Бродяга

Понедельник, 10 декабря

Непотопляемая

В десятом классе на естествознании я сидела рядом с парнем по имени Дэвид. Мы не дружили, даже не общались нигде, кроме этих занятий. Но ладили хорошо. Он был забавный и милый, играл роль клоуна, чтобы скрыть свою застенчивость. Потом перешел в другую школу, а в начале этого года я услышала, что он умер. У него всегда было слабое сердце, и время от времени он из-за этого болел. Я не знала, что сказать, что чувствовать.

Мама говорит, мол, у смерти три недостатка: боль и другие неприятные явления, чувства, которые испытывают потом твои друзья и родственники, и невозможность узнать, что случится после. Мама – атеистка. Она утверждает, что еще не встречала религию, которая не казалась бы ей притянутой за уши. Я – агностик. Мне нравится мысль, что существует нечто большее, однако я не особо напрягусь, даже если все так, как думает мама (ну, что ты просто перестаешь существовать).

Я не слишком хорошо помню последние дни, но все это время меня не покидал ужас от того, что никто ничего не узнает. Что мама никогда не узнает. И да, что я не найду всему этому никакого объяснения.

У меня здоровая семья. Простуды иногда, небольшая температура, ветрянка. Я и в больнице-то ни разу не бывала. Но вчера крайне в ней нуждалась. Без понятия, как называется моя болезнь. Думала, простудой или гриппом заражаются от других, а не просто внезапно заболевают. Что бы это ни было, я не могла дышать и шевелилась еле-еле. Температура тоже неизвестна – бросало то в жар, то в холод, – но я почти уверена, что как минимум половину времени ловила глюки (если, конечно, под потолком и вправду не кружили драконы и морские чудовища).

Ночью опять шел лунный дождь. Внутри здания все сияло, и я видела, как свет туманом струится через окна. Не знаю, все ли было точно как в прошлый раз, ибо не смогла встать и залезть на крышу. Пьяной себя не чувствовала – впрочем, я настолько очумела, что даже не уверена в реальности произошедшего, – но помню ощущение тепла и расслабленности, и дышать стало гораздо легче.

Сегодня мне не то чтобы лучше, но легкие прочистились, жар спал, и я умудрилась забраться на крышу и сделать эту запись, хоть на сей подвиг и ушел весь день.

Каким бы этот город ни был заброшенным, я счастлива, что его нашла. Даже здесь я все равно уязвима, а без крыши над головой и вовсе не пережила бы последние несколько дней. Сейчас я чувствую себя очень маленькой, но ужасно рада, что дышу.

Столько сил потратила на войлочное одеяло, а теперь оно явно нуждается в стирке.