Цесаревич Вася 2

Глава 21

Беспрецедентные меры по обеспечению безопасности Виндзорского замка внушали уважение. Каждый квадратный дюйм помещений, включая многочисленные подсобки, подвалы и чердаки, был тщательно осмотрен на предмет ядов и взрывчатых веществ, охрана усилена двадцатью новейшими танкетками с мощной полудюймовой бронёй и тремя крупнокалиберными пулемётами в башенках, дальние дозоры заранее отсеивали многочисленных журналистов, почуявших запах тайн и сенсаций, а снайперы получили приказ стрелять без предупреждения в любого, кто появится без сопровождения в пределах одной мили от замка. Небо прикрыли сразу пятнадцатью дирижаблями.

Сегодня здесь собрались те, кто олицетворял собой весь цивилизованный мир. Цивилизованный в их понимании. САСШ, Соединённое королевство, Французская республика, королевство Бавария, объединённое королевство Бельгии и Нидерландов, и самые большие английские доминионы — Канада и Австралия.

Председательствовал по общему решению президент САСШ Франклин Делано Рузвельт, недавно прошедший процедуру омоложения и окончательно избавившийся от последствий полиомиелита.

— Ваши Величества, Ваши Превосходительства, милорды, — поприветствовал Рузвельт королей, президентов и премьер-министров, — я очень рад, что мы всё ближе и ближе подходим к созданию Лиги Наций, организации, которая и будет править этим несовершенным миром. Я хочу, чтобы только мы решали, кому на планете воевать, а кому жить мирно. Мы понесём бремя белого человека в будущее. Через века! Через тернии к звёздам!

— До мирового господства нам ещё далеко, — сварливо проворчал Леопольд Баварский, принципиально отказывающийся от нумерации имени.

— А я не зря упомянул тернии, Ваше Величество, — поклонился Рузвельт. — Есть одно препятствие, о путях преодоления которого мы и будем сегодня говорить. И это Российская Империя! Согласитесь, очень несправедливо, когда одна страна владеет половиной ресурсов всей планеты, и диктует цены не только на полезные ископаемые, но и на промышленные товары и средства их производства.

— Вы уже пробовали, господин президент, — ухмыльнулся король Баварии. — Причём Россия тогда была ослаблена войной и внутренними неурядицами.

— Во-первых, Ваше Величество, тогда я ещё не был президентом, — мило, но фальшиво улыбнулся Рузвельт. — Тогда была допущена большая ошибка — та самая интервенция. Дело в том, что русские рассматривают войну на своей территории как личное оскорбление, и готовы пойти на всё, чтобы вцепиться зубами в горло обидчика.

— А во-вторых? — не успокаивался Леопольд Баварский. — Что там во-вторых у вас припасено?

— Да всё то же, Ваше Величество. За исключением интервенции. Никому не нужная война где-то на краю Европы не вызовет воодушевления у населения России, а постоянные человеческие и материальные потери озлобят его против собственного императора, ввязавшегося в эту войну. И тогда будет достаточно одного удара, чтобы колосс на глиняных ногах рухнул.

— Спорное утверждение, — покачал головой баварский король. — Но я готов присоединиться к вашей войне, при одном условии — Лига Наций признает результаты предыдущего эксперимента по объединению Германии под эгидой Пруссии неудачным. В случае вашего согласия мне нужно будет пару месяцев на присоединение Австрийского герцогства, королевства Саксония и Союза Верхнегерманских княжеств. А через три месяца вместо шести дивизий я выставлю десять, и это будут не негры с китайцами, а настоящие немецкие солдаты, умеющие обращаться с винтовкой.

— Думая, что цивилизованные нации пойдут вам навстречу, Ваше Величество, — опять поклонился американский президент. — Кстати, о винтовках! Наши банки готовы предоставить вам кредит на разумных условиях для закупки винтовок в Северо-Американских Соединённых Штатах.

— Увольте от такого счастья, господин президент, — нагло ухмыльнулся Леопольд Баварский. — Ваши пукалки имеют скверную репутацию, тогда как старые добрые маузеры и манлихеры в рекламе не нуждаются. Но если вы готовы предоставить кредит для строительства двух-трёх оружейных заводов в Баварии, то я готов выставить двенадцать дивизий.

