Бродяга

Март
Воскресенье, 2 марта

Эфир

Эфир – земное слово, в этом я уверена. И да, я знаю, что это обезболивающее, однако имеется и другое значение. В фантастических романах, которые я читала, эфиром, к примеру, называли «небеса» в одном из загробных миров или типа того. Есть такое выражение «высоко в эфире». Или нет? На Таре слово тоже используют. Я выяснила это… четыре дня назад, если не ошибаюсь. В тот самый день, когда мы должны были отправиться по маршруту коробок.

Утро я скоротала на крыше, делая домашку и наслаждаясь солнцем. Стоял чудесный, на редкость ясный день. После обеда, валяясь на кровати, смотрела новости, перебирала сериалы и пыталась читать описание онлайн-игр, на которые подумывала подписаться. В виртуальном мире никто не будет считать меня бродягой, только нубом. Однако все игры меня немного пугают, поскольку играются в голове. И хотя в них не подразумевается «абсолютного погружения», все же это сильно отличается от того, к чему я привыкла. А уж к возможностям, которые дает «полноценная» виртуальная реальность, я пока точно не готова.

Когда я продиралась через описание очередной игры, в моем календаре появилась запись о назначенной встрече. Не успела я увидеть, что должна участвовать в миссии «Спасение», стартовавшей пять минут назад, как Зен «открыла для меня канал», другими словами – позвонила. Вот только, когда кто-то открывает канал, не остается иного выбора, кроме как ответить, поскольку голос звонящего внезапно раздается в голове. Лишь людям с определенными полномочиями разрешается так делать, да и то, как правило, в экстренных случаях. Произошло нечто серьезное.

– Кассандра, как можно быстрее подходи к Зеленому шлюзу, – велела Зен. – Будь готова выйти в Эну.

Хорошо, что я уже спустилась с крыши.

– Что-то случилось? – спросила я, спешно скидывая одежду, в которой предавалась безделью.

– Группы, отправившиеся исследовать Колонну, потерпели неудачу, – ответила Зен.

Этого оказалось достаточно, чтобы, молниеносно справив нужду и нацепив униформу, я помчалась по коридорам. Я боялась спросить, что именно значит «потерпели неудачу», просто надеялась, что под «спасением» подразумевается нечто более позитивное, нежели вывоз тел. Члены первого отряда изрядно скрашивают мое пребывание на этой планете, и при мысли, что с ними что-то приключилось, мне стало дурно.

Я пришла не последней. Двенадцатый и десятый отряды еще подтягивались. Многие из прибывших выглядели растрепанными и заспанными, поскольку, в отличие от меня, уже отдежурили свои смены и, вероятно, спали, когда поступил звонок. Учитывая, что прежде я работала только с Зен, выводы напрашивались сами собой, поэтому, пока поджидали отставших, я помалкивала. Привлечение двух отрядов, едва закончивших смену, и меня, при том, что я с этими отрядами еще не тестировалась, в полной мере подчеркнуло, насколько все паршиво. Мне было даже ни к чему видеть обеспокоенные взгляды, которыми обменивались участники миссии.

Я впервые видела сетари такими взволнованными. Капитан десятого отряда – Элс Харал – внешне совершенно невозмутимый парень с мягким голосом, довольно успокаивающе действовал на остальных, однако полностью сгладить ситуацию ему было не под силу. Также присутствовал Джуна Куан из шестого отряда. Это он принес новости и сейчас едва мог стоять на месте от нетерпения. Харал создал общий канал для обоих отрядов, Куана и меня и принялся всех инструктировать, пока подтягивались остальные. Вот оно – одно из преимуществ интерфейса.

– Согласно данным, полученным после восстановления доступа к пространству с Колонной, в начале второй смены лишь один наблюдательный дрон был поврежден. Другие же не зафиксировали ничего, кроме неизменной энергетической сигнатуры Колонны. Само место подвержено воздействию из глубокого пространства, и его часто посещают ионоты-скитальцы: в основном пикировщики, но есть и особи покрупнее. Третьему и четвертому отрядам поручили провести внешний осмотр Колонны и, в случае отсутствия угрозы, приступить к ее исследованию. Учитывая количество ионотов, им в помощь направили первый, шестой, седьмой и восьмой отряды. Шестой расположился в прилегающем пространстве и наблюдал, как первая группа беспрепятственно вошла и приступила к внешнему осмотру. Вот схематическое изображение Колонны, полученное посредством наружного сканирования и изучения. Сейчас мы направляемся в околопространство.

