Бриллиантовая Венера (СИ)

Часть 4. Восход. Глава 1. Заря

Занималась заря. Воздух был свежим, дарящим жизнь и пробуждение. Арайя открыла глаза и потянулась. Первые солнечные лучи уже проникли в комнату и рассеивали ночной мрак. Было ощущение чистоты, свободы и какого-то легкого освобождения. Все позади. Все печали, страхи, боли. Этот чудесный день был ее новым жизненным вдохновением, радость расправляла грудь, дышалось легко. Ари повернула голову. Рядом с кроватью на шкурах и подушках спал Демид. Белые легкие одежды ярко выделялись на загорелом теле. Он был так красив, столько мужества и силы прослеживалось во всех его чертах. Лавина нежности и благодарности накрыла ее с головой. Он остался рядом с ней, словно боялся, что ее снова похитят. Ее сердце плавилось под чарами его заботы. Стоило ей пошевелиться, как он тут же вскочил.

— Проснулась?

— Похоже на то, — улыбнулась она.

— Как ты себя чувствуешь?

— Мечтаю о ванной, — она искрилась.

— Я сейчас же распоряжусь, — сказал он, вставая.

— Мне так жаль, что я разбудила вас.

— Нет, нужно идти в пещеру, необходимо похоронить Герадия, — его голос выдавал боль. — Я пришлю людей, чтобы тебя охраняли круглые сутки, остальные члены общества все еще на свободе.

— В этом нет необходимости, — ей не хотелось сидеть дома взаперти и все время находиться в сопровождении.

— Необходимость здесь самая острая, я уже однажды потерял тебя, — его слова прозвучали как-то лично, словно она была его женой, а не пленницей или гостьей.

Ари слегка смутилась. Потом опомнилась, подошла к нему и взяла его за руку.

— Не переживайте из-за Герадия, он сделал то, что должен был, он умирал счастливым.

— Да, конечно, — он был излишне напряжен, и, стараясь скрыть это, направился к выходу.

— Демид, — она позвала его. Он повернулся, глаза были слегка красными.

— Я обнаружила в пещере уникальные книги, не могли бы вы привезти их во дворцовую библиотеку, я хотела бы их изучать.

— Да, разумеется, — это все, что он смог сказать. Он тихо вышел.

Арайя насладилась чудесной ароматной ванной и решила посвятить несколько часов своему излюбленнейшему занятию. Она села рисовать. Кабинет Демида нуждался в свежей нотке, ее душа пела освобождением и быстро навеяла необходимый образ для изображения. Несколько часов она писала, не отрываясь, полностью поглощенная творческим экстазом. Она не заметила, что ей приносили обед, она вернулась в мир только тогда, когда стало уже почти темно, и уже было плохо видно яркие краски холста.

— Ари, — она услышала голос Демида. Он все еще был бледен, его глаза красные. — Мы похоронили его.

Он стоял такой разбитый, плечи слегка опущены, великан с грустными глазами и разбитым сердцем.

Она встала и тихонько подошла к нему. Немножечко привстав на цыпочки, она обняла его за плечи. Он прижал ее к себе. Она гладила его по спине и не понимала, почему он не плачет при ней. Почему он не дает волю своим чувствам. Далее он чуть отстранился.

— Я пойду к себе, надо отдохнуть.

— Я хотела бы завтра навестить могилу, если вы не против.

— Нет, разумеется, нет. Утром, на рассвете я зайду за тобой.

— Хорошо, — тихо сказала она.

Она забыла про картину. Ей в голову пришла чудесная мысль. Она перекусила легкой пищей, накинула салатовое платье и юркнула в библиотеку. За ней бесшумно проследовало двое солдат. Она набрала кучу книг в стопки, что-то писала, выписывала, сопоставляла. Было уже поздно, когда она поднялась к себе с несколькими листами текстов. Умывшись, она спокойно заснула.

С рассветом Арайя в темно фиолетовом легком платье и Демид в черных брюках и темно-синей рубашке отправились в сторону Темного леса. Они взобрались на гору старого города, перешли мостик и прошли густые заросли. Недалеко от пещеры кондоров виднелась небольшая могила, вся усыпанная цветами. Ари подошла и положила сверху букет желтых роз.

— Желтые цветы дарят учителям, — тихо сказала она, обращаясь скорее к духу Герадия, нежели чем к Демиду.

— Ты был хорошим учителем для меня, мой добрый друг, я благодарю тебя за то, что ты многому научил меня. Сегодня я подготовила тебе один текст, он соткан из мыслей и высказываний всех тех философов и ученых, которых ты так любил.

Арайя достала листы и начала читать.

— Мой дорогой Герадий. Твой любимый Франс писал: «Большинству людей нечем заполнить даже быстротекущую человеческую жизнь, и им нечего было бы делать с вечностью». Твоя жизнь была насыщенной, она никогда не была пустой. Вечность встречает тебя парадом звезд, ибо ты нашел то, что искал. Страх перед смертью ничто, по сравнению с бессмысленностью бытия. Твои человеческие дни были наполнены служением людям. Сколько много хорошего ты успел сделать для народа своей страны, сколько открытий совершил. Твоя жизнь была полна страсти божественного таланта, ты прирожденный и вечный ученый!

Она вытерла слезы и продолжила:

— Кафка был уверен, что тот, кто познал всю полноту жизни, тот не знает страха смерти. Страх перед смертью лишь результат неосуществившейся жизни. Это выражение измены ей. Ты никому не изменял, ты шел своим путем и выполнил то предназначение, которое было для тебя уготовлено, и я благодарю тебя за это. Я благодарю тебя за тот искренний порыв, который был рожден твоим сердцем, моя благодарность в сердце у Бога для тебя.

Она помедлила, делая небольшую передышку.

