Цена светлой крови

Глава 7

Тайранта и другие места.

Я сделал это, господин, - произнес Топоани. - Сделал, исполнив твое повеление.

Выглядел он помятым, словно мышь, что вырвалась из лисьей пасти. Лицо бледное, одежда в беспорядке, волосы растрепаны... Суа, сидевший в кресле у горящего камина, оглядел целителя с неодобрением. Он привык к тому, что люди, допущенные в его хоган, имеют пристойный вид. Хоган, правда, был временным и небогатым, но как любое место, где пребывал Холодный Дождь, мог считаться его резиденцией.

- Была схватка? - спросил Суа, снова окинув целителя недовольным взглядом. - Он сопротивлялся?

- Восемь Охотников едва справились с ним, господин. Видишь ли, гриб кичо у меня в сушеном виде, и я хотел подмешать снадобье в питье. Когда человека два-три дня кормят соленым, он выпьет даже гнилую воду из болота... Но так не вышло.

- Почему?

- Он перестал есть и, кажется, не испытывает голода и жажды. Спит мало и почти все время сидит на полу с закрытыми глазами, словно о чем-то размышляя. День и ночь, ночь и день... Я говорил тебе, мой господин, эго человек необычный!

- Говорил. Дальше!

- Я приготовил вытяжку из кичо нгорак в спиртовом растворе, чтобы ввести се в вену. Мне казалось, что он, не принимая пищи, ослабеет, и я без труда сделаю инъекцию. Но, клянусь богами, в него вселился сам Потрясатель Тайонел! У трех Охотников сломаны руки или ребра, остальные в синяках... Однако препарат я все же ввел. Реакция, правда, странная...

Видящий След уткнулся взглядом в пол. Суа это не понравилось. Очевидно, были какие-то сюрпризы, и почти наверняка - неприятные.

- Дальше! - снова поторопил оп целителя.

- Пленник заснул. Я хотел погрузить его в сон, но он заснул без моего вмешательства. Это не то состояние, какого требует майясский метод. Я пытался, пробовал несколько раз... - Топоани беспомощно пожал плечами. - Я не могу проникнуть в его подсознание, мой господин. Пока не могу.

- Ты меня огорчаешь, Топоани, - заметил Суа, помрачнев. - А те, кто меня огорчил, долго не живут. Нужно ли мне напоминать об этом?

- Не нужно, господин, - отозвался целитель, побледнев как первый снег в Месяц Дележа Добычи. Но вспомни мои слова: я ведь не сказал, что совсем не могу. Пока не могу, так будет точнее. Но в момент пробуждения, когда разум блуждает между сном и явыо, магия Юкаты особенно сильна. Мне ведь ни к чему долгие беседы с этим человеком... Один вопрос, один о твет, и дело сделано.

Кто с ним сейчас? - спросил Холодный Дождь.

- Люди батаба Чингары и сам батаб.

- Возвращайся к нему и стереги миг пробуждения. И знай: секира Коатля - над твоей головой!

Видящий След исчез.

Суа встал, придвинул кресло ближе к огню и снова уселся. Мысли его обратились к проблеме, над которой они с Шишибойном размышляли не год и не два - пожалуй, лет тридцать, с тех пор, как стало ясно, что самый искусный вычислитель не взломает шифр Джакарры. Суа не верил, что за этой стеной, воздвигнутой в Сплетении, спрятаны какие-то сокровища, золото, драгоценные камни или что-то в этом роде. Таких сокровищ у него хватало, и Холодный Дождь относился к ним с пренебрежением, ибо дорого не золото, а рудоносные копи, не алмазы, а алмазные россыпи. Вот истинные богатства! Шахты и рудники, заводы с машинами Ута, земля, что годится для пастбищ и посевов, стада скота, амбары с зерном, дороги, порты и корабли, жилые здания, лесные угодья... Всем этим Суа обладал и хотел сохранить для своих потомков, так как богатство обеспечивало главное: власть и сознание собственной значимости. Разумеется, властью приходилось делиться, но эго казалось естественным и справедливым: мир слишком огромен, чтобы владеть им в одиночку. К тому же соперники придавали жизни вкус, а игры с равными партнерами были так интересны! Особенно теперь, когда вино, еда и женщины уже не занимали Суа.

Нет, он не стремился к единоличной власти и признавал права магнатов Лизира и Бихары, владык Риканны и правителей Объединенных Территорий. Разумеется, они боролись с Тайонелом, но речь шла именно о борьбе, а не о полном уничтожении или подчинении. Они не посягали на земли Федерации, на власть и богатства Суа, зная, что отнять их тяжело и что потери в такой смертельной схватке наверняка превысят приобретения. Но мировой порядок, такой привычный и устойчивый, мог перемениться из-за Кайна Джакарры и его секретов. Точных данных о его состоянии не имелось, однако ходили слухи о крупныx вложениях в Бихаре и Лизире, Тайонеле, Китане и Сайберие. Насколько крупных, не ведал никто, но самые пугливые из финанеистов полагали, что будь Джакарра в живых, он контролировал бы производство в ряде стран, включая Федерацию.

Эта возможность - большой соблазн для соперников! - размышлял Холодный Дождь. Для Кирида О’Тахи из Лизира или, скажем, бихарца Илеми... Протекторы Иберы и Бритайи, Речи ги и Нефати тоже не откажутся урвать кусок, не говоря уж о Кейтабском Союзе и изрядно оскудевшей империи аситов... Сегодня никто не посягает на тайонельские сокровища, но что случится в будущем? Если тайны Джакарры попадут в чужие Руки?..