Мы разбились на две команды. Десятый отряд прошел через врата первым. Зен оставила свой канал открытым и попросила:

– Пока идем, держись слева от меня. Если не будешь поспевать или почувствуешь опасность, доложи мне по этому каналу.

Ну и что тут ответишь, кроме «есть»? Пока мы ждали возможности пройти на ту сторону, я тщательно изучила изображение.

Колонна оказалась гораздо больше, чем мне представлялось. Поскольку ее окружала бело-радужная пелена, о высоте я судила по двери. А та, если верить схеме, была примерно в три раза выше «нормальных» дверей. По всей длине Колонны тянулась полая труба, обозначенная как «силовое ядро». Между трубой и наружной стеной, судя по всему, не имелось ни лестниц, ни ступенек, ни других конструкций, которые могли бы находиться на первом этаже. Самый что ни на есть гигантский термос.

Когда все вошли в околопространство, Харал и Зен приказали быстренько построиться. Каждый отряд разбился на три пары, и мы тронулись в путь. Я пристроилась рядом с Зен и Лентоном, а Куан примкнул к десятому отряду.

– Когда отряды проводили внешний осмотр, – продолжил Харал, – на них напали три группы пикировщиков и один тарани. Подобное развитие событий предвидели и с легкостью отбили атаку. А чуть больше зелкассе назад приняли решение открыть Колонну.

В местном часе – кассе – примерно два с половиной земных часа. Зелкассе – это четверть кассе. Получается, все началось менее чем за час до звонка Зен.

– Запирающего механизма как такового не было, и двери без труда открыли с помощью дрона. Не выявив никаких угроз, третий и четвертый отряды решили провести еще одну серию сканирований, прежде чем войти внутрь. Закончить они не успели.

Мы достигли первых врат. Хотя все эти пространства недавно зачистили, Харал с напарником одновременно остановились и занялись привычным делом: сканированием и проверкой. Но сначала всем нам прислали фрагмент записи воспоминаний для анализа. Вверху экрана значилась цель миссии, в левом нижнем углу – имя наблюдателя, «Куан», а в правой части – жизненные показатели остальных членов отряда. Я тут же подумала об игре, но мысли были отнюдь не радужными. Никаких тебе бесконечных жизней и сохранений.

Запись начиналась с вида на пространство с Колонной через врата, ведущие из пространства с платформами. Куан глянул налево – на белую пелену на радужном фоне и горстку сетари. Потом, скользнув взглядом мимо более многочисленной группы людей, посмотрел направо, на видневшуюся вдали башню. Та находилась гораздо дальше, чем я думала. Пожалуй, метрах в ста. Двери были распахнуты. В стороне от них третий и четвертый отряды возились с дроном.

Я заметила Рууэла за секунду до того, как он пошевелился. Он резко повернул голову и, полагаю, закричал, но слишком поздно.

Белый свет. Его широкий луч, вырвавшийся из открытого дверного проема, совершенно скрыл Колонну и сетари. Около десяти секунд невозможно было что-либо разглядеть. Шестой отряд стоял в оцепенении и молчал. Потом белизна начала рассеиваться, а точнее, быстро оседать. Сначала проступили неясные очертания Колонны, а следом темные фигуры, лежащие в опустившемся тумане.

– Кормин послала туда Аммаса и подтвердила факт применения эфира, – продолжил Харал, пока мы досматривали запись. – Благодаря дару, Аммас смог добраться до Тсеннена и вернуться вместе с ним, но даже столь недолгое воздействие эфира его изнурило. Хотя жизненные показатели Тсеннена были стабильны, он не приходил в сознание. Тогда-то Кормин и отправила Куана со срочным донесением.

Мы прошли еще одни врата, и Харал начал раздавать указания:

– Когда достигнем пространства с Колонной, Кантан усилится и создаст вихрь, который вытянет как можно больше эфира. Следом усилятся телекинетики и вытащат все павшие отряды, которые окажутся в пределах досягаемости. Труднее всего будет добраться до самых удаленных отрядов, попутно борясь с воздействием эфира. И ионотами.

