Цепи грешника

Глава 18. Черный маятник

Солнце нагревало криманитовую статую Алландела, возвышавшуюся над маленьким городком вокруг храма, а городок громоздился за прочной каменной стеной. Религиозные деятели умеют произвести архитектурное впечатление на прихожан. А если это умение смешать с ангельским самолюбием, получится грандиозное строение.

Криманит сиял подобно изумруду, и у любого при взгляде на статую возникало ощущение собственной ничтожности. Этого ангелы и добивались, когда только пришли к власти, и решили застроить Антерру храмами семи архангелов. Они хотели, чтобы их считали богами, что, впрочем, в какой-то степени так и было.

Честно сказать, образ Алландела казался наименее эффектным из всех. На фоне броскости и пафоса, присущего другим архангелам, он смотрелся скромно, и казался склонным к минимализму. Статуя была облачена в мантию, голову прикрывал просторный капюшон, а лицо скрывалось за маской с острым подбородком и узкими прорезями для глаз.

Я разглядел на стене маленькую птичку, соскочившую с края зубца и упорхнувшую в лес, покоившийся на юге. Дозорных никто не выставил. Похоже, разгром концлагеря если и научил ангелов чему-то, то уроков они усвоили немного. Из городка доносилась воинственная барабанная музыка, слышались свирепые крики.

Кто-то дрался.

Похоже, Изабэль разрешила берсеркам развлечься, и подраться за право возлечь с ангельскими девами.

И не мудрено. Наверняка Изабэль любила наблюдать за оргиями и групповыми возлияниями. В дороге я узнал, что она особа похотливая. Говаривали о ее страсти к сношениям с военнопленными, причем до тех пор, пока они не умирали.

Представлять не хотелось, каково это, умереть от секса. Что там могло убить? Остановка сердца от удовольствия? Вряд ли.

Я выглянул из-за толстого ствола дерева акцина, и оценил прочные главные ворота, вдохнув запах опавшей листвы. Створки точно были зачарованы, на них тускло мерцали волшебные печати защитной магии, а если защиту ставила сама Изабэль, то даже осадный барабан, который нам любезно предоставил Галахад, справится не сразу.

Еще и барабан такой сложный. Играть на нем можно только вдвоем, иначе айцуром его не пропитать, и инструмент станет бесполезным. Самому мне не позволяли разнести ворота, чтобы я экономил силы перед битвой с архангелом, но теперь не факт, что битва состоится.

— Можно попытаться перелететь, — предложил я, указав на стену. — Разве это препятствие? У нас есть крылья.

— Прямой как копье, — усмехнулся Барвэлл. — Думаешь, над храмом нет защитного купола? Пусть Изабэль и похотлива, но глупой ее не наречь. Влипнем в «Болотное поле», и будем болтаться как мухи в паутине, под огнем и хохотом музыкантов.

Я хмыкнул, вообразив эту картину. Не с чего смеяться, конечно, но мне это показалось забавным. Хотелось приятных эмоций. Когда мы прибыли на Западный берег, в Вигнетт, то выяснилось, что дивизии грешников давно нет. Куда они ушли — я не знал, но, собственно, глупо было надеяться на другое. С ними никак не связаться. Командовать оставалось только по факту — пока за хвост держишь.

Нас было четверо, а ангелов, с учетом Изабэль, сто один. Жалко, что не сто один далматинец. Было бы проще. Требовалось придумать способ пробраться в храм незамеченными, найти Изабэль, и каким-то неведомым образом раздобыть третий циферблат. Сорвать его у нее с шеи.

Мысль пробраться в лагерь ночью и перерезать ангелов отпала сразу — ангелы почти не спят. Один час ангельского сна равен десяти часам сна человеческого, потому у них не было необходимости уделять много времени отдыху. Вахты они несли постоянно и почти не менялись. Спали по одному. Пока один вымотается — все успеют отдохнуть несколько раз.

И это плохо.

— Не представляю, что делать, — мы отошли подальше от храма, и уселись на влажную траву за небольшим холмом. Хорошая позиция, и сектор обстрела сверху широкий — грунтовая дорога и храм открывались как на ладони. — Как пробраться внутрь? Там же защитное заклинание на защитном заклинании, — сокрушался я. — Если в лоб полезем — поляжем все. И еще эти чертовы грешники свалили…. Так, — надо было брать себя в руки. — У кого какие идеи?

