Бриллиантовая Венера (СИ)

Часть 1. Утро. Глава 2. Кассия

Дорога во дворец была недолгой, и по истечении полутора часов приятной поездки сквозь заросли пальм, бука, облепихи, грецкого ореха и белых акаций стали видны укрепленные стены столицы государства Амалония Кассии. Амалония легендой процветала на теле земли. Ее территория была довольно обширна, а за башенными стенами Кассии, проживало примерно семьсот тысяч жителей. Начало государству по легенде положило схождение Селены, богини женского начала, с неба, которая заложила храм (в котором и провела всю свою жизнь Арайя), рядом с которым суждено было построить город. Одна благочестивая молитвенница по имени Айя, путешествующая по святым местам имела видение, приехала на указанное во сне место, нашла камень-алтарь и на этом месте ее стараниями и заботами был возведен храм Селены. Впоследствии она выполнила свою миссию и стала основательницей Кассии, города, ставшего самым процветающим на тысячи километров. Кассия зачла новое государство, которое было названо Амалонией, что в переводе с древне кассийского означало «процветающая».

Перед взором Арайи раскинулись сады из множества цветов и деревьев, настоящее мастерство природы руками человека. Гиацинты, гардении, примулы, маранты, пассифлоры, нарциссы и тюльпаны, розы и мандрагоры цвели на клумбах, издавая сладчайшие ароматы. Парки и сады были полны ив, грабов, кипарисов, и тюльпанных деревьев. Кусты с ягодами клонились до самой земли. Белый слон торжественно вносил свою повелительницу сквозь сводчатую арку центральных ворот под любопытные взгляды столпившихся зрителей. Широкая центральная улица утопала в цветах и фонтанах. Дети резвились в воде, наслаждая уставшую от жары кожу живительной влагой. Двухэтажные домики теснились друг с другом, все увешанные виноградом, хмелем, клематисом, розами и плющом. Дорога вела ко дворцу, горделиво возвышающегося над каскадами беломраморных балюстрад и лестниц, обрамленных золотыми перилами. Фигуры позолоченных львов украшали многочисленные постаменты. Древние символы были начертаны на фонтанах, напоминая об истории предков. Запах цветов радовал настроение, вокруг была атмосфера помпезности и шика, красоты и процветания. От новизны ощущений Арайя даже забыла о всех своих волнениях. Она выросла в тесном небольшом Храме с большим количеством садов вокруг, однако, когда она увидела весь шик столицы и ее окрестностей, она поняла, что все, что окружало ее до этого, было ничтожно мало. К удивлению девушки, процессия обогнула дворец, минуя центральный вход, и направилась в сторону небольшого белокаменного строения, утопающего в плетистых розах, вьющихся гортензиях, лимоннике, ипомеи, магнолиях и акебиях. У входа стояла пожилая пара, и сердце Арайи подсказывало, что это был Старший правитель Шами и его жена София. Слон остановился, и девушка почувствовала непреодолимую тоску от разлуки с этим прекрасным животным. За время их путешествия она мысленно общалась с ним и глубоко смогла проникнуться его энергиями. Он был ей словно лучший друг, подаривший опору в трудную минуту. И сейчас, когда она была вынуждена вдруг потерять его, так скоро, слезы вновь накатывали на глаза. Арайю аккуратно сняли со слона, что казалось ей абсолютной глупостью, ибо она легко могла бы сделать это сама. Но под взглядом Старшего правителя она не решилась проявлять свой естественный нрав. Она робко шагнула навстречу и увидела уставшие и измученные болезнью глаза Шами. Арайя опустила взгляд и подошла поближе, слегка приседая в знак уважения. Шами взял ее тонкие пальцы в свои руки.

— Добро пожаловать, девочка. Мы ждали тебя давно. Ты будешь жить здесь, — Шами с нечто похожим на улыбку указал на дом, утопающий в роскоши зеленых густых тиковых деревьев. Двадцать четыре массивные резные колоны по кругу поддерживали розовый купол, сияющий под брызгами солнечных лучей.

— Этот дом построен в честь богини Геры, она поможет вам с Фазаром построить счастливую семью и теплый домашний очаг, — сияющая красотой и лучезарным светом сказала София.

— Благодарю вас, — смогла тихо промямлить Арайя.