Что до сути этих тайн, уут их мнения с Шишибойном расходились, став причиной для многолетних дебатов. Шишибойн считал, что речь идет о документах, правах на владение рудниками, землями и прочей недвижимостью, а еще, быть может, об анонимных вкладах в крупнейшие Банкирские Дома. Холодный Дождь в этом очень сомневался. Любые права можно оспорить, любые бумаги объявить поддельными, любые вклады изъять насильно, придумав новый закон или сославшись на волеизъявление народа. Несомненно, Джакарра учел такие варианты, не оставив лазеек для применения силы или хитрости. Но что он придумал?.. Холодный Дождь терялся в догадках, л паком Хотокан и два его предшественника прояснить ситуацию не смогли.

Впрочем, ждать осталось недолго, мелькнуло у Суа в голове. Ключ к секрету здесь, и если Видящий След не сможет его повернуть, это сделает Наком своими методами. Остальное же - в руках богов...

Путешествие было стремительным - отправившись вечером на воздухолете, они еще до зари пришвартовались к причальным мачтам Больших Башен, а там уже поджидало более скоростное судно, нанятый Неварой лайнер. Возможно, корабль принадлежал ему или тари Айчсни - пилоты встретили их у трапа и, отдав салют, стояли навытяжку, что являлось делом необычным. Кроме того, Ират разглядел под крыльями корабля дальнобойные лучеметы и ракетные установки, а в экипаже были сплошь мхази и норелги, имевшие с давних времен репутацию разбойников. Никаких опознавательных знаков или вамп на корпусе судна не обнаружилось, но в порту Больших Башен этого как бы не заметили; взлетно-посадочная полоса была очищена с редкой для сеннамитов поспешностью, дан старт, и корабль взлетел в темное небо.

Приземлились они не в столице Федерации, а в Орехопе, самом крупном из тайонельских городов на западном побережье. Ират прикинул, что отсюда до Тайранты восемь-десять соколиных полетов, слишком большое расстояние для наземного пути. Но, как оказалось, госпожа Айчени и лорд Невара не собирались передвигаться но суше - в орехонском порту нашелся большой винтокрыл, а при нем команда из тех же мхази и норелгов. Так что не прошло и четверти кольца, а они уже летели над тайгой, которая, в виду северного расположения Орехона, полыхала золотыми и пурпурными красками осени.

Все эти перемещения свершались с дивной быстротой и в строгом порядке, гак что Ират и его спутники едва успевали заметить, как выгружают и снова грузят их багаж, как подтаскивают трапы, и как причальные мачты или закатанная в бетон земля сменяется небесами, то темными, то голубыми, то затянутыми покровом туч. Этим безостановочным движением с дальнего юга на крайний! север управлял лорд Невара, делая это почти без слов; люди повиновались его жесту или кивку, а приподнятая бровь означала, что надо поспешить. Тари Айчени эти дела не касались, зато она опекала Ирата и его друзей, а особенно Амуса - молодой дейхол готовился лететь на Внешний Одисс, но в земных странетвиях был не очень опытен.

С целителем и Амусом летели только Кадиани и Рикар Аранна. Астроном и вычислитель остались в Куате. В силу сидячей работы оба были плохими ходоками, держать в руках оружие нм тоже не приходилось, так что поход в Тайранту стал бы для них лишним и опасным испытанием. Выручить Джумина и потерять Сайлиса или Цоикиди-ако - верх нелепости, и звездочеты это понимали; впрочем, пугала их не столько перспектива грудной дороги, кровопролитной схватки и возможной гибели, сколько нежелание сделаться обузой. Что до О’Пахи и Амуса, те являлись людьми совсем иного сорта, подготовленными к любым передрягам и трудностям, но тащить их с собой Ирагу очень не хотелось. Эти двое были связаны клятвой на верность Очагу, исключавшей любые авантюры; их долг заключался в гом, чтобы беречь свою жизнь, а если уж придется с ней расстаться, сделась это с максимальной пользой и, разумеется, на Внешнем Одиссе. Что было совершенно правильно, если учесть, сколько средств и усилий стоила подготовка Летающих в Пустоту.

Однако Амус запротестовал, напомнив, что среди членов «Теокалли» он единетвенный знает, что такое снег. Не тот снег, что выпадает иногда в Рикаине, и не тот, что лежит на вершинах арсоланских гор, а снег Сайберна, заметающий тайгу и тундру на десятки соколиных полетов, снег и Владыка Мороз, что грызет и кусает тело яростней, чем оголодавшая стая волков. Для Амуса мороз и снег были делом привычным; он знал, как ходить по заснеженным равнинам, как прятаться и добывать пищу, как развести огонь и нагреть воды на двух пригоршнях хвороста. Это звучало убедительно. К тому же Амус был настойчив, и целитель не смог ему отказать.

Они отправились вчетвером. Их четверо да двое светлорожденных - не слишком ли мало?.. - размышлял Ират. Судя по экипажам лайнера и винтокрыла, Айчени и ее компаньон сумели бы выставить целое войско, и бойцы в нем были бы такие, что в муху со ста шагов не промахнутся. Да и у Никлеса не меньше возможностей - он мог прислать отряд сениамитов и бритунцев или привычных к холодам взломщиков. Ират сказал об этом тари Айченп, но она лишь покачала головой и заметила, что против тайонельцев лучше всего подойдут тайонельцы. Очевидно, у нее и Невары были свои соображения, как штурмовать Тайранту.

Тем временем лиственный лес внизу сменился соснами и елями, что росли среди скал, озер и быстрых ручьев, потом Аранна, сидевший у иллюминатора, прошептал: «Снег, клянусь светлым оком Арсолана...» - и вскоре открытые воды исчезли, затянутые тонким льдом. Еще не наступил второй осенний месяц, но здесь уже властвовала зима; снежный покров припорошил деревья, и чем дальше на север мчался винтокрыл, тем больше было снега, скал и замерзших озер и тем меньше растительности. Тайга редела, уступая место то каменным глыбам утесов, то первым предвестникам тундры, вторгавшейся в лес длинными белыми языками. Еще не наступила темнота, но рассмотреть землю было нелегко - небо затянули тучи, а внизу, над соснами и елями, утесами и снежными равнинами, колыхалась белесая мгла, вековечный холодный туман. Из-за него этот край, преддверие Ледяных Земель, называли Мглистыми Лесами, и Ират даже представить не мог, кто способен тут выжить и прокормить себя и потомство. Но люди здесь обитали - временами глаз улавливал крохотные меховые конусы жилищ и тонкие серые струйки дыма.