— Никаких, — вздохнул Барвэлл, и хотел закурить самокрутку с эльфийским табаком, но опомнился — дымок увидят, сразу же вышлют отряд на проверку. Синий дым видно издалека. — Если нам не повезет, то внутрь мы никак не попадем, а если попадем, то что? Вчетвером нападем на роту? Смешно думать.

— Господин Андарий в одиночку одолел меня, — задумчиво произнес Таламриэль. — По силе я незначительно уступаю шестой, но все же, теперь вы стали сильнее, если использовали мое перо. Ваша мощь сравнялась с мощью Изабэль. Но даже если вы ее убьете, то никто никуда не сбежит. Смерть в бою — честь для ангела.

— Может, бросить ей вызов? — поинтересовался я.

— Бесполезно, — отмахнулся Таламриэль, покачав головой. — Для архангелов правил нет. Любой из них мечтает завладеть вашей силой и одобрением Алландела любой ценой.

— Изабэль способна одолеть роту в одиночку? — поинтересовался я, подумывая, что придется рисковать брать храм штурмом.

— Да, — кивнул Таламриэль. — Только не забывайте, господин, что в нашей битве вы превосходили меня, а Изабэль равна вам. Силовой перевес благодаря роте на ее стороне. Попытка лобовой атаки провалится.

В его словах слышалась рациональная крупица. Я спешил стать сильнее, спешил найти в храме Алландела хоть какую-то информацию о проклятии Зверя, и рой мыслей мешал брать во внимание каждый фактор предстоящей операции.

Мы услышали скрип колес старой повозки, и замерли так, что хоть фотографию с нас делай. Я положил ладонь на край барабана. Мы с Барвэллом взобрались на холм, и залегли в высокой траве, колыхавшейся от легкого ветра.

Седой и бородатый жи, — орочье вьючное животное похожее на носорога, — сонно тянул телегу, до краев загруженную бочками. Извозчик сидел на скамейке, держался за поводья, и устало зевал.

— Точно, — с улыбкой шепнул Барвэлл. — Какая оргия и драки без хорошей пьянки?

— Отравить предлагаешь? — догадался я.

— Да, — Барвэлл кивнул.

Уильям разговор слышал, и сразу понял, что необходимо сделать. Он выскочил на дорогу, выставил перед собой ладонь, и извозчик скомандовал жи: «А ну, стой, скотина!»

И жи остановился так же лениво как двигался. Он шевелил ноздрями, принюхиваясь к Уильяму, и размахивал хвостом, разгоняя мух. Пахло от жи жутко — даже на холме почувствовался запах навоза. Как извозчик мог днями находиться рядом с ним? Это оркам по барабану, у них нюха почти нет, но человек….

Я бы издох после первой поездки.

— О! — выдохнул извозчик и улыбнулся. Он обрадовался Уильяму. — Давненько я тута людёв не видывал! Думал, ангелы всех похоронили!

Уильям вряд ли мог успешно провести переговоры.

Когда я встал, извозчик побледнел, и пальцем расчертил себе ангельский крест на животе. По привычке. Из-за крыльев, все же, я был похож на ангела.

— Великий Алландел….

— Успокойся, — попросил я.

— А, так вы этодь, не из «Небесных громыхов»? Или как их там…. — запутался извозчик и радостно улыбнулся. — Я вот, везу крылатым хунс, — извозчик пошлепал по бочке. — Вы меня не грабьте, а? Если привезу пустую повозку, то все, — извозчик раскинул руки, наклонил голову, и вывалил язык, будто бы был распят. — Того меня, гвоздями приколотят!

— Мы не будем тебя грабить, — я поднял руки в примиряющем жесте. — Но твоя помощь сильно понадобится.

— А он на нас не доложит? — осторожничал Уильям.

— Да что вы, крест с вами, — извозчик взмахнул руками, и жи протяжно промычал. — Знаете, что эти крылатые с домом моим сделали? Сожгли его. Ничего не оставили. Всех убили. Сказали, будешь возить нам хунс, и мы тебе дадим жить, а не будешь, к скале гвоздями приколотим. Они тогодь, тупые, — извозчик приоткрыл рот и постучал фалангой пальца себе по макушке. Раздался характерный стук пустой головы. — Не знают, где хунс достать. А я знаю. Вот и не убили меня пока. Так что вы если недоброе задумали против них, я на вас не доложу. Помогу. Что надо?

