11.
Мы получили «карт бланш» от комитета комсомола и завладели ключами от той маленькой комнаты за сценой, где хранились музыкальные инструменты. Там мы теперь могли поваляться в любое время дня и заниматься своими делами.
Ощущение своего места- это большое дело! Мы там кое-что переставили, принесли туда ту самую, сделанную Сергеем своими руками звукозаписывающую студию, и принялись решать стоящие перед нами задачи. Главной мы считали вживление в Московскую музыкальную тусовку. Причем не на уровне талантливых любителей вроде московских бит и рок-групп, а на уровне профессионалов. Мы планировали, что Кобзон и Пугачева станут таким вот проводниками в этот мир, но при этом понимали, что все это будет не легко. То, что за нами стояли серьезные люди от Власти нам скорее помешало бы – не любят творческая интеллигенция тех, кого Власть привечает, хотя и сами с удовольствием заняли бы место тех, кого сейчас поругивают. Так что мы поставили за правило не показывать свои связи. Хотя с другой стороны, что это за связи? Он шли только сверху вниз. От кукловодам к куклам. Нам звонили и требовали, точнее ставили задачу, а что могли мы? В лучшем случае что-то просить... Ну да и Бог с ним...
Чем придаваться грусти, лучше уж двигаться вперед. Возможность завязать творческую дружбу с поэтом такой величины как Рождественский заставила нас постараться и проявить изобретательность.
После обработки Никиты, песня «Англичанин в Нью-Йорке» не превратилась, как мы планировали, в «Москвича в Мариуполе», а превратилась в... цифровую песню. Кузнецов так сказал:
- На Мариуполь у меня рука не поднимается, а какой-то серьезный текст писать не стоит...
- Это почему?
Никита помолчал и сформулировал:
- Потому что он уйдет в корзину.
- Ну-ка, ну-ка…
- Я поэт и он поэт.
Начало меня насторожило. Не начинается ли у моего друга мания величия? Но он очень достойно продолжил.
- Да. Может быть только в первой букве этого слова у него буква П побольше, чем у меня. Так вот... Не хочу я, чтоб он после меня что-то переделывал. Идею подкинуть мы ему можем, а вот слова... Пусть сам.
- Ну да, - согласился Сергей, по-своему понявший нашего друга. - Не маленький...
Я его понимал. Какой смысл сочинять на эту музыку добротный текст, который будет отброшен в сторону поэтом-профессионалом? Или, что будет еще хуже, тот скажет: «Раз вы уже сочинили такой хороший текст, то и пойте его. Зачем вам, таким талантливым, я?»... Мы ждали не этого. Нам нужна была сперва совместная работа над песней, а потом, возможно, и творческая дружба.
Да и жаль было вкладывать труд в сочинение стихов, которые не станут песней. Вот если кто-то из них - или поэт или певец - откажутся… Вот тогда… Тогда и можно будет задуматься о тексте, который полюбит молодёжь. Такое Никита вполне сможет написать. Потом. При необходимости.
- Ну, а если они все-таки откажутся? Напишешь про Мариуполь? - уточнил я для себя.
- Ну уж нет, - серьезно сказал Никита. –Хохмить не стоит. В тексте для этой нежной мелодии должен быть серьезный смысл, вне того будет петь его сам Кобзон или кто-то другой.
Мы помолчали. У каждого имелось предложение.
- А давайте, чтоб нас не объявили в космополизме отбросим идею «Англичанина в Нью-Йорке», - серьезно сказал Сергей. – Давайте обойдемся отечественной географией.
- Не возражаю, – кивнул Никита. - Но вот «Москвич в Мариуполе» тоже не нужен.
- А пусть будет «Москвич в Ленинграде»! – сказал я. - Помните песню Сюткина «Питер-Москва»?
Друзья переглянулись. Идея-то на поверхности- две столицы, а сколько отличий! Только бордюра и поребрика хватило бы, а там еще и подъезд, и парадное... Вот этой идеей мы с Рождественским сможем поделиться.
На этом и остановились. Если понадобиться идея – есть чего подкинуть.
Вспомнив как это будет делаться пару десятков лет вперед, Никита создал подходящий для ритма музыки числовой ряд.
За пару вечеров мы наложением с разными электрическими ухищрениями сделали запись музыки. Это, конечно, был не Стинг, но дух песни, красоту мелодии мы передать сумели. Прослушав и кое-что поправив мы поняли, что лучше уже не сделаем. Покачивая кассетой, Сергей сказал, немного кривя душой.
- Отлично получилось...
- Я бы сказал хорошо, - добавил я.
- Хотелось бы лучше, но, думаю, что у нас лучше не получится.
Никита постучал по фанерным ящикам самодельной «студии звукозаписи». Несмотря на то, что на одном конце ящика там виднелся логотип «Мелодии», а на другом «Парлафона» по качеству она с ними соперничать, увы, не могла.