- Поскупились боги для этой земли, - буркнул Аранна, глядя вниз. - Ни солнца, ни света, ни цветов, ни даже травы... Снег, камни, корявые сосны, и больше ничего...

- Ты ошибаешься, - откликнулся Кадиани. - Согласен, вид неприглядный, даже пугающий, но район с экономической точки зрения очень перспективен. В устьях рек - золотоносные россыпи, есть залежи угля и земляного масла, яшмы и нефрита плюс полярная сосна, ценный поделочный материал. Кроме того, тут, по слухам, великолепная охота.

- На мышей, что прячутся в снегах? - спросил Аранна.

- Зря иронизируешь. - Кадиани повернулся к Амусу. - Ну- ка, лесной житель, скажи нам, что можно здесь добыть.

- Мышь точно, - сообщил Летающий в Пустоту. - Где мышь, там лис и всякий пушной зверь. Еще олень, лось, волк и мишка. Но лесной Хозяин нет, он любить где лес гуще, а лето дольше.

- Лесной Хозяин это кто?

- Самый) сильный, самый свирепый, - пустился в объяснения Амус. - Глаз желтый, клык такой! - Он растопырил пальцы. - Еще коготь, хвост и полосатый шкура. В Сеннаме такого нет, и в Арсолане, и в Тайонеле. Только в Сайберне!

- Разве? - Аранна насмешливо прищурился. - А мне казалось, что в Китане и Хинге тоже водятся тигры.

- Мелкий, рыжий, - с презрением промолвил Амус. - Против нашего Хозяина... как говорят?., да, так, хозяйчик. Наш его одной лапа давить.

Наступила тишина, нарушаемая только мерным гулом двигателей. Винтокрыл снизился п летел теперь почти над самыми вершинами низкорослых деревьев. Прячется от радара, подумал Ират.

Из пилотской кабины появился Невара, сел в кресло и бросил взгляд на гари Айчени. Она кивнула, будто разрешая говорить.

- Приземлимся засветло. - Голос у лорда был резкий, как звук старинной боевой трубы. - Не в Тай ранте, в стойбище Сыновей Зимы. Там возьмем проводника, отряд воинов и поедем дальше. Двигаться будем всю ночь. Надеюсь, днем вы спали? Во время перелета в Орехон?

- Да, господин, - сказал Каднани. - Но почему бы нам не долететь до самой Тайранты? Винтокрыл большой, здесь поместятся двадцать или даже тридцать воинов.

- Потому, что воинов будет полсотни, и еще потому, что винтокрыл - машина шумная. Нам нужно перемещаться скрытно.

- Как?

- На собачьих упряжках, разумеется.

- О, собачки! -- Амус расплылся в улыбке. - Олень не пройти, конь не пройти, собачки бежать как ракета на Одисс!

- Вот именно, - подтвердил Невара. - Но переход будет тяжелый. От стойбища до Тайранты полтора соколиных полета, а мы должны добраться туда до зари. В крайнем случае, с рассветом.

- Как мы оттуда выберемся, когда Джумин будет с нами? - спросил Ират.

- На упряжках или на винтокрыле, смотря по обстоятельствам, - ответил лорд. - Заранее предугадать невозможно.

Логр Кадиани погладил бородку, пробормотал:

- Вроде было сказано, мой господин, что винтокрыл - машина шумная...

- Возможно, когда мы уйдем, слушать будет некому, тар Кадиани.

Промолвив это, светлорожденный усмехнулся, и его усмешка не сулила Тайранте пощады. Будут там собирать черные перья, и скоро! - подумал Ират, заметив, что Невара глядит прямо на него.

- Без крови не обойдется, целитель, так что нам будут нужны твои услуги. Инетрументы и снадобья с тобой?

- Да, мой лорд.

- Не лезь под пули и снаряды. Ни один из вас пусть этого не делает! Воины, которые пойдут с нами, достаточно искусны.

- Сыновья Зимы?

- Да. Тайонельский Клан, с которым дружим я и тари Айчени.

- Наемники?

Оро Невара покачал головой.

- Много лет мы помогаем им оружием и продовольствием, но сражаться они будут не по этой прмчийе. Они не туваину, это свободное племя, не признающее власть Федерации. Им не нравится, когда чужаки с юга моют золото в их реках и охотятся в их лесах.

- Они нас ждут?

- Разумеется, тар Ират. Эти люди не дикари. У них есть мелг и приборы связи, и они умеют ими пользоваться. - Невара поднялся. - Все! Поспите, если сможете. У вас есть два кольца времени.

Он скрылся в кабине пилотов.

- Большой вождь, - прошептал Кадиани. - Не потому, что владеет богатством, а по праву рождения... Я думал, таких уже нет.

- Джумин, - сказал Аранна. - Вспомни нашего Джумина, Логр. Ставлю свой «чилат» против дырки от чейии, что он того же рода-племени.

- Странно все повернулось... - Кадиани наклонился, придвинулся ближе к историку и целителю. - Все мы искали необычное и на том сошлись: ты, Рикар, возишься с яшмовыми шарами, я - с тайной Джакарры, Цонкиди-ако - с небесными знамениями... А необычное было рядом - шесть лет и каждый день!

- Джумин не объявлял себя в этом качестве, - произнес Аранна.