— Не бойся, дитя мое, — София взяла ее за руку и увлекла за собой внутрь здания. Открытая терраса, кругом растительность. Персиковые ковры внутри комнат, запах благовоний, роза, можжевельник. Когда они вошли в дальнюю комнату, Арайя невольно распахнула глаза. Тигриные шкуры украшали полы, настилом укрывая холодный мрамор. Оранжевые гобелены свисали на стенах, пестрые рисунки, традиционные орнаменты. Справа на пьедестале возвышалась огромная мягкая кровать, восходить на которую было необходимо по небольшой лесенке. Вся комната освещалась свечами разных размеров и цветов. Искусные вазы с ручной росписью, садовые цветы с яркими природными ароматами. С потолка спускались причудливые кашпо, в которых торчали красно-розовые шапки. Золотые подсвечники мерцали среди мелких огоньков. Легкие белые шторы отгораживали комнату от открытой террасы, с которой можно было спускаться в глухую часть сада. Буйство растений здесь напоминало характер девушки, которая теперь должна была поселиться с ними по соседству.

— Добро пожаловать, — сказала София. — Располагайся, устраивайся, отдохни, наберись сил, сегодня вечером тебя ждет ужин и знакомство с моим сыном.

Арайя чуть побледнела. Это не ускользнуло от взгляда правительницы, однако она сочла лучшим покинуть девушку и оставить ее наедине с самой собой. Не зная, что делать, Ари вышла на террасу и села на белый полукруглый диван. На маленьком плетеном столике стояли фрукты, кувшины с водой и белым вином, маслины и разные сорта сыров. Девушка взяла кусочек сыра и начала его тщательно прожевывать. Отчаяние было готово накатить с новой силой, но Арайя сопротивлялась изо всех сил, мало успешно, но похвально за само старание. Сыр был запит двумя стаканами легкого вина, спасительный сон заставил девушку свернуться калачиком прямо на улице. Стояла жара, но в саду гулял ветерок, который убаюкивал девушку, напевая ей о счастливом будущем. Арайя заснула.

Девушка проснулась от аромата корицы, щекочущего нос. Сонный покой плавно начал таять и Арайя обнаружила себя в реальности строгой жизни. Возле ее кровати крутились две молодые симпатичные девушки, раскладывая наряды на кровати. Они улыбнулись и слегка поклонились входящей с балкона Арайе.

— Как вас зовут? — с улыбкой спросила Ари.

— Меня зовут Ремия, — ответила высокая стройная блондинка.

— А меня Лориф, — подхватила вторая. — Отведайте кружку бодрящего напитка жизни, который был бережно приготовлен нашей кухаркой Милой. Он придаст вам сил и бодрости.

Девушка протянула Арайе стеклянный фужер, инкрустированный драгоценными камнями и обрамленный золотом, который пах корицей и лимонным паром. Ари сделала глоток и поняла, что это был самый восхитительный напиток, который ей когда-либо приходилось пробовать.

— Благодарю вас, — глаза Ари все еще были напряжены, но немного смягчились, так как тревожные мысли на время отпустили ее.

Глотая напиток, Арайя рассматривала наряд, который был подготовлен для нее на сегодняшний вечер. Белоснежное платье из легкого атласного шелка каскадами спадало вниз, скорее всего на ней оно будет до самого пола. Подол был разрисован разноцветными яркими цветами, переплетающимися с зеленой листвой. Грудь была собрана в нечто наподобие резинки, скрученной во множество роз, окрашенных в разные цвета. Плечи были открыты, но платье держалось на тоненьких шифоновых бретельках красно-розового цвета.

— Господи, какое красивое, оно восхитительно, — воскликнула Ари.

Девушки нежно улыбались, и Ари подумалось, что они так похожи на жриц Храма, в котором она выросла. Какая-то странная нежность заструилась из ее сердца к этим юным чаровницам. Они, словно почувствовав это, начали суетиться вокруг нее, помогая раздеваться, принимать ванну в белокаменном резервуаре с розовой водой, протирая ее волосы и тело эфирными маслами, расчесывая ее шикарные рыжие локоны и одевая ее в роскошный наряд. Напоследок Ари одела белые сандалии с золотыми пряжками и подошла к зеркалу.

Рыжие локоны задорно завивались наверх, спадая в некоторых местах на плечи и спину. Белые и красные розочки, специально забальзамированные, невянущие в течение месяца, украшали прическу, живые и ароматные они были схожи с ней своей невинностью и внутренней страстью. Глаза были подведены тенями розового, бордового и белого цветов, ресницы подкрашены, длинны, касаются бровей, извиваясь и изгибаясь черной краской. Лицо чистое, словно персик, розовые румяна оттеняют щечки, на губах красная помада. Платье сидело, словно влитое, обнимало девушку, стягивая грудь снизу, но открывая ее в аппетитной небольшой ложбинке. Легкая ткань спадала на пол, сзади тянулся небольшой шлейф.

— Какое странное чувство, будто это вовсе не я, — задумчиво сказала Арайя.

