Чужие берега (СИ)

Глава 14

1.

Солнце, поднявшееся из-за океана, с любопытством заглянуло в горы и под одним из уступов нашла троицу спящей. Лечь на камни ночным холодом никто из нас не решился, поэтому спали сидя в неудобных позах. Я открыла глаза, щурясь от ярких бесцеремонных лучей, и попыталась вытянуть затекшие ноги, чем сразу разбудила спящих с двух сторон парней. Хорошо, что никто не видит, как и с кем я провожу ночи, иначе мою и без того шаткую репутацию было бы уже не спасти.

— Надеюсь, наших лошадей волки не съели, как думаете? — зевая и потягиваясь, спросила я у парней. — В этих горах вообще волки есть?

— Не знаю насчет волков, но слоны точно есть, причем летающие… — с ироничной улыбкой ответил мне Артур.

— Ой, не напоминай, — меня передернуло, но, взгляд упал на корону, сверкающую камнями на солнце, и настроение улучшилось.

Я аккуратно подняла ее и принялась внимательно рассматривать: сделана довольно грубо, но метал блестел золотом, а камни, инкрустированные по всему периметру, очень похожи на драгоценные.

— Смотрите какая прелесть! — я показала корону парням, — Как думаете, откуда она в гнезде? Птица где-то украла? Как сорока польстилась на блестящее? Но почему одну только корону? Или к ней и король когда-то прилагался? В гнезде было достаточно костей, я старалась их особо не рассматривать, но человеческих черепов не видела точно. Хотя такая здоровенная слониха, могла бы проглотить человека целиком…

— Покажи-ка, — Лаэрт взял корону из моих рук и внимательно ее осмотрел. — Вот видите здесь знак, присевший человек в треугольнике, — это символ народа табари. Племя людей, живущее в подгорных пещерах, практически никогда не выходящее наружу на свет солнца.

— Ого, я слышала про табари. Где-то в этих горах, вернее, под ними расположены их пещеры. Думаешь это корона принадлежит королю?

— Не знаю… Я никогда не видел их короля. Но почему бы и нет? Вряд ли кто-то изготавливал бы муляж из чистого золота, — Артур задумчиво почесал подбородок.

— Как же она оказалась в гнезде? Если табари никогда или крайне редко выходят наружу, то где птица раздобыла этот символ власти? — спросил Артур и тоже взял корону рассмотреть поближе.

— Может птица не сама воровка, а корону просто подкинули в гнездо?

— Подкинули? Кто? Кому и зачем это понадобилось? — не поверил маг.

— Тому, кто оставляет следы. Намеренно оставляет…

— Ты намекаешь на моего прадеда Джакомо?

— А у тебя есть другие версии? — приподнял бровь Лаэрт.

— Других версий у меня нет.

Я скептически поджала губы, взяла у Артура корону и повертела ее в руках. Мне не давала покоя какая-то мысль, я пыталась, но не могла поймать ее за хвост. Что-то крутилось на краю сознание и не давало покоя.

— Все эти знаки… якобы оставленные Джакомо, — начала я.

— Почему якобы? — перебил меня Артур. — Я уверен, что они оставлены именно моим прадедом и вовсе не случайно!

— Ладно-ладно. Не заводись. Джакомо оставляет подсказки, чтобы, двигаясь от одной к другой, можно было найти путь к артефакту. Но зачем ему это?

— При жизни он был довольно экстравагантен и имел специфическое чувство юмора. Кроме того, наверняка осознавал ценность кристалла и вряд ли хотел, чтобы мир утратил его навсегда. Поэтому составил карту, но не простую, а с подвохом. Но тем не менее, вполне читаемую и жизнеспособную.

— Хорошо примем карту и ее достоверность, как данность. Но подсказки, сами предметы… Думаете это случайный набор?

— Уверен, что нет. Каждый предмет на что-то указывает.

— Это понятно, но может у них есть какой-то общий признак, который объединяет их все?

— Бинокль? Опера? Сцена? Огромная птица? Корона? Что у них может быть общего?

— А если не так, если посмотреть с другой стороны и выбросить лишнее… Ладья, слон, король… — предположила я.

— Исабель, ты гений! Это всё — шахматные фигуры! Джакомо очень увлекался игрой в шахматы и называл ее необходимой наукой для правителей всех стран… Он говорил, что в шахматах есть всё, целый мир…

— Ну допустим, шахматы. Версия интересная. Но что это нам дает? Ну, игровые фигуры и что? — возразил ему Лаэрт. — Если предположить, что старый колдун намекал именно на шахматы, и фигуры должны стоять по порядку, то после слона идет конь, а не король…

— Я не знаю, как это объяснить, но буду думать, — не сдавался Артур. Было видно, что идея с шахматами его очень вдохновила. — По крайней мере сейчас есть от чего отталкиваться и понятно в какую сторону смотреть.

