Дело леди Евы Гор

Глава 46. Письмо с печатью императрицы

Особняк графини Стерлинг поражал своим великолепием. Он напоминал дома английской аристократии на курортах Баден-Бадена — с высокой колоннадой, увитой плющом, широкими террасами с видом на море и безупречно ухоженным парком, где раскидистые платаны бросали тень на гравийные дорожки. Внутри — роскошь без излишеств, присущая знатному дому: большие зеркала, массивные хрустальные люстры, искусно вытканные ковры с гербом рода.

Мы прибыли к особняку графини Стерлинг чуть позже назначенного часа, но, как оказалось, это совершенно не имело никакого значения. Моего появления ждали с жадным любопытством.

Габриэль уверенно провёл меня в главный зал, где уже звучала негромкая музыка. В воздухе витал лёгкий аромат благовоний, смешанный с тонкими цветочными нотами духов, которыми пользовались дамы. Я чувствовала на себе взгляды. Одни — с любопытством, другие — с настороженностью. И, конечно, находились те, кто не скрывал откровенной неприязни.

— Ваша Светлость, — кто-то обратился ко мне, и я повернулась, встречаясь взглядом с лейтенантом Уилмотом. Его я знала по делам в ратуше. — Ваше присутствие здесь — неожиданность.

— Надеюсь, неожиданность приятная, — я слегка улыбнулась.

— Безусловно, — он склонил голову.

Мы обменялись ещё несколькими формальными фразами, и я уже собиралась осмотреться, когда нас прервала хозяйка вечера.

Графиня Стерлинг появилась словно из ниоткуда — статная, изысканная, с лёгкой полуулыбкой на губах.

— Ваша Светлость герцогиня Гровенор, — её голос был мелодичным, но в нём скользнула едва уловимая оценивающая нотка. — Должна признаться, я давно хотела с вами познакомиться.

Я посмотрела на неё внимательнее.

Платье графини было элегантным, приталенным и без пышных подъюбников, благородного жемчужно-серого оттенка, с декоративной вышивкой.

Я спрятала улыбку. Интересно. Значит, мои новшества укоренились при дворе прочнее, чем я думала. Платье явно было пошито по моему эскизу.

— Я польщена, графиня, — чуть склонила голову.

— Позвольте предложить вам угощения, миледи. У нас чудесное меню и... — она чуть лукаво улыбнулась, — развлечения.

— Развлечения?

— Через несколько минут начнётся игра в фанты, — она слегка наклонилась ближе и понизила голос. — Это любимая забава здешнего общества. Позволяет узнать друг друга с неожиданной стороны.

Мне стало любопытно.

— Каковы правила?

— Всё просто, миледи. В центре круга лежит шкатулка, в которую гости складывают свои личные вещи — перчатку, брошку, кольцо. Потом тянут наугад, и владелец предмета должен выполнить желание, предложенное тем, кто его вытянул.

— Желание? — переспросила я.

— Небольшое, в рамках приличий. Иногда — с лёгким намёком на флирт.

Я задумалась. Интересно посмотреть, как высший свет развлекается, когда отбрасывает маски официальных приёмов.

— Хорошо. Я присоединюсь.

Графиня одобрительно кивнула и повела меня в соседний зал.

Здесь, под высоким куполом, кресла уже были расставлены по кругу. В центре стоял резной столик, а на нём — та самая шкатулка, украшенная узорами.

Я опустилась в свободное кресло и краем глаза заметила, что рядом сидит баронесса Иоланда Селбридж. В её взгляде читалось плохо скрываемое раздражение.

— Ах, герцогиня, — её голос был наигранно-сладким. — Как скромно вы оделись для такого вечера. Почти без украшений...

Я уже собиралась ответить, но графиня Стерлинг опередила меня.

— Баронесса Селбридж, — её голос зазвенел, словно острый клинок, — вы так далеки от моды двора, что вам не пристало делать подобные замечания. Тем более, особе из королевской семьи.

В зале повисла тишина.

— Герцогиня Гровенор — законодательница моды при дворе Его королевского Величества. — Графиня изящно склонила голову. — Её Величество вдовствующая королева носит только те платья, что созданы её внучкой. Она образец для подражания всех дам королевства.

И прежде, чем кто-то успел что-то добавить, графиня поднялась из своего кресла и склонилась в глубоком реверансе, выказывая мне уважение.

Вот это поворот. Я подняла руку, останавливая её.

— Поднимитесь, графиня. Вы только что порадовали меня.