Когда девушка вышла наружу, на улице уже было темно, время подходило к десяти часам. Арайю било мелкой дрожью, она дрожала, хотя улица была охвачена долгожданной прохладой после жаркого и душного дня. Дверь открылась, и в комнату вошел Шами. Его глаза странно блеснули, он довольно окинул девушку взглядом и сказал:

— Подойди, дитя. Арайя подчинилась. — Ты не должна бояться, дочка, — он взял ее за руки. — Ты будущая королева, — Ари зарделась. — Помни, — его глаза были уставшими, — я умоляю тебя, сбереги нашу страну, сбереги ее. Мой сын слишком горд, чтобы слушать мои советы, он эгоистичен, я упустил его… — он совсем поник и закашлялся. — Мне уже скоро будет пора идти к Богам, дочка, — он гладил ее руки… Его глаза выражали вселенскую грусть, он не боялся за себя, его долг был перед смертью позаботиться о своей стране.

— Как грустно осознавать свои ошибки тогда, когда понимаешь, что времени их исправлять уже нет, — продолжал Шами. — Фазар был единственным сыном, единственным наследником, София больше не смогла родить, такова была воля Творца. И в единственном дитя родители души не чаяли, все дозволяли, баловали и вырастили неплохого сына, если бы не его тщеславие, страсть к власти и управлению.

Шами достал из-под плаща темно-бархатную коробку, открыл ее и поднес к рукам Арайи. Ее взгляд упал на огромный кровавый кусок рубина, обрамленный в игриво изогнутую золотую оправу. Камень тянул ее к себе, словно змеиный гипнотизирующий взгляд, наполнял Арайю магическим ощущением власти. Он был живым, и она это остро чувствовала.

— Этот камень принадлежал всем женщинам нашего рода, теперь он твой. С днем рождения, детка. Шами взял толстую золотую цепочку и надел ее на шею девушки. Рядом с цепочкой лежали серьги с рубинами меньших размеров и огромный золотой перстень из того же камня, напоминающий мерцающее бордовое солнце. Арайя поблагодарила Правителя и надела серьги с кольцом. Последнее удачно уместилось на безымянном пальце. Ее тело, дрожащее до этого, неожиданно успокоилось и стало наливаться какой-то странной силой, словно не принадлежавшей ему, словно кто-то расширял его потенциал, давал опору для того, чтобы смочь жить дальше.

— Пошли, — Шами взял девушку за руки и увлек за собой. Улица была прохладной, кругом горели факелы, установленные на высокие, круглые железные подставки. Ароматы благовоний витали в воздухе, переплетаясь с запахами жасмина, магнолий и акаций. Ощущение праздника пропитывало все пространство, Арайя шла, словно в тумане, но волнение потихонечку стихло. Вместо него девушку охватило ощущение нереальности происходящего. Она была не способна мыслить трезво, ей казалось, что она двигается сквозь сон, который заставил ее потерять рассудок. Они вошли во дворец в какую-то странную узкую дверцу, которую не было видно во тьме. У входа их встречал огромный темнокожий слуга, который молча открыл перед ними дверь, а потом бесследно испарился, в то время, как они скользили по узким песочным коридорам, ярко освещенным свечами. Запах был сырым, но вполне приветливым, было очевидно, что это место скрывает своих путников от ненужных глаз.

— Ты готова? — наконец спросил Шами. Голова девушки слегка дрогнула в знак согласия. Ноги немели, но нужно было идти. Арайя мысленно призвала на помощь Богиню Селену, и шагнула сквозь шифоновые ткани, рядами отгораживающие тоннель от общей залы.

Свет заливал все пространство вокруг. Шум толпы, веселье, музыка, радостные речи, все вдруг смолкло. Заиграла парадная музыка, фанфары гудели о приближении короля. Люди расступались и слегка кланялись, девушки перешептывались, мужчины не скрывали своего восхищения. Арайя чувствовала, как сотни глаз огромного парадного зала были прикованы к ней, цеплялись за нее, тянули ее на себя, умоляя взглянуть в их сторону. Она старалась смотреть лишь на узкий коридор, образованный из подданных короля, не отводя взгляда от мощеного пола и направления движения. Через несколько метров Арайя заметила того, к кому они направлялись.

Высокий мужчина, крепкого телосложения, волосы чуть удлиненные светло-русые, глаза зеленые, полупрозрачные, пронзительные, горделивые. Подбородок вздернут. Глаза играют, скрывая свое восхищение, которое легко читается проницательностью Арайи. Что это за взгляд, ей трудно его распознать, он тянет ее к себе, он симпатизирует ей, он хочет…. Что он хочет?

Шами остановился и похлопал мужчину по плечу.

— Фазар, разреши представить тебе дочь нашего лучшего друга, которого, к сожалению, с нами больше нет, Рамира, — Шами вложил руку девушки в руки мужчины.

— Арайя, — представил Шами, — это мой сын Фазар.

