Данные удалены. Том 1

Глава 11

— Просто балдею… — пробурчал я, поднимаясь на ноги. — Эта хтоническая дичь реально украла моё сердце…

Биться в груди было нечему, как я выжил? Очень просто. Сердце мотор, оно качает кровь. Не может качать оно — качать начнёт что-то другое. Другие мышцы. Кажется безумным? А вы вспомните почему людям рекомендуют делать десять тысяч шагов в день.

Потому что когда вы ходите, буквально мышцы ваших ног создают давление и гонят кровь по венам обратно вверх. А если будешь сидеть весь день… то и проблем все сопутствующие с плохой циркуляцией крови соберёшь. И тромбоз, и варикоз, и затем смерть. Так что мне требовалось просто обеспечить циркуляцию крови, что я и сделал, благодаря снятию первой печати, начав попутно подниматься на ноги.

Правда состояние моё можно было описать как… крайне скверное. Сердца буквально не было, отрастить снова я его не мог. И если бы я был простым человеком, пусть даже идеально контролирующим своим мышцы и способным вызывать сокращения даже кровеносных сосудов, поддерживая циркуляцию этой крови… то не выдержала бы нервная система. Потому что организм в данный момент находился в перманентом шоке, пытаясь понять где его сердце.

Как и в целом, боеспособность моя упала. А сам я… я огляделся и наконец-то закрыл за собой дверь. Правда всё то, что сидело в этой избе уже выбралось наружу. Но кто же знал, что так получится? Нет, я изучил эти объекты, знал о этих тенях, но я реально не верил, что они смогут также просто забрать моё сердце, как у всех тех, кто сталкивался с ними до меня.

Понимая, что я ослаблен, я стремительно покинул избу через окно. Правда вышел не в физический мир, а в ещё более странное место. Какую-то другую комнату, такую же мрачную, но уже с евроремонтом и каким-никаким освещением.

— Тень становятся насыщеннее при свете… зараза… — пробурчал я, помня запись того, кто был здесь до меня и смог вернуть в физический мир записку. — Надо держаться подальше от источников света…

Мимо меня проходили силуэты, они рыскали, искали… чувствовали, что тоже просчитались, ведь не ожидали, что я выживу. Вдоль грязной софы, мимо книжных стеллажей, сквозь дырявые стены, они бродили по коридорам заброшенного дома, напоминающего общежитие Нью-Йорка начала двадцатого века. Старые кирпичные стены, серость, клопы в мебели, телевизоры с белыми экранами…

Я не дышал, старался стать незаметнее, чувствовал как связь с Адамом то становится сильнее, то слабее. Будто бы связь с физическим миром, где была заключена моя сила, прерывалась и возобновлялась. Двери… много дверей я замечал вокруг, особенно в тех местах, где их быть не должно.

С тихим всхлипом, одна из теней промчалась мимо меня, вылетев в коридор. Я последовал за ней, надеясь что она приведёт меня к цели. Подошёл прямо к дверному проёму, выглянул внутрь. Тусклая лампочка с чёрной сажей внутри неё, слабо освещала коридор уже мотеля. Тень едва была заметной, но она открывала одну дверь за другой. Прямо в наши миры они открывали проходы, выпуская отсюда то, чего бояться стоит каждому.

Следуя за ней, я начал аккуратно прикрывать открытые ею двери, стараясь ни издать лишних звуков, не наступить на скрипящую доску. Более это задание не казалось мне шуткой. Не знаю даже что может случиться, если я… я умру тут? Или не смогу вернуться? Да, я уже успел проверить — в открытые двери выйти нельзя. Попадешь куда угодно, но не обратно в физический мир. Поэтому лучше, что можно сделать — закрыть их.

— Проклятье… — прошептал я, слыша как трещит по швам потолок над моей головой, осыпая меня трухой и пеплом.

Нечто огромное словно ползло там, начинало давить на коридор, чтобы сломать его и добраться до меня. Ускорив темп, я начал пытаться догнать тень впереди меня. Всё быстрее и быстрее, я уже бежал за ней, закрывая открытые двери и понимая что отстаю. Затем поворот и останавливаюсь как вкопанный.

Бездонный взгляд тьмы, пустое лицо, глаза смотрели из самих стен, вращаясь и глядя во все стороны. Стены дышали, по ним текла чёрная сажа, пачкая мою кожу. Раздавался хрип, оно пыталось коснуться меня, заразить, испачкать. Словно щупальце самого греха. Нечто лизнуло моё лицо, заставив отшатнуться.

