Брутфорс 5

Глава 24

Перевозка материалов Хмари прошла без проблем, Лариса с облегчением с нами простилась и, кажется. заперла за нами дверь на замок. По-моему, мы старушек изрядно утомили, хотя они тоже извлекли некую пользу и подписали с Хмарью разрешение использовать ее изделие.

Штука получилась дивной красоты. Материал работал в обе стороны в автономном режиме, отслеживая активность снаружи и изнутри. Идеально! То, что было нужно. Недостатком его было то самое ограничение, о котором говорила Олимпия. С нашими возможностями можно было задать ей параметры только в момент изготовления ткани.

Следующие две недели мы потратили на сборку нашего прекрасного изделия, и даже попытались внедрить какое-то подобие управляющего блока, чтобы хоть как-то управлять защитной тканью. Честно говоря, нам больших успехов мы не достигли, хотя и стали в инженерном корпусе почти своими.

Смотреть на наши деяния заходили и Гиги, и Арсений, и даже Бункер, с которым мы почти подружились. Он официально переименовал свой склад в Бункер №1 и очень этим гордился. Его сменщик по имени Короткий неделю бубнил, что его имя тоже должно стоять на двери, но Бункер заявил, что «Короткий Бункер» — это курам на смех и категорически отказал.

И наконец наступил день Х! Мы притащили в инженерный зал Красина, чтобы показать наше изделие. Специально для него прикатили преподавательский стул, который нам одолжил Лодкин, и установили его на точке наблюдения.

Нам реально было чем гордиться. Мы накрыли модель библиотеки нашей защитной конструкцией и включили деморежим. Под такое дело мы даже натащили внутрь свежих, нестабилизированных элементов (правда, слабеньких, чтоб никто не вырвался), чтобы показать наше изделие во всей красе. Мы с Обой сотворили несколько страниц документации и приложили образец Хмаревой ткани. В общем, если Красин собирался где-то использовать нашу штуку, то он мог это делать с известной гордостью.

Хмари как самой красивой мы доверили произносить презентационную речь, а мы просто стояли рядом. Демонстрация прошла идеально: наши полоумные элементы тенями носились внутри, под это дело мы им даже ячейки порушили, чтобы изобразить внутренний крах, а снаружи на стенки напрыгивала имитация внешних угроз.

Главной фичей, конечно, была ткань Хмари. Хотя мы и не смогли добиться нормального управления тканью, зато смогли привернуть к ней сборщик информации об угрозах, которым подвергается библиотека внутри с пересылкой отчета на нужный адрес.

К моменту презентации мы перенастроили отправку на адрес Красина и в момент демонстрации наша прекрасная конструкция начала общаться с Красиным напрямую.

Я был уверен в успехе. Я точно знал, что никто из наших такого не сделал. Наш концепт был на голову выше всего, что сделали мои сокурсники. Питон и Килик, которые забрели к нам на последнюю фазу испытаний, с этим не согласились, но сказали, что за зрелище переливающейся ткани можно все простить. В конце концов наша система (первая, между прочим, созданная нами система! Хоть и неполноценная) смотрелась шикарно. А что еще надо?

Сдавали мы последними через неделю после близняшек Фа и Соль, которые тоже подзадержались с этим заданием. И я ничуть не сомневался, что зачет нам выставят сразу на презентации, ну и на этом проект можно было бы закрыть.

Однако сразу все пошло не так. Красин скривился еще на середине речи Хмарь. Потом с недовольным лицом прочитал оба сообщения, что прислала ему наша система. Складывалось ощущение, что он с трудом дослушал и досмотрел всё, что мы хотели ему показать.

Я судорожно перебирал в голове причины, по которым наш полоумный препод решил себя так вести. Что не так-то? Наша конструкция гораздо лучше, чем всё, что приносили другие. Наконец он перестал корчить рожи и вынес вердикт.

— Попса! От вашей команды Риц я ожидал большего.

Не, ну на этот фокус я не куплюсь.

— Профессор, а можно конкретней? Вот ТЗ. Мы должны были обеспечить одновременную внутреннюю и внешнюю защиту, и вот она перед вами. Что не так?

