а численностью партизаны, как минимум, не уступают нам. Там, впереди, их несколько тысяч, вооруженных до зубов и готовых драться до последнего. Бригада будет уничтожена. Я говорил с этими людьми, и знаю, что они не отступят.

-- Это не повод игнорировать приказ!

Командир бригады и начальник штаба встали лицом к лицу, гневно стиснув кулаки. Глаза блестели, ноздри раздувались, как у готовых вцепиться друг в друга псов. Пробегавшие мимо солдаты невольно замедляли шаг, чтобы понаблюдать за этим зрелищем.

-- У нас нет опыта для штурма крупного города, - с нажимом произнес полковник.

-- У тех, кто брал Грозный, его тоже не было! Но они выполнили свою задачу!

-- И чем все закончилось? Выполнить приказ такой ценой я не могу! Мы сражаемся не с бешеными зверями с гор, а с такими же русскими. Их называют бандитами и террористами, но это не так! Как вы думаете, майор, кто бы ни победил, кто выиграет от этого?

-- Победа достанется нам, и только нам! У противника нет шансов!

-- А вот я смотрю на эту дорогу и вижу обратное. Поведем туда людей - потеряем всех! Я не готов выполнить такой приказ, не хочу убивать тех, кто одной со мной крови на радость американцам! Приказываю бригаде блокировать подходы к городу и готовиться к обороне! Разведку вести только при помощи беспилотников! Больше не погибнет ни одни мой солдат!

Катышев развернулся, двинувшись к "Тигру", так и стоявшему распахнутыми дверями и кормовым люком. Он услышал, как начальник штаба зло фыркнул ему в спину:

-- Москве все это не понравится!

Бронеавтомобиль, управляемый опытным водителем, развернулся, помчавшись навстречу подходившим к городу колоннам бригады. Мимо проносились бронетранспортеры, конвоировавшие тентованные "Уралы". Полковник Катышев видел настороженные оцепеневшие лица бойцов, смотревших вслед командирской машине из кузовов.

Весть о бое на шоссе уже разошлась по всем подразделениям, но только увидев остывающие тела своих товарищей, полицейские из оперативной бригады поняли по-настоящему, что их ждет впереди. Среди этих молодых парней не было ни одного участника штурма Грозного, кто представлял бы всю сложность уличных боев. Опыт офицеров ограничивался боями на улицах полуразрушенного Цхинвала, но и таких были единицы. Пару часов назад многие считали, что стоит им войти в город, и противник просто исчезнет. Теперь тех, кто так считал, не осталось.

Командирский "Тигр" въехал в палаточный городок, разбитый на приличном расстоянии от Нижнеуральска. Навстречу попалась вереница ГАЗ-66, буксировавших установленные на колесный ход минометы 2С12 "Сани" калибром сто двадцать миллиметров. Не считая вертолеты, это было самое мощное оружие бригады, их единственная артиллерия.

Бронеавтомобиль остановился возле большой палатки, над которой вздымался настоящий лес антенн. Отсюда полковник Катышев мог держать связь с любым подразделением своей части, и практически с любой точкой на территории страны. Несколько связистов сидели за пультами, управляя действиями сотен солдат, точно опытные дирижеры. Сюда же шла "картинка" с беспилотных разведчиков "Пчела", круживших над городом и передававших данные в режиме реального времени.

Оказавшись в штабе, Катышев нетерпеливо выслушал доклад дежурного, затем, подойдя к сидевшему за приборами радисту, потребовал:

-- Дай связь с Москвой! Немедленно!

-- Слушаюсь, господин полковник!

Донесения от командира бригады ждали, и отозвались непривычно быстро. Ответил сам командующий Силами внутренней безопасности, но это полковника Катышева не смутило.

-- Господин министр, я не готов отдать приказ своей бригад на штурм города, а просто так партизаны его не оставят. - Катышев описал произошедшее столкновение, не забыв о соотношении потерь. - У нас нет решительного превосходства над противником. Бой превратится в бойню. Нужно стянуть сюда еще войска, взять город в плотное кольцо, возможно, усилить нас артиллерией. Нужно время, более тщательная подготовка и детальная разведка.

Разговор с Москвой велся в режиме видеоконференции, и потому полковник мог видеть, как хмурится Николай Фалев, смотревший исподлобья в объектив камеры. Наконец, министр произнес:

-- У нас нет времени. Ваше поражение развязало руки американцам, полковник.

-- Что? Как вас понимать?