— «Для мудрого достаточно одной человеческой жизни, а глупый не будет знать, что ему делать с вечностью», — считал Эпикур. Ты выполнил все свои задачи, и для тебя пришло время уходить. «Всякий раз, как умирает человек, погибает некий мир, который он носит в своей голове; чем интеллигентней голова, тем этот мир отчётливее, яснее, значительнее, обширнее, тем ужаснее его гибель», — писал Шопенгауэр и был прав, потому что миру очень больно, что тебя уже нет с нами. И мои слезы, это не только слезы радости за твое освобождение, это так же слезы боли от твоей потери. Но мудрый Лао-цзы учил: «Всё в мире растёт, цветёт и возвращается к своему корню». Весь я не умру, — был уверен Гораций. «Как зеленеющие листья на густом дереве — одни спадают, а другие вырастают, так и род от плоти и крови — один умирает, а другой рождается» — говориться в Великой Книге Жизни. Ты умер на этой земле, но родился где-то еще, я в это верю. И перед своей смертью ты смог сделать то, о чем мечтал Лев Толстой: «Умирая, желал бы сказать, правда ли, что я думал о смысле жизни, что он в увеличении любви. Хоть головой мотнуть утвердительно или отрицательно». И ты смог мотнуть головой — твой героический поступок символически показал миру ради чего нужно жить. Любовь — это единственная сила в мире, способная из врага сделать друга. И ты стал другом, а не врагом. «Только отрекаясь от того, что погибнет и должно погибнуть, от нашей животной личности, мы получаем нашу истинную жизнь, которая не погибает и не может погибнуть», — говорил Толстой. Так что ты не умер, мой дорогой Герадий, ты жив, в моем сердце, в сердцах дорогих тебе людей, ты в нашей памяти, рядом и навсегда.

— Я благодарю и люблю тебя, — тихо шепнула она, чтобы слышать ее мог только ветер, унося ее чистые слезы.

Когда она закончила читать, слезы радости катились по ее щекам. Демид стоял пораженный, ее искренность, доброта и забота не могли оставить равнодушным никого, кто мог бы это наблюдать. Демид точно знал, что теперь Герадий будет покоиться с миром. Какое-то странное облегчение накатилось на него и ему захотелось спать. Он так устал за последние дни. Сначала бессонные ночи агонии и поиски Ари, потом потеря лучшего друга. Ему нужен был отдых. Он тихо подошел к девушке и обнял ее за плечи. Она слегка прижалась к нему, все еще всхлипывая. Они стояли там еще какое-то время. Затем медленно пошли в сторону моста. Перейдя на другую сторону, они резко обернулись на пронзительный крик какой-то огромной птицы.

— Кондор, — выдохнула Ари.

Огромная почти трехметровая птица парила над пропастью. Ее широкие крылья парапланом двигались, рассекая воздух. Ее глаза впивались в идущую пару, ее глаза были знакомыми и родными. Убедившись, что ее увидели, птица резко спикировала вниз, словно падая в пропасть.

— Нет, — выкрикнула испугавшаяся Арайя.

Но вдруг из недр пропасти послышались удары уверенных крыльев. Птица взлетала вверх, стремительно и радостно. Она летела так быстро, что была похожа на выпущенную умелой рукой стрелу. Сделав несколько кругов над горой, кондор издал пронзительный крик и исчез из виду.

— Он свободен, — тихо сказал Демид. Одинокая слеза радости скатилась по его щеке.

Демид спал два дня. Его сон восстанавливал его силы, укрепляя его дух, напитывая его тело жизненными силами. Он позаботился о том, чтобы Арайю охраняли днем и ночью, боясь, что кто-нибудь из сбежавших членов тайного общества мог отомстить, попытавшись убить Ари. Он не мог точно знать, возможно, кто-то из его мнимых доверенных могли оказаться потенциальными врагами. Теперь он никому не мог доверять. Несмотря на то, что Клаудиус, Герадий и еще несколько членов тайного общества были мертвы, их соратники могли лелеять возобновление их плана, выбрав нового руководителя. На третий день Демид чувствовал себя великолепно. Первым делом он отправился в комнату Арайи, так как чувствовал, что ужасно соскучился по ней.

Ари сидела на балконе. Ее рыжие волосы были перевязаны белой лентой. Девушка сидела боком, рисуя что-то на холсте. Белая рубашка была подвязана на талии так, чтобы не мешать. Широкие белые хлопковые штаны доходили всего лишь до бедер, открывая на обозрение плоский животик. Она была так задумчиво увлечена, что не заметила его приближения. Он смотрел на нее с таким восхищением, упиваясь ее красотой, что она вдруг обернулась.

— Демид, — ее улыбка могла топить айсберги. — Я не заметила вас.

— Я был бы рад, если бы ты называла меня на ты, — он подошел ближе.

— Можно? — спросил он, слегка нагибаясь над картиной, чтобы увидеть изображение.

— Да, я уже почти закончила, — это для вашей… то есть твоей комнаты, — ее голос был весел.

Демид улыбнулся и приблизился к картине. На широком полотне красовались разноцветные величественные горы, усыпанные цветами и ароматными травами. Солнце стояло в зените, распространяя свой великий свет на все то, что нуждалось в его жизненной силе. В воздухе парил огромный беловоротниковый кондор. Его гордая осанка создавала впечатление великих жизненных достижений, к которым должны были стремиться все, кто имел счастье встретить его. Он действительно парил на холсте, он был живой и его свет распространялся далеко за пределы картины.

— Эта легенда, про которую ты говорил… — она тихо улыбнулась.

— Да, нам посчастливилось встретить кондора, — он улыбался.

— Значит, ты имеешь полное право носить достойное имя правителя Рафорса, — она пыталась шутить.

— Да, — он стал серьезнее, — я получил настоящее посвящение, теперь все будет иначе и мне понадобиться твоя помощь. И, картина просто потрясающая, спасибо.

— Благодарю, — она засияла радугами света. — О какой помощи идет речь?

— Ты мудрая правительница, — он улыбался, — я точно знаю, иначе я бы встретил кондора в одиночестве, — он шутил. — Мне нужно наладить связь со своим народом, я так долго отсутствовал, что ничего не знаю о них. Конечно, они обожают меня, но мне бы хотелось стать ближе к народу, понять их изнутри, наладить такую тесную связь, что мои потенциальные враги не имели никаких шансов. Истинная власть может быть обеспечена только искренней любовью людей, надеюсь, я ее достоин.