Фазар не отрывал прямого взгляда от бирюзовых глаз Ари. Изящно подтянув ее маленькую и хрупкую ручку к своим губам, он поцеловал ее и улыбнулся совершенно ослепительно, искренне.

— Я восхищен, Ари, могу я называть тебя так?

Его голос был бархатистым, завораживающим, уверенным. Он заглатывал девушку внутрь своей энергетики, втягивая ее, словно в теплую постель. Арайю бросило в жар, растапливая остатки уверенности в себе. Из последних сил, толкаемая скорее необходимостью, чем желанием, она смогла выговорить.

— Разумеется, рада знакомству, — она попыталась улыбнуться.

Краснея изнутри каждой клеткой, Арайя смотрела в пол, почти теряя сознание от смущения и неприятных запахов толпы. Мысли неизвестного ей характера летали в воздухе, издавая тошнотворный запах, обволакивая воздух тлетворными нотами.

Фазар не отрывал внутреннего взора от девушки. Уверенно потянув ее за собой, он начал представлять ее гостям. Перед лицом Ари мелькали фигуры людей, мужчин и женщин, девушек и юношей. Она не запомнила ни одного имени. Пестрота нарядов, завистливые взгляды, новые голоса, странные мысли. Голова кружилась, к горлу начала подкатывать тошнота. Она искала взглядом спасения, неосознанно сильнее сжав руку молодого мужчины, будущего Старшего Правителя. Приблизившись к ее лицу, он тихонько шепнул на ушко.

— Тебе плохо?

— Кажется да, — неуверенно ответила она.

Он легко подхватил ее за талию и, извинившись перед очередными собеседниками, повел ее в сторону. Мгновение, и они снова в песочном коридоре. Арайя ахнула, когда он резко поднял ее на руки и стремительно понес ее вверх по появившейся лестнице. Через несколько минут они вошли в небольшую комнатку, там было прохладно и пахло розами. Фазар вынес Ари на балкон и уложил на мягкую кушетку. Кругом все было в свечах, на столе стояли цветы, своим ароматом вливающие жизнь в девушку.

— Что с тобой случилось? — его голос был искренним, он явно не понимал причины ее плохого самочувствия. — Может это из-за духоты?

Странное ощущение. По совершенно непонятным для нее причинам этот молодой человек казался ей знакомым, нет, скорее даже каким-то родным, словно они уже давно знают друг друга. От него шло притягательное тепло, его взгляд пронизывал все ее существо, но как-то по-новому. Она никогда не чувствовала ничего подобного ранее. По всему ее телу прокатывалась какая-то странная волна, похожая на мурашки, заставляя вибрировать область в районе поясницы. Все эти ощущения ворвались в ее жизнь слишком стремительно, она не знала мужчин ранее, но этот молодой человек казался ей каким-то особенным. Мужество и сила ощущались во всех его чертах, движениях, выражениях. Он был уверен в себе, красив и обаятелен. В нем была легкость общения, чувство юмора, но в тоже время невероятная сила, способная управлять, способная подчинять. Она знала, что в нем есть много чего еще, но она не могла распознать всего сразу. Ей не хватало опыта, она не могла даже соизмерить уже познанное с тем, что еще оставалось в тени. Она не могла почувствовать размеров бездны ее детского неведения, эта информация была скрыта от ее еще чистого разума.

— Возможно, — не зная, что еще ответить на его вопрос, промолвила девушка.

Фазар взял один из ее огненных локонов в руки и поднес к своему лицу.

— Они изумительно пахнут, — он смотрел прямо ей в глаза, его лицо близко, его тело обжигало, не касаясь ее. Ари готова была провалиться на месте. Она была абсолютно невинна, она не знала почему, но чувствовала, что он хочет коснуться ее, что он хочет что-то, что она дать была не готова. Пока не готова. Она проворно скользнула вниз и вынырнула из его объятий. Ее тело дрожало, ее почти трясло.

— Нас могут хватиться, — она не знала, что еще придумать.

— Вижу тебе уже лучше, — он играл с ней с такой непринужденностью, с такой легкостью, словно делал это уже тысячи раз.

— Да, — впервые в жизни соврала девушка, — я хотела бы поговорить с Софией. Она молилась про себя, чтобы Селена не карала ее за ложь.

— Что ж, если так, то мы можем так же незаметно вернуться, — он шутил, — пока не поползли слухи, — кажется, начинал издеваться. — На, попей немного, — он протянул ей стакан с водой, явно понимая, что ее самочувствие вовсе не улучшилось.

Ари жадно глотала влагу и страстно вдыхала спасительный аромат роз, от которого ей стало чуточку легче.

— Благодарю вас, — более уверенно произнесла она.

