Дело о сокровище Дианы дель Рео

Дама де Рошеруар

Время уже близилось к вечеру, когда из ворот города Оран-Ретель выехали три всадника и, спустившись с холма, поскакали по дороге на Реймс. Они не слишком спешили, намереваясь провести в пути время до поздней ночи, чтоб не упустить светлое время долгих суток. Вокруг них расстилались поля пшеницы и изумрудные луга, на которых паслись коровы и овцы. Расположенные вдоль дороги деревни были не такими богатыми, как селения юга королевства, и всё же вполне благополучными, с высокими чистыми домами под черепичными крышами, стоявшими вокруг широких, мощёных булыжником площадей, на которых по утрам наверно устраивались сельские ярмарки.

В одну из таких деревушек они и заехали через несколько часов и, быстро отыскав на площади гостиницу, над крыльцом которой висела вывеска в виде гуся с яблоком в клюве, остановились там на ночлег.

Устроившись за грубо сколоченным столом возле окна, они потребовали у хозяина ужин и вино. Пока Марк и Фонтейн пребывали в блаженном состоянии покоя после долгой скачки, Джин Хо, который, казалось, совсем не устал, с любопытством посматривал на улицу, а потом взглянул на своих спутников.

— Я уже несколько раз слышал имя святой Гертруды, которой служит дама де Рошеруар, но до сих пор не знаю, кто это такая.

— Святая Гертруда очень почитаема в этих местах, — ответил Фонтейн и потянулся, разминая ладонями поясницу. — Она была дочерью главы магистрата в Реймсе, очень богатого человека. Ей прочили удачное замужество и счастливую жизнь, но она отказалась выходить замуж, забрала у отца своё приданое и построила на эти деньги в городе больницу для бедных и два приюта: для стариков и брошенных младенцев, а потом ушла странствовать. Она проповедовала добро и милосердие, и сила её благочестия была столь велика, что её не трогали в лесах даже разбойники и дикие звери. Она утешала отчаявшихся и помогала страждущим. Через пять лет скитаний она вернулась в Реймс и вскоре умерла, и на её могиле начали происходить всякие чудеса. Её объявили святой, построили храм и учредили кафедру в городском соборе. Те приюты и больница существуют до сих пор на пожертвования её последователей. Говорят, что она покровительствует путешественникам и защищает от тёмных сил.

— Ну, насчёт путешественников я понимаю, бродяжка была ещё та! А почему она защищает от тёмных сил, и с какой стати тётка барона де Ретеля дала ему локон этой дамы в качестве оберега от колдовских чар?

— Точно не скажу, — пожал плечами Фонтейн, — но ходит много легенд о том, что святая Гертруда победила какого-то демона. То ли она изгнала его своей молитвой, как графиня де Понтье, то ли он её искушал, но она устояла в своём благочестии, и он убрался ни с чем. Но говорят, что, когда святой Иолэйнд сражался с колдуном, графиня молилась именно святой Гертруде, и это сработало.

— Логично, — согласился Джин Хо.

После ужина друзья отправились спать, а едва заспанный хозяин открыл утром дверь гостиницы и принялся разводить огонь в очаге, они уже спустились вниз и потребовали завтрак, чтоб отправиться в дальнейший путь.

Дорога на свободный город Ментон была прямой и широкой, и на ней им часто встречались кареты и телеги с товарами, которые направлялись на ярмарку. Следуя вместе с ними, они едва не проехали мемо деревеньки Мон-Ленар. Расспросив торговавшую фруктами селянку, они убедились, что капитан Тьерсен правильно описал им путь к дому дамы де Рошеруар. Свернув туда, куда махнула рукой торговка, они вскоре подъехали к виноградникам, которые зеленели на склонах пологих холмов, и этот пейзаж напомнил Марку милый его сердцу Лианкур. Вдали виднелся сад с кудрявыми кронами плодовых деревьев, а дальше вздымалась тёмная стена леса.

Миновав виноградники, друзья увидели впереди ухоженные старые яблони, в густой листве которых золотились наливными бочками спелые плоды. Проезжая мимо, Фонтейн не удержался, сорвал один и тут же вонзил в него зубы. Сладкий сок побежал по его подбородку и закапал на камзол, а он радостно рассмеялся, и Марк невольно улыбнулся, снова вспомнив те времена, когда его друг ещё не был так озабочен своим титулом и потому часто вёл себя как мальчишка.

— Вон ручей! — воскликнул Джин Хо, указав на горбатый каменный мостик, живописно смотревшийся над зарослями синих и розовых люпинов. Потом он взглянул в небо и добавил: — Нам стоит поторопиться, если мы хотим добраться к дому этой дамы до наступления сумерек. Мне-то всё равно, а вам вряд ли приятно будет ехать по лесу в потёмках.

Край неба уже действительно окрасился в тёмно-синий цвет, и эта полоса постепенно расширялась, словно кто-то натягивал на небо плотное покрывало. Марк поторопил коня и вскоре его Гром, процокав тяжёлыми копытами по каменной кладке мостика, вошёл под сень леса. Густые ветви старых деревьев сплетались в плотный шатёр где-то высоко над головами путешественников. Сквозь немногочисленные разрывы в этом покрове к земле простирались призрачные столбы света, которые постепенно таяли в синеватой полумгле. Красноватые смолистые стволы напоминали колоннаду в храме и их подножья утопали в пышных зарослях папоротника, в глубине которых слышался плеск ручья. Недавно громкий и весёлый пересвист птиц начал затихать.

— Как быстро темнеет, — заметил Фонтейн, который старался держаться ближе к Марку. — И лес какой-то странный… Я видел такой только на картинах. Огромные могучие деревья и где-то внизу, словно муравьи жалко копошатся фигурки людей. Я раньше думал, что такие картины рисуют для того, чтоб показать ничтожество человека перед природой, а теперь сам чувствую себя муравьём.

Марк молча кивнул. Он чувствовал что-то похожее, потому что, несмотря на то, что дорога, по которой они ехали, была довольно широкой, сверху она была полностью закрыта переплетением длинных ветвей. От этого ранние сумерки казались ещё более тёмными. Обычный лесной шум постепенно смолкал, и эта внезапная тишина, нарушаемая лишь шелестом листвы и плеском бегущего где-то неподалёку ручья, теперь казалась тревожной.

Неожиданно дорога упёрлась в кованые ворота, вставленные в невысокую каменную стену, словно разделявшую лес на две половины, потому что за осыпавшейся местами каменной кладкой виднелись точно такие же высокие деревья, которые так же сплетали ветви с теми, что росли по другую сторону ограды.

Фонтейн озадаченно посмотрел на запертые ворота, а потом перевёл взгляд на Марка. Тот пожал плечами.

— Эй, откройте! — заорал Фонтейн. — Мы приехали к даме де Рошеруар из Оран-Ретеля с важными вестями о её племяннике!

Его крик эхом отразился где-то в гуще леса, но ответа на него не последовало.