Её глаза сверкнули лукавым светом, но она послушно выпрямилась.

Повернувшись к Иоланде, которая сидела с напряжённой спиной, судорожно сжимая веер, я холодно произнесла:

— Что касается вас, милая баронесса, вам стоит задуматься, когда раскрывать свой рот и перед кем.

Я наклонила голову набок, как будто размышляя.

— Кстати, не вижу вашего батюшку. В здравии ли он? Кажется, он занимался поставками продовольствия в армию во время войны…

Не закончив предложение, просто поднялась с кресла и легко отсалютовала Иоланде веером:

— Желаю ему всего хорошего.

Баронесса моргнула, её лицо вытянулось, а гости, сидевшие рядом, вдруг резко отстранились, оставляя её в небольшом, но явном «пустом круге».

Учитесь, баронесса, как нужно элегантно щёлкать по носу!

— Ваша Светлость, — голос графини Стерлинг отвлёк меня от наблюдений за Иоландой, — позвольте мне пригласить вас на террасу. Сегодня чудесный вечер, а вид оттуда просто волшебный.

Я кивнула, принимая приглашение.

Мы вышли на открытую террасу, откуда открывался потрясающий вид на ночное море. Волны лениво плескались о каменистый берег, а лунный свет отбрасывал серебряные дорожки на водную гладь.

— Простите за поведение некоторых гостей, миледи, — тихо произнесла графиня, поправляя манжету кружевного рукава.

— Вам не за что извиняться, — я слегка усмехнулась. — Мы обе знаем, что подобные баронессе Селбридж дамы слишком любят самоутверждаться за счёт других.

Графиня чуть кивнула, но в её глазах мелькнуло что-то ещё.

— Собственно, это не главная причина, по которой я позвала вас сюда.

Она протянула мне небольшой конверт, запечатанный эмблемой, которую я не видела уже много лет.

Я медленно провела пальцем по золотой печати. Письмо от вдовствующей императрицы. От бабушки… В душе вспыхнул тёплый огонёк. С постепенным возвращением собственных воспоминаний стали возвращаться и чувства. Оказывается, раньше я очень боялась и отца, и дядю. Да и вообще остерегалась мужчин. А бабушка… Она заменила мне маму после её смерти. Я её любила. Сильно любила…

— Её Величество просила передать это лично вам, — добавила графиня.

Я надорвала конверт и развернула письмо.

"Моя дорогая внучка, я горжусь тобой. Не сомневайся — ты идёшь верной дорогой. Помни, что ты не одна. Я всегда на твоей стороне. И забудь мои слова о бароне Уоттоне. Знай, я была не права. Теперь я вижу это в линиях твоей судьбы.

P.S. Графиня Элеонора Стерлинг — моя доверенная фрейлина. Ты всегда можешь обратиться к ней за помощью. В Марвеллене она будет твоими глазами и ушами.

Целую и обнимаю, моя маленькая принцесса".

Под текстом стоял изящный уверенный росчерк её подписи.

Я задержала дыхание, сжимая письмо в пальцах. Принцесса — так бабушка называла меня, когда никто не слышал. Да, по праву рождения я, как старшая дочь своего отца, могла ею стать, если бы дед не передал трон младшему из братьев. Ах, папа, насколько ты был глуп и жаден!

— И это ещё не всё, — мягко продолжила графиня. — Её Величество поручила мне стать вашей союзницей.

Я медленно подняла на женщину взгляд. Прочитав об этом в письме, и слыша слова графини, я осознавала, насколько своевременным было её появление в Марвеллене.

— Что ж, я принимаю вас, леди Элеонора Стерлинг. Добро пожаловать в мои владения.

*** Карета медленно двигалась по заснеженным улицам Марвеллена, убаюкивая размеренным покачиванием. После светского вечера у графини Стерлинг в голове всё ещё звучали отголоски музыки, смеха, а в пальцах будто оставалось тепло веера, которым я отсалютовала баронессе Селбридж. Как приятно было поставить её на место, не теряя достоинства.

Я откинулась на спинку сиденья, разглядывая заиндевевшие стёкла. Морозный воздух пробирался сквозь щели в дверях, но в салоне было тепло — нагревательные кристаллы работали исправно. Внутри царила тишина, нарушаемая лишь нашим с Габриэлем дыханием.

Друг, сидевший напротив, наблюдал за мной, явно ожидая, когда я заговорю первой. Я видела, что его забавляло моё сегодняшнее представление, но он, как человек воспитанный, не комментировал это вслух.