— Пошли, — он взял ее за руку и потянул за собой. Его настроение было восхитительным. Он побежал вперед, тихонечко потягивая ее за собой. Он играл в игру, правила которой были ей не известны. Они сбежали вниз, Фазар хохотал от радости и этот искренний смех подхватил и настроение Ари, сняв излишнее напряжение. Она широко улыбалась.

— Не бойся, — он подошел ближе и снова взял ее локон в руки. — Сейчас будет ужасно скучный ужин, — он был настолько непринужденный, настолько искренний и настоящий, что Ари узнавала в нем себя. Все ее нутро открылось для него, еще полчаса назад она не знала его, но уже сейчас ее сердце летело вместе с его на крыльях зарождающегося чувства.

— От скуки умирать легче, чем от тошноты и волнения, — она перестала быть зажатой и светилась, словно Луна в ночных одеялах. Она была невообразима прекрасна. Нежна, потрясающе красива, великолепна. В ней было что-то такое, что он не встречал ранее, она пахла изнутри чистейшими ароматами, которые трудно поддавались разумному описанию. Он видел, как на нее смотрели мужчины, как скалились женщины в притворных улыбках, он видел, что ее красота не имела аналогов, она была уникальна, притягательна и абсолютно невинна. Она явно не понимала своей силы, и это придавало ей особенное очарование. Ее абсолютная открытость, искренность и простота боролись в добродетели с ее скромностью и смирением. Да, она станет достойной королевой, Старшей Правительницей его государства.

Фазар засмеялся ее шутке.

— Ты умна, девочка, — он взял ее за руку и повел за собой. Когда они вошли в зал, гости усаживались за столы. Фазар вместе с Ари подошли к центру залы, где стоял отдельный стол для членов королевской семьи. София и Шами сидели на золотых тронах, усыпанных мелкими драгоценными камнями. Кресла с зелеными перинами были настоящими произведениями искусства, но разглядывать их было некогда, так как Старшая Правительница встала и обняла Арайю.

— Я так рада видеть тебя, — она взяла девушку за руку и посадила рядом с собой. Справа от Ари уселся Фазар.

Шами встал и шум толпы сразу же умолк.

— Сегодня знаменательный день, — начал он. — Сегодня день летнего солнцестояния, и мы прощаемся со всем тем, что должно остаться в прошлом, принимая свежие плоды будущего. В этот прекрасный момент мы хотим объявить о помолвке нашего сына Фазара с дочерью покойного Рамира, старшего советника при дворе, Арайи.

Зал взорвался радостными криками и аплодисментами. — За благо молодых, — доносились тосты.

— Более того, — продолжал Шами, сегодня день рождения Арайи и мы с радостью и огромной любовью поздравляем ее с восемнадцатилетием.

Гости встали и подняли бокалы.

— За счастливое начало, благо и служение Богу, — сказал Шами.

— За мою потрясающую невесту, — поднял бокал Фазар.

Гости скандировали поздравления, и Арайя слегка раскраснелась от такого внимания. Ей хотелось сбежать от сюда, все эти незнакомые люди, эта атмосфера шума, разврата и вожделения сводила ее с ума. Ей было непривычно находиться в такой компании, и только присутствие Фазара придавало ей сил.

— Очень странно, — думалось ей, — почему, когда он рядом мне хочется, чтобы это продолжалось?

Словно прочитав ее мысли Фазар взял ее за руку, мягко поглаживая ее пальцы.

— Твоя красота ослепляет сегодняшнюю Луну, — шепнул он.

Что-то внутри девушки полыхнуло, словно хлестнуло по сердцу, обжигая позвоночник в районе лопаток. Она не нашла, что ответить, уставившись в тарелку. Есть не хотелось, но Фазар уговорил ее попробовать несколько блюд. Креветки, омары и осьминоги и еще какие-то морские живности, зажаренные в сладком соусе, оказались очень странными на вкус. Ари никогда не пробовала на вкус животной пищи, питаясь только овощами, крупами, фруктами и травами. Она с удивлением обнаружила изобилие новых непонятных блюд, многие из которых пахли тошнотворно, усиливая общую вонь пространства вокруг. Интересным оказалось и то, что люди ели с огромным удовольствием, не замечая неприятного запаха. Скорее всего, им он таковым не казался. Примерно через час подобных угощений и вереницы смены блюд Шами встал и объявил, что все приглашаются в танцевальную залу на первый танец будущих молодожен. Ари с трудом понимала, о чем шла речь, так как помимо тошноты от волнения ее сильно мутило от этого сборища. Фазар чувствовал это и, чтобы подбодрить ее, тихонько сказал, что после танца, он отведет ее домой.