-- Британские журналисты, захваченные партизанами, вышли на связь несколько минут назад, передав в эфир свой репортаж. Они подтвердили, что в городе находятся американские солдаты, пленные солдаты. Для их освобождения в Нижнеуральск будет переброшена механизированная бригада "Страйкер" Армии США.

-- Но это наша земля, господин министр, и это наше дело!

-- После того, как вы расписались в полнейшей беспомощности, сомневаюсь, что к нам прислушаются. Американцы больше не намерены соблюдать соглашение о разграничении зон ответственности. С этой минуты ваша задача сводится только к обеспечению периметра зоны оцепления. Они сами возьмут город. Или уничтожат его. И именно вы, полковник, развязали американцам руки!

Через двенадцать часов на полевом аэродроме, оборудованном в полусотне миль от осажденного города, начали приземляться вылетевшие из Раменского С-130 "Геркулес" ВВС США. Полковник Катышев, стоявший на краю летного поля, из-под приложенной ко лбу ладони наблюдал, как в сторону Нижнеуральска стальной лавиной текут американские войска. Подразделения бригады, едва успев выгрузиться с самолетов, спешили занять исходные позиции для штурма города. Смотревший вслед проползавшим мимо колоннам бронетранспортеров, Катышев вновь и вновь возвращался к мысли о том, что зря он выпустил пронырливых англичан из расположения бригады, отдав их в руки партизан. Но в шесть часов назад это казалось наилучшим решением.

Глава 10 Уральский пленник

Нижнеуральск, Россия - Вашингтон, США

14 ноября

Турбовинтовой лайнер "Эмбраер" бразильского производства, принадлежавший какой-то частной русской авиакомпании, пробил слой облаков, и сидевший у иллюминатора Уильям Бойз увидел панораму огромного города. Районы и кварталы Москвы раскинулись до самого горизонта, перепоясанные многочисленными шоссе, эстакадами и транспортными развязками. Миллионы людей, давно забывших о войне, жили в привычном ритме, спешили куда-то, не обращая внимания на ушедший в сторону аэропорта Внуково самолет.

В салоне, заполненном пассажирами примерно на две трети, появилась стюардесса. Став в проходе, ведущем в кабину пилотов, крашеная блондинка в синей униформе, произнесла, изо всех сил стараясь казаться вежливой и приветливой:

-- Дамы и господа, через пятнадцать минут наш самолет совершит посадку. Прошу вас пристегнуть ремни безопасности и не покидать свои места до полной остановки. Спасибо, что воспользовались услугами нашей авиакомпании!

В салоне началась возня, пассажиры, успевшие задремать, щелкали замками, пристегиваясь к креслам.

-- Похоже, дело выгорело, - ухмыльнулся Бойз, хлопнув по плечу своего шефа. - Оставили янки с носом!

-- Они могут перехватить нас здесь, - возразил Хопкинс. - Встретят на летном поле. Подходящих нам рейсов не так уж много, отследить их достаточно просто при возможностях американцев. Рано расслабляться, приятель, это же их территория!

И все же оба репортера чувствовали, как их понемногу оставляет напряжение. Покинуть зону ответственности американской армии оказалось даже проще, чем оба предполагали. Нанятый за сотню долларов местный житель, владелец новенькой "Нивы", вывез их за периметр проселками, едва ли отмеченными на картах, миновав все блокпосты десантников из Сто первой дивизии. Немного напрягала возможность встречи с партизанами, но эта опасность оказалась иллюзорной.

Дальше все прошло еще легче. Больше всего проблем доставили не американцы, наверняка быстро заметившие пропажу, и не русские власти, а громоздкий багаж - большую часть необходимой аппаратуры репортеры везли с собой. Связавшись по пути с московским бюро, журналисты добрались до Вологды, там сев на самолет местных авиалиний, и вот уже они подлетают столице России. Их не пытались задержать, никто не гнался следом, а если и гнался, то не в том направлении.

Шасси "Эмбраера" коснулись посадочной полосы, и вскоре пассажиры, толкаясь в проходе, столпились у люка, пестрым потоком стекая по трапу на бетон. Над головами врем от времени с ревом пролетали реактивные лайнеры, со стрекотом пронесся вертолет.

-- В этом муравейнике нас точно никто не найдет! - воскликнул Уильям Бойз, и тут же умолк. Репортеров действительно ждали.

Найджел Шарп, увидев в толпе своих коллег, двинулся к ним, широко шагая. Он был по-деловому краток. Пожав руку сперва Хопкинсу, а затем его оператору, лава московского бюро "Би-Би-Си" сообщил:

-- Ваш побег поставил янки на уши, ребята! Их командование в ярости! Черт возьми, Гарри, не ожидал такой прыти даже от тебя!

