Чёрная печать империи

Глава XIV

«Теракт!» – осознала Даша раньше, чем глаза снова начали видеть. Император поднялся с колен, отбросил разломанную створку двери, которой его сшибло с ног. Кинулся туда, где всё полыхало жаром и огнём. Шаховско́й, выпустив девушку из рук, рванул за ним, схватил за плечо, отшвырнул в стену.

– Назад! – прорычал бешено. – Не сметь.

– Я… Гал…

Государь растерянно сглотнул. На его рассечённом лба выступила кровь.

– Заткись.

Князь выхватил рацию и чётко, громко бросил в неё:

– Код пять. Марию оцепить. Никого никуда. Бронекар объекту один. Привлечь жан-поля.

Дашу накрыло разрывающей волной воплей, истошных визгов и криков боли – последние она всегда умела отличать от остальных. Шаховской поднял руки: из кончиков пальцев вырывались зелёные молнии, сплетались друг с другом, вырастая в шар. Даша завороженно смотрела, как создаётся магическая защита, она никогда раньше этого не видела. Князь надел сферу на государя:

– Ваше Величество, – произнёс более сдержанно, – позвольте работать на́м. Не мешайте.

А затем прыгнул во взорванную ложу. Даша, начинающая приходить в себя, бросилась за ним. Зрелище, представшее перед ней, ужаснуло даже опытного следователя. Взрывом сорвало люстру, и только пламя разгорающегося пожара позволяло видеть толпу обезумевших людей, давящих друг друга на выходах из зала. От императорской ложи остались балки. И занавесь, которую жадно лизало пламя.

Шаховской едва ли не слетел вниз, волной разметал людей, вскинул руки вверх, и в его пальцах снова засверкали молнии. Синие. Поисковая магия, в Жандармском колледже проходили эти различия.

«Покушение, – холодея подумала Даша. – Это было покушение… на императора? Нет, о его появлении не могли бы узнать так быстро. На Шаховского?» Позади загрохотали берцы. Девушка обернулась: к императору подбегали опричники.

– Ваше Величество, пройдёмте с нами.

По бледному лицу царя текли струйки крови. Даша снова взглянула в разверзшуюся бездну людских страданий. Увидела окровавленные куски тел тех, кто сидел под ложей. Тех, кто был справа и слева. Кто-то надсадно стонал, жалко, тонко, беспомощно. Её долг был быть там, внизу. Выводить людей, вытаскивать тела и раненных из-под завала, но…

– Барышня, отойдите. Пройдите налево, вон туда, к свидетелям, – человеческий голос, усталый и деловой.

Жандармерия прибыла. Пока те, кто был поблизости, но скоро появятся и особисты. В зале то тут, то там вспыхивали разноцветные магические сетки – оборотни выстраивали энергетические коридоры, мешающие паникующим людям давить друг друга. Кто-то направил струю огнетушителя на остатки ложи, охваченной пламенем. Пена, попавшая на лицо, заставила Дашу прийти в себя. Она повернулась, кивнула серолицему мужчине и прошла туда, куда он сказал.

Она должна быть там, внизу. Но ей надо бежать. Проверять станут всех. А конкретно Даше проверка совершенно не нужна. «Справятся без меня», – решила девушка, испытывая дикий стыд. Включила телефон.

«Вы где?» – сообщение от Влада.

«Среди свидетелей», – Даша обернулась, пытаясь понять приметы места, где находится.

«Увидел. Сейчас буду».

Влад жив. Уже неплохо. Девушка прислонилась к стене, сползла вниз, схватилась за виски, пытаясь как-то унять сумасшедший пульс, и этот гул, и желательно туман тоже. От бездействия мутило, тряслись руки, а потом дрожь распространилась на всё тело. Проще, когда есть приказ. Или когда приказы отдаёшь ты. Проще, когда ты хоть что-то делаешь.

– Молча идите за мной, – прошептал Влад, схватив её за плечо.