Боль пробила душу во второй раз. Адам взвыл, потерял самосознание снова. Я же развернулся и хотел пойти обратно, но тут же упёрся взглядом в чёрные силуэты. Я шёл за тенью, но ещё больше теней шло за мной. И они также открывали те двери, что закрывал я. А теперь… теперь они словно хотели забрать не только моё сердце.

Юркнув в бок, я проломил ветхую стену. Буквально протаранил её, из-за чего позади меня уже обвалился потолок. Я же тут же выпал в ванную комнату, с серыми стенами, вздувшимся чёрным полом, словно тот был плёнкой на опухоли. Трупная вонь ударила в ноздри. И угораздило же меня после пробития стену упасть прямо в ванну.

В ванну полную бурой смердящей крови. Хватаясь за края, я пытался не дать себе уйти на дно, но меня словно тянуло всё глубже. Хотелось закричать в ярости, но эта бурая жижа уже заливалась в глотку, её нельзя было выплюнуть, она влезала в ноздри, в уши, жгла глаза и становилась тягучей словно кисель.

Я отхаркивался, кашлял, но захлёбывался ещё сильнее. А затем загорелся свет… тени стали чётче. Страх… страх в какой-то момент вернулся ко мне. Когда в последний раз я его испытывал? Ох, очень давно. Но в этот момент… я словно стал тем же, кем был очень давно. Простым… простым человеком, с аномальной силой, но полным страхов. Страхов перед тем, что куда могущественнее его самого.

Сердце моё, где бы оно сейчас ни было, заколотилось словно бешенное, разум взвыл, а я… я отпустил руки, уходя на самое дно ванны и испытывая агонию, что чувствует каждый утопленник. Адское пламя разгоралось и в лёгких, и в душе. И вот случилось то, что начало пугать меня ещё сильнее. Прямо уже по-настоящему.

Провалившись в кровавую тьму, уходя всё глубже и словно будучи запертым в утробе, лицезря сияние столь раздражающего и непонятного света, сквозь чрево матери… Я чувствовал как нечто уже обволакивает глазные яблоки, заходя куда-то под череп и касаясь их с обратной стороны. Как под кожей моей что-то шевелиться, словно внутрь вен влезли скарабеи.

Я хотел кричать, но рот мой слипся. Я хотел замахнуться и ударить, но руки налились свинцом. Хотел попробовать бежать, но как бы не дрыгал ногами, всё равно стоял на месте. То был кошмар, который достиг апофеоза и просто парализовал меня, опустив на колени, прямо среди пылающего асфальта, который плавился и становился озером сажи, среди уходящих в его глубь домами.

Я был там… был в тот день, когда совершил то, что никогда не смогу простить. Один из грехов, которые никто и никогда не опустит. Никакой Лазарь, никакой Папа Римский, ни один из их Богов не сможет даровать прощения ни за это, ни за другое. И никогда эта ноша не станет легче, сколь бы хороших дел сделал, как бы рьяно не каялся и не плакал — ничего не измениться, ведь прошлое уже случилось и оно будет со мной до самого конца.

Конца, который я хотел приблизить, но не имел на то ни права, ни возможности.

— Что ты чувствуешь? — раздался её голос.

Крики… я начинал слышать крики, что хотел оставить в этих кошмарах. Запереть вместе с той силой за этими дрянными печатями. Пусть сила, прошлое, память, частички души — пусть всё остаётся там. Пусть оно уйдёт и никогда не вернётся — хотелось выкрикнуть всё это, но я молчал. Молчал, потому что знал, что никогда не попрошу об этом.

— Посмотри мне в глаза, — продолжала говорить она.

Я не мог открыть их. Я боялся, мне было страшно. Эмоции океаном возвращались ко мне. Я давно не чувствовал ничего такого, отвык от постоянного присутствия злого Рока, что рано или поздно подведёт итог деяниям мирским. И речь не о Боге, не о вере, не о смерти… речь о… речь о том, что неизбежно.

— Просто… не понимаю… почему? За что? Зачем? Разве… разве у этого была хоть какая-то разумная причина? — шептала она и стояла уже передо мной.

Я чувствовал её дыхание, зажмурился, что есть силы, но словно бы видел как слёзы уже собираются в уголках её глаз. Вина, стыд, страх… они были здесь, они возвращались. Они меняли меня и делали это куда сильнее Адама.