Очень важное «и». И хотя я точно не знала, кто такие пикировщики, одно было известно наверняка: нужно много отрядов, чтобы их отогнать. С этой минуты я начала изо всех сил стараться держать темп, поэтому обрадовалась, что пространство перед платформами представляло собой короткую выложенную плитами дорогу, раскуроченную и разбитую. По такой не побегаешь вприпрыжку. Наконец мы достигли пространства с платформами, но шестого отряда там не оказалось.

– Двенадцатый, держаться рядом, – резко приказала Зен, когда десятый и Куан с удвоенной скоростью устремились вверх по пересекающимся белым квадратам.

Она ускорила шаг и, воспользовавшись телекинезом, без труда меня подняла. Десятый добрался до вершины, и кто-то выругался. Мой интерфейс выдавал только: «Ненормативная лексика, ненормативная лексика».

– Мейн, это как раз в твоем радиусе действия, – спокойно, но с ноткой напряжения в голосе сказал Харал. – Не обращай внимания на пикировщиков и тащи всех сюда.

Одна девушка из десятого отряда шагнула через врата. Другая повернулась к трем неподвижным фигурам в черных костюмах, лежавшим чуть выше ближайшей к вратам платформы. Опустив меня, Зен, подпрыгивая, глянула на ту сторону и заключила:

– Пожалуй, лед надежнее.

Харал кивнул и прищурился, глядя поверх плеча Мейн. Я заметила пару особей, походивших на жемчужных птеродактилей, но менее нескладных. Пикировщики.

– Лентон, усилься и останови их, пока они не последовали сюда, – велела Зен, а потом движением руки приказала своему отряду рассредоточиться по трем ближайшим платформам.

Меня она поставила справа от входа.

Лентон, который, похоже, позабыл сегодня про свою раздражительность, коснулся моей руки и сразу же шагнул за врата, проскользнув мимо возвращающейся Мейн. Позади нее парили трое обмякших сетари. Все отступили, чтобы она могла пронести их через врата. Харал придержал ее за плечо, поскольку Мейн сама едва стояла на ногах.

Нанокостюмы хорошо защищают. Они устойчивы к уколам и порезам, умеют самовосстанавливаться, но все же уязвимы. А еще они не закрывают лица. У двух из трех сетари, которых принесла Мейн, на лицах имелись свежие порезы, глубокие и ровные. А третий выглядел так, словно кто-то с широким мелкозубым ртом пытался откусить ему голову, но до конца не преуспел. Я узнала Дален из седьмого, но не остальных.

– Кантан, усилься и приступай, – скомандовал Харал.

Кантан – высокий, довольно смуглый парень – коснулся моей спины, обошел кучку людей, пытавшихся хоть как-то помочь раненым, и решительно ступил в достигавший коленей туман. Лентон заключил пикировщиков в два огромных ледяных шара и бросил на землю, где твари так и остались лежать без движения. Чуть помедлив, он осмотрелся кругом, а потом шагнул обратно. Лентон весь вспотел и пошатывался при ходьбе, но ухитрялся держаться прямо и заговорил ровным голосом:

– Группа пикировщиков слева, быстро приближается. И вроде бы ходулочник вдалеке за Колонной.

– Дарм, усилься и разберись с пикировщиками, – приказал Харал. – И передай Кантану, чтобы возвращался, пока не рухнул. Намара, пойдешь следом?

Зен кивнула, когда фигуристая сетари шагнула через врата и повернула налево. У Кантана дар управлять ветром. Я видела бурное волнение, которое он вызвал в плотном тумане, устилавшем землю. Как и Кетзарен, ему требовалось время, чтобы сотворить что-то по-настоящему мощное. И все же он сумел создать вихрь, всасывающий туман, а уж потом послушно вернулся и теперь стоял, мотая головой и дрожа.

– Какое-то время повытягивает, – доложил Кантан, когда Зен дотронулась до моей руки. – Но из Колонны вытекает новый.

– Передохни, – сказал Харал, наблюдая за переходом Зен. – Может, позже у тебя получится сделать его помощнее. По крайней мере, он оттягивает часть эфира от врат. Дризен, будь готов усилиться. Каковы повреждения?

– Дален и Рот выкарабкаются, – ответила Нелс, главная врачевательница среди сетари. Она умудрилась стянуть с раненых почти всю униформу и теперь опрыскивала открытые участки, предположительно, жидкими бинтами. – Аммас в критическом состоянии, и ему становится хуже.