— Ну и в какую? Куда идем теперь? Возвращаемся в Монтейро?

— При чем тут Монтейро? По-моему, очевидно, что теперь мы должны идти к народу табари. Следующая подсказка там, — подытожил Артур. — Вот только как их найти?

— Я знаю, как найти, — ответил Лаэрт. — Приходилась когда-то работать в том числе и на них. Я в курсе где из пещер есть выход наружу, бывал там несколько раз. Это далековато, но не слишком. К вечеру доберемся.

— А подземные люди нас примут? — усомнилась я.

— Думаю, если мы принесем их реликвию, вероятно, утерянную много лет назад, они примут нас с распростертыми объятиями, как самых дорогих и долгожданных гостей. Что скажете?

— Я в деле! — не задумываясь ни на секунду, тотчас ответила я.

Артур посмотрел на меня с улыбкой и добавил.

— Ну а я тем более!

2.

Мы спустились и нашли наших лошадей, целыми и невредимыми, в том месте где парни их оставили вчера. На поклажу с едой и водой, кое-как замаскированную ветками в кустах, тоже никто не позарился. Наскоро перекусив холодным вяленым мясом и уже начинающими черстветь лепешками, двинулись в путь.

Лаэрт был отличным проводником. Он знал направление и ориентиры, шел очень уверенно, так что я не боялась заблудиться. Был человеком, на которого можно положиться в любой ситуации: умным, расчетливым, сильным и ловким. Но главное, в нем чрезвычайно развито чувство справедливости и какого-то врожденного благородства. Хотя по его словам, он не был аристократом, вырос в самой обычной семье и рано осиротел.

По этому поводу я никогда не возражала, но очевидно, что если его бабушка действительно была магессой, от которой он унаследовал свою нечеловеческую силу и ловкость, то это явно противоречило рассказам о незнатном происхождении.

Ну не спорить же с ним, в самом деле? Раз так говорит, значит имеет на то причины. А мне-то что? Не все ли равно на происхождение друга, если он и так готов за меня жизнь отдать? Что еще нужно?

Я ехала на лошади и любовалась его широкой спиной, гордой посадкой и уверенной манерой себя держать. Слушала спокойный голос, которым Лаэрт рассказывал нам занятные факты о людях, живущих в этих краях, подмечал и показывал интересные растения, свистом подражал пению местных птиц.

Мы продвигались вперед в течение всего дня, не спешиваясь с лошадей и не останавливаясь на отдых. Кони шли быстрым шагом, спускаясь с постепенно ставшими пологими склонов к равнине, расстилавшейся внизу.

Миновали невысокий перевал и громады скал, целомудренно укутанные вуалью тумана, остались за спиной. Горы впереди нас маячили лишь контурами, а под ногами начиналась плоская зеленая пустошь. Именно там, у подножия самой высокой горы, по словам Лаэрта, находился вход в пещеры табари. Он был спрятан от посторонних глаз острыми скалами, и если не знать где искать, то случайно найти его крайне затруднительно. Табари не любили незваных гостей и всегда жили уединенно, практически не поддерживая контактов с внешним миром.

По мере того как мы продвигались вперед, местность становилась все красивее. Растительность набирала пышность и цвет. Тут и там появлялись лиственные деревья, камни и щебень постепенно сменялись сочной травой, усыпанной яркими цветами. Но, в отличие от моей родной местности, зелень здесь была вовсе не тропической, а лучи яркого солнца — теплыми, а не обжигающими. Легкий ветерок приятно обвевал благоухающие склоны гор.

Наконец, спустя несколько часов после полудня мы достигли цели нашего путешествия — черных острых и гладких, как стекло скал, скрывающих вход в пещеры. Действительно, если бы Лаэрт не показал мне куда смотреть, я бы так и проехала мимо, ничего не заметив. Мы остановились на привал и спешились, поесть и обсудить предстоящие действия. Было решено оставить лошадей снаружи и дальше идти пешком. Впрочем, на лошадях в довольно узкий лаз протиснуться бы и не получилось.

— Недалеко от входа табари выставляют часовых, так что пробраться внутрь незамеченными у нас в любом случае не выйдет, — принялся инструктировать нас Лаэрт. — Основная задача — максимально излучать дружелюбие, чтобы нас не порешили сразу же, как только заметят.

— А это возможно? Нас могут убить прямо на входе просто так? — спросила я настороженно.