— ЗА ЧТО?! — раздался крик и наконец-то меня ударили.

С невиданной силой я словно кукла полетел прочь, но это принесло хоть какое-то облегчение. Удар за ударом, крики бессчётного числа людей сгорающих в адском пламени стали хором, который я не должен был забывать. А затем ещё удар, ещё… меня рвали и кромсали, но умереть я не мог, как и уйти на дно этого озера из расплавленного асфальта. Тут же исцелялся, куда быстрее, чем раньше. Чувствуя, как слабость отступает.

Вторая печать была снята.

Она дополняла прошлую, делала айсберг шире и больше, а также открывала доступ к уже куда большей силе, чем просто физическая мощь. И постепенно кошмар уходил… приходило осознание, в очередной раз… я проходил через тот же цикл, через который прошёл в день, когда стал заклятым врагом маленькой девочки, у которой не осталось ничего. Ничего кроме этой ненависти ко мне, что давало ей силы к жизни.

Девочки, что ныне была стара, но ненависть в ней горела столь же сильно, как и в тот день. Она никогда не простит, никогда не забудет. И никогда не даст мне спокойно спать. Всегда будет рядом, напоминая о том, что нельзя забыть. И удар за ударом наносил Эрика, крича и плача, пытаясь найти ответы и причины того, почему я так поступил. Но не получала их.

А я лежал… лежал ровно до того момента, как сила не вернулась полностью. И вот случилось тоже, что и тогда… ведь страх, позор, стыд — это были эмоции, которые я научился подавлять. Первыми пришли эмоции, а сразу же за ними пришёл и способ их контроля, подавления. Они шли в комплекте.

Первая печать возвращала силу телу. Вторая печать возвращало власть над разумом. Я сам становился хозяином своих мыслей и эмоций. И вот очередной удар Эрики был пойман. Её кулак оказался сжат ладонью. Медленно я поднимался на ноги, выкручивая её руку.

Я не хотел бить её, но и не мог дать ей бить меня.

Глаза мои были всё также закрыты, но когда я полностью встал… я открыл их… посмотрел на собственные деяния, на учинённый ужас и количество жертв… разрушенных судеб… Вина… вина была на многих за те деяния. Моя вина была огромна. Я это понимал, принимал и хуже всего было то, что я готов был поступить так ещё раз. А жалел я лишь о том, что в тот день не смог перебить всю Багровую Десницу, не разорвал в клочья каждого бойца Последней Надежды, не стёр с лица земли всех, кто противостоял мне.

Всё это видела в моём взгляде Эрика. Стальную решимость и готовность повторить всё снова. И хоть жалость во мне гнила и отравляла разум, но я уничтожал её, давил и низводил её влияние до нуля. Чтобы ничто не помешало мне. Ведь я… я был невероятно силён, но… Пожалуйста, скажите мне, разве в вашей жизни нет того, ради чего можно принести весь мир в жертву? Или кого-то?

Скажите мне, что это так! Что вы выше этого! Что нет ничего подобного, ради чего вы пойдёте до самого конца! Только прошу… не врите. Не врите мне или хотя бы себе, что не пожертвовали бы другим, ради спасения своего ближайшего человека. Или не отдали бы другого, чтобы этого человека вернуть.

Я не хочу жить в мире, где только один я готов на подобное ради того, кто для меня так важен.

— Ты монстр, чёртов монстр! — озлобленно взвыла Эрика, продолжая свои атаки, хоть и понимала, что никогда не могла победить меня и вряд ли когда-то сможет. — Ты выбрал своё счастье и лишил меня своего!

Я хотел сказать прости… но разве это что-то изменит? Разве какие-то слова тут помогут? Нет, ничего уже нельзя было изменить. И сжав кулак я ударил Эрику прямо в солнечное сплетение, отбросив её и разрушив иллюзию. Разум принадлежал теперь лишь мне. Просчитал свои действия, мысли упорядочил, контроль восстановил. Боль вызванная мыслями и образами уходила.

А вместе с тем взорвалась ванна, после чего взорвались уже стены комнаты. Во все стороны летели осколки грязной плитки. Ни капли не было на мне, хоть и вышел я с самого дна. Прямо в ещё одно пространство, такое же мрачное и жуткое. Куча теней была здесь, а за ними всеми мелькнула ещё одна, что утащила новое сердце и мчалась отнести его в их логово.