«Если бы первым прошёл государь, он бы погиб, – подумала девушка, безвольно выполняя распоряжение малька. – А так погиб мальчик. Адъютант стал бы оборотнем, но пока ещё был человеком…». Но тот, кто заложил заряд, тот, кто его активировал, просчитался: царь остался жив. И Шаховской — тоже. Погибли только люди…

– Всем оставаться на местах, – пробасил кто-то, очевидно, жандарм. Или полицейский. Но Влад уверенно возразил:

– Личный приказ Шаховского.

Курсант вытянулся, козырнул, и служивый – старший сержант, Даша, наконец, заметила нашивки, – тоже нехотя отдал честь мальку. «Странно, что Влад явился в мундире», – подумала девушка. А потом вспомнила: он же правильный. И военные, и полиция, и жандармы по уставу обязаны посещать подобные заведения в форме. Вот только все старались нарушать это правило: хотелось хотя бы на балете чувствовать себя не на службе. Но это же Влад. Сейчас его законопослушность играла им на руку.

Они вошли в дверь с надписью «служебный вход», пробежали на внутреннюю лестницу, поднялись, прошли в узкий коридор, в пыльную комнату. Крики и вопли стихли, заглушённые стенами.

– Быстрее, – прошептал Влад. – Этот ход тоже перекроют.

Они протиснулись между какими-то реквизитами, судя по картонной ёлке – из Щелкунчика. Вышли на ещё более узкую, винтовую лестницу, сбежали и, наконец, оказались снаружи, на набережной Крюкова канала. Даша оглянулась: Мариинский театр сиял и потрескивал, одеваясь куполом магических сфер. Всё вокруг сверкало и ревело от сирен и маяков. Наверняка и Лёха будет тут. Раз он сегодня на смене, значит, точно будет…

– Идём неспешно, стоим, зеваем, – велел Влад.

Даша засунула руки в карманы, украдкой стянула парик и вразвалочку двинулась мимо полицейских, начавших выстраиваться по периметру. Вокруг них собиралась толпа зевак. Полиция их привычно разгоняла. Беглецы медленно подошли к перилам, у которых стояла девушка в сером пальто с широким капюшоном. Трубецкая не удивилась бы, увидев у неё в руках косу. Но косы не было.

– Даша, это – Вероника, Вероника это – Даша. А теперь, когда вы познакомились…

– Мы уже знакомы, – проворчала медсестричка.

– … когда вы познакомились, прошу ко мне во дворец. Тут рядом.

– Я поеду домой…

– Не успеете, Вероника. Скоро все периметры оцепят. Сейчас у них ещё не хватает сил.

– И что?

– Появятся вопросы: почему вы покинули объект, который запретили покидать. Если оборотни найдут преступников, то вас отпустят. Если нет – преступником вполне могут объявить вас.

– Чушь, – фыркнула девица, но всё же послушалась.

«Как можно заминировать императорскую ложу? – думала Даша, постепенно ускоряя шаг. – Только если в окружении государя есть предатель. Невозможно». Она чувствовала какую-то безмерную усталость: душа рвалась на две части. Одна Даша, та, что старший лейтенант, стремилась обратно. А другая…

Они шли по набережной Мойки, тускло освещённой фонарями, и молчали. Даше очень хотелось спросить у Влада, зачем тот вообще взял с собой девушку, но не при ней же спрашивать.

– В кои-то веки выбралась в театр! – вдруг невесело рассмеялась Вероника. – Да ещё и на Жизель! Да ещё и с Александровой! А я так люблю второй акт. Сказка, конечно, старая, патриархальная, и всё же люблю вот этот момент, когда виллисы танцуют с мерзавцем-принцем…

– Но затанцуют до смерти они не его, а ни в чём не виноватого охотника, – буркнула Даша из духа противоречия и вдруг осеклась, осознав, за кем повторила мысль.

Вероника обернулась к ней и живо возразила:

– Ну не так уж он и не виноват. Для обоих бедняжка Жизель лишь объект сексуального вожделения, красивое тело и не более того.

