Бриллиантовая Венера (СИ)

Часть 2. Полдень. Глава 4. Дно

Через месяц разразился страшный скандал. Госпожа Завида обвинила своего соседа, проживающего неподалеку в оскорбительном отношении к ее дорогой персоне. Господин Рамша якобы грубо разговаривал с ней, не оказав должного почтения ее дорогой особе. Она пожаловалась своему высочайшему покровителю, за что господин Рамша был публично высечен на местной площади. Когда Нали рассказала Арайе об этом, Ари пришла в бешенство. Она немедленно отправилась в рабочий кабинет мужа, где и застала его со своими советниками.

— Прошу тебя, мой царь, разреши поговорить с тобой, это важно, — в ее голосе не было должного смирения.

Он знал, о чем она хочет говорить, поэтому немедленно отослал ее в свою комнату, сославшись на занятость.

Вечером в свои покои он так и не вернулся, поэтому ее надежда объясниться с ним снова была потеряна.

Она застала его утром, когда он заскочил к себе сменить одежду.

Она вошла без стука и не стала выяснять уже известную ей причину его отсутствия ночью.

— То, что ты сделал с господином Рамша, нарушило и сломало твой авторитет перед людьми твоей страны, — ее голос бил правдой и разумом.

— Он нарушил закон и был наказан, — его голос был неуверенным.

— Кем было принято решение о том, что он его нарушил?

— Мной, я король этой страны! — его голос принял жесткую форму.

— Вот именно, король, а не узурпатор. Так ты должен им быть, королем. А ты повел себя, как тиран, унижающий людей из-за капризов своей любовницы!

Он развернулся и ударил ее по лицу.

— Не смей, — заорал он.

— Не сметь, что, — выкрикнула она, — говорить тебе правду! — по ее губе струилась кровь. — Она приведет тебя к восстанию, не позволяй страсти затуманивать твой рассудок!

— У меня нет никакой любовницы, это все бред! — он отошел к окну и стал натягивать зеленый сюртук.

— Мой царь, — сказала она сквозь слезы, — ради твоих покойных родителей, ради твоего государства, твоего долга и чести, остановись, молю тебя.

— Уходи, у тебя должно быть много дел, займи себя ими вместо собирания придворных сплетен.

Она смотрела на него еще какое-то время, затем тихо вышла.

Вечером, когда спала жара, она взяла своего любимого Раджу и поехала в дом господина Рамши.

— Ваше величество, это честь для нас, — он был еще слаб и с трудом ходил.

— Я принесла вам заживляющий раны бальзам, который приготовила специально для вас, — начала она, — а также пришла узнать о той ситуации, из-за которой произошло то, что произошло.

На глазах жены господина Рамши выступили слезы.

— Ваше величество, будьте благословенны Богом, благодарю вас.

Они сели в скромную гостиную, и жена ушла готовить травяной чай.

— Прошу вас, расскажите, в чем причина ваших разногласий с вашей соседкой Завидой.

— Мадам, эта женщина ведет себя очень вызывающе, она никогда ни с кем не здоровается, считает себя вправе указывать окружающим людям, что и как делать. В тот день, она заявила, что вид из ее окна портится сараем, стоящим в моем дворе. Я сказал ей, что это моя территория и что я имею права на любые постройки в моем собственном поместье. Эти слова и были сочтены ею, как оскорбительные.

Он замолчал.

— Когда приехал его величество король…. - продолжила вошедшая жена, она немного замялась, пытаясь скрыть неловкость от того, что приходилось рассказывать о визитах короля к этой даме…

— Ничего, не волнуйтесь, пожалуйста, продолжайте.

— После того, как приехал король, она, видимо, сообщила ему, что мой муж намекал на то, что она потаскуха, его величество ворвался в наш дом, начал лупить моего мужа хлыстом, крича ругательства, возмущенный его якобы оскорбительным поведением. Затем он приказал высечь его, даже не выслушав его объяснений.

Арайя была красная, как свежий помидор.

— Это абсолютно оскорбительно, вы должны простить меня и моего мужа, боюсь, он был не в состоянии контролировать свои действия.

— Что вы, ваше величество, народ всецело на вашей стороне, люди возмущены не вами, а поведением вашего супруга.