— Что будем делать? — спросил он.

Джин Хо тем временем подъехал к воротам и спешился. Подойдя, он взялся за край створки и потянул её на себя. Раздался натужный скрип петель, и створка отодвинулась, открывая проход.

— Поехали, — кивнул Марк, и лис тут же вернулся в седло.

За воротами мало что изменилось, если не считать того, что теперь дорога была вымощена разбитой плиткой, в трещинах которой пучками росла трава, а по сторонам деревья располагались на равном расстоянии и, видимо, когда-то представляли собой аллею. Впереди, в туманном просвете между ними показался тёмный дом с двускатной крышей и высокими башенками, пристроенными по бокам. Когда они подъехали ближе, то поняли, почему стены дома показались им такими тёмными, — они сплошь заросли плющом, который уже бодро карабкался на старую черепичную крышу.

На крыльце дома сидела серая кошка и подозрительно щурилась, глядя на незваных гостей, а потом сорвалась с места и, промелькнув по ступеням, скрылась в буйно разросшихся кустах гортензии.

Уже почти стемнело, и в одном из окон на втором этаже виднелся рыжеватый отблеск огня, словно там горела свеча. Остальные окна были темны. Подъехавших к дому трёх всадников, похоже, никто не заметил.

Спрыгнув с коня, Марк поднялся по ступеням и заколотил кулаком в дверь. Какое-то время было тихо, но он подумал, что на то, чтоб спуститься вниз со второго этажа, нужно время, потому подождал, прежде чем стучать снова. Однако это не понадобилось. Входная дверь тихонько скрипнула и приоткрылась.

Он увидел стоящую на пороге высокую даму в чёрном платье с распущенными светлыми волосами, которые волнистыми прядями падали ей на плечи. Её бледное, чуть голубоватое в вечернем свете лицо показалось ему молодым, красивым и очень холодным. На руках она держала пушистую полосатую кошку, которая так же бесстрастно взирала на него.

— Что вам нужно? — спокойно спросила дама.

— Моё имя граф де Лорм, — представился Марк. — Я приехал к вам, мадам, чтоб сообщить о смерти вашего племянника барона де Ретеля.

— Он умер? — ничуть не удивившись, проронила она. — Понятно, — и попыталась закрыть дверь, но Марк помешал ей, удержав створку рукой.

— Это всё, что вы можете сказать по этому поводу? — уточнил он. — Я — чиновник тайной полиции короля Сен-Марко и расследую это дело, потому вам придётся поговорить со мной и ответить на несколько вопросов.

— Я не подданная короля и нахожусь на своей земле, — возразила она холодно. — Я не обязана говорить с вами.

— Барон де Верже, брат баронессы де Ретель, обратился к королевскому прево провинции Марна с требованием расследовать смерть вашего племянника. Тот передал это дело мне, потому это официальное расследование. Я не могу заставить вас говорить со мной, но, если вы откажитесь, это может вызвать ненужные подозрения в ваш адрес.

Она какое-то время задумчиво смотрела на него, а потом бросив небрежное: «Входите!», развернулась и ушла вглубь дома.

— Где ваши слуги? — спросил её Марк. — Кто-нибудь позаботиться о наших конях?

— Позаботьтесь о них сами, — не оборачиваясь, ответила она. — Обычно я живу со служанкой, но она отправилась в паломничество, потому я здесь одна.

Обернувшись, он кивнул своим спутникам и направился вслед за дамой по тёмным комнатам и коридорам, где едва были видны силуэты мебели и вещей, а из углов таинственно поблескивали жёлтые огоньки кошачьих глаз. В доме пахло ладаном и какими-то травами, стоявшие в нишах алкорские скульптуры казались призраками, и в какой-то момент он услышал за своей спиной тревожный шёпот Фонтейна:

— Этот дом похож на жилище ведьмы куда больше, чем Шанталь.

Дама тем временем уже поднималась по крутой винтовой лестнице на второй этаж. Проследовав за ней, мужчины по длинному коридору прошли в высокую комнату, где был растоплен камин, а на столе стоял подсвечник с зажжёнными свечами. У стены виднелся высокий шкаф, на полках которого сдержанным золотом поблескивали корешки старинных книг, а в углу на невысокой тумбе располагалась красивая деревянная статуэтка юной дамы с кошкой на руках. Поскольку на плечах её был паломнический плащ, а вокруг головы мерцал стеклянными звёздочками медный нимб, вероятно, это было изображение святой Гертруды.

Дама де Рошеруар опустилась в кресло возле камина и, уложив свою кошку на колени, выжидательно взглянула на Марка. Теперь при более ярком свете он видел, что она уже не так молода, а её бледное лицо казалось скорее измождённым, чем юным. Он заметил на её талии странный пояс — тонкую цепь, на которую были нанизаны множество каких-то медальонов и бляшек. Видимо, это были образки святых, храмы которых она посещала.

Он хотел сесть напротив, но увидел, что на кресле лежит огромный пушистый кот и недовольно смотрит на него. Он обернулся к женщине, но она невозмутимо смотрела на него. Сзади раздался странный свист, и кот сразу же спрыгнул на пол и величественно удалился, по пути прижавшись боком к чёрной бархатной юбке хозяйки.

— Присаживайся, — произнёс Джин Хо и встал за спинкой кресла, облокотившись об неё.

Марк сел, а Фонтейн, опасливо осмотрев диванчик, где развалились ещё три кошки, присел на маленькую скамеечку для ног.

— Я вижу, вас не удивило известие о смерти вашего племянника, мадам, — заметил Марк, посмотрев на даму.

— Этого следовало ожидать, — чуть пожала плечами она. — Он решился на опасное дело и, полагаю, не справился с ним. Это Бланка убила его?

Фонтейн возмущённо вскрикнул, но Марк жестом остановил его.

— Он умер прошлой тёмной ночью в своём замке. Там видели тень чёрного пса или волка и слышали его рычание.

— Это зверь Бланки, — невозмутимо заявила она. — Он пришёл отомстить за свою хозяйку.

— С чего бы ему мстить за неё?

— Разве Сирил не взял её замок штурмом? Он собирался убить в нём всех.

— Все живы и замок не пострадал. Барон де Ретель постоял под стенами со своей армией и ушёл.

Она озабоченно нахмурилась.

— Он просто ушёл?

— А что не так? — с наивным видом уточнил Марк.

— Неважно, — она высокомерно поджала губы. — Должно быть, Бланка не могла простить ему то, что он посмел явиться на её землю, и спустила на него пса.

— А почему он явился на её землю, вы знаете?

— Видимо, чтоб наказать ведьму.

— Вы уверены, что девица дель Рео ведьма? И можете доказать это?

— Я сама видела её на кладбище ночью. Она ходила среди могил и собирала в хрустальный флакон блуждающие огоньки, а потом собрала туман и сделала из него накидку.