– Куан, Шерун, отнесите его на базу, – приказал Харал. – Дризен, проходи. Тенс, Чарн, готовьтесь принимать пострадавших.

Затруднения создавал не вес сетари, а их количество и расстояние. Во время тестов я уяснила, что гораздо сложнее поднять много маленьких предметов, нежели один большой. Зен, сильнейший телекинетик, подобрала сразу восьмерых и принялась быстро переправлять их через врата в протянутые руки двух девушек, обозначенных Харалом. Подошли остальные и отнесли пострадавших подальше от толпы у входа. Зен, спотыкаясь, вернулась на платформу и невнятно произнесла:

– Дарм вырубилась. Дризен отправился за ней. Один пикировщик по-прежнему летит сюда, других не видно.

– Кист, разберись с ним и сразу же возвращайся, – скомандовал Харал. – Мейн, как проходит восстановление?

Мейн, первая из побывавших за вратами телекинетиков, сидела на две платформы выше и была белее мела. Но когда Харал обратился к ней, встала, спустилась к вратам и мрачно ответила:

– Медленно.

– Когда вернется Кист, мы ненадолго прервемся, – обводя взглядом неподвижные фигуры, пообещал Харал.

Пока что им удалось вытащить меньше половины. Вернулся Дризен, неся с собой Дарм и еще троих сетари. Среди них оказалась Зи – у меня аж сердце от радости екнуло. Однако пребывание в тумане не прошло для спасателей бесследно. И хотя они вынесли всех сетари, которые находились поблизости, большинство членов первого, третьего и четвертого отрядов по-прежнему оставались там.

Все это время я не сводила глаз со светящегося тумана, вспоминая лунный дождь на Муине. Жидкий свет. Мне лунный дождь не причинил вреда, но он явно вредил сетари.

– Что эфир? – спросила я Зен по нашему каналу, так как она сидела с закрытыми глазами, да и менее занятой ее застать вряд ли удастся.

Она открыла глаза, но ответила все равно через интерфейс:

– Форма энергии. Иногда мы с ней сталкиваемся, но ни в одном отчете не упоминалось о столь высокой концентрации, кроме как у главных межпланетных врат, ведущих в глубокое пространство. Эфир их буквально окутывает, и нам приходится пользоваться транспортом, чтобы выжить при прохождении этих врат.

– Что он вам делает?

– Сначала боль, словно тебя прожигают или промораживают до костей. Потеря способности управлять собственным телом и талантами, следом потеря сознания, полный паралич и смерть в течение кассе, если воздействие продолжится. – Зен закрыла глаза и добавила: – Мы доберемся до них.

– Есть другие разновидность эфира?

Она недоуменно на меня посмотрела, но тут показался Кист. Он ввалился во врата, упал на четвереньки и выдавил, задыхаясь:

– Ходулочник приближается. Кружит, но определенно направляется сюда. И быстро.

С каждой секундой Харал становился все мрачнее, однако по-прежнему говорил мягко и спокойно:

– Кантан, еще раз усилься и сделай все, что в твоих силах. Мейн, готовься, пойдешь следом. Подайте знак, если ходулочник, предположительно окажется в моем увеличенном радиусе действия.

Кантан коснулся моего плеча, и Харал продолжил:

– Насколько бы мы ни усилились, из-за эфира справиться с ним будет нелегко. Попробуем атаковать втроем: Лентон, Тенс и я. Если наших усилий не хватит… – Он прервался. Видимо осознал, что остальные нападающие сейчас в отключке. – Если нам не удастся победить, Кист, сделай все возможное, чтобы отвлечь его, пока Дризен и Намара подтаскивают к вратам всех, до кого доберутся.

Мейн последовала за Кантаном еще до окончания этой речи. Харал выждал несколько секунд, потом дотронулся до моей руки, с тем же мрачным выражением лица наблюдая, как Кантан рухнул у ног Мейн. Ему удалось усилить вихрь, но не похоже было, чтобы светящийся туман сильно поредел. Лентон подождал, пока закончится предписанный мне минимальный перерыв, и тоже усилился. В это время Тенс шагнула вперед, чтобы помочь едва державшейся на ногах Мейн пронести через врата Кантана и еще одну сетари, которой оказалась Алей.