-- Меня больше беспокоит русское командование, Найджел! На Урале вот-вот станет жарко, и мы должны быть там!

Шарп фыркнул:

-- Вы задали не простую задачу. Найти подход к русским оказалось еще сложнее, чем к американцам. Пришлось попотеть, так что, парни, с вас самый горячий эксклюзив!

С этими словами Шарп вытащил из кейса запаянные в пластик удостоверения с фотографиями обоих журналистов и текстом, продублированным по-английски и по-русски.

-- С этой минуты вы оба - официально аккредитованные журналисты от нашей компании при штабе русской полицейской бригады. Вылетаете через два часа, билеты на рейс "Аэрофлота" забронированы. Не смейте покидать аэропорт, вас уже ищут, и просто так не отпустят.

-- Отличная работа, Найджел! - Гарри действительно был восхищен тем, как быстро их шеф сумел пробить нерушимую оборону бюрократов и военных, особенно склонных перестраховываться и осторожничать.

-- Того же жду от вас! Вы будете там первыми, но вряд ли единственными, парни из "Си-Эн-Эн" уже засуетились, "Евроньюс" тоже намерен послать свою команду на Урал. Но вы должны быть лучшими!

-- Нам только добраться, а там с рейтингом канала все будет о'кей! Мы не подведем!

Через два часа журналисты, порядком уставшие от суеты, от мелькавших вокруг пассажиров, прилетавших, или, напротив, спешивших на свой рейс, поднялись на борт старого Ту-154. Уже вскоре они летели на восток, с каждой минутой становясь все ближе к цели. Бойз, уставший таскать тяжелые кофры с камерой и прочим оборудованием, большую часть перелета дремал, Хопкинс же прильнул к иллюминатору, пытаясь разглядеть что-нибудь на земле. Но небо над Уралом затянули плотные серые облака, и когда "Туполев" совершил посадку в аэропорту Екатеринбурга, британцев встретил холодный ветер и мелкий дождь, от которого мгновенно насквозь промокла одежда.

-- Черт возьми, - Уильям Бойз передернул плечами, - как они собираются воевать в такую погоду? Мерзость!

Погода была, действительно, совсем не лондонская, но Гарри Хопкинса согревал азарт, не дававший сидеть на месте.

-- Нужен транспорт, - решил журналист. - Пожалуй, вот этот "Форд" мог бы нам подойти!

С хозяином микроавтобуса Форд "Транспортер", с виду совсем нового, договорились быстро, чему способствовало и знание англичанами русского языка, и несколько стодолларовых купюр. Увидев деньги, немолодой упитанный мужик в кожаной куртке и кепке с длинным козырьком, быстро согласился на длинный рейс.

-- Доставишь нас в Нижнеуральск, получишь еще пятьсот долларов, - пообещал Хопкинс, вручив новому водителю задаток, три заветные зеленые бумажки. - Но мы должны попасть туда как можно быстрее!

-- Идет! Если сейчас выедем, через шесть часов будем на месте, - предложил водитель, спрятав деньги за пазуху. - А если не боитесь быстрой езды, то через четыре часа.

-- Проблем с полицией не будет? Не хочу потерять полдня, пока тебе станет выписывать штрафы каждый встречный патрульный!

-- Если у вас есть еще пара сотен баксов, то проблем не будет, - усмехнулся русский.

Выехали, едва успев загрузить багаж. Уже покидая город, водитель завернул на заправку, долив полный бак и отправившись купить в круглосуточном магазине кое-что из еды. В этот момент по шоссе со стороны Екатеринбурга промчалась патрульная "Лада" ДПС, сверкая красно-синей "люстрой" и время от времени рыкая "крякалкой", а за ней с грохотом следовало не меньше десятка БТР-80. На броне сидели, грубо нарушая технику безопасности, полностью экипированные полицейские. А следом за бронемашинами появилось еще несколько тяжелых грузовиков "Урал", проследовавших, как и БТР, на юго-восток.

-- Черт возьми! - Хопкинс ударил ладонью по спинке кресла. - Приятель, - обратился он к водителю, возившемуся с ремнем безопасности, - гони за этой колонной! Живей, не отпускай газ!

"Форд" сорвался с места, взвизгнув покрышками, и вылетел на опустевшее шоссе. Бронетранспортеры оторвались на приличное расстояние, и были едва видны на горизонте. Навстречу изредка попадались легковушки и рейсовые автобусы, но движение казалось непривычно слабым. Дважды над шоссе на приличной высоте пролетали вертолеты, русские Ми-8.

