Царица барахолки или мой магический сэконд-хэнд

Логично ли использовать девушку как ездовое животное?

Шериф выхватил у Горбуна бумагу и впился в нее глазами. Взгляд его проскользил по строкам раз. Потом другой. Потом третий.

Потом он посмотрел на меня, и кажется в его глазах мелькнуло сожаление.

Он вернул бумагу Горбуну, губы его дернулись слегка презрительно.

Интересно, это значит, что шериф осуждает сам факт института рабства? Или его злит ситуация, что пройдоха Горбун пудрит ему мозги, а он, прямая душа, ничего с этим не может сделать.

– Ладно, демоны с тобой, – махнул рукой шериф и пропал к двери.

Перед выходом он ещё раз обжёг меня длинным задумчивым взглядом.

А Горбун семенил за ним, бормоча всякое о том, что у нас срочные-немедленные дела. А ещё что он вообще-совсем не держит зла за нелепые подозрения. Он же понимает, что работа у шерифа ответственная…

Дверь захлопнулась.

Горбун шумно выдохнул и посмотрел на бумажку, которую всё ещё сжимал в руке.

“Получается, раз у него есть купчая, значит я и правда рабыня”, – с сожалением подумала я.

Но додумать мысль не успела. Злополучная бумажка вспыхнула в его пальцах холодным синим пламенем и рассыпалась прахом по доскам пола.

– Что уставилась? – зло буркнул Горбун. – Вообще-то у меня были другие планы на это заклинание! Не понимаю, что он к тебе прицепился.

– Ко мне? – я удивлённо похлопала ресницами. Почти не изображала, кстати. Мой внутренний голос почти убедил меня в том, что этому блистательному шерифу нет и не может быть до меня никакого дела. А вот Горбун вроде как заметил что-то тоже…

Я мысленно показала внутреннему голосу язык.

Горбун осторожно высунул свой длинный нос наружу. Покрутил головой, потом повернулся ко мне.

– Пошевеливайся, нам пора идти! – скомандовал он. – До темноты ещё десять дворов надо обойти!

Перед тем, как переступить порог, я и обрадовалась, и испугалась одновременно. От мысли о том, что скоро я увижу свой новый мир, а не только склад со всяким хламом, будоражила и наполняла меня предвкушением всяких радостей. Но страшно было тоже.

Что там, снаружи?

Первую мою прогулку Горбун испортил. За дверью вовсе не сразу была шумная улица, как я думала вначале. А небольшой тенистый дворик.

Который мог бы быть живописным и милым, если бы не массивная деревянная тачка с двумя большими колесами, стоявшая прямо поперек мощной плоскими камнями дорожки.

– Давай, Клепа, хватай оглобли, – Горбун ткнул узловатым пальцем на тачку-тележку.

– Мне ее везти? – неподдельно удивилась я.

– Тебе, кому же ещё? – фыркнул Горбун.

– Ослу или пони, – я пожала плечами и сделала шаг назад. Мое взрослое сознание категорически протестовало и не желало впрягаться в эту телегу. У меня даже как будто спина заныла.

Ну, нет, конечно, ничего у меня не заняло, вру.

Моя Клеопатра была бодрой, полной сил и энергии. И нет, не испытывала ровным счётом никаких эмоций по поводу таскания какой-то там телеги.

– А ну живо! – Горбун резво повернулся ко мне и быстрым движением ухватил за косу. И прошипел. – Ты будешь меня слушаться, поняла?

– Ай-ай! – взвизгнула я. – Я пошутила! Пошутила! Отпусти, уже иду тащить эту телегу.

На самом деле, все оказалось не так уж плохо, как я думала.

Нет, конечно, я бы предпочла, чтобы первая моя экскурсия по городу проходила иначе. Чтобы рядом со мной ковылял не уродливый Горбун, то и дело зло зыркающий в мою сторону, а…

– Направо поворачивай, – над самым ухом прикрикнул Горбун, не дав мне разместиться о том, с кем бы я хотела погулять по этому городку.

Страхов моих он, к счастью, не оправдал. Улица, по которой мы шли, выглядела как будто ее переместили из какого-нибудь живописного европейского захолустья. Каменные и деревянные дома тесно жались друг к другу. И каждый был одновременно похож и не похож на окружающие. На островерхих башенках вращались причудливые флюгеры. В основном на морскую тематику. Пока мы топали, я видела несколько видов рыб, осьминога и краба.

Воздух был йодисто-соленый, значит город морской.

“Всегда мечтала чаще бывать на море”, – с долей восторга подумала я, провожая взглядом колоритную горожанку в платье с глубоким вырезом и корзиной, полной рыбы.