Франклин Делано Рузвельт едва слышно скрипнул зубами. Данные ему инструкции однозначно требовали, чтобы американские кредиты шли исключительно на закупки американских товаров и вооружения. И американской техники, само собой.

— Я думаю, что мы рассмотрим ваш вопрос в самом ближайшем времени, Ваше Величество.

Тут подал голос доселе молчавший английский король, о чём-то шептавшийся со своим премьер-министром:

— Скажите, господин Рузвельт, а как вы собираетесь противодействовать русским новейшим летательным аппаратам тяжелее воздуха? Нам столкновение с русскими новинками обошлось очень дорого, включая гибель моего младшего брата.

Все присутствующие замерли. Британская корона наконец-то признала смерть наследника престола — у короля Эдуарда Восьмого пока не было детей и официальной жены.

Значит, официальной наследницей становится крошка Елизавета, любительница автомобилей и военной службы? Теперь на многое придётся взглянуть под другим углом.

— Да, господин президент, нам тоже хочется это знать, — поддержал сюзерена премьер-министр Канады. — Наши дивизии не из негров формируются, и не хотелось бы терять попусту хороших белых парней.

— Вы правы! — заявил Рузвельт, и потряс взятой со стола кожаной папкой. — Нашим спецслужбам удалось получить техническую документацию на новейший русский аппарат тяжелее воздуха, способный нести огромную бомбовую нагрузку, и вооружённый двенадцатью крупнокалиберными пулемётами. Это летающая крепость, господа! И мало того, что мы получили эти документы — мы смогли наладить производство и выпустить первую пробную партию в количестве ста пятидесяти экземпляров. Сейчас нам покажут фильм, и прошу всех учесть, что съёмки проводились не в Голливуде, а на заводах Локхида и Дугласа. Киномеханики, приступайте!

Охрана впустила четырёх человек в технических комбинезонах. Механики быстро установили переносной киноаппарат, повесили на стену большой белый экран, задёрнули плотные шторы и портьеры, и уже через пять минут в сумраке уютно застрекотала кинопередвижка. На фильм не пожалели цветной плёнки, но вот со звуками была проблема. Пришлось Рузвельту озвучивать и давать комментарии. Впрочем, это было встречено всеобщим одобрением.

На экране из эллинга выкатывали огромного монстра с тремя рядами крыльев и восемью моторами. Для масштаба у ворот поставили фордовскую «Жестянку Лиззи», выглядевшую букашкой в сравнении с самолётом. Летающая машина взревела двигателями и порулила по бетонным дорожкам в сторону взлётно-посадочной полосы.

— Исключительно технологичное изделие, — прокомментировал Рузвельт. — Двигатели подошли стандартные от Форда-Т, шасси от него же. Обратите внимание, господа, в верхних крыльях расположены топливные баки, защищённые маго-техническим щитом на основе серебра и платины. Держат в упор винтовочную пулю и пулю из пулемёта Браунинга.

Следом за первым самолётом из эллинга выкатился второй, и голос американского президента приобрёл торжествующие нотки:

— Обратите внимание на конструкцию крыльев ещё раз. Особым образом устроенное ограждение позволяет экипажу безопасно производить ремонт двигателей прямо в полёте, а при необходимости заменить весь мотор. Бомбовая нагрузка самолёта составляет пятнадцать тысяч фунтов, и сотня таких машин за два-три вылета оставит развалины от любого укреплённого и подготовленного к обороне города. А если их будет двести или триста?

Если бы речь президента слушал Василий Красный, то он непременно бы представил Франклина Делано Рузвельта к награждению орденами Белого Орла и Станислава одновременно. Награды с точки зрения русского офицера сомнительные, хотя с мечами и бантом они пользовались уважением, но вот без оных добавлений служили поводом для вечных насмешек, порой приводящим к дуэлям.