— Как романтично! Что это было за кладбище? Кто ещё видел это, кроме вас? Есть ещё какие-то свидетельства тому, что ваша племянница занимается чёрной магией?

— Мне не нужны никакие свидетельства. Я знаю, что это так. Должно быть, и Сирил узнал об этом…

— Он узнал об этом именно от вас, — перебил её Марк. — Это вы приехали в Оран-Ретель, убедили его в том, что Бланка дель Рео — ведьма, и склонили к тому, чтоб он напал на её замок.

— И после этого он умер! Разве это не доказательство, что она ведьма? — в её глазах мелькнуло торжество.

— Он умер, несмотря на то, что вы дали ему оберег, который должен был защитить его? Или ваш подарок был фальшивым?

— Вовсе нет, — пожала плечами она. — Этот локон настоящий, он был срезан с головы святой Гертруды перед её погребением. Просто мало носить его с собой, нужно верить в его священную силу, молиться и соблюдать аскезу. Сирил же был подвержен излишествам и допускал богохульство. Ни я, ни святая Гертруда не виноваты в его смерти. Это всё вина Бланки.

— Да как вы смеете! — не выдержал Фонтейн, вскочив со скамеечки. — Вы клевещете на вашу племянницу и только и мечтаете заполучить её шкатулку!

— Кто вы такой? — холодно взглянула на него дама.

— Я граф де Фонтейн! — выпалил он.

— Ах, тот самый, которого она опоила своим приворотным зельем! Вы сами не замечаете, что лишились ума и стали её рабом!

— Это вы сумасшедшая старуха, которая только и думает, как бы отобрать у Бланки принадлежащую ей реликвию…

— Шкатулка вовсе не принадлежит ей! — вдруг с яростью воскликнула дама де Рошеруар, и кошка тут же соскочила с её колен и умчалась из комнаты. — Ни Шанталь, ни имя дель Рео не принадлежат ей, она самозванка!

— Объяснитесь, — невозмутимо предложил ей Марк.

— Извольте! — зло, но уже спокойнее проговорила она, обратившись к нему. — Моя мать, урождённая де Шарон вышла замуж за моего отца кавалера де Рошеруара, а после его смерти приняла как законная наследница имя дель Рео и Шанталь. У неё было три дочери. Старшая Александрин вышла замуж за барона де Ретеля, средняя Марион — за кавалера де Муаре, а я полностью посвятила себя служению святой Гертруде и борьбе со злом. Это я должна была унаследовать родовое имя и Шанталь, потому что следовала пути нашей прапрабабки графини де Понтье, но мать передала его Марион, а та, естественно, своей дочери Бланке. Ни та, ни другая никогда не отличались благонравием, а Бланка и вовсе занялась тёмной магией, и при этом утратила право на наследие Дианы дель Рео! Получив, она использовала его во зло!

— Это как? — полюбопытствовал Джин Хо, с интересом наблюдавший за её поведением.

Она вскинула на него взгляд и вдруг замерла. Марк забеспокоился, что она сейчас начнёт обвинять его друга в том, что он какой-нибудь демон или колдун, что, по сути, будет правдой, но она только фыркнула и снова перевела взгляд на него.

— Она наверняка нашла сокровище прапрабабушки, настоящую реликвию, посредством которой можно управлять демонами. Но вместо того, чтоб уничтожать их, она их подчинила и использует в своих целях! Если вы расследуете это дело от имени короля, то должны арестовать ведьму, сжечь её на костре и забрать реликвию, чтоб передать её надлежащему владельцу.

— То есть вам? — тут же уточнил лис.

— Именно так! Потому что я единственная прямая наследница Дианы дель Рео, не запятнавшая себя тёмным колдовством. К тому же я могу употребить реликвию во благо, сражаясь с демонами, не зная усталости и страха! Я вижу их насквозь!

— Они сейчас здесь, вместе с нами, в этой комнате?

— По меньшей мере, один, — взглянув ему в глаза, заявила она.

Лис усмехнулся.

— И что вы собираетесь в связи с этим предпринять?

— Я уничтожу его!

— И как?

— Я не раскрываю своих секретов, молодой человек. Я не хочу, чтоб он был готов к моей атаке. Пусть знает, что я не боюсь его и готова к священной битве, но не догадывается о том, когда и как я нападу.

— Это мудро, — кивнул лис.

— Оставим это, — произнёс Марк. — Вернёмся к нашему делу, мадам. Вы убеждали барона де Ретеля в том, что Бланка дель Рео — ведьма, и даже будто бы видели её в тумане на кладбище. Я не спрашиваю, что вы сами там делали, но скажите, откуда вы узнали, что ваша племянница занимается тёмным колдовством? Вам кто-то сказал об этом?

— Да, я узнала об этом от благочестивого и мудрого человека, имени которого не могу назвать при демоне, присутствующем здесь, чтоб не навлечь на него беду. После этого я по его подсказке пошла на то кладбище и увидела там Бланку, которая как призрак скользила между могилами, собирая в склянку огоньки.

— Кому ещё вы рассказывали об этом, кроме вашего племянника?

Она задумалась.

— Немногим. Я мало общаюсь с людьми. Кажется, я говорила об этом Жозиане, супруге Сирила и, может, кому-то здесь в Мон-Леране: жене старосты, которая иногда приходит навестить меня, и трактирщику, привозящему мне продукты. Больше никому. У вас ещё есть ко мне вопросы? Я сказала всё, что знаю. Дело к вечеру, и я рано ложусь спать. Думаю, вам пора ехать.

Марк задумчиво взглянул в окно, за которым было совсем темно.

— А я думаю, что ехать ночью в незнакомой местности довольно опасно, — заметил он. — Почему бы вам не оказать нам гостеприимство?

— С какой стати? — удивилась она.

— Разве святая Гертруда, покровительствующая путешественникам, не завещала своим последователям предоставлять приют тем, кого ночь застала в пути? Я полагаю, что, приютив нас, вы тем самым воздадите должное своей святой.

— Ладно, — мрачно взглянув на него, произнесла дама, — оставайтесь. Дом большой, места хватит. Но учтите, у меня не так много еды, а мяса и вина здесь и вовсе не бывает. Выбирайте любую спальню, кухня на нижнем этаже, кладовая рядом. И учтите, претендуя на приют святой Гертруды, вы должны будете оставить ей щедрые пожертвования.

— Непременно, — улыбнулся он.

— Что ты об этом думаешь? — поинтересовался Фонтейн, когда они шли по длинному коридору, заглядывая во все комнаты подряд. — Вот, смотри, кажется, спальня! Мы поместимся втроём на этой кровати?

— Я не хочу спать с ним в одной комнате, — закапризничал Джин Хо.

— Иди, ищи другую! Входи, Марк!

— Нам не стоит разделяться, — ответил тот и подтолкнул лиса в комнату. — Мне не понравились её разглагольствования о демоне, которого она распознала и собирается убить. Одну ночь мы переночуем здесь втроём, а потом решим, что будем делать дальше.