— Я уверена, что это именно так, — она слегка смутилась, понимая, что делает ему комплимент. Более того, для себя она осознавала, что бессознательно сравнивает его со своим бывшим мужем, и что эгоистичный и себялюбивый Фазар не мог идти ни в какое сравнение с честным, доблестным и мудрым Демидом.

— Мне бы хотелось, чтобы ты поделилась со мной своим опытом управления государством. Я слышал, что твой народ обожал тебя, поклонялся тебе, любил тебя.

— Это высказывание слегка преувеличено, — скромно сказала Ари. Безусловно, мои люди любили меня, все потому, что я и мой муж лично участвовали в жизни народа. Мы регулярно объезжали наши владения, решали споры, помогали тем, кто в этом нуждался. Это очень приятная обязанность, она делает правителя сильнее и мудрее.

— Отлично, ты не против начать прямо сегодня? Когда ты сможешь быть готова?

— Думаю, через час, сир, — снова пыталась пошутить, — но ты уверен, что мое присутствие с тобой будет уместно? Я ведь Правительница другого государства? — она улыбнулась.

— Народ, он как ребенок, принимает всех, кто их искренне любит, — сказал Демид и вышел из комнаты.

Ровно через час Арайя спустилась вниз в чудесном желтом платье из атласа, в ушах и на шее красовались бриллианты, подаренные Демидом, волосы уложены каскадом кудрей, украшенных желтыми садовыми розочками.

— Ты выглядишь изумительно! — Демид предложил ей свою руку для сопровождения.

— Благодарю вас, сир, — на людях она должна была вести себя в соответствии с этикетом.

Рафорс встречал их полуденным солнцем. Золотые дома сверкали, словно в сокровищнице. Фонтаны и принудительный полив деревьев и клумб несколько смягчали стоящую жару. Но Арайе было очень душно, даже сидя в летней крытой карете с козырьком от солнца. Люди радостно встречали их, многие предлагали им угощения из сладостей и фруктов. Они посетили уже несколько домов и одно природное хозяйство, когда Арайя взмолилась.

— Я умираю от жары, Демид, прошу вас, вернемся домой, я мечтаю о прохладной ванне.

— Терпение, моя дорогая госпожа, — хитро сказал он, — скоро у вас будет возможность освежиться.

Через пять минут карета съехала с основной дороги и направилась вглубь леса. Проехав десять минут, она остановилась. В лесу было прохладнее, и где-то недалеко слышались звуки воды.

— Прогуляемся, — предложил Демид, помогая Арайе спуститься с кареты.

— С превеликим удовольствием, — она была счастлива вдохнуть прохладу леса.

Они вышли и двинулись в сторону воды.

— Там река? — спросила Арайя.

— Еще чуточку терпения, — задорил ее Демид.

Они шли по узкой тропинке среди высоких сосен. Вскоре лес стал смешанным, шум воды радостно гремел, притягивая к себе. Еще мгновение и они вышли на открытое пространство среди тропических зарослей. Слева с высокой горы чарующим водопадом падала вода, рассекая раскаленный воздух на множество ледяных брызг. У подножия водопада сияла разноцветная радуга, восхитительная, вдохновляющая, наполняющая.

— Это великолепно, — выдохнула Ари.

— Хочешь искупаться? — просто спросил Демид.

— Да, — немедленно ответила Ари, но тут же сообразила всю нелепость ситуации, она находится одна в лесу с мужчиной, у нее нет купального костюма…

Он, словно заметив ее смущение, сказал:

— Не волнуйся, я отвернусь, — и он немедленно двинулся в сторону, уступая ей возможность наслаждаться прохладой.

Не раздумывая, она скинула с себя свою легкую одежду и нырнула в ледяную воду. Она обжигала, но наслаждение от ее прохлады было ни с чем не сравнимым чудом. Ари плавала, веселясь, словно ребенок.

— Только не подплывай близко к водопаду, — крикнул ей Демид, — там опасно.

— Вовсе нет, — она играла с ним, — я провела все свое детство на берегу океана и привыкла даже к самым суровым волнам.

— Не буду прикидываться, что мне не хочется окунуться в эту восхитительную прохладу, делая вид, что хочу спасти тебя, — он поймал ее шутку и продолжал хохмить.

Он немедленно скинул с себя всю одежду и занырнул. Однако Демид не приблизился к ней слишком близко, соблюдая границы.

— Сир, если нас кто-нибудь увидит, — начала она.

— То не произойдет ничего страшного, — моя леди, — я ведь король здесь.

— Да, но я не королева, — она хотела намекнуть на то, что ее репутация будет испорченной, но ее фраза получилась двусмысленной, от этого она вся пошла краской.

— Это можно исправить, — смело сказал он.

Она готова была провалиться сквозь землю.

— Я не имела в виду…

— Ничего, я все понял, что ты имела в виду, — ему ужасно хотелось подплыть к ней и прикоснуться, прижать ее зрелое тело к себе, ласкать его. Вода была прозрачной, и он мог видеть ее волшебные очертания, соблазнительные груди, плавные изгибы. Демид развернулся и поплыл в другую сторону. Необходимо было держать дистанцию, чтобы не напугать ее слишком, он и так уже перешел допустимую границу своим дерзким намеком на их возможное супружество.

Она тоже отплыла в сторону, в надежде скрыть свое смущение. Птицы пели с таким задором, что ужасно хотелось вылезти и пробежаться по мохнатой свежей траве босиком, подпевая на волне детской радости.

— Демид, пожалуйста, не оборачивайтесь, я выхожу из воды.

Если бы она знала, что сейчас он отдал бы все на свете, чтобы обернуться и насладиться ее полыхающей смущением красотой. Как бы ему хотелось, чтобы этот барьер чужих людей рухнул между ними, как он мечтал называть ее своей женой, чтобы она стала его частью, большей частью. Он несколько раз занырнул с головой, чтобы охладить пожар своих мыслей.

Ари выскочила из воды и натянула свою одежду. Чтобы не мешать Демиду свободно выйти из озера, она медленно двинулась вглубь леса. Травы и цветы благоухали, прохлада леса позволяла ей чувствовать себя самой счастливой женщиной в этот чудесный райский момент в ее жизни. Она не могла надышаться запахом магнолий, не могла напитаться их красотой.

