Данные удалены. Том 1

Глава 31

— Кайман, ты мне вот это твоё… голову не дури, — говорил я, несколько охмелев. — Нормально всё будет. Ты пойми… ты человек, ты сам властен на своей судьбой.

— Какой судьбой? Я неудачник, в моей жизни ничего и никого нет. Единственный кому на меня не насрать — L.S., которого я в лицо не видел и вообще не знаю кто это. И то, только потому что ему, как и всем начальникам, нужно выдавить из меня последние соки жизни ради своей цели.

— Да и насрать, вот реально — просто срать, Кайман…

Я слегка поддался вперёд, едва не упав лицом в стол. Признаться честно подобным образом я вёл себя крайне редко. В последний раз помнится это была всё та же петроградская рюмочная, где я изрядно нахлебался. Однако любое опьянение моё вызывалось намеренно. Потому что организм мой обладал метаболизмом куда более высоким, чем у большинства.

Однако в алкоголе следует понимать следующее. Опьянение дело выбора каждого, как и конечной целью является одебиливание путём понижения интеллекта, следовательно упрощение мышления и… и при упрощение мышления всякие сложные материи тебя уже не волнуют, а значит ты можешь расслабиться и избавиться от стресса, который разум создаёт для себя сам.

И как Кайман добровольно заливал в себя алкоголь, так и я добровольно позволял яду воздействовать на свой организм, чтобы получить желаемый эффект. Что же касается поведения… то как уже говорилось, личность я весьма многогранная и непостоянная. Как и за жизнь свою успел побыть и худшим в мире маргиналом, так и лучшим в мире аристократом. Потому да… на время я сменил одну маску на другую.

Костюм мой был испачкан и помят, причёска растрепалась, сам я выглядел как типичное быдло, интересы которого ограничиваются бутылкой пива и… и я ни о чём не жалел, потому что ни родился ещё тот, кто в праве других судить, а значит все недовольные могли дружно собраться и нахер пойти.

— Да-да, именно нахер. Пошли они все нахер, Кайман. Хочешь начать новую жизнь? Что тебе мешает? Что тебе мешает покинуть эту каирскую дыру? — продолжал спрашивать я, после чего и вовсе взял лежащую на столике пачку сигарет и закурил с помощью зажигалки, также принадлежавшей Кайману.

— А куда? Куда вот мне сваливать? — Кайман казался невероятно уставшим и разбитым, словно живой мертвец загнанный в угол.

— Куда ТЫ хочешь свалить? — спросил я, выдыхая дым самых дешёвых каирских сигарет, и указывая пальцем на Каймана.

— Ну-у-у… — тот задумался, подпёр щёку кулаком, стряхивая пепел в пепельницу. — Не знаю даже…

— Всё ты знаешь, давай, скажи прямо! Без вот этой вот херни про то, что ты можешь или не можешь. Куда, ты, хочешь, свалить? — делая акцент на каждом словом спрашивал я.

— Там где похолоднее. Канаду какую-нибудь может? Или Норвегию?

Как же жалок был человек, что загнан жизнью в рамки, когда даже о своих желаниях толком не получается открыто говорить. Каждый день из каждый помойной дыры звучали одни и те же слова о том, что это тебе не позволено, для этого ты не рождён, у тебя нет и не будет таланта, ты слишком нищий, не можешь, не можешь, не можешь… это не просто угнетало, это вызывало гнев, ведь убивало в человек то, чем ему стоило бы гордится.

— Что тебе мешает это сделать?

— Что-что! Денег у меня, бляха, нет! Я нищий ублюдок без образования, чёртов алкаш с нулевой финансовой грамотностью! Не получается у меня ничего! — в сердцах воскликнул Кайман, после чего окончательно поник. — Работаю наизнос, а толку? Такие как я заменяются без особого труда, а значит и платить мне будут столько, сколько на аренду комнаты да жратвы хватит. Как, сука, раб… отпуск на неделю у моря уже роскошь…

— Голову мне не дури, Кайман, — подвинувшись, я облокотился и наклонился вперёд. — Сколько?

— Что "сколько"?

— Сколько тебе денег надо?

— Денег?

— Смотри, — я достал из внутреннего кармана заранее сделанную карту. — Это карта…

— Да я вижу, что не сова. И чё?

— Заткнись и слушай. Это карта, тут… не знаю, тысяч тридцать вечнозелёных. Я тебе её даю, но только с одним условием… чёрт, — я закрыл глаза, понимая что изрядно плыву, после чего протерев второй рукой веки, продолжил. — С дохера условиями… короче, молчи и слушай дальше.