— Зачем ты остался здесь, если считаешь, что тут опасно? — спросил Фонтейн, доставая кисет с огнивом, чтоб зажечь свечу на столе.

— Я хочу осмотреть дом. Я слушал её и не мог понять, она сумасшедшая или просто прикидывается. Всё выглядело так, словно она сама верит в то, что говорит. Заметь, она не стала перечислять обычные непотребства, в которых обвиняют ведьм, вроде танцев нагишом, вызывания духов и полётов на метле. Она сказала только об одном случае, причём он произвёл на неё большое впечатление, и она уверовала в то, что её племянница занимается колдовством.

— Да, я заметил, — кивнул Джин Хо. — Эта прогулка со склянкой, куда она собирала светлячков, выглядит как-то необычно для злой ведьмы. Думаю, что если б она хотела оговорить Бланку, то выдумала бы что-то страшное и отвратительное.

— Вы хотите сказать, что она видела её на кладбище? — уже привычно возмутился Фонтейн.

— Что-то или кого-то она явно видела, — пробормотал Марк, подходя к окну. — Меня смутили ещё две детали: она сказала, что о Бланке ей кто-то рассказал, а вот она никому кроме своего племянника и его жены об этом не рассказывала. Не значит ли это, что за слухами о твоей даме сердца стоит кто-то другой?

— Пожалуй, — согласился Фонтейн, немного подумав.

Он зажёг свечу и тоже подошёл к окну.

— Здесь как-то жутко, Марк. И эта дама явно не в своём уме. Она не отрицает, что подговорила барона де Ретеля напасть на Шанталь и вовсе не удивилась его гибели.

— Надо было спросить у неё, почему она считает, что чёрный пёс принадлежит Бланке, — заметил лис.

— Наверно ей сказал об этом тот же человек.

— То есть, он что-то знает об этой собачке? Нам нужно будет вытащить из неё имя этого человека. Возможно, дело не в ней, а в нём.

— Не исключено.

— Я хочу есть, — проворчал Фонтейн. — Мало того, что мы завтракали рано, а потом провели столько часов в сёдлах, так и время обеда уже давно миновало. Как думаете, насколько прилично пойти сейчас в кладовую возле кухни и посмотреть, что есть в запасе у этой старушенции?

— Она разрешила, — пожал плечами Марк. — Будем уезжать, заплатим ей за постой и еду, пусть даже она называет это пожертвованием. Сходить с тобой?

— Нет, каравай хлеба и кусок сыра я и один донесу, а вина у неё всё равно нет.

Ворча что-то себе под нос, он вышел из комнаты. Марк задумчиво вглядывался в темноту за окном, а Джин Хо улёгся на кровать и с интересом изучал тёмные доски тяжелого балдахина.

— Тебя не смутило, что она распознала в тебе демона? — спросил Марк, спустя какое-то время.

— Меня смутило, что она не распознала меня, — ответил тот. — Следовало ожидать, что моя внешность, которая так часто приводит в замешательство несведущих аборигенов, лишь слегка удивила её, но она не сочла меня демоном.

— С чего ты взял? — удивлённо обернулся к нему Марк.

— Ты же слышал, она сразу же бросается на тех, кого считает колдунами и демонами, но на меня смотрела совершенно спокойно, разве что слегка удивлённо. К тому же, она назвала меня молодым человеком, следовательно, именно таковым я ей и показался. И ещё, когда она говорила о демоне, она смотрела на меня, но мне показалось, что обращается она к кому-то другому…

— Фонтейн! — воскликнул Марк и поспешно выбежал из комнаты.

Уже оказавшись в коридоре, он услышал где-то далеко крики и низкое рычание, а добежав до лестницы, понял, что это где-то внизу. Спустившись по ступеням, он увидел сбоку дверной проём, откуда лился неяркий свет. Именно оттуда слышался отчаянный голос Фонтейна, который словно кого-то уговаривал, а потом завопил, зовя на помощь. Марк бросился к нему и оказался в кухне, где стоял большой пустой стол, а в огромном очаге едва теплился огонь. Это пламя освящало странную картину: у стены, прижимаясь к ней спиной, стоял Фонтейн, с ужасом глядя на даму де Рошеруар, а она надвигалась на него, занеся над головой странное оружие, которое поблескивало стальными лезвиями.

— Мадам, не доводите меня до греха! — жалобно проскулил здоровяк, а она, издав то самое низкое рычание, кинулась на него.

На какое-то мгновение её фигура в широком чёрном платье заслонила Фонтейна, а потом она вдруг замерла, как-то странно всхлипнула, согнулась и рухнула на пол. Её оружие, звякнув, упало на каменные плиты, а Фонтейн, издав какой-то отчаянный рёв, медленно заскользил спиной по стене и сел возле неё, вытянув ноги.

Марк бросился к нему и принялся ощупывать в поисках ран, но тот что-то промычал, мотая головой.

— Я не хотел её убивать, Марк, — наконец провыл Фонтейн. — Она сама напала на меня! Она кричала, что Бланка превратила меня в демона и подослала к ней, чтоб убить. Но я не хотел!

— Я знаю, я всё видел. Ты ранен?

— Немного, — он поднял руку и озабоченно посмотрел на прорезанный рукав камзола. — Царапина.

— Лучше перевязать.

— Странно, что она приняла за демона не меня, а нашего бесхитростного друга, — раздался позади голос Джин Хо. — Какой занятный ножичек!

Марк обернулся. Дама де Рошеруар лежала на полу, скрючившись и вцепившись застывшими руками в рукоятку кинжала, торчавшего из её груди. Над ней стоял лис, с интересом рассматривая необычное оружие, которое вертел в руках. К его рукоятке были прикреплены четыре узкие металлические планки, образующие равносторонний крест, и уже к его концам и перекрестью крепились пять обоюдоострых клинков с зазубринами у основания.

— Два удара — десять дырок, — прокомментировал кумихо, — удобно лежит в ладони, и, если вгонишь в тело до основания, вытащить будет нелегко. На рукоятке и пластинках какие-то буковки, значки и прочая оккультная дребедень. Не удивлюсь, если сие творение чьего-то сумрачного гения предназначалось для охоты на нечисть. Против демона вряд ли сработает, а вот человеку на такую штуку лучше не натыкаться.

Фонтейн с ужасом посмотрел на необычный пятиклинковый кинжал, а потом перевёл взгляд на Марка.

— Она подкарауливала меня здесь, понимаешь? — воскликнул он. — Я только вошёл на кухню, осмотрелся, увидел эту лампу на стене, — он указал на медный фонарь над своей головой, — а рядом дверь и подумал, что это и есть кладовая. Но только приблизился к ней, услышал шум за спиной, обернулся и… Она всё-таки успела полоснуть меня по руке, но не сильно, — он снова начал озабоченно разглядывать свой прорезанный, залитый кровью рукав.

— Хочешь сказать, она сидела здесь в засаде? — нахмурился Марк.

