Что ты несёшь с собой. Часть I

Привет от небес

– Буппа, – сказала я, едва войдя к себе и увидев служанку, суетящуюся вокруг столика с мисочками и тарелочками, – мне кажется, отсюда невозможно выйти.

– С горы-то? – рассеянно переспросила она, раскладывая на две мисочки варёные бобы. Похоже, добыла всё-таки нормальной еды со служебной кухни. – Поговаривают так, да. Без позволения главы ни сюда не войти, ни отсюда не выйти.

Я присела к столу, осмысляя услышанное. Но на охоты же они как-то ходят! Хотя это, конечно, с позволения главы.

– И тебе не страшно было сюда отправляться? – спросила я служанку, которая наконец закончила возиться и села напротив.

– К махарьятам-то? – вздохнула она и как-то странно на меня покосилась. – Я в жизни всякого повидала. Вы вон сами махарьятта, и ничего вроде.

Я запоздало сообразила, что для Буппы, всю жизнь прожившей среди обывателей, махарьяты не сильно-то отличаются от демонов, с которыми сражаются.

– А взаперти сидеть? – напомнила я.

Буппа фыркнула.

– А то можно подумать, в имении Адульядежа я была вольной пташкой! Это вы, пранья, привыкли по миру бегать, как захотите, а мы люди подневольные.

Я прикусила губу. Действительно, я ведь даже не спросила, какое у Буппы было положение в доме Кессарин. Служанка и служанка, а она же наверняка невольница. Канан не стал бы держать в доме людей, которые могут когда угодно взять и уволиться, а то и перейти к какому-нибудь его врагу и всё рассказать ему о том, что у Адульядежей дома творится.

Ну ладно, но с разрешения главы-то с горы уйти можно, и вряд ли Арунотай мне откажет, если я попрошу его выпустить Буппу, так?

– Послушай, если хочешь, я получу разрешение тебе уйти отсюда, – предложила я.

Буппа уставилась на меня, как на морское чудище.

– Небеса вас храни, пранья, куда же я пойду?!

Я потёрла лоб, сковырнув надоевший прилепленный камень. И правда, Буппа ведь жила в имении Адульядежа. Туда она вернуться не сможет – слишком много вопросов. Да и вообще в городе появляться рисковано – вдруг её кто узнает? Значит, надо идти куда-то ещё и там обзаводиться жильём…

– Я дам тебе денег, чтобы купить дом, – додумалась я.

– Пранья, – Буппа состроила сердобольную гримасу, будто заподозрила у меня душевное расстройство. – Меня повяжут как воровку у первой же заставы. Хватит выдумывать, ужин стынет. А здесь ничем не хуже, чем в любом другом месте.

Я сникла и уткнулась в миску. Наверное, она права. Это мне оказаться запертой на горе вражеского клана – страх и пытка, а ей привычно всю жизнь со двора не выходить… Зря я только её напугала своими идеями.

– Вы, пранья, добрая слишком, – заметила она, когда от ужина осталась половина. – За одним столом со мной сидите, разговариваете, как с подругой. Праату Нирану так легко навстречу пошли… Вы бы осторожнее, а то на вашей доброте кто-нибудь и поживиться захочет. Попробовали бы лучше с мужем познакомиться да понравиться ему, а то случись что – к кому бежать?

Я только покачала головой. Нравиться Вачиравиту в мои планы точно не входило. А входило в них подняться на пик и потыкать палочкой в здешнего амарда. Если уж вниз не пускаете, то не обессудьте, пойду наверх. И Буппа скоро разочаруется в моей доброте. Мне ещё предстоит придумать, что с ней делать, если я всё-таки отравлю всю гору, а Буппе просто так не выйти, да и пойти некуда…

– Иди спать, – сказала я ей. – Сегодня уже ничего интересного не будет.

Буппа покосилась на меня так, будто подозревала, что я вру, но послушно собрала посуду и ушла к себе наверх.

