Честь, шпага и немного волшебства

Глава 20, сумасбродная

Ветерок был мягким, прохладным. Куда лучше было бы лететь под ласковыми лучами солнца, но по здравому размышлению, разгонять тучи Локси не решилась и пришлось довольствоваться хотя бы тем, что дождя не было.

Позади остался Блумберри с его суматошными и бестолковыми обитателями. Впрочем — чего ожидать от хумансов! Как выяснилось из дальнейшей беседы, весь этот мертвый пейзаж они устроили сами, развязав некогда всемирную войну с применением того самого оружия, чьи отголоски снова покалывали снизу, безуспешно пытаясь пробить защиту. Правда, волшебница уже приспособилась — течение магической энергии здесь было слабым, мягким. И не стоило бросаться на заклинания стремительно, как кошка на мышь. Помягче, и результат выходит куда лучше, да с меньшими затратами…

Ага вот и этот, как его — Вестшир. Надо же такие дурацкие названия выдумывать. Зато полет занял едва ли четверть часа, хотя и расстояние — девяносто лиг, которые, как выяснилось, длиннее здешнего километра, но короче мили. Девица фыркнула, оперируя такими неудобовыговариваемыми словами; а система мер, краткую лекцию по коим устроил учитель, оказалась донельзя запутанной. Х-хумансы! — как некогда весьма грязно выругалась Невенор… эх, где же вы все сейчас, сестры?

Чуть попетляв, Локси вновь нашла площадь. Вещественное доказательство им, видите ли, подавай! Лапка сохранилась, но вплавилась в застывший металл крепко-накрепко, и волшебнице вновь пришлось применить Силу. В конце концов, кое-как остудив тяжеленную перепончатую железку под самой же вызванным дождиком и вымокнув до нитки, она полетела обратно грустная и в невеселых раздумьях.

Самой главной была мысль — ну уж никак здешние события не похожи на дурманный бред, вызванный напитком эльфийского короля. Выходит — боги чего-то хотят от нее, несчастной и мокрой. А ненавистная лягушачья лапа оказалась куда тяжелее самой Локси…

Со свистом разрезаемого воздуха волшебница описала дугу. Напоследок не отказав себе в маленьком мстительном удовольствии, она махоньким заклятьем выкрасила крышу здешней церкви в яркий, нежно-розовый цвет. Злорадно похихикивая, она облетела ставшее окончательно нелепым здание и вскоре бухнула на скрипнувший стол свою ношу.

Мэр деловито сверил время по громко цокающим карманным часам — еще одному изыску здешних помешанных на механике и технологии умельцев.

— Тридцать шесть минут, — а затем склонился над занимающей почти весь стол железной лапой.

Пастор Никсби, которого, как оказалось, зовут вовсе не Ваше Преподобие, а Ральф Поль Никсби, а Пастор это не имя, а жреческий сан (до чего же любят хумансы морочить головы сами себе!), тоже осмотрел диковинную добычу. Он поковырял ее пальцем, а дотошный учитель — даже складным ножом.

Правда, дурацкие стекляшки с их носов пришлось убрать, а взамен, порывшись в памяти и выяснив у своей эльфийской сущности, что дальнозоркость лечится вот этим и этим заклинанием с последующим массажем ауры, испытать этот способ на здешних аборигенах. Пастор перенес процедуру лечения стоически, с достойным подражания спокойствием. Зато учителя пришлось уговаривать, пока ухмыляющийся мэр не зашел сзади и не приложился кулачищем по его рыжей макушке.

И теперь обладающие великолепным зрением хумансы пытливо изучали с таким трудом принесенную запчасть от лягушки. Ну ничего, мы отдохнем пока — благо служка, чью понятливость пришлось стимулировать подзатыльником, приволок еще миску овощного салата…

— Идиоты, что же вы сразу не сказали! — слова пастора о том, что Блумберри, похоже, остался последним поселением, гулко отозвались в голове внезапно прозревшей Локси. Похоже, бессмертные так бесцеремонно швырнули ее сюда, чтобы как-то вытащить этих грязных, грубых… и таких родных хумансов.

Мэр смущенно кашлянул.

— Три года назад мы едва успели перевезти сюда из соседней деревни, кого успели — ее внезапно накрыло отравленным ливнем. Тогда погиб мой брат, Гарри — отец Питера. Спасал детей… а сам остался там.

Уже взлетая в начавшее темнеть вечно хмурое небо, Локси сообразила, почему мэр так близко принял к сердцу происшествие с мальчишкой. Племянничек, видите ли!