Тридцать тысяч долларов, хватит на билет в Норвегию или Канаду, хватит на репетитора языка, хватит на курортный отель, хватит на отдых в течение месяца. Сумма действительно большая, которую можно потратить и на… квартиру? На много что можно потратить.

— Но ты едешь в эту твою Канаду или куда там. На отдых. На месяц. И твоя задача отдыхать на протяжении месяца. Делать то, что ты захочешь. Хочешь там… по борделям шляйся, если они там есть. Хочешь пропей. Мне насрать, Кайман, мне срать даже больше чем этому L.S., или этой, или какого оно там пола. А затем… затем, спустя месяц, ты садишься и думаешь. Думаешь чё будешь делать дальше. Ты понял меня?

— Нахера?

— Что "нахера"?

— Тебе это зачем? — Кайман уже знал, что я довольно богатый, потому не стал удивляться подобному, ведь знал, что я тот ещё самодур, но пустословлю редко.

— А тебя это волновать не должно. Ну как, мы договорились?

— П-ф-ф, ещё бы, — усмехнулся Кайман, после чего я положил на центр стола карточку.

— Ладно, я уже всё, пора идти. Пойду спать. Билеты бери на завтра. Прямо сейчас возьмёшь, как я уйду.

— Надо ещё это обсудить с…

— Кайман, ты ни с кем и ничего обсуждать не должен. Ты берёшь и едешь, то есть летишь. Всё. Лидеру я сам всё объясню, не ссы, — и хлопнув его по плечу, я накинул свой испачканный пиджак, после чего покинул квартирку на пятнадцать квадратных метров.

Знаете, есть такие люди, которые утверждают, что всё зависит от восприятия. Мол, если ты жалуешься на то место, где живёшь, то проблема в тебе. Что даже в самом плохом месте можно найти что-то хорошее. И вот я спускался по лестничной площадке, старался не вдыхать вонь зассоного подъезда, не смотреть на обшарпанные стены, не слушать крика и плача, что раздавался вместе с грохотом пьяного угара очередного нажравшегося мужа, после чего вылетел наружу и сразу же встал в лужу, благо хоть не мочи.

Дороги на выходе уже не было давно, она была раздолблана в хлам за тридцать лет, на протяжении которых ни дом, ни эта улица не видела ухода. Напротив стоял ещё один такой же мрачный дом, там прямо у подъезда сидел наркоман. Была парковая зона, но ни одного деревья. Забор сдали на металл, роль горки для детей играла просто песчаная насыпь, которую насыпали мимо песочницы, хот дети тут всё равно не играли из-за уровня преступности.

Взгляну на небо, но даже оно затянуто дымом алкогольного завода буквально через двадцать метров, где покупался дешёвый алкоголь сразу с конвейера. Звёзд не видно, дышать тяжело и… даже тут действительно можно было найти что-то позитивное.

— Хвала высшим силам, что я тут не живу, — произнёс я, после чего пошёл прочь из этого района.

На самом деле все эти разговоры про позитив, они зачастую звучат из уст тех, кто в таких местах не бывал и уж тем более не жил. Сидят в своих дорогих квартирах, не знали никогда голода и сна на холоде, думают что все примерно живут также и надо радоваться тому, что имеешь. Но реальность была такова, что значительная часть людей жила в таких условиях, где вовсе неспроста уровень самоубийств зашкаливает.

— Привет, погуляешь со мной? — раздался детский голос, обращённый ко мне.

— Да, конечно, — не раздумывая согласился я, после чего пошёл в сторону набережной уже не в одиночестве.

Кайман был… человеком. Каким? Уж точно не плохим, хотя и хорошим назвать его тяжело. Он был одним из тех, кто просто родился в не том месте, не в то время, оказался в не в тех условиях и оказался скован обстоятельствами. А обстоятельства очень часто сильнее нас. Потому что над судьбой никто не властен, сколько красивых слов не говори.

И если ты родишься в таком месте, в одно из таких семей… ты с первого своего дня начнёшь впитывать всю эту мерзость, будешь становится таким же. Тебе просто не позволят стать кем-то другим, не дадут шанса что-то изменить. Потому что работа над собой и управление своей жизнью — этому тоже нужно учиться. Этому должны учить. Но что уж говорить… большинство родителей даже в цивилизованных странах сваливают обучение своих детей на школы, а школам… им очевидно плевать, дети же не их.

Вот и получалась такая ситуация, в которой система целенаправленного создавала сначала такие районы, а затем в них же создавала тех людей, которых надменные гордецы будут называть быдлом, при этом думая что всего добились сами и что они лучше них. На деле же разница между ними лишь в том, что одним повезло, а другим нет. Потому что каждый человек это кусок глины, форму которому придаст окружение.