Я не стал напоминать, что у других внешняя и внутренняя защита была часто идентичной, как он сам и советовал, и даже не пыталась имитировать реальность.

— Не так примерно всё, — хмыкнул Красин. — Угрозы вы сгенерировали сами.

— Мы использовали модели реальных, — вступился за наше творение Оба.

— Да, но месячной давности.

— Ну как начали делать, так и взяли на тот момент, — огрызнулся я.

— Я об этом и говорю. Ладно. Зачет за эту поделку я поставить вам не могу, развернутый разбор пришлю позже. Перегрузите ее в общее хранилище. Раз уж вы не воспользовались моим предложением по созданию упрощенной версии, а изобразили смесь бульдога с носорогам, будьте добры соответствовать. Переделаете по комментариям и придете снова. И отключите свою шарманку, она мне уже третье письмо за пятнадцать минут прислала.

На этом он поднялся и вышел из зала.

Это было настолько обидно и несправедливо, что я не находил слов. Хмарь разрыдалась.

Два дня мы ждали комментариев к зачету. Весь курс знал о нашем провале, и это было хуже всего. Кое-кто искренне сочувствовал, а кто-то откровенно злорадствовал. Но хуже всего было ощущение собственной вины. Это я отговорил своих использовать лайфхак Красина и втравил их неизвестно во что. Сейчас у нас на руках было дивной красоты некоммерческое поделие, приткнуть которое было некуда.

Наконец пришли комментарии Красина. Там было все, что я ожидал, и даже больше. Он заметил, что ткань наша настраивается одноразово, и перепрофилировать ее в динамке невозможно. Более того, в общей структуре не предусмотрено место под управляющий блок. Если бы мы хотя бы обозначили место для него, он бы выставил нам зачет. Но так как мы попытались скрыть главную уязвимость, то такое безответственное поведение он никак пропустить не может. Поэтому в зачете нам отказано. Пересдача. И перестал выходить на связь.

А еще через неделю под самый конец учебного года нам пятерым, включая Софью, пришло сообщение из деканата. Пересдавать зачет нам предстояло комиссии, поскольку предподаватель, ведущий наш предмет, не может у нас его принять. Комиссия была назначена на 23 июня. Следом за этим письмом пришло следующее — о недопуске к сессии. Логично, чего-то такого и надо было ждать.

Как будто этого было мало, на следующий день пришло письмо из администрации о выселении из общежития на лето всех, кто не сдал сессию в срок. Прекрасно. Просто прекрасно. Самое ужасное, что даже если представить, что мы как-то разрулим ситуацию с сессией и общежитием, я понятия не имел, как переделывать нашу конструкцию. Мы выложились на ней полностью.

— Ну и как ты себя чувствуешь, хвостатая сволочь? — гневно спросил меня Мавр, когда мы в очередной раз корпели в инкубаторе над текучкой.

— Как? — холодно спросил я.

— Это ведь твоя идея была наплевать на лайфхак Красина! Он нам этого не простил!

— Зная отношение Красина ко мне, он нашел бы к чему докопаться.

— И что мне теперь делать? Я реально рассчитывал на общежитие летом, чтобы в инкубаторе работать. А теперь что? Ты-то у нас богатый мальчик, поедешь к бабушке в особняк.

— Какой еще особняк?

— Да тот приятный дом на берегу.

— Тебе завидно?

— Да, завидно! Почему я огребаю проблемы из-за тебя.

— Послушай… — вступилась Хмарь.

— Не желаю ничего слушать! Любовнички! Спелись тут! Ты-то хоть с тканью нормально выступила, а я?

Мавр вскочил, хлопнул дверью и ушел.

Как бы не были обидны его обвинения, ответить мне ему было нечего. Оба молчал, но я чувствовал, что он думает примерно то же самое. Я уже знал, что ему тоже предстояло возвращаться домой из-за отмены общежития, а, учитывая растущие сложности с перемещениями, он рисковал застрять там надолго.

Все это было на редкость отвратительно. Жаловаться мне было некому, я только был благодарен Хмари за то, что хотя бы она меня ни в чем не упрекает.