— Ты довольна? — наконец произнёс он, сцепив пальцы в замок.

Я склонила голову набок.

— Скорее, удовлетворена.

— В чём разница?

Я усмехнулась.

— Удовольствие — это мимолётное, лёгкое чувство. А удовлетворение — глубокое. Его испытываешь тогда, когда всё сложилось так, как ты того хотела.

Габриэль хмыкнул.

— Поразительно, насколько ты умеешь выбирать слова, чтобы прозвучать ещё более надменно и весомо.

Я усмехнулась, не удостоив его ответом, и вновь уставилась в окно.

В этот момент карета резко дёрнулась. Кучер вскрикнул, лошади рванули в сторону, и я, если бы не Габриэль, врезалась бы в стенку, когда экипаж резко остановился.

— Что за… — Габриэль мгновенно приподнялся, бросая взгляд на улицу.

Я уже потянулась к дверной ручке, но мужчина остановил меня, предостерегающе качнув головой. В его ладони уже мерцала атакующая сфера, и он закрыл меня собой, приоткрывая дверь. В следующее мгновение кучер распахнул дверь. Его лицо было встревоженным.

— Миледи… Человек! Он… он просто бросился под колёса!

— Что?

Я тут же выбралась наружу, подтягивая манжеты перчаток.

Улица освещалась магическими фонарями, их свет падал на сугроб, в который врезалась карета. А у колеса, едва не оказавшись под ним, лежал мужчина.

Я сделала шаг вперёд.

Он выглядел как бродяга — грязный, изношенный плащ, потрёпанные сапоги, небрежно отросшая щетина. Его волосы, спутанные и выбившиеся из-под капюшона, были невнятного серого цвета.

— Живой? — спросила, не отводя взгляд от неподвижного тела.

— Дыхание есть, — подтвердил кучер, присев рядом.

Но меня насторожило другое. Что-то в этом человеке не совпадало с обликом простого бродяги. Осунувшееся, но не грубое лицо, правильные черты, широкие плечи, скрытые под плащом, военные сапоги.

Этот мужчина когда-то был воином, подсказала моя интуиция.

В сердце кольнуло. Сколько ещё таких неприкаянных будет бродить по дорогам королевства? Почему он здесь? Что его заставило броситься под колёса экипажа?

— Забираем его, — сказала я уверенно. — Грузите в салон.

— Миледи… — начал было кучер, но я уже отвернулась.

— В гостиницу. Уложите его в одну из пустых комнат. Завтра разберёмся.

Габриэль только покачал головой, но ничего не сказал.

Когда мужчина оказался в карете, я села рядом, пристально разглядывая его. Щека с тонким шрамом, тонкие губы, сжатые в болезненную линию. Его пальцы дрожали, словно он пытался удержаться за что-то невидимое.

Мне вдруг стало страшно за него.

Меж тем карета набрала скорость, и скоро мы приехали к «Приюту моряка». В холле уже было тихо. Время перевалило за полночь.

Когда мужчины внесли пострадавшего внутрь, Магда вышла на шум.

— Миледи, это ещё кто?

— Пока не знаю, — ответила я. — Проследите, чтобы ему было тепло. И принесите горячего чаю с ужином.

— Он не опасен?

Я посмотрела на мужчину. Он даже не пришёл в сознание.

— Если бы был опасен, то я бы это почувствовала, — заверила я Магду и повернулась к Габриэлю.

— Ты проследишь?

— Я бы сказал, что это безумие, но, кажется, ты всё равно не передумаешь, — он вздохнул.

— Удивительно, как хорошо ты меня изучил, — усмехнулась я.

Утром я проснулась ещё раньше обычного. Даже Игги спала.

Когда я спустилась вниз, Джеральд уже ждал меня в коридоре.

Я ещё не успела поздороваться, как он произнёс:

— Это капитан Локсли.

— Ты знаешь его?

— Не просто знаю. Я служил под его командованием.

Меня окатило ощущением, что я только что столкнулась с чем-то куда большим, чем просто случайная встреча на дороге.

Джеральд провёл рукой по волосам, явно не зная, как выразить всё, что крутилось у него в голове.

— Миледи… Этот человек — барон Локсли. Айдан Локсли.

Имя не показалось мне знакомым. Но раньше я была так далека от мира мужчин, что неудивительно. Но при дворе я это имя тоже не слышала.

— И что он делает в Марвеллене в таком состоянии?