— Именно, что сидела! Когда я вошёл, кухня показалась мне пустой, а значит, она пряталась за столом, сидя на полу. И только когда я оказался к ней спиной, вылезла и напала! Она сумасшедшая! Или ведьма! Да, её глаза горели красным огнём!

— Наверно это был отблеск от света фонаря.

— Но я испугался до чёртиков!

— Пойдём, я перевяжу тебя, а потом обыщем здесь всё.

Марк помог другу подняться, взглянул на лиса, и заметил, что тот как-то странно принюхивается.

— В чём дело?

— Мертвечиной пахнет, — ответил Джин Хо и подошёл к двери кладовки.

Открыв её, он вошёл внутрь. Теперь и Марк почувствовал этот тошнотворный запах смерти.

— О, а вот и служанка! — услышал он голос лиса. — Видимо, та самая, которая отправилась по святым местам!

Служанка сидела у стены так же, как Фонтейн недавно, но она была мертва. Её голова свешивалась на грудь. Это была уже немолодая, крупная женщина с грубоватыми чертами лица в белом чепце, синей юбке и красном корсаже поверх светлой блузы. Осмотрев её, Марк обнаружил на её спине пять глубоких рваных ран.

— Её убила хозяйка, — заметил лис и поднёс к ранам кинжал, чтоб убедиться, что расстояние между ними соответствует расстоянию между клинками.

— Она здесь уже не меньше двух дней, — Марк осмотрелся по сторонам, но не увидел ничего необычного. Это действительно была кладовая с какими-то мешками, горшками и большими головками сыра на полках. — И дама де Рошеруар предложила нам пойти сюда за едой, зная, что тут лежит труп.

— Ага, и засела в засаде, — кивнул Джин Хо. — Полагаю, она собиралась убить нас всех.

— Зачем?

— Она сумасшедшая.

— Да, пожалуй. Другого ответа у меня нет.

— Марк, давай уедем отсюда, — раздался с порога жалобный голос Фонтейна. — Мне жутко здесь. И эти кошки…

— Кошки здесь ни при чём, — возразил лис. — Это просто кошки. Давайте сначала осмотримся здесь, а потом решим, что делать дальше.

На обыск дома у них ушло не так много времени. Самое интересное они нашли в одной из башенок, пристроенных к дому. Там располагалась библиотека, а этажом выше — лаборатория, в которой помимо запасов трав и минералов, обнаружилась колдовская утварь вроде чаш с магическими письменами, ножей с разноцветными ручками и большого котла, подвешенного над металлической жаровней.

— Она, и правда, была ведьмой? — спросил Фонтейн, который хвостом ходил за Марком, не отставая ни на шаг.

— Не совсем, — ответил Джин Хо, который с заинтересованным видом листал толстый фолиант, лежавший на высоком столике, застеленном тёмной материей. — В этом гримуаре собраны заклинания для выявления и изгнания злых духов, описания обрядов экзорцизма, методы снятия сглаза и проклятий. Она, и правда, пыталась бороться с колдовством, но дело в том, что бороться с магией можно только с помощью магии. И этот путь завёл её слишком далеко. Она сама занялась этим опасным делом, к тому же разум сыграл с ней дурную шутку, она везде начала видеть демонов и колдунов. Возможно, даже в своей верной служанке она в какой-то момент увидела нечто такое.

— Неудивительно, — проворчал Фонтейн. — Здесь, в этом лесу, в заброшенном парке, в старом доме, где столько кошек и скрипят половицы и двери, даже днём наверно жутко, а долгой ночью… — он передёрнул плечами. — И она годами думала о демонах и колдунах, она читала эти книги и, судя по всем этим странным предметам, готовилась сражаться с ними. Неудивительно, что это стало для неё навязчивой идеей, и она начала кидаться на людей.

— Возможно, — задумчиво кивнул лис.

— И всё же это странно, — проговорил Марк, осматривая полки, на которых стояли какие-то горшки и склянки, висели пучки засушенных трав и связки амулетов. — Почему именно сейчас? Она всегда вела себя странно, но именно теперь, когда барон де Ретель отобрал у своей кузины заветную шкатулку, она сошла с ума, убила свою служанку, которая, скорее всего, работала у неё много лет, а потом ещё замыслила убить нас.

— Ты думаешь, это не совпадение?

— Думаю, нет.

Он снял с полки большой бесформенный свёрток и положив на столик рядом с фолиантом, развернул тёмную ткань. Сначала ему показалось, что это просто какой-то мусор, потому что там были обломанные дощечки, какие-то тряпки, мотки ниток и лент, ножницы и прочие мелочи, но потом он издал возглас удивления и, взяв в руки квадратную дощечку, поднёс её к свече. Разглядев вырезанный на старом дереве орнамент, он быстро перебрал другие.

— Если я не ошибаюсь, то это то, что осталось от шкатулки для рукоделия, принадлежавшей Диане дель Рео.

— Ты уверен? — уточнил лис, подойдя к нему.

— Конечно! Я же нёс её в руках и успел хорошо рассмотреть! Это верхняя крышка.

— Вот почему она не спрашивала, куда делась шкатулка! И совсем не удивилась, узнав о смерти племянника!

— Ты полагаешь, что это она убила его и похитила шкатулку?

— А как ещё объяснить это? Я уверен, что она делала это из лучших побуждений, чтоб получить оружие против демонов и колдунов! Она знала, что барон де Ретель не собирается отдавать ей реликвию и забрала её сама!

— Может быть, — пробормотал Марк, снова упаковывая свёрток. — Она использовала магию, чтоб убить племянника и забрать шкатулку. Она сломала её, разобрала на отдельные досочки, вырвала подкладку, но так и не нашла то, что искала.

— И от разочарования сошла с ума? — недоверчиво уточнил Фонтейн.

— Она и без того была не в своём уме, — заметил Джин Хо. — Возможно, её мучило, что, сражаясь со злом, она пользуется тем же инструментарием, что и её враги. Она придумывала себе оправдания, подводила логическую базу под свои действия и в результате оказалась в плену неких совершенно извращённых представлений о мире. И достаточно было небольшого толчка, чтоб окончательно свихнуться и начать видеть во всём происки дьявола. Может, она решила, что это служанка выкрала из шкатулки артефакт?

— Мы этого никогда не узнаем, — остановил его Марк. — К тому же не забывай, о том, что Бланка — ведьма, ей сказал кто-то, пользовавшийся её доверием. Быть может, этот человек поощрял её занятия и содействовал тому, чтоб она занималась всем этим? Нам по-прежнему нужно найти его…

Он смолк, прислушиваясь. Где-то в доме жалобно и испуганно замяукала кошка, потом к ней присоединилась вторая, третья. И вскоре эти разрозненные жалобные голоса слились в один истошный вой.

— Пожалуй, нам стоит убраться из этого дома, — пробормотал Марк.