— Прошу вас, передайте людям мою благодарность за их поддержку, но я вынуждена просить милости для нашего с вами государя, все имеют права на ошибки, уверена, его просто ввели в заблуждение. Прошу у вас прощение еще раз.

Она пыталась сделать все, что могла. Только бы прикрыть промахи своего мужа. Она должна была сохранить честь государя. И люди простили ему это, и многое другое, что постепенно стало проявляться в его характере. Все большая гордыня и заносчивость распирали его изнутри. Его новая пассия внушала ему его исключительность, заставляя думать, что он избранный, лучший из мужчин, стоящий выше остальных на голову. Спустя какое-то время в результате отказа от советов своих близких друзей Фазар потерял доверие и расположение своих лучших советников. Арайе стало известно, что он купил дом для своей любовницы на берегу кораллового моря. Вместо решения государственных вопросов он стал часто уезжать туда на одну-две недели. Иногда это было даже благом, ибо Арайя могла сама принимать срочные решения за отсутствием супруга. Она проводила часами за молитвой, ее сердце было окончательно растерзано. В редкие минуты успокоения, подаренные Богом, она гуляла с Леоном и Фелиной, которым недавно исполнилось пять лет. С каждым днем в сердце Ари росла тревога. Она чувствовала приближающуюся беду, она не могла понять, что так беспокоило ее, но она понимала, что деградация сознания правителя неминуемо должна была привести к развалу государства. Она молилась за своего мужа, умоляла Бога образумить его и помочь ей стать хорошей супругой. Она во многом винила себя, но порой ей казалось, что это какой-то злой рок, решивший за нее ее жизнь.

В эту ночь Арайя бредила. Она видела огромную приближающуюся черную тучу, метающую молнии о землю. Град хлыстал ее по лицу, она закрывалась ладонями. Несколько острых льдинок проткнули ее ладони, и кровь заструилась по ее рукам на землю.

Она вскочила вся в поту, за окном шел дождь. Было ранее утро, около шести часов. Она услышала какой-то смех в соседней комнате ее мужа.

Накинув пеньюар, она тихонько открыла потайную дверь. Они стояли там, целующиеся, ее муж и эта девица. Завида увидела ее и издала какой-то издевающийся смешок.

Фазар резко обернулся и жестко спросил:

— Как ты посмела войти сюда без моего разрешения?

— Не знала, что должна спрашивать разрешение, чтобы войти в спальню своего собственного супруга.

— Отныне я вообще запрещаю тебе сюда входить! — она заметила, что он был пьян.

— Потрудитесь, сир, впредь справлять свою похотливую нужду вне стен дома, где живут ваши дети! — ее слова больно ударили его.

Он хотел было дернуться в ее сторону, но она уже вышла, захлопнув дверь.

Она была удивлена, что ей было абсолютно все равно на ту сцену, невольной свидетельницей которой она стала. Но ее била мелкая дрожь, какое-то дурное предчувствие после ее сна. Она ощущала опасность, угрожающую всему государству, она оделась и спустилась на первый этаж. Спросив у охраны, где можно найти Геролфа, она зашагала в сторону охранного домика у парадного входа во дворец.

Геролф уже не спал и был очень удивлен, увидев королеву, в такую рань, всю вымокшую, растрепанную и бледную.

— Ваше величество, что случилось?

— Геролф, скажи мне, в последние дни ничего странного не происходило в нашем государстве?

— О чем вы, ваше величество?

— Расскажи мне все, что было необычного в последние дни.

— Все как обычно ваше величество…

— Как давно вы получали новости от своих разведывательных групп? — дождь гремел знакомым шумом, похоже, он явился из ее кошмарного сна.

— Ах, вы про это, миледи, не волнуйтесь, такое бывает.

— Что бывает? — вскричала она. Кажется, она уже поняла.

— Мы не получали от них вестей уже три недели, но, возможно, это из-за плохой погоды, ваше величество. Не нужно так волноваться.

Ее пронзила какая-то странная энергия. Ее трясло.

— Насколько быстро мы сможем собрать армию, Геролф?

— Но мы не имеем права без указа короля, ваше величество. Более того, насколько мне известно, сегодня король уезжает с лучшей частью наших людей на запад страны, дабы утихомирить восстания. Люди недовольны снижением уровня жизни и повышением преступности. Говорят, там царит разврат и….