Джеральд замялся.

— Капитан… он потерял магию. После ранения. Он исчез, никто не знал, что с ним. Я… я пытался его найти, но он избегал всех.

Я задумалась над историей капитана. Она была похожа на историю Джеральда, но и отличалась. Ясно было то, что никто не помог найти барону смысл в мирной жизни. Наверное, мне было легче сейчас рассуждать на эту тему. Ведь после жизни на Земле я не видела трагедии в утрате магии. Жить можно и без неё. Да и большинство простых людей не пользуется своими магическими способностями, просто потому что не знает как.

— Позвольте мне поговорить с ним, — тихо попросил Джеральд.

— Идёмте вместе.

Когда мы вошли в комнату, мужчина уже пришёл в себя.

Он сидел на кровати спиной к стене и смотрел на нас.

Его серые глаза были бесконечно пустыми.

— Доброе утро, барон Локсли. Я — герцогиня Евангелина Гровенор.

Мужчина не ответил, но в глазах появилось недоумение.

— Вы вчера бросились под колёса моей кареты. И теперь просто так я вас не отпущу.

Он слабо усмехнулся.

— И зачем вам мертвец?

Придвинув стул к кровати, я присела. Джеральд встал за моей спиной.

— Тогда мне придётся сделать так, чтобы мертвец ожил.

Впервые на лице мужчины мелькнули живые эмоции. И это был первый шаг.

Не раздумывая, я взяла его руку за запястье, вслушиваясь в свои ощущения. Его тело было напряжённым, как натянутая струна, но я уже не отпускала.

— Что вы… — начал он, но его голос оборвался, когда я резко потянула его к себе, крепко впечатывая вторую ладонь в его грудь.

Каким-то невероятным чутьём я ощутила слабое мерцание магии барона где-то в глубине его тела под грудиной. Еле уловимая паутинка, трепещущая в такт с биением его сердца.

Мои пальцы прижались крепче, и изнутри ударила волна моей магии. Той, что была скрыта от всех. Магия Света ударила в ядро магии Айдана Локсли. Маг Тьмы!

Где-то глубоко внутри, в самом ядре его магии, было нечто… повреждённое. Не просто порванное — выжженное. Ядро Света исчезло, а Тьма, потеряв точку опоры, рассыпалась, словно пепел.

Тьма не может существовать без Света.

Тонкие нити чёрного дыма дрожали в воздухе, словно потерянные души, метались, тщетно ища якорь. Им нужен был маяк.

Мой Свет собрался внутри мужчины и сжался в горошину.

И тогда… Тьма откликнулась!

Из воздуха потянулись дымные, клубящиеся щупальца, скручиваясь, изгибаясь, как будто пытались нащупать путь обратно. Они жадно устремились туда, где теперь билось новое сердце магии — яркое, ослепительное, пылающее светом, который я оставила внутри мага.

Айдан судорожно вздохнул. Я чувствовала, как его тело содрогается, как он цепляется за магию, которая возвращалась к нему.

Свет и Тьма — не соперники. Не враги. Они, как любовники, тянутся друг к другу. Как плюс и минус, как инь и янь. Я видела, как магия Тьмы, потерянная, вырванная, искалеченная, наконец находит точку опоры, оплетает источник.

— О, Светлый Отец… — прошептал Айдан. Голос его сорвался.

Он вскинул голову, и его серые глаза залила Тьма. Магия возвращалась, наполняла силой мужчину. Я ощущала её мощь, не сравнимую даже с мощью настоятеля Храма.

Ещё миг — и вокруг нас закружился вихрь.

Тени плясали по стенам, сталкиваясь с золотыми вспышками. Сияние и мрак переплетались, собираясь в тонкие, переливающиеся нити, проникая в кожу мужчины, возвращаясь туда, где им предназначено было быть.

Я чувствовала, как тело мага успокаивается, наполненное магией, силой. Как кровь в его венах согревается и бежит быстрее. Видела, как в глазах появляется жизнь, стоило Тьме успокоиться.

— Как… — хрипло выдохнул Айдан.

Я откинулась на спинку стула, опуская руки. Слабость охватила так же, как и в ночь призыва, когда я использовала свои силы, восстановив магию Джеральда.

— Теперь вы живы, барон Локсли, — тихо сказала я. — Отдыхайте. Господин Джеральд вам всё объяснит позже, когда проведёт меня.

Сил не было даже говорить, но я чувствовала, что сделала всё правильно.