Такая мысль не приходила мне в голову, но после того как была озвучена вслух Лаэртом, мигом разогнала всё спокойствие и поубавила жажду приключений. Нет, приключений я всё еще хотела, но только не таких непредсказуемых и опасных. Очень интересно посмотреть на подземный народ и их город, но лишь при условии, что мы вернемся целыми и невредимыми.

— Это крайне мало вероятно. Никто не будет стрелять в безоружных чужаков, предварительно не узнав с чем пожаловали. Я просто предупреждаю, чтобы вы вели себя адекватно, дружелюбно, не кричали и не делали резких движений.

Получив подробные инструкции Лаэрта и привязав лошадей, мы осторожно двинулись внутрь пещеры.

Я опасалась, что будет темно, а у нас собой не было ни свечей, ни факелов, но мои страхи оказались напрасны. Тут и там в горной породе встречались прорубленные вертикальные шахты, сквозь которые внутрь пещер попадал свежий воздух и тусклый рассеянный дневной свет. Метров через триста нас окрикнул громкий командный голос часового.

Мы остановились, демонстрируя пустые безоружные руки и глупо улыбаясь. Я держала перед собой найденную в гнезде корону.

— Мы пришли, чтобы вернуть вам утерянную реликвию! Корону достопочтенного короля табари! У нас нет злого умысла и черных мыслей. Мы знаем, что табари мирный народ и тоже пришли к вам с миром. Проводите нас к вашему повелителю и будете щедро вознаграждены, — громко, медленно и тщательно выговаривая каждое слово, прокричал Лаэрт.

Спустя примерно минуту, когда я уже думала, что нам никто не ответит и нужно будет возвращаться ни с чем, в проходе появилось четверо часовых.

Я разглядывала их во все глаза, а посмотреть действительно было на что. Люди табари низкорослы, с невероятно бледной кожей и совершенно лысыми головами. Часовые были зрелого возраста, всем четверым на вид было далеко за сорок. На плечах висели ожерелья из птичьих перьев черного цвета. Интересно, откуда под землей птицы? Если табари действительно редко выходят на поверхность, значит перья для них настоящая ценность. Вокруг бедер обмотаны повязки, сшитые из лоскутков гладкошерстного коричневого меха. Крысы, что ли? Надеюсь, что нет. Но мой нос все же успел брезгливо сморщиться. Вокруг запястий и на щиколотках табари пестрели многочисленные браслеты.

Вооружение воинов было простым, но весьма внушительным. В левой руке каждый держал массивный топор, а в правой тонкое обоюдоострое копье с деревянной рукояткой. Я уже видела такие раньше у дикарей, проживающих в глубине материка. Эти копья не предназначались для метания, а использовались только в рукопашном бою, причем раны, нанесенные ими, бывали ужасны. Кроме того, на поясе каждого болтались тяжелые ножны с ножами.

Один из них, вероятно главный, подошел ближе. Внимательно осмотрел корону, которую я держала перед ним так, чтобы был виден символ народа табари. Брать в руки или прикасаться к святыне мужчина не стал. Через несколько секунд, увидев достаточно, он повернулся к своим спутникам и кивнул. Потом внимательно осмотрел нас, еще раз кивнул и коротко бросил:

— Идем!

Тут же двое часовых стали впереди, а двое позади нас, и мы всей процессией, хотя я бы назвала это «конвоем» направились к подземному поселению.

3.

Жилища табари находились довольно далеко от той пещеры, через которую мы попали под землю. Шли долго, не менее часа. Причем местные жители шагали быстро и уверенно в постоянном темпе, не выказывая ни признаков усталости, ни даже одышки. В то время как я уже довольно сильно утомилась и очень хотела пить. Мою просьбу остановиться, высказанную вслух, они проигнорировали, сделав вид, что не услышали. Лаэрт лишь виновато развел руки, мол, что поделаешь, здесь не мы устанавливаем правила. Но после этого постоянно бросал встревоженные взгляды, следя за моим состоянием. А оно и вправду довольно стремительно ухудшалось. Коридоры поворачивали, разветвлялись и уходили всё глубже под землю. Воздух становился душным, на меня начали накатывать приступы боязни замкнутого пространства. Пить хотелось все сильнее.

Шахты с естественным освещением больше не встречались, но на стенах тут и там попадались шарообразные светильники. Мне очень хотелось остановиться и рассмотреть принцип их работы, но пока об этом даже речи не шло.

Наконец, когда жажда уже стала практически невыносимой и я почувствовала, что вот-вот просто свалюсь от усталости, мы вышли в огромную пещеру.

Хотя слово огромная и близко не передавала ее размеров. Пещера была поистине гигантской. Перед нами из темноты выступило поселение табари. Оно было таким удивительным, что я вмиг забыла и про усталость, и про жажду. Пол пещеры представлял собой огромную долину. Купол ее повис на такой высоте, что рассмотреть его снизу не представлялось возможным, всё тонуло во мраке. Поселение ограждала каменная изгородь, которую в свою очередь окружал широкий ров, наполненный водой.