Я достала из тумбочки припрятанную туда днём сумку с моими вселенскими мешками. Меча, конечно, не хватало, но по крайней мере, там у меня была удобная одежда для лазания по кустам. Вероятно, где-то была аллея, ведущая до самого пика – как-то же глава клана ходил к своему амарду хоть раз в год, но этот путь, скорее всего, начинался от дома Арунотая, а я вовсе не хотела светиться в самом сердце резиденции, так что подниматься придётся по целине. Порывшись в одном из мешков, я прихватила ещё и свисток.

В махарьятских кланах к вопросу отбоя относились очень серьёзно. Конечно, людей не заставишь всех лечь спать по указке, но вот запретить выходить из дома после захода солнца – обычное дело. В темноте не видно, друг перед тобой, враг или демон, накинувший смутную человекоподобную личину, и ночным стражам вовсе ни к чему тратить время на разбирательства. Пока он присматривается и переспрашивает, могут и сожрать.

Дома я регулярно сама дежурила по ночам, так что знала эту работу не понаслышке. И у нас, и у всех других махарьятов, о которых я хоть что-то слышала, в ходу были особые свистки. Дежурные, обходя резиденцию клана, регулярно в них свистели, а если замечали вдалеке другого дежурного, пересвистывались с ним, чтобы убедиться, что это не кто-то посторонний. Свистки издавали звук, недоступный человеческому уху без специального заговора, так что он не мешал спать остальным обитателям резиденции.

Я на скорую руку сплела заговор, облачилась в тёмные штаны, узкие от колена вниз, короткую тунику и плотный тёмный нэр, повесила свисток на шею и завязала волосы в пучок, а потом замотала голову тонким мунду, оставив открытыми только глаза. Конечно, я надеялась никому не попасться, но предосторожность лишней не будет.

Потушив свет, я прокралась вниз по лестнице, стараясь идти побыстрее. Я заметила, что чем медленнее я спускаюсь мимо второго уровня, тем сильнее лестница меня подгоняет, а лететь носом вниз совершенно не хотелось. На улице уже совсем стемнело, но в окружающих древодомах светились все окна – обитатели занимались своими тихими вечерними делами. Лучшее время для посещения амарда. Отойдя на пару десятков шагов, я оглянулась. Балкон Вачиравита темнел, как мрачное дупло. Неужели уже спать лёг? Или валяется там в хандре? Я не могла припомнить, горел ли свет в его окнах раньше вечером или вчера. Может, он и вовсе переехал в другой дом от меня подальше?

Я шмыгнула в кусты и пошла вдоль одной из боковых аллей, держась подальше от гравия. Ходить по нему бесшумно – сверхспособность, которой я не обладаю, а на белом фоне даже в темноте человек заметнее, огоньки же на древодомах хоть тускленько, но горели. Конечно, вдоль аллеи торчали эти жутковатые статуи, но я – бывалая махарьятта и способна достигать своих целей, даже если меня что-то пугает. Поэтому я стиснула зубы и пошла за их спинами, держа ухо востро. Не знаю уж, моя бдительность отвратила зло, или они на самом деле были безобидными, но ничего так и не случилось.

Теперь, когда у меня между бровей больше не был наклеен дурацкий камень, можно было свободно пользоваться третьим глазом. Третий глаз на самом деле никакой не глаз. Это просто узел, где сходятся несколько больших протоков махары, и такие узлы есть не только на лбу, но и на ладонях, ступнях и… в других местах. Главное, чем полезен именно этот, – его можно использовать как источник света. Начинающие махарьяты делают это буквально: зажигают между глаз звезду и светят во все стороны. Не очень эффективно, зато просто. Более умелые, вроде меня, делают хитрее: свет третьего глаза можно фильтровать так, что мне всё видно, а вот я сама в темноте не свечусь. Если бы даже кто-то смотрел на мой лоб в упор, он не увидел бы, что у меня есть третий глаз. Так что темнота – не преграда.