– Ходулочник настигнет нас на счет двадцать, – тяжела дыша, доложила Мейн. Свернувшись клубком, она практически навалилась на Алей. – Гейнер – последняя в радиусе моего действия.

Тенс коснулась моего плеча и переглянулась с Харалом. Полагаю, они пытались смириться с тем, что всех вытащить не получится.

Никогда не встречала ходулочника. Позже Зи показала мне фрагмент записи миссии, и я увидела черное существо, ростом почти с Колонну, с длинным покатым туловищем и тонкими, точно усики виноградной лозы, ногами. Всю его нижнюю часть тоже покрывали многочисленные усики, длинные и короткие. Полагаю, там находился рот, поскольку на треугольной голове красовались только глаза. Харал, Лентон и Тенс сосредоточили свои атаки как раз на нижней части, метнув в нее ледяной шар, а следом – две шаровые молнии. Первая прошла чуть ниже цели, зато вторая угодила куда надо, дробя замороженные усики серией взрывов. Ходулочнику оторвало ногу, и он упал.

Лентон отключился. Харал и Тенс подхватили его с двух сторон и потащили к вратам. Оба держались прямо, но шли очень медленно.

– Вперед, – скомандовала Зен Дризену.

Тот дотронулся до меня и ушел. Его лицо было мрачнее тучи. Такое же выражение я заметила у Зен, пока она ждала своей очереди. Все, кто повторно прошел через врата, потерпели неудачу. Учитывая непрекращающиеся атаки ионотов, неудивительно, что все члены шестого отряда лежали без сознания. У горстки сетари не было ни единого шанса вытащить павших. Когда Дризен вырубился, так и не сумев вынести ни одного человека, Зен потянулась к моему плечу. Я схватила ее и довольно долго удерживала, а потом, сыграв на ее удивлении, сама рванула за врата.

Я почти убедила себя, что будет больно. С генетической точки зрения я не отличаюсь от здешних людей. А они, войдя в туман, слегка вздрагивали, а после вели себя так, словно он их потихоньку уничтожает. Однако туман оказался таким же, как на Муине. Он освежал, при этом принося приятное тепло и ощущение благополучия. Из-за вихря туман зловеще кружился вокруг, но я прекрасно себя чувствовала.

Дризен крупный парень. Мне ни за что не удалось бы пронести его через врата, зато я могла бы подтащить его поближе и оставить на полпути, откуда его забрали бы Зен и Нелс. Замерев, я хорошенько осмотрелась, но не заметила никаких признаков присутствия ионотов. Интересно, я сильно накосячила, не попробовав пройти раньше? С другой стороны, мне точно не по плечу отбить атаку ионотов. К тому же, пришлось бы потратить время на споры, тогда как мой теперешний вид говорил больше, чем тысяча слов.

– Закрыть дверь – лучше всего? – шагнув обратно, спросила я.

– Эфир на тебя не действует? – Голос Харала выдавал полное смятение.

– Лунный свет опьяняет, немного кружит голову, слегка дурманит. – Я пожала плечами. – Но нет боли. Закрытие двери помочь?

Зен и Харал долго смотрели друг на друга, затем Зен сказала:

– Не вижу других хороших вариантов. – А когда Харал скривился и кивнул, добавила: – Беги.

К этому меня не требовалось побуждать. Если снова объявятся ионоты, именно мне раздерут лицо. А еще я толком не вычислила, сколько времени осталось до того, как люди начнут умирать от воздействия эфира.

Не советую браться за серьезное задание, будучи навеселе. И дело даже не в том, что я оказалась неспособна пробежать (точнее протрусить) сотню метров, просто с каждым шагом все больше хмелела. Проскочив мимо бесчувственной Мары, я с ужасом подумала, что, совсем того не желая, бросаю ее на произвол судьбы. Чертовски радовало, что нужно было всего-то закрыть двери.

Помнится, меня неотступно преследовала мысль, что они слишком большие, и я не смогу сдвинуть их с места, когда доберусь. И вот добралась. Точнее, врезалась в правую дверь. Заодно узнала, что она очень легко поддается толчку. Я ее захлопнула и, внезапно вновь почувствовав себя хорошо, направилась ко второй створке. Тогда-то меня и накрыло.