Водитель действительно ехал быстро, не замечая знаков и плевав на разметку. Несколько раз он вылетал на "встречку", в последнюю секунду уходя от столкновения и заставляя британцев громко ругаться на всех известных им языках. Сам он выругался лишь тогда, когда впереди показался пост дорожной полиции. На обочине выстроились в ряд два сине-белых патрульных "Форда", рядом с которыми возвышался легкий бронетранспортер "Тигр", четырехколесная машина весом семь с лишним тонн, вооруженная крупнокалиберным пулеметом. И сейчас ствол турельного "Утеса" был направлен на автостраду.

-- Вот, падла! - буркнул сквозь зубы шофер, прижимая к обочине микроавтобус по сигналу регулировщика, размахивавшего жезлом.

Полицейский неторопливо направился к машине, сопровождаемый двумя бойцами в полной экипировке, державшими наперевес "калашниковы". Гарри Хопкинс, не дожидаясь, когда наслаждавшийся беспомощностью водителя страж порядка подойдет достаточно близко, выпрыгнул из "Форда", сам бросившись к нему.

-- Офицер, кто тут у вас главный? Я британский журналист, телеканал "Би-Би-Си", мне нужно попасть в штаб полицейской бригады!

-- Проезд закрыт, - помотал головой патрульный.

-- Вот мой документ! У нас есть разрешение!

Полицейский внимательно изучил запаянную в пластик карточку, переводя взгляд на лицо англичанина, а затем предложил:

-- Мы вам дадим сопровождение. Следуйте за патрульной машиной, никуда не сворачивайте. Учтите, хотя до города еще полсотни верст, здесь могут быть диверсионные группы партизан!

-- Благодарю, офицер!

Пристроившись за кормой одного из полицейских "Фордов", журналисты двинулись дальше. С каждым километром движение становилось все плотнее, и при этом все меньше было гражданского транспорта. Британцы видели стоявшие на обочине БТР-80, "Тигры", армейские грузовики, вокруг которых, сбиваясь плотными группами, переминались с ноги на ногу солдаты, не выпускавшие из рук оружие, курившие и разговаривавшие с товарищами о всякой ерунде. Для Хопкинса, как и для его напарника, такое не было в новинку. Солдаты в предчувствии боя старались как можно меньше думать о войне, отвлекаясь и от неизбежный мыслей о смерти, пытаясь урвать еще хотя бы пару спокойных минут.

Полицейский "Форд" свернул с шоссе, остановившись на проселке. Рядом, на пустыре, расположилось несколько "Тигров" и грузовиков с цельнометаллическими фургонами-"кунгами", над которыми вздыбился настоящий лес антенн. Между ними носились люди в камуфляже и с множеством звезд на полевых погонах. А рядом, будто припав к земле, замерли сразу два БТР-80, пулеметы которых были нацелены на дальний лес, возвышавшийся на горизонте темной стеной. Картина чем-то напоминала футуристический цыганский табор, если бы не обилие оружия.

Спрыгнув в грязную лужу, Хопкинс направился к группе офицеров, которых возглавлял молодцеватый подтянутый полковник в простом полевом камуфляже:

-- Я Гарри Хопкинс, "Би-Би-Си"!

-- Полковник Катышев, - представился офицер, не выглядевший особо приветливым. - МВД России. Какого черта вам здесь понадобилось, англичане?

-- Вы не знаете, чем занимаются журналисты?!

Знаю. Суете свой нос, куда попало, и ищете на свою задницу неприятности. Поймите, идет война, пусть и необъявленная. Мы готовимся штурмовать город, в котором может находиться несколько тысяч вооруженных до зубов партизан. Мне некогда с вами возиться!

Русский офицер даже не скрывал раздражение, беседуя со свалившимися, точно снег на голову, иностранцами. Полевой штаб, едва развернувшись, уже жил в авральном режиме. Несколько офицеров, скрывшись в командно-штабных машинах, пропускали через себя массивы информации, расставляя подходившие к городу подразделения на отведенных им позициях, и полковнику было, чем заняться в ближайшие часы.

-- Черт, везде одно и тоже, отовсюду нас гонят, - фыркнул Хопкинс. - Полковник, ваше начальство считает иначе, раз позволило нам быть здесь. Мы не собираемся совать голову в пекло, но хотим сделать репортаж о том, как вы боретесь с террористами. Если вы не согласны, то получите приказ от своего командования. На то, чтобы связаться с Москвой, уйдет какое-то время, но я это сделаю, поверьте!