Свисток пригодился – пару раз на перекрёстках дорожек меня замечали дежурные и давали проверочный свист. Я отвечала им так, как было принято у меня дома, и они спокойно шли дальше, признав меня за свою. Хоть я и надеялась на такой исход, всё равно удивилась: в огромном, знаменитом клане махарьятов не придумали уникальных позывных? Ну, безопасность на уровне, что тут скажешь…

Наконец дорожки кончились и начались кусты. Эти хоть не статуи, а самые обычные колючки. Моя махарьятская одежда, в отличие от шелков Кессарин, прошита охранными символами, так что колючки мне не страшны.

Другое дело – барьер. Конечно, можно было сообразить, что раз внизу есть барьер на спуск, то и тут будет барьер на подъём. Это в моём маленьком клане никому бы в голову не пришло лезть к амардавике без приглашения, а тут вон ученики книжками швыряются… И даже если сорванцы вроде меня и залезали пару раз на пик полюбоваться на Ари Чалиту, она относилась к этому снисходительно, а иной раз и подшучивала над нами. Здешний же амард мог быть не таким приветливым, да и любопытных носов тут обитало в сто раз больше.

Короче говоря, я снова увязла в барьере. Сначала испугалась немного – если его ставил амард, мне не выпутаться, но потом сосредоточилась, нагнала холодку, и он меня отпустил, как миленький. Даже как-то слишком легко. Я осторожно поднесла к невидимой стене растопыренную ладонь, стараясь прочувствовать, как там течёт махара. Поводив рукой туда-сюда, я поняла, что это барьер на растяжках. Любопытно.

Я бы ожидала, что стена, ограждающая амарда от незваных гостей, будет вся сплетена из единой нити махары, чтобы не возникло ни единого слабого места. Однако вместо этого кто-то просто расставил вокруг вершины якоря и натянул между ними отдельные ниточки, а та стена, в которой я увязла, была не более чем тонкой перепонкой между двумя нитями. Я чувствовала, что нити разные и даже не очень подогнаны друг под друга – одна потолще, но узловатая, другая ровнее, но слабая по всей длине. Похоже, что тот, кто ставил этот барьер, или сам ещё не далеко ушёл в учении, или очень спешил, и оба варианта были одинаково странными.

Ну, мне же легче. Я прошла вдоль барьера, едва касаясь нижней нити подушечками пальцев, и вскоре нашла нижний якорь. Это был просто крупный камень с криво нацарапанным на нём символом. Рядом с ним лежали ещё два камня без надписей, и все три они вместе зажимали воткнутую в землю жердь. До последнего не веря, что всё может быть так просто, я распрямилась и присмотрелась к верхушке жерди. Там, прямо поверх недоободранной коры, был нацарапан символ верхнего якоря.

Мне пришлось пересмотреть свою оценку мастерства того, кто ставил этот барьер. Если бы мне ученик первого года предъявил такое творение, он бы получил дополнительных заданий на месяц ежевечерних штудий. Я даже проверила, не стоят ли на якорях оповещающие чары на случай разрушения. Не стояли! То есть вот этот кусочек коры мог просто отвалиться, и в барьере бы образовался лаз шириной в телегу с гауром… Что ж, почему бы ему не отвалиться прямо сейчас?

Я подняла с земли веточку и подковырнула кору. Она облетела легко, как жухлый лепесток. Я отступила, ожидая, что сейчас что-нибудь случился: взлетит сигнальная вспышка, набегут махарьяты, сорвётся с цепи какое-нибудь чудовище… Но время шло, а ничего не происходило. Очень осторожно я занесла ногу через барьер. Нитка махары, привязанная к верхнему якорю, оборвалась, а нижняя нить сама по себе поддерживала стенку высотой только мне до колена. Осенив себя охранным символом, я перескочила на ту сторону.