— Они ничто по сравнению с твоим благоуханием, — Демид вытирал голову своей рубашкой. Его голый торс был великолепен — тренированное в боях тело зияло силой и плодовитостью.

Ари улыбнулась, она уже начинала привыкать к его комплиментам. Она так давно не чувствовала себя женщиной, что поймала себя на мысли, что сейчас ей вдруг стало можно быть беззащитной, слабой и женственной. Она чувствовала себя так, словно с нее спадали тяжелые оковы одиночества. Мысли о том, что она нежеланная, ненужная, брошенная таяли под нежным и глубоким взглядом Демида. И вдруг ей захотелось, чтобы он обнял ее. Так давно она не чувствовала мужских крепких объятий, так давно она не ощущала ласки сильных мужских рук. Они оба вдруг ощутили некое мощное поле, образовавшееся вокруг них. Это была сила. Неистовая, неизбежная, притягивающая их друг другу, словно неминуемый огонь притяжения, обязывающий, принуждающий сделать то, что он хотел. На какое-то мгновение им показалось, что сейчас они разорвут эту невидимую границу, отдаляющую их, но нет, что-то оборвалось, Ари почувствовала какой-то охлаждающий ветерок, уносящий желаемое вглубь подсознания. Демид был слегка сконфужен. Он надел на себя мокрую рубашку и сказал.

— Пора возвращаться, скоро ужин.

— Да, — она тоже отвела глаза.

Они медленно вернулись в карету. После купания чувствовался голод и хотелось спать. Ари, облокотившись на подушки, задремала. Демид любовался ее безмятежной красотой, счастливый, что ему выпал момент понаблюдать за ней свободно, не таясь, не пряча своих намерений. Она все еще спала, когда они подъехали ко дворцу. Он аккуратно взял ее на руки и понес наверх. Ари проснулась от ощущения человеческого тепла, растекающегося проникающей живительной энергией сквозь поры ее кожи. Дыхание Демида ласкало ее волосы. От него пахло свежим ароматом, похожим на свежий воздух у моря. Перед ее внутренним взором вдруг возникла картина. Они с Демидом стояли на берегу океана, волны были дружелюбными, приглашая их войти в воду и насладиться ее чистотой, целебной силой и прохладой.

— В Рафорсе есть океан? — тихо спросила она.

— Да, день езды на юг, хочешь поехать туда?

— Да, было бы великолепно.

— Мы сможем отправиться через неделю, мне нужно закончить государственные дела, нужно установить вероятных соратников тайного общества. Я должен быть уверен в том, что мое государство в моих руках.

— Да, конечно, — Ари все еще была в полудреме.

— Ты хочешь поужинать со мной или предпочтешь отдохнуть и поужинать одна?

— Не знаю, — она хитро улыбнулась.

— Завтра приезжает мой двоюродный брат Крон из провинции, ты уже встречала его при нашей первой встрече. Будет ужин. Надеюсь, ты к нам присоединишься? — в душе он волновался, любое напоминание о том, что произошло в день их первой встречи могло вызвать болезненный приступ.

— Да, разумеется, будет много придворных? — казалось, она была спокойна.

Демид рассмеялся.

— Нет, дорогая, ты верно уже сумела заметить, что я не жалую лишних людей при дворе, гости останавливаются во дворце, общаясь лишь с моими министрами. Это небольшая группа людей, которые периодически приезжают сюда обменяться новостями и принять участие в дебатах.

— В дебатах?

В этот момент они уже поднялись на верхний этаж и входили в комнату Арайи.

— Государственные вопросы на начальном уровне обсуждаются на дебатах, в которых может принять участие каждый желающий. Затем решения принимаются на совете министров, которые и подтверждаются или отвергаются Правителем. Дебаты очень полезны, так можно рассмотреть вопрос со всех возможных точек зрения. Люди далекие от политики часто больше понимают в простой жизни, и могут оказать неоспоримую помощь в рассмотрении различных тем.

— Это очень мудро, — Арайя светилась.

— Так поступали мои родители, я перенял эту структуру управления от них.

— В моем государстве решения принимались Старшим Правителем совместно с министрами.

— А Старшая Правительница принимала в этом участие? — его улыбка была хитрой.

— Порой, — весело сказала она.

На следующий день приехал Крон, со своей семьей. Высокий крепкий здоровяк был большим весельчаком, его голос гремел весь ужин. Его тихая и скромная жена Верона, миловидная миниатюрная блондинка, по большей части молчала, понимая, что мешать своему мужу в ведении беседы окажется нелегким вызовом.

— Ты был прав, Демид, — довольно сказал Крон, нагловато разглядывая сидящую рядом с Правителем Арайю. Она действительно Венера.

Ари вспыхнула, желая вырвать ему его наглый язык. Ее раздражала его бесцеремонность, но одновременно она была польщена, что Демид делился с Кроном впечатлениями от нее и нашел ее прекрасной, словно Богиня.

Демид заметил ее чувства и улыбнулся.

— Брат, я много раз уже советовал тебе держать язык за зубами, не все дамы обладают добродетелью терпимости и кротости, как твоя дорогая Верона, — он улыбнулся краснеющей блондинке.

Крон взорвался хохотом.

— Хочешь сказать, что Арайя вовсе не такая скромница, какой пытается казаться, — его шутка была двусмысленна и Ари нашла ее оскорбительной.

— По крайней мере, господин Крон, достаточно скромна, чтобы сдержаться и не ответить на оскорбление таким образом, чтобы вам пришлось краснеть, — ее аура полыхала еле сдерживаемым гневом.

Он ничуть не смутился, наоборот, он был крайне обрадован ее живой реакции.

— Демид, она сама прелесть, клянусь мечом, ее язык острее моего клинка!

Демид смеялся, казалось, его забавляла вся эта ситуация. Ари пыталась успокоиться, перенимая его манеру все приятия, и через несколько секунд ей это удалось.

После ужина мужчины удалились обсудить дела и Арайя с Вероникой остались наедине. Они мило болтали, Вероника оказалось гораздо более разговорчивой в отсутствии своего мужа.

— Мне очень жаль, дорогая, что тебе пришлось покинуть своих детей, — сказала Вера. — Но я абсолютно уверена, что пройдет время, они вырастут и вы сможете встретиться, я точно знаю.