- Так… Теперь нужно позвонить, поговорить с Кобзоном.
- Нужно. Куда пойдем?
- Не на улицу же конечно... Пошли в комитет комсомола. Там телефон.
И мы пошли в комитет.
Глядя в записную книжку, Никита начал набирать номер.
Десяток секунд ожидания и я увидел, как Никита напрягся. Через мгновение он чуть отодвинул руку от уха и мы услышали искаженный металлической мембраной наушника голос Кобзона.
- Слушаю...
- Добрый вечер, Иосиф Давидович. Это Кузнецов из «КПВТ».
- Кто?
Он его не узнал. Никита поморщился.
- Кузнецов Никита Борисович из ансамбля «КПВТ».
- А! Никита! – голос сразу стал дружелюбнее. – Слушаю вас.
- У нас есть новости, - сказал Никита. – Помните наш последний разговор? Ну, в госпитале?
Кобзон все понял правильно.
- У вас есть песня для меня? – оживился он.
- Не совсем... – разочаровал его Никита. -У нас есть музыка, мелодия... Но слов пока нет.
- Та-а-а-к,- протянул Кобзон, похоже, сообразивший, что к чему.
- Так вот мы хотим вам предложить помочь нам в этом моменте.
- Вам нужен поэт? – помолчав, спросил он.
- Нам нужен Поэт!
Никита умудрился сказать это слово так, что становилось понятно, что нужен не простой стихоплет, а поэт с большой буквы.
- Есть предложения?
- Есть,- согласился Никита. - Мы вот стали лауреатами с песней на стихи Рождественского... Может быть мы и далее с ним сотрудничать продолжим? Нам бы было приятно...
- Не сомневаюсь,- отзывался наш собеседник. Сказал он это безо всякой иронии. По-взрослому. Он помолчал, вероятно прикидывая стоит ли соглашаться на нахальное предложение. Все-таки мы были слишком молоды, хотя при этом и слишком талантливы. Ну да. А как иначе сказать? Это- объективная реальность.
- А мелодия?
- Если вы сможете организовать встречу, то мы её там и покажем. Думаю, что вам понравится...
Он подождал еще с десяток секунд. Глядя на Никиту я вопросительно поднял вверх брови. Загородив ладонью микрофон Никита прошептал.
- Похоже что-то листает... Записную книжку?
И тут же оторвав ладонь от микрофона сказал.
- Да. Конечно...
Дальнейшего разговора мы уже не слышали.
- Когда? Хорошо... Мы перезвоним....
Кузнецов спокойно положил трубку на рычаг. На лице его играло выражение удовлетворения от хорошо сделанной работы. Не дожидаясь вопросов объявил:
- Он попробует договориться о встрече. Нужно будет ему через час перезвонить.
Сергей потер руки.
- Жизнь налаживается!
- Не говори «гоп», - остановил его Никита и перевел взгляд на меня. - Ну а с Аллой сам договаривайся.
Он сунул трубку мне в руку. Трубка была горячей. Волновался Никита Борисович.
- Набирай номер...
Никита сверился с книжечкой и сам набрал номер. Нам повезло. Трубку взяла сама Алла Борисовна.
- Добрый день. Алла Борисовна! Узнаете? Это...
- Здравствуйте. Узнала конечно.
- У нас есть кое-что для вас...
Разговор получился коротким и деловым. Она оказалась занятым человеком, но, однако, не зря говорят, что охота пуще неволи и Алла Борисовна пообещала подъехать к нам в канун праздника...
- Седьмого? – уточнил Сергей, когда я положил трубку. Я кивнул.
- Да. Вечером. Пришлось соглашаться.
- А концерт? – спросил Серей. - Нам ведь играть седьмого? Не забыл?
- А по-другому не может она... Да ничего...
Я легкомысленно махнул рукой.
- Уделим ей минут двадцать до танцев. Покажем песню, она её на язык попробует. Она же умная, все сама поймет. Тут ведь все просто: понравится ей или не понравится. Если понравится - тогда будем работать дальше.
- А если не понравится?
Я повернулся к Сергею.
- Тоже будем работать дальше, но с кем-нибудь другим. Женских голосов вокруг нас много...
- Да. Кобзону такое не предложишь.
Каждый из нас представил Кобзона, поющего «Белую дверь» и там же, в голове, сравнил это исполнение с тем, что было в нашей реальности у Пугачевой. Переглянувшись мы улыбнулись.
- Надо ей хотя бы букет подарить. Все-таки Женский день.
- Мы ей песню подарим. Это покруче букета будет.
Мы встретили будущую Примадонну на пропускной. Тут все было по-взрослому. Пропуск, списки и бдительный взгляд охраны. Алла Борисовна хоть и смотрелась молоденькой девчонкой, но мы-то смотрели на неё из своего времени стариковскими глазами и видели не девушку, а звезду.