И увидела звёздное небо. Здесь, как и внизу, за барьером начинался нормальный лес, только ближе к пику он редел, а деревья росли невысокими, так что я могла насладиться хрустально сверкающими созвездиями и свежим ветерком. Я даже не замечала, насколько спёртый воздух в резиденции. Похоже, лианы не только свет не пропускают…

Треск ветки напомнил мне, что не время любоваться небесами. Где-то рядом бродил амард, и его если что свистками не обдурить. Насколько я могла судить по Ари Чалите, амарды не чувствуют присутствия людей по течению махары, да и обычные чувства у них развиты не лучше, чем у людей. Поэтому, пока амард тебя не видит и не слышит, бояться нечего, но попадаться ему на пути – плохая идея.

Я шмыгнула под полог приземистой сосенки и прислушалась. Нет, ко мне никто не приближался. Шаги доносились сверху, там кто-то бродил… из стороны в сторону? Или по кругу – звук затухал, а через некоторое время снова нарастал, но уже с другой стороны пика. Значит, можно подгадать момент, когда шагающий будет проходить мимо, и подглядеть.

Прокравшись до самого верха, я скорчилась за кустом. Гора заканчивалась небольшим плато – скорее всего, это и привлекло амарда поселиться здесь, хотя мог и сам срыть вершину. Деревьев тут не росло, только всё те же колючие кусты, зато посередине плато высилась остроконечная ступа. В смысле, не такая, в которой специи толкут, а такая, в которую складывают подношения небесным богам: сооружение, похожее на поставленный на землю колокол с длинной торчащей в небо ручкой. Эта конкретная ступа была скорее гранёной, чем круглой, и барельефы на её ступенчатых боках совсем выветрились, что свидетельствовало о немалом возрасте. Может быть, первые Саинкаеу построили её для своего амарда несколько веков назад, а может, это были ещё даже и не Саинкаеу. Главное – в одной из граней ступы я заприметила вход, а значит, даже если я не увижу самого амарда, то хотя бы смогу заглянуть в его дом и получить какое-то представление, кто там живёт.

И тут некто, бродящий кругами, вышел из-за ступы и двинулся на меня. Я на всякий случай пригнулась пониже, рассматривая высокую тёмную фигуру сквозь куст. Одет он был по-походному, никаких тебе развевающихся сатик или волочащихся шлейфов. Разве что длинные белые волосы висели свободно, не прихваченные даже простым гребнем… Подождите… Длинные белые волосы? Я присмотрелась внимательнее и усилила приток махары к третьему глазу. Нет, мне не померещилось. Это был проклятый Вачиравит!

В голове замелькали мысли, одна безумнее другой. Вачиравит – и есть амард Саинкаеу? Не может быть, я же сидела рядом с ним несколько часов, я даже немножко коснулась его, когда нам спутывали запястья! Я бы заметила, что он амард! Может, он – голос амарда? Обычно амард назначает своим голосом главу клана, потому что кому и передавать людям волю амарда, как не главе? Но как знать, Арунотай мне показался довольно тихим и неконфликтным, может, амард и предпочёл более воинственного брата, такое случалось. Однако голос амарда, если его призывают, должен предстать перед хозяином горы, выслушать его слова, поклониться и уйти их передавать, а не наворачивать круги вокруг амардьего дома.

Может, Вачиравит пришёл, а амарда не оказалось на месте? Но это значит, что он пришёл без приглашения. Явился пожаловаться на свою горькую долю? Я не знаю, в каких он отношениях с клановым амардом, но обычно те хозяева гор, что повидали многие поколения людей, не панибратствуют со своими подопечными.