Я просыпалась и думала, что раз уж прихожу в себя, то, наверное, захлопнула вторую створку. Потом заметила смутную преграду, которая словно не давала во всю мощь ощутить, насколько мне на самом деле плохо. С лицом было что-то не так. Подняв руку, я нащупала на глазу повязку. На этом странности не заканчивались, но я не могла понять, в чем дело, так что повернула голову и увидела рядом Мейза. Он спал на стуле, привалившись головой к стене и ссутулившись.

С другой стороны кто-то пошевелился, но из-за повязки было сложно что-либо рассмотреть. По непонятной причине ладонь убирать не хотелось. Не отнимая ее от глаза, я все же ухитрилась повернуться и увидела Зен. Полагаю, она передвинулась, чтобы попасть в поле моего зрения. Ей явно не помешало бы как следует выспаться, но в целом она, казалось, испытала облегчение и выглядела радостно-грустной.

Я хотела сказать, мол, ей следует чаще улыбаться, и вот тогда-то поняла самую главную причину своего беспокойства. Отсутствовал интерфейс. Совсем. Я попыталась заговорить и опешила, не сумев перевести пришедшие на ум слова. Мне не удавалось вспомнить даже часто употребляемые фразы, которые я на самом деле выучила. В голове царил полный кавардак. Поэтому я просто через силу улыбнулась и прохрипела по-английски:

– Дурацкий язык.

И практически сразу отключилась.

А когда вновь открыла глаза, в палате находилась Зи. Теперь я могла думать почти связно. Боль, похоже, уменьшилась, но, поскольку дозу лекарств снизили, ощущалась острее. Обрадовавшись, что удалось вспомнить несколько тарианских слов, я выдавила:

– Нет интерфейса?

В горле тут же засаднило, грудь сдавило, а во рту появился неприятный привкус. Я закашлялась, и Зи позвала человека в сером костюме, который помог мне отхаркать черную слизь и выпить немного воды. Стало ясно, что сетари опять получили приказ до меня не дотрагиваться.

Ненавижу медблок и все, что с ним связано. Особенно капельницы, катетеры и трубки. В этом отношении тарианские технологии мало чем отличаются от земных. Выпроводив Зи, серый костюм провел ряд тестов, влил в меня полчашки отвратительного сладко-соленого напитка, но, к счастью, убрал трубки. В какой-то момент я вдруг обратила внимание на свои руки. Подняла их и разглядывала, пока не вернулись Зи, Мейз и еще один серый костюм.

– Ну прям заядлая наркоманка, – по-английски прокомментировала я и повертела руками, чтобы лучше оценить их сине-фиолетовое великолепие.

Никогда не видела ничего подобного. Даже ладони были в синяках.

Разумеется, я не понимала, что мне говорят. Мейз выглядел хорошо отдохнувшим, значит, с момента моего первого пробуждения прошло много времени. Они были рады, что я в сознании, и вместе с тем серьезны. Зи что-то медленно произнесла, пару раз употребив слово «интерфейс». Я только плечами пожала. Любое движение отдавалось болью, но больно было, и когда я не шевелилась. Ужасно несправедливо. На мгновение я почувствовала покалывание во всем теле и наконец словно стала самой собой.

– Теперь понимаешь? – спросил серый костюм.

Кивнув, я прижала руку к повязке на глазу, который вдруг дико запульсировал.

– Кратковременное нарушение, – услужливо сообщил серый, однако каким-то образом унял боль. – Восстановительный период продлится несколько дней, организму нужно очиститься от остатков токсинов. Но все функции, похоже, в норме.

– Журнал миссии не поврежден, – шепнул Мейз Зи и кивнул серому.

Тот в последний раз окинул меня взглядом и удалился.

– Все живы? – спросила я и по их лицам поняла, что нет.

– Аммас из шестого отряда скончался по пути на базу, – ответила Зи. Мы будто по сигналу опустили головы. – Ты помнишь, что произошло?

– До двери. – Я снова взглянула на руки. – Она упасть на меня?

– Нет. – Зи сморщила нос. – Твой интерфейс вновь начал расширяться сверх установленных пределов. Он вышел из строя, пришлось его отключить и урезать. – Она указала на фиолетовые отметины на моей коже. – Это не только из-за повреждений, но и из-за смены кожи в процессе устранения нарушений. Твой левый глаз пострадал сильнее всего, но необратимых последствий не предвидится.

