Что ты несёшь с собой. Часть I

Поединок

Адифеп ничуть не удивился моему явлению на урок, только намекнул, что надо было ходить с самого начала, пусть и без оружия – медитация и управление своей махарой ещё никому не мешали. Кое-кто из охотников возмутился было, что это к ним на занятия допускается ученица, не сдавшая экзамена ни за один уровень, но как только они узнали, что я жена Вачиравита, все вопросы стихли. Вот и зачем, спрашивается, столько проверок и разрешений, если все их можно выкинуть в окно, когда речь идёт о наследниках клана?

После урока я вернулась к себе и бездумно полистала Укрита, а потом ещё пару книг. Что-то мне было нужно выяснить… Про демонов? Так вроде я отказалась от мысли всех тут отравить. Про амардов? Но среди книг, которые я взяла у Чалерма, про них ничего не было.

Я разложила книги ровным слоем по столу, потёрла лицо и уставилась на заглавия. Первые дни на Оплетённой горе я ничего не понимала, потому что кругом творилось невесть что, и чтобы сделать хоть шажок, приходилось преодолевать слои за слоями самых неожиданных препятствий. Но с тех пор я со многим разобралась, получила права, нашла общий язык с нормальными людьми и Вачиравитом и вроде бы должна понимать, куда двигаться дальше. Вот только вместо плана действий в голове царил туман. Как будто уши забились хлопком или глаза не открывались от усталости.

Но я же не устала. Я достаточно спала и хорошо ела, а самое сложное, что мне приходилось делать – это читать книжки, содержание которых я и так знала. Почему же я никак не могла собрать себя в кучку и задуматься? Вон, о работе Чалерма забыла, да и до того… Если подумать, получалось, что с тех пор, как я явилась на гору, я постоянно что-то забывала, путала или понимала с о-очень большим запозданием. И пусть я никогда не выделялась среди своих братьев и сестёр особым умом, особой рассеянностью я тоже не грешила. Точно эта гора, с её влажной духотой и безумием, разжижает умы.

Как бы там ни было, туману в голове надлежало противостоять. Я подоткнула под себя пятки, приняв позу для медитации и провернула в голове пару упражнений, очищающих сознание, а после уставилась в пустое место на столе и стала перебирать в уме все детали своего положения.

Итак, амард Саинкаеу куда-то делся два поколения назад. Как клан жил эти годы? Очевидно, за счёт жертвоприношений. Однако большинство людей в клане – да, судя по Буппе, и в городе – по-прежнему считают, что на пике сидит амарданур. Значит, Саинкаеу скрыли, что он исчез. А это значит, что они не могли требовать жертв, как приходилось кланам без амардов. Однако жертвы на горе есть – вернее, их остовы. Только все считают, что их сожрал амарданур. Получается, Саинкаеу придумали какой-то способ отбирать у людей махару и выдают это за козни амарда.

В то же время они внушили всему клану, что махары не хватит на всех, а потому брать её надо только по необходимости. Наверное, до того, как они приволокли сюда амардавику, так и было. Но если махары не хватало даже на тех, кто жил в клане два поколения назад, резонно было бы сократить количество учеников и охотников. Однако, как я поняла, за эти два поколения клан ещё вырос, и вряд ли только естественным путём. Танву, например, выкупили из обывательской семьи. Он вполне одарённый мальчик, но не уникум и не гений. Вряд ли он такой один. Зачем было это делать, если махары и так мало? Или у них, как обычно, левая рука не знает, что делает правая? Но о недостаче махары вроде бы все осведомлены…

Тут меня в очередной раз посетила очевидная мысль – серьёзно, это уже начало надоедать, почему я не понимаю простых вещей сразу, а трачу по несколько дней, прежде чем осознаю значение того или иного события? Так вот, если я освобожу амардавику и верну её на Жёлтую гору, у нас отпадёт необходимость в человеческих жертвах, а вот у Саинкаеу – возрастёт. И если моему клану для успешных охот нужна махара трёх человек в год, то Саинкаеу – намного, намного больше. И кому я тогда сделаю хорошо? Найти троих человек в год, готовых отправиться на Небеса, не так уж сложно, особенно за благое дело.

Но здесь, на Оплетённой горе, в расход идут люди, которые могли бы пригодиться и в другом качестве, не говоря уж о тех, кого опорожняют без спроса, а то и против воли. И раз клан не только не поредел, но и вырос за годы отсутствия амарда, то и теперь вряд ли умерит аппетиты. Арунотай, вон, без зазрения совести расплатился махарой за невесту брата. Ученикам на увеличение хранилища у них махары нет, а как раздавать направо и налево – так ящиками.