Наконец, продравшись сквозь свои прыгающие мысли, я заметила, что Вачиравит бродил не просто так. Он обвивал ступу нитью махары. Прямо натурально ходил и наматывал слой за слоем, как на катушку, выпуская махару непосредственно из узла на ладони. Если бы я не боялась привлечь его внимание, я бы схватилась за голову: кто так делает?! Сырая махара прямо из тела – слабая, как ровница. Её надо скручивать и сплетать, а ещё лучше, пропитывать ею цепочки символов, тогда будет толк! Да и зачем может понадобиться защищать жилище амарда таким странным способом? Демоны ему нипочём, люди поодиночке – тоже, а если нападут целой армией, как на Ари Чалиту, тут намотанная махара вовсе не поможет! Так от кого эта защита?

Ответ пришёл сам собой: от амарда. Дело в том, что амарды в чём-то схожи с демонами, хотя мои учителя бы назначили мне по двадцать палок каждый, если бы я при них такое ляпнула. Сходство невелико, по сути только в одном: амарды неспособны преодолевать барьеры, поставленные людьми, если их не пригласили. Таким барьером может быть всё что угодно – дом, забор, махарьятский защитный купол или просто прочерченная на земле линия. Главное, чтобы человек создавал это с мыслью о разграничении внешнего и внутреннего. И вовсе неважно, насколько умело или прочно такой барьер создан – амард не сможет его перешагнуть.

Так вот, уж не в том ли был смысл действий Вачиравита, чтобы удержать амарда запертым в его собственном доме? И – если припомнить криво поставленный барьер внизу, символы якорей там были начертаны со стороны резиденции. А ведь если некто ставил себе задачей оградить амарда от людей, символы надо было бы чертить со стороны вершины горы, чтобы человек из резиденции не смог до них дотянуться сквозь барьер!

Но зачем же Вачиравиту замуровывать собственного амарда в его доме?

Какая-то смутная мысль начала формироваться на задворках моего сознания, но тут Вачиравит завернул за ступу, и я, более не раздумывая, рванула ко входу. Пролезть между слабо натянутыми нитями махары мне ничего не стоило: раздвинула, как пряди волос, и скользнула внутрь. Кажется, несколько нитей порвались от одного только моего касания, настолько они были хлипкие. Они меня не волновали. Я ожидала, что, зайдя в ступу, тут же окажусь лицом к лицу с разгневанным амардом, которого собственный выпестованный клан замуровал на горе, и приготовилась уворачиваться от молний, огненного дыхания и чем там ещё здешний хозяин мог в меня запулить.

Но ничего подобного там не оказалось.

Круглое помещение внутри ступы было весьма аскетично обставлено: грубая каменная плита у стены, рядом с ней две колоды, отполированные скорее одеждами некогда сидевшего на них хозяина, чем инструментом мастера. Прямо за плитой на земле расстелена циновка, а на ней несколько слоёв мешковины, вероятно, выполнявших роль постели. С другой стороны от входа стояла пара корзин с посудой и какой-то ветошью. На всём, кроме колод, лежал толстенный слой пыли.

Единственным новым предметом в комнате было… Я даже сначала не поняла, что это такое. Глыба кварца? Каменный сундук? Нечто размером с кровать и сделанное из прозрачного, но мутноватого камня, громоздилось в центре ступы и едва-едва посвечивало сиреневато-розовым. Я подошла поближе и осторожно склонилась над прямоугольным камнем, стараясь его не коснуться. Мало ли, вдруг эта штука жжётся или ещё чт…

– Что?! – выкрикнула я вслух, не веря своим глазам.

Розоватая каменная глыба оказалась саркофагом. Таким полупрозрачным кварцевым саркофагом, внутри которого свободно размещалась небольшая человекоподобная фигура. Фигура Ари Чалиты.