— Это замечательно! — одобрил всё тот же неугомонный Леопольд Баварский. — На две сотни таких машин я готов взять кредит прямо сейчас. Когда вы можете поставить самолёты, господин президент?

Рузвельт довольно улыбнулся:

— Уже сейчас Локхид и Дуглас вышли на производство шести аппаратов в день, но через месяц обещают довести выпуск до двенадцати в день. Думаю, что к затребованному вами сроку в три месяца у вас будут двести самолётов.

Английский король снова переглянулся со своим премьер-министром, причём было заметно, что премьер занимает более чем подчинённое положение. Ещё не на побегушках, но уже близко к тому:

— Мы готовы купить четыреста самолётов. Разумеется, в кредит, и, разумеется, если стоимость будет разумной.

— Думаю, что стоимость всех устроит, — откликнулся Рузвельт. — И в цену аппарата входит подготовка и обучение экипажа. Кстати, обратите внимание на экран, Ваше Величество!

На экране самолёт заходил на посадку, и съёмка велась внутри пилотской кабины. Вот пилот уверенно направил машину к взлётно-посадочной полосе, обозначенной флажками на обычном поле с какими-то посевами, снизился, и в десятке ярдов от земли убрал руки с рукоятей управления. Самолёт чуть вздрогнул, плавно опустился, и приземлился настолько плавно и мягко, что даже камера в руках оператора не дрогнула. После короткой пробежки пилот опять взялся за рычаги и порулил к отведённой стоянке.

— Вот так решена самая сложная и самая главная часть полёта — посадка! Поэтому обучение экипажа из восемнадцати человек занимает от десяти до четырнадцати дней.

Леопольд, но уже Третий Бельгийско-Нидерландский, поднял руку:

— Мне тоже двести самолётов, господин Рузвельт! — и счастливо зажмурился, представляя, как присоединяет к своей стране Данию и Швецию вместе с норвежскими провинциями.

Альбер-Франсуа Лебрен, чудом удержавшийся в президентском кресле Французской Республике после печальных событий этого лета, не захотел показаться беднее извечного английского соперника:

— Франция готова закупить четыреста пятьдесят самолётов, месье Рузвельт. Половину в кредит, а половину за золото. На таких условиях мы можем рассчитывать на скидку?

— Разумеется, господин президент! — настроение у Рузвельта поднялось ещё выше. — Начинайте собирать экипажи, а первые машины и инструкторы по пилотажу прибудут к вам уже через неделю.

Месье Альбер-Франсуа тоже счастливо зажмурился, представляя, как округляется территория любимой Четвёртой Республики за счёт Испании, и тех же Бельгий с Нидерландами. Такого президента уже не выпнут из Елисейского дворца пинком под зад. Но это потом, сначала Испания с чёртовым русским Экспедиционным Корпусом.

— Канада рассчитывает на сто аппаратов, — высказался премьер министр английского доминиона.

— Австралия готова получить кредит тоже на сто самолётов, — поддержал его австралийский коллега.

Американский президент уже прикинул в уме причитающийся ему процент от сделок, и пребывал в блаженном состоянии духа. Но это не помешало ему вести коммерцию дальше:

— Все подписанные контракты будут выполнены точно и в срок. В приёмной ожидают представители заводов-производителей, и директора крупнейших банков, работающих по военной программе правительства САСШ. Но попрошу снова обратить внимание на экран, там очередная новинка, которая, несомненно, всех заинтересует.

На экране сменилась картинка, и съёмка велась у одного из цехов завода Генри Форда, как указывала вывеска над воротами. Оттуда с рёвом выползла пятибашенная махина на гусеницах и остановилась, окутавшись бензиновой гарью.

— Новая бронированная машина для прорыва глубокоэшелонированных укреплений, — провозгласил Рузвельт с хорошо различимым пафосом. — Бронирование лобовой проекции два дюйма, бортов — полтора, и с кормы — один дюйм. Центральная башня вооружена полуторадюймовой пушкой, два фронтальные башни — крупнокалиберными пулемётами Браунинга, и две кормовые — пулемётами винтовочного калибра. Численность экипажа двенадцать человек, скорость по дороге до пятнадцати миль в час, и по пересечённой местности от пяти до семи миль в час в зависимости от состояния грунта. Бронемашины, называемые танками по английской традиции, всё же понесут определённые потери, так что поставляются вместе с обученными экипажами.