Что же получается? Поубивать весь клан я не могу – и людей невинных жалко, и не заслужили они такой суровой мести. Освободить амардавику – тоже не могу, ведь так человеческих жертв будет намного больше, чем если оставить всё, как есть. И пусть держать её в каменном гробу – преступно и унизительно, но как знать, что она сама за фрукт. Я теперь далеко не так уверена в её доброте, как раньше. У Вачиравита, вон, крыша едет от одного того, что приходится пользоваться её махарой и терпеть её присутствие на пике.

Вот и получается, что единственное, чем я могу быть полезна своему клану и людям в целом – это найти ещё одного амарда, которого пока не присвоил ни один клан махарьятов. Но это, как известно, путь любого бродячего махарьята, который приносит плоды только через три-четыре поколения.

«Твой чай не подскажет мне, ради чего жить» – эти слова Вачиравита внезапно стали мне понятнее. Конечно, я не собиралась сдаваться! Я просто не понимала, к какой цели могу двигаться в своём положении. Может быть, надо проредить клан? Далеко не все, кого я здесь встретила, одарены или пригодны к махарьятской работе. Если их повыгонять, то, глядишь, и махары столько не понадобится?.. Но до размеров моего клана Саинкаеу не сократить, а иначе не имеет смысла – человеческих жертв будет нужно больше. Может, мне просто потихоньку красть тут махару и отправлять домой? Они там, конечно, удивятся, а я не смогу ничего объяснить, пока не вернусь, но ведь так можно будет избежать жертвоприношений.

Я закусила губу и вдумчиво её пожевала. Что бы сказал отец, узнай он о моей идее? В клане Суваннарат воровство было чем-то неприемлемым, практически чем-то потусторонним, сродни демонам, с которыми мы боролись. Но он поддержал мою идею прийти сюда, чтобы перебить весь клан Саинкаеу. Получалось, убить их можно, а обокрасть нет? Как-то странно… Ну хорошо, убить их дозволялось в рамках мести за амардавику, которую они, опять же, не убивали. Но за её похищение неужто с них нельзя ничего взять?

С другой стороны, отец вряд ли захотел бы наживаться именно за счёт Саинкаеу, которых теперь считал нашим злейшим врагом. Я даже боялась подумать, что бы он сказал о том, что я теперь живу в этом клане, принимаю от них еду, вещи и даже обучение, пусть и показное. И, да, я делала это ради – если не мести, то хотя бы обратного похищения амардавики… Хотя теперь я уже и в этом не была уверена. И тут вдруг я бы ещё махару у них стала брать для нашего клана. Неужели гордость клана Суваннарат для тебя ничто? – спросил бы он меня. Она, конечно, что. Но жизни людей вроде бы важнее, так ведь?

А с третьей стороны, махара-то Ари Чалиты. То есть не Саинкаеу же её производят, ну или по крайней мере, не всю. Часть махары, растворённой в воздухе горы, наверное, принадлежит людям, никто же её специально не отделяет… Но вот, скажем, точильщики – они же не принадлежали к клану Саинкаеу. Когда я сюда отправлялась, я вообще не думала, что делать со слугами, потому что в моём клане их не было, но, по-хорошему, если бы я решила истребить Саинкаеу, слуги-то тут каким боком? Они на нашу гору не нападали и вообще наверняка не знали, что задумали господа. Не будешь же каждого проверять – знал он сам или его предок, пришедший работать на Оплетённую гору, что пранай тутошние подлецы и змеи подколодные?

С четвёртой же стороны, я уже послала домой порцию махары Саинкаеу вместо своей. Тогда я не думала о том, каким образом и от кого она взята. Решила, что местного амарда. Но ведь махара от покровителя Саинкаеу – именно то, против чего гордость должна была меня удержать, не так ли? И украла ли я её? Мне передала её Кессарин через Нирана, поэтому тогда у меня не было ощущения, что я беру чужое. Но ведь эта махара была частью платы за невесту, а значит, Кессарин не могла ею распоряжаться. Ниран мне так и сказал: она отлила по чуть-чуть из нескольких фиалов, никто и не заметил. А если бы заметили – надавали бы ей по рукам, надо думать. Но моя ли это ответственность, или я просто запросила плату, а уж где Ниран её взял – не моё дело?