— Спасибо, — Ари пытались скрыть поднявшуюся со дна сердца боль. — А у вас есть дети?

— Трое, три мальчика, а я так мечтаю о девочке.

— Трое сыновей, — воскликнула в удивлении Арайя, — это так замечательно!

— Тебе тоже нужно родить еще одно сына, — сказала Вероника и осеклась.

Ари поняла намек, она ощущала ужасную неловкость, но решила, что демонстрировать ее было бы ужасной грубостью. Она поспешила сменить тему.

— Ты рисуешь? — спросила она.

— Нет, но мой средний сын очень талантлив в этом искусстве.

— Я бы хотела спросить твое мнение о картине, которую я нарисовала для комнаты Демида.

— О, это было бы замечательно!

И девушки отправились наверх наслаждаться художественным произведением Ари.

Крон и Демид сидели в библиотеке и потягивали коньяк.

— Каковы твои намерения по отношению к этой девочке? — серьезно спросил Крон.

— Я женюсь на ней.

— Женишься? — Крон стал еще мрачнее, — ты не боишься, что мир не признает вашего брака и твой наследник будет объявлен вне закона, ведь она жена правителя другого государства?

— Она не жена ему больше, по законам Бога он предал ее, открыто изменяя ей, тем самым он признал их брак не действительным!

— Ты обнаружил, что у тебя есть враги, они есть даже у самых лучших Правителей, и они всегда будут, Демид. И они обязательно воспользуются любым поводом для того, чтобы низвергнуть тебя или еще хуже, твоих детей с трона.

— Ты прав, брат, но я люблю ее, она та самая женщина, о которой твердила моя мать, значит, я не имею права отступиться от нее, я взял за нее ответственность, и никогда не посмею предложить ей роль куртизанки при короле. Она станет Старшей Правительницей моего государства, и я уничтожу любого, кто посмеет посягнуть на безопасность моей семьи.

— Ты действительно любишь ее? — Крон был озадачен.

— Да, она спасла мое сердце от гибели, она вдохнула в меня жизнь, она та женщина, ради которой я был рожден в этот мир, брат.

— Раз так, я думаю остаться здесь на какое-то время, думаю, тебе понадобиться помощь в том, чтобы разобраться в друзьях и во врагах, — его голос снова гремел смехом.

— Я как раз собирался просить тебя об этом, через несколько дней мы с Ари уедем на Жемчужный океан, я решил сделать ей там предложение, мне нужен человек, который остался бы здесь следить за делами.

— Да, брат, я с тобой и всегда за тебя, моя жизнь без остатка принадлежит моему королю и короне, — Крон подошел и обнял Демида. Это было по-настоящему, скупые мужские эмоции настоящей братской любви. Они вместе росли, много лет плечо к плечу провели в сражениях, Крон был самым близким не только родственником, но и другом.

— Удачно тебе заполучить согласия нашей маленькой пташки с остреньким язычком, — Крон снова смеялся.

— Ты не исправим, — Демид не мог удержаться, чтобы не присоединиться к брату в общей радости.

Они еще долго обсуждали планы по государственному управлению. Когда Демид и Крон закончили, была уже поздняя ночь и женщины уже давно спали в своих комнатах.

Через четыре дня Арайя и Демид в сопровождении небольшого конного отряда выехала в сторону океана. Путь был долгим, они отправились с рассветом и должны были прибыть на место поздно вечером. Карета была просторной и удобной. Ари лежала на подушках и любовалась красотой гор и озер, которые они проезжали. Демид был спокоен и расслаблен, они ехали, иногда беседуя о чем-то, и Ари поймала себя на мысли о том, что она давно не была так счастлива. Его взгляд был такой любящий, обожающий, он играл с ней энергиями, влек ее к себе, затем снова отпускал, заставляя ее желать нового сближения. Она не была так же смела, как и он, но ей страстно хотелось раствориться в его мужской силе, стать его частью, узнать, что такое быть безумно любимой и любить самой. Эта мысль привела ее в смятение. Похоже, она сама призналась себе в том, что была влюблена в Демида, и, несмотря на всю абсурдность ситуации, кажется, была абсолютно счастлива из-за этого. Она думала о том, что ей ужасно хотелось вернуться к своим детям, но она уже никогда не смогла бы стать женой Фазара. Однажды, придет время, и ее дети будут вместе с ней, она точно это знала. Она ужасно тосковала по ним, и любая мысль, напоминающая о разлуке, была невыносимой. Но она была сильна, и она знала что, придет время и все изменится, ее судьба была благосклонна к ней, вырвав ее из лап ее предателя-мужа. Она также окажется милостивой к ней и вернет ей ее детей. С этой мыслью Ари задремала. Проснувшись, она узнала, что они уже на середине пути. Процессия остановилась в небольшом трактире, чтобы покушать. Еда была восхитительной, свежие сыры, несколько видов. Жирный рассыпчатый творог, сметана, молоко. Тушеные овощи и печеный картофель. Овощи гриль и фруктовый салат. Напитки были волшебными, морсы, медовый сок и холодный квас. Свежее выпеченный хлеб, масло и джемы.

— Поистине королевский прием! — восхитилась Арайя.

— Я рад, что ты довольна, — Демид улыбался. — Мне нравится твой сытый вид.

Арайя рассмеялась.

— Мой вид будет еще лучше, когда я смогу увидеть океан.

Выражение ее лица было таким мечтательным, что он уже почти начал ее ревновать.

— Если ты любишь, то любишь сильно…. - это был не вопрос, это была констатация факта.

— Да, — тихо сказала она, иногда даже слишком сильно. И она подняла на него глаза. Мимолетные объятия двух взглядов, почти незаметные и едва уловимые были мгновением, застывшим в вечности, скульптурой любви, замерзшей в эфирном миге.

Арайе показалось, что ее сердце зашлось в бешеном экстазе нежности и страсти, невозможное соединение чувств вызвало бурную реакцию всего ее существа. Демид все еще пристально смотрел на нее, его глаза стали совсем черными, втягивая ее в них, словно в черную дыру.

