Черный дембель. Часть 2

Глава 22

Я в два шага приблизился к стене, нажал ладонью на выключатель. И тут же зажмурился, когда по глазам ударил болезненно-жёлтый свет. На тёмно-зелёных стенах заплясали тени: лампочка под потолком едва заметно покачивалась. Я взглянул на распластавшегося около приоткрытой двери человека. Невысокий черноволосый узкоплечий мужчина, наряженный в коричневую куртку, в серые штаны и в чёрные ботинки. Я заметил, что на подошве его правого ботинка желтел грязный мятый тополиный лист.

На дощатом полу рядом с правой рукой мужчины я увидел обрез двуствольного охотничьего ружья. Спиленные почти до цевья стволы, будто стрелка компаса, указывали на замершего между ящиками Олега Котова. Олег сжимал в кулаке рукоять резиновой палки, всматривался в темноту за приоткрытой дверью. Из коридора выглядывали ножки стула и голова моего младшего брата. Всё это я отметил, склоняясь к обрезу. Я выдернул из-под руки оглушённого бандита обрез. Отметил, что курки не взведены.

Услышал топот ног (на улице, у самого входа в подсобку) — словно с места стартовали на соревновании бегуны. Различил за дверью обрывки фраз — человеческие голоса отдалялись. Я две секунды выждал, целя стволами на темные силуэты кустов за дверью. Краем глаза заметил, что мой младший брат шагнул в комнату, а Котов выбрался из засады между ящиками. Жестом показал Кириллу и Олегу, чтобы они оставались на своих местах. Я прислушивался: убедился, что голоса и шаги стихли, заглушённые стенами дома.

Лишь тогда я пинком сдвинул с прохода ноги лежавшего на полу человека и прикрыл дверь. Мужчина не застонал, лежал неподвижно. Я заметил, что из его разбитого при падении носа вытекала на дощатый пол тёмная струйка крови. Я на шаг попятился вглубь комнаты. Не спуская глаз с входа, преломил обрез — увидел торчавшие из стволов круглые капсюли патронов. «…У той официантки на пузе дырень была: больше пяти сантиметров в диаметре! Представляете?» — воскресил я в памяти слова Артура Прохорова.

Ко мне подошёл Котов.

На его лице застыла похожая на большого жука тень.

— Нужно догнать их! — сказал Олег.

Он указал чёрной палкой на дверь, но не шагнул к ней.

Я заметил, что кончик резиновой дубинки слегка дрожал.

Спросил:

— Зачем?

Котов посмотрел на меня — «жук» переместился с его правой щеки на левую.

Я прочёл во взгляде Олега недоумение.

— Как это зачем? — сказал Котов. — Они преступники! Мы обязаны их задержать!

Дверь под напором ветра вновь приоткрылась — я заметил, как Котов напрягся.

В ресторане смолкла музыка — голоса гостей «Московского» будто стали громче.

— Ну, догоним мы их, — сказал я. — Задержим. Допустим такое.

Спросил:

— Что ты им предъявишь? То, что они ночью гуляли по улице?

Я пожал плечами, хмыкнул.

Сообщил:

— Так у нас в городе нет комендантского часа. Да и мы не наряд милиции и не народная дружина.

— Но!..

Котов не договорил. Плотно сжал губы. Шумно выдохнул.

— А с этим что? — спросил Кирилл. — Он вообще… живой?

Я видел, что мой младший брат пристально смотрел на разраставшуюся рядом с головой мужчины лужицу крови.

— Живой, конечно, — сказал я. — Небольшое сотрясение у него. И разбитый нос. Переживёт.

— Серый, ты уверен?

Кир склонился над головой мужчины — будто прислушивался к звукам его дыхания.

— Уверен. Я не сильно его приложил. Просто вырубил.

Сквозняк хлопнул дверью.

В зале снова зазвучала музыка.

— И… что мы с ним сделаем? — спросил Кирилл.

Он носком ботинка указал на оглушённого налётчика.