- Потому что не знает, кто он, - тихо молвил Ират, покосившись на дремлющую Айчени. - Может, вовсе не Джумин Поло, а кто-то совсем иной. Им это ведомо.

- Им?

- Тару и тари. Похоже, с нашим Джумином они знакомы не год и не два.

Глаза Кадиани тревожно блеснули.

- Сколько, как ты думаешь?

Но Ират только пожал плечами.

Солнце еще не скрылось за горизонтом, когда винтокрыл начал снижаться. Внизу промелькнули замерзшее озеро, островерхие конусы жилищ в кольце невысоких утесов, костры, разложенные та снегу, и толпа людей, сгрудившихся около парт с собаками. Ират и его товарищи стали натягивать теплую одежду и меховые сапоги. Историк повесил иа плечо карабин, Кадиани и Амус вооружились лучеметамп и длинными ножами, Ират подхватил сумку с целебными снадобьями. Гул моторов сделался тише, машина плавно пошла вниз, широкие полозья коснулись земли. Появился иилот-норелг, сдвинул крышку люка.

- Выходим, - сказала Айчени.

Она первой спрыгнула на утоптанный снег, за нею - четверо мужчин. Пилоты и рослые меднокожие воины уже разгружали винтокрыл, укладывали в нарты взрывчатку, оружие, мешки с провизией. Ират заметил знакомые ящики с бритунским клеймом и усмехнулся. Серьезная вещь, портативный метатель ракет! Сыновья Зимы обращались с этим грузом с привычной сноровкой - должно быть, опыт у них имелся.

Рослая фигура Невары возникла из-за штабеля ящиков - он манил их рукой. Вслед за ним и Айчени они зашагали к жилищам, оставив позади скопище нарт, ездовых псов, сидевших в снегу, и рослых молчаливых воинов. Все они, на взгляд Ирага, были типичными тайонельнами: широковатые смуглые лица с орлиными носами, тяжелые подбородки, темные волосы, собранные в пучок на затылке. Холодный воздух жег горло, резкий ветер нес колючие злые снежинки, но кое-кто из бойцов был нагим по пояс. Воистину Сыновья Зимы! - подумал Ират.

Они вступили в круг островерхих палаток, крытых оленьими шкурами. В стойбище пылали костры с подвешенными на треногах котлами, суетились и болтали женщины, бегали похожие на меховые шарики ребятишки. Но середина круглой площадки была пустой, если не считать резного деревянного столба и стоявшего рядом с ним человека. Он был так же высок, как лорд Невара, но шире в плечах; мощные мышцы перекатывались под бронзовой кожей, глаза смотрели остро и пронзительно, над головой колыхался убор из серых перьев.

- Почтение тотему и вождю, - шепнула Айчени, склонившись сначала перед столбом, изображавшим огромную птицу, затем - перед высоким мужчиной. Ират, а за ним все остальные, повторили поклоны; вождь кивнул им, поднял руку с раскрытой ладонью и опустился перед Айчени на колено.

- Ты пришла, светлая Дочь Солнца, Сестра Луны! - Он произнес это на диалекте тайонельского, который Ират понимал с трудом. - Ты пришла! Значит, нуждаешься в крепких и верных воинах. Здесь такие есть.

- Я знаю, Спящий с Ножом, и я тебе благодарна. Воистину ты тот, кто протягивает руку первым, не дожидаясь просьб о помощи! - Айчени подняла вождя с колен, потом сказала: - Место, что зовется Тайрантой... Ты видишь его?

- Вижу. Не очень далеко отсюда. Чужие люди, чужие жилища на нашей земле.

- Каким ты его видишь, вождь?

Спящий с Ножом вдруг ухмыльнулся.

- Я вижу его в огне, Сестра Луны!

- Ты видишь правильно. Надо выжечь это гнездо гадюк! Оро Невара, с которым ты знаком, поведет вас и объяснит, что надо сделать.

- Мой брат Оро Невара - великий вождь, - произнес Спящий с Ножом.

- Но с тобой еще четыре воина. Кто они?

- Друзья. - Айчени назвала имена четырех своих спутников, потом сказала: - Логр, Ират и Амус родились далеко от Эйпоины, в другой половине мира. Ират целитель, Амус пилот, а Логр из тех людей, что знают, как приумножать богатства. Последний, Рикар Аранна, арсоланец. - Помедлив, она добавила: - Мой соплеменник.

- Значит, тоже человек солнца. - Вождь кивнул и повернулся к Неваре. - Наши Кланы услышали твой зов и прислали лучших людей. Здесь, брат, Клан Матери Совы, Клан Полярного Волка, Кланы Серой Лисы и Острозубой Куницы. Шестьдесят два воина и сорок упряжек. Когда выступаем?

- Сейчас, - молвил Невара. - Ибо сказано: если наточен боевой топор, не держат его за поясом, а ищут тропу, что ведет к врагам.

- Вот эта тропа, - ответил вождь и вытянул руку к беспредельной белой равнине.

Солнце еще не село, когда они отправились в путь.

С первого мгновения, с первого взгляда на эту женщину и этого мужчину, Логр Кадиани понял, кто перед ним. Наитие?.. Древний инетинкт?.. Память предков?.. Возможно, возможно... Из всех стран, что лежали за Океаном Восхода, Бритаия, Ибера и Атали теснее прочих были связаны с Эйпонной. Бритайя стала гнездом легендарного Дженнака Морехода, который, если верить преданиям, основал Лондах в устье Тейма, а потом отправился с могучим флотом покорять Риканну. Иберой правили Чолла Чантар, дочь арсолапского сагамора, и ее сын Джемин Строитель, и это уже не являлось легендой - каждый мог видеть могильные плиты в Сериди, под которые они легли в урочный срок. От Джемина пошел род аталийских Протекторов, до сих пор управлявших страной — разумеется, по волеизъявлению народа. Народ же в Атали происходил от местных племен и арсоланских переселенцев, что плыли за океан в течение трех столетий. Правильней было бы сказать, что родством с Арсоланой могли гордиться лишь люди богатые и знатные, но любой человек в Атали полагал, что в жилах его есть арсоланская кровь, и всякое сомнение на этот счет считалось тяжкой обидой.