— Пойду в дамскую комнату, — она не выдержала этого напряжения, — спасибо за обед. Она упорхнула так быстро, словно легкая летняя бабочка.

Демид сделал несколько глубоких вдохов, ему понадобится все его самообладание, чтобы держаться подальше от нее. Никогда он не испытывал такого сумасшедшего влечения ни к одной из женщин, она была магнитом, которому он был не в силах сопротивляться. И он не хотел сопротивляться, он мечтал поскорее сыграть свадьбу, чтобы очень долго не отпускать ее из своих объятий, чтобы никогда и никуда ее не отпускать.

К вечеру они были уже измучены жарой и длительным переездом, поэтому, когда они подъехали к королевскому трехэтажному особняку, первое, что сказала Арайя, было:

— Прошу тебя, пошли, искупаемся.

— Да. Разумеется, я возьму пару полотенец.

Ари достала из сумки купальный костюм — небольшие розовые бриджи с белыми оборками и розовый лиф и вылезла из кареты. Они прошли по кедрово-пальмовой аллее к чудесной голубой лагуне, вдалеке виднелись фонари какого-то корабля, видимо стоящего на якоре. Было уже почти темно, но пляж и прилегающие тропинки были освещены огнем, горящим в железных котлах. В траве чирикали кузнечики, воздух был полон светлячков, мерцающих маленькими фонариками. Океан встречал их спокойным биением волн о белых песок. На берегу была сделана небольшая комната для переодевания, сделанная из прутьев каких-то деревьев, стояли несколько плетеных лежаков, сидений и стол, накрытый фруктами и легкими закусками. Арайя быстренько переодела купальник и, бросив платье на стул, побежала к воде. Демид не мог оторвать от нее своего взгляда. Тонкий стан, идеальная слегка бледная кожа, пышные груди зрелой женщины.

— Господи, дай мне сил, — шепнул он и отправился за ней. Он не хотел, чтобы она ненароком утонула, ведь океан непредсказуем, никогда не знаешь, что можно от него ожидать. Однако Ари и не думала чувствовать себя сковано. Она ловко влетела в воду и нырнула под наступающую волну. Вынырнув через несколько метров, она крикнула:

— Давай, иди сюда, сплаваем наперегонки вон до того корабля?

— Ты верно сошла с ума, — заволновался Демид, — уже совсем темно.

— Вовсе нет, эта шхуна, она такая романтичная, как ты думаешь, нам разрешат осмотреть палубу и каюту, это было бы восхитительно! — и не дожидаясь ответа она счастливая от возможности двигаться проворно поплыла вперед.

Он быстро догнал ее и схватил за талию.

— Нам можно все, Арайя, ведь мы находимся на территории моего государства.

Она юркнула между его рук, выскальзывая, словно морская рыба.

— Тогда плывем скорее, мне не терпится оказаться на борту.

— Сумасшедшая, — весело крикнул он и поплыл вслед за ней.

Они доплыли минут через десять. Корабль весь горел факелами, команда, видимо, уже приняла на грудь, из трюма слышались пьяные песни. Демид полез вверх по веревочной лестнице, Ари последовала за ним. Они влезли наерх, Демид помог девушке забраться на борт.

— Подожди здесь, я найду тебе накидку, ты не можешь появиться перед людьми в таком виде.

Ари зарделась, завидев океан, ее детская игривость вновь разбудила в ней девчонку, хулиганку, которая исследовала все окружающее пространство смело и радостно. И она совершенно забыла о приличиях. Через несколько минут появился Демид с простынею в руках. Он едва успел укутать в нее Арайю, как из прохода появился совершенно пьяный капитан корабля. Он все еще извинялся за свой вид, и Ари это ужасно развеселило.

— Прошу простить нас, господин капитан, — ее голос был весел, — за такое бесцеремонное вторжение, разрешите осмотреть ваше судно.

— Да, моя госпожа, разумеется, прошу вас.

— Камю, — прошу вас вернуться к команде. Я сам познакомлю даму с палубой. Прошу вас, приготовьте мою каюту, мы собираемся переночевать здесь.

— Переночевать? — глаза Арайи загорелись огнем, дух приключений горел в ее сердце. — Здесь так романтично, я никогда и не представляла себе, что смогу оказаться в таком чудесном месте.

Они пошли прогуляться по палубе. Звездное небо, казалось, лежало прямо над самой их головой, рассыпая миллионы звезд по ночному полотну. Воздух манил свободой и счастьем, крики матросов создавали атмосферу непринужденности, отсутствие правил пьянило голову.

— Что ты сейчас чувствуешь? — вдруг спросил Демид.

— Свободу, — восторженно и вдохновлено сказала Ами. — Мне так не хватало этого чувства, а сейчас, я словно напиваюсь из живительного источника, Демид, я так счастлива сейчас.

На ее глаза накатились слезы. Они подошли к носу шхуны. Ари смотрела в черную бесконечность океана, сливающегося в единую цветовую гамму с вечностью черного неба.

— Это так прекрасно, — слезы покатились по ее щекам. Ветер сушил ее мокрые спутавшиеся волосы, она выглядела такой хрупкой, незащищенной, но в то же время, сильной и наконец-то свободной. Демид осторожно подошел сзади и обнял ее за плечи. Она облокотилась на его сильный торс. Они стояли так долго, пока она не смогла перестать плакать.

— Я замерзла, — тихо сказала она.

— Пошли в каюту, — он взял ее за руку и потянул за собой.

— В каюту?

— Это моя шхуна, дорогая, и у меня здесь шикарные апартаменты, тебе понравиться.

Они вошли в просторное помещение, украшенное золотом и шкурами животных. Комната была освещена свечами, на столе стоял ужин.

— Ты ляжешь здесь, — он указал Арайе на большую кровать в углу комнаты, а я на полу на шкурах. Переоденься в моюсухую одежду, а я пойду, распоряжусь, чтобы послали лодку на берег сообщить, что мы ночуем здесь. Демид вышел из комнаты. Ари скинула с себя мокрую одежду и повесила ее на бортик кровати. Затем надела белую просторную рубашку и короткие черные бриджи, которые, видимо, были вынуты из сундука с одеждой, стоящего на полу. Не дожидаясь Демида, она взяла булочку со стола и начала жевать, запивая красным вином.