Нанотехнологии. Я вздохнула. Они круты, но было б здорово, не пытайся мой интерфейс меня убить.

– Мы только со стороны видели, что случилось, когда ты добралась до двери, – сказал Мейз, перекинув мне файл. По слегка рассеянному выражению его лица я догадалась, что сам он сейчас просматривает мою запись. В такие моменты всегда чувствую себя донельзя странно.

Журнал принадлежал Харалу, который из-за врат наблюдал, как я, вихляя из стороны в сторону, трусила к основанию Колонны. С такого расстояния было не слишком заметно, что я врезалась в дверь, а не остановилась намеренно. Где-то на счет пять голова прояснилась, и я захлопнула створку. Потом деловито повернулась, подошла ко второй, замерла в проеме и заглянула внутрь.

Очередная световая волна хлынула из Колонны, окутывая все пространство белой пеленой. Я услышала, как наблюдавшие за мной сетари затаили дыхание, а Нелс пробормотала:

– Тзатч.

Позже Лон мне рассказал, что это сокращение от «Тзаразатч», на Таре – религиозное понятие, наподобие Рагнарёка, о гибели всего мира. Никак не могу выпытать у Лона бранные слова, зато он разъясняет безобидные.

Около тридцати секунд не было видно ничего, кроме белой пелены, которая, в отличие от первого раза, похоже, и не думала оседать. Но потом она внезапно поредела и полностью всосалась обратно в Колонну, оставив за собой такое же ясное и пустое пространство, каким я увидела его впервые, если не считать отключившихся сетари. Меня в проеме уже не было.

На этом запись закончилась, я подняла взгляд на Мейза и озадаченно моргнула. На его лице застыло гневное выражение, на скулах играли желваки. Зи не менее удивленно уставилась на него, а когда коснулась его руки, он отпрянул и велел:

– Посмотри ее запись.

И отвернувшись, попытался взять себя в руки.

Естественно, я тоже решила посмотреть и начала с последнего, что помнила: как закрыла правую дверь. Так странно видеть свои действия, но ничего о них не помнить. Вот я заглянула внутрь Колонны. Большую ее часть занимало то самое ядро по центру, а от него во все стороны изгибалась пустота. На внутреннем стержне где-то на уровне головы имелся люк, прямоугольной формы с чуть закругленными углами. Под ним – пара больших белых рычагов, вделанных в камень. «Больших» – в смысле, почти как моя нога. Они торчали из ниши, которая вращалась вокруг ядра Колонны. Крышка люка была сдвинута вправо, и из сияющей вертикальной щели вытекал эфир.

Я присмотрелась к черным пятнам, разрывавшим белизну щели – это обхватывали крышку люка чьи-то пальцы с когтями. Затем, под дребезг переключающихся рычагов, они ее сдвинули, и все вокруг побелело.

В поле зрения показалась черная рука – моя рука, которой я пыталась загородиться от света, но безуспешно. Потом я, должно быть, шагнула в плотную завесу эфира. Когда люк открылся, верхний рычаг сместился влево, и я, похоже, попробовала передвинуть его вправо. Тщетно. Тогда я посмотрела вверх на ослепительно белый поток, льющийся в проем, и заметила едва различимую фигуру – голову, плечи и вытянутую руку, уцепившуюся за край люка. Действие резко переместилось вниз: вероятно, я пригнулась. Шагнула вправо и сдвинула нижний рычаг вместо верхнего. При этом скрежет был такой, словно два огромных валуна терлись друг о друга, а после с глухим стуком распались под завывание ветра. Теперь я видела только пол. Очень близко. Я слегка приподнялась, повернулась к двери и снова упала. Кажется, на пятую точку. Потом поднесла руку к левому глазу, попялилась на окровавленную ладонь и наклонилась вперед. Все вокруг застила красная пелена. Полагаю, эфиру оказалось не под силу притупить то, что чувствуешь, когда твой глаз самоуничтожается.

На последних кадрах почти ничего не видно, поскольку я зажмурилась, зато отчетливо слышно, как я, задыхаясь, произнесла:

– Не дай погаснуть свету своему… [5]

И озадаченно рассмеялась.

Запись резко оборвалась.

– Рада, что не помню этого, – сказала я немного погодя.

