— Что было в письме? — повторила я вопрос.
— Не помню, — пробормотал Рон.
— Лжец.
— Я просил ждать, сказал, что нашел убийц наших родителей. И это люди из Управления. Сказал, что отомщу и вернусь.
— А когда ты вернулся, я работала на Управление, — закончила я.
— Да.
— Понятно.
Рон повернул меня на себя и схватил за плечи. Он смотрел долго и пристально, и в его взгляде было так много боли!
— Прости, — сказал Рон тихо. — Я должен был хотя бы поговорить с тобой, прежде чем уйти.
— Как тебе могло вообще прийти в голову уйти! Ты сбежал!
— Нет, я ушел, чтобы не ненавидеть тебя еще сильнее.
Я хохотнула.
— Ты даже извиниться нормально не можешь! — сказала я зло.
— Я извинился! — процедил он сквозь зубы, — Зоя, мне жаль, что так вышло. Жаль, что тебе пришлось растить нашего сына в одиночку, но, — Рон потер переносицу, — но ты предала наш род, я разочаровался.
— Бедненький мальчик.
— Зоя, я же извиняюсь! — Рон повысил голос. — Я прошу прощения!
— И правильно! Проси! — Я тоже закричала. — Но это ничего не изменит. Ничего не будет, как прежде!
Мои слова разносились эхом.
— То, что ты ушел, значило, что ты никогда мне не верил, — продолжала я, — никогда не доверял! Рон, все кончено.
Что же я такое говорю? Все было кончено десять лет назад, но я должна была отпустить Рона раз и навсегда, чтобы жить дальше, чтобы влюбляться в других людей, чтобы наши проклятые печати истины наконец-то исчезли.
— Ты все еще дорог мне, — прошептала я, с трудом сдерживая подступающие слезы, — но и себя я уважаю и больше не хочу страдать.
Рон отчаянно хохотнул и вошел в отверстие в скалах. Я же подняла голову на голубое небо. От ветра щипало лицо. Не плакать! Не плакать! Сейчас ничего не имеет значение. Важен лишь Зак. Спасу сына, и все наладится. И я пошла следом за Роном в отверстие.
Белый дым. Дыхание перехватило. Мир потемнел. Это мир иллюзий… Мир иллюзий, здесь все возможно. Теряя сознание, я вспоминала, как Рон говорил, что здесь нас ждут игры с памятью… Игры с памятью? Этого еще не хватало.