Я потёрла лицо руками и в очередной раз с удивлением заметила сажу на ладонях. Точно, опять краску с глаз размазала. Ох и устроит мне Буппа… Пришлось тащиться наверх умываться, пока никто не увидел. Мысли в моей голове роились и не складывались в решения. Надо срочно послать домой ещё махары, пока они там кого-нибудь не принесли в жертву, но вроде с тех пор, как я отправляла, прошло не так много времени, не должны были, но, может, всё-таки не стоит этого делать – потому что то, что я замыслила, плохо? Или потому что отец расстроится и будет мной недоволен? И… я никогда раньше не задумывалась, что это могут быть две разные вещи.

Я помотала головой, разбрызгивая воду, которую не вытерла. Сколько раз я за последнее время получала подзатыльники от провидения, когда ломилась вершить правосудие в своём представлении? Каким бы занудным и подозрительным ни был Чалерм, он совершенно справедливо меня отчитывал за мои выходки. И отец бы отчитал. Но сейчас я даже не знаю, куда ломиться. Так, может, проявить наконец сознательность и спросить совета? Понятное дело, здесь я никому ничего не могла рассказать, но я могла хотя бы спросить отца, что он в самом деле думает о моей идее. Пусть он мне сам скажет, что так нельзя, поругает за глупость, и я тогда буду точно знать, что это не мой путь.

Вот только как с ним связаться?.. Не могу же я просто написать письмо и отдать слуге, чтобы отправил. Эти Саинкаеу такие – кто их знает, вдруг и письма лианы проверяют и подделывают, как книги. Нет уж, я не могла так рисковать. Мне нужно было выбраться с горы и найти какого-то посыльного, не связанного с кланом. Поначалу я боялась так сделать, ведь после разгрома на горе любой посыльный бы выболтал, кто и куда его отправил, но раз уж разгром я устраивать не собираюсь – мало ли, зачем пранье из клана посылать письмо в другой клан. Может, у неё там родня или любовник. Похихикают и забудут.

Итак, вот я наконец и определилась, что мне делать дальше: мне надо научиться открывать ворота, чтобы меня выпустили с горы. На этом и сосредоточимся.

Я спустилась обратно вниз и оглядела стопки книг, прикидывая, в какой может быть что-то полезное, но тут мой взгляд наткнулся на меч, который мне вручил Чалерм. Якобы по велению Вачиравита, хотя я сомневалась, что Вачиравит способен на такую предупредительность. Хотя… Мы же с ним фехтовать собрались. Небось не хотел драться против меня с ученическим деревянным мечом. И, если подумать, вечер не за горами, а вечером он мне обещал первую тренировку. Надо хоть оружие к руке прикинуть, понять, на что я могу рассчитывать. Конечно, мне надо будет изображать неумеху, но тем более – надо хоть подумать, как именно её изображать. Я лет десять уже фехтую, не задумываясь, и если Вачиравит сейчас пойдёт на меня с мечом, я, скорее всего, тут же приму стойку, поставлю блок и начну по привычке угадывать его движения, а ведь Кессарин никак не может уметь всё это.

Я вынула меч из ножен и представила перед собой Вачиравита с его снисходительной усмешкой – мол, проспоришь, без вариантов. Оххх как бы я ему залепила… Но нужно строго обратное. Допустим, он сделает верхний выпад. Я должна его пропустить. Хотя бы первый. И что, получить мечом в лицо? Будет ли он сдерживать свою силу и осторожничать? Что-то мне подсказывало, что нет. Остановить удар на середине – это особый навык, которым владели учителя, но Вачиравиту вряд ли приходилось учить. Значит, лучше мне уворачиваться. Или отбиваться как-то нелепо, например, используя меч, как дубину. Да-а, поставила я себе задачку… Но что делать. Я вздохнула и принялась нарочито неумело сражаться с воображаемым противником.

За этим занятием меня и застал Чалерм, пришедший, когда свет невидимого солнца порыжел и косо падал поперёк древодомов.

– Пранья готовится? – спросил он как будто даже без насмешки.

– А что ещё пранье остаётся делать? – пробормотала я, отработанным движением неловко разворачиваясь, якобы случайно едва не задев Чалерма лезвием. У него хватило выдержки – или недальновидности – не отшатнуться.

– Пранур Вачиравит просит вас пройти на тренировочное поле, – всё так же невозмутимо продолжал он.

– О, так он вернулся? – обрадовалась я. – Как Танва?

– Справился, – Чалерм слегка улыбнулся. – Я так понял, отправить его на охоту с прануром было вашей идеей?