Шами и София в красном платье, усыпанном маленькими драгоценными звездочками, возглавили пешую процессию. За ними шли Фазар и Арайя, которая вцепилась в своего будущего мужа так, будто от него зависела ее жизнь. Далее следовали гости, шумные, хохочущие, многие уже изрядно пьяные. Они вошли в огромный круглый зал, освещенный одними свечами и факелами. Окон не было, вместо них были сводчатые арки для выхода на широкую открытую террасу, из которой были видны подъездные центральные аллеи дворца. На потолке ютились миллионы мелких осколков зеркальной пыли, перемешанных с мелкими полудрагоценными камнями. Это создавало реальную картину небесного свечения, от которого перехватывало дыхание. По кругу в несколько рядов стояли резные кресла и маленькие столики с напитками, сладостями и фруктами. Возле центральной резной арки располагался живой оркестр, который уже играл какую-то чудесную мелодию. И она оказалась настолько живительной, красивой и проникновенной, что Ари смогла найти в себе силы выйти в центр зала под руку с женихом и начать тихий вальс. Музыка звучала громче и громче и вдруг Арайя услышала чудесный женский голос, которой вдруг зазвучал вместе с мелодией. Все исчезло. Исчезли любопытные лица, впивающиеся, словно коршуны в каждую ее черту, пропали смердящие взгляды, простреливающие ее насквозь. Эта музыка летела через ее сердце, заставляя Ари кружиться с Фазаром где-то очень далеко от этого неприятного места. Интенсивность песни нарастала, и ее красота заставила слезы заструиться по щекам Ари. Фазар был настолько потрясен ее страстью, с которой она отдавалась этому танцу, что он тоже забыл обо всем на свете, и они пришли в себя лишь от громких аплодисментов, шквалом выбивших их из волшебного ощущения танца. Ари смотрела в глаза Фазару, пламенная и чистая. Ее взгляд полон слез счастья, тело дышит любовью, вздымая разогревшуюся грудь. Фазар не мог оторвать от нее своего внимания. Она была необычна, не такая. Он никак не мог ее распознать. В ней было что-то такое, что никак не вписывалось в рамки его представлений о жизни. Конечно, она выросла в Храме, вся ее жизнь была посвящена Богу, но она не была похожа на тех воздушных и эфемерных жриц, которых он видел ранее. В ней была страсть, страсть к жизни, она должна была жить полноценной жизнью, жизнью, которая казалась ему нормальной. И он собирался подарить ей ее. Она родит ему наследников, станет хозяйкой его государства. Фазар пылал вместе с ней. Им казалось, что счастье будет всегда, оно захватило их целиком, не давая даже толком разобраться в его причине. Мыслей почти не было, было просто страстное желание кричать на весь мир, что эта жизнь огромный подарок небес. Они не видели, что глаза Шами были полны слез радости, и София светилась, словно пурпурный цветок. Заиграла еще одна мелодия и мужчины начали выводить дам в центр зала. Лиловые и изумрудные, каштановые и золотые, платья дам смешивались в единую палитру, разрисовывая комнату в интересный пестрый орнамент. Под атмосферу общего счастья Фазар незаметно потянул Арайю в сторону ночного сада. Он был уже пьян от вина, а Ари от нахлынувших чувств. Они были молоды, Ари — абсолютно нетронута жизнью, Фазар — повидавший многое, но, не углубляясь в причины и следствия, оба глупы и неопытны, они стояли под диском ночной Селены. Не замечая ее, не замечая ничего вокруг, они были эгоистичны, как все молодые влюбленные. Влюбленные в свою страсть, в то, что для них могло называться любовью, упоенные самой жизнью, которая открывала для них новую дорогу неожиданного опыта, который казался слишком сладким, чтобы поверить в то, что это когда-либо может измениться. Их взгляды переплелись, лица потянулись друг к другу, заставляя соприкоснуться тонкой кожей юных пухлых губ, напитываясь дыханием того, кто вызвал весь этот очаровательный трепет. Арайя вспыхнула и резко подлетела выше своей головы. Испугавшись, она открыла глаза. Она все еще стояла на балконе в объятиях своего жениха, который разгорался от их поцелуя, крепче прижимая ее тело к своему. Ари снова закрыла глаза и вновь ощутила себя парящей над своей головой.

— Так верно и бывает, — подумалось ей. Она ведь не знала, как это должно быть. Фазар сжимал ее крепко, она не сопротивлялась, вся разрываемая на части новыми ощущениями тела. Он был так горяч, от него исходила энергия тонкого раскаленного электричества, которая была агрессивна, вторгалась в ее поля, лишая девственности ее внутреннюю чистоту. Девушка, сама не понимая того, что своей искренней отдачей и природной страстностью в сочетании с искренностью разожгла в Фазаре невиданную ранее страсть не осознавала, к чему это может привести.

— Фазар, — голос Шами казался искусственным громом среди интимной тишины.

— Отец, — Фазар резко отстранился от Ари, но все еще держал ее за руку.