– В сексуальном вожделении нет ничего дурного, – рассмеялась Даша. – Секс нужен и женщинам, и мужчинам, и вообще это природ…

Влад вдруг замер и схватил обеих девушек за руки. Они как раз пересекали Храповицкий мост.

– Что случилось? – недовольно уточнила Вероника.

Даша вгляделась в дворцовый садик, выходящий на Адмиралтейский канал.

– Беру своё приглашение обратно, – неожиданно хриплым голосом отозвался курсант. – У меня, кажется, нежданные гости. Девушки, продолжайте вашу беседу о сексе. Вот только наш маршрут меняется: мы идём мимо, на Английскую набережную, потом по Благовещенскому мосту на Васильевский.

– Гости? – не поняла Вероника.

«Как? Как Шах смог вычислить Влада? Да ещё так… быстро. Пробил билеты? Вот прям все, все фамилии зрителей, и… Нет, тут что-то не так…». Даша похолодела. Книжная девочка продолжила щебетать о сакрализации секса, о его идеализации и отживших формах патриархального восприятия женщины. Трубецкая её не слушала. Если Опричнина, например, взломала страницу Агриппины, то могла послать запрос и найти, откуда на последней перед взрывом фотографии ожерелье. Разумеется, комиссионный магазин указал бы на Толсто́го, на которого и была оформлена аренда... «Мы влипли. Теперь оба. И нам ещё повезло, что Влада не арестовали сразу же, а решили устроить засаду».

– Как ты увидел? – спросила его негромко на ухо.

Рыжик отозвался так же тихо:

– Стволы деревьев в саду стали шире.

Да, точно. У него ж фотографическая память.

Ветер дул с залива, заметая Английскую набережную колким снежком. Даже Вероника замолчала. Влад стянул с себя китель и накинул на плечи девушки. Даша мысленно проклинала тонкую ткань брючного костюма: их верхняя одежда осталась в гардеробе.

– И куда теперь? – она нарушила молчание только на Благовещенском.

К этому времени ноябрьский морозец уже пробрался под кожу, и челюсти у всех постукивали друг о друга.

– Можно ко мне, – смутилась Вероника. – У моей тёти есть магазин…

– Это тоже опасно, – отмахнулась Даша.

В конце концов, именно в книжной лавке её и арестовали. И Шаховской не был бы профессионалом, если бы не проверил подозрительное место на повтор.

– Я могу вызвать такси, и мы снимем номер в одной из гостиниц…

– Толстой, не тупите. Если оборотни в вашем дворце, то ваша карта пробита, и оборотни отслеживают покупки по ней.

Влад насупился.

С залива резкими порывами дул ветер, заставляя трястись и пытаться ужаться в себя. «Упасть и умереть», – измученно подумала Даша. В небе сверкали проблесковые маячки полицейских аэрокаров, и пришлось прибавить шагу: минута-две и мосты разведут, несмотря на закрытую навигацию, чтобы воспрепятствовать бегству преступников.

Когда они, наконец, прошли длинный-длинный, бесконечно длинный мост, даже Влад весь посинел и трясся от холода, забыв о правильной осанке.

– В-видимо, только я здесь не под наблюдением, – стуча зубами, пробормотала Вероника. – Тогда я позвоню кое-кому, но п-предупреждаю: мой друг не всем понравится.

– П-п-пл-левать, – отстучал Влад.

Вержбицкая вынула телефон, троица повернула к Императорской Академии художеств.

– П-привет!.. Мне нужна помощь. Я и ещё двое у художки… На Ваське, д-да. Мы очень з-замёрзли. Пож-жалуйста. У тебя нет сп-пиртного? Мы могли бы с-согреться…

Последний вопрос относился к курсанту. Но правильный Влад, конечно, не ходил в театр со спиртным. Даша прислонилась к жёлтой стене, сползла, обхватила колени руками и попыталась сжаться в шарик. Замёрзшие мозги работать отказывались напрочь.

«Умереть, уснуть… и видеть сны, быть может…» – наплыло откуда-то странное.