Но тени в этот раз не нападали. Они разошлись, после чего пошли по своим делам. Они словно бы перестали питать ко мне интерес. А я спокойно шагал даже в тех местах, где свет был крайне ярким. Так добрался до Апофеоза Войны, только более мерзкого…

Вместо пустоши — грязная, залитая кровью бетонная клетка. На месте яркого жёлтого солнца — белый фонарь, что ярче всех звёзд вместе взятых. А гора из черепов заменялась горой из сложенный сердец, что были вырваны, но продолжали биться. Одно за другим они медленно начали разрываться, словно спелые плоды, а из трещин их начали выбираться твари… такие же тени…

На верхушке же лежало моё сердце. Трещин на нём не было. Оно перестало биться. И спокойно поднявшись по горе, я втоптал в грязь чужие сердца, после чего взял в руку своё, поднимая вверх и смотря как оно чернеет, становясь даже более чёрным, чем все сердца под моими ногами и сами тени, что из них родились.

— Если это по-вашему ад… — усмехнулся я, оглядывая место более не пугающее. — То называйте меня вашим Дьяволом…

— Да сохрани нас Господи! — раздался крик и одним за другим в этом пространстве начали появляться члены отряда Хи-13.

Обезумившие в край и повторяющие слова молитв, они пошли в свой Крестовый Поход, не понимая ничего и ведомые иллюзиями. Иллюзиями настолько плотными, что они защищали их от прикосновения теней. Однако в этом аду даже самая сильная вера начала покрываться ржавчиной.

— Закрывайте двери! Закрывайте двери! Закрывайте двери! — словно заведённый повторял Лазарь, стреляя во все стороны и держа глаза широко открытыми из-за страха, водя пистолетом и прижимая к груди Библию, в обложку которой впились побелевшие пальцы.

Знали ли он, что никто из них не вернётся назад? Глупый вопрос… конечно знал…

Место встречи — неизвестно. Время встречи — неизвестно. Количество участников встречи — неизвестно.

— И потому я считаю, что против Повстанцев Хаоса надо использовать более радикальные методы. Их организация слишком окрепла. Возможно даже стоит даже объединиться на время с ГОК, — закончила говорить Кристина М.

А в ответ тишина. Она стояла прямо перед трибуной собравшегося Совета О5. Почти все члены были здесь. Редко когда подобное происходило и затаив дыхание Кристина М. ждала их оценки, или возможно осуждения. Хоть какой-то реакции. Но они молчали. Это пугало, а тишина становилась невыносимой.

С многими Кристина М. виделась лично, с некоторыми даже работала или думала, что работала? Но ни разу не выступала вот так. Чаще всего она была просто секретарём, одним из помощников своего отца. Для других величественная и загадочная Кристинам М., а для Совета О5 — очередной безликий инструмент. И даже её собственный отец без сомнения принесёт её в жертву, вероятно сделает это даже раньше, чем любой другой директор О5.

Так и не получив ответа, Кристина М. просто покинула зал собрания. Она уже знала порядки. Если ей ничего не говорили, значит ей не надо было ничего говорить. Она просто ушла, так и не узнав об оценке своих проступков и заслуг. Пот пробил её тело уже за дверьми. Когда она дошла до лифта, то затряслись уже руки.

Чемоданчик также был при ней. Но даже с такой силой… она была словно… муравей рядом с Богами? Да уж, даже такое сравнение не будет корректным в силу слишком большой разницы между ей и Ими. Было жутко, но и в то же время… просто находясь рядом с ними любой словно ощущал, как он становиться частью Истории и её сотворения.

Так или иначе она продолжила следовать своему плану. Оценку она не получила, но если она не права, то Совет О5 даст ей об этом знать. До тех пор она действует также, как действовала ранее. Потому Кристина М. вернулась в свой кабинет, села за рабочий стол и достала бумаги, получив также и новые сведенья.

Хи-13 уже вошли в объект 1983. Вероятно все они теперь мертвы. Вторая печать с объекта ███, была снята. Для снятия третьей печати понадобится уже особое разрешение. Выбить его пока не удалось, но возможно удастся в будущем. Так или иначе, осталось дождаться его возвращения и составить новый план действий.

Повстанцы Хаоса нанесли очередной удар. И пора бы уже дать на это ответ. Решительный и жёсткий. Для этого Кристина М. взяла одну из телефонных трубок на её столе. С ГОК у Фонда всегда был прямой канал связи, несмотря на все разногласия.

Главное только скрыть от них то, что объект ███, вновь используется Фондом.