— В милицию отведём, — ответил Олег. — Что же ещё?

Я отметил, что лужица крови около лица мужчины уже не увеличивалась в размерах.

— В милицию? — переспросил Кир. — Так Серый же сказал… в милицию нельзя.

Кирилл опустил стул; но не поставил его на пол.

Я усмехнулся, погладил ладонью ложе обреза.

В ресторане зазвучала ритмичная мелодия.

— Малой, ты спрашивал, зачем мы несли сюда торты, — сказал я.

Указал короткими стволами на спину бандита.

— Если бы мы поймали этого гадёныша с обрезом в ресторане, на глазах у кучи народа…

Я взглянул сперва на брата, потом на Олега Котова.

— … То просто вызвали бы милицию. И уже милиционеры разбирались бы, что с ним делать.

Я развёл руками и заявил:

— Но теперь такой манёвр не прокатит.

— Почему? — спросил Кир.

— Что мы ему предъявим? — сказал я. — От этой штуки он наверняка открестится.

Я показал брату обрез.

— Заявит, что просто шёл мимо. Дышал ночным воздухом. А мы на него напали.

Кирилл нахмурил брови.

— Ему не поверят, — сказал он.

Кир нервно покусывал нижнюю губу.

Олег смотрел то на меня, то в темноту двора, что виднелась за приоткрытой дверью.

— Нам тоже не поверят, — сказал я. — Ещё и проблем огребём из-за вот этой штуковины.

Помахал обрезом.

Котов отшатнулся, когда стволы посмотрели на его ноги.

— Так что… мы его отпустим? — спросил Кир.

Я различил в его голосе нотки удивления и досады.

— Серый, это… неправильно! — заявил Кирилл.

Котов махнул длинными ресницами.

— Где гарантия, что он вместе с дружками не вернётся сюда завтра или через неделю? — сказал Олег.

Кир и Олег скрестили взгляды на моём лице.

— Какие гарантии вам нужны, парни? — спросил я.

Усмехнулся.

И тут же переспросил:

— Так вам нужны гарантии?

Я указал обрезом на всё ещё неподвижного неудачливого налётчика.

Спросил:

— Хотите, приставлю оружие к его подбородку и разряжу ему в голову оба ствола?

Дёрнул рукой — будто её покачнуло отдачей после выстрела.

— Его мозги разлетятся по стене, — сказал я. — Такие гарантии вам сгодятся?

Котов и Кирилл переглянулись.

И снова уставились на меня.

— Чернов, ты с ума сошёл? — спросил Олег.

— Правда, Серёга… дурацкая шутка, — произнёс Кир.

Он всё ещё хмурил белёсые брови.

Я заглянул брату в глаза.

Перевёл взгляд на бледное лицо Олега.

Только сейчас заметил приколотый к куртке Котова комсомольский значок. Покачал головой. Подумал: «Комсомольцы, блин. Фиговы. Какие шутки? Светочка сейчас уже лежала бы с дырой в животе. Истекала бы кровью». Тени на стенах замерли, будто тоже погрузились в раздумья. Я потёр подбородок, перевёл взгляд на бандита. Скользнул взглядом по синим татуировкам на его руках, по трёхдневной щетине на его щеках. Вариант с разбрызгиванием мозгов показался мне не таким уж плохим.

— Ладно, — сказал я. — Следуем плану «Б».

Вздохнул.

Постучал деревянным ложем обреза по своей ладони.

Отметил, что не помню ту песню, что звучала сейчас в ресторане.

— Будут вам гарантии, парни, — тихо произнёс я. — Они в моём плане предусмотрены.

Черноволосый налётчик словно услышал мои слова — он пошевелился: дёрнул головой, сжал пальцы левой руки в кулак. «Меньше трёх минут прошло, — подумал я. — Быстро оклемается. Крепкая черепушка». Кирилл и Олег попятились от ожившего бандита, словно испугались, что налётчик укусит их за ноги. Я хмыкнул, пересёк комнату, положил обрез на стул. Поправил рукава рубашки. Подошёл к входной двери, запер её на замок. Невольно представил, как в зале на танцплощадке Марго покачивала сейчас бёдрами под звуки твиста.