— Подождите меня здесь! — удаляясь ввысь, крикнула она.

Тем временем внизу развернулись весьма любопытные события, и весьма жаль, что волшебница пропустила их. Сэмюэл Финчли круто развернулся к пастору и ухватил того за грудки.

— Это что же выходит, ваше преподобие — вы все время морочили нам голову сказками о вашем Боге? И нехристь, коей по вашей вере только и гореть в Аду, примчалась черт знает из какого далека, чтобы спасать наши задницы?

Вскочивший мэр, пользуясь не столько силой авторитета, сколько своей немалой физической, отцепил от отца Никсби разъяренного учителя, а от ноги того — зашедшегося в хриплом рычании Фокси. Красный от злости Сэмюэль был водворен обратно на стул, а песик с оскорбленным жалобным визгом улетел куда-то за кусты.

— Объяснитесь, Финчли, или вам опять придется испытать на себе силу Закона!

Тощий взъерошенный учитель покосился на стиснутые кулачищи мэра, и сделал над собой неимоверное усилие. Он глубоко вздохнул пару раз, дабы немного успокоиться, и в постепенно темнеющем саду раздался его надтреснутый голос.

— Давайте смотреть правде в глаза, господа. То, что произошло с соседними поселениями, рано или поздно произойдет с Блумберри. Мы обречены.

Нельзя сказать, что слова эти произвели эффект разорвавшейся бомбы — каждого, у кого есть хоть капля мозгов, подобные мысли грызли и точили, постепенно разъедая даже самые крепкие души. И все же эти люди держались — жили вопреки всему, не позволяя себе и остальным опустить руки и впасть в жалкое, бессмысленное существование в ожидании неминуемого.

— Да, это так, — почти прошептал пастор, машинально теребя свой черный костюм с белым, как всегда, безукоризненным воротничком.

— Продолжайте, Финчли. Вы, кажется, упоминали слово «спасать»? Если есть хоть один процент вероятности, что это возможно — клянусь, я вырву шанс своими зубами даже из пасти дьявола! — с виду невозмутимо прорычал мэр.

Учитель в раздражении стукнул кулаком по громадной лягушачьей лапе и скривился от боли.

— Я сопоставил рассказ леди Мэй со своими знаниями, а ведь карты окрестностей я в свое время изучил весьма дотошно. Так вот — в том месте, за Темзой, не может быть никакого цветущего сада, да и вообще земли. Мост там может быть только один — в устье реки на старой Кентской дороге вдоль побережья. На карте там узкая полоса заболоченного побережья, а дальше — безбрежные просторы Атлантики.

Пастор всплеснул руками. Привычно потянулся к переносице, дабы поправить очки, как любил делать в споре, но вовремя спохватился.

— Выходит, эта якобы леди вводит нас в заблуждение относительно тех мест?

Мэр нахмурился.

— Погодите, ваше преподобие. Я, кажется, начинаю понимать мысль этого тощего очкарика. И все же продолжайте, Сэм.

Учитель воинственно блеснул глазами.

— Благодаря удару по темечку и неким манипуляциям остроухой леди — уже не очкарик.

— Извините, что стукнул вас — так было нужно. И, прошу, продолжайте свою мысль, — ядовито отозвался мэр.

Финчли несколько секунд победно смотрел на того, потом заговорил.

— Я человек, как вам известно, весьма тесно связанный с наукой…

Пастор снова вмешался.

— Сэм, ваши заслуги в том, что мы по мере возможности не регрессируем до дикарей и сохраняем достижения предков, никто не оспаривает. Ближе к теме!

— Так вот — наука во многом состоит из собирания, исследования и сопоставления фактов. В противовес религии, где все основано на догматизме и слепой вере, — не удержался учитель от шпильки в адрес пастора. А затем принялся излагать голосом педантичного школьного преподавателя.

— Вот я и сопоставил некоторые факты. Все известные мне случаи ядовитых дождей, уничтожающих поселения, приходятся на осень — а ведь лето на исходе, господа. Второе — в отличие от вас, я обратил внимание на то место рассказа леди, где она упоминала о садах на той стороне реки. И сопоставил с ее словами, что вишня — это ее дерево.

— Бескрайние вишневые сады… — пробормотал мэр задумчиво. — Признаться, я отнес это на счет поэтического преувеличения. И на совпадение внимания не обратил.

Пастор Никсби тоже был любителем докапываться до истины — но на свой лад. Он скептически покачал седой головой.