— Наверно они нашли свою хозяйку мёртвой, — жалостливо произнёс Джин Хо. — Что теперь будет с этими бедняжками?

— Ничего страшного, — ответил Марк. — Как жили, так и будут жить здесь. Она же сказала, что в доме нет мяса, я не видел ничего подобного в кладовке. Значит, она их не кормила. Они сами охотятся на мышей и птиц. Идём скорее!

Ему тоже было не по себе от этого многоголосого испуганного хора, в котором помимо жалобного мяуканья слышались и грозные басовитые вопли, и даже какое-то жутковатое бормотание. Подхватив свёрток с обломками шкатулки и её содержимым, он вышел из башни.

Пока они шли по коридору к дверям, их окружали снующие туда-сюда, шипящие и воющие животные. Они метались вокруг, и Марк уже сомневался, что дело в смерти их хозяйки. Ему тоже передался ужас этих маленьких зверьков, и он понимал, что они чувствуют и слышат что-то, чего не чувствует и не слышит он. Гнетущая атмосфера старого тёмного дома вдруг дополнилась странным леденящим сквозняком, налетевшим сзади, и в затхлом душном воздухе появился резкий и очень неприятный запах.

Последние шаги до входной двери Марк проделал почти бегом. Выскочив на крыльцо, он сбежал по ступеням и кинулся к коновязи, где бесновались их кони. Кое-как успокоив метавшегося Грома, он засунул свёрток в седельную сумку, отвязал уздечку и запрыгнул в седло. И в этот миг он услышал где-то совсем рядом громкое рычание, которое затем перешло в леденящий душу вой. Обернувшись, он увидел, как из-за угла дома появилась большая чёрная тень, похожая на огромного пса с длинными лапами и горбатой холкой. Там, где была его голова, ярко горели два ослепительно-белых глаза. Зверь припал на передние лапы, и за мгновение до его прыжка Марк развернул коня и поддал ему пятками.

Гром помчался по аллее, увлекая за собой коней Фонтейна и Джин Хо. Он мчался как ветер, но обернувшись на скаку, Марк увидел позади смутную тень с белыми глазами, которая летела за ними. Он услышал хриплое, похожее на глухой рык дыхание и удары о дорогу больших тяжёлых лап.

Промчавшись по аллее, всадники вылетели за ворота и устремились дальше, в окружении деревьев, смутно видневшихся в синей туманной дымке ранней ночи. Марк был напуган, и всё же постарался взять себя в руки. В какой-то момент он решил было, что зверь ему привиделся, ведь не может быть, чтоб какой-то демонический пёс, и правда, преследовал их среди ночи, но снова обернувшись, он опять увидел и сгусток тьмы, несущийся следом, и белые огоньки глаз. И хуже того, они были уже ближе, а значит, зверь догонял их.

Заметив его отчаянный взгляд, Джин Хо тоже обернулся и в следующий момент осадил коня и стремительно соскочил на землю. Марк придержал Грома и развернул его, в то время как Фонтейн уносился всё дальше.

Кумихо упал на согнутые руки и мгновенно превратился в огромного белого лиса со снежно мерцающей шкурой и рванулся навстречу чёрному псу. Марк замер, с трудом удерживая Грома на месте. Он видел покатившийся по дороге чёрно-белый рычащий шар, который вдруг распался. Чёрная тень метнулась в сторону и скрылась в лесу, а белый лис стоял на широко расставленных лапах и свирепо скалился ему вслед. Потом он поднялся на задние лапы, принимая свой обычный человеческий облик.

— Что это было? — спросил Марк, когда Джин Хо подошёл и взялся за луку седла, чтоб взобраться на спину своего коня.

— Не знаю, но я его покусал.

— Значит, это не видение?

— Нет! Поедем, нужно догнать твоего друга, пока он не свихнулся от ужаса.

И лис снова поскакал по дороге, а Марку оставалось только следовать за ним, настороженно оглядываясь, не появится ли снова позади чёрная тень, но она так и не появилась.

Фонтейна они догнали за каменным мостиком. Тот взволнованно ездил вдоль ручья, напряжённо вглядываясь в лесную чащу на другом берегу. Он не хотел бросить Марка в опасности, но никак не мог набраться смелости, чтоб вернуться. Увидев своих спутников, он не обрадовался, а только как-то испуганно посмотрел на Джин Хо.

— Что там? — хрипло выдохнул он.

— Хуан прогнал его, — ответил Марк, проезжая мимо.

— Ты что, колдун? Или демон? — вдруг закричал Фонтейн, глядя на лиса.

— Ты в своём уме? — резко оборвал его Марк. — Едем в Мон-Ленар! Заночуем там и решим, что делать дальше.

В сравнительно маленькой деревушке возле дороги, куда они приехали уже в полной темноте, оказался большой постоялый двор, что объяснялось тем, что он был последним перед торговым городом Ментон, и все купцы и путешественники, стремившиеся попасть на знаменитую ярмарку, останавливались здесь на ночь, чтоб дождаться утра, когда городские ворота откроются.

Это всё объяснил друзьям конюх, принявший у них лошадей, пока они стояли на круглом мощёном пятачке перед большим двухэтажным домом. Войдя в нижний зал, они увидели широкие столы, за которыми собрались несколько компаний мужчин в добротных и порой даже дорогих кафтанах. Все они, как по команде, обернулись, чтоб рассмотреть вновь прибывших и, признав в них людей приличных и потому неопасных, вернулись к своим разговорам.

Хозяин, разглядев богатые наряды Джин Хо и Фонтейна, сам вышел им навстречу. Он проводил их к отдельному столу в глубине зала и отправился на кухню за вином и едой для благородных господ.

Вскоре на столе перед ними появилось блюдо с ароматной жареной свининой, запечённая в сливках форель и большой кувшин превосходного вина. Джин Хо сразу же набросился на еду, а Фонтейн схватился за кувшин. Он наполнял свой кубок, залпом выпивал его и тут же наливал снова. Марк мрачно наблюдал за ним, но не вмешивался, и когда его друг, окинув зал нетрезвым тоскующим взглядом, глубоко вздохнул и уронил голову на стол, поднялся и, вытащив его из-за стола, увел наверх, в предоставленную им комнату с тремя кроватями. Уложив Фонтейна, Марк привычно стащил с его ног сапоги и, закрыв одеялом, вышел.

Он чувствовал, что уснуть ему не удастся. Где-то внутри всё ещё какая-то часть его души была напряжённо сжата от пережитого ужаса, и в тёмных углах, откуда выглядывали, причудливо извиваясь, тени, ему виделись пронзительные белые глаза призрачного пса. Он снова спустился в зал, но Джин Хо за столом уже не было. Немного подумав, Марк решил прогуляться перед сном, надеясь, что тишина и свежий прохладный воздух немного успокоят его.