— Проголодалась, — с улыбкой спросил Демид, заходя в каюту.

— Кажется да, вода быстро вызывает чувство голода.

Они поужинали, мило болтали, Ари была весела и вела себя свободно. Ее привычная скованность куда-то исчезла. Ей казалось, что весь мир испарился, что они находятся в каком-то волшебном месте, в котором можно быть самой собой, той озорной юной девочкой, которой она была когда-то давным-давно. Демид видел, как она оживала, ее жизненный запал был таким вдохновенным, что ему самому еще сильнее захотелось жить. В его белоснежной рубашке она была так сексуальна, что он заставил себя слушать ее очень внимательно, чтобы отвлечь свои мысли от естественно хода. Она говорила о том, как можно наладить контакт с народом Рафорса, говорила о тех преобразованиях, которые виделись ей правильными, об обучении, которое, она была уверена, нужно организовать для всех желающих. Они улеглись спать уже глубокой ночью, наболтавшись по-детски, словно два ребенка, они смирно и тихо уснули, уставшие и абсолютно счастливые.

Когда она проснулась, солнце уже заливало всю каюту. Демида не было, на столе стоял завтрак. Умывшись в тазике с водой, Ари перекусила молоком с сыром и вышла на палубу. Матросы сновали туда сюда, вероятно готовясь к отплытию. Демид и Камю, капитан корабля, о чем-то беседовали. День был чудесный, солнце уже было жарким, хотелось искупаться.

— Доброе утро, госпожа, — капитан заметил ее. Демид, словно мальчишка, подбежал к ней и взял за руки.

— Доброе утро, — его глаза сияли бархатным черным светом. — Нас ждет лодка, нужно отправляться на берег, команда отплывает в порт Рено за товарами.

— Да, прошу прощения, я спала слишком долго и задержала вас, — извинилась Ари перед капитаном.

Зардевшись, он ответил:

— Что вы, вовсе нет, все в порядке.

— Пошли, прокатимся на лодке вдоль берега, здесь места потрясающей красоты.

Демид помог Арайе спуститься в лодку. Вода океана была абсолютно прозрачной, было видно белое песчаное дно, разноцветные рыбки радугой светились в толще воды. Скалистый берег окружал уединенную тропическую долину, в которой располагался красивый желтый королевский дом. Из-за зарослей растений видна была только его красная черепичная крыша.

— Боже, как здесь красиво, вчера в темноте я не могла этого заметить.

— Я тоже нахожу это место весьма вдохновляющим.

Два гребца в лодке с черными загорелыми лицами подняли весла, и лодка быстро поплыла к берегу.

— А здесь есть акулы? — с интересом спросила Арайя.

— Да, разумеется, но они никогда не подплывают близко к берегу, в океане достаточно еды, чтобы они рисковали и вступали в борьбу с человеком. К тому же, как ты видишь, у берега достаточно мелко, здесь можно встретить лишь крошечных цветных рыбок и морских ежей.

— Это одно из самых восхитительных мест, которые мне приходилось встречать!

Лодка подплыла к берегу и тихонечко дрейфовала вдоль береговой линии, сплошь поросшей буйной тропической растительностью. Воздух пах волшебными природными ароматами, смешанными с морской свежестью.

— Я бы хотела пособирать ракушки, наверное, здесь их очень много, — Ари веселилась, словно снова вернулась в свое детство, проведенное на берегу океана в Амалонии.

— Мы займемся этим после полдника, когда спадет сильная жара, обещаю, — Демид был счастлив оттого, что она была счастлива.

После получасовой прогулки по воде, Демид и Арайя вернулись в дом. Парадный вход был весьма скромен, небольшая белая мраморная лестница уютно приглашала войти внутрь. Холл был просторным, но не громоздким, окна от пола до потолка заливали первый этаж светом. Кругом стояли растения в больших глиняных тумбах, превращая холл в цветущий сад. Среди растений виднелись несколько диванчиков, плетеные столы и стулья с мягкими белыми накидками.

— В доме три этажа, — сказал Демид, — твоя комната на третьем — с видом на океан поверх деревьев, на первом этаже есть небольшая библиотека, второй этаж построен для гостевых комнат. Ресторан находится под открытым небом с обратной стороны дома, там есть крытые тенты, столы в беседках, впрочем, можно кушать и внутри здания, на случай сильных дождей, которых здесь почти никогда не бывает летом.

— Замечательно!

— Рядом с рестораном есть сауна, я пригласил лучших специалистов по уходу за телом, массажистов, спа-специалистов, иглотерапевотов. Ты сможешь здесь абсолютно расслабиться, получить должный уход и заботу. У моря есть небольшой комплекс восточных практик, йоги, цигун и сан-Дао. Мастер Лу — прекрасный специалист, ты полюбишь его, он расскажет тебе, как оставаться здоровой при помощи простых упражнений и дыхательных практик.

— Боюсь, нам придется пробыть здесь немного больше, чем мы запланировали, — искрилась от счастья девушка.

— Я знал, что тебе понравиться. Надеюсь, у тебя останется время, чтобы отправиться в поход за ракушками.

— Обязательно.

Когда Арайя осмотрела свою уютную комнату с видом на океан, ей уже никогда не хотелось уезжать отсюда. Здесь все напоминало ее жизнь во дворце Селены, покой, красота и слияние с природой — все это делало ее жизнь наполненной.

Весь день она провела, наслаждаясь массажем, водными процедурами, познакомилась с мастером Лу, который рассказал ей основы философии жизни, передаваемые из поколения в поколения в их роду. Он сказал, что все в жизни подчиняется законам Вселенной, все имеет более глубокий смысл, нежели мы можем видеть. Он учил Арайю всегда оставаться беспристрастной, не быть привязанной ни к радости, ни к горю, сохраняя равновесие жизни.

— Все временно, девочка, — говорил он, — все проходит, нужно просто прожить эту жизнь и не судить никакие события и никаких людей, ибо истинный смысл происходящего всегда скрыт от нас.

— А что же делать с той болью, которая находится внутри людей, — спросила Арайя.