— Однако, эта леди меньше всего похожа на ангела-спасителя. Мне не нравится ее заявление, что, дескать, отец наш небесный отвернулся от нас. Равно как и утверждение, что в ее мире есть свои якобы боги. А их служители творят буквально чудеса каждый день, так что это у них перестало быть чудом, а стало просто работой.

Учитель сразу взвился, как коршун на добычу.

— Наука допускает куда более удивительные вещи, лишь бы они были подтверждены фактами. А факты — вот они! — и он, вскочив, поставил обратно на стол отставленную в сторону молочную бутылку с водой, и цветущая ветвь уронила на тускло блистающую лягушачью лапу один белоснежный, белеющий в сумраке лепесток.

Локси спикировала прямо в темный сад, где трое мужчин подавленно разглядывали натюрморт на столе. Эстеты, мать вашу…

— Плохи дела, — невесело заявила волшебница, с облегчением плюхаясь на свой стул и гадая, какую сцену она пропустила.

— Я проследила Пути Ветров там, в вышине. Остался месяц, возможно — на пару-тройку дней больше. А потом…

— Договаривайте, леди Мэй! — пастор в волнении рванул свой воротничок так, что в сторону брызнула пуговица.

Волшебница мрачно взглянула на него, а затем опустила глаза.

— Заодно заглянула в соседнюю деревню. Ужас — подобное я видала только после нашествия орков…

Она покачала головой. Зажгла свой магический светильник, задумчиво погоняла его над столом, закружила вокруг стоящей в бутылке вишневой ветви, и отблески от чуть потускневшей металлической лапы внизу заиграли на лицах собравшихся.

— Я не могу своей Силой закрыть поселок. Возможно, на один дождь и хватило бы — но не на все осенние ливни. А поля? Пашни, луга, сенокосы? Видела я однажды последствия голода… в одном месте. Бр-р-р!

Мэр мрачно пожал плечами.

— Вот тут у Финчли появилась идея — перебраться туда, за реку, где цветут ваши сады. Вы можете сказать, откуда там такое диво, и сможем ли мы выжить там?

Пожав плечиками, Локси призадумалась. Ни на первый, ни на второй вопрос у нее ответа не было. Но отчего-то в душе крепла уверенность, что ее сюда послали именно за этим. Не зря же только там светит солнышко…

— Я не вижу возможности переправить туда столько людей, да еще и с продовольствием, инструментами, книгами. Две сотни этих ваших километров, еще и по такой отравленной местности… Да и нет уверенности, что вы, начав на новом месте, не испохабите мир за рекой так же, как и этот.

В этот момент учитель вскочил и с дикими воплями принялся приплясывать вокруг них, подпрыгивая и размахивая руками. Когда удивленный мэр попытался призвать джентльмена к порядку, тот от избытка чувств затряс его за плечи.

— Я знаю, знаю как! — он завопил так громко, что в соседнем дворе испуганно тявкнула дворняга. Но затем заговорил спокойнее.

— Надо сопоставлять факты! Там Темза, а ведь именно в нее впадает наша река. У нас есть старая большая баржа, которой когда-то перевозили щебенку, несколько прогулочных яхт… ну же, соображайте!

— Баржу я не потяну! — решительно заявила Локси, перед которой замаячило зрелище себя, горемычной, тянущей на тросе громадное неповоротливое корыто с толпой перепуганных хумансов и мычащего скота.

— По течению пойдет. Несколько весел приделать для маневрирования… железные борта на некоторое время от радиации защитят, а много нам и не надо, — мэр задумчиво расхаживал по дорожке, как, очевидно, делал в раздумьи.

— Финчли, воистину — вы кладезь премудрости!

Тот просиял. А пастор решительно махнул рукой.

— Если обшить яхту тонкими свинцовыми листами, я мог бы с рыбаком Томом за несколько дней сплавать туда-обратно. Проверить сам факт… да и судоходность русла по маршруту.

Учитель круто обернулся.

— Верно! А тут пока начать работы — переоборудование баржи, составление списков — что брать.

Мэр кивнул.

— Это я беру на себя. И будьте уверены — даже пьяница Ригби у меня будет работать как проклятый!

Волшебница не разделяла их энтузиазм. Самой ей как-то не приходилось близко сталкиваться с морскими и даже речными делами, если не считать катания со старшим братом на лодке по Визере, протекающей через баронство Бринн. Но это был шанс, вполне реальный шанс… Она посмотрела на учителя.

— Вам, Сэмюэль, тоже стоило бы присоединиться к плаванию на яхте. Вы лучше всех знаете этот мир и возможные трудности, с которыми, несомненно, придется столкнуться. Да и вдвоем с пастором потом будет легче убедить людей бросить насиженные места и плыть куда-то. Там будут проблемы.