В довершение всего бардак с выплатами за авторские элементы только возрастал, и я в полной мере оценил старую шутку «чтоб ты жил на одну зарплату». Я уже привык к приятным надбавкам и строил планы на будущее.

Добило меня письмо отца, поздравляющее меня с днем рождения. В свойственной ему манере он напомнил, что первая часть условий получения трастового фона выполнена: мне исполнилось двадцать пять лет. Теперь дело за второй, за законченным высшим. Ага, с этой штукой как-то не складывается. Я начинал понимать Кулбриса, который сорвался и скрылся в наших снегах. Должно быть, его тоже все достали.

В Министерстве кипела работа. Рядовые сотрудники понятия не имели, что объявленный статус кризиса элементов — это победа руководства и превосходная альтернатива. Для них же новый незнакомый статус требовал множества телодвижений, без которых они с удовольствием бы обошлись.

Кое-кто ожидал, что объявление кризиса станет концом карьеры новоиспеченного замминистра Надежды. Но это проклятая тетка обернулась лисицей и возглавила направление выхода из кризиса. Поскольку Север получил статус территории, возглавляющей работы по выходу из него, сделать предстояло много чего.

Единственным понятным для рядового персонала моментом стал отчет Радия об общих успехах инкубаторов. На конец мая было заменено около 80% проблемных элементов, что давало основания на относительно быстрый выход из кризиса.

Ходили слухи о скорой легализации пиратской библиотеки диффузной зоны. Такое происходило впервые, но даже люди, далекие от темы, предполагали, что это жжж неспроста, и процесс этот начался не вчера.

Зато скучать не приходилось никому, даже отпуска на июнь-июль отменили. А праздник по случаю 50 лет со дня введения общей валюты перенесли на сентябрь. Что как бы обозначало дату, к которой начальство планировало все разгрести.

Для полноценного кризиса это было невероятно оптимистично, но в полном объеме никто информацией не владел, поэтому народ размышлял, удастся ли получить отпуск в августе и куда в это время можно поехать, не толкаясь локтями.

Надежда тоже была довольна. Она не ожидала, что процесс пойдет так быстро, но когда Гелий известил ее о том, что Красин отбыл на Восток заниматься их несчастной библиотекой, она поняла, что время пришло.

И пришло с такой скоростью, что работать приходилось по двадцать часов в сутки. Она даже стала ночевать в кабинете и возблагодарила администрацию за предусмотренную личную душевую. Вовремя она получила повышение, в комнате вестниц ничего подобного не было. Для рядовых сотрудников душ был один на этаж, а мысль о том, чтобы стоять туда в очереди с полотенцем на плече, не грела ее ни одной секунды.

В общем, ей было за что благодарить профессоров, она подозревала, что без них эта история бы так не развернулась. В субботу они снова ждали ее в своем странном баре, и она мучительно пыталась сообразить, что хорошего она может предложить в ответ.

Гиги почти закончил свой отчет об адаптации андроидов к совместной деятельности с людьми. Особенно ему удался пункт о преодолении инструментальной зависимости, в котором он опроверг мнение о том, что андроид не может самостоятельно определиться с качеством взаимодействия и будет постоянно терзать своих создателей насчет поднастройки.

Единственное, что ему мешало триумфально завершить работу, это внезапно проваленный зачет группой Рица. Какая-то там случилась ерунда, причем вроде бы с той самой штукой, в которой он косвенно принял участие. Гиги надеялся, что ситуация сама собой рассосется и подождал несколько дней, но этого не произошло. Софья информировала, что они всем коллективом отправлены на комиссию. Что было уж совсем форс-мажором.

Здесь Гиги прекратил стесняться и выловил Рица, когда тот брел по лужайке в сторону леса.

— Привет! Ты давно не заходил. Почему?

Риц был весь какой-то потускневший, даже его белые волосы казались сероватыми. Он сумрачно посмотрел на Гиги и выдавил из себя улыбку.

— Да вроде незачем было. Чего тебя отрывать?

— Так. Это что за настроение? Спешишь? Пойдем пить чай.

— Ну пойдем, — согласился Риц.

Было похоже, что ему все равно куда идти и что делать. Но сопротивляться он не стал и последовал на Гиги в инженерный корпус.