Но в семье Кадиани кровь арсоланцев точно была, ибо вели они происхождение от Кун Ди, Руки Сагамора, которого сам Джемин поставил правителем города Венции в восточном Атали. Сколько ее оставалось спустя века?., капля, не больше... Однако для прозрения хватило.

Светлорожденные! Не смутные намеки в древних манускриптах, не персонажи игр, каких в Сплетении не счесть, и не легенды, бродившие по всей ЭйпоннеотТайонеладо Сеинама... Живые люди! Прожившие, должно быть, столько лет, сколько все предки Кадиани до пятого колена...

Светлорожденные!

Рикар Аранна их тоже узнал - Кадиани уверился в этом по блеску глаз историка и по тому, как задрожали его руки. Но Аранне было легче понять и принять невероятное - он, в силу своих занятий, жил наполовину в прошлом и, помимо того, являлся чистокровным арсоланцем. Разумеется, он человек современный, экраны и клавиатура мелга для него привычнее бумаги и пера, и смотрит он без удивления на лайнер, винтокрыл пли, положим, на машину Ута, дробящую скалы лучеметами...

Современный, однако арсоланец! - думал Кадиани. Почтешь к древней династии, что властвовала над его страной, он вин тал с материнеким молоком и первым произнесенным словом. Пусть ту династию развеяли ветры времен, пусть правят Арсоланой, Одиссаром и Сеннамом обычные люди, чей титул сага мора лишь знак достоинства владыки, пусть, пусть! Почтение к прошлому осталось. Почтение и готовность поверить - сразу без тени сомнения! - что прошлое может вернуться.

При первой встрече арсоланец сделал жест, каким приветствуют богов - приподнял руки с раскрытыми ладонями и опустил голову. Даже будто бы не удивился... Повторяя егс: движения, Кадиани искоса поглядывал на светлорожденных Женщина была прекрасна - он, поклонник женекой красоты не встречал подобных ей ни в Атали, ни в Лизире, ни в иных краях. На нее хотелось смотреть и смотреть не отрываясь, впитывать тепло ее очарования и благодарить судьбу, позволившую приобщиться к чуду. И Кадиани смотрел - робко, пугаясь собственной дерзости; смотрел, хотя в чудеса не верил.

Мужчина тоже был красив, но его красота страшила, как обличье ягуара, незаметно выпустившего когти и готового к прыжку. Взгляд его зеленых глаз был строг и холоден, но в их глубине таилась печаль. Кадиани подумал, что, вероятно, этот человек чаще терял, чем находил, и привычнее ему цвет черных перьев, нежели иных, с более яркими красками. Пришла к Кадиани и другая мысль, очень неприятная: если бы стало известно лорду Неваре о его предательстве, о том, что был он при Джумине соглядатаем, прожил бы он ровно столько, чтобы молвить: все в руках Шестерых! Возможно, не успел бы договорить до конца и отправился в Чак Мооль, не сказав последнего слова... и там, в царстве Коатля, брел бы и брел по острым камням и раскаленным угольям, сжимая в зубах смердящий скунсов хвост...

Конечно, он не верил в эти сказки и вообще относился к религии с изрядным скепсисом. Но притчу о путях в загробный мир можно было понимать иносказательно: путь страданий для предателя - муки совести, и они тем сильнее и горше, чем ближе конец. Когда же о человеке говорят, что уходит он в Чак Мооль по мосту из радуги, означает это, что прожил он честно, был добр и щедр, зла не творил и не предавал друзей. И если так рассматривать Пятикнижие, то все становилось на свои места: боги или аххали древности - словом, те, кто написал Чилам Баль, - говорили не о сказочном, а о реальном, о том, что следует жить достойно, не запятнав себя гордыней и жадностью, злодейством и предательством. Потому не утешала Кадиани мысль о богах, которые всего лишь выдумка, и религиозных предрассудках, не подобающих цивилизованному человеку. В глубине души он понимал, что давно уже идет по раскаленным углям и вдыхает смрад нечистой твари.

Но не только об этом размышлял он по дороге в Тайонел и дальше, в Ледяные Земли. Сравнивая невольно тари Айчени и лорда Невару со своим лизирским нанимателем, думал Кади- ани о величии, что бывает истинным и ложным. Лизирец был велик своим богатством, но земные сокровища, коими он владел, перешли к нему от предков, он же он заботился лишь о том, чтобы приумножить их и сохранить. Несомненно, нашлись бы в Южном Лизире люди более умные и достойные, более знатные и храбрые - скажем, из рода вождя Семпоалы или из рода Ньяонги, воина, остановившего некогда нашествие закофу. Но лизирский лорд - так уж распорядилась жизнь! - был богаче всех и потому мог купить себе в помощь умных, храбрых и достойных. Так, как купил одного аталийского умника, потомка Куи Ди...

Это ложное величие, думал Кадиани, ибо не человек велик, а то, чем он владеет. Что до истинного, вот оно: женщина, сохранившая верность любви, искавшая ее десятки лет, и мужчина, что спешит на выручку другу. Они, должно быть, тоже не бедны, но в этом ли дело, в этом ли честь? Иное измеряет их величие - дух, преданность, отвага, ум! И еще, конечно, опыт, накопленный веками, научивший их не кичиться своим могуществом и властью, не выставлять напоказ свое превосходство, ме покупать людей, а просить их о помощи и принимать ее с благодарностью. Воистину они владыки, о которых говорится: длинна их тень, но лишь умеющий видеть узрит ee!