– Ну, – я стушевалась, припомнив, что опять привела в исполнение первое, что пришло в голову, – мне не очень нравится, что Вачиравит ходит на охоты один. Это небезопасно.

– Совершенно с вами согласен. – Чалерм галантно открыл мне дверь и придержал её, пока я выходила. Мне стало как-то странно не по себе от этого жеста: в моём клане ко всем охотникам относились одинаково, девушка ты или юноша, двери тебе никто не придерживал, сама справишься как-нибудь. Тем более я наверняка была сильнее Чалерма – даже телом, что уж говорить о духе. Он, конечно, этого не знал и думал, что я нежная прати из города, перед которой на улице специальный слуга стелил ковровую дорожку. И я должна бы почувствовать обиду за то, что приходится выдавать себя за никчёмную слабачку. Но почему-то вместо этого я почувствовала себя… кем-то особенным? Вроде как я не просто боевая единица, а ещё и… кто-то, заслуживающий внимания. Кто? Я не знала и постаралась поскорее отогнать глупую мысль. Наверняка Чалерм просто так воспитан, что считает своим долгом придерживать двери всяческим праньям.

Однако мне стало интересно, Вачиравит правда его прислал или он сам проявил инициативу? Вачиравит вообще помнил, что что-то мне обещал? Или Чалерму зачем-то захотелось зайти ко мне в гостиную? Он же, помнится, в чём-то там меня подозревал… Ах да, в покушении на Нирана. Я невольно оглянулась на свой древодом: если я сейчас пойду махаться с Вачиравитом, Чалерм, чего доброго, воспользуется моментом и обыщет мои покои. Или там барьер его не пустит? Танву пустил, правда, я сама его пригласила. Но что он там может найти? Костюм для ночных вылазок, стопку талисманов и пару зелий в сумке…

– А вы сами не занимаетесь фехтованием? – выдавила я, лихорадочно соображая, как заставить его не отходить от тренировочного поля.

– Есть немного, – неожиданно ответил Чалерм.

Я изумлённо обернулась, и, кажется, это его задело.

– Это не привилегия махарьятов.

– Да, я знаю, – пробормотала я, заново оценивая его фигуру. Значит, забавы учёных и правда недалеки от забав знати. – Так вы и будете нашим секундантом?

Чалерм приподнял бровь.

– Мне казалось, сегодня тренировка, а не поединок.

Точно хочет свалить и обыскать меня, почему-то решила я.

– Ну там уж как получится, – хищно улыбнулась я и выразительно положила меч в ножнах себе на плечо.

Чалерм усмехнулся, но ничего не сказал, а вместо этого кивнул на что-то впереди. Я не очень следила за дорогой, занятая своими мыслями, и только теперь заметила, что мы подошли к тренировочным полям. Здесь тоже росли древодома, но они стояли реже, размечая углы полей, а их кроны простирались шире, сцепляясь друг с другом только самыми тонкими усиками, так что среди листвы виднелись хоть пятнышки неба. Большая часть полей пустовали, дело-то было к вечеру, только через одно слева какие-то мальчишки скакали, больше дурачась, но прямо перед нами происходил вполне серьёзный поединок. Одним из воинов был Вачиравит, как и ожидалось, а вот вторым внезапно Танва. Они состязались уже какое-то время, пока мы шли, и Танва всё ещё не валялся на земле, схватившись за какую-нибудь раненую часть тела.

Я присмотрелась. Вачиравит был выше и массивнее, он двигался быстро и брал в первую очередь уверенностью, но у Танвы была неплохая техника. Он сражался, как по учебнику, предсказуемо, но эффективно. Вачиравит тоже не что бы рубил абы как, просто предсказанием действий противника себя не утруждал. И, кажется, он всё-таки немного сдерживался: я заметила разок, что он не выпрямил руку на всю длину, позволив клинку чиркнуть, чуть не дотянувшись до руки Танвы, а другой раз он вроде начал замах для удара, но в последний момент поставил блок. То есть какое-то представление о тренировочном бое у моего мужа всё-таки имелось. Ну хоть так.

Чалерм рядом шевельнулся, и я вспомнила, что хотела его задержать.

– Вачиравит очень умелый воин? – спросила я, якобы не поняв этого на взгляд.

– Очень успешный, – аккуратно ответил Чалерм, и я снова его в чём-то заподозрила. – Он побеждает демонов в среднем двадцать девять раз из тридцати.