Выйдя на крыльцо, он какое-то время постоял там, глядя в тёмно-синее небо, по которому проплывали полупрозрачные сизые облака. Свежий ветер, налетев из переулка, остудил его лицо и качнул фонарь на стене, отчего тот тихонько скрипнул. Марк спустился по ступеням и пошёл наугад по переулку и вскоре оказался на краю селения, где за невысоким ограждением угадывались силуэты плодовых деревьев. Он подошёл ближе и остановился, облокотившись на ограду и глядя в полумрак. Лёгкий ветерок тихонько шелестел кронами деревьев и шаловливо трепал его волосы. Потом в темноте под деревьями что-то мелькнуло, и он увидел два светящихся глаза, но это были не белые глаза демонического пса, а золотистые отсветы в лисьих зрачках.

Джин Хо подошёл к нему и молча протянул большую спелую грушу. Ещё несколько он прижимал к себе другой рукой.

— Фонтейн видел, как я превращаюсь, — сообщил он, когда Марк принял его подарок. — Я полагаю, что это не очень хорошо.

— Не переживай, — успокоил его тот. — Он столько выпил, что, когда проспится, мы без труда убедим его в том, что всё это было лишь сном.

Какое-то время они молча стояли у заборчика, жуя груши и прислушиваясь к ночным звукам, а потом Марк всё же спросил:

— Скажи мне, что это было, тот пёс?

— Не знаю, Марк, но это было что-то из плоти и крови. С большими зубами.

— И что было бы, если б он догнал нас?

— Имеешь в виду, если б меня не было с вами? — лис задумчиво посмотрел на друга.

— А если б он покусал тебя?

— Вряд ли. Я первый напал на него и схватил зубами за холку. Я хотел перегрызть ему позвоночник, но он вырвался и убежал.

— Он тебя испугался?

— Вероятно он не знал, что здесь могут быть другие демонические звери. Если честно, я хочу выяснить, что он такое, и при возможности убить. Полагаю, это в моих силах.

— Ты думаешь, на самом деле это зверь дамы де Рошеруар? — спросил Марк. — Он преследовал нас потому, что мы её убили?

— Нет. Меня смутило поведение кошек. Они всегда чувствуют нечисть и очень остро на неё реагируют. Ты же видел, как они бесновались! Они были напуганы. Если б это был зверь их хозяйки, то они уже в какой-то мере привыкли бы к нему и не подняли бы такой вой. К тому же, хоть этот зверь и не является бесплотным, он явно демонической природы, а значит, был кем-то создан или призван. Кем-то, кто теперь контролирует его. Не думаю, что это была дама де Рошеруар. Имея такого пёсика, зачем ей самой кидаться с кинжалом на молодых, сильных мужчин, достаточно было дождаться ночи, впустить пса в дом и предоставить ему сжевать нас на поздний ужин. К тому же считается, что после смерти колдуна его зверь должен исчезнуть или стать совершенно дезориентированным. Нет, этим чудовищем управляет кто-то другой.

— Я вот о чём ещё подумал, — проговорил Марк. — Если это дама де Рошеруар убила с помощью колдовства своего племянника и украла шкатулку, то как она так быстро добралась до дома?

— Там видели этого пса, — напомнил Джин Хо, — и я уже сказал, что за ним стоит кто-то другой, а не эта глупая женщина. Мы нашли у неё то, что осталось от шкатулки, но знала ли она, что этот свёрток находится в её доме? Пёс успел добраться до её дома из Оран-Ретеля, так, может, он здесь вместе с хозяином, который подбросил в дом свёрток, а заодно с помощью каких-то чар свёл его хозяйку с ума, внушив ей, что вокруг одни колдуны и ведьмы?

— Ладно, будем иметь это в виду, но прево де Труа расскажем только о том, что дама де Рошеруар напала на Фонтейна и была убита, после чего мы нашли в её доме шкатулку племянницы. Пусть думают, что это она убила барона де Ретеля. Это снимет подозрения с Бланки.

— Ты уверен, что она здесь ни при чём?

— Нет, но у меня нет ни одного доказательства того, что она в этом замешана. Потому пока я буду защищать её ради Фонтейна.

— Логично, — кивнул лис. — Что будем делать дальше?

— По правилам я должен явиться в магистрат ближайшего города и сообщить о смерти дамы де Рошеруар. Потому утром я поеду вместе с купцами в Ментон и постараюсь убедить главу магистрата в целесообразности совместного расследования.

— Я поеду с тобой, а Фонтейна мы оставим здесь. От него не будет проку.

— Хорошо, — кивнул Марк. — Пойдём спать. До утра осталось не так много времени.

Им удалось поспать несколько часов, а потом их разбудили голоса и ржание коней на улице. Поспешно одевшись, Марк и Джин Хо спустились вниз. Они объяснили хозяину постоялого двора, что едут в город, а их друг останется здесь. Сев в сёдла они присоединились к небольшому каравану, состоявшему из нагруженных товарами телег и всадников охраны.

Ворота города уже были открыты, и они, заплатив пошлину, беспрепятственно въехали в город. Стражник объяснил им, как проехать к ратуше, и вскоре они, миновав торговую площадь поднялись по широким ступеням нарядного здания с острыми шпилями.

Пожилой клерк проводил их к секретарю магистрата. Тот был уже немолод и, окинув посетителей проницательным взглядом, согласился их выслушать, однако, одно лишь упоминание дамы де Рошеруар заставило его насторожиться. Жестом остановив их, он вышел и вскоре вернулся с высоким худощавым мужчиной в военной куртке и переброшенном через плечо сером плаще. Он представил его как сэра Амбуаза Готье, городского шерифа, а тот, внимательно посмотрев на Марка, сообщил, что служил когда-то под началом маршала Беренгара и хорошо помнит его.

— Что ж, это облегчает мне задачу, шериф, — кивнул Марк, расслабившись, потому что у него были опасения, что его костюм и отсутствие ярлыка тайной полиции или письма от прево Марны могут вызвать недоверие местных властей.

Он рассказал им о том, что произошло в Оран-Ретеле и о поручении прево расследовать смерть барона, а потом о своих подозрениях относительно дамы де Рошеруар. Слушая его, секретарь магистрата и шериф понимающе кивали, а когда он сообщил о нападении почтенной дамы на графа де Фонтейна, внезапно заволновались и начали тревожно переглядываться.

— Значит, она мертва, — подытожил его рассказ Готье. — Не могу сказать, что я огорчён. Эта дама уже давно беспокоила нас, то и дело подавая на своих соседей жалобы или устраивая беспорядки. Её истеричные вопли и публичные обвинения в колдовстве всех подряд тревожили горожан, и я опасался, что она однажды поднимет толпу на бунт или расправу. Жертвы её наветов подавали жалобы, суд магистрата удовлетворял их, но она без труда выплачивала штрафы и продолжала устраивать скандалы и преследовать тех, кого считала слугами дьявола.

— Мы получали письма от прево Марны, — кивнул секретарь магистрата, — и по его просьбе проводили взыскание с неё ущерба от клеветы по приговорам суда Реймса.