Она шла и не стесняясь своего любопытства вертела головой, но смотреть тут было особенно нечего. Не знаю, чего она рассчитывала увидеть, но ничего удивительного им на глаза попасться в принципе не могло. Одним словом, обычное учебное заведение: молодые люди, как и везде, может быть только одеты немного «поиностраннее», да негров побольше, чем в обычном мире.
С полученным от нас букетиком тюльпанов, она смотрела по сторонам и задавал вопросы что тут и как. Проходя по коридору, наша гостья обратила внимание на объяснение о танцах. Там было указанно время и она машинально посмотрела на часы. До начала оставалось около получаса.
- А вы что, не танцуете? – спросила она. Я усмехнулся.
- Мы? Нет. Какие могут быть для нас танцы? Мы же там, на танцах, играем!
Она только кивнула.
В зале она сразу же подошла к инструментам. Улыбнулась. Понимая, что вызвало эту улыбку Сергей сказал:
- Ну конечно… Мы же не «Москонцерт». Бедновато.
- Значит надо переходить под их крыло.
Она прищурилась и оглядела нас.
- Для вас, я понимаю, музыка все-таки важнее всего остального…
Посвящать в наши сложные взаимоотношения с Властью в нашей стране мы не стали. Никита просто ответил.
- Мы как раз над этим размышляем… Тем более теперь с нашим лауреатными званиями будет попроще.
Я тронул его за плечо. Никита обернулся.
- Время, Никит. Танцы переносить никто не будет. Надо набежит и ничего сделать не успеем.
Он кивнул.
- Да. Конечно.
Повернувшись к нашей гостье, он сказал:
- Вот такое дело... Есть у нас одна песенка... Может быть она вам понравится.
- Во всяком случае…
Я не успел договорить. Дверь зала открылась и к нам вошел Секретарь. Он по-хозяйски оглядел нас и увидев Пугачеву удивлённо поднял брови. Нас-то он, разумеется, знал, а вот Аллу Борисовну видел впервые. Выводы из того, что он видел он сделал ошибочные.
- А! - догадался он, разглядывая певицу. Глаза у него был веселый. – Вокалистку пригласили? Молодцы! Вы из какой группы? Что-то я вас не помню…
Алла Борисовна добродушно улыбнулась и не стала разочаровывать секретаря, но я решил, что будет лучше если расставим все по местам. Я тоже улыбнулся.
- Алла Борисовна - профессионал высокого уровня. Перед ней очень большое и светлое будущее... А мы в её творческой биографии небольшой элемент... Не более того.
- Вы меня смущаете, - сказала она. - Перехвалите...
Мы с ребятами, что прислушивались к этому разговору переглянулись и хмыкнули. С полным пониманием перспектив её творческого пути можно было бы биться об заклад, что не перехвалим, что Никита и сказал.
- Ну уж нет... Мы в вас верим!
- У вас все готово? – спросил Секретарь.
- Как у пионеров, - крикнул Сергей из-за установки. –Нам нужно только немного подстроиться. К 19-00 все будет в полном порядке.
- Ну-ну…
Секретарь кивнул и вышел из зала. Когда дверь за ним закрылась, я дал ей лист со словами. К счастью, слова мы вспомнили точно. Над словами по нашей привычке проставили гитарные аккорды. Пугачева читала стихи, но вот представить музыку без нот она не могла.
Никита подошел к микрофону.
- Алла Борисовна! Слушайте...
Мы уже прикинули мелодию для нас, на наши инструменты. Бедновато было, конечно, но откуда брать что-то иное?
- Лишь вчера Мир мне объятья раскрывал
Лишь вчера легко леталось мне во сне...
Пугачева внимательно вслушивалась в музыку, шевеля губами и проговаривая про себя текст песни. Она качала головой в такт, стараясь почувствовать музыку.
Спев песню от начала до конца Никита вопросительно посмотрел на неё.
- Ну как?
- Еще раз, - сказал наша гостья. Она подошла ко второму микрофону и повелительно махнула рукой, давая команду.
«Вот характер!» - подумал я.- «Уже командует!» Ребята, похоже, почувствовали тоже самое. Никто не стал возражать. В этот раз Алла Борисовна включилась со второго куплета. Ну что сказать... Профессионал- это профессионал. Мы сразу отошли на задний план. Мы-то знали, что это её песня, а она это только-только почувствовала. И приняла.
Мы сыграли её раз, другой... Она интуитивно почувствовала, что мелодия может быть более богачей и подошла к пианино. В этот раз мы играли в две гитары и пианино.
Мы играли, а перед глазами висела картинка из фильма. Балет «Экспрессия»... Было бы неплохо, если бы те трое оказались с нами. В этом времени у нас такого не бывало и можно было бы поразить слушателей.
Если у вас возникнет желание поощрить автора, сделайте перевод на карту Сбербанка.
Перевод 89031010626 СУММА
Или на карту 2202 2005 0456 6199
Ну или «лайк»