Неужели и Джумин такой же? Джумин, за которым он следил столько лет? Джумин, чьи слова, улыбки и жесты хранятся в его памяти, ибо над всем сказанным и не сказанным он размышлял ночами и днями, в попытке добраться до сокровенного... Джумин, полный тайн сосуд... Хрупкий сосуд, который так легко разбить...

Они мчались по снежной равнине, озаренной только светом звезд. Звезды здесь были недружелюбны, сияли неярко и холодно, словно боясь растратить свое тепло и свет в этих ледяных, скованных морозом просторах. Стойбище, скалы и лес остались позади, вокруг лежал ровный белесый покров, где глазу было не за что зацепиться - ни холмика, ни дерева, ни иных ориентиров, только след десятков саней за стремительным караваном. Звуки тоже были скудными: скрип снега под полозьями, стоны разбушевавшейся пурги, голоса погонщиков да собачий рык. Пять первых упряжек, пробивавших дорогу в снежной целине, менялись каждую треть кольца; за ними Спящий с Ножом гнал нарты, в которых сидела тари Айчени. Ка- диани, Ират и Аранна, не умевшие управлять собаками, ехали следом; в погонщиках у Ирата был Амус, у Кадиани - воин по имени Два Очага, а упряжку с Арапной вел Невара. С собаками и нартами светлорожденный справлялся не хуже Сыновей Зимы; так же, как они, то бежал рядом с санями, подгоняя псов, то становился сзади на полозья.

Собаки казались Ирату неутомимыми. Огромные мохнатые псы с широкими лапами, напоминавшие больше медведей, чем своих сородичей волков, бежали вперед упорно и молчаливо, лишь изредка издавая звуки, похожие на хриплую воркотню.

Дважды отряд останавливался, чтобы покормить собак, но много времени это не заняло - псы деловито рвали и глотали мороженую рыбу, и происходило это на удивление тихо для стаи в три сотни голов. На первом таком привале Амус сообщил Ирату, что таких же псов разводят на севере Сайберна, что в незапамятные времена дух Санги Мана, Хозяин Охоты, послал их в помощь людям, дабы облегчить им странетвия, и что всем собачки эти хороши, только в теплых краях не живут и очень прожорливы. Потому в сайбернекой тундре дороги меряют не шагами, не длинами копья и соколиными полетами, а числом рыбьих тушек, которые нужно скормить каждому псу. На второй остановке Ират услышал, как Два Очага препирается со своим пассажиром.

- Оставь нарты, спляши Танец Тетерева, согрейся! - уговаривал Сын Зимы, но Кадиани, погруженный в задумчивость, только ежился и мотал головой.

- Ты, Волос на Лице, плохой воин, - не отставал Два Очага. - Хорошему воину всегда тепло, а ты замерзнешь и не сможешь сражаться.

Тут Кадиани очнулся от дум.

- Как ты меня назван, о непочтительный погонщик?

- Волос на Лице. Каков дух человека, так он и зовется. Но твоего духа я не знаю, а вижу удивительное - волосы у рта. Как вижу, так и зову.

Ират фыркнул и пробормотал на сеннамитском:

- Не обижайся, Логр. Что поделаешь, дети природы!

- И при том свирепые и хорошо вооруженные, - отозвался Кадиани, поворачиваясь к Сыну Зимы. - Скажи мне, воин, тебя вот зовут Два Очага. И что же это значит? В чем тут проявляется твой дух?

- У меня две жены, семеро сыновей, сестра и младшие братья, еще не ставшие охотниками. Много, много людей! Так много, что мы разжигаем огонь в двух очагах и вешаем два котла. А мясо для них приношу я! Я, клянусь Матерью Совой! - Сын Зимы стукнул в грудь кулаком. - Мой дух - дух кормильца!

Дух человека, которому дети в радость! А у тебя, Волос на Лице, есть сыновья?

- Нет, - с грустью сказал Кадиани. - Ни сына, ни дочери, ни жены...

- Должно быть, женщины тебя не любят из-за волос на лице, - заключил Два Очага. — Но это легко поправить. Хочешь, я их соскоблю? -

Он вытащил огромный нож, однако не успел приступить к делу — вождь подал сигнал отправляться. Снова заскрипел снег, послышались выкрики погонщиков, встречный ветер запорошил глаза колючими снежинками. Лежа в партах и глядя вперед, Ират видел только куцые собачьи хвосты да мелькающие лапы. Смотреть по сторонам не хотелось - холодное белое безмолвие равнины внушало страх. Казалось, что весь мир таков, и нет в нем ни теплых морей, ни зеленого леса, ни жарких пустынь, ни городов, ни рек, не скованных льдами, нет ничего, кроме ровного, бесконечного, засыпанного снегом пространетва и темных небес с колючими звездами. Здесь человек познает свое ничтожество, подумалось Ирату, здесь он наедине с самим собой, и только боги шепчут ему в уши. Не потому ли Логр так задумчив?.. Может быть, он беседует с богами, хоть и не верит в них...

Сменная пятерка нарт обогнала их сани. Сыновья Зимы бежали рядом с собаками, ободряя их то гортанным выкриком, то щелканьем бича. Как они находил и путь на этой плоской, лишенной ориентиров равнине?.. Возможно, их вели ветер, пли звезды, или инетинкт людей, рожденных в этом краю, привыкших к снегам, холоду и дальним переходам. Теперь Ират понимал слова Айчени, сказавшей, что против тайоиельцев лучше всего подойдут тайонельцы. Ни сеннамиты, ни норелгн, ни воины Бритайи не смогли бы преодолеть дорогу в ледяном просторе, сохранив силы для сражения - пожалуй, на это были способны только из- ломщики Сайберна. Но Сайберн был далек, и, к тому же, изломщики давно не воевали, а строили среди своих лесов и гор новые города и возводили мосты над широкими реками.

Еще была глухая ночь, когда Оро Невара вдруг что-то крикнул - во весь голос, заглушая скрип снега и ворчание псов. Погонщики замедлили бег, передние нарты притормозили и остановились, за ними встал весь караван. Новый крик - на сей раз целитель понял, что Невара зовет их к себе. Он выбрался из нарт, попрыгал, разминая затекшие ноги и зашагал к предводителю вслед за Логром и Амусом. Аранна был уже там, а вскоре торопливо приблизились Айчени и Спящий с Ножом.

- Кажется, в Тайранге мы будем не одни, - произнес Невара, склонив голову к плечу и словно прислушиваясь к очень далеким звукам. - Воздушные корабли. Боевые, насколько я могу разобрать. Много! Идут со стороны Океана Заката.

Ират ничего не различал, кроме стонов и завывания пурги. Трое его товарищей, вероятно, тоже - все они глядели на Нева- ру с удивлением. Но вождь и Айчени как будто не сомневались в словах лорда.

- Где они, брат мой? - спросил Спящий с Ножом.

- Еще над океаном. Думаю, в трех полетах сокола от береговой черты, - сказал Невара и закрыл глаза. - Попытаюсь определить точнее.

Его лицо застыло, точно одетое камнем. Не человек, монумент!.. что он видит?., что слышит?.. - подумал изумленный целитель и зашептал в ухо стоявшей рядом Айчени:

- Во имя Шестерых, моя госпожа, как такое может быть? Это ведь безумно далеко! Человек не способен видеть и слышать на таком расстоянии!

- Слух и зрение тут ни при чем. Другая способность, Ират, особый дар, которому нет названия в вашей науке, - так же тихо ответила она и, заметив его ошеломление, добавила с улыбкой: - Человек способен на многое, целитель. Особенно проживший долго и с пользой для своих талантов.

- Значит, ты тоже... - начал Ират, но Айчени покачала головой.

- Я - нет. Я женщина и не владею этим искусством.

- А другие светлорожденные мужчины?

Улыбка снова промелькнула на лице Айчени.

- Любопытство сгубило попугая... знаешь, когда он стал выспрашивать у древесной змеи, что та ес т на ужин... Но я не из змеиного племени, а ты, Ират, не попугай, ты целитель и друг моего мужа, и я тебе отвечу. Не все светлорождениые имели особый дар, даже тогда, когда их было много, когда никто не сомневался в их реальности. Не все, только кинну... Теперь ты спросишь у меня, кто они такие?

- Спрошу, - сказал Ират. - Хоть я крупноват для попугая и облачен не в перья, а в меха, любопытство мой главный недостаток. Ты уж прости, светлая тари, но я...

Оро Невара открыл глаза. Его виски покрывала ледяная корка замерхшей испарины.

- Они над океаном на широте Орехона. Летят прямо по нашему курсу. Двенадцать больших ракетоносных кораблей и втрое больше малых аппаратов-истребителей. Мы опередим их, но очень ненамного. Все же псы турбинам не соперники.

- Чей это флот? - с тревогой спросила Айчени, разом позабыв про кинну, их таланты и про любопытного целителя Ирата.

-Слишком далеко, не смог различить конфигурацию машин, - сказал Невара. - Но десантных судов с ними нет. Будут обстреливать с воздуха.

На несколько мгновений все замолчали. Воины Спящего с Ножом, пользуясь остановкой, бросали собакам рыбу, и со всех сторон доносился хруст костей и довольное урчание. Ветер стих, и теперь снежинки не метались в бешеной пляске, а падали на землю медленно, торжественно, спокойно. В вышине, затмевая звезды, развернулось и замерцало полотнище северного сияния.

- Знак богов, - произнес Спящий с Ножом, вытянув руку к небу. - Кто видит в военном походе отблеск Небесных Костров, того ожидает удача. Поспешим! Собаки уже съели рыбу.

Внезапно Кадиани издал странный звук, то ли бессвязный возглас, то ли хрип или рыдание. Женщина повернулась к нему, всмотрелась в лицо с пристальным интересом' – губы Логра дрожали, пальцы запутались в бородке, и выглядел он сейчас как лосось, битый речными перекатами. Плохо выглядел, подумалось Ирату.

- Ты хочешь в чем-то признаться? Говори, не бойся! - Голос Айчени был нежен и тих. - Ты сказал половину правды, сказал про Тайранту, и мы тебе благодарны. Теперь скажи другую половину: откуда ты об этом знаешь. Скажи и не думай, что эта правда грозит тебе гибелью. Это не так, Логр, не так, поверь мне! Чилам Баль советует щадить даже врага, если он станет другом... Аты ведь не враг Джумину!

В горле Кадианп заклекотало, захрипело.

- Не враг, - выдавил он, - не враг, видят боги... Не враг, но презренный соглядатай! Шакал-доносчик, нанятый людьми власти из Южного Лизира! И сейчас их флот... их боевые корабли...

Услышав это признание, Аранна сурово поджал губы, Амус выругался на дейхольском, а Спящий с Ножом отступил назад, как человек, не знающий всех обстоятельств, а потому не способный судить и обвинять. Ират, однако, смотрел не на них, а на Невару. Вид его был грозен: щеки побледнели, брови сдвинулись, глаза сверкали яростью, а рука в меховой перчатке потянулась к поясу. Увидев, что Невара нашаривает нож, Ират понял, что может случиться непоправимое и хотел было придвинуться к нему, заслонив Кадиани, по его опередили. Звонкий женекий голос произнес:

- Не надо, друг мой. Кто раскаялся, тот уже прощен. С ним боги и его совесть.