Я жадно смотрела на прохожих. На то, как они одеты, как двигаются. На их лица. Такие разные, такие чужие и такие… свои.

Ощущение было странное. Я этот город видела впервые в жизни. Но почему-то он не ощущался чужим. Как будто мои ноги помнили эти мощёные брусчаткой узкие улицы.

Когда мы миновали маленькую площадь, в центре которой стоял небольшой круглый фонтан, изображающий рыбу, стоящую на хвосте, меня захлестнуло такой непонятной радостью, что я приветливо помахала двум глазеющим на меня с балкона подросткам.

– Хорошего дня! – крикнула я.

Горбун тут же ткнул меня в бок, но даже это не смогло испортить мне настроение.

До Собачьего конца идти оказалось не очень далеко, по моим внутренним ощущениям, минут пятнадцать. И когда мы дошли до улицы, над которой висела бронзовая длинная собака, Горбун скомандовал мне остановиться и развесил по тележке несколько бубенчиков и колокольчиков.

“Как чумная телега прямо”, – подумала я, когда потащила нашу повозку дальше. Как ни странно, я совершенно не устала.

“Почему, интересно, Горбун все время берет себе помощниц? – подумала я. – Помощники были бы логичнее. Парни сильнее…”

Вообще мне было интересно.

Хотя после того, как в тачку начали нагружать разные вещи, катить ее стало труднее.

Но мне было все равно прикольно смотреть, как происходит наша работа.

Мы останавливались, Горбун начинал бренчать колотушкой и голосить:

– Старые вещи, принимаю старые вещи!

У некоторых домов его игнорировали. Но большинство что-то выносило.

Судя по виду, Собачий Конец был богаче Тряпичного, из которого мы пришли.

Дома здесь были побольше, садики тоже встречались чаще. И вещи нам выносили явно слуги.

Каждый “товар” Горбун придирчиво осматривал, потом выносил вердикт и выдавал монеты. Обычно одну или две.

Пять монет он дал только один раз. За резной деревянный ящичек и перламутровой инкрустацией. Я даже удивилась, почему такую красоту выбрасывают…

Пока я тащила тележку, у меня в голове наконец-то зашевелились всякие мысли и подозрения, касаемо моего “хозяина”. Было понятно, что он что-то темнит. И меня он вовсе не купил, а взял неизвестно откуда.

И прошлая девушка, Донна, тоже как-то странно к нему попала. А до нее были ещё две, и все недавно.

А вдруг я попала к кому-то вроде Синей Бороды?

Вдруг он маньяк, который убивает своих служанок, пользуясь тем, что до них никому нет дела?

А вдруг…

Тут я вспомнила красное платье, которое я спрятала. Горгон сказал, что оно принадлежало Донне. Если бы она правда убежала с возлюбленным, разве она бросила бы такое платье?

Кажется, в моих интересах разобраться, что произошло с предыдущими девушками…

Ну, если я хочу жить долго и счастливо, конечно…

Воображение тут же нарисовало мне домик на морском берегу, шерифа в распахнутой до пупка белой рубахе… Плетёную колыбельку в тени виноградных лоз…

Я даже почти услышала плеск волн и крики чаек. И увидела, как мой шериф вытирает пот со лба и улыбается мне так, что в груди становится одновременно пусто и сладко…

– Стой, смотри, куда прешь?! – заорал Горбун.

Но поздно. Я со всего маху врезалась в прохожего. Тачка ткнула меня в спину, придав ещё большее ускорение. И человек, на которого я налетела, рухнул на брускачтку.

А я – сверху.

– Ой, простите пожалуйста… – залепетала я, от стыда боясь поднять голову, чтобы посмотреть, кого это я сбила.

Горбун ухватил меня за косу и с силой вздернул обратно на ноги.

– Ваша светлость, с вами все в порядке? – с приторным подобострастием залопотал Горбун. – Моя новая служанка такая нелепая, такая неуклюжая, такая…

– И такая красивая, – сказал мужчина, которого я сбила. Легко поднялся на ноги, пальцы его бесцеремонно сдали мой подбородок. Он повернул мое лицо к себе. Щеки мои вспыхнули так ярко, как будто на них костры развели.

Божечки, как же стыдно!

– Как тебя зовут, милая девушка? – раздался вопрос. Я так и не открыла глаза, чтобы посмотреть на этого человека.

– Отвечай князю, дрянь неблагодарная! – прошипел мне в ухо Горбун.

“Князю?!” – подумала я и открыла глаза.