Она уже не слушала его. Она бросилась бежать в покои своего мужа. Она встретила их у выхода. Он в полной боевой амуниции, она в костюме для верховой езды, наглая и высокомерная.

— Фазар, я думаю, нашей стране грозит опасность, — она стояла жалкая, мокрая, волосы спутаны и прилипли к лицу, платье комком сбилась между ног, — прошу тебя, не уезжай, я думаю, нас предали, прошу, пошли гонцов в ближайшие земли, чтобы узнать, что там происходит.

— Я не собираюсь слушать бредни истерички, переоденься, ты выглядишь, как уличная девица.

И они вышли. Их ждала карета. Голова Арайи шла кругом, перед глазами мелькали страшные картины. Она обернулась, ища кого-то глазами. И потом она увидела его. Славий сидел верхом на лошади прямо под проливным дождем, его лицо было каменным, он не смотрел в сторону своего когда-то любимого короля. Он смотрел вперед, не замечая никого вокруг. Карета тронулась, эскорт последовал следом.

Арайя выбежала на улицу.

— Славий, — изо всех сил закричала она.

Он услышал, обернулся, спустился с лошади и подбежал к ней.

— Зайди внутрь, — он подтолкнул ее под крышу, — ты вся мокрая.

— Не уезжай, нам грозит опасность, клянусь тебе, умоляю, верь мне, останься со мной, я не смогу без тебя.

— Он не позволит, но Геролф будет рядом.

Она обмякла в его руках. Звон колокола ударял ей в уши, смешиваясь с шумом дождя. Она увидела глаза покойного Шами, они плакали, они смотрели на нее так, словно знали, что ее ждет.

— Ари, мы вернемся через три недели, все будет хорошо.

— Когда вы вернетесь, будет поздно, моя любовь.

Он опешил. Никогда она открыто не называла его так, словно в последний раз, никогда он не видел ее такой. Она выглядела старше своих лет. Жесткая линия губ сжата в одну струну. Глаза горели смирением, смешанным с самопожертвованием. Тело слабое, но в нем ощущалась какая-та странная сила, которая могла передвигать тонны. Его сердце защемило. Карета удалялась, ему нужно было ехать, но он не мог сдвинуться с места. Она прикоснулась к его лицу, нежно погладив по щеке.

— Помни, что ты мне обещал, береги моих детей, и передай сыну медальон.

— Командир, — послышался крик сквозь шум дождя.

— Возвращайся в дом, Ари, он поцеловал ее руку, мы скоро увидимся, очень скоро.

Он слабо улыбнулся, вскочил на коня и исчез в глубине дороги.

Она поднялась к себе в комнату, переоделась в сухую одежду и пошла в комнату детей.

— Мама, — они играли с няней в какую-то игру.

— Идите ко мне, — она обняла их, — я хочу, чтобы вы запомнили то, что я вам сейчас скажу на всю жизнь. Я люблю вас больше всего на свете, вы самые драгоценные существа, которых я встречала за всю свою вечность. Я люблю вас, вы еще очень малы, но вы должны запомнить, что единственный человек, которому вы можете доверять все свои тайны — это ваш дядя Славий, вы запомнили?

— Да, мамочка, а почему ты это нам говоришь?

— Потому, что он будет всегда заботиться о вас. Вы должны делать то, что он вам скажет, вы поняли меня?

— Да, мама, почему ты такая грустная?

— Я очень вас люблю, больше всего на свете, — она обняла их, прижала к себе, и долго гладила, целовала, словно пыталась запомнить каждую их клеточку, каждую черточку.

Затем она позвала к себе Нали.

— Боже, что случилось, дорогая, на тебе лица нет?

— Вот возьми, — она протянула подруге коробку, наполненную доверху драгоценностями, — сохрани их для моей дочери, отдашь ей, когда она станет совершеннолетней.

— Арайя, Боже, что происходит? — Нали была встревожена не на шутку.

— А это тебе, — она достала маленькую серебряную коробочку и протянула Нали.

Девушка открыла ее и ахнула. В коробочке лежал золотой перстень с гесонитом.