— Возьмёшь меня на ручки?

— Да, конечно, — согласился я, ведь не мог отказать. — Как ты сбежала из Зоны Содержания?

— Меня отпустили погулять. Попросили только ничего плохого не делать и далеко от тебя не отходить.

— Понятно.

Третья Печать всё также была весёлой куклой. Её настроение поддерживалось на хорошем уровне, как и прихоти её следовало исполнять незамедлительно. Это касалось как работников Фонда, так и меня. Хотя лично я и вовсе баловал Третью Печать, что была своеобразным внутренним ребёнком. Из-за этого на Фонд ложилась ещё большая нагрузка, потому что им требовалось как-то соблюсти баланс, от которого зависело эффективное управление мной и безопасность мира.

— Значит ты их всех убьёшь? — спросила кукла, глядя на ночной Нил. — Ты хорошо убиваешь, настоящий мастер.

— Древнейшее из искусств, что тут сделаешь? Тем более когда и сам мир тебе особо не рад.

— Жалко их. Не выбиравшие своей жизни и не понимающие даже того, почему они именно такие, — продолжала говорить кукла, оглядывая других людей на противоположной стороне берега, попадавших в её весьма обширное поле зрения. — Мир так много всего открыл. Уже стала известная природа эмоций и чувств. А они… они их чувствуют, но всё не понимают почему. Даже не пытаются понять. Просто принимают как данное, а затем… затем срываются и вредят самим себе же, после чего терзаются совестью.

— Да, есть такое. Видно, это и значит быть человеком. Хотя кто тут уже разберёт?

— А почему ты ему помог? Я не понимаю, объясни.

— Возможность есть, так почему бы и нет? Тем более с третьей печатью я реально могу что-то менять. Ну или толкать людей в сторону изменения. Глядишь и получится у него что-то.

— Это не ответ, — недовольно пробурчала кукла, переведя взгляд на меня. — Ну почему?

— Ты и так знаешь ответ, — устало ответил я. — Или тебе так важно, чтобы я сказал это вслух?

— Я давно была взаперти, много чего не помню, к многому привыкаю заново. Просто так не спрашивала бы.

Я тяжело вздохнул, после чего посадил куклу на ограждение набережной и сам облокотился на него.

— Да просто всё. Чем дольше живёшь, тем всё сильнее упрощаешь, понимая что сложности как таковые смысла не имеют, ведь результата не приносят. Кайман напоминает мне себя. Только когда я был в похожей ситуации, рядом никого не было, кто мог бы пнуть меня под зад и кинуть в лицо деньгами. Может и не получится у него ничего, но пусть хоть попробует. Шанс у каждого должен быть, не так ли?

— Наверное, я с тобой всегда согласна, тебе виднее.

Третья Печать всегда была такой, не имела особо личного мнения и смотрела на меня как на всезнающего старца. Она являлась более юной версией меня, потому даже не пыталась как-то делать выводы сама. Потому что сколько не старайся… её выводы будут как у ребёнка. И как ребёнок она тянулась к кому-то более старшему и мудрому, у кого можно научиться.

А я её старался не учить ничему, желая чтобы она осталась такой как можно дольше. Беззаботной и праздной, для которой не существует никаких проблем и дилемм. И мир вокруг лишь сказа, сияющая ещё ярче через призму детских розовых очков, где есть наше доброе добро и их злое зло. Всё так просто и легко.

— Пойдём домой, я ещё отдохнуть хочу перед встречей с лидером. Познакомлю тебя с другими девочками. Они хорошие.

— Пойдём.

Близился тот день, когда я проникну в их ряды достаточно далеко, после чего найду способ проникнуть в Библиотеку Странников, а вместе с тем… она будет взята под контроль Фонда или будет уничтожена в процессе вместе со своими лидером L.S.

Я понимал, что так будет с самого начала и что рано или поздно мне придётся собственными руками убить тех, кто в данный момент считал меня своим. Потому я особо и не привязывался. Но… всё же приятного в этом было мало, как и… имелось понимание, что своими действиями я приближаю момент, когда с Фондом уже никто не сможет соперничать. А значит тем самым действовал я и против себя.

Но пока что иного расклада не предвиделось. Как и поменять его могла лишь сама Длань Змея, которой требовалось доказать, что она способна достойно сопротивляться в этой войне. В войне, в которой в одиночку я мог защитить Каймана, но не мог изменить нечто большее. По крайней мере… пока что.