– А людей? – уточнила я, хотя зачем ему побеждать людей? На состязаниях только…

– Обычно у него не возникает такой необходимости, – эхом отразил мои мысли Чалерм. – Вачиравит редко участвует в состязаниях и всяких турнирах, предпочитая настоящую работу.

Последние слова он сказал с лёгкой насмешкой, ну или мне так померещилось.

– Состязания тоже важны, – заметила я. – Для репутации клана и чтобы понимать, что ты ещё можешь улучшить.

На поле бойцы приостановились: Вачиравит принялся объяснять Танве какое-то движение. Поскольку он старался сказать как можно меньше слов, удалось ему это не сразу, но он показал столько раз, сколько понадобилось. Я даже умилилась.

– Безусловно, – говорил тем временем Чалерм. – Как и в принципе выстраивать связи с другими кланами. Сейчас Саинкаеу сильны, но жизнь непредсказуема, – он покосился на меня так, что я отвлеклась от поля, чтобы проверить, не намекает ли он на что. – Всегда лучше иметь союзников. Но Арунотай и без Вачиравита с этим справляется.

Я сжала зубы. Конечно, у Саинкаеу были союзники. Когда они нагрянули на Жёлтую гору, они привели с собой ещё несколько кланов, так что у амардавики не было шансов отбиться.

– Мне всегда казалось, – осторожно начала я, прикидывая, сколько может знать обывательница, – что кланы махарьятов хотят дружить с другими кланами махарьятов, если могут там что-то почерпнуть для себя. Какие-то особые техники, знания… У Саинкаеу есть что-то такое?

– Мгм, – тихо сказал Чалерм, как будто опасался, что его кто-то услышит, хотя вокруг во все стороны разлеглись пустые поля, даже мальчишки ушли по домам. Думал ли он, что у древодомов есть уши? – Саинкаеу делятся своей махарой с малыми кланами без амардов.

Я чуть не села.

– Её же и так не хватает?!

У Чалерма было странное выражение: вроде и насмешливое, и немного озабоченное, и будто бы оценивающее, когда он взглянул на меня.

– Мы так предполагаем. Её же никто не считал.

– Но подождите, – не унималась я, – амардавика у них всего два года! А до того сколько амарда не было – они тогда тоже делились?! Тем, что с самопожертвований набрали?!

Чалерм склонил голову вбок, как будто ленился пожимать плечами.

– Я здесь не так давно, не могу пока судить о прежних временах.

– Но… – Я пыталась уложить это в голове, но оно никак не укладывалась. Своим, значит, затянуть ремни, а соседям раздавали? Или тоже так… как книги?.. Или ещё как-нибудь… Обычно я бы никогда не заподозрила клан махарьятов в подлоге, но Саинкаеу… У них всякое возможно. – А они точно отдают махару? Или только обещают?

– Интересный вопрос, – усмехнулся Чалерм. – Насколько я могу судить, отдают. Если те берут, конечно.

– А что, кто-то отказывается? – ещё больше поразилась я. Кто откажется от дармовой махары?!

– Да вот, буквально сегодня, – ровно проговорил Чалерм, и я снова заподозрила, что он к чему-то клонит, – Арунотай встречался с главой какого-то маленького клана, и тот отказался, сказал, не нужно ваших подачек, нам всего хватает.

– Что ж за клан такой? – хмыкнула я. Может, у них на самом деле есть амард?

– Какие-то Суваннарат.

Говорил он всё так же ровно, как ни в чём не бывало, а на лицо его я смотреть побоялась. Потому что понятия не имела, что изобразилось на моём собственном, и не приведи Небеса мы бы встретились взглядами. Я понятия не имела, что сказать, чтобы не выдать себя: надо же, как странно, а кто это… Все возможные реакции казались делаными, очевидными, прозрачными…

На моё величайшее счастье в этот момент Танва поскользнулся и полетел на землю. Вачиравит, довольный собой, помог ему встать, а затем махнул нам, пока Танва кланялся и бормотал благодарности за тренировку.

– Пранур не устал? – крикнула я, устремляясь навстречу своему избавителю от Чалермовых прощупываний. – Целый день охотился, теперь ещё тренировался. Если я тебя одолею, скажешь, что нечестно?

Вачиравит беззвучно рассмеялся и помотал головой. Он явно был в хорошем настроении.