— Это защитный перстень, он сохранит тебя от опасности. Носи его всегда, когда тебе будет нужна помощь. И еще обещай сообщать Кайлиме все, что будет происходить здесь, она должна быть в курсе, чтобы знать, что делать. Она поймет, писем не пиши, лучше навещай ее периодически, и скажи ей, что я очень сильно ее люблю.

Глаза Нали наполнились слезами.

— Арайя, Господи, ты с ума сошла, что происходит? — ее голос был на срыве.

— Демид рядом, он идет сюда, будет беда, Нали, главное спасти моих детей, Леон наследник, нужно увезти их в Храм Селены как можно скорее, прошу, возьми Геролфа и езжай.

Ударил гром, и послышались крики внизу.

— Не успели, — обреченно сказала Арайя, — да поможет нам Бог.

Голос Геролфа гремел на первом этаже.

Женщины сбежали вниз.

— Ваше величество, прибыл наш раненый гонец, не позже, чем через час многотысячная армия Демида будет у ворот Кассии.

Ее лицо ничего не выражало.

— Мой муж уехал в противоположную сторону?

— Да, боюсь, что это измена, вам нужно бежать, они не пощадят никого, о жестокости этого воина ходят легенды.

— Завида…, - шепнула Ари, — известно, что им надо?

— Да, ходят слухи, что они ищут какую-то бриллиантовую Венеру, которая якобы принесет им великое могущество. К тому же покорившаяся плодородная Амалония — это лакомый кусочек для любого завоевателя. Вам нужно бежать немедленно.

— Геролф, — сказала она голосом королевы, — я приказываю тебе взять моих детей и Нали и отправляться в Храм Селены немедленно.

— Но как же вы…

Она оборвала его на полуслове.

— Ты слышал меня?

— Но если я уеду, в городе не останется ни одного предводителя войска, ваше величество, армия не сможет биться без полководца. К тому же выезжать сейчас опасно, вблизи Кассии уже полно вражеских разведчиков, они могут напасть на нас и убить.

Перед глазами Ари резко всплыла картина, увиденная ее много лет назад, перед рождением ее детей.

Леон стоял, одетый в белую тунику, обрамленную золотом, его рыжие волосы сбивались ветром вправо, его бирюзовые глаза, распахнутые от ужаса, он смотрит на нее, словно она убивает его чем-то. И ее дочь, в розовом сарафанчике, малышка с длинными русыми волосами и цветами, вплетенными в локоны, своими зелеными нежными глазами кричит ей что-то.

Удар грома. Она стояла. Разве можно было это вынести, разве мог кто-нибудь понять то, что происходило с ней сейчас. Она повернулась к Нали.

— Возьми их, и бегите к летнему домику на краю садов. Оставайтесь там. Геролф, дай им столько солдат, сколько сможешь.

Нали ушла, Арайя, словно окаменевшая, осмотрела свой дворец, как будто в последний раз. Гремел гром, молнии сверкали, рассекая пространство световыми вспышками и ударяясь о землю, но странным образом дождь почти прекратился.

— Накиньте плащ, — Геролф набросил ей на плечи золотую накидку с капюшоном.

— Пойдем, — сказала она, — нам предстоит битва.

Они вышли. По приказу Геролфа у входа закрытых ворот уже собралось около пятиста воинов — капля в море по сравнению с вымуштрованным многотысячным войском жестокого правителя и искусного воина Демида.

Они поднялись на башню. И снова этот гул — шаги инородного войска, стук копыт и тяжелых подошв о землю. Дождя не было, молнии бесшумно сверкали в небе.

— Затишье перед бурей, — сказал кто-то.

— Позвольте укрыть вас, ваше величество? — в надежде на спасение королевы спросил Геролф.

— И остаться без суверена, вы с ума сошли, Геролф, даже не думайте. Войны не будет, не бойтесь. Я намереваюсь вступить в переговоры, — ее сердце щемило, она знала, что ее ждет невероятная боль.

Через сорок минут стал виден флаг: золотой лев с белой розой в лапах.

— А они романтики, — крикнул кто-то из солдат, чтобы снять напряжение. Послышался нервный хохот.