У деревянных ворот через ров был перекинут примитивным подъемный мост. Сейчас тот был опущен. Возможно, нас ждали, а может его поднимали лишь в случае опасности.

Наша процессия направилась к нему и сквозь открытые створки ворот вошла в поселение. Думаю, его с легкостью можно было назвать городом. Он был велик по размерам и прекрасно распланирован. Через центр проходила широкая дорога, которую пересекали под прямым углом другие, более узкие, разделяя таким образом группы домиков на своеобразные кварталы. Город освещался многочисленными фонарями. Такими же, как мы видели на стенах в коридорах пещер. Все-таки интересно, как они работают? Какая-то технология или все же магия? Надо будет обязательно выяснить.

Дома народа табари построенные из глины, имели окна и полукруглые крыши. Издали их можно было принять за гальку, которую будто ребенок-великан выложил на песке определенным узором.

Мы шли по центральной улице, к которой постепенно стекались женщины и дети, привлеченные желанием посмотреть на чужаков. Мужчин видно не было. Наверняка еще не вернулись из рудников, или где они тут работают.

Женщины не особо отличались от сопровождающих нас мужчин. Такие же бледные и низкорослые с редкими волосами, заплетенные в тонкие косы. У них также пестрели на руках и ногах многочисленные браслеты, но в отличие от мужчин, передвигающихся бесшумно, на браслетах женщин от каждого движения негромко позвякивали крошечные колокольчики. Грудь их была прикрыта перьями, ноги почти до щиколоток — меховыми юбками.

Дети жались к ногам женщин и пугливо таращили на нас огромные голубые любопытные глаза, но при этом молчали. Не смеялись, не галдели, не шумели и не бегали. Для меня это было удивительно. Но что поразило меня больше всего это то, с каким достоинством держались женщины. У них были свободно расправленные плечи, гордо поднятые подбородки и абсолютное спокойствие на лицах. Они были независимы и уверены в себе. Хотя местные жители пришли сюда из любопытства, чтобы посмотреть на нас, но ни одного грубого восклицания или жеста, выражающего удивление, ни одного критического замечания не было произнесено вслед, пока мы устало брели мимо.

Наконец, нас подвели к одной из хижин, вход в которую закрывала циновка. Конвой остановился. Я огляделась по сторонам, отметив, что и сама хижина, и обстановка вокруг была вызывающе скромной. Неужели здесь живет их король? Это очень странно, потому что пока мы шли, на пути попадались дома гораздо больше и богаче чем этот.

Один из наших сопровождающих подтвердил мою догадку:

— Здесь вы можете временно остановиться и подождать, пока король примет вас. Сюда вам принесут еду и воду. Пока вы не встретитесь с королем, вам запрещено покидать этот дом, ходить по городу и общаться с местными жителями.

— То есть мы пленники? — уточнил Артур.

— Вы наши гости, — уклончиво ответил мужчина после небольшой паузы.

— Нас будут охранять, чтобы мы не сбежали? — продолжил задавать вопросы Артур.

— Нет. Но два воина останутся возле входа в жилище, следить за тем, чтобы никто не нарушил ваш покой.

— Ясно… — саркастически фыркнул Артур. — А как скоро король соизволит нас принять?

— Этого не знает никто. Но как только он будет готов к встрече, вам немедленно сообщат. А пока отдыхайте.

Воин оттянул циновку, закрывающую вход, и сделал приглашающий жест.

Я вошла первая и огляделась. Хижина оказалась отлично подготовленной для отдыха. На полу были ложа из дубленых шкур и подушек, на которых можно было удобно вытянуться во весь рост. Возле входа стояло несколько глиняных кувшинов с питьевой водой и большая широкая миска, в которой можно было умыться.

Вода оказалась ледяной и очень вкусной. Вдоволь напившись и ополоснув лицо, я упала на подушки и принялась стаскивать ботинки с натертых до крови ног.

— Как думаете, долго нам придется ждать аудиенции у местного короля? — спросила я вошедших следом за мной парней. Сопровождающий нас воин заходить в хижину не стал, остался снаружи отдавать приказания подчиненным.

— Не раньше завтрашнего утра точно. Но вообще-то ожидание может затянуться и на несколько дней… У них тут свои заморочки, — невесело ответил Лаэрт.

Я хотела возмутиться, но сил у меня уже не было. Вместо этого я попросила: «Разбудите меня, когда принесут ужин». Накрылась шкурой, повернулась к ним спиной и тотчас провалилась в сон.