Мы заняли исходные позиции, и Вачиравит кинулся на меня сразу. Он оказался даже сильнее, чем я ожидала, так что мне было проще притворяться, что своими слабыми руками я почти не могу держать против него блок. В остальном я следовала своей стратегии: пиналась, замахивалась эфесом вместо лезвия, била плашмя и в основном уворачивалась. Наблюдение за поединком с Танвой тоже помогло – я составила представление о манере Вачиравита и выбрала, какие его выпады пытаться отбить, а какие пропускать, будто я их не ожидала. Ну и постаралась для вида запыхаться. В итоге Вачиравит выглядел ещё более довольным: конечно, поставил на место заносчивую девчонку, герой! Я очень старалась не смеяться, даже когда он подошёл и похлопал меня по голове своей тяжеленной лапищей.

– Если демон не будет двигаться, ты справишься, – резюмировал он и сам посмеялся своей шутке.

Я отвернулась, чтобы не смутить его выражением своего лица, и напоролась взглядом на Чалерма. Вот тот мог смутить кого угодно. Мне бы порадоваться, что он не пошёл меня обыскивать – о чём я уже забыла, и что ж с моей памятью-то творится?! Но в его взгляде мне снова почудилось что-то оценивающее, заинтересованное.

– Чалерм! – крикнул ему Вачиравит. – Попробуй с ней. Тебе как раз.

Танва, наблюдавший за нами от края поля, весь засветился смущённым розовым. Да, муженёк мой умеет выразиться, что и говорить… Чалерм, впрочем, и глазом не моргнул.

– Пранья не устала? – поинтересовался он.

Я пожала плечами. По идее, должна была устать, но попробовать Чалерма на зуб, то есть на меч, было ужасно любопытно, и как знать, представится ли ещё такая возможность.

– Если недолго, – наконец решила я.

– Долго и не получится, – Чалерм кивнул на дотлевающий в кронах закат. – Отбой скоро.

Я обернулась оценить, сколько времени у нас есть, а когда снова взглянула на него, у него в руках уже был меч. Откуда? Духовное оружие ведь нельзя носить во вселенском мешке? А, но Чалерм же не махарьят, откуда у него духовное! А обычный меч носи, сколько угодно.

– Я спать, – громче, чем нужно, заявил Вачиравит и, не оборачиваясь, сделал нам ручкой. Танва повертел головой – на нас, на закат, на Вачиравита – и потрусил за ним, оставив меня наедине с Чалермом.

– Начнём?

Вместо ответа я ринулась на него, решив не медлить. Пускай это будет короткий бой. Я даже его проиграю, чтобы не вызвать подозрений. Но я посмотрю, что за зверь этот Чалерм. А он…

Он увернулся. Раз, другой. Я пропустила выпад. Он снова увернулся. Я поставила блок, но он метил ниже, чем я ожидала. Я увернулась и отбежала, пытаясь собраться с мыслями, но он уже был тут как тут и снова с чем-то неожиданным. Я не понимала, как он это делает: обычно, когда человек задумывает ложный выпад, его тело группируется немного иначе, чем на настоящий, он ведь знает, что придётся посреди удара сменить его ход. Если боец – мастер, то этого не заметишь сразу, но с моим опытом я начинаю это видеть в ходе поединка, может, раза с пятого, ну десятого. А тело Чалерма как будто вообще ничем не выдавало его планов.

Меня разобрал азарт. Если Вачиравит полагался в бою на силу и скорость, то Чалерм, безусловно, на хитрость. Мне случалось состязаться с другими охотниками – и в своём клане и с другими, но всех нас тренировали, чтобы бить демонов, которые в основном вели себя подобно Вачиравиту: наваливались, крушили и забивали насмерть. Мастерство Чалерма было заточено против людей. Против умелых, хитрых людей, которые не ведутся на одну уловку дважды.

Я опомнилась, только когда услышала гонг отбоя, и в последний момент увернулась, упав на землю и прокатившись. Руки гудели, а в голове всё смешалось, так что мне понадобилось немного полежать, прежде чем небо, едва различимое среди листьев древодомов, одержало уверенный верх над землёй. Чалерм подошёл и подал мне руку.

– Не ушиб? – поинтересовался он.

– Нет, я… потеряла равновесие, – сказала я совершенно честно. – Всё хорошо.

– Я провожу вас до дома, – улыбнулся Чалерм. – Вы так выложились на тренировке, как бы не заснули по дороге.

Мне вовсе не хотелось, чтобы он меня провожал. Потому что, кажется, я совершенно забыла во время поединка с ним притворяться неумехой. И потому что его учтивая улыбка снова заставляла меня чувствовать, что он видел во мне что-то, чего не должен был.