— Отравить выпивку, — я указал на бочки.

— А чем? У меня этодь…. Яда нема, — извозчик развел руками.

На этот счет у меня было решение. Маги металла могли не только деформировать объект заклятия. Им так же подвластно изменить его свойства. Например — сделать металл ядовитым без проблем мог любой маг третьего разряда.

— Барвэлл, — я окликнул Барвэлла, и он встал, вынудив извозчика снова перекрестить живот. — Не волнуйся, он с нами.

— А, — улыбнулся извозчик, утерев рукавом пот со лба. — Перебежчик.

— В повозке есть что-нибудь металлическое? Хоть гвоздь, — спросил я.

— Знал, что она мне пригодится, — просиял извозчик. — Не зря полжизни с собой на удачу таскаю. Во! — он достал из-под полы рубахи железную подкову.

— Хорошо, — кивнул Барвэлл. — Держи ее.

Барвэлл мягко дунул в мундштук, и флейта издала тонкий звук, заполняясь айцуром. Легкий синий свет окружил отверстия флейты, едва видимые сполохи возникли вокруг подковы, и окружили ее про траектории магнитного поля. Подкова будто бы оказалась на спине разноцветной бабочки, почернела, и извозчик оценил изменения удивленным взглядом.

— Теперь это гактид, — пояснил Барвэлл, сунув флейту в чехол. Сполохи исчезли. — Ядовитый металл, которым можно отравить любой напиток. Яд получится страшный. Бросай в бочку.

Извозчик послушно открыл бочку и бросил в нее подкову. В бочке булькнуло, подкова стукнулась об дно, но хунс не изменился. Он выглядел как обычно — черная жидкость с цветными пятнами, похожими на пятна бензина в луже. Не самый аппетитный вид, но местные любили хунс за эффект, а не за наружность.

Извозчик с энтузиазмом достал из-под скамейки деревянную пинту, осушил одним глотком, допив остатки хунса, и стал разливать отравленный напиток в другие бочки.

— А яд не ослабнет? — спросил я.

— Нет. Одна капля убьет любого третьеразрядного ангела за пять минут. И смерть будет страшная.

— Храни меня создатель! — воскликнул извозчик и указал на северную часть небосвода.

На небосводе я не увидел ничего особенного. Ну, подумаешь, густая темная сфера, которую и разглядеть-то удалось не сразу. Вот только сфера внезапно расширилась, став немного больше, и я заметил вокруг нее сильное пространственное искажение. Когда я присмотрелся, то удивился.

Сфера находилась за синей дымкой атмосферы, а значит, висела в космосе. Вдруг сфера мгновенно раздулась, изрыгнув черные молнии, закрыв собою солнце, и свет покраснел, будто кровь, как при лунном затмении. Редкий лес и поля теперь напоминали полосатую шкуру раненого зверя.

Солнце робко выглядывало из-за черной дыры краями, но никак не могло пробиться сквозь нее, словно его придавило. Черная дыра грузно висела над линией горизонта. По ее орбите с огромной скоростью вращалось кольцо из раскаленного газа, и я испугался, невольно вспомнив черную дыру из фильма «Интерстеллар».

Страшное и завораживающее зрелище. Черные дыры обладают огромной массой, и даже свет не может преодолеть силы их тяготения. Трудно после такого не поверить в Бога, ведь по всем законам физики планету и местную звезду ожидала гибель в бездне сингулярности.

— Началось, — проникновенно прошептал извозчик. — Зверь пришел в Антерру.

Похоже, пророчество знали все. А я не понимал, что происходит. Никакому магу не под силу создать сверхмассивную черную дыру, и тем более изменить ее физические свойства. Это черная метка на ладони Антерры. До этого пророчество имело абстрактную форму, а черная дыра стала физической точкой отсчета.

— Силы Греха, — произнес Барвэлл, шумно сглотнув. — Всё идет согласно плану Алландела. Нам нужно торопиться.