— Выходит, она была богата? — уточнил Марк, вспомнив её запущенный парк и разрушающийся захламлённый дом.

— Когда-то она получила наследство от отца, богатого землевладельца и, насколько мне известно, оно было куда больше приданого, полученного её старшими сёстрами. Но судебные иски истощили её состояние, она продала почти все земли.

— И я с нетерпением ждал, когда она сообщит о невозможности выплачивать взыскиваемые с неё суммы, — проворчал шериф, — чтоб запереть её, наконец, в долговую тюрьму, чтоб она не нарушала покой нашего города!

Он сам вызвался поехать с Марком в дом покойной, чтоб всё там осмотреть и запротоколировать. К тому же, узнав о том, что в доме найдены колдовские книги и утварь, он решил взять с собой учёного книжника, сведущего в магии и экзорцизме. Марк не стал возражать, и вскоре к ним присоединился маленький седой старичок в потёртой суконной мантии и круглой чёрной шапочке, едва державшейся на его седом затылке. Подозрительно взглянув на Джин Хо, он всё же оставил своё мнение об этом странном юноше при себе.

Весь тёмный день у них ушёл на то, чтоб осмотреть дом дамы де Рошеруар. Шериф Готье и без того не сомневавшийся в злонамеренности этой особы, увидев труп её служанки, пятиклинковый кинжал, а особенно её лабораторию и целые стеллажи колдовских книг, с готовностью принял версию, высказанную графом де Лормом. Невозмутимые клерки педантично осматривали и записывали всё, что было найдено в злополучной башне, а старичок книжник сердито посматривал на шмыгавших по сторонам кошек и, наконец, заявил, что все эти животные являются пособниками ведьмы и должны быть пойманы в мешок и сожжены.

Это намерение вызвало у Джин Хо крайнее раздражение. Подойдя к книжной полке, он перебрал несколько книг, пока не нашёл одну, написанную тайнописью. Открыв её посредине, он сунул разворот под нос старичку и уверенно произнёс:

— Вы же достаточно хорошо образованы, сударь, чтоб быть в состоянии прочесть это заклинание? Смотрите, что там написано! Читайте же!

— Я знаю этот язык, — после минутного смущения заявил старичок. — Но моё зрение слишком слабо, а тут темно. Что же там написано?

— Это описание ритуала, с помощью которого ребёнка можно превратить в кота! — воскликнул Джин Хо. — Шериф, пропадали ли в городе последнее время дети?

Готье обернулся к нему, а потом с ужасом и смятением посмотрел на тощего котёнка, сидевшего в углу и печально смотревшего на него.

— Я не знаю, какие из этих животных настоящие, а какие — жертвы злобного колдовства, но советую вам быть осторожными, решая их судьбу, — веско заявил лис.

— Неужели это возможно? — шериф обернулся к старичку.

— Вы сомневаетесь в моих словах? — прищурился Джин Хо. — Хочу заметить, что я прошёл обучение в Белой башне и сведущ в таких вопросах. Да и ваш советник, безусловно, подтвердит, что именно этот ритуал описан в книге, и он вполне действенный!

— Это так, — печально кивнул старичок. — Если б я знал, что эта чертовка занималась подобным, то не стал бы предлагать уничтожить их.

— А можно их как-то расколдовать?

— Расколдовать может только тот, кто заколдовал, — опередив книжника, заявил Джин Хо, — а ведьма мертва. Единственное, что можно сделать, это позволить этим несчастным прожить не самую плохую жизнь в кошачьей шкурке!

— Как это ужасно, — пробормотал Готье и, взяв котёнка на руки, бережно прижал его к груди.

А Марк, заметив хитрую улыбку довольного лиса, только покачал головой.

Весь тёмный день ушёл у них на обследование жилища дамы де Рошеруар, и, покончив с этим делом, шериф со всей уверенностью заявил, что она была злобной ведьмой, которая не просто возводила поклёп на ни в чём не повинных людей, так ещё и сама в тайне занималась тем, в чём их обвиняла.

Марк и Джин Хо простились с Готье поздним вечером у дверей постоялого двора в Мон-Ленаре. У него из-за пазухи выглядывала немного сонная, но уже вполне довольная мордочка котёнка. Немного смущённо он пояснил, что его супруга обожает кошек, а их пятеро детей с удовольствием будут с ним играть. Он передал графу де Лорму толстую пачку бумаг — заверенные им вторые экземпляры протоколов осмотра дома, а также пообещал позже направить королевскому прево Марны заключительные акты по делу дамы де Рошеруар.

— Он хороший человек, — заметил Джин Хо, глядя ему вслед. — И мне показалось, что котиков любит не только его супруга, но и он сам. Странно, что он в этом не признался. Или в вашем мире рыцарям не положено признаваться в таких вещах?

— Возможно, — пожал плечами Марк. — Мужчины охотнее хвастаются своей привязанностью к лошадям и собакам, а любовь к кошкам свойственна, скорее, дамам. Хотя я знал одного отважного рыцаря, возившего с собой на крупе коня корзину, в которой спал его кот. Они были настоящими боевыми друзьями, и я что-то не припомню, чтоб кто-то считал это странным.

Он поднялся на крыльцо и вошёл в зал, где за столами уже собрались компании припозднившихся путешественников, заглянувших на огонёк охотников и местных гуляк. В стороне с кувшином вина сидел грустный Фонтейн. Увидев Марка, он тут же бросился к нему.

— Наконец-то вы вернулись! — воскликнул он. — А то я уже начал беспокоиться…

— С чего бы это? — пожал плечами лис, проходя мимо, и махнул рукой хозяину постоялого двора, который уже застыл, как борзая в стойке, в ожидании, когда они закажут ужин.

— Мы закончили и можем возвращаться, — сообщил другу Марк, увлекая его обратно к столу. — У нас теперь есть все доказательства, что дама де Рошеруар занималась магией, и это поможет нам снять подозрения с твоей Бланки. Завтра утром мы отправимся в Оран-Ретель и передадим графу де Труа бумаги, подписанные шерифом Ментона.

— Может, сперва заедем в мой замок, — заканючил Фонтейн. — Это ведь по пути и не так далеко, как Оран-Ретель. Мы переночуем, дадим отдых лошадям, а утром спокойно отправимся к прево Марны.

— Я понимаю, что ты скучаешь по своей возлюбленной, — покачал головой Марк, — и тебе не терпится успокоить её, но давай сначала закончим с формальностями. Впереди у нас будет светлый день и, если поторопимся, то к вечеру мы доедем до Оран-Ретеля, я сообщу прево о происшедшем, и мы вернёмся в Фонтейн. Впрочем, ты можешь ехать к себе, а мы с Хуаном…

— Ну, уж нет! — воскликнул Фонтейн. — Я поеду с вами и расскажу, как эта чертовка набросилась на меня со своим жутким кинжалом! А потом мы поедем ко мне домой и устроим хорошую пирушку!