«Какое первое правило у того, кто замерзает, господа? Баев?» – «Согреться. Двигаться». – «Незачёт. Трубецкая, перестаньте тянуть руку. Я и так вас вижу. Ладно, жгите». – «Понять, далеко ли до тепла и сроки прибытия помощи». – «Зачем?» – «Чтобы понять, сколько времени и что нужно делать. Если подмога близко, то – двигаться. Если же подмога далеко, а самому до тепла добраться далеко, то нужно экономить силы…».

– Курсант, – рявкнула Даша и заставила себя встать, – упал-отжался.

– Д-дарья Р-ро..? Но…

– Это приказ, малёк. Выполнять.

Влад нахмурился, нехотя поднялся:

– Вы не м-мой нач-ч…

– Вас от п-практики не ос-свободили. Сто отж-жиманий. Время пошло.

– Это произвол, – запищала Вероника. – Это превышение служебных…

– Упор лёжа п-принял. Раз. А вы бы, Вероники Ст-таниславовна, не теряли бы время. П-приседания – это не только красивая задница, но и м-мускулы на ногах.

– Ну, знаете ли…

Слушать её Даша не стала: принялась приседать. Счёт ещё не закончился, когда к ним подкатил небольшой грузовой кар, дребезжа плохо подогнанными металлическими дверцами. Одна из них приоткрылась. Вероника забралась первой. Раскрасневшиеся Влад и Даша – следом, на задние сиденья. За ними были прикреплены в кузове без перегородки какие-то ящики и баки. Дверцы закрылись.

– Да вы совсем синие, – хрипловато хохотнул водитель. – Ник, достань в бардачке водку. Разотритесь, ну и внутрь тоже. Я – Паша.

Вероника действительно вынула фляжку, понюхала.

– Гадость какая! – но глотнула и, обернувшись, передала назад.

Даша тоже сделала глоток. Растираться не стала: смысл греть ладони? В каре было тепло, отогреются и так. Протянула фляжку Владу. Курсант сморщился и отстранился.

– Извините, не пью, – прозвучало как оскорбление. – Вы, конечно, можете мне приказать…

Даша пожала плечами и вернула фляжку вперёд. Вероника растирала ноги ладонями, а потому водку забрал водитель, чуть обернувшись и протянув руку назад. Мохнатую, когтистую руку… Даша сглотнула. Монстрюк! Вжалась в сиденье. Шрамы на плечах заныли.

– Откуда вы такие красивые? И куда вас деть?

– Из Мариинского, – чудовищу ответила Вероника. – Паш, там бомбу взорвали, пытались убить императора.

– Да ну? И как?

– Никак. Все живы, кроме людей.

– Ишь ты. А вы, значит, сбежали с места происшествия?

– Значит. И, возможно, нас ищут. Влад Алексеевич, вон, уверен, что ищут. И что у него дома засада.

– А кто ищет-то? Жандармы?

– И эти тоже. А ещё оборотни.

Паша оглянулся на них. Даша увидела мягкие очертания морды, треугольники ушей и точащие вибриссы. Котоголовый. Знать бы ещё кто из них.

– Ну, эти если ищут, то найдут, – изрёк монстрюк уверено.

Даше стало обидно за честь полка. Но она стиснула руки, чтобы не сказать какую-нибудь глупость. Поэтому глупость сказал Влад:

– Вы имеете в виду, что жандармам не найти? Иначе говоря, вы…

– Не обижайся, парниша. Жандармы – всего лишь люди.

– Вы что-то имеете против людей? – насупился рыжик.

Паша заржал.

– Скорее, люди имеют что-то против меня. Без обид. Как думаешь, почему в романовском сыске использовали собак, м? Вы, люди, презираете таких, как я. А я вот, не глядя, могу сказать, что позади меня взрослая женщина и парень, начинающий становиться мужчиной. И что у женщины проблемы по гинекологии, а у парня камни в почках, и стоит сходить на УЗИ, честно. А ещё… м-м… Кое-кто баловался сывороткой оборотней на днях?

– Достаточно, – вмешалась Даша.