— И чем же вы заинтересовали этих смертников, господин президент? — поинтересовался Леопольд Баварский.

— Негров, Ваше Величество, — уточнил Рузвельт. — Выжившим гарантировали хорошую работу после войны, а семьям погибших обещана пенсия по утере кормильца в размере семидесяти процентов от таковой же пенсии семье белого гражданина.

— Разумно и ни к чему не обязывает, — кивнул баварский король. — Слово, данное цветному, ничего не стоит. Я, пожалуй, закажу в кредит сотню таких танков.

Король Англии вспомнил свои новейшие танкетки, которые полагал сильнейшими в мире, скрипнул зубами и через силу выдавил:

— Соединённое королевство готово взять двести машин с доставкой на франко-испанскую границу.

Французский президент не мог ударить в грязь лицом и потребовал двести пятьдесят танков. Леопольду Третьему Бельгийско-Нидерландскому ничего не оставалось делать, как последовать примеру и заказать сто бронированных монстров. Премьер-министр Канады тоже остановился на сотне, а его австралийский коллега, сославшись на отсутствие границ с другими государствами, скромно обошёлся пятьюдесятью танками.

— Берите сотню, — посоветовал австралийцу американский президент. — Не будете же вы вечно сидеть среди своих кенгуру и коал, милорд. Вот, например, в Южной Африке…

— Да! — поддержал американца Эдуард Восьмой, буквально одержимый идеей уничтожить буров, эту вечную занозу в заднице британской колониальной политики. — В буше Трансвааля, Капской колонии и Оранжевой ваши танки будут смотреться весьма уместно. Берите полторы сотни, граф!

Австралийский премьер-министр надолго задумался. Южная Африка, это вкусно, сытно и полезно для Австралии. Это, чёрт побери, реальная возможность стать королевством в составе Британской Империи. И в Африке, может быть, не будет столько мух! Ведь до чего дошло — в жаркое время для нельзя появиться на улице даже в крупных городах без риска хватануть неосторожно открытым ртом несколько сот наглых, противных и назойливых насекомых. Они лезут в глаза, забиваются в уши, пробираются под одежду… В будущем это бы назвали экологической катастрофой, в прошлом назвали бы карой божьей, но практичные потомки ссыльных каторжников понимали, что сами засрали целый материк бесчисленными овечьими стадами. Да, и на необъятных навозных россыпях энергично плодились мерзкие насекомые.

— Да, — наконец-то он оторвался от размышлений, — если учитывать Южную Африку в перспективе…

— Часть Южной Африки, — поправил Эдуард Восьмой.

— Пусть часть, согласен. Мне нужно двести танков с экипажами!

Леопольд Баварский, не отрывающий взгляд от экрана, воскликнул в полумраке:

— Пожалуйста, господин президент, дополните мою заявку ещё сотней самолётов и сотней бронированных машин с экипажами. Пусть даже это будут негры, — и пояснил. — В скором времени у меня будет общая граница с Российской Империей, а жить рядом с таким агрессивным соседом нужно во всеоружии и быть готовым к любым неожиданностям.

А вот канадского премьера вооружение уже не заботило. Он наклонился к уху своего австралийского коллеги, и прошептал:

— А вы заметили, милорд, как стелется перед Эдуардом Восьмым сэр Клемент Эттли? Похоже, что и парламент лёг под короля, и закончилась целая эпоха конституционной монархии.

— Нам же лучше, милорд, — так же шёпотом ответил австралиец. — Гораздо приятней подчиняться настоящему королю, чем какому-то пройдохе, вся заслуга которого в том, что его партия смогла купить правильное голосование на выборах в парламент.

— Согласен с вами, коллега. Но в испанской авантюре вы собираетесь участвовать всерьёз, или как?

— Мы всё привыкли делать всерьёз, милорд. Даже воевать.