— Уверен, что Арайя устала, и я хотел бы проводить ее в летник домик.

Арайе не было стыдно, но она чувствовала, что Шами не одобрял их поведения. Она не знала почему, ведь она вела себя абсолютно непротиворечиво со своим внутренним миром, ведь она не шла против своего сердца, ее чувства были чисты и открыты. Но она не смела сопротивляться королю. Не поднимая глаз, уверенная, что ее состояние легкого одурманивания струиться во взгляде, она постаралась скрыть то, что, оказалось запретным, тихонько вынув руку из объятий Фазара и поспешив в сторону Шами. София появилась из зала, грациозная и великолепная.

Я отведу тебя в твое убежище Геры, дорогая, — пропела она и увлекла за собой девушку.

Шами подошел к Фазару. Его взгляд был суровым и тревожным. Конечно, он надеялся та то, что молодые люди понравятся друг другу, но, чтобы так сразу впадать во взаимную привязанность… Страсть еще никого не доводила до добра, а Арайя была еще совсем девочкой.

— Ты глуп, мой сын, ты ничему не научился, — отрезал он. — Арайя не одна из твоих девиц, с которыми ты проводишь ночи. Она твоя будущая жена и Старшая Правительница. Ты обязан уважать ее, а взамен этого ты целуешь ее взасос, как уличную девку на веранде, когда кто угодно может войти сюда и начать распространять слухи по дворцу. Это просто нелепо!!!

Фазар сжал скулы. Его взгляд метнул недобрую стрелу в сторону отца, но он не смел перечить, сжав губы в тонкую линию он молчал.

— Ты уже взрослый мужчина и ты обязан вести себя в соответствии со своим возрастом и положением. Эта девочка настолько невинна, что не может устоять перед твоим мужским натиском. Она абсолютно неопытна, она даже не поняла, почему я выглядел таким сердитым, когда вышел на балкон! И ты вел себя совершенно недопустимо! Я бы сказал безрассудно, а безрассудство может привести короля к потере власти и трона!! — голос Шами гремел.

Лицо Фазара стало красным от гнева, глаза метали раздражение и неприязнь. Его природная красота стерлась, словно ее и не было, словно она была выдуманной, нарисованной маской, которая вдруг упала, обнажая истинное лицо хозяина.

— Если ты хочешь, чтобы я наследовал твою корону, — со злостью в голосе сказал он, — тогда ты должен смириться с тем, что я буду самостоятельно принимать решения! — его лицо было маской вызова.

— Полагаю, я также буду должен смириться с тем, что мой собственный сын смеет перечить своему отцу, более того, правителю его государства! — Шами начинал свирепеть. — Ты смеешь нарушать вековые традиции! Ты слишком горд собой, Фазар, слишком самоуверен! Ты не готов принимать доброго совета от того, кто по всем категориям является твоим наивысшим земным наставником! Да сохранит тебя Господь, мой сын! И пусть Он также хранит людей моего государства. Шами обмяк и облокотился на перила, он был слишком слаб, чтобы сражаться с молодостью и здоровьем. И мысль о том, что он не смог взрастить смирения в своем единственном сыне убивала его.

Фазар не выказал и намека на то, что он хоть как-то хотел помочь больному старику. Он стоял, словно каменное изваяние, отец не проявлял к нему тепла, только жесткие регламентации и правила, значит, и он не смеет протянуть ему своего тепла.

— Мое присутствие заставляет вас нервничать, мой господин, — Фазар развернулся, и двинулся в сторону залы. Войдя, он выпил пару стаканов крепкой настойки. Испорченный вечер, ничего, скоро… Скоро все изменится, и он сможет жить так, как он мечтал всю свою жизнь. Терпеть осталось недолго.

Арайя лежала в своей новой постели, и в руках крутила шар из лунного камня, который обнаружила в шкатулке, подаренной ее дорогой Каймилой. Он дарил связь с Луной, успокаивая, охлаждая страсти и тревоги. В ее нынешнем возбуждении он пришелся весьма кстати.