Было неприятно, что теперь о её проблемах знают все. Но почему тогда, если нюх оборотней так развит, князь не почувствовал запах взрывчатого вещества? Ведь он провёл в ложе весь первый акт… А если на минуточку сойти с ума и представить, что инициатор взрыва – сам Шах? Звучит, конечно, абсурдно, но… А почему нет? Какие могут быть мотивы? Престолонаследие? Нет, Шаховской не наследник, троюродный брат, там слишком длинная очередь. Может быть, убедить государя в том, что на него идёт охота? Испуганный царь непременно даст своему генералу больше полномочий… А вот это уже логично, вот только… Не занимается ли Даша сейчас подтасовкой фактов в угоду собственной неприязни? Одна из банальнейших ошибок начинающих следователей.

– У меня на Петровском есть сараюшка, – вновь заговорил монстрюк, – я там лодочки ремонтирую. Не вот прям шикарное место, но… перекантоваться будет нормулёк. А там осмотритесь, может, за вами и не гонится никто?

И Паша рассмеялся. Смех у него оказался приятным, словно мурлыканье большой кошки.

– Там хоть электричество и водопровод есть? – угрюмо уточнил Влад.

Даша нестерпимо захотелось дать парню подзатыльник. Вот же… граф!

– Немножко. Но, главное, там тепло.

И Паша включил магнитолу. Полился хриплый голос одного из исполнителей тюремного шансона. Даша попыталась вспомнить: Ромб? Квадрат? Имя, или прозвище у артиста было каким-то очень простым. Его песни нравились Лёхе, который включал их даже в интимные моменты. А вот Даша предпочитала Шопена и шансон французский, без привкуса решёток.

– Паш, – недовольно протянула Вероника, – выключи эту гадость. Уж лучше песни и пляски племени тумба-юмба, чем низкопробная подделка под них людей малоразвитых и…

Монстрюк послушался, а Даша закрыла глаза, преодолевая волну неприязни к девице. Это до какой степени нужно быть самовлюблённой, чтобы поучать чел… водителя в его собственном каре? Что ему слушать, а что нет. «Ты просто завидуешь её молодости и красоте», – шепнул кто-то внутри.

«Сараюшка» оказалась целым ангаром с системой открывающихся дверей и траволаторным мостом. Кар въехал на мост, и его втянуло внутрь. А внутри…

– Это – лодочки? – уточнила Даша, выбираясь наружу.

– А не похоже? – весело хохотнул Паша, с любовью оглядывая коллекцию яхт, уже убранных на зимнее хранение. Их было пять, а шестая висела над ямой: видимо, звонок Вероники оторвал мастера от работы. Влад присвистнул, но тотчас надел на лицо скучающую маску:

– Может, у вас и компьютер имеется?

– Ну, есть там какой-то. Для пасьянса и стрелялок сойдёт. Идёмте, тут комнатка для вахтёра. Правда, там кровать только одна, но я что-нибудь придумаю. Раскладуху там…

Проходя мимо стальной красавицы, монстрюк ласково потрепал её белоснежный бок мохнатой лапой.

– Это не мои, – пояснил мурлыкающим голосом. – Я сторожу только. Ну и чиню по малости.

Даша почти не удивилась, когда комната оказалась просторной, меблированной в основном мягкими диванами и креслами, а компьютер для стрелялок имел три изогнутых экрана, в половину стены высотой.

– Вы располагайтесь, – весело предложил Паша. – Я пока закажу пожрать чего-нибудь. Можете жить сколько надо. Мы любим гостей, но к нам редко ходят.

– Мы? – насторожилась Даша.

– Я и мои девочки-лодочки. Им тоже бывает скучно.

– Спасибо тебе, Паш, – Вероника привстала на цыпочках и чмокнула монстрюка в щёку. – Ты нас спас!

А Даша молча рухнула на один из диванов. Успеет и поблагодарить, и расспросить. Закрыла глаза. Девушка чувствовала, что нити в её руках рвутся, путаются, и она перестаёт понимать, что происходит вокруг. А завтра… завтра встреча с Лёшей. И эта мысль согрела душу раньше, чем Даша провалилась в сон.