Моя амардавика лежала в этом каменном гробу с закрытыми глазами, и даже сквозь мутноватый кварц я не могла не узнать её черты, насколько крепко они въелись мне в память. Её круглое добродушное лицо, её бледно-розовые, как предзакатное небо, волосы, заплетённые во множество косичек и перевитые засохшими цветами и просто травинками. Её смешное бесформенное одеяние из лоскутов всех тканей, что ей когда-то приглянулись, её деревянные и золотые браслеты на руках и ногах, её закрученные, петляющие узоры…

Узоры, которые светились слабым сиреневато-розовым светом. Светились. Но никакая сила не способна заставить светиться узоры мертвеца, даже амарда. Да что там узоры – насколько я помню, погибающий амард развеивается, как разорванная иллюзия, а не…

Забывшись, я оперлась руками на крышку саркофага и чуть не прильнула к ней лицом. Сейчас же по поверхности камня разошлись круги света, а махара из моих ладоней потекла по прожилкам в кварце. В ужасе я отдёрнула руки, и тут у меня за спиной раздался возглас.

Я крутанулась и увидела Вачиравита, на мгновение застывшего в дверях. В следующее мгновение в одной его руке засиял меч, а в другой – хлыст, и проклятый Саинкаеу ринулся на меня, как будто я была демоном, попавшимся ему на охоте. В его глазах я не видела ничего, кроме ненависти, глухой и беспощадной, как будто его душой давно завладело что-то тёмное.

Я пришла в движение, ещё не совсем начав соображать, но когда его хлыст щёлкнул над самым ухом, наконец оправилась от потрясения. Он атаковал меня, а не амардавику, а значит, я могла увести его подальше от неё, пока он не разбил каменный гроб. Или, может, лучше, чтобы он его разбил? Может, амардавика бы тогда очнулась?

Я увернулась, перекатилась по полу и спряталась за торцом саркофага, надеясь выскочить в дверь, но Вачиравит не погнался за мной, вместо этого направив хлыст вперёд, так что он прошёлся по всему саркофагу и вытянул бы меня по голове, если бы я не отскочила. Каменный гроб и не подумал трескаться под прямым ударом духовного оружия. Наоборот, по нему разошлись круги, и махара впиталась, так же, как моя.

Вачиравит отдёрнул хлыст и взмахнул им ещё раз, но тот не светился. Да и меч попритух. Похоже, кто-то вложил в удар слишком много махары, и когда её высосало, остался ни с чем. Духовное оружие без духовной силы – вещь бесполезная, оно тянет из владельца последние соки и почти неуправляемо. Что ж, мне же лучше: я успела оглядеться и заметить, что дверь – не единственный выход. В башенке, которая венчала купол ступы, были окна. Точнее, там были колонны – и пустоты между ними. Так что пока Вачиравит пытался заставить работать опустевший хлыст, я вскочила на саркофаг, оттолкнулась и сиганула в проём. Как я и думала, сквозь подошвы сапог камень из меня ничего не вытянул, а техника уменьшения своего веса не требует использования махары, так что мне ничто не помешало. В следующее мгновение я уже скатилась с гранёного купола и метнулась вниз по склону. Вачиравита я заметила краем глаза – он выскочил из двери и помчался следом.

Я попетляла среди низкорослых деревьев, но он, видать, уже восстановился достаточно, чтобы пользоваться третьим глазом, так что мне не удалось просто раствориться в темноте. Если я не оторвусь от него до резиденции, там всё просматривается намного лучше, а сбежать с горы я не смогу. Значит, надо прятаться здесь. Я круто свернула, уходя поперёк склона за перегиб скалы, и на бегу сорвала с ближайшей сосенки зелёную шишку. Камни работают лучше, но в темноте и зарослях пусть мои враги их ищут. На всякий случай сорвала ещё две штуки – а больше было бы трудно удержать в одной руке. Другой рукой я всё так же на бегу сложила жест призыва и запустила в шишки мелких демонов – кажется, одного воздушного и двух травяных, но я не присматривалась. Прошептав формулу прошения, я швырнула шишки через плечо. Тут же у меня за спиной выросло ещё трое меня, и несколько шагов мы бежали все вместе. Мне нужно было, чтобы Вачиравит осознал, что у меня есть подельники.