Скоро будет назначен день свадьбы и после свадьбы она переедет в покои ее мужа. От этих мыслей мурашки поползли у нее по спине. Господи, что сегодня с ней случилось, когда он прижал ее к себе, когда гладил ее тело, когда коснулся ее губ, а потом рвал ее рот на части в порывах сладостного желания. Она забыла весь мир, она летела где-то в неизвестности и невесомости, ее тело ныло, умоляя трогать его. Оно хотело его прикосновений, и было так жестоко лишить его этого наслаждения. Никогда ранее она и не подозревала, что она может испытывать такое удовольствие. Никогда ранее ничто не трогало ее сердца, кроме красоты раннего утра, огня полудня или вечерних лесных ароматов. Она любила лишь Бога во всем мире, точнее в том маленьком мирке, в котором она провела восемнадцать лет. И сегодня этот юноша, нет, уже мужчина, первый мужчина, который смотрел на нее так… странно, вызвал в ней то, о чем она никогда ранее не думала. Это был какой-то новый вид любви доселе ей незнакомый, и он сотрясал все ее тело только лишь об одной мысли о Фазаре. Еще сегодня утром она была уверена, что никогда не сможет смириться со своим новым положением, и вот сейчас, в ночи она не может спать от переполняющего ее счастья. Шорох у окна заставил ее насторожиться. Высокая мужская фигура показалась в проеме и в свете нескольких свечей в комнате Ари увидела Фазара. Его глаза играли весельем видимо от ее напуганного выражения лица. В руках он держал три садовых астры, которые он только что сорвал, и там было что-то еще, чего нельзя было разглядеть в ночи.

— Прости, радость моя, я напугал тебя, — он подошел и сел на край кровати.

— Мой отец не дал мне закончить то, что я пытался сделать, — его глаза игриво играли, было в них что-то недоброе, что-то, что Арайя не могла распознать, но чувствовала, как нечто пугающе притягательное. Он действовал на нее, как магнит на железо, она смотрела ему в глаза, не в силах оторвать от него своего трепещущего сердца. Ее женская природа требовала безоговорочного подчинения, он был ее мужчиной, Богом, она готова была сделать все, чтобы он не потребовал. Он прикоснулся к ней своей горячей ладонью, провел пальцами по мягкой почти детской щеке, опустился к шее, его взгляд изучал ее тело в полупрозрачном персиковом пинюаре. Вдруг он сжался в комок, несколько раз глубоко вздохнул и сказал:

— У тебя ведь сегодня день рождения, мой ангел, — он улыбался своей игре, — я хотел подарить тебе подарок, вот эти цветы, — он протянул ей астры, — и еще вот это, — в его руке что-то блеснуло. Фазар потянулся к девушке и надел ей на шею овальный медальон. Внешне он был украшен мелкими драгоценными камнями на фоне сияющего золота.

— Открой его, — попросил он.

Арайя подчинилась. Она открыла его и ахнула. Внутри находился огромный бриллиант, переливающийся в отблесках тусклых свечей золотыми оттенками.

— Фазар, — выдохнула она, — он великолепен! Спасибо, — она искренне обняла его за плечи, крепко прижимаясь.

— Тише, тише, — он нежно отстранил ее, — иначе я не смогу уйти, девочка, — его зеленые глаза стали темнее. — Этот медальон — наша семейная реликвия. Он передается из поколения в поколения от матери к сыну, чтобы он подарил его той избраннице, которая покорит его сердце. Бриллиант означает величайшую Любовь в этом земном мире, Любовь, которая сможет разрушить все преграды, которая устранит все препятствия, которая наполнит все вокруг состраданием, милосердием и самоотдачей. Этот медальон спасал и хранил наш род много веков, теперь он твой. Я носил его пять лет. Моя мама подарила мне его на совершеннолетие, теперь ты будешь его хранительницей.

— Спасибо, — еще раз прошептала Арайя. Ее сердце трепетало от чувства неописуемой благодарности Богу за дары сегодняшнего дня. Она была восхищена отношением Фазара к себе, его заботой, его неожиданной привязанностью, природу которой она не могла до конца и правильно понимать. Ее глаза наполнились влагой, и она не переставала крутить в руках медальон, пытаясь тем самым снять возникшую неловкость из-за ее слез.

Фазар не был тронут ее реакцией. Всем девушкам нравятся украшения, он не мог оценить ее внутренней благодарности даже по искренности ее преданного взгляда. Он погладил ее по волосам, взял цветы, сунул их в вазу, снова подошел, натянул на девушку белую атласную простыню, поцеловал ее в щеку и, пожелав спокойной ночи, тихонечко вышел.

Неописуемая буря захлестнула Арайю. Сон не шел. Ему некуда было приходить, так как все умственно-чувственное пространство девушки било в набаты внутренней революции. Этот неизведанный мир ее новой жизни оказался таким новым, что девушка едва могла дышать от переполняющего ее волнения. Она была влюблена в своего собственного жениха, и за своей наивностью она не могла увидеть возможных опасностей нахлынувшего чувства. У нее не было рассудка, который мог бы предупредить ее о коварности привязанности и одержания, о разумной природе мужчин, о придворных интригах и заговорах, об ответственности ее будущего положения. У нее не было ничего, кроме малюсенького росточка света, который сегодня ночью осветил все королевство невероятным благоуханием мирры, запаха, который никто не мог почувствовать, потому, что он так сильно отличался от привычного смрада и копоти. Арайя уснула под утро, умытая росой благости приходящего дня.