«А Котова говорила, что твист вышел из моды», — вспомнил я.

Протянул к Котову руку, скомандовал:

— Дай свою ксиву.

Олег махнул ресницами, спросил:

— Удостоверение? Зачем?

Я поднёс палец к губам — призвал Котова к тишине. Тряхнул рукой. Олег посмотрел мне в глаза, пожал плечами. В ресторане (даже в подсобке) Котов явно чувствовал себя неуютно. Он не отыгрывал роль «старшего товарища», не изображал бравого милиционера. Олег насупился. Но всё же сунул руку под куртку, вынул оттуда красный картонный прямоугольник, положил его на мою ладонь. Я увидел на картонке золотистое тиснение. Прочёл: «УДОСТОВЕРЕНИЕ. МИНИСТЕРСТВО ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР».

Перебросил «корочки» в левую руку — правой указал на Кирилла.

Потребовал:

— Кастет.

— А…

Я снова прижал палец к губам. Кирилл кивнул; вынул из кармана мой летний трофей, вложил его в мою руку. Я не без труда вставил пальцы правой руки в металлические отверстия. Отметил, что таким оружием с лёгкостью бы проламывал противникам черепа. Вот только не вспомнил, чтобы в прошлой жизни пользовался кастетами. Обычно мне хватало кулаков или бейсбольной биты. Для «серьёзных» дел я использовал «огнестрел». Звуки твиста в зале «Московского» усилились; под потолком в подсобке мигнула лампочка.

Я указал на попытавшегося встать на ноги налётчика и скомандовал:

— Поднимите его, парни. Покажите мне его морду. Побеседую с ним.

Котов положил свою резиновую палку рядом с обрезом, Кирилл отодвинул в сторону ещё недавно служивший дубиной стул.

Олег и Кир обступили силившегося сесть мужчину.

— Держите его за руки, парни, — сказал я. — Крепко. Чтобы не рыпался.

Мой младший брат и Котов схватили налётчика за плечи, резко приподняли того над землёй, поставили на колени.

Взгляд бандита заметался по помещению, но вскоре сфокусировался на моём лице. Я посмотрел на лицо черноволосого налётчика. И на его большие уши с мясистыми отвислыми мочками. «Ну и уши, — подумал я. — Как у слона. Слоник Дамбо, блин». Прикинул, что ушастому мужчине примерно сорок-сорок пять лет. Увидел, что его лицо исчерчено неглубокими линиями морщин, будто страница ученической тетради. Отметил желтизну зубов, отёки под глазами, корку из засохшей под носом и на подбородке крови.

— Смотри сюда, недоносок, — сказал я. — Читай.

Поднёс к глазам ушастого бандита удостоверение Котова: в закрытом виде.

Спросил:

— Ты какого хрена сюда припёрся, недоумок?

Показал удостоверением в направлении зала ресторана.

— Разве не знаешь, что «Московский» под крышей ГУВД? — спросил я. — Уркам сюда вход закрыт! Просекаешь?

Несильно ударил налётчика удостоверением по лбу.

Тот дёрнул головой, зажмурил глаза.

— Просекаешь? — повторил я.

Ушастый растеряно заморгал.

— Чего? — спросил он.

Я снова щёлкнул картонками по его лбу.

Бандит вздрогнул.

— Это наша корова, — заявил я. — И мы её доим. Догнал, синюшный?

Налётчик повертел головой: взглянул сперва на Кирилла, потом на Олега. Я сунул удостоверение в карман рубашки, и врезал бандиту кулаком в солнечное сплетение: несильно, в воспитательных целях. Мужчина резко выдохнул, согнулся.

— В глаза мне смотри, недоносок, — потребовал я.