Мейз больше не выглядел расстроенным, а вот Зи – наоборот. Нет, она не сердилась, однако ее глаза были широко распахнуты, а губы побелели.

– Существо в Колонне – то же, что и в маршрут огней?

– Крузатч, – ответил Мейз, безуспешно пытаясь подавить ненависть в голосе. Слово переводится как «пылающий» и подразумевает разрушение. – Объявляются в некоторых пространствах. Они скитальцы. Единственные человекоподобные ионоты, с которыми мы сталкиваемся. Единственные, кто разумно реагирует на нас. Но и это еще не все. Долгое время ведутся споры о степени их осведомленности о сетари и об их способности запоминать предыдущие встречи с нами и извлекать из них уроки.

– Последнего гиганта, вторгшегося в реальное пространство, сопровождал крузатч, – пояснила Зи. – Он чуть ли не ехал на нем. Направлял его. – Она вздохнула. – Многие отвергают идею об организованности ионотов.

И конечно же, об этом не упоминалось ни в рассказах, ни в фильмах, которые я просмотрела.

– Организованные или нет, этот крузатч достал. Что с ним?

Мейз неопределенно махнул рукой:

– Пропал бесследно. Мы полагаем, ты отключила силовое ядро Колонны. Неизвестно, почему весь эфир втянулся обратно, но в результате она, кажется, закрылась. – Он улыбнулся при виде выражения моего лица. – Не смотри так. В конце концов мы и сами попытались бы это сделать, только позже. Мы ничего не потеряли, кроме шанса тщательно исследовать Колонну изнутри. Никто не ходит по маршрутам, все силы брошены на зачистку околопространства, а то ближайшие к нему, похоже, сдвигаются, и на врата полагаться нельзя. Ты молодец, Касзандра. Повела себя очень храбро.

Приятно, конечно, но едва ли это так.

– Скорее, как пьяная в панике. В любом случае не помню.

– Что это ты сказала перед тем, как запись оборвалась? – Зи подалась вперед, чтобы коснуться моей ноги, но замерла на полпути.

Ну точно, им же приказали меня не трогать.

– Строка из известного стихотворения о смерти. – Я повторила фразу по-английски (так ее потом куда легче перевести), а следом – по-тариански, очень-очень постаравшись произнести все правильно. – Забавно, но вроде подходит. Была сильно пьяна.

Дальше я, наверное, отключилась. И мне снилась всякая муть о том, что я видела на записи. Снился сердитый Мейз, и как я куда-то бегу и от кого-то прячусь. В общем, ничего радостного. Эти сны до сих пор меня преследуют. В остальном находиться в медблоке так же тягостно и скучно, как и всегда. По словам серых костюмов, мне надо оставаться здесь, потому что синяки могут привести к образованию тромбов. Пару дней я спала и отхаркивала черную слизь: кровь, мокроту и, предположительно, ненужные кусочки интерфейса. А еще много двигалась для улучшения кровообращения.

Меня навестили все члены первого отряда. И Зен. Она по-прежнему выглядела усталой, но не переутомленной. Я спросила про свой дневник и она его принесла, а потом немного посидела и поболтала со мной – как всегда, вся из себя правильная и сдержанная, но чуть более человечная, чем раньше. Думаю, если бы я погибла, Зен винила бы себя, ведь именно она меня отпустила. И возможно, я ей на самом деле нравлюсь, хотя бы чуточку.

Сделала уроки. Смотреть всякие передачи или новости совсем не хочется – там только и говорят о последствиях закрытия Колонны, хоть это и держится в секрете. Отряды сетари рассредоточились по Таре: так они могут эффективно патрулировать околопространство, раз возможности срезать дорогу через другие сейчас нет. Значит, больше внимания, больше ионотов в реальном пространстве. И я всему виной.

До сих пор чувствую себя паршиво: усталой и больной. Всякий раз, стоит мне более-менее выздороветь, я едва не умираю и возвращаюсь к тому, с чего начинала. А еще я похожа одновременно на пирата и панду-наркоманку, благодаря повязке и огромному синяку вокруг здорового глаза, которой только недавно сменил цвет с фиолетового на желто-зеленый.

Это самая длинная запись в моем дневнике. Уже половина страниц исписана. Надо будет разузнать, можно ли где-нибудь раздобыть другой.

Все еще жива.