Впереди войска ехал мужчина, вероятно, это и есть предводитель. Солдаты остановились примерно в ста метрах от входа, командир же с несколькими солдатами поскакал вперед.

— Коня, — крикнула Арайя.

— Я с вами, Ваше величество, — сказал Геролф.

И вдруг что-то заставило ее обернуться. Весь мокрый, с взлохмоченными белыми волосами скакал Славий, въехавший в запасные ворота с запада. Ей стало легче. Он будет рядом.

— Прости, — шепнул он ей на ухо, присоединяясь к ней и Геролфу.

Они выехали на мокрую сырую землю, мертвая тишина окутала все вокруг. Арайю било мелкой дрожью, перед глазами стояли ее дети, дети других матерей, их мужья.

Они двигались навстречу двум всадникам. На рыжем коне справа ехал мужчина лет пятидесяти, крупное лицо, широкие скулы, темные волосы и голубые прозрачные глаза.

— Орлиный глаз, — подумалось Арайе.

Второй мужчина был на вид лет сорока, высокого роста, телосложение крепкое, словно каменное изваяние, горделиво восседающее на жеребце цвета вороньего крыла. Мурашки пробежали по спине Ари, когда она встретилась с ним взглядом. Абсолютно черные глаза смотрели внутрь нее, пронзая электричеством. Ей захотелось съежиться, спрятаться. Но вместо этого она, не отрываясь, проникала в его суть, у нее не было права бояться. Жесткий подбородок, красиво очерченные губы, смуглая кожа, черные волосы. Темная военно-походная одежда, устрашающий вид. От него исходила невероятная сила, его взгляд был магнетическим, притягивающим, но отталкивающим одновременно. Она заметила, что, несмотря на то, что он смотрел прямо на нее, своим внутренним взором он контролировал всех спутников с обеих сторон.

Они остановились друг напротив друга.

— Я Старшая Правительница Амалонии, Арайя — смогла выговорить Ари, стараясь придавать своему голосу как можно большую уверенность.

— Я Демид, — ответил мужчина помоложе, правитель государства Рафорс, я пришел сюда по зову чести. Ваш правитель бросил мне вызов, я готов на него ответить.

Глаза Арайи расширились от удивления.

— Должно быть эта ошибка, мой муж никогда не бросал вам вызов, возможно, вас дезинформировали.

Ей показалось, что он смеется, хотя ни один мускул не дрогнул на его красивом лице.

— Фазар имел наглость заявить, что я трус, поэтому передумал идти через вашу страну в сторону Романтильи несколько лет назад. Мне это достоверно известно. Я бы хотел лично выяснить этот вопрос.

— Вы хотите сказать, что не собирались нападать на нас тогда? — она была в шоке.

Казалось, он тоже был удивлен.

— Для этого не было причин. Я ищу одну вещь, которая могла сослужить моему народу хорошую службу, говорят, что она находиться в горах Романтильи, я собираюсь найти ее. Но ваш муж посмел бросаться оскорблениями, поэтому ему придется отвечать за свои слова.

— Этот трус имел наглость быть таким смелым лишь в присутствии своих дам, — прогремел второй мужчина на рыжем скакуне, — пусть теперь попробует сказать это нам в лицо, — он повернулся и плюнул на землю.

— Повторяю, — сказала Арайя, мой муж не трус, и я не верю, что он мог такое сказать.

— Именно потому, что он не трус, вместо него сейчас с нами разговаривает женщина, — с усмешкой сказал Демид. Она впилась ногтями в гриву лошади. Он внимательно следил за ней, сканируя каждый ее жест.

— Думаю не без вашей помощи мой муж покинул сегодня Кассию, — Арайя гордо подняла голову вверх.

— А мы слышали, что он покинул столицу при помощи одной очаровательной дочки торговца рыбой, — громко закричал второй мужчина и засмеялся. Сзади послышался смех их армии.

Арайя почувствовала, что Славий схватился за меч.

— Ты сейчас же ответишь за оскорбление! — крикнул он, выезжая вперед.

— Нет, — она крикнула так, словно ее сердце разбилось в дребезги. — Если я дам вам то, что вы ищете, вы уйдете отсюда? — глаза второго мужчины блеснули жадным блеском.

— О чем ты? — спокойно спросил Демид.