Ушастый восстановил дыхание. Поднял на меня глаза. Обругал меня и моих родителей, нелестно отозвался о советской милиции. Второй раз я ударил его уже по печени — прописал ему «таблетку для памяти». Выждал, когда взгляд бандита вновь прояснится.

— Передам твои пожелания руководству, — пообещал я. — А ты скажи Бивню… или под кем ты там сейчас ходишь… что в ресторан «Московский» вам ход закрыт. Ты понял меня? Не испытывайте наше терпение. Не советую.

Черноволосый бандит дёрнулся — Кирилл и Олег держали его крепко. Налётчик усмехнулся, выдохнул ругательства: тихо, я не разобрал слова. Он снова с вызовом посмотрел мне в глаза; обозвал меня «паршивым ментом», сплюнул мне под ноги.

Я покачал головой. Прислушался — звуки твиста в зале не стихли. В них почти утонули голос певицы и разговоры гостей ресторана. Смех, звон посуды, топот ног. Я поморщил нос: к запахам жареного лука и табачного дыма добавился перегар, что шёл от налётчика.

— Что ж, — произнёс я. — Понял тебя.

Поправил на правой руке кастет. Бандит заметил его лишь сейчас — заметно напрягся. Он вновь выругался и сообщил мне о том, что я «не имею права». Не уточнил, на что именно у меня не было сейчас права. А я его об этом не расспрашивал.

— Жаль, что ты не прислушался к моим словам, недоумок, — сказал я.

Развёл руками.

— Ты не оставил мне выбора, — сообщил я. — Объясню тебе по-другому.

«…Где же назначить мне свидание, — доносились из зала слова певицы, — встречу назначить где?..»

Я резко схватил ушастого за руку. Прижал его кисть к доскам пола и нанёс по ней серию ударов кастетом. Раз, два, три, четыре, пять — каждый мой удар сопровождался треском костей и неистовыми воплями бандита.

«…Где же с тобою встретиться мне? — заглушала крики налётчика певичка. — Не под луною, а на Луне…»

Я распрямил спину. Отметил, что бандит не лишился чувств. Но он явно растерял свою браваду — скулил и прижимал к груди искалеченные пальцы (те самые, которыми в моей прошлой жизни он нажал на спусковой крючок: лишил Светочку жизни).

Я взял мужчину за подбородок — приподнял его лицо, заглянул ему в глаза. Вспомнил, как в девяностых мои коллеги и конкуренты поговаривали, что я потому и Чёрный: внутри меня жила Тьма. Налётчик не отвёл взгляда, но затаил дыхание.

— Так понятнее? — спросил я.

Бандит всхлипнул: жалобно, по-детски. Я смотрел на его расширенные зрачки — представлял пятисантиметровую «дырень» на животе Светочки. Стиснул зубы. Мужчина прекратил всхлипы и стоны. Разомкнул дрожащие губы.

— П…понятно, — произнёс он.

Я дёрнул его за нижнюю челюсть — бандит клацнул зубами. Из его правой ноздри вновь заструилась кровь. Она потекла по губе, большими каплями капала с подбородка налётчику на грудь, пропитывала ткань куртки.

— Что тебе понятно? — сказал я. — Повтори.

Ушастый отпрянул от меня. Олег и Кирилл удержали его за руки. Налётчик не ударился затылком о стену. Он растеряно заморгал. Пошевелил губами, будто силился мне ответить, но не мог. Я почувствовал запах его мочи.

— … Нельзя!.. — выдохнул бандит.

— Что, нельзя? — переспросил я.

— В ресторан… нельзя!

— Молодец. Продолжай.

— Передам… Я…

— Что передашь?

— Ресторан твой!

Я нахмурился и переспросил:

— Чей ресторан?

Поправил на руке кастет.

Налётчик вжал голову в плечи и проскулил:

— Это ментовский ресторан! Я понял! Я передам!

Я кивнул и серьёзным тоном сказал:

— Ты уж постарайся, ушастый. Не разочаруй меня.