— Давай подумаем, что такое боль. Боль — это результат осуждения и неприятия, нужно прекратить судить, тогда и боль начнет отступать. Нужно простить всех людей и принять все жизненные обстоятельства, это можно делать при помощи молитв и постоянных медитаций.

Затем мастер Лу научил девушку простым техникам расслабления тела и отключения ума.

Вечером после ужина Демид и Арайя собирали ракушки, они собрали целую корзину, и Арайя разложила их в вазы различных форм в качестве украшения ванных комнат.

Так прошло две недели. Арайя все больше и больше открывалась для Демида, и его сердце, закаленное битвами, оттаивало, смягчалось, наполнялось новыми неизведанными чувствами. Вскоре им надо было возвращаться домой, и сегодня Демид пригласил Арайю поужинать на одном из близлежащих островов. Они сели в лодку, загруженную легким ужином. Солнце собиралось садиться, вечер был теплым и приятным. Когда они высадились на небольшом белопесчаном островке, уже начинало темнеть. На горизонте небо, залитое красно-оранжевым окрасом, сияло оттенками счастья и романтики, резко отзывающееся в сердцах Демида и Арайи. Пока Демид раскладывал еду и зажигал свечи, Арайя любовалась тихим прибоем изумрудной воды и думала о том, как сильно изменилась ее жизнь. Впервые с детства она ощущала такую же легкость и крылатое парение. Ей хотелось жить, с каждым днем все больше, ее сердце было полно творческой энергии, окрыленная любовью, красотой и дыханием Бога, она сияла, словно чистый бриллиант. Когда Демид пригласил ее к столу, взгляду Арайи предстала чудесная картина. Красная, ушитая золотыми узорами бархатная скатерть была плотно укрыта разнообразными яствами. В крынке было налито молоко со специями, в серебряном ведерке стояла бутылка розового шампанского, усыпанная хрусталиками льда. Рядом с бокалами в виде фламинго стояли белые с золотым свечи, превращая игру хрустального света в сверкание светлячков.

— Демид, это так чудесно, — выдохнула Арайя.

— Это для тебя, моя дорогая Ари, — его голос был таким мягким, в нем было столько любви, что Арайе захотелось заплакать.

Она присела на подушки, которые привез с собой Демид. Они выпили немного шампанского за любовь и красоту мира, попробовали изящные канапе из овощей и салата. Ари чувствовала, что Демид нервничал, и ее сердце подсказывало ей, что он что-то собирался сказать ей, нечто важное, что-то, что она так мечтала услышать.

— Арайя, — начал он, — я должен рассказать тебе легенду, которую поведала моя мать перед смертью. Она молила меня найти бриллиантовую статую Венеры, которая была спущена с неба и несла счастье тому человеку, который обладает ею.

— Ты хочешь просить меня сказать, где она находится? — спросила девушка.

— Нет, нет, не спеши.

— Прости, — она улыбнулась.

Он заметно нервничал.

— В день, когда я увидел тебя, — он замялся, — твои глаза, бездонные, полные боли, но кричащие отвагой и самопожертвованием, я понял значение того, что пыталась мне сказать моя мать. Когда ты сказала, что ты и есть хранительница хрустальной Венеры, я понял, что этот предмет нужен мне был лишь в качестве легенды, чтобы найти тебя.

Глаза Арайи наполнились слезами.

— Я люблю тебя, Арайя, — тихо, но с неудержимой страстью продолжал Демид, — я всю жизнь тебя искал, ты часть меня, я вижу себя в твоих глазах, и тебя в моих. Каждая клеточка этого мира наполнена тобой и все становиться лишенным смысла, если ты исчезаешь. Я знал, что не выживу, если бы с тобой что-нибудь случилось, когда тебя похитили. И тот случай ясно показал мне мои чувства к тебе, ты для меня дороже всего, ты все, что у меня есть, все, о чем я мог бы когда-либо мечтать, то, что было рождено Богом в моем сердце, ты моя душа и моя богиня, и твое бриллиантовое сияние любви творит каждый раз новые миры в моем лишенным покоя сердце.

Он достал из кармана перламутровую ракушку, сложенную вдвое, открыл ее и протянул Ари.

— Моя дорогая Арайя, прошу оказать мне честь, сделать меня счастливейшим мужчиной в мире, и стать моей женой.

По лицу Арайи катились слезы, когда взглянула на изящное кольцо из белого золота, украшенного огромным сияющим бриллиантом.

Он встал, подошел к ней, присел на колени напротив и надел кольцо на ее безымянный палец.

— Ты станешь моей женой, любимая? — его глаза были полны слез радости.

— Да, — тихо ответила она, — да, - она обняла его за плечи, расплакавшись.

Через какое-то время, он повернул ее лицо к себе, вытер слезы и впервые поцеловал ее. И это было похоже на неистовый порыв, соединение двух полюсов, схлестнувшихся в единой волне экстаза любви. Они горели, словно два бушующих пламени, освещая своими чувствами уже окунувшийся во мрак ночи остров. Они теряли рассудок от неконтролируемой бури нахлынувшей страсти, и Демид вдруг осознал, что ее достоинство должно быть защищено. Он резко остановился и притянул Арайю к своей груди. Они долго тяжело дышали, гладя друг друга по телу.

— Я не хочу, чтобы в первый раз это выглядело для тебя недостойно, ангел мой, мы будем вместе после свадьбы.

Она стояла и молчала, слезы благодарности катились по ее глазам. Она вспоминала то, что сделал с ней Фазар, не пощадив ее девственность, невинность и чистоту. И теперь жизнь возвращала ей ту заботу, которая ей не досталась в ранней юности. Ее судьба, словно задолжав ей, вдруг стала к ней благосклонна, вдруг щедро протягивала ей те дары, на которые она даже не надеялась.

Было уже поздно, когда влюбленные вернулись в дом.

— Демид, — тихо спросила она, — твой народ сможет принять меня, королеву другой страны?

— Народ принимает то, что любит, ангел мой, а тебя нельзя не любить, — он снова страстно поцеловал ее. — Прошу тебя, ложись спать, иначе я за себя не отвечаю.

Арайя улыбнулась, погладила его по лицу и закрыла дверь спальни.