— Что произойдет? — спросил я, не отрывая взгляда от черной дыры. Из ее центра вверх ударила огромная струя плазмы, и до ушей донесся отдаленный глухой гром, колеблющийся в небе. Щеки обдуло порывом ведра, я вдохнул слабый и едкий металлический запах, и ощутил железный привкус на кончике языка. Волосы на макушке встали дыбом от понимания близости конца. Теперь черная дыра напоминала застывший во времени черный маятник, висевший над планетой дамокловым мечом.

— Это Ярость Зверя. Главное оружие Силы Греха, которое поглотит Антерру.

— Это она сделала? — спросил я, и не желал слышать положительного ответа.

Барвэлл пожал плечами.

— Отправляйся, — сказал я извозчику.

Извозчик закрыл бочки и дернул поводьями, жи промычал, лениво зашагав по дороге. Телега скрипела колесами, вздрагивала на кочках, и мы смотрели ей в след некоторое время.

Необходимо было сменить позицию. Мы недавно заприметили высокий холм, заросший густыми кустарниками и деревьями с пышными желтыми кронами. Отличный наблюдательный пункт, с которого, к тому же, просматривался весь городок. Эх, сюда бы снайпера, да жалко, что в Антерре не было снайперских винтовок.

Но зато были осадные барабаны. Он располагался в укрепленном деревянном каркасе, как у катапульты. Толстые колеса тяжело перекатывались через кочки, но, к счастью, конструкция весила немного, и спокойно двигалась за счет усилий пары мужчин.

Холм в непосредственной близости оказался выше, а когда мы стали заталкивать на него барабан — вовсе стал Эверестом. При подъеме барабан будто прибавил в весе, и чтобы толкать, мне приходилось напрягаться до вздутых на лбу вен, и пыхтеть, раздувая щеки.

— Тяжелая же хрень, — жаловался я. Я мог высвободить частичку силы, но ангельские локаторы тут же ее уловят, и тогда плану конец. Мышцы жгло мышечной кислотой, и я вспомнил, что такое интенсивные занятия в спортивном зале.

Если бы не Уильям, мы бы забрались на вершину только к концу света, а так удалось управиться минут за десять. Не застревай колеса в ямах, получилось бы быстрее.

Запахло лесом, и ветер зашелестел в густых кронах, сквозь которые тускло пробивалось ослабшее солнце. Это на руку — сложнее будет выдать себя. Я чуть было не вышел на вершину холма в полный рост, когда с облегчением отпустил каркас барабана, но Барвэлл схватил меня за плечо, и произнес строго:

— Куда идешь? Решил ледяной кол в голову схлопотать? А если дозорных на стены выставили? Ляг, — он надавил мне на плечо, и я лег. Дальше мы отправились ползком. Ползти было удобно и мягко. Влажную землю щедро присыпало опавшей листвой, и в листья руки погружались чуть выше локтя.

Стремление Барвэлла чему-то учить меня совсем не раздражало, хоть он и позволял себе несколько жестковатый, менторский тон. Все же, он воин, а я музыкант. Мой боевой опыт по сравнению с опытом Барвэлла не имел силы.

Мы остановились у кустов, чуть раздвинули руками тонкие ветки, и глядели на городок через просветы между маленькими листьями. Никаких дозорных ангелы, в пылу привычной беспечности, выставлять не стали. Однако зрелище перед нами открылось то еще. Не хватало только попкорна и «Кока-Колы».

На центральной площади, у ног статуи Алландела, завязалась кровавая драка. Берсерки молотили друг друга руками что есть мочи, а за боем скромно наблюдали прекрасные ангельские девы, смиренно сидевшие у столов с едой. С воплями берсерки бросались на врагов, лупили по искаженным злостью лицам тяжелыми кулаками, и из страшных рассечений брызгала кровь. Чем-то это напоминало побоище морских слонов за право дать потомство с пляжными самками.

Действительно, ангелы вели себя как животные.

На поле боя белели выбитые зубы, краснели кровавые лужи, в которых лежали вышедшие из боя берсерки. Я не понял, мертвы они, или нет. Но скорее всего нет. Только на церемониальных битвах за Право Потомства ангелы сражались мечами и насмерть. За пределами церемоний старались не убивать. Берегли ресурсы. Хотя с их пылким нравом и склочным характером ангелы умирали пачками от рук сородичей.

До выпивки дело еще не дошло, и мы терпеливо наблюдали.