Возможно, настойчивость британца, взявшего с места в карьер, и подействовала, но скорее большая загруженность, ответственность за исход операции и за жизни своих людей, лежавшая тяжким грузом на плечах офицера, стала причиной того, что полковник, подумав несколько секунд, мрачно кивнул:

-- Отправляйтесь на блокпост, снимайте там, и никуда не суйтесь. Как бы то ни было, я отвечаю за вашу безопасность с этой минуты, поэтому дам вам машину и водителя.

-- Транспорт у нас есть!

-- Не обсуждается, - отрезал Катышев. - Если хотите здесь работать, получите сопровождение.

Хопкинс согласился, принимая условия игры, и полковник окликнул одного из бойцов, стоявшего возле обычного УАЗа, капот которого был поднят, в компании еще трех полицейских:

-- Сержант, ко мне! Фамилия, подразделение?

-- Быков, второй штурмовой батальон, автомобильный взвод!

-- Поступаешь в распоряжение этих людей, вместе с машиной. Оружие есть? Держи под рукой, отвечаешь головой за них!

-- Есть, господин полковник!

-- А вы, господа, постарайтесь не соваться, куда вас не просят, - напутствовал русский полковник репортеров. - И не мешайтесь под ногами. Обещаю, когда город окажется под нашим контролем, устрою для вас подробную экскурсию и отвечу на любые вопросы.

Подчеркнуто вежливо кивнув офицеру, Гарри Хопкинс направился к "уазику", жестом велев оператору следовать за собой. Русский сержант уже сидел в машине, дожидаясь, когда пассажиры займут свои места.

-- Похоже, первый раунд за нами, - хмыкнул Бойз, распаковывая камеру. - Не выгнали и не посадили под замок, уже неплохо.

-- Этого мало, - мотнул головой Хопкинс. - Нам нужен эксклюзив, репортажи в прямом эфире, а что такого интересного можно предложить зрителю, отсиживаясь в тылу? Нет, мне нужно большее, Билли!

-- Значит, не будем сидеть на месте, - пожал плечами оператор, и, наклонившись к водителю, флегматично жевавшему незажженную сигарету, приказал: - Приятель, вези нас на блокпост!

Сержант дернул рычаг, выкручивая "баранку", и УАЗ, подскакивая на ухабах, двинулся по проселку. Британцы, устроившиеся на заднем сидении, переглянулись, довольно ухмыльнувшись. Для них начиналась настоящая работа.

Стальная река сдерживала свой бег, притормаживая перед блокпостом. Старые "Жигули" и "Нивы", шикарные импортные седаны и внедорожники, грузовики, микроавтобусы, сливавшиеся в сплошной поток, пышущий жаром работавших моторов и источавший клубы выхлопных газов, медленно двигался по шоссе под прицелом трех башенных пулеметов КПВТ. Плоские широкие туши БТР-80, опираясь на свои восемь колес с самозатягивающимися шинами, стискивали собой проезжую часть. К ним присоединился "Тигр", прижавший к земле угловатый вместительный корпус и направивший на дорогу ствол мощного "Корда".

Из окон проезжавших машин смотрели на стоявших по обочинам полицейских в полной экипировке испуганные женщины, прижимавшие к себе непривычно смирных детей. А хмурые мужики, сосредоточенно уставившись пред собой, крутили баранки, наблюдая за сигналами регулировщиков. Вот боец в ярко-зеленом жилете делает взмах полосатым жезлом, вычленяя из общего потока огромный внедорожник "Форд", на крыше которого приторочены какие-то вьюки. Водитель послушно притормаживает на обочине, опуская боковое стекло и не отводя глаз от конического пламегасителя тяжелого пулемета КПВТ, готового выплюнуть точно в борт струю свинцовых градин калибра 14,5 миллиметра.

-- Документы! - требует у шофера, молодого парня, почти наголо остриженного, в кожанке, с толстой золотой цепью, заметной в вырезе ворота, старший лейтенант. Нагнувшись, он заглянул в салон, увидев на широком заднем сидении женщину средних лет, прижимавшую к себе двух девчонок лет пятнадцати.

Владелец джипа протянули пачку документов, права, запаянные в пластик, паспорт. Тускло блеснули массивные золотые перстни на холеных пальцах. Полицейский, внимательно изучив бумаги, чуть отступил назад, не думая возвращаться документы хозяину, и, будто случайно опустив ладонь на висевший поперек груди АК-74М, приказал: