Цена светлой крови

Глава 6

Южный Куат и Тайранта.

Они собрались в харчевне «Пестрый керравао», но на столе не было ни пива, ни вина, ни мяса и сладких дынь, только напиток из горных трав Арсоланы, дарующий бодрость. Место Джумина осталось незанятым, и временами то Аранна или Ират, то кто-нибудь из звездочетов посматривал на пустое кресло с сожалением и тревогой. Лишь Логр Кадиани не бросал туда взглядов, а сосредоточенно взирал на свои колени да пощипывал бородку. Обычно разговорчивый, сегодня он был молчалив и мрачен.

- Мы не можем его бросить, - сказал Ират. - Мы его друзья. Друг же познается не за чашей вина и приятной беседой, а у весла и паруса, когда ветер рвет снасти, а волны бросают корабль в пучину.

- Так говорили кейтабцы, мои предки, - подтвердил О’Паха. - И это истина.

Амус и Цонкиди-ако молча кивнули, Арап на сделал жест согласия, а Кадиани сидел как сидел, только разглядывал теперь не колени, а кружку с дымящимся напитком. Что до Сайлиса Пиладкастронеры, то он зашептал молитву. Обращался Сай- лис к Сеинаму, покровителю странетвующих в море, и к Тайонелу, владыке земной тверди, ибо Джу мин мог находиться как на суше, так и в бурных океанеких водах. Еще просил он совета у Арсолана - повелитель солнца, луны и звезд мог видеть с высоты, где очутился их друг и пребывает ли он в печали или в радости. Последнее, правда, было очень сомнительным.

- Я постарался восстановить нашу беседу, - произнес Аранна, когда отзвучали слова молитвы. - Он не сказал ничего о какой-то опасности и даже не намекнул на нее, я уверен. Наоборот, он был... - историк прищелкнул пальцами, - был очень воодушевлен. Не скажу, что весел - все же он похоронил отца, и голос его показался мне печальным. Но воодушевление определенно было. Или, возможно, надежда.

- Побывав в Ханае, он мог выяснить что-то о своем прошлом, - заметил Цонкиди-ако. - Из рассказов брата и других людей, с которыми встречался. Ведь его наверняка там помнят!

Ират промолчал. Он не хотел упоминать о том, что между Ннклесом и Джумином нет родства; это было тайной Дома «Великий Арсолан», а болтающий о чужих тайнах, как говорили в Эйпонне, подобен попугаю. Или псу, что лает на ветер - это уже была бритунская пословица.

- О чем еще ты говорил с Джумином? - поинтересовался Сайлис.

- О делах, - ответил Аранна. - Просил его финансировать экспедицию в Чанко.

- Он согласился?

- Да. При условии, что будет в ней участвовать.

Грза принес новый сосуд с горячим напитком, и на некоторое время за столом воцарилось молчание. Был тихий безветренный вечер, в небе уже сияла луна, и никто не стучался в дверь «Пестрого керравао». А если бы и постучал, то обнаружил, что она плотно заперта - как обычно, когда в кабачке собиралась сайра«Теокалли».

Грза ушел.

Итак, у нас две проблемы, - произнес Цонкиди-ако, морща высокий лоб. - Я бы их обозначил так: куда и почему. Куда увезли Джумина и почему это сделано. Ты, Ират, говорил с Никлесом Джумой. У него есть какие-то предположения?

- Причину похищения Никлес не знает, но я считаю, что это связано с новым статусом Джумина, - произнес целитель. - Возможно, кто-то хочет оказать давление на Дом «Великий Арсолан», который они возглавляют. Остановимся на этом п не будем гадать. А вот куда увезли нашего друга... - Ират побарабанил пальцами по столу. - Очаг Великой Пустоты, с которым связался Никлес, ничем порадовать не может - их станции не наблюдали за тем районом океана. Но удалось проследить дорогу Джумина в Шанхо. Люди Нпклеса нашли и опросили экипажи воздушных кораблей, а также имели беседу с Дружиной Борка...

- Это что еще такое? - поднял брови Сайлис.

- Спецслужба Объединенных Территорий, - пояснил Ират.

- Странное название!

- Отнюдь, - заметил историк Аранпа. - Помнится мне, эту службу учредили после войн за независимость, века полтора назад. Возглавил ее Борк Утога, сподвижник Тура Чегича, главы Мятежного Очага. По его имени и названа... - Он повернулся к Ирагу. - Так что они сказали?

- В росковитском порту, куда прилетел Джумин, случилось нечто странное... или забавное, как посмотреть... Он заглянул в кабачок, где нет людей-служителей, только машина Ута. Там к нему подошла женщина, молодая и очень красивая, по виду - арсоланка. Они о чем-то говорили, затем появились трое мужчин, похожих на тайонельцев, и завязалась драка. Джумин ушел в самом ее начале, а эта женщина... - Ират усмехнулся, - эта красотка поучила тайонельцев вежливости. Крепко поучила! Еле уползли!

- Не похоже на тара Джумина - уйти, бросив женщину, - заметил О’Паха.

- Такие, видно, были обстоятельства, - скатал Ират. - Ну, она смогла за себя постоять!

- О чем они говорили? - спросил вычислитель Сайлис.

- Неизвестно. Машина Ута ведет только видеозапись, фиксировать же разговоры посетителей запрещено. Тем не менее, у нас есть два следа, тайонельский и арсоланекий.

- Последний можно исключить, - промолвил историк. - В Арсолане не похищают людей.

Целитель, после недолгих колебаний, склонил голову.

- Согласен. Значит, Северная Федерация.

Сидевшие за столом переглянулись. Потом Амус пробормотал:

- Тайонел - большой страна. Много лес, много снег... Почти как Сайберн...

- Тайонел все же меньше остального мира, - возразил Цон- киди-ако. - Не так ли, Ират?

- Так. У Никлеса Джумы есть своя служба для секретных дел, и эти люди уже в Федерации. Но он надеется на нас. Брат... - целитель запнулся, - брат Джумина полагает, что мы сможем подсказать ему нечто полезное. Все последние годы Джумин провел здесь, с нами, и к тому же мы...

Сайлис Пиладкастронера улыбнулся.

- Ты хочешь сказать, что мозгов у нас побольше, чем у всех секретных служб этого мира? Верно, друг мой!

- Амус, однако, прав: Тайонел - страна большая, - произнес Рикар Аранна. - У меня есть связи в их Совете, правда, не очень серьезные.

- Думаю, не на Совет нам нужно выйти, а на Охотников из Теней, - заметил Ират. - Это их рук дело. Твой приятель, Рикар, может нам помочь? Никлес не ограничивает нас в средствах. За любую информацию будет хорошо заплачено.

Они принялись обсуждать эту возможность, а Кадиани сидел, слушал и размышлял: сказать или не сказать?.. Ему в точности было известно, где спрятали Джумина. День назад с ним связался наниматель и поведал о схватке над Океаном Заката, о гибели лизирских боевых машин и о том, куда направились тайонельскпе шакалы, захватив добычу. За кораблями, сопровождавшими Джумина, следили со спутника, как полагалось при тайных операциях; этот сателлит был запущен Лизиром без ведома Очага Великой Пустоты и служил для наблюдения и разведки. Проследить за тайонельцами оказалось несложно даже в условиях сильной облачности - на спутнике имелся всепогодный локатор.

Кадиани заметил, что лорд Кирид О’Таха, его лизирский наниматель, едва не трясется от ярости. Правда, своего куатского агента он пи в чем не упрекал - Кадиани, само собой, не мог отвечать за то, что лизирских машин было четыре, а Федерация не поскупилась, послала девять кораблей. Собственно, лорд связался с Кадиани, имея целью сообщить, что миссия его завершена, так как проблема нынче другая - не дать северным псам и шакалам опорожнить сосуд. Из этого замечания Кадиани сделал правильные выводы: то место в Ледяных Землях, где держат Джумина, скоро посетит какая-то беда. Скорее всего, налет кораблей неведомой принадлежности с подарком, парой сотен термических бомб. Может, бомб будет больше, чтобы расколоть сосуд наверняка.

- Что бы ни предпринял Никлес, мы не можем оставаться в стороне, говорил тем временем Ират. - Я предлагаю...

- Гмм... - произнес Кадиани, решившись. - Гмм!..

Все, как но команде, повернулись к нему.

- Хочешь что-то сказать, наш молчаливый друг? - спросил Сайлис.

- Да. Разумеется. Да.

Сказать легко, подумал Кадиани, а вот объяснить сказанное будет потруднее. Первым вцепится Ират-откуда знаешь?.. Ну, положим, Сеннам нашептал... Сеннам не только Владыка Бурь и Ветров, но еще покровитель торговцев, а значит, и банкиров. О'Ткара, глава куатского банка «Шо-Кам», часто повторял: не знаешь, как объяснить то или это, ссылайся на богов. Мудрый человек О’Ткара!

- Он в Тайранте, - сказал Кадиани, будто в холодную воду нырнул.

- В Тайранте? Где это?

Первым к нему обратился все же не Ират, а вычислитель Сайлис. В силу профессии он во всем любил точность и определенность.

- Поселение на северо-западе Ледяных Земель, - пояснил Кадиани. - Секретная военная база, о которой никто в мире не знает... То есть так думают тайонельцы.

- Интересная информация... - пробормотал Цонкиди-ако. - Очень интересная! И весьма неожиданная!

- Это точно, - тут же откликнулся Ират. - Знать бы еще, откуда пришла такая новость! Не иначе, как вместе с обменным курсом атлийских чейни и россайнеких кун.

- Он в Тайранте, - упрямо повторил Логр Кадиани. - Я не могу сообщить вам источник этих сведений, но напомню, что над нами висят не только Безымянные Звезды и сателлиты вашего Очага. - Тут он сделал жест в сторону Амуса и О’Пахи. - Существуют еще и частные станции, без экипажа, но с неплохой следящей аппаратурой. Об этом известно тем... хмм... ну, кому положено. Так вот, с одного из этих спутников наблюдали за инцидентом - я имею в виду факт похищения, который не обошелся без... В общем, не будем об этом. Как я сказал, наблюдали и проследили, куда направились похитители.

Шесть пар глаз уставились на Кадиани.

- Мне кажется, ты знаешь больше, чем говоришь, - обронил Ират.

- Возможно. Но с этим придется смириться. Добавлю лишь одно: лучше бы нам поспешить. Столкнулись интересы могущественных лиц, людей власти, и Джумин, волею случая, попал между ними как зерно в жерновах. Его могут уничтожить - не одни, так другие.

- Вот, значит, как... - прошептал Цонкиди-ако.

- Если известно, где он, мы тем более не можем остаться в стороне, - сказал О’Паха. - Что бы ни предпринял его брат, мы должны тоже...

Всe заговорили разом, перебивая друг друга:

- Надо выручать Джумина...

- Долг дружбы...

- Добраться до этой Тайран ты и...

- Наймем два десятка сеннамитов...

- Потребуется, так применим оружие!..

- Клянусь Священным Ветром! Проучим этих наглецов!..

- Можно вылететь прямо завтра или в День Ягуара...

Наконец Ират сказал:

- Дайте мне немного времени, чтобы все обдумать. Скажем, до завтрашнего полудня... Я свяжусь с Никлесом, ведь оставлять его в неведении никак нельзя. У нас свой долг, у него - свой... Веревка быстрее порвется, если тянуть за оба конца.

- Конечно, ты должен с ним поговорить, - молвил Аранна, и четверо звездочетов согласно кивнули.

- Тогда не стоит терять времени. У нас ночь, а в Ханае уже утро. - Ират взглянул на усыпанные звездами небеса, затем повернулся к Кадиани. - Логр, мы благодарны тебе. Пусть ты сказал не все, но сказал достаточно. Если мы решим лететь в Тайранту, ты будешь с нами?

- Не сомневайся в этом, - произнес Кадиани и впервые за весь вечер посмотрел Ирату в глаза.

Воды не дали, и Джумин не стал есть рыбу и жевать сухие лепешки. Он не испытывал ни голода, ни жажды; казалось, что видения заменяют ему пищу и питье. Может быть, не только они - Джумину вспоминались слова Никлеса, утверждавшего, что в период долгого сна ему не вводили никаких питательных растворов. Очевидно, его организм каким-то загадочным образом реагировал на экстремальные ситуации, но тайны собственного тела были еще неведомы Джумииу. Сейчас он не нуждался в еде, а когда падал в океан, возникло ощущение полета - определенно возникло, он не ошибся! И этот тране, дарующий чудесные картины... Чего же ждать еще?..

После допроса Джумин весь день размышлял над тем, что было сказано Хотоканом, и, наконец, признался самому себе, что в речах накома могут быть скрыты зерна истины. Нельзя исключить, что он в самом деле родственник Кайна Джакарры, что совпадение их обликов не игра случая, и что в прошлом, в первой жизни, которую он не помнит, Кайн поведал ему некий секрет. Хронология тоже подтверждала, что это могло произойти: тридцать четыре года он находился в летаргии, шесть лет провел в Куате, а слухи о Завещании Джакарры и таинетвенный программный модуль появились как раз четыре десятилетия назад. Возможно, все это не было чудачествами Кайна - возможно, он предвидел или точно знал, что с Джумином, его молодым родичем, что-то произойдет, и оставил для него послание. Не письмо, которое легко потерять или забыть, где оно хранится, не поручение надежным людям, которые могут состариться и умереть, передав информацию наследникам, уже не таким надежным... Нет, Кайн поступил мудрее, заключив послание туда, куда Джумин обратится непременно - ведь всякий цивилизованный человек работает с мелгами и сетью. Возможно, там, во всемирном Сплетении, ждет его, Джумина, некий сюрприз, не клады и сокровища, а что-то более ценное - скажем, ключ к его прошлому. Повернется ключик в замке, отворится ларец памяти, и станет ясно, как он очутился в Хинге, кто для него прекрасная Айчени, и что означают эти миражи - древняя крепость на одиссарской рубеже, битва с тасситами, корабли, плывущие в Риканну, и девушка с глазами как темные агаты... Найти бы только нужный код, этот проклятый пароль! Кайн, очевидно, так зашифровал послание, что он, его наследник, даже потерявший память, должен вспомнить те слова... Вспомнить раньше других, слышанных им в прежней жизни!

Память, однако, молчала, храня свою тайну в запечатанном ларце, и Джумин подумал, что есть смысл опять погрузиться в видения. Если приходят к нему картины прошлого - должно быть, от почивших предков, - то отчего бы не явиться событиям, что связаны с ним, с годами до летаргии? Вдруг он увидит Кайна Джакарру - ведь узнать его нетрудно, Кайн таков, как он, Джумин! - увидит его в определенном окружении, в каких- то обстоятельствах, что подскажут нужные слова, подтолкнут его память. Стоит попытаться! Не ради обещанной свободы и. конечно, не ради волка Суа и всего тайонельского племени, а потому, что человек без прошлого - полчеловека. А в этом прошлом, как подозревал Джумин, были события чудесные, даже невероятные - взять хотя бы историю с Цоланом и похищением Айчени! Или слова старого Катри, повторенные Никлесом: мол, героическая эпоха завершилась, и миру теперь нужны не герои, а работники... Значит ли это, что он был причастен к каким-то великим героическим делам? Говоря откровенно, Джумин не представлял себя героем - не больше, чем похитителем Айчени.

С мыслью о ней и, разумеется, о Кайне Джакарре, он погрузился в транс. Очевидно, его размышления как-то влияли на картины, возникавшие за темной завесой - Чени сразу явилась перед ним. Она сидела на циновке в богато убранном покое, что открывался на террасу: за пей зеленели деревья с огромными белыми цветами - кажется, магнолии, а дальше виднелись кровли храмов и дворцов и необъятная морская синева. Чени была заметно моложе, чем помнилось Джумн- ну - не женщина в расцвете зрелой красоты, а юная девушка. Она улыбалась, ее глаза лукаво поблескивали, темные волосы рассыпались по плечам, потом зашевелились губы - она что-то говорила, по кому? Джумин не мог разглядеть ее собеседника; возможно, это он сам сидел напротив Чени и любовался ею - в той, прошлой жизни. Приморский город за густой листвой деревьев был плохо различим, и Джумин его не узнавал, хотя помнились ему панорамы многих городов, виденных в мелг-новостях. Впрочем, город мог измениться - старинное убранетво хогана и мачты парусных судов, торчавшие за черепичными крышами, подсказывали, что это видение прошлого. Насколько далекого?.. Джумин терялся в догадках. Уже полвека назад парусные суда стали редкостью, а узорчатые циновки, ковры из перьев попугая, нефритовые светильники и статуэтки богов, отлитые из серебра, считались настоящим сокровищем, место которому в музее. Его ли это воспоминания или кого-то из предков?.. Но Чени, юная, живая и прекрасная была здесь, и значит...

Он не успел додумать мысль до конца, как возник новый мираж, светлая березовая роща и другая девушка, совсем не похожая на Айчени - синеглазая, с золотыми волосами, заплетенными в косы. Она несла воду в деревянных ведрах, каких, пожалуй, на свете не было уже сто лет назад, и подол ее длинного платья колыхался при каждом шаге. Джумин глядел на нее будто зачарованный; мнилось, что эта златовласка столь же близка и дорога ему, как та, с агатовыми глазами, и как Айчени. Она мелькнула легким призраком, исчезла за деревьями, и видения вдруг понеслись едва различимой стремительной чередой. Охота на тигра-людоеда: оскаленные клыки, могучее тело, распластавшееся в прыжке, блеск копья, какие-то люди в одеждах из шкур - подпрыгивают, кричат, разевая рты... Площадь с каменным храмом, дальний ее конец перегорожен стеной, что протянулась между ступенчатыми пирамидами; на площади - битва, вспышки выстрелов, там и тут рвутся снаряды, противники рубят и колют друг друга, а где-то вдали мечется пламя пожарищ... Белесое северное небо, отвесный горный склон, пропасть, в которую спускаются на канатах воины; доспехи, шлемы, щиты, копья с двумя остриями - должно быть, картина давних времен, из той эпохи, когда покоряли норелгов и мхази... Атака конницы бихара: лошади карабкаются на невысокий земляной вал, свирепые лица кочевников все ближе и ближе, и вот уже мелькают кривые мечи, падают под их ударами люди - вероятно, простые ополченцы, ни у кого нет доспеха или военной униформы... Корабли в океане, огромные мощные броненосцы полуторавековой давности: трубы извергают черный дым, стволы метателей нацелены в зенит, волны лижут стальные плиты бортов... Лицо мужчины, грозные черты владыки м воина, губы сурово сжаты, брови над зеленью глаз приподняты к вискам... Другой человек, спокойный и моложавый на вид, но что-то намекает на его немалый возраст; облаченный в жреческое одеяние, он сидит у бассейна, изучая пергаменты с записями...

Многое увидел Джумин и многие люди явились ему, одни - уроженцы Эйпонны, другие - из Лизира, Азайи или риканских земель, и были среди них мужчины и женщины, охотники и торговцы, мореходы и воины, певцы и плясуньи, варвары с севера и с берегов Матери Вод. Вставали за ними то пустыни, то лес или морской простор, то полузнакомые города, Инкала или Сериди, Росква или Чилат-Дженьел, Шанхо, Лондах или Хайан, но узнавались они с трудом, так как выглядели иначе, нежели в нынешние времена. Плыли в океане старинные драммары с балансирами, пробирались тайными тропами лазутчики, били в барабаны мускулистые бронзовокожие парни, парил над тайгой воздушный корабль, мчался состав одноколесника, шли воинекие отряды... Многое увидел Джумин, столько, что, казалось, десять жизней не вместят эти картины, это многообразие фигур и лиц, убранетв и одежд, эти бесконечные дороги, мосты и здания, рудники и мастерские, гавани, крепости и храмы. Но лицо Кайна Джакарры, так похожее на собственный его облик, Джумину не явилось.

Очнулся он вечером, когда служители стукнули в дверь. При несли тюленье мясо, но воды по-прежнему не было, и Джумин, бросив взгляд на приоткрывшееся оконце, отвернулся. Он не испытывал жажды п голода, хотелось лишь одного - чтобы его оставили в покое. Он закрыл глаза, привалился спиной к стене и сделал вид, что уснул, а потом и в самом деле погрузился в сон. И снилось ему, будто стоит он на высокой земляной платформе, целом искусственном холме с плоской вершиной, застроенной то ли дворцами, то ли храмами. Их стены белого камня виднелись меж стволов магнолий, чьи зеленые глянцевитые листья защищали от жаркого солнца и дарили прохладу, а цветы наполняли воздух приятным ароматом. Холм с его постройками - вероятно, жилищем местного владыки - возносился над домами, городские улицы сбегались к морю, и там, в гавани, дремал среди прочих судов большой старинный парусник. Джумин стоял на самом краю платформы, и рядом с ним была Айчени, та юная девушка, что виделась ему недавно. И говорила она, показывая на город и море: «Вот Цолан, любимый мой, вот место, где мы встретились впервые, и вот корабль, на котором ты меня увез. Корабль «Хитроумный Одисс», а акдама его зовут Рувейта. Он с Синцила, а в команде только мхази, люди его племени. Помнишь?» «Когда это было?» - спросил Джумин в своем сне, и Чени ответила с улыбкой: «О, много, много лет назад! Должно быть, прошло гораздо больше века, но ты спал, мой вождь, и не заметил, как пробежало время». «Это невозможно, - возразил Джумин. - Никто не может прожить больше столетия, ни во сне. ни наяву. И потом, взгляни на нас, Айчени, на себя и на меня: мы молоды! Как такое могло случиться?» «А ты еще не понял? - послышалось в ответ, и девушка, гавань и город с его дворцами стали будто бы растворяться в воздухе. - Ты еще не понял? - донеслось до Джумина затихающим эхом. - Не понял, кто ты и кто я?»

Джумин пробудился. Обострившееся чувство времени подсказывало, что прошло два кольца или чуть больше, но ему уже не хотелось спать. Он сидел у бревенчатой стены, размышляя над словами Чени. Кто ты и кто я... В самом деле, кто?.. Мысль, пришедшая к нему, казалась невероятной. Мало того, чудовищной!

Он едва слышно зашептал, повторяя слова из Книги Тайн:

- Каков срок человеческой жизни? Тридцать лет, и еще тридцать, и, быть может, еще десять... Вы же, избранники богов, будете одарены годами вдвое и втрое против других людей, но появятся среди вас такие, чей срок будет вдвое и втрое дольше вашего. Не завидуйте им, ибо тяжела их участь: долгая жизнь на излете своем жжет огнем ненависти п горька, словно земляной плод. Горечь эту понесут они людям словно посев зла; немногим суждено, не очерствев сердцем, справиться с болью утрат и сохранить в себе человека...

Голос Джумина дрожал, звуки умирали в тесной каморке; они, как и сам он, были в заточении и не могли выбраться наружу. Но это не изменяло смысла слов.

- Разве жизнь жгла меня болью утрат? Разве была она горька, так горька, что я ее возненавидел? Возможно ли такое? - произнес Джумин.

Потом вспомнил о тех, кто являлся ему в видениях, о множестве мужских и женеких лиц, среди которых несомненно были его друзья и родичи, его возлюбленные и, может быть, его потомки; и, вспомнив о них, он подумал, что все эти люди мертвы. Все они уже в Великой Пустоте, все, кроме Чени! И это значит, что он терял и терял, пока утраты его не сломили... Ведь есть предел у бед и горестей, есть тяжесть, непосильная человеку; ту меру страданий, что превосходит ее, может вынести лишь бог. Ибо сказано в Книге Тайн: бог наделен бессмертием, силой и мудростью, а человек - только телом, разумом и свободой... И он, Джумин, распорядился этими дарами: выбрал свободно свою участь, в которой тело его погрузилось в сон, а часть разума - та, в которой хранится память, - просто исчезла.

Так это было или не так?.. Или случилось с ним бедствие, которое он вынести не смог?.. Что взвалила на него судьба?.. Тот лишний камень, что ломает хребет тяжело груженному верблюду?.. У него не имелось ответов на э ги вопросы, но уверенность и том, что прежняя жизнь была непростой и, вероятно, очень долгой, росла с каждым мгновением. Его интерес к проблеме долгожительства казался теперь Джумину неким инетинктом, подсознательным движением души - ведь увлекла его именно эта тайна, а не другие загадки канувшего в вечность прошлого. Видимо, он был потомком тех древних сагаморов, что упоминались в старинных рукописях как светлорожденные, и то, что было сказано о них, то, что он, сообразуясь с мнением историков и собственным здравым рассудком, считал легендами, являлось правдой. Пусть не все, но многое... Вряд ли семьи владык происходили от Арсолана, Коагля и остальных богов, как утверждала Чилам Баль, но жили они дольше века и не старились до своих последних дней. Это было истиной! Джумин ощупал лицо и убедился, что кожа все так же свежа и упруга, и что морщин у него не прибавилось.

Утром в камеру явился батаб Чингара. Он уже выглядел пристойно: синяк под глазом исчез, бровь была в порядке, и только рукой он двигал с заметным усилием. Покосившись на плошки с нетронутой едой, батаб, хмуро буркнул:

- Рыбы, значит, не хочешь? Ну, куропаток на вертеле не дождешься!

Джумин молчал. Сидел, скрестив ноги, на полу и глядел в угол.

- Через пару дней рыба протухнет, но ты ее сожрешь, - пообещал батаб. — Сожрешь и еще попросишь. Голод всех делает покорными.

В ответ - ни слова.

- Сегодня и завтра с тобой говорить не будут, - произнес Чингара. - Сиди, тар, думай. Думай о том, что есть у тебя две дороги: одна - обратно в Куат, другая - в ближайший снежный сугроб. Тут водятся серые лисы, и они голодны. Не успеешь замерзнуть, как тебя сожрут.

Дверь захлопнулась.

Джумин негромко запел, и была та песня Погребальным Гимном. Вдруг привиделись ему огонь и развороченные бревна, руины строений и ангаров, разбитые машины и мертвые тела в великом множестве - сотня или больше. Он не знал, откуда пришло это видение, но не сомневался, что в какой-то из дней все случится именно так, и что день этот не за горами. Стоило оплакать погибших заранее, ибо другого времени для этого не будет.

Закончив Песню, он снова погрузился в тране. Джумину казалось, что теперь его забытье стало глубже, и темный занавес в его сознании раскрылся по другому - не отдернулся в стороны, явив ему реальность прошлого, а как бы растаял в пустоте. Картин, ставших уже привычными, он тоже не увидел - вместо них висело в черном бездонном пространетве нечто огромное, округлое, зелено-голубое, пересеченное серыми и белыми полосами. Этот объект выглядел очень странным - Джумину было ясно, что перед ним гигантский, невообразимых размеров шар, который должен представля ться ему диском, таким же, как солнечный и лунный, однако выглядел он как-то иначе, непривычно для человеческого глаза. Внезапно он понял, что смотрит на эту сферу со всех сторон, с множества точек зрения, смотрит десятками или сотнями глаз, окружающих шар и нацеленных на его поверхность. И хотя сам Джумин пребывал в неподвижности, эти глаза перемещались; управлять их полетом он не мог, но ощущал его как непрерывное стремительное скольжение. Они летели над...

Над планетой, догадался он. Голубое - океаны, зеленое - леса и степи, серое и белое - облака и снег на полюсах. Ои различал континенты, отчасти скрытые завесой туч: вытянутую с севера на юг ось Верхней и Нижней Эйпопны, огромный массив Азайи с притулившейся сбоку Рпканной, Лизир, похожий на склонившегося толстяка, и Дальний материк с цепыо крупных островов, что разделяли два океана. Знакомый мир, пришедший к нему в видениях!

Но почему в видениях?.. Едва он осознал, что смотрит на планету, как появились новые детали, нити пересекающих сушу дорог, извилистые ленточки речных потоков, города, прорисованные четкими контурами окраин или созвездиями огней. Огни напоминали, что половина планетарной сферы укрыта покрывалом ночи, но это не мешало видеть; сейчас ни мрак, ми облака и тучи не были помехой для Джу мина - вернее, для десятков или сотен глаз, которыми он обладал. Они пронизывали темноту и облачное марево, а вскоре он понял, что есть у них еще одна особенность: стоило сосредоточить взгляд на каком-то месте, и оно тут же приближалось, увеличивалось в размерах. Города распадались на кварталы, кварталы - на отдельные дома в окружении зелени, и можно было рассмотреть цветы и листья. Крохотный штрих в океане превращался в корабль, едва заметная прерывистая черточка - в состав одноколесника, крестик - в воздушное судно, а лица людей виделись яснее, чем на экранах связи. Джумин, потрясенный этим чудом, присмотрелся к снежному панцирю на севере Эйпонны и вскоре нашел поселение за ледяными стенами: низкий, длинный и широкий бревенчатый корпус с остроконечной заиндевевшей крышей, над которой торчали трубы и курились сизые дымы печей. В периметре стен обнаружился еще десяток построек, уже не из бревен, а из пластика, с широкими воротами, антеннами и мачтами, к которым сбегались провода; на взлетно-посадочной полосе стоял большой винтокрыл, и вокруг него суетились люди в тайонельской форме - кажется, заправляли машину горючим.

Другой покорный Джумину глаз показал самую южную часть континента - Холодный остров и пролив Шо-Кам, его берега с костями морских чудовищ, заросшие соснами холмы, плантации дынь и город у просторной бухты. В Куаге близился вечер; пестро разодетая толпа фланировала по набережной, площади и улице Сагамора Арг-ап-Капы, за столами харчевен, под трепетавшими по ветру тентами, сидели люди, двери лавок были распахнуты настежь, у причалов яхт виднелись группы женщин и мужчин, а несколько прогулочных суденышек уже скользили вдоль берега. Джумин осмотрел башни обсерватории, клинику Чечил Ку, сквер около банка и кабачок «Пестрый керравао», но своих приятелей не обнаружил. Дома Кадиани и Ирассы казались опустевшими, на крыльце Аранны висела вампа из перьев ворона - знак, что хозяин отсутствует, а в цветнике собственного хогана Джумина трудился садовник. Всматриваясь в панораму улиц, он недолгое время размышлял, куда исчезли его друзья, но мысль о них была мимолетной - его любопы тство возбуждало иное обстоятельство.

Откуда взялось это множество глаз? Где они находятся и что приводит их в движение? Как удавалось им видеть столь отчетливо, невзирая на тучи и ночную тьму? И этот эффект приближения, позволявший различить фигуры и лица, даже мелкие узоры на одежде... Чудеса, но совершенно не похожие на прежние картины, ибо не прошлое в них, а реальность! Не игры его памяти и не увиденное предками, а нынешний день и нынешняя ночь! Это было очевидно - глядя на жителей Куата, хозяев кабачков и лавок, команды яхг, целителей клиники, Джумин встречал знакомые лица если не сотнями, так десятками.

Кто же смотрит на нас с высоты?.. - подумалось ему. Ответ был очевиден: шесть Безымянных Звезд кружили над планетой, шесть пришельцев из Великой Пустоты, оснащенных такими приборами, каких мир Джумииа еще не знал. Но не это было самым удивительным, самым загадочным - ведь уже висели в небе рукотворные спутники с локаторами и радарами, летали корабли к Луне, и вскоре отправятся они в полет на Внешний Одисс, а там доберутся и до звезд. Джумин, дитя технологической эпохи, это понимал, и мысль о машинах, творениях чужого разума, не поражала его и не пугала. Но эти устройства могли общаться с ним! С единетвенным разумным существом на всей планете! Ему пересылалось увиденное Звездами или, скорее, он мог подсмотреть запечатленные ими картины - но как? Как и почему?..

Ментальная связь, телепатический контакт, решил Джумин, обозревая сотней глаз гигантскую земную сферу. Значит, кроме способности видеть события прошлых времен, ему дарованы другие непостижимые таланты. Они дремали много лет, но теперь пробуждаются - не от того ли, что он изменился, встретив Айчени? Или стала просыпаться память? Та память переживаний и чувств, которую нельзя облечь в связные мысли, но без нее минувшее - цветок без аромата, даже только тень цветка... Наверное, Чени расскажет ему о прошлом, поведает, кем он был, но эго мертвые истории. Она сказала: ты, мой любимый, вождь и правитель... Но это слова, слова! Можно ли властвовать и править, не ощущая в себе величия?.. И можно ли любить, когда о любви остались лишь воспоминания?.. '

Он вздрогнул и вышел из транса. Мир, такой огромный и яркий, населенный миллионами людей, исчез, стены сомкнулись вокруг Джумииа, лампа над дверыо глядела на него желтым пылающим глазом. Он потер виски и громко произнес:

- Не ощущаю я в себе величия, не чувствую права на власть. Возможно, когда-то, в иные времена... если я был из рода сагаморов... если был светлорожденным... Когда-то, не сейчас! Вернется ли это ко мне? - Он покачал головой. - Не знаю, не знаю... Но если было такое, значит, было у меня предназначение. Было, клянусь Святыми Книгами, было и есть! Конечно, иное, чем дремать в Куате среди сладких дынь или спорить с гайонельцами из-за шифров и завещаний... Не так ли, великие боги? Что скажешь ты, владыка Арсолаи? И ты, ахау Одисс? И ты, Мейтасса, Повелитель Времени?

Тишина. Вслушавшись в нее, он спросил опять:

- Та моя прежняя жизнь... та, о которой говорят видения... сколько она длилась? Семьдесят лет, как говорится в Чилам Баль? Может быть, целый век? Или два? Или три?

Снова тишина была ему ответом. Но боги не молчали, боги шепнули, что искать он должен в собственной душе. В душе, в сердце и разуме, который есть свет минувшего в кристалле будущих свершений.

И совет их был мудр.

Женщина была молода и очень красива. Повезло с этой пациенткой, решил Ират, но самое лучшее в ней то, что она - последняя. Утром он имел беседу с владельцем клиники, сообщив, что покидает ее на неопределенный срок - возможно, навсегда. Чечил Ку огорчился, но, как человек воспитанный и деликатный, возражать не стал, попросил лишь уделить внимание женщине, что явилась прошлым вечером. Эта богатая гари слышала от подруг и знакомых о бритунеком целителе Ирате и желала попасть непременно к нему, а уж какие ее мучают недуги, о том сказано не было. Чечил Ку только заметил, что на вид она здоровее здорового и, надо думать, осмотр много времени не займет.

Ират в этом быстро убедился. Как обычно, первую диагностику он провел по пульсу, проверив его биение на шее. запястьях, локтевых сгибах и щиколотках. Всюду пульс был сильный и ровный, что говорило о правильном кровотоке и отсутствии сердечных патологий. Цвет кожи и дивная упругость мышц подсказывали, что с печенью и почками тоже все в порядке, а розовые ноготки, отличные зубы и чудные волосы были свидетельством того, что нет нарушений обмена веществ. Женеких болезней тоже не обнаружилось, и Ират, предложив пациентке одеться, сказал:

- У тари великолепное здоровье. Полагаю, она проживет лет до ста и родит десяток сыновей. Если, конечно, будет на то воля Арсолана.

Солнечного бога он помянул, желая ей польстить - обличьем она походила на арсоланку. Вот только глаза... Люди эйпонекой крови взирали на мир глазами черными пли карими, иногда цвета янтаря, а эта красавица была зеленоглазой. Необычный оттенок, отметил Ират, чистый и яркий как у изумруда.

- Это все? - спросила женщина, накинув легкую тунику.

- Все, тари. Могу посоветовать ванны, морские купания и массаж. Еще красное вино и пешие прогулки. Или конные, если тари будет угодно.

Пора было прощаться, но арсоланка вроде бы не собиралась уходить - села в кресло у стола Ирата, склонила головку к плечу и принялась его рассматривать. Женекий интерес?.. - подумал он, но, встретив ее взгляд, отбросил эту лестную причину. Глаза арсоланки были спокойны и холодны.

- Тари еще чего-то желает?

- Да. Тари желает поговорить. - Сделав паузу, она добавила:

Я, целитель, оплатила кольцо твоего времени, а прошло не больше половины. Так что нам ни к чему торопиться.

Пожалуй, так, молча решил Ират. В полдень он собирался встретиться с друзьями в «Пестром керравао» и обсудить спасательную экспедицию, но до полудня было еще далеко.

- Тари обеспокоена своим здоровьем?

- Ни в малейшей степени. Разговор будет о другом. - Она бросила взгляд на дверь. - В приемной ждет один человек. Пригласи его сюда, целитель.

Ират повиновался.

Вошедший в его кабинет мужчина был строен, моложав, высок и двигался с грацией леопарда. Ират, привыкший оценивать внешность своих посетителей, сообразил, что он несомненно эйпонец: ни следа растительности на лице, смугловатая кожа, черные волосы, орлиный профиль. Сходства между ним и женщиной вроде бы не было, и все же казались они похожими - не так, как случается среди родичей, а как бывает у соплеменников, имеющих общие черты. Их целитель подметил сразу: пухловатые губы, зеленые глаза, высокий лоб, изящные кисти рук с длинными пальцами. В следующий момент припомнилось ему, что все это есть и у Джумина; мысль была такой внезапной, что Ират вздрогнул. Эти двое пришли не случайно, подумалось ему. Кто они? Из того же народа, что Джумин? И если так, что принесли они с собой, мир или войну?

- Мое имя Айчени, - сказала женщина. - Со мной тар Оро Невара. Тар или лорд, зови его как хочешь.

- Твой супруг?

Мужчина и женщина улыбнулись. Мтыбка мужчины отдавала горечью.

- Нет, мой друг и компаньон. Его жена... - Айчени спрятала глаза. - Она больше не с нами.

- Да будут милостивы к ней боги, - произнес целитель, склоняя голову.

- Ты - лекарь Ират из Бритайи, из рода Ирассы, - продолжала женщина. - Друг человека, которого здесь зовут Джумином Поло. Ты провел с ним шесть последних лет. Так?

- Так, - подтвердил Ират, насторожившись. Похоже, эти люди знали слишком многое, даже о его семье.

- Я виделась с Дженом... с Джумином в Роскве, - промолвила Айчени. - К сожалению, обстоятельства не позволили нам поговорить, но мы условились встретиться в Куате. И вот я здесь, а его нет.

Та самая арсоланка! - мелькнуло у Ирата в голове. Женщина, о которой Никлес узнал от росковитских стражей порядка! Та, что проучила тайонельских псов!

Он поглядел на Айчени с уважением. Грациозная фигурка, тонкий стан, хрупкая шея, прекрасные черты... Все это было реальностью, не маской, однако скрывало секрет, вдруг открывшийся ему: эта женщина была бойцом. Неукротимым и грозным!

В разговор вступил Невара.

- Возможно, ты, друг Джумина, что-то знаешь о нем? - Голос у спутника Айчени был ровен и негромок, но в нем ощущалась внутренняя сила. - Возможно, с ним произошла беда, и он нуждается в помощи? И, возможно, медлить с этой помощью не стоит?

- Возможно, - согласился Ират. - Пусть Мейтасса меня просветит, но пока я не вижу причин обсуждать это с вами, тар и тари. У Джумина есть друзья и есть брат, могущественный человек, чья рука дотянется до любого континента. Если нужно, он поднимет целую армию, и будут в ней лучшие воины из сеннамитов, бритунцев и норелгов. А что можете сделать вы?

Невара усмехнулся.

- Поднимать армии точно нe будем. Грохот военных барабанов вреден для дел, которые должны вершиться в тишине. А что до брата и друзей, то мы... - Он смолк и посмотрел на Айчени.

- Я должна знать о Джумине все, - твердо произнесла арсоланка. - Это мое право, целитель!

- Почему? - спросил Ират, уже догадываясь, что услышит.

- Я его жена. И я искала его много лет. Целую вечность!

Доказательства не нужны, понял целитель - все было на ее лице.

На лице и дрогнувших губах, в глазах, где мерцала тревога, в морщинке, вдруг прорезавшей высокий чистый лоб. Она стиснула подлокотники с такой силой, что ногти побелели. Заметив это, Невара коснулся ее плеча.

- Спокойнее, тари, спокойнее. Я чувствую, что целитель тебе верит. И чувствую еще одно: ему известно, где держат Джена. Значит, мы почти его нашли.

Ират глядел на них, скрывая изумление. Множество вопросов вертелось у него на языке, и если бы позволили такт и вежливость, первый был бы таким: когда вы родились, прекрасная тари и достойный тар? Сто лет назад или двести, а может, в Первом Средневековье, когда кейтабцы еще не переплыли Океан Восхода?.. Только что он осмотрел Айчени, сделав это по всем лекарским правилам, и мог поклясться, что ей не исполнилось тридцати. Но эти двое, как и Джумин, были гораздо, гораздо старше... Теперь, как думалось Ирату, он понимал, что скрывается за недомолвками Никлеса, за нежеланием распространяться о прошлом. Слишком оно невероятное, слишком много в нем тайн и загадок! А отгадка - вот она, перед ним... Супруга Джумина, которой тридцати не дашь!

Мысли Ирата смутились. Соскользнув с кресла, он опустился на колени и принял древнюю позу почтения: ладони сложены перед грудыо, спина согнута, голова опущена. Время двинулось вспять; сейчас века пролетали над ним точно бесплотные стремительные птицы. Не поднимая глаз, он видел Джумина и Невару в убранетве великих вождей: трепещут белые перья сокола, сверкают ожерелья и браслеты, панцирь из стальных чешуек прикрывает грудь и его шины грозно топорщатся над плечами. Между ними стояла женщина в платье из паутинного шелка, отороченном золотой каймой, какое носят только в Доме Арсолана; стояла как владычица рядом о двумя вождями и ждала ответа.

- Что с тобой? - услышал Ират. - Что ты делаешь, целитель?

- Выражаю почтение... почтение светлорожденным... - пробормотал он. И добавил: - Не так уж много осталось потомков богов, чтобы сидеть в их присутствии.

Они расхохотались. Смех мужчины походил на гулкие удары боевого барабана, смех женщины - на переливы флейты.

- Ты мог бы выразить почтение как-то иначе, - послышалось над головой Ирата, и женские руки, нежные, но крепкие, заставили его подняться.

- Средневековье кончилось, мой друг, и с ним ушли светлорожденные. Кто мы теперь? Легенда... Стоит ли падать перед нами на колени?.. Лучше расскажи мне о Джумине, моем супруге.

- Он в Тайранте, - сказал Ират, возвращаясь к реальности. - Логр Кадиани как-то об этом проведал. Тайранта, военный форт в краю Ледяных Земель... Мы полагаем, что его схватили во время перелета в Арсолану, и что сделано это секретной службой Федерации.

- Охотниками из Теней? - Оро Невара нахмурился. - Если так, охотиться им больше не придется. Я об этом позабочусь, клянусь секирой Коатля!

Ират глубоко вздохнул, всмотрелся в зеленые зрачки светлорожденного и подумал: этот позаботится. Ни льды его не остановят, ни тайоиельские воины, ни снег и холод.

- Хочешь что-то сказать? - произнес Невара.

- Да, мой господин. Я собираюсь в Тайранту, я и несколько друзей Джумина. Мы вылетим сегодня вечером.

- Тогда позволь к вам присоединиться. У меня есть знакомцы в тех краях. Их помощь не будет лишней.

Целитель сделал знак согласия.

- Думаю, ты сообщил Никлесу о Тайранте, - молвила Айче- ни, поднимаясь. - Что он намерен предпринять?

- Я связался с Никлесом прошлой ночью, - сказал Ират. - Не знаю, что он сделает, он не посвятил меня в свои планы. Но был очень разгневан.

Светлорожденные переглянулись.

- Бойся гнева богатого, ибо миром правят деньги, - усмехнувшись, буркнул Невара.

Но Айчени покачала головой.

- Нет, мой друг, миром правит любовь. Так было, так есть п так будет.