В комнате Гиги было все по-прежнему, только очередной Мимига стоял посреди комнаты, но на этот раз с закрытой головой. Поэтому пакет с сушками гордо лежал по центру стола.

Гиги заварил чай, выставил на стол две чашки и подтолкнул к Рицу пакет с сушками.

— Ешь! Сегодня можно.

— Спасибо, — кивнул Риц, потянулся к сушкам, но уронил руку на стол. — Как у тебя дела?

— Да вот с твоей подачи почти закончил отчет об обучении андроидов. Все круто складывается, я сделал акцент на адаптации вместо общей подготовки, и славно вышло. Я бы его прямо сегодня отправил, не дожидаясь результатов сессии, вот только одна закавыка — ваш зачет. Расскажешь, что произошло? Как-то не укладывается у меня в голове эта история.

Риц невесело усмехнулся.

— Только не говори, что я и тебя подвел.

— Да ну, ты что! Рассказывай!

— Да нечего рассказывать. Я и сам не понимаю. Ты же видел ту штуку, под которую ты нам тогда Арсения подогнал.

— Я видел. Красиво вышло! На мой взгляд, слишком хорошо для учебного задания.

— Ну хорошо или нехорошо, а зачет нам не поставили. Единственным из потока.

— А основания? — осторожно осведомился Гиги.

— Красин спалил нас на том, что у нашей ткани одноразовая настройка. Мы сразу в нее все угрозы заложили и отправили в плавание. Проблема в том, что это лечится только в теории, на практике нам непросто ее донастроить. Даже не непросто, а невозможно. Это поделка. Елочная игрушка. Вот за это мы и получили по лбу.

— Ты шутишь…

— Неа. Но по сути он прав. Это и была поделка. А что совсем отвратительно, что это же я втравил своих в такой проект. Сделали бы по упрощенной схеме, как нам Красин рекомендовал, уже бы десять раз зачет получили.

— Я категорически не согласен, ваша работа превосходит любую учебную на две головы. Но даже если так, что мешает вам сунуть ему в зубы поделку по его алгоритму? Вам же это на один зуб.

— А вот тут другая собака порылась. По техническим причинам Красин перезачеты не принимает, хрен знает, что за причины, я с ним тоже связаться не смог. И комиссия у нас назначена на конец июня, после сессии. То есть у нас недопуск. Сессию будем сдавать осенью.

— Блин. Что за бред? Что за комиссия с обычным зачетом, так же не делают!

— Ну теперь делают. А еще нас в конце июня всех из общежития вышибут, а мы все хотели в инкубаторе летом поработать. Все абсолютно прекрасно. Мои со мной сквозь зубы разговаривают… Ну… кроме Хмарь. Хотя на ее месте я бы тоже не разговаривал.

— Жопа какая. Не могу поверить. А до сессии у вас четыре дня, да?

— Ну типа да. Я как бы забил на всё, просто работу работаю. А что еще делать?

— А Гелий ваш знает?

— Наверное. А должен?

— Недопуски мимо него не проходят, потому что все, кто проваливает сессию, теряет право работать на кампусе.

— Класс! Вот про это я забыл. То есть, дай прикину, на лето нас отсюда выгонят, даже если мы снимем какую-то халупу поблизости, то работать в инкубаторе все равно нельзя. Вообще поразительно, сколько всего можно огрести с одного незачета. И, главное, непонятно, почему не дают пересдать зачет как обычно. Я ткнулся в деканат, они меня послали.

— Ну почему нельзя, как раз понятно. Красин же усвистал на Восток. Первым самолетом за неделю. Варвара ваша в трансе, всем коллективом ее утешали три дня назад.

— Валерьянкой отпаивали?

— Шоколадным тортом. Но он не жидкий, так что… отъедали? Нет, фигня какая-то. Просто кормили тортом. Мне тоже кусок достался.

— А! Понятно. Мы подозревали, что эта затея связана с попыткой утащить наши разработки на Восток. Я, должно быть, ошибся. Они даже на это не годятся, он и так нашел что утащить…

Риц хлебнул чай и отвлекся на свой комбраслет.

— О! Гелий пишет. Наверное, будет из инкубатора выгонять.