— Вы хотите найти бриллиантовую статую Венеры, не так ли? — ветер сорвал с ее головы золотой капюшон и рыжие локоны выбились из-под защиты. Она сидела, гордая, беззащитная, брошенная и униженная, она билась из последних сил, защищая свою страну, свой народ и своих детей. Два ярких аквамарина блестели накатывающимися слезами, невероятная боль сквозила через ее одежду наружу.

— Возможно, — сказал Демид.

— Она у меня, я отдам вам ее, если вы немедленно покинете мою страну. Я прошу прощения за своего мужа, если такой инцидент имел места быть, надеюсь, этот дар сможет стать сатисфакцией для вас.

— Я могу взять ее и без твоего разрешения, леди, — засмеялся здоровяк с голубыми глазами.

— Это не так, — сказала она с вызовом, — я по праву являюсь ее хранительницей, как служительница Храма Селены, кроме меня никто не знает, где она, и, поверьте мне, я ни за что не скажу вам, где она, если хоть один волос упадет с головы моих людей.

От нее ударило жаром, вокруг загорался невидимый пожар. Демид смотрел в ее сердце, не отрываясь, за что Славий был готов разорвать его на месте.

— У меня есть предложение, — неожиданно сказал Демид. Удар, она знала, что сейчас будет удар.

— Мы немедленно покинем эту страну, если ты поедешь со мной.

Славий спрыгнул с коня и бросился к Демиду. Словно молния, Демид уже стоял на ногах с мечом в руке. Они оба были искусными воинами, но Ари не могла допустить, чтобы Славий пострадал.

— Остановитесь! — крикнула она сквозь слезы. — Славий, я приказываю, вернись в город! Она стояла на земле, плащ золотом укрывал ее продрогшее и истощившееся тело. Глаза уставшие, она держалась из последних сил.

Мужчины замерли, но все еще были готовы к атаке в любой момент. Славий не имел права не подчиниться. Она была его сувереном. Его глаза выражали ужас.

— Арайя, нет, прошу, не делай этого, клянусь, я убью его.

Она смотрела на землю, ей хотелось упасть и целовать ее. Перед глазами пролетали дни ее жизни, ее детство, ее любимый отец, Кайми, ее дети. Она сжала руки в кулаки, давя ногтями на кожу, чтобы физическая боль могла притупить душевную муку. Ее сердце дрожало, она знала ответ, но все же спросила.

— А как же мой муж и мои дети?

Ей показалось, что ему было трудно ответить.

— Ты поедешь одна, — отрезал он, — у тебя больше нет мужа, он отказался от тебя своим предательством, а дети принадлежат ему, они его наследники.

Капля крови упала на землю с ее руки. Вторая, третья. И снова это видение. Снова это дежавю. Словно во сне она повернула голову и увидела своего сынишку, стоящего на башне. Одетый в белую тунику, обрамленную золотом, его рыжие волосы сбивались ветром вправо, его бирюзовые глаза, распахнутые от ужаса, он смотрел на нее, словно она убивала его чем-то. И ее дочь, в розовом сарафанчике, малышка с длинными русыми волосами и цветами, вплетенными в локоны, своими зелеными нежными глазами кричала ей что-то.

Арайя пошатнулась. Кровь с ладоней струилась на землю. Она последний раз взглянула на детей, стараясь запомнить их прекрасные лица. Затем посмотрела на Славия. Его взгляд был мертвенно бледным.

— Помни свое обещание, — сказала она.

Она повернулась к Демиду.

— Я поеду с тобой, — ей казалось, что она больше никогда ничего не сможет сказать. Ее дух был сломлен. Она онемела.

Секунда, и он стоял рядом с ней. Незаметно он разжал ее ладони и сунул в них какую-то ткань, затем взял на руки, усадил на своего коня, вскочил верхом и повернул назад.

— Мама, — она услышала детские крики со стены, слезы хлынули из глаз, это было уже слишком, сознание было перегружено и не могло больше выносить эту боль. Она упала в обморок.

Демид и его спутник медленно двигались в сторону своей армии.

— Почему ты не взял эту бесценную бриллиантовую богиню? — спросил здоровяк.

— Совсем наоборот, — улыбнулся Демид, — я держу ее на руках.