Наклонился, приблизил своё лицо к голове черноволосого налётчика. Мой взгляд впился в переносицу бандита. Я вдохнул запахи свежей крови и мочи — они напомнили не о самых приятных событиях моей прошлой жизни.

Ушастый отшатнулся, но он не врезался затылком в стену: уберегли Кирилл и Олег. Я отметил, что комсомольцы не расслабились, держали подопечного крепко. «…Что же мне скажешь ты в ответ?..» — вопрошал голос певицы из зала ресторана.

У налётчика дрожали впалые щёки и губы. Он уже не выглядел дерзким и агрессивным. Ушастый баюкал на груди стремительно опухавшую кисть правой руки с неестественно изогнутыми пальцами, тряс плечами.

Я снял кастет, сунул его в карман брюк. Размял онемевшие пальцы (отливали кастет явно не по моей руке). Черноволосый бандит выдохнул, жалобно застонал. С его подбородка сорвалась рубиновая капля, упала на воротник куртки.

Я подошёл к выходу, приоткрыл дверь. Полоска света легла на покрытый трещинами асфальт во дворе и на украшенные пожелтевшей листвой кусты. В лицо мне повеяло прохладой и свежестью; я вдохнул запах прелой листвы.

Махнул рукой, обратился к Кириллу и Олегу:

— Коллеги, проводите товарища за дверь. Больше нам с ним говорить не о чем.

Котов и мой младший брат кивнули, подняли ушастого с колен. Налётчик с трудом, но удержался на ногах. Он вжал голову в плечи. Мочки его ушей покачнулись. Лампа над моей головой покачнулась — ушастый вздрогнул.

Олег и Кирилл дёрнули его за плечи и едва ли не потащили к двери. Налётчик едва переставлял ноги (будто они онемели), испуганно таращил глаза. Уже в дверном проёме он обернулся — я встретился взглядом с его глазами.

Мой младший брат и Котов замерли. Они тоже посмотрели на меня, будто ждали: я скажу ушастому прощальную речь. Но я лишь махнул рукой — показал, чтобы они вышвырнули налётчика на улицу.

Парни подтолкнули бандита в спину. Тот сделал три шага в направлении кустов, остановился; пошатнулся, но устоял на ногах. Кирилл и Олег вернулись в подсобку, прикрыли дверь — я не увидел, в каком направлении зашагал ушастый.

— Чёрный, ты ему руку сломал! — приглушённым голосом произнёс Кирилл.

Он смотрел на меня пристально, исподлобья. Замер спиной к выходу. Я увидел, как по лицу моего младшего брата скользнула тень: лампа под потолком всё ещё раскачивалась, будто светящийся маятник.

— Сломал, — ответил я. — Пять раз.

Развёл руками.

— А как ты хотел, малой? Чтобы я его по голове погладил и денег ему на такси дал?

— Нет, но…

Мой младший брат не договорил, покачал головой.

— Чёрный, ты… — сказал он. — Ты сумасшедший!

Котов кивнул — согласился со словами Кира. Я вернул Олегу удостоверение. Котов погладил ладонью красную обложку, словно стряхнул с неё оставленные мною микробы, спрятал «корочки» в карман.

— Зато теперь он не нажмёт на спусковой крючок, — сказал я. — Даже если снова сюда вернётся.

Кирилл всплеснул руками.

— Но ведь можно же было…

Он не договорил — замолчал, взглянул мимо моего плеча. Я обернулся и увидел, как в подсобку из ресторана шагнула официантка Светочка. Сообразил, почему умолк мой брат: Ельцова выглядела испуганной.

Светочка отыскала меня взглядом.

— Сергей! — выпалила она. — Там!.. Они поругались!

Официантка замолчала, будто подбирала правильные слова. «…Где же с тобою встретиться мне?» — пела со сцены певичка. За столами в ресторане звучали громкие споры; я услышал женский смех.

— Серёжа, — сказала Светочка, — Наиль Русланович повёл вашего друга на улицу! Он его убьёт!