Он наконец справился с хлыстом и огрел одного из шишкодемонов по спине. Тот распался на две половинки и канул в траву. Вот потому камни и лучше, они выдерживают два-три удара. Ну да ладно. Я велела оставшимся разбегаться в стороны, а сама свернула снова к вершине. Как я и предполагала, Вачиравит погнался за тем, кто пошёл вниз, так что, забежав за очередной скальный выступ, я перешла на шаг, отдышалась, прикинула по звёздам, в какой стороне центр резиденции – дорога к нему из города вела прямая, так что можно было сориентироваться, – прошла ещё с четверть окружности горы и спокойно спустилась к барьеру. Судя по его плачевному состоянию, Вачиравит пропахал его, не заметив, а может, и мечом разрубил.

Путь до дома дался мне тяжелее: всполошённые Вачиравитом дозорные носились туда-сюда непредсказуемо, так что мне пришлось прижиматься к спинам людей-кустов, чтобы не заметили. Пользоваться свистком я больше не рисковала – да ими, кажется, никто уже не пользовался. Наконец я подобралась к своему древодому, хоть и с обратной стороны, но входом он был обращён к аллее, по которой шныряли махарьяты, и я решила не рисковать: запрыгнула сразу на балкон третьего уровня.

К счастью, Буппы там не было. Я понадеялась, что она спокойно спит у себя наверху. Проверить меня пока тоже в голову никому не пришло, во всяком случае, следов вторжения я не видела. Я как можно скорее сорвала с себя всю одежду, затолкала её в ближайший сундук, задёрнула полог и шмыгнула в кровать. Сердце бешено колотилось, так что пришлось сделать дыхательную гимнастику и даже немножко помедитировать.

От этого, как обычно, прояснилось в голове, и я начала осмыслять события ночи.

Во-первых, я даже не могла себе представить, как полыхали мои узоры там, в ступе. Конечно, сквозь ткань их форма расплывается, а Вачиравит меня не особо разглядывал, но если завтра за мной придёт армия Саинкаеу, удивляться не стоит.

Во-вторых, если до сих пор я ещё сомневалась, так уж ли тяжело пришлось Вачиравиту в плену у Ари Чалиты, теперь я была вынуждена признать, что рана на его душе до сих пор не затянулась. Человек, который изжил жестокий опыт, не будет по ночам бродить вокруг могилы своего врага, ставя барьеры. И теперь, когда он воочию убедился, что к его мучительнице может наведаться гость, он наверняка переделает защиту так, чтобы и снаружи она тоже никого не пропускала. И я ничего не могла с этим поделать, кроме как лежать и досадовать.

Ну и в-третьих и самых главных, Ари Чалита была жива! И это означало…

И это означало, что безумие Вачиравита могло иметь под собой реальную основу: он боялся, что она может выбраться из саркофага, и потому заматывал её в защитные барьеры. Что если она и правда может выбраться? Что если я смогу ей в этом помочь?

Конечно, я должна ей помочь. Да мне звёзды указывали наглядными жестами, что именно ради этого они подослали мне Нирана с его странной проблемой. Мне практически прямым текстом поперёк небосвода написали, что я оказалась на Оплетённой горе именно для того, чтобы освободить Ари Чалиту! Потому я и вытянула жребий! Всё складывалось одно к одному!

Я потёрла лицо руками, почесала голову и распустила волосы из пучка, о котором совершенно забыла, заодно вытянув из волос несколько сосновых иголок. Вспомнила, что надо вернуть цвет кожи, как у Кессарин, а то на время вылазки я расслабилась. И очень вовремя: на лестнице загрохотали сапоги, и в следующее мгновение одна из занавесей полога отлетела в сторону, чуть не сорванная с колец. Над моей кроватью стоял Вачиравит – всё так же, с хлыстом и мечом.