— Это точно, уж я-то своих людей знаю, — авторитетно заявил мэр, горой возвышаясь над сидящими. — Если упрутся, то хоть из ружья стреляй…

— Из чего-чего? — обернулась к нему Локси.

Тот смутился.

— Это та штука, из которой я вас, леди, чуть не… Простите дурака — я так за Питера испереживался!

Локси пристально посмотрела ему в глаза, но у нее хватило ума промолчать о том, что она со своей эльфийской чуткостью увидела в душе здоровяка-мэра.

— Ладно, я не злопамятная. Ступайте, господа — я даже отсюда слышу возбужденные голоса собравшихся в мэрии. А я… я уже составила мнение о менталитете здешних мужчин. Теперь бы мне хотелось пообщаться с женской половиной. Как там зовут мать вашего племянника?

Мэри-Энн оказалась вполне общительной худощавой женщиной в возрасте около тридцати или чуть меньше — более точно Локси определить затруднилась, ибо здешний год наверняка отличался длительностью от привычного в ее родном мире, да и условия жизни… м-да!

Мать Питера попыталась было благодарить ее за совершенное пусть и случайно, спасение сына, но волшебница в кратких и весьма энергичных выражениях на корню пресекла эти поползновения, а затем по той же методике, что эльфийские лучницы когда-то применили к Стелле, повела мягкий допрос.

Выяснилось много интересного и любопытного, но ничего особо существенного. И в конце концов, отпустив собеседницу с невидимой привязи, Локси почувствовала, как неимоверно устала за этот длинный и весьма бурный день.

— А где Питер? — спросила она, зевнув.

— Да спит в верхней комнате, — ответила Мэри-Энн и всплеснула руками.

— Ох, да что же это я заболталась? У меня сауна топлена — пойдемте вдвоем?

Локси мельком осмотрела ее. Девица так себе — ничего особенного. У себя в родном мире она (вернее, он) на такую бы и внимания не обратила бы. Хотя от скуки и с ней запросто развлеклась бы…

— Не стоит, право. Видите ли, Мэри-Энн — в своем-то настоящем облике я мужского рода. Но по какой-то прихоти бессмертных сюда попал в женском, да еще и эльфийском теле. Но мысли-то и сознание — все осталось то же самое.

— Да как же такое может быть? Просто невероятно! — воскликнула женщина, и в глазах ее плескалось изумление.

— Не дергайся, — шепнула ей бесстыжая эльфийка. Ее губы нашли удивленно раскрывшиеся навстречу губы женщины, шаловливый язычок, дразня и лаская, принялся за дело, а смелая рука неслышно расстегнула светло-серое шерстяное платье и погладила именно там и именно так, как привыкла…

Когда Мэри-Энн немного отдышалась, на щеках ее пылал очаровательный румянец, а сама она смущенно заметила:

— М-да — сноровочка-то чувствуется именно мужская — тут и сомнений быть не может. Как интересно!

Заметив, что платье ее расстегнуто до пояса и почти не потерявшая свежести грудь с любопытством выглядывает наружу, а сама она полулежит на тахте, почти готовая полностью и безоговорочно, а главное — с радостью капитулировать, женщина бросилась было приводить себя в порядок. А затем бросила это занятие и смело посмотрела прямо в глаза.

— И все же — пойдем?

Локси с некоторым интересом ощущала по себе, что ее и саму проняло не на шутку. Да Падший побери, почему бы и нет? По крайней мере — будет что вспомнить, если удастся отсюда выбраться…

— Я слыхала, что и в моем родном мире бывают женщины, предпочитающие себе подобных. Но признаться, подробности мне не известны. Будь при мне моя шпага, было бы куда проще… — и она смущенно провела ладонью по передку своих коротких штанишек.

— К тому же, мне не хочется перебегать дорогу Джону Маркусу — он к тебе изрядно неравнодушен.

Мэри-Энн улыбнулась.

— Я знаю, — просто ответила она. — Только, Джон так несмел, и вечно занят важными делами. А я… три года — три проклятых года одна.

Последний довод перевесил все сомнения Локси.

— Ладушки, пошли, — мурлыкнула она и добавила шаловливо:

— Неужели две девицы, руководствуясь инстинктами и женской мудростью, ничего не придумают?

И обе проказницы охотно придумали. И с удовольствием попробовали. И еще немало пофантазировали — да так, что продолжение из сауны как-то само собой перекочевало в спальню. И затихло там далеко за полночь — под неуемный шорох летнего дождя по черепице и легкое гудение прогоревшего камина.