Невара гневно стиснул зубы, но бросил взгляд на Айчени, и его лицо обмякло.

- Ты права. Будем следовать словам вождя: поспешим! Собаки уже съели рыбу.

Они снова ринулись в снежный простор. Амус не встал на запятки саней, а сел впереди Ирата и, когда упряжка тронулась, произнес недоуменно:

- Почему?

- Потому, что человек слаб и делает подлость ради денег и тех удовольствии, что они способны принести, - сказал Ират. - Многим честь кажется столь эфемерным понятием... А радости жизни - вот они, рядом! Женщины, богатый дом, хорошая еда, роскошная одежда и толика власти... Все соблазны рядом! Покупай!

- Нет, - возразил пилот, - человек сильный. Я знать! Я подняться в небо первый раз, смотреть на мир и думать: мы могучи! Сделать так много всего! Мой ракета, а еще машины, города, дороги, пища и кров каждому... Сделать это и теперь лететь далеко-далеко, сначала на Одисс, потом туда, откуда являться звезды Цонкиди-ако... - Прикрикнув на собак, Амус повернул к Ирассе скуластое лицо. - Ты помнить Пятый Скрижаль. Книгу Мейтассы? Там древний предсказаний: мир будет принадлежать людям... И это сбыться! Нет, человек сильный!

- Слабость и сила - две стороны нашей природы, - молвил целитель. - Приходилось мне резать раненого по живому, а он корчился от боли, но молчал. И видел я, как плакал этот человек над телом погибшего товарища... Так и Логр - в чем-то слаб, в чем-то силен. Нe осуждай! его, Амус.

- Я не осуждать. Я о нем печалиться, а спрашивать про другое.

- Но ты же сказал: почему...

- Да. Почему ловить Джумин? Все искать и ловить: нынче Лизир и Тайонел, завтра кто-то еще... Бихара, Нефати, Дальний материк... Зачем? Я понимать, он нужен красивой тари, он ее мужчина... он нужен Невара, он его друг... он нужен нам, мы тоже друзья... Остальным зачем?

Прежде, чем ответить, Ират всмотрелся в белесую даль. Ему показалось, что небеса будто подернулись серым маревом, а звезды начали блекнуть. Возможно, то были первые признаки рассвета.

- Джумин прожил долгую жизнь, очень долгую и наверняка непростую, - задумчиво произнес целитель. - Он забыл о ней, но может вспомнить. А тайны и секреты прошлого интересуют многих.

- Тайны, хо! Мой народ не иметь в прошлом тайн, - сказал Амус не без гордости. - Все просто: ходить степь, ходить лес и тундра, охотиться, рыбачить, брать орех и ягода. Приходить из-за Айрала россайны, жить мирно, мьг с ними родниться. Приходить с востока аситы, брать дань для их сагамор, брать в невольник, мы с ними сражаться. Победить, прогнать, строить много город, снова мирно жить, ездить другой страна. Вот вся история дейхол. Незамысловато, зато правильно. Какие еще тайны? Какие секреты?

- А ты припомни, - молвил Ират с улыбкой. - Это только мнится, что все просто. А я вот уверен, что у дейхолов тоже без тайн не обошлось.

Летающий в Пустоту наморщил лоб, задумался, и так прошло какое-то время. Восточный небосклон стал сереть, но, как бывает в высоких широтах, рассвет не торопился - до солнечного восхода оставалось еще не меньше кольца времени. Вспомнив о лизирском воздушном флоте, Ират прислушался, но в небесах ничего не гудело, не рокотало - должно быть, Невара не ошибся в своих расчетах. Целитель собрался было поразмышлять о таинетвенном даре лорда, о загадочных кинну и прочих секретах долгожителей, но Амус вдруг встрепенулся и произнес:

- Ты верно сказать, у дейхол тоже есть непонятное. Давно, триста лет назад, когда Сайберн быть под Асатлом... это их сагамор так думать, что мы под ним... Случиться у дейхол великий вождь Тэб-Тенгри, и такой силы, что десять сеннамит с ним не справиться. Берег наш народ, был драться с аситом за невольник... Жить долго, сыновей родить, старый стать, а сила вся с ним. Не дряхлый, как другой старик. Уметь много - такое, что ни один шаман не сделать. С одной женщина жить, а когда ее не стало, уйти тайга. - Пилот щелкнул бичом и пояснил: - Такой обычай прежде у дейхол: старик в лес и там умереть, как шо-кам в Куате. Только Тэб-Тенгри вовсе не умереть, люди его видеть. Ходит весь Сайберн, от Черных Песков до тундра, от гор Айрал до океан, чтобы охранять дейхол и изломщик. Ходит как самый большой господин! А когда мы воевать Удей-Улу и гнать аситов, он вдруг из леса - рраз! Совсем ЖИВОЙ, дейхол в помощь. Как такое случиться? Сто лет, как он в лес уходить!

- Возможно, ваш Тэб-Тенгри - светлорожденный? - сказал Ират. - Возможно, бродят они по нашему миру не первое столетие, скрываясь под разными именами и личинами? Возможно, то был лорд Невара? Или Джумин?

- На тара Джумина не похож. Старики слышать от своих дедов, а те - от своих, что видом он как дейхол, только глаза зеленый.

Амус хотел добавить что-то еще, но впереди махнули факелом, послышался протяжный зов, и караван остановился. Собаки легли в снег, люди начат и развязывать ремни, крепившие груз к саням, п ночь наполнилась шорохами и негромкими голосами. Спящий с Ножом торопливо приблизился к лорду Не- варе и вытянул руку к темной полоске, едва заметной на фоне сереющего неба.

- Тайранта, брат мой. Тайранта!

Сбросив меховую куртку, Невара повернулся к тайонельскому форту, замер на мгновение и произнес лишь одно слово:

- Вооружайтесь!