Между тем раззадоренные словами Леопольда Баварского остальные участники совещания, то есть английский король, французский президент и король Бельгии и Нидерландов тоже решили увеличить заявки, о чем громогласно заявили. Тут как раз закончился показ фильма, и американский президент объявил:

— Предварительный срок объявление войны королевству Испания назначен в ночь на восьмое ноября. По нашим данным русские будут чувствовать себя неважно после празднования их национального праздника, так что будьте готовы к этой дате. А сейчас я всё же хотел бы попросить всех собравшихся подписать документ об образовании Лиги Наций. Это знаменательный момент, господа! Ну а потом вы все сможете поговорить с нашими финансистами и производителями по поводу кредитов и поставок. И принесите скорее шампанского!

Российская Империя. Санкт-Петербург.

В тот же день расшифровка стенограммы первого заседания так называемой Лиги Наций легла на стол императора Иосифа Первого. Он поблагодарил принёсшую документ светлейшую княгиню Ливен и указал на кресло:

— Присаживайтесь, милейшая Дарья Христофоровна.

— Слушаюсь, Ваше Величество!

— Вот зачем так официально и по-солдафонски? Я же просил называть меня по имени и отчеству.

— За сто с лишним лет служба настолько въелась в меня, что не могу себе позволить нарушение субординации, государь, — улыбнулась светлейшая княгиня.

— Ну, хоть так, — проворчал император, и углубился в чтение документа. Через какое-то время он поднял взгляд. — Значит, они всё-таки решились?

— Да, государь. Там и точная дата указана, а по времени начала наступления ещё поработает наша разведка.

— А мы готовы к войне?

— Вполне, — кивнула Дарья Христофоровна. — Генерал-полковник Фрунзе докладывает, что хоть сейчас готов отразить любое нападение с максимальным ущербом для противника, но просит значительно увеличить авиационную поддержку аппаратами тяжелее воздуха.

— Вот Василий пусть и занимается увеличением производства самолётов. Завод же его, не так ли?

— Всё правильно, государь, но если судить по рапортам, то он самый результативный на данный момент лётчик с боевым опытом, и убирать его из Испании нецелесообразно. Кстати, почему все командиры Экспедиционного корпуса повышены в звании, кроме капитана Красного? И наградные листы на него не подписаны?

— Это мой сын, Дарья Христофоровна. Что станут говорить, если на него прольётся дождь наград и повышений?

— А вы забыли, государь, что при вступлении на престол клялись править справедливо? И где здесь она, эта ваша справедливость? В упор не вижу.

— Справедливость по отношению к собственной семье может отличаться от справедливости ко всем остальным, — возразил Иосиф Первый.

— Нет, государь! Она или для всех одинакова, или её нет вовсе, — светлейшая княгиня Ливен достала из изящной сумочки, скрывающей под нежной бежевой кожей титановые пластины, пачку бумаг, и положила одну из них перед императором. — Указ о производстве капитана Красного в подполковники. Подпишите, государь.

На этот раз император не стал спорить и поставил подпись под документом.

— Что-то ещё?

— Да, государь. Наградные листы на Святого Георгия третьей степени за генерала Франко, на Анну второй степени за золотой запас Испании, Владимира третьей степени за остальных генералов, и орден Славы второй степени за воздушные бои и бомбардировки. Ну и медаль «За отвагу», разумеется.

— Такие награды не у каждого генерала, Дарья Христофоровна. А ведь Василий всего лишь мальчишка. Ему четырнадцать лет!

— Если бы все взрослые воевали, как этот мальчишка, то у Российской Империи давно не осталось бы врагов, государь.

Император опять не стал спорить, и подписал наградные листы. Но вот, наконец, перед ним на стол лёг последний документ.

— А это что?

— Награждённый орденом Святого Георгия производится в следующий чин, государь. Раньше, при прошлой династии, его нужно было испрашивать, но теперь это делается… э-э-э… автоматически, да.

— Полковник в таком возрасте?

— И что? Вот с генеральским чином стоит год-другой подождать.

— Умеете вы убеждать, Дарья Христофоровна.

— Это не